Текст книги "В заоблачной стране"

Автор книги: Сергей Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ЧИТАЛЬНЯ СОВЕТСКОЙ ШКОЛЫ, II СТУПЕНЬ 1929 г. № 9

Обложка Л. ФЕЙНБЕРГА

«Мосполиграф», 18 тип. им. М. И. Рогова. Петровка, 38.

Тираж 10.000 экз.

Главлит № А—42.401.

ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ

1. Первые встречи с тибетцами.

Тибет!.. В облаках теряются вершины мощных диких горных хребтов… Словно великаны, окружили они со всех сторон эту высокую страну, которая поднимается над уровнем моря, за исключением лишь немногих окраин, на страшную высоту от 4 до 4 ¹/₂ тысяч метров. Окружили и будто сторожат, будто охраняют, чтоб ни один чужестранец не проник внутрь страны.

Где же лежит и с кем граничит Тибет?

С юга его граница почти подходит к высочайшему на земном шаре горному хребту – Гималайским горам. Вершина Эверест, самая высокая на земле, около 9 км, находится на границе Тибета и британских владений Индии.

С севера Тибет граничит с китайской провинцией Синь-Цзянь и с Монголией, а с востока – с Китаем.

Многие смельчаки, пытавшиеся проникнуть в недоступный Тибет, погибали в пути. На значительной высоте разреженный воздух затруднял дыхание, и надо было иметь крепкое сердце и здоровые легкие, чтобы преодолеть все трудности под’ема.

Да и буддийские монахи-ламы возбуждали народ против иностранцев. Ламы с помощью религии крепко держали простой народ в своих руках. Они знали, что общение с иностранцами расшатает веру, и тогда наступит конец их господству, их праздной жизни и обиранию народа. Они возбуждали простых, невежественных людей во имя религии не пускать иностранцев в Тибет. Смерть грозила тому европейцу, который, вопреки требованиям лам повернуть обратно, упрямо продолжал свой путь…

Это было в 1897 году. Небольшой караван, пробиравшийся с юга через Индию в Тибет, с трудом поднимался по крутым горным хребтам, пока не достиг той высоты, за которой лежит вечный снег. Перед путешественниками гордо возвышалась стена высочайших на земле Гималайских гор.

Погонщики остановились. Яки тяжело дышали, измученные крутым под’емом.

Ветер рвал одежду, захватывал дыханье, свистел в ушах и протяжно выл в ущельях. Шел снег, и было так холодно, что люди то и дело плотнее кутались в свои одежды.

– Если мы перевалим через этот вал, мы будем в Тибете, – как бы про себя, задумчиво сказал Ландор[1]1
  Генри Саваге Ландор – английский путешественник и художник род. в 1865 г.


[Закрыть], начальник каравана.

– Тонг-Пен из Токлакот – важный чиновник в Тибете, – заметил один из носильщиков Ландора. – К тому же он еще и начальник форта, который лежит по ту сторону границы. Сегодня Тонг-Пен опять присылал к нам своего посла и опять грозил, что отрубит вам голову, если вы переступите границу.

Ландор ничего не ответил. Он повернулся к проводнику и, щуря глаза от падавших хлопьев снега, спросил:

– Нельзя ли нам найти такой перевал в горах, через который мы проникли бы в Тибет прежде, чем тибетцы откроют наше пребывание в их стране?

Чанден Зинг сдвинул брови, помолчал и наконец ответил:

– Следуй за мной!

Замерзший водопад в горах на пути из Индии в Тибет.

С этими словами Чанден Зинг снова стал карабкаться по горам, а за ним Ландор. Они поднимались все выше и выше, пока не достигли высоты в 5.720 метров. Теперь со стороны Тибета, в 600 метрах под ними, бежал один из притоков могучей реки Сетледж.

Радость охватила Ландора: ведь он был один из тех счастливцев, которым удалось увидеть на севере снеговую цепь горных хребтов Гангри и Кайлас[2]2
  Гангри – горная цепь в Тибете с вершинами Кайласдопаза, имеющими 6650 метров высоты.


[Закрыть].

Но не так-то легко было взбираться погонщикам и животным на такую высоту. Еще труднее было носильщикам с их тяжелыми ношами. Они наотрез отказывались итти дальше, и Ландору стоило не мало трудов уговорить их продолжать путь за двойную плату.

Только Чанден Зинг не требовал лишнего и мужественно шел вперед. Это был человек с большой волей; его лицо светилось отвагой и решимостью.

Пронизывающий ветер все крепчал, и сильнее становился холод. Перейдя на ту сторона перевала, караван вступил в пределы Тибета.

Несколько дней караван скрывался в горах, располагаясь лагерем на различных высотах.

Но зоркие тибетцы заметили чужестранцев, и вот к тибетским должностным лицам полетели гонцы с донесением о вторжении непрошенных пришельцев.

Среди тибетцев было заметно сильное волнение.

Как Ландор ни старался избежать встречи с тибетцами, ему пришлось вскоре завидеть впереди очертания форта. Тибетцы заметили приближение каравана, из форта послышались резкие удары в гонг, раздался выстрел… Вооруженные тибетцы суетливо забегали взад и вперед.

Но никакие угрозы не могли сломить железной воли Ландора. Он твердо продолжал свой путь, направляясь прямо к форту.

Не доезжая до форта, Ландор оставил караван позади себя и пошел вперед один, чтобы переговорить с начальником форта.

– Я требую, чтобы вы повернули обратно, – обратился начальник к Ландору. – В противном случае я прикажу вам отрубить голову.

При этих словах Ландор молча поднял на начальника свое ружье. Начальник испуганно попятился назад.

– Не стреляйте, – забормотал он. – Я… я согласен пропустить вас в нашу страну, но… но прежде я должен спросить совета у моих офицеров. Я… я постараюсь содействовать вам. Пока возвращайтесь к себе и ждите моего сообщения.

Угодливо улыбаясь, начальник быстро удалился за стены форта.

Ландор вернулся к своему каравану. Из палаток не слышалось ни обычного пения, ни шума. Спутники Ландора сидели с мрачными лицами, у многих глаза были красны от слез.

Только Чанден Зинг попрежнему казался спокойным, и ни один мускул на его лице не выдавал волнения.

– В чем дело? – удивленно спросил Ландор.

Но никто не поспешил ответить на вопрос Ландора.

– Что случилось? – снова спросил Ландор.

Тогда один из проводников нехотя заговорил:

– Пока ты вел переговоры с начальником форта, нас навестили тибетцы. Они требуют, чтобы мы или убили тебя, или оставили тебя на произвол судьбы. Если… если мы не исполним этого требования, тибетцы грозят, что нам всем отрубят головы.

– А я клянусь вам… Я клянусь, что пристрелю первого из вас, кто вздумает бежать или бунтовать! – горячо воскликнул Ландор.

Проводник трусливо замолчал, и никто больше не высказывал своего недовольства, потому что каждый хорошо знал, что такое ружье европейца.

Типы тибетцев. Начальник племени. Молодой тибетец.

На следующее утро со всех сторон показались вооруженные тибетцы; среди них важно выступали тибетские чиновники.

Переговоры Ландора с тибетскими чиновниками не привели ни к чему.

Начальник форта дружелюбно поздоровался с Ландо-ром. Он казался сильно взволнованным и огорченным.

– Мои подчиненные грозят мне отрубить голову, если я пропущу вас дальше, – об'явил он. – Я заклинаю вас, как друг, – вернитесь обратно.

Ландор минуту раздумывал.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Я не смею отклонить совет друга. Я обещаю вам покинуть вашу страну.

Начальник сразу повеселел.

– Вот вам мои люди. Они проводят вас до границы.

С болью в сердце Ландор в сопровождении своих спутников двинулся в обратный путь. Но чем ближе караван подходил к перевалу, через который он вошел в пределы Тибета, тем более крепло решение Ландора нарушить данное обещание: он чувствовал, что не в силах вернуться обратно.

«Нет. Ни за что… Чего бы мне это ни стоило», решил про себя Ландор.

Но за караваном ехали верхами несколько тибетцев. Как было перехитрить этих зорких сторожей? Как ускользнуть от них?

И вдруг неожиданно поднялся снежный шторм. Огромные хлопья снега вихрем кружились в воздухе, слепили глаза и затрудняли дыхание. Тибетцы уже не могли ехать с прежней быстротой. Они значительно отстали от каравана и скоро совсем потеряли его из вида.

Целую неделю Ландор со своими спутниками скрывались в горах от зорких глаз тибетцев. Снежные бураны, холод и острый голод изнуряли караван.

А по окрестностям, точно стая хищников, рыскали 200 вооруженных тибетцев, стараясь напасть на след Ландора и его спутников. Тибетское начальство обещало выдать 500 рупий[3]3
  Рупия равняется 65 к. на наши деньги.


[Закрыть] тому, кто доставит голову Ландора. А для Тибета 500 рупий была значительная сумма.

Часто отряды вооруженных тибетцев проходили совсем близко от того места, где скрывался Ландор. Но, к счастью, они проходили мимо, не открыв его убежища.

Дорога из Индии в Тибет.

Сумма в 500 рупий была слишком соблазнительна. И вот как-то раз ночью, когда носильщики и проводники, изнуренные голодом и холодом, крепко спали, Ландор лежал и с тревогой думал о будущем. Ему уже мерещилась Лхасса с ее монастырями и позолоченными куполами, которые горделиво возвышались в воздухе. Ему чудилось, что он слышит бой «священного» барабана, звон колоколов, звуки цимбал… ему чудилось хриплое бормотанье молящихся лам…

И вдруг Ландор вздрогнул.

Нет, теперь ему не чудилось.

Кто-то осторожно полз к нему, стараясь не наделать шуму. Вот тот, кто крался, остановился, как бы к чему-то прислушиваясь. На минуту воцарилась прежняя тишина.

Ландор старался лежать как можно спокойнее, но он слышал чье-то порывистое дыханье, чувствовал, как чья-то рука протянулась к нему.

В один миг Ландор вскочил и навалился всем телом на врага. В борьбе его рука коснулась холодного острого лезвия ножа.

Страшная догадка мелькнула в голове Ландора. Не было сомнения, что кто-то хотел перерезать ему горло, чтобы за его голову получить обещанные 500 рупий.

Но кто это мог быть?

Сильным ударом Ландор оглушил противника и стал наносить ему жестокие удары прикладом своего ружья… Когда измученный противник притих, Ландор зажег огонь и увидел обезображенное лицо одного из носильщиков.

На следующее утро все участники маленького каравана у узнали о ночном происшествии. Носильщики и погонщики, казалось, все до одного стали на сторону своего товарища и не прочь были помочь ему отрубить голову Ландора, чтобы потом поделить между собой 500 рупий.

2. В Лхасской провинции.

Задумчиво стоял Ландор на возвышенности, осматривая в полевой бинокль окрестности. Он видел, что все дороги, по которым можно было проникнуть в глубь Тибета, были заняты вооруженными тибетцами. Оставался только один выход – это делать вылазки из своего убежища ночью. Но Лан лор знал, что длинные ночные переходы были полны ужаса и риска. Почти каждую ночь бушевали снежные штормы. Однако эти ночные переходы были единственным выходом.

Теперь Ландор был все время начеку. В темноте, плохо разбирая дорогу, караван осторожно продвигался вперед, пока не достиг озера Ракас. По дороге Ландор нередко сталкивался с шайками разбойников, которые жили в горах и грабили тибетских торговцев, возвращавшихся с товарами из-за границы.

От озера Ракас караван двинулся по южному берегу озера Мансаро. Всю дорогу вдоль озера путешественники шли под проливным дождем и бурей. От обильных дождей горные реки переполнились водой, и переправа через них была чрезвычайно трудной. Ландор со своими спутниками переходил реки в брод, погружаясь по горло в воду. К тому же вода была холодна, как лед. Измученные трудной дорогой, голодные и в насквозь промокших одеждах путники медленно продвигались вперед, оставляя позади себя бесчисленные километры. Их тела ныли от боли, а тяжелые ноши давили спину и плечи, как невыносимый гнет. Окоченелые от холода, еле передвигая ногами, люди добрели, наконец, до деревни Тукар. Здесь они думали найти себе приют и подкрепиться пищей.

Но, еще издали заметив приближение европейцев. жили деревни разбежались по своим хижинам и не хотели отворять дверей непрошенным гостям.

Напрасно Ландор стучался в двери, напрасно просил и уговаривал впустить их за хорошую плату. Двери оставались закрытыми.

Тогда взбешенный Чанден Зинг с такой яростью стал бить кулаками в двери одной хижины, что испуганные хозяева решили, наконец, впустить настойчивых гостей.

Путники поспешили скинуть с себя тяжелые ноши и, дрожа от холода, уселись вокруг огня, который весело горел в очаге посреди хижины. Когда приятное тепло охватило их окоченевшие члены и они стали понемногу согреваться, радости не было конца. Здесь у огня люди высушили свои промокшие одежды, и грязная хижина уже не казалась им отвратительной. Они с любовью осматривали ее, точно возвратились в свой родной дом.

Утром к Ландору пришли несколько лам. Они были слишком любезны, слишком дружелюбно настроены, чтобы можно было поверить в искренность их отношений.

Когда Ландор вышел из хижины и пошел по деревне в надежде добыть какие-нибудь с’естные припасы, за ним толпой двинулись туземцы, любопытство которых достигло высшего напряжения.

Недалеко от поселка раскинулся большой буддийский монастырь. Туда направил свой путь Ландор. Его сопровождал Чанден Зинг.

Они вступили в монастырь – большое четырехугольное сооружение, стены которого были выкрашены в красный цвет. Над стенами, подымаясь вверх, блестел большой позолоченный купол. Из монастыря доносились бой барабанов, звон колокольчиков, звуки цимбал и хриплое бормотанье молящихся лам.

В этом монастыре жили ламы и их ученики. Прибытие Ландора и Чанден Зинга произвело в монастыре целый переполох. Несколько лам поспешно заперли монастырские ворота, так что Ландор не мог выйти из монастыря. Ламы суетливо бегали взад и вперед, не зная, что им предпринять.

– Может быть, они суетятся так оттого, что готовят нам какую-нибудь ловушку, из которой не так-то легко будет выбраться? – шепнул Ландор Чанден Зингу.

Он велел Чанден Зингу сторожить у ворот, а сам подошел к «священному» барабану и положил на него целую горсть серебряных монет. И тотчас же один из лам, высокий и худой, жадно протянул к деньгам свою руку, и монеты исчезли в складках его широкой одежды.

Тогда Ландор, стараясь показать ламам свое особое благоговение перед храмом, снял с себя обувь и вошел в храм.

Первое, что бросилось ему в глаза, были многочисленные статуэтки, вырезанные из дерева, и развевающиеся полосы из шелковой, шерстяной и хлопчатобумажной ткани, на которых были вышиты молитвы. Ландор подошел к самой большой статуе и положил перед ней несколько серебряных монет, как бы в виде дара.

Вдруг высокий, худой лама, следовавший все время за Ландором, схватил его за руку и стал ее разглядывать с напряженным вниманием. Все лицо ламы мгновенно изменилось: оно потеряло свою суровость и стало необычайно торжественным. Не говоря ни слова, лама круто повернулся и поспешно вышел из храма. И когда Ландор. ничего не понимая, вышел следом за ламой, его со всех сторон окружили монахи и стали требовать, чтобы он показал им свою руку. Тесной толпой ламы сгрудились около Ландора, и каждый хотел поближе рассмотреть его руку.

Ландор с удивлением заметил, что прежняя наглость лам быстро сменилась слащавой кротостью.

Один из лам с почтением спросил:

– Известно ли вам, что Тонг-Пен из Таклакот взял в плен и обезглавил молодого англичанина, который проник в нашу страну с несколькими проводниками, носильщиками и погонщиками? Этого англичанина звали Ландор.

В каждом монастыре находились старшие ламы и младшие. Младшие исполняли всякие работы и были на положении прислуги у высшего духовенства. Ламы были единственными грамотными людьми в Тибете, но народ они старались держать в темноте и невежестве, потому что это было в их же интересах. Лам было так много, что их численность равнялась трети всего мужского населения Тибета. Ламы были фанатичны и отличались необыкновенной жестокостью.

Может быть, из чувства страха перед «воскресшим> Ландором, а, может быть, из чувства благодарности за подаренные серебряные монеты, но только ламы выпустили из монастыря Ландора и Чанден Зинга и даже простились с ними довольно дружелюбно.

Когда Ландор и Чанден Зинг снова вернулись в деревню, в сопровождении целой толпы любопытных, им встретился отряд из 600 человек с ног до головы вооруженных тибетцев.

Это были разбойники, которые хотели напасть на деревню и ограбить жителей.

Ландор, не долго думая, схватил свое ружье и выстрелил в воздух. Выстрел произвел самое неожиданное действие: разбойники в испуге разбежались, да и не только разбойники, но и толпа любопытных, сопровождавших Ландора.

Своим выстрелом Ландор избавил население от грабежа и разбоя.

Но пора было двинуться в дальнейший путь.

С тех пор, как караван отошел от озера Мансаро, его стали преследовать бури. Носильщики и погонщики воспользовались однажды непогодой и убежали из лагеря Ландора, захватив с собой почти все с’естные припасы и часть необходимых вещей. Теперь с Ландором оставались лишь двое людей: проводник Чанден Зинг и носильщик Манзинг.

– Может быть, и вы хотите покинуть меня? – спросил их Ландор. – Теперь мы вступаем в опасную область, куда еще не проникал ни один европеец, и смерть грозит нам каждую минуту.

– Мы не боимся смерти, – в один голос ответили Чанден Зинг и Манзинг. – Умрешь ты, умрем и мы за тебя.

Продвигаться дальше стало еще труднее. Все трое должны были неустанно Следить за яками, нагруженными поклажей, и погонять их.

Как-то раз путников нагнал довольно большой отряд вооруженных тибетцев. Отряд нагнал маленький караван по следам и теперь неотступно следовал за ним. Тогда Ландор об’явил стоянку на одной возвышенности и велел Чанден Зингу и Манзингу развести костер. И тотчас же отряд вооруженных тибетцев остановился на некотором расстоянии от лагеря Ландора. Вслед за тем от отряда отделились четверо всадников и направились к лагерю Ландора. Они положили перед Ландором несколько мешков со с'естными припасами.

– Это тебе дружеский подарок от нашего начальника Токтшима из Тардшум. Наш начальник думал, что ты умираешь от голода.

И вдруг они сразу стали развязными и наглыми.

– Уходи из наших владений! – крикнули они Ландору. – Мы приказываем тебе: уходи туда, откуда ты пришел!

– Убирайтесь отсюда! – закричал он в ответ. – Или я открою огонь по всему вашему отряду.

Этой угрозы было достаточно. Тибетцы, спотыкаясь, сшибая друг друга, бросились вниз к своему отряду, и все всадники обратились в бегство.

Ночью к лагерю Ландора опять приблизились вооруженные тибетцы, но Ландору удалось прогнать и их. Но все-таки отряд продолжал следовать по стопам маленького каравана.

Наконец, от отряда отделился один вооруженный тибетец и робко приблизился к Ландору.

– Целых двенадцать дней ехали мы от Лхассы. Нам велено поймать Ландора и его спутников.

– Двенадцать дней! – чуть было не вскрикнул от радости Ландор. – Только двенадцать дней! А я-то думал, что до Лхассы еще бесконечно далеко.

До самого озера Гунки провожал отряд тибетцев маленький караван.

Его присутствие мешало Ландору вдоволь налюбоваться удивительной красотой этого озера, над которым совершенно отвесно поднимались высокие, покрытые снегом хребты Гангри.

Теперь у тибетцев не было сомнения, что маленький караван вступит в запретную область.

А караван упрямо подвигался вперед. То и дело на его пути стали попадаться обо[4]4
  Обо – священное буддийское сооружение.


[Закрыть], украшенные многочисленными черепами яков, овец и коз. Этих животных принесли благочестивые богомольцы.

Тибетцы.

Перевал Маиум был самым важным (5330 метров). Этот перевал отделял провинцию Нари-Карсум, которая простиралась до Ладака, от провинции Лхассы, которая раскинулась на восток вдоль по долине Брамапутры.

На перевале Маиум тибетцы еще раз под’ехали к каравану.

– Там начинается область Лхассы. Мы запрещаем тебе вступать в нее.

Но Ландор не обращал никакого внимания на эти предостережения. Он продолжал итти вперед, погоняя уставших яков.

Как только маленький караван перевалил через Маиум, погода сразу изменилась. Теперь над путешественниками простиралось голубое небо, воздух был ласкающий и мягкий. Уставшие яки с жадностью набросились на траву, а низкорослый кустарник послужил хорошим топливом для путешественников. Измученным людям казалось, что они попали на свою родину.

Караван находился в довольно населенной местности. Путники двигались по большой торговой дороге, которая соединяла Ладак с Лхассой. То и дело им встречались тибетцы и целые стада яков, овец и коз.

Каравану приходилось переходить через реки, наполненные ледяной водой. Часто вода доходила им до шеи. Долгое пребывание в холодной воде и значительная высота места отзывались болью в сердце и легких.

Теперь оставалось еще переправиться через Брамапутру. Неожиданно оба яка устремились к воде, и Ландор не успел удержать их. Животные сразу очутились на средине реки, где глубина была более шести метров. Яков подхватило сильным течением. На одном из животных отвязался вьюк, и вся поклажа пошла ко дну. Ландор потерял самое драгоценное из вещей: запасный провиант, все серебряные монеты на сумму восемьсот рупий, почти все огнестрельные припасы, специальную одежду и обувь и много других ценных вещей.

3. В руках врагов.

Положение маленького каравана становилось опасным. Он находился в запретной для иностранцев Лхасской провинции, без пищи, без одежды, без запасной обуви и без возможности защищаться, если бы дело дошло до серьезной схватки. Кругом были враги. И все-таки Ландор двинулся дальше.

Потянулись длинные безотрадные дни. Все трое были сильно изнурены, ноги покрыты ранами, тело болело от холода и усталости. Но все трое не падали духом и по возможности старались поддерживать друг в друге бодрость. Туземцы не хотели им ничего продавать, но иногда путешественникам удавалось кое-что раздобыть. Они питались очень скудно, хотя ежедневно делали длинные и мучительные переходы, чтобы как можно скорее приблизиться к «священному городу».

Чанден Зинг и Манзинг держали себя с большим мужеством. Ни одного слова жалобы или упрека не вылетало из их уст.

– Мы следуем за тобой, пока у нас есть сила двигаться, – говорили они.

Однако Чанден Зинг настолько ослаб, что Ландор должен был нести его ружье, хотя сам изнемогал под тяжестью инструментов, денег и патронов.

Так трое смельчаков добрались до одного стойбища из восьмидесяти палаток. Ландор решил попытаться приобрести у туземцев продовольствия и лошадей, чтобы скорее довести до конца свое путешествие. К счастью, в его одежде было зашито достаточно золота и серебра.

Маленький караван остановился в трех километрах от стойбища. Туземцы дружелюбно встретили путешественников и принесли им продовольствия, за что Ландор роздал им денежные подарки, раз в десять превышавшие стоимость принесенного. Туземцы обещали притти и на следующий день и привести для продажи Ландору хороших лошадей.

Несколько лам уверяли Ландора, что теперь до Лхассы легко можно добраться в четыре дня.

Ландор составил такой план: продолжать путешествие, но за несколько километров перед «священным городом» остановиться, Чанден Зинга и Манзинга спрятать, а самому переодеться и ночью проникнуть в город. Для этой цели у него были захвачены с собой тибетская одежда и сапоги.

Утром появился большой отряд тибетцев. Одни из них принесли Ландору продовольствие, другие привели лошадей, третьи мирно пряли шерсть. Ландор купил у них провианта на два месяца и стал осматривать лошадей.

Чанден Зинг выбрал отличную лошадь.

– Ты, кажется, понимаешь толк в лошадях, – сказал ему Ландор и нагнулся, чтобы осмотреть у лошади копыта.

В это время на Ландора сзади бросились туземцы, схватили его за горло, за руки и ноги и бросили на землю. Ландор защищался отчаянно. Несмотря на то, что напавших было тридцать человек, Ландору несколько раз удавалось встать на ноги. Платье его было изорвано в клочки. Туземцы со всех сторон стали торопливо набрасывать на пленника длинные толстые веревки и опутывать ими так, что Ландор уже не мог двигаться. Одну веревку обмотали вокруг его шеи, и это сдавило ему дыханье. Теперь Ландор был в их руках. Беспомощный лежал он на земле, а тибетцы изо всех сил били его по голове своими подкованными сапогами, пока Ландор не был окончательно оглушен. Тогда несчастному пленнику скрутили за спиной руки, перевязали их в локтях, опутали ему грудь, ноги у лодыжек и замотали конец веревки вокруг шеи.

Чанден Зинг защищался изо всех сил против двадцати напавших на него тибетцев. Только Манзинг не оказывал никакого сопротивления, но и его повалили на землю и крепко связали ему руки.

По данному знаку из-за соседнего холма выскочил отряд вооруженных тибетцев и бросился к пленникам. Их было четыреста человек. Солдаты навели на пленников свои фитильные ружья.

Это был отряд, высланный против Ландора из Лхассы и Шигитзе. Ему приказано было взять Ландора в плен во что бы то ни стало.

Солдаты обыскали у пленников карманы и вместе с ламами с жадностью разделили найденные деньги. Часы, барометр, компас и очень ценный хронометр[5]5
  Хронометр – прибор для определения времени, более сложный, чем часы, и дающий более точное определение времени.


[Закрыть] Ландора были разбиты.

Тибетцы перерыли весь багаж Ландора, все порвали и поломали, а деньги похитили. Затем тибетцы привязали к луке седла один конец веревки, обмотанной около шеи несчастных пленников, развязали им ноги и поехали рысью с победными криками. При этом они стреляли в воздух из своих фитильных ружей.

– Что бы ни произошло, – обратился Ландор к Чанден Зингу и Манзингу. – не показывайте, что вы страдаете.

Ландор знал, что если они будут держаться совершенно спокойно, то это, быть может, спасет их от смерти.

Но тут Ландора отвели от его друзей, посадили в палатку и сообщили, что ему отрубят голову.

Действительно, вскоре Ландора вытащили из палатки и повели в другую, большую палатку, где, как на троне, восседал главный лама, окруженный двенадцатью младшими ламами. Все были в праздничных одеждах.

Вскоре привели и Чанден Зинга. Он обвинялся в том, что служил проводником и хотел показать Ландору тайны "святого города».

– Подтвердите это, – обратился главный лама к Ландору, – и вы будете доставлены к границе и отпущены на свободу.

– Нет, – ответил Ландор. – Мой слуга ни в чем не виноват. Я один хотел познакомиться со страной и узнать тайны ее монастырей. Мой слуга ничего не знает. Он только исполнял мои приказания.

Ответ Ландора раз'ярил лам. Один из лам ударил его по голове. Другие набросились на Чанден Зинга, повалили его на землю и принялись бить его ременными плетками, в которых были завязаны свинцовые шарики. Ему нанесли до двухсот ударов. На всем теле Чанден Зинга от затылка до пяток вся кожа была исполосована. Но Чанден Зинг держался геройски. Ни слова жалобы, ни одной мольбы о пощаде не вырвалось из его уст.

Ландора опять повели в палатку. В ней находился начальник отряда тибетских солдат, по имени Рупун. Как только Ландор остался наедине с Рупуном, последний, сперва убедившись, что их никто не подслушивает, подошел к Ландору и сказал ему:

– Я присутствовал при вашем допросе. Вы не обнаружили никакого страха, и я поэтому уважаю вас.

Ночью, когда поставленная у палатки стража заснула, Рупун осторожно приблизился к Ландору. Он делал вид, что хочет крепче затянуть веревки на руках несчастного пленника, а сам между тем ослабил их.

– Бегите! – шепнул Рупун пленнику. – Вы должны сейчас же бежать. Я сделал все приготовления к вашему бегству.

– А можете вы спасти Чанден Зинга и Манзинга? – спросил его Ландор.

– Нет. За это я не берусь.

– В таком случае я отказываюсь от бегства. Мой долг остаться с моими людьми до конца.

Под утро Рупун опять крепко затянул веревки на руках Ландора и, вопреки приказанию лам, накормил пленника и напоил его чаем.

В полдень Ландора вызвали. Развязали веревки на его руках и заковали в железные кандалы.

– На ваше спасение больше нет надежды, – шепнул Рупун. Казалось, он был искренне опечален.

Тибетцы посадили Ландора на низкорослую лошадь. Деревянное седло было снабжено острыми шипами, которые впивались в спину. Отряд всадников сопровождал Ландора. Они проскакали около километра, пока не встретили другой отряд, человек в двести. Здесь были и ламы в своих красных одеждах, знаменосцы и солдаты. Лошадь, на которой ехал Ландор и которую жестоко настегивали нагайкой, пронеслась мимо выстроившихся в ряд всадников. Один солдат почти в упор выстрелил в Ландора, но промахнулся.

Однако лошадь Ландора была скоро поймана. К ручным кандалам пленника привязали длинную веревку, а ее другой конец взял всадник. Отряд опять помчался бешеным карьером с диким воем и оглушительным звоном тысячи бубенцов, подвешенных к лошадям.

В то время, как один из солдат непрерывно бил лошадь Ландора плеткой, всадник, державший конец веревки, старался сдернуть Ландора с седла. Каждый толчок заставлял Ландора натыкаться на острые шипы седла, причинявшие ему глубокие раны. Вдруг веревка оборвалась, и всадник тяжело шлепнулся на землю. Но веревку связали опять, и опять началась потеха.

Вот в нескольких шагах от несчастного пленника раздался выстрел, но тот, кто стрелял, промахнулся. Множество стрел со свистом пролетали мимо Ландора, но ни одна не попадала в цель.

Наконец, забава кончилась. Отряд поехал дальше, и перед заходом солнца всадники вместе со своим пленником достигли форта и монастыря, под названием Гиачо.

Ландора грубо стащили с седла.

– Дайте мне передохнуть хоть одну минуту, – взмолился несчастный. – Я со вчерашнего дня не знаю покоя.

В ответ Ландора стали грубо толкать в спину, а сзади шла толпа и осыпала его насмешками и бранью. Наконец, Ландора привели к месту суда. Здесь его ноги привязали к дереву, и веревки так туго затянули, что они глубоко врезались в тело. Один из тибетцев схватил Ландора сзади за волосы, в то время как другой держал перед его глазами орудия пыток.

Но вот раздалась странная, дикая музыка… Палач снял со сковороды с горячими углями раскаленную железную полосу и поднес ее к глазам Ландора. Несчастный крепко зажмурился, а в это время начальник округа говорил:

– Ты хотел проникнуть и осмотреть запретную для иностранцев страну. Ты не внял просьбам и угрозам тех, кто поставлен охранять нашу страну от подобных тебе. Прими же за это достойное наказание.

Пытка Ландора.

Хотя железный стержень и не касался лица пленника, но жар был настолько велик, что левый глаз Ландора остался навсегда поврежденным. Правый пострадал меньше, быть может– оттого, что железо было не одинаково нагрето. Брови и ресницы были совершенно спалены. Потом палач приставил ко лбу Ландора дуло фитильного ружья. Раздался выстрел… Ландор почувствовал сильное сотрясение мозга. Кто-то угодливо вручил палачу меч.

– Смерть ему! Смерть ему! – неистово кричала возбужденная толпа.

Палач не спеша подошел к Ландору, поднял меч и опустил его на шею несчастного. Повидимому, палач примеривал расстояние перед тем, как нанести решительный удар. Затем палач откинулся назад и изо всех сил взмахнул мечом. Острие меча прошло около горла как раз под подбородком, но не задело Ландора.

Тогда палач проделал еще раз тот же маневр, нанося удары с другой стороны горла несчастного. На этот раз между острием меча и горлом Ландора было не более двух сантиметров.

Ландор не понимал того, что происходило. Когда меч в первый раз упал на него, он ожидал, что сейчас покатится его голова. Он был поражен, когда клинок пролетел мимо, и он опять увидел перед собой местность и услышал странную дикую музыку.