Текст книги "За монеткой (СИ)"

Автор книги: Сергей Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Он сделал ещё один заплыв, посидел около часа в тени на террасе и поехал домой. Собирать рюкзак.

Хоук оставил машину у шлагбаума на въезде в поселение. До «границы» надо было пройти, огибая холмы, километров пять. По тропам и по старым просёлочным дорогам. На вершине холма, с которого отлично просматривалась сопредельная сторона, Хоук забрался в «куст» местной разновидности дуба и принялся изучать окрестности.

Собственно, границы в её классическом понимании, в том виде, в котором Хоук встречал раньше, не было. Была грунтовая дорога для патрульных джипов. Никаких заграждений, проволочных "стенок" с датчиками системы сигнализации, видеокамер и контрольно-следовых полос. Скорее всего, это было связано с тем, что сопредельная территория, по крайней мере, на несколько километров вглубь относилась к так называемой зоне "С" – полный военный и гражданский контроль Израиля. Что, конечно, не отменяло возможных эксцессов. Проблему составляло ещё и то, что холмы на той стороне, километрах в трёх от "границы", были населены. А встречаться с кем-нибудь, ни с той, ни с этой стороны, никак не входило в планы Хоука.

Ну что ж? Надо решаться. Надо спускаться к дороге, переходить на ту сторону и, осматривая склоны, уходить вон в ту ложбину.

Хоук уже был на середине спуска, когда издалека донесся звук работающего мотора. Он спрыгнул в расщелину между двумя валунами и затаился. Машина приближалась. Хоук осторожно выглянул из-за валуна и увидел "тойоту" пограничников. Слегка покачиваясь на неровностях грунтовой дороги, не спеша, патрульный "тендер" проследовал мимо Хоука и скрылся за поворотом. Теперь можно было спускаться.

Хоук, через кустарник, путаясь в колючих ветках и высохших стеблях, спустился к дороге, пересёк её и направился к ближайшей ложбине между холмами. Необходимо было, как можно скорее исчезнуть с поля зрения тех, кто пользуется этой дорогой.

Первая пещера попалась в полукилометре от дороги. Двигаясь по склону, Хоук заметил, характерное для входа, прямоугольное углубление в скальном выходе. Несколько, почти стёртых временем, ступенек вели вниз – к черневшему прямоугольному входу с кантом по периметру и на половину заваленному оползшей землёй. Хоук достал фонарик, пристегнул к поясу рюкзак, лёг на спину и, светя перед собой, пополз вниз, в неизвестность.

6

Земляная насыпь, образованная водой и временем, привела его в "зал". Это было, вырубленное в известковой породе, небольшое помещение с закопченным потолком и нишами в стенах. Такие "залы" встречались в пещерах повсеместно. Из-за нанесённой земли, пол в них был неровный и весь в буграх. Как правило, в одном из углов располагался очаг, который угадывался по гряде камней, выложенных по окружности. Обычно, из зала, вглубь скального массива, вело несколько ходов. Из-за того, что уровень пола со временем поднялся, высота ходов не превышала метра.

В этом зале ходов было три. Сразу от входа влево, ещё один в глубине зала – прямо, и третий вблизи правого дальнего угла. Такой, как в случае с богатырём на распутье, расклад путей предполагал зарисовку направления движения. Хотя, бывало, и один ход представлял собой целое "дерево" лазов, да ещё и не на одном уровне.

По установленному порядку, Хоук начал обследование с левого хода. Через десяток метров ход стал выше, и по нему уже можно было идти. Правда, сильно согнувшись. Зафиксировав два ответвления вправо, Хоук неожиданно для себя увидел впереди слабый рассеянный свет. Пройдя ещё немного, он оказался в полусферическом "зале". Судя по остаткам штукатурки на стенах и тёмно-зелёному налёту, это было подземное водохранилище. Свет исходил из небольшого отверстия в самой верхней точке купола.

Иногда, в таких ёмкостях, кроме массы черепков от кувшинов, можно было найти случайно уроненные вещи. Кольцо, браслет или ожерелье. Реже серёжки и застёжки. Всё это были дешёвые поделки бедных людей. С деньгами сюда никто не ходил. Кроме того, толстый слой ила, земли и пыли заставлял часами копать эти осадочные породы, чтобы добраться до находки. Тем не менее, дно таких накопительных ёмкостей приходилось исследовать.

Хоук оставил рюкзак на одной из полок в стене, спустился по остаткам ступенек и, выставив перед собой катушку металлоискателя, пошёл вдоль стенки, постепенно, по спирали, приближаясь к центру. Очень мешали работе, упавшие в отверстие в своде, ветки и обломки камней, выпавшие из стены. На втором ветке спирали, на дисплее появилась отметка и в наушнике громко "мяукнуло". Хоук отметил место проволочным штырём с красным треугольником и пошёл крутить круги дальше. Однако, находок больше не было.

Хоук вернулся к отмеченному месту, достал из рюкзака части малой лопатки, собрал её и принялся долбить слежавшуюся веками землю.

Вынутый грунт он выбрасывал на специальный кусок брезента и периодически проводил над ним катушкой металлоискателя. Чтобы ничего не пропустить. Та же процедура повторялась и над выкопанной лункой. Пока, сигнал был только там.

Всего пришлось углубиться сантиметров на шестьдесят. Потом, со дна раскопа, Хоук достал, свистевший в катушке на все лады, кусок глины. Ножом он аккуратно выковырял из грунта застёжку для туники или чего-то подобного. Сохранность была очень неплоха. Только несколько, купоросного цвета, пятен тронули края. Дополнительно расчистив находку кисточкой, Хоук увидел изображение на центральной пластине – плод граната в обрамлении оливковых веток. Иголка на обратной стороне застёжки, которой та и крепилась к одежде, отсутствовала. Видимо, её поломка и послужила причиной того, что изделие оказалось на дне водосборного бассейна.

Хоук ещё раз прошёлся металлоискателем над лункой и кучей земли на брезенте, убедился в том, что всё тихо и высыпал землю обратно в лунку. Теперь надо было выбираться отсюда. К счастью, в стенах имелся только один ход, по которому он попал сюда.

У самого входа, над последней ступенькой, его ждала полутораметровая эфа.

Змеи встречались в пещерах, куда они заползали после охоты отдохнуть и переварить добычу. Главное, при встрече с ними, было не суетиться, не делать резких движений и не пугать тварь ползучую. Тогда можно было спокойно разойтись по своим делам.

В данном случае обойти змею не было никакой возможности. Своими кольцами она заняла почти весь, и без того узкий, проход.

– Давай договоримся так, – сказал Хоук. – Ты пропускаешь меня, а я больше сюда не хожу. Идёт? Я же не знал, что это твоя территория.

Эфа подняла голову, потрогала воздух своим раздвоенным языком и, видимо, не обнаружив запаха опасности и страха, медленно поползла вниз по ступенькам вдоль стены. Когда её голова миновала правый ботинок Хоука, он шагнул вперёд, в лаз.

Теперь, по дороге в "зал", предстояло посетить два ответвления, которые Хоук зафиксировал по дорогу к водосборному бассейну. Первый ход оказался довольно коротким и, через десяток метров, привёл в спальное помещение. Ниши для сна в стенах, выемки с языками копоти для масляных светильников, кое-где – остатки штукатурки.

Обходя помещение по часовой стрелке, Хоук привычно водил катушкой металлоискателя по стенам и полу. Как правило, в таких помещениях ничего не попадалось. Всюду камень, всё на виду. Но в этот раз, напротив одной из выемок для светильника, прибор опять "мяукнул". Проведя рукой внутри выемки, Хоук был приятно удивлён. В прохладной пыли, его пальцы нащупали монетку. Это оказалась обыкновенная тетрадрахма. Но при более внимательном рассмотрении, оказалась, что не обыкновенная. Если на одной стороне перечеканенное изображение полностью скрыло прежний рисунок, то на другой рука "мастера" дрогнула и новый рисунок дугой покрывал только половину рисунка римской монеты. Строго говоря – это был брак. Но с точки зрения нумизматики, это была очень редкая монета, чья стоимость, из-за оплошности чеканщика, возрастала в десятки раз.

"Вот попёрло, так попёрло!" – подумал Хоук, пряча находку в кармашек разгрузки.

Второе ответвление было копией первого и также вело в спальное помещение. Но, на этот раз, обошлось без находок.

Хоук вернулся в первый "зал", покурил, выпуская дым во входной лаз и наблюдая, как облачка голубоватого дыма медленно подплывали к столбу света, а потом, резко ускорившись, исчезали в солнечном пятне.

Для работы оставалось ещё два часа. Их можно было потратить на обследование центрального хода.

Это ход, как и следовало ожидать, оказался очень запутанным. Боковые лазы в обеих стенках следовали один за другим. Хоук только успевал наносить их на схему.

Первый же лаз оказался заваленным в нескольких десятках метров от начала. При этом, центральное место в завале занимал валун, "выкатившийся" из боковой стенки. По идее, его бы надо было отодвинуть и протиснуться дальше, но в узком лазе не хватало места для рычага, в качестве которого Хоук использовал рукоять лопатки. Утешало только то, что, судя по схеме, лаз через несколько метров выходил к подземному водохранилищу, в котором Хоук уже был.

Второй лаз имел несколько разветвлений, приводивших к полусферическим расширениям. Вероятно, это было что-то вроде складских помещений. Зерно, изюм, финики, масло. В полу одного из таких помещений, Хоук нашёл глубокие выемки, видимо вырытые под кувшины, черепки которых массово встречались на его пути.

Третий ход несколько отличался от остальных. Во-первых, он был шире и выше остальных. По нему можно было идти, сильно согнувшись, а не ползти на четвереньках, цепляясь наколенниками за бугорки и камушки. Во-вторых, он имел незначительный подъём. Это было странно. Хоук медленно продвигался по нему, прощупывая металлоискателем пол и стены. Постепенно ход сужался и когда Хоук уже полз по нему на четвереньках, закончился тупиком в виде буквы "Т". Два коротких ответвления в стороны и всё. Что-то здесь было не так. Такой топографии хода Хоук раньше никогда не встречал.

Опёршись спиной о стену, он сел на пол и выключил фонарик. Тяжёлая темнота тут же обступила его. Но даже через минуту, когда глаза адаптировались к миру без света, он ничего не увидел. Даже намёка на лучик света, даже серого пятна от удалённого источника. Пещеры всегда имели, как минимум, один запасной выход и Хоук подумал, что возможно этот ход и вёл к нему. Но вокруг была только всёпоглощающая темень.

Подсветив циферблат часов на телефоне, Хоук понял, что время его вышло и надо возвращаться.

Он довольно быстро выбрался из пещеры, полежал в кустарнике, наблюдая за патрульной дорогой и вслушиваясь в окружающую тишину и, быстро перебежав дорогу, пошёл по холмам к своему «самураю».

7

В следующий раз выбраться в пещеру удалось только через месяц.

В ближайшую пятницу, когда Хоук планировал добраться до "Т" образного тупика, мысли о котором всё это время не давали ему покоя, на работе был объявлен аврал. Не успевали выполнить какой-то срочный заказ. Всем, кто согласится на трудовой подвиг, были обещаны повышенная оплата, которая и так должна была быть выплачена по закону, дружба администрации навеки и отпуск как-нибудь потом в удобное для пролетария время. Половина работников, мотивируя семейными заботами , отказалась, половина согласилась на трудовой подвиг. Кто из алчности, кто из нежелания сидеть дома. Хоук присоединился к "стахановцам", чтобы, во-первых, не очень выделятся, а во-вторых, не сориться с администрацией. Пятница, как водится, плавно переросла в субботу и Хоук заявился домой только вечером. Стоя под душем и ощущая, как гудят натруженные колени, он решил, что такие трудовые подвиги не для него. В следующий раз проще было взять больничный, сославшись на боли в суставах или в голове. Мало ли почему у мужчины за сорок болят суставы или голова!

Прошла ещё неделя и в четверг вечером в этой самой голове "ударил колокол" после того, как в дверь позвонили. Два молодых мужчины. Коротко стрижены, плавные кошачьи движения. С соответствующими удостоверениями. "Разрешите войти?" , "Кофе?", "Не откажемся", "Как дела?" – последовала традиционная серия реплик.

Всё стало ясно, когда на журнальном столике, за которым Хоук и посетители пили кофе, появилась фотография Бесси. Видимо, снимали из машины, когда Бесси шла по улице.

– Ты знаком с ней? – спросил Хоука один из полицейских с какой-то замысловатой вязью татуировки на правом предплечье.

– Конечно. Ещё по Киеву. И здесь встречались несколько раз в компаниях.

– Ты знаешь, чем она занимается?

– Здесь? Понятия не имею. Вроде художница. Мы мало общались.

– А может, вспомнишь, что она говорила про свою работу, про знакомых, про друзей?

– Да так, ничего особенного. Честно говоря, мы давно не виделись. А что случилось?

– Пока точно не знаем. Пропала.

– Пропала? – искренне удивился Хоук.

Пока они беседовали с полицейским, его напарник кружился по комнате, внимательно рассматривая полки с книгами, редкие репродукции и особенно огромную, метр на метр, копию немецкой карты 1915 года. Это была точная топографическая съёмка Старого города Иерусалима. Поглядывая на виражи "пинкертона", Хоук подумал, что, к счастью, все находки надёжно спрятаны в кладовке.

– Хорошо, – сказал татуированный. – Если что-то станет известно или она позвонит, или пришлёт емэйл, позвони нам, вот моя визитка. А когда вы последний раз виделись?

– Сейчас вспомню, – ответил Хоук, а про себя отметил коварство татуированного, задавшего самый главный вопрос последним. – Да вот же месяц назад, на юбилее у Миши.

– Она что-то говорила о возможности отъезда за границу, о неприятностях может быть?

– Нет. Мы коротко так встретились "как дела" и всё.

– А куда, по-твоему, она могла поехать за границу?

– Понятия не имею. Я же говорю, мы были плохо знакомы.

– Ладно, увидимся, – традиционно и совсем не угрожающе, попрощался полицейский и Хоук остался один.

Стало совершенно очевидно, что и телефон, и электронная почта уже "на крючке". Кроме того, никуда ехать было нельзя. Пока всё немного не успокоится. И не дай Бог, если Бесси, не зная, что тут происходит, решила бы выйти на связь.

Следующие две недели Хок вёл образ жизни примерного гражданина. Работа, дом, телевизор, Интернет, в выходные дни – поездка на пляж. Пить, от безделья, также пришлось немало. В основном, пиво. Металлоискатель и находки, конечно, в первый же день после визита стражей порядка, пришлось перепрятать. На фирму, в старый шкафчик для рабочей одежды. Ну и смотреть по сторонам обязательно. И возле дома, и на стоянке машин возле фирмы.

Ещё одни выходные пришлось пропустить для страховки. Как не притягивал к себе тот тупиковый ход в пещере, Хоук решил всё-таки выждать ещё. В такой ситуации спешка была смертельно опасна.

В этот раз, чтобы иметь запас времени, Хоук выехал в пятницу на рассвете. Когда только-только сереет небо, ещё горят уличные фонари и на шоссе пусто. Когда люди с удовольствием отсыпаются после трудовой недели. Чтобы набраться сил для следующей. И так по кругу, снова, снова..

Через два часа он вполз в пещеру.

8

Резкая смена окружающей обстановки при спуске в пещеру всегда заставляла остановиться и осмотреться. И чтобы глаза привыкли к полумраку. И чтобы, после раздолья холмов и буйства солнца, привыкнуть к замкнутым тесным пространствам. Клаустрофобия, всё-таки, родилась не на ровном месте и не является игрой капризного разума.

Похоже, что пещера за это время никем не посещалась. Правда, на глиняных наносах, образовавших пол "зала", следов не оставалось. Они могли быть заметны в пыли на полу лаза, но там были только отпечатки ботинок, оставшиеся после последнего посещения.

Добравшись до "Т" образного тупика, Хоук принялся внимательно изучать пол и стены. Ничто не указывало на дополнительные проходы, заложенные и замаскированные штукатуркой. Единственное, что обращало на себя внимание – небольшой бугорок на полу в паре метров от разветвления. Хоук ещё раз провёл над ним металлоискателем. Тишина. Тем не менее, он решил копнуть эту "возвышенность".

Откладывая в сторону прибор, чтобы достать из рюкзака и сложить лопату, Хоук увидел, как короткой зелёной вспышкой мигнул индикатор на панели управления. Наушники к тому времени он уже снял. "Это ещё что такое?" – пронеслось в голове у Хоука. "Потолок!" – там же возник ответ. Действительно, катушка прибора в это время находилась в вертикальном положении. Хоук тут же провёл прибором по потолку и получил хороший сигнал. Железо. "Крюк какой-то был вбит, что ли?" – сразу подумал он и заметил, что сигнал относился к участку потолка над "насыпью" в полу. "Точно крюк для светильника! Но зачем было освещать этот тупик? Что здесь?".

При внимательном осмотре Хоук обнаружил в потолке контуры круглой выемки. Почти незаметной. Это было похоже на вертикальный лаз. Отложив металлоискатель и собрав лопатку, он начал откалывать по окружности хода кусочки глины. Работать было крайне неудобно. Стоять приходилось на коленях почти по центру выемки. Быстро уставали поднятые руки, затекали колени и шея.

Постепенно в выемке вырисовывались контуры обломка породы, почти полностью закрывавшего ход. Остальное пространство вокруг него было забито обломками поменьше и плотной, слежавшейся за столетия, глиной. Обкопав обломок так, что за него можно было взяться руками, Хоук попытался расшатать его. Тот еле шевельнулся. И тогда Хоук решил поддеть обломок, как рычагом, рукояткой лопаты.

К этому времени он стоял на коленях спиной к выходу. Сразу же за ним лежал рюкзак и на нём металлоискатель. Именно эта "диспозиция" и определила дальнейшие события.

Рукоятка лопаты вдруг резко пошла вперёд и обломок породы, закрывавший выемку, рухнул Хоуку на колени. Последовавшие за ним куски глины и более мелкие обломки сбили с головы кепку с фонариком, защитные пластиковые очки и по грудь засыпали Хоука. Наступила темнота.

Прежде всего, Хоук почувствовал боль в коленях. Он почти лежал на спине, головой касаясь рюкзака. На губах был привкус глины. Она же попала в глаза. Ни пошевелиться, ни выпрямить ноги, ни отползти не было никакой возможности.

Нет, вся жизнь не пронеслась перед глазами Хоука. Первой была мысль о том, что стоит пошевелиться и на ноги посыплется очередная порция породы. Тем не менее, необходимо было что-то делать, потому что помощи ждать неоткуда. Более того! Его могут вообще не найти ближайшее десятилетие. Поэтому надежда могла быть только на себя. Поскольку жить хотелось. Зачем? Мало ли зачем! Просто жить. Как те миллионы, там наверху, где светит солнце.

Когда первая волна страха, обдав огнём сердце, прошла, Хоук попробовал пошевелить руками. Просто потому, что на них не давил такой груз как на колени. Руки удалось вытащить. Это уже удача. Потом Хоук вспомнил, что в "нагрудном кармане "разгрузки" лежал запасной фонарик. Он, как раз, проверял его перед выездом. Дотянувшись до груди и смахнув слой глины, Хоук достал небольшой цилиндр и нажал на кнопку в торце. Узкий луч света упёрся в стенку хода. Это уже было маленькая победа.

Подсвечивая себе фонариком, Хоук правой рукой откопал лопату. К счастью, она была не сильно присыпана.

Дальше дело пошло веселее. Оказалось, что между обломком и потолком пещеры осталось пространство, щель сантиметров двадцать шириной, и туда можно было бросать глину и мелкие фрагменты.

Работа продвигалась медленно, потому что, из-за неудобной позы, к тому же, дыша глиняной пылью, приходилось часто отдыхать.

Наконец, наступил момент, когда под валун можно было подсунуть рукоятку лопаты. Держа фонарик во рту, Хоук, как мог, навалился на рукоятку, и проклятый обломок сдвинулся на десяток сантиметров. Потом ещё и ещё. На том месте, куда он рухнул, Хоук разглядел свой разбитый фонарь и очки.

Освободившись, Хоук лёг на бок, отполз, толкая плечом рюкзак, и с трудом выпрямил ноги. Переждал усилившуюся боль в коленях. Кое-как подняв штанины, осмотрел ноги. Две большие ссадины, отёк. Крови почти не было. Проверяя своё состояние, Хоук несколько раз согнул и разогнул ноги в коленях. Больно, да, но переломов не было. Это был дар божий, невероятное везение.

Теперь, когда основная опасность была позади, можно было осмотреться. Первым делом, Хоук осветил дыру в потолке. Это был лаз. Толщина породы составляла сантиметров сорок. Дальше была пустота и, луч фонарика упирался в очередной свод. Там, наверху, был ход.

Преодолевая боль в коленях, Хоук протиснулся в отверстие на потолке. Так и есть. В обе стороны вёл ход. Передвигаться по нему можно было, сильно согнувшись, но, по крайней мере, не на четвереньках. Хоук просунул в потолочный лаз металлоискатель, потом рюкзак. Потом пролез сам. Прощупывая металлоискателем пространство перед собой, медленно пошёл по направлению, которое было противоположным по отношению к "Т" образному тупику в нижнем ходе. Через десяток метров ход закончился боковым проходом, ведущим в "комнату", уставленную по периметру и в центре большими кувшинами. Осмотрев все, Хоук нашёл в двух зерно. Остальные были пусты. Металлоискатель молчал. "Это было хранилище" – догадался Хоук. " Удивительно, что всё цело. Неужели здесь никто не бывал с тех пор?".

Он вернулся к вертикальному лазу и пошёл дальше, в том направлении, в котором он двигался внизу, пока не наткнулся на вертикальный переход.

Здесь тоже был боковой проход в "зал". Осветив его стены, Хоук опустил рюкзак на землю и замер в изумлении.

9.

В стенах был семь спальных ниш и в шести из них лежали скелеты. Судя по размерам костей, два, принадлежавших взрослым и пять детям. В истлевших остатках ткани. В одной из ниш скелетов было два: взрослый и детский. Видимо, мать с ребёнком.

Немного отдышавшись, Хоук медленно обошёл "зал".

У скелета в крайней нише, между рёбер с левой стороны, лежал римский меч – гладиус. Прекрасно сохранившийся. Его тяжело было достать, не потревожив костей. Так же сохранилась подошва сандалий и застёжки на одежде. Справа, у таза, лежал окаменевший кожаный мешочек. Хоук подцепил его остриём ножа за тесёмку, которой он, видимо, крепился к поясу. Провел катушкой металлоискателя. В наушниках протяжно "мяукнуло" и на панели загорелся индикатор "цветной металл".

Нож не брал окаменевший материал "кошелька". Пришлось разбить его рукояткой лопаты. Внутри оказалось десятка два монет, уже знакомых тетрадрахм и одна золотая монета. Внимательно присмотревшись, Хоук понял, что это и есть ауреус. К тому же, перечеканенный. Даже в таком состоянии, в свете фонарика можно было различить, что для чеканки использовался штемпель от серебряного динария: изображения лиры и труб, фрагмент надписи "год свободы".

Всё. Можно было уходить.

Но уйти Хоук не мог. Он понял, что здесь произошло.

Это было то, что массово происходило во время Иудейской войны в Йотапате и в Масаде. Массовое самоубийство в условиях угрозы пленения и последующего пожизненного рабства. Видимо, глава семьи завалил вертикальный лаз, убил свою семьи, а потом себя. И этот "зал" превратился в братскую могилу. В захоронение. И если взять что-то отсюда, то это будет уже не "чёрная археология", а мародёрство. Это будет золото "мёртвых".

Хоук ещё раз обошёл помещение. Постоял у ниши, где перемешались взрослые и детские кости. Зачем-то потрогал глиняные миски, стоявшие на "столе" – каменной плите в центре помещения.

Вернувшись к входу, он сел на рюкзак и, вопреки своим правилам, закурил. Странно, но дым уходил не в основной ход, а к потолку и медленно полз куда-то в дальний угол. Видимо, там было вентиляционное отверстие.

Хоуку было страшно представить себе последние минуты жизни этих людей. Как они прощались друг с другом, как успокаивали или отвлекали детей. Было невозможно думать об этом, а не то что, пережить.

А по украшениям, по сохранившемуся орнаменту тканей, можно было понять, что семья была не из простых.

"Ну и хрен с ними, с этими евро!" – докурив, подумал Хоук. – "Не хватало мне ещё могилы грабить. А вот Йосиф Флавий не смог лишить себя жизни в такой же ситуации. Сдался римлянам. Стал Флавием. И даже написал об этом".

И ещё. Он увидел себя со стороны. В сравнении с тем, что совершили эти люди и тем, что совершал он. Всё-таки, бывает намного страшнее один раз увидеть, чем много раз услышать.

Хоук собрал монеты и высыпал их обратно в нишу.

Ещё раз осмотрел "зал" и медленно пошёл к вертикальному лазу.

Оказавшись внизу, на насыпи, Хоук вспомнил, а что же, всё-таки, " зазвенело" перед обвалом в потолке? Он провёл несколько раз металлоискателем над осыпавшейся породой и довольно быстро откопал наконечник копья, которым, видимо, был расклинен обломок, закрывавшей лаз. Больше вокруг ничего не "звенело".

Хоук откатил обломок так, чтобы перекрыть вертикальный лаз и насыпал вокруг него "курган". Может быть, хоть этот рукотворный завал воспрепятствует поискам возможных последователей.

Потом, он разобрал прибор, сложил лопатку и упаковал всё это в рюкзак.

Пробираясь к входному "залу", сквозь тупую боль в коленях, Хоук почувствовал, что смертельно устал. От всего этого. И от двойной жизни тоже. Больше всего в жизни ему хотелось принять душ, смыть эту глину и оказаться на необитаемом острове. Хотя бы на месяц. Можно с немой манекенщицей.

На выходе из лаза в центральный «зал», Хоук почувствовал, что что-то изменилось в окружающей среде. Какие-то посторонние звуки. Прислушавшись, он уловил, приглушённую подземельем, человеческую речь. Понять, откуда она доносилась, было непросто. Говорили на арабском. В одном из ходов, который выходил из центрального «зала». Похоже, в том, что был в правом углу от входа, куда Хоук так и не успел добраться.

"Да что ж это такое?! Что за день?! Не хватало ещё, чтобы меня подстрелили тут. А потом долго меняли на какого-то "махмуда". И это в лучшем случае." – подумал Хоук, доставая "беретту".

Он осторожно выглянул из прохода в "зал". Никого. Ещё раз. У лаза возле правой стены красовалась куча свежевырытой глины и два камня. "Расширяли вход!" – мелькнуло у Хоука в голове.

Зажав в одной руке шлейку от рюкзака, а вторую вытянув с пистолетом, Хоук осторожно, мелкими шажками, пошёл вдоль стены к выходу из "зала". Ни на секунду не выпуская из виду лаз в углу. Его позиция была предпочтительнее, потому что было место для манёвра, в то время как тем, в тесноте хода, деваться было некуда.

Путь к проёму, ярко светившемуся солнечным светом, казался бесконечным. Казалось, что вот сейчас темнота хода в стене взорвётся вспышкой, последует удар горячей пули и всё померкнет. Возможно, навсегда.

Тем временем, пока Хоук приставным шагом пробирался вдоль стены к выходу, голоса стали глуше. Потом всё затихло. И через несколько секунд Хоук услышал удары кирки или мотыги о породу. Или заваленный ход расчищали, или пол рубили.

Перед входом напряжение возросло. Потому что, надо было сначала выползти, а потом, за короткий фал вытащить рюкзак. И во время этой процедуры контроль над лазом, в котором местные любители старины упорно долбили стены, был бы невозможен. Ползи, жди выстрела в спину.

Но, видимо, в этот день наверху решили, что с Хоука достаточно.

Ковыляя, он пересёк патрульную дорогу и по руслу пересохшего ручья ушёл в лабиринт холмов. Идти было больно. Остановившись в тени одинокой акации, Хоук переоделся. Заодно, осмотрел ноги. Чуть выше обоих колен расплывались отёки. Ну и гематомы в ассортименте.

Достав аптечку, он принял две таблетки обезболивающего и поковылял дальше. Через полчаса "небо покрылось алмазами". Боль ушла. Её место заняли апатия, сонливость, упадок сил и духа. Когда до машины оставалось около километра, Хоук остановился перекурить. Собрался с силами и всё-таки добрался до своего "самурая", одиноко ожидавшего хозяина на обочине.

Оказалось, что нажимать педали разбитыми ногами, очень больно.

На дне поддона душевой кабинки образовались маленькие "дюны" из песка, пыли и частичек глины. Наклонив голову, Хоук смотрел, как их размывает струйками воды.

Первый «полтинник» Хоук опрокинул сразу после душа, стоя босиком на холодном каменном полу и будучи замотанным в полотенце. Есть не хотелось. Он вскрыл маленькую банку тушёнки из походных запасов и, закусывая, просто отковыривал вилкой кусочки холодного мяса. Алкоголь не брал. Не было этого благодушия и нирваны. Была тупая ноющая боль в коленях и усталость.

Ночью, во сне, его постоянно заваливало в пещере, причём так, что было трудно дышать. В конце этого кошмара его откопали какие-то люди, оказавшиеся потом абстрактными врагами. Пришлось стрелять, но, сколько он не нажимал на курок, выстрелов не было. Только сухо клацал затвор.

10

Прошло ещё около месяца. Хоук успокоился и жил, подобно тикающим часам, размеренной жизнью. Желание продолжить поиски монеты отрезало начисто. Сдерживало то, что можно было вложить массу труда в поисках и напороться на очередную могилу. А рисковать ради попутной "мелочёвки" не было никакого желания. Ни в пещерах на Территориях, ни в массиве холмов по другую сторону шоссе.

На выходные Хоук выбирался на набережную или на пляж. Обедал в одном из многочисленных ресторанчиков, там же пил ледяной "Карлсберг" и разглядывал людей. Жизнь затормозилась, медленно проворачивая свои колёса в трудовых буднях.

Всколыхнул это "болото" сюжет, увиденный Хоуком по каналу Дискавери. Люди "мыли" золото с затонувшего старинного корабля. Радостные такие.

И Хоук решил попробовать. Ещё раз. Именно на Территориях. Потому что, в истоптанные туристами пещеры по ту сторону шоссе, лезть никак не хотелось.

Даже азарт какой-то появился.

В этот раз Хоук собирался особенно тщательно. Ничего лишнего. Только инструменты, вода, аккумуляторы, аптечка и три запасные обоймы к пистолету. И укороченная штанга к прибору. Чтобы удобней было.

Особое внимание Хоук уделил работе с картой. В результате долгих раздумий и сомнений, он наметил один вариант. Правда, пришлось бы углубиться в Территории километров на пять. И в километре, по обе стороны выбранного русла ручья, были деревни. Но зато горизонтали на карте этого участка были усеяны полукружьями, обозначавшими пещеры.

Выехал он ещё затемно.

Небо только начало светлеть. Западные склон русла даже не думал розоветь. Впереди был весь день. Пятница. Выходной день у мусульман.

Первые три лаза выводили в короткие пещеры. «Зал», несколько боковых ходов в хозяйственные и спальные помещения. Масса черепков от разбитых сосудов и горшков. Прибор молчал. Несколько мелких фрагментов металлических изделий в отвратительном «сохране». Это была «пустышка».

Потом пришлось минут двадцать лежать среди валунов, пережидая, пока старенькая "субару" перестанет курсировать по просёлочной дороге, почти тропе, у самого пересохшего русла. "Что ж ты маешься, сердечный?" – думал Хоук о водителе "субару".