Текст книги "Стрелок"

Автор книги: Сергей Мазюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

3. Пыльный

Весь вчерашний день Стрелок возился с "ураганом". Он сживался с ружьём, учился из него стрелять (с каждым новым оружием Стрелок учился стрелять заново), вникал в тонкости механики и электроники, привыкал к необычному дизайну и распределению масс. Стрелку, конечно же, доводилось пользоваться винтовками схемы "буллпап", где магазин и автоматика находились за рукояткой, в прикладе, но строение этой игрушки было уникальным. Непривычно массивный приклад с баком жидкой взрывчатки и сотней разнотипных пуль, перед рукояткой – магазин из шести гранат и два ствола: 5,45 мм. И 30 мм. Электронный прицел смещён влево – стандартная модификация, для правши; на случай отказа – механические мушка и целик. Корпус сделан из тёмно-серого шершавого пластика, обтекающего каждый выступ внутренних устройств и переходящего в "рыбью чешую" на рукоятке и цевье. Гнёзд под пули в прикладе было четыре, по двадцать пять на каждое, причём во время стрельбы можно произвольно выбирать из какого гнезда взять следующую. Сейчас его новый друг лежал на сидении командира, а Стрелок правил модернизированной БРДМ-5 с места водителя. Двигался он на восток, как и было условлено. Он должен был перебраться через Урал и найти ещё один секретный военный объект под названием "Тайга-1", созданный специально для восстановления инфраструктуры государства после глобального ядерного конфликта. Это был полностью автономный промышленный комплекс, который сам обеспечивал себя сырьём и энергией. Он мог производить всё от гранат до танков. Вот только связь с объектом после "судного дня" была потеряна, и никаких сведений о нём не имелось. Конечно, Генерал отправлял туда своих ребят, и, конечно, они не возвращались. Раз в неделю, в определённое время, Стрелок должен был выходить на связь при помощи портативной спутниковой радиостанции (несколько спутников всё ещё висели на орбитах, обеспечивая жалкое подобие довоенной системы). При каждом сеансе, Стрелку нужно было быть ближе к цели чем при предыдущем, тогда таймер его "контрольного устройства" позволял прожить ещё неделю. Всего у Стрелка было три месяца на выполнение миссии. Времени вполне хватало и он не собирался спешить, это было не в его привычках. Сперва он планировал заехать в маленький городок на границе пустыни, название которого говорило само за себя – Пыльный. Там Стрелок пару дней отдыхал перед своим безумным и, по правде говоря, безнадёжным предприятием.

Ветер гнал по единственной улице городка тучи жёлтой пыли. Она даже не излучала, иначе Стрелок не вышел бы из машины без противогаза. Здесь иногда случались настоящие бури, когда из самого сердца Мёртвой Пустыни приходили злые духи торнадо и сеяли на несчастное селение радиоактивный песок. Тогда люди по несколько дней не выходили из домов, дожидаясь пока ветер сметёт с их крыш опасность, но, несмотря на это, число "обречённых" увеличивалось. Спасало только то, что бури происходили редко – за пять лет только дважды. Дожди, впрочем, шли с той же регулярностью. На этой иссушенной земле не росло ничего кроме дегенеративной пустынной травы и таких же ущербных кустов. Пыльный жил торговлей. Он удачно расположился на пересечении путей, и давал приют проходящим караванам. Судя по нескольким грубым деревянным повозкам, стоящим у здания местного клуба, как раз один караван решил скоратать ночку в этом заведении. Стрелок закинул увесистую сумку за спину и направился к клубу – вагону поезда, вкопанному в песок и с забитыми наглухо окнами. Изнутри доносились пьяные голоса и смех, десяток заплетающихся языков, отчаянно пытаясь поменьше фальшивить, тянул старинную песню то ли про купца, то ли про торговца. Один явно перегрузившийся "купец" сидел на ступеньках, низко склоня голову и что-то сам себе доказывал. -... я тебе говорю, никуда они не денутся, согласятся на один к трём. Лучшего пива, чем из Верхнего им нигде не найти... Сами его втридорога будут проезжим продавать, – бедняга поднял голову, взглянул на Стрелка. – Правильно я говорю? – Правильно, правильно... – успокоил его Стрелок и вошёл в клуб. Вагон этот был плацкартным, часть перегородок ближе к стойке снесли, а с другой стороны оставили кабинки, дающие иллюзию уединения. Из-за некоторых зашторенных проёмов слышались недвусмысленные звуки и возгласы. Городок давал утомлённым путникам всё, что нужно и за вполне умеренную плату. Песня стихла, и взгляды сошлись на Стрелке. Никто из здесь присутствующих не мог похвастать таким снаряжением: полный комплект военной формы, кожаная кобура на бедре, на плече сумка с противогазом, в руках объёмистый и удобный армейский рюкзак. Зависть и ненависть загорелась в глазах людей. Стрелок это почувствовал.

– Кто к нам пожаловал! – хозяин осклабился в подобии улыбки. – Стрелок! Здравствуй дорогой! – Привет, Василий, – Стрелок подошёл к стойке. Трое выпивох, из местных, послушно разошлись его пропуская. – Так что, удалась твоя затея? – Василий прищурился, предвкушая выгодный обмен. Он не ошибся. Вместо ответа, Стрелок извлёк из рюкзака две сумки с противогазами и положил на стойку. Хозяин бесцеремонно их раскрыл и начал проверять содержимое: наличие талька на маске, целостность фильтров, комплект влагопоглотителей. – ГП-22 в комплекте, новенькие... – улыбка стала намного искреннее. – Как обычно? – Не совсем. Хочется пива попробовать. Говорят хорошее... Василий помрачнел. – Извини, Стрелок, но это пиво мне самому недёшево достаётся... – он потупил взор. Сегодня Стрелок был щедр, и ему хотелось поразвлечься. На пластике стойки появилась стандартная армейская аптечка. Глаза хозяина загорелись – такая удача в руки идёт! Он торопливо пробежался пальцами по герметичным упаковкам бинтов, по контейнерам с таблетками, по прозрачным корпусам шприц-тюбиков с обезболивающим. Проверил срок годности. – Что ещё? – Василий не собирался обманывать Стрелка, занижая ценность аптечки. И не зря. Тот прекрасно знал настоящую цену препаратам, сам видел, к чему приводит отсутствие банальных антибиотиков. – Надеюсь, Светлана свободна? Хозяин засмеялся, он понял, что останется в крупном барыше, и что Стрелка это вполне устраивает. – Конечно, Стрелок. Сейчас я её позову. – Светлана занята, – рядом со Стрелком возвышался здоровенный мужик с грубым, будто топором вытесанным, лицом и жёстким холодным взглядом. – Сначала с ней буду спать я, а уже потом – ты. Стрелок улыбнулся – вот он и дождался развлечения. – А ну-ка успокойся и сядь! Никто не будет мешать Стрелку в моём городе, Василий держал наглеца на прицеле своего видавшего виды АК-74. Нет, хозяин не защищал своего лучшего клиента и не пытался держать чужаков в узде – он спасал свою шкуру, ведь Стрелок может и разозлиться. Если бы у него был хоть малейший шанс убить Стрелка и завладеть его сокровищами, то он бы это сделал. Только Василий прекрасно знал: такого шанса нет. Страх надёжнее совести. Верзила выматерился, плюнул на пол, но подчинился.

– Откуда у тебя этот шрам? Раньше его не было, – Света гладила его по груди, и пальцы то и дело натыкались на свежий рубец. Она родилась после войны, но была вполне нормальной внешне. Волосы на месте, третье веко рудиментарное, как и положено, цвет и структура кожи, пропорции тела – всё в норме. Вот только Стрелок знал историю о её ребёнке... Однажды Светлана забеременела (при её работе – ничего удивительного) и решила родить. Родственники, понадеявшись на удачу и божье милосердие, согласились... Ребёнка убил её отец, Василий. Из жалости – такому существу было бы очень трудно жить... – Да так... операция на сердце. – Операция на сердце, – задумчиво повторила Света. Она не знала значения этих слов. Шторы метнулись в стороны, словно крылья испуганной птицы, пропуская громоздкую фигуру. Света вскрикнула, села на кровати, прикрылась краешком одеяла. В полумраке сверкнул нож, лезвие коснулось шеи Стрелка. Это был вчерашний здоровяк. Стрелок едва заметно ухмыльнулся – сегодня он всё-таки спустит пар за недавнее поражение. – Лежи тихо, ублюдок, или захлебнёшься кровью. Отдай мне ключ от броневика, и я убью тебя быстро, без мучений. За спиной говорившего, в коридоре, стоял второй с пистолетом в руках. Он старался держать Стрелка на мушке, но это у него не очень-то получалось широкая спина главаря надёжно его укрывала. Стрелок не любил красивых фраз и не собирался скрашивать последние мгновения жизни этого глупца своей напутственной речью. Он вдавил голову в подушку, отстраняясь от щекочущей кожу стали, и одновременно нажал на спуск. На секунду одеяло вздулось, словно парус в шторм, пропуская сквозь ткань пулю. Крупнокалиберная экспансивная пуля вошла почти в самое ухо и разнесла половину черепа. Второй секунду не мог ничего понять, наблюдая за фейерверком из мозгов, а потом бросился бежать едва не выронив оружие. Стрелок послал следующую пулю в перегородку, надеясь попасть в труса. Послышался вскрик, грохот, потом приглушённые стоны и какие-то скребущие звуки. Стрелок вскочил с постели, оставив пистолет под одеялом, вынул из руки трупа нож и вышел в коридор. Человек полз по проходу, а из бедра хлестала кровь. В клубе стояла гробовая тишина. Стрелок нагнулся, взял его за волосы, приподнял так, чтоб все в зале видели его лицо, и перерезал горло. – Неужели я должен доказывать своё превосходство каждой кучке приезжих клоунов?! – выкрикнул Стрелок, обводя взглядом немногочисленных посетителей. Он был обнажён и стоял, широко расставив ноги над трупом своего обидчика, с ножа капала кровь. Никому не захотелось спорить с его словами. – Ты, – Стрелок указал остриём на одного из торговцев, – главный в этом караване? – скорее утверждение, чем вопрос. – Да. Я, – голос заметно дрожал, лицо побагровело. – Какую долю имели эти двое? Торговец на мгновение задумался, подыскивая компромиссную лож. – Четверть. – Отлично. Я имею на неё право, – голос Стрелка был жёстким и властным, не позволяющим даже мысли о противоречии. – Через три часа моя часть товара должна быть выгружена. Понял? Тот торопливо кивнул.

4. Предшественники

Пять бочек Стрелку были совсем не нужны, но он не собирался из-за этого давать кому-то поблажку. Три из них он разбил о твёрдую словно камень землю, истратив впустую драгоценный напиток. Люди смотрели на такой вандализм безумными глазами, но никто не посмел возразить Стрелку – он был в своём праве. Зато два других бочонка заняли своё место в машине, причём один из них – в холодильнике. Сегодня Стрелок должен был первый раз выйти на связь с базой. До этого момента оставалось полтора часа, и он остановил броневик. Лампочка дозиметра светилась зелёным. Стрелок выбрался из машины, чтоб хоть немного размяться и подышать воздухом. Пустыня давно закончилась и теперь до горизонта тянулась абсолютно плоская равнина, поросшая высокой, прожаренной солнцем, травой. Если верить рассказам, которых он вдоволь наслушался от "искателей" – людей, бродящих по свету в поисках осколков былой цивилизации – то к завтрашнему вечеру он должен добраться до леса. Лес – большая редкость в теперешнем мире, обычный пейзаж – пустыни и степи. Но Стрелка это не очень радовало. Машина наверняка не сможет передвигаться по зарослям, и придётся искать объезд, если таковой конечно имеется. Стрелок взглянул себе под ноги и присвистнул от удивления. Муравей, размером с его ботинок, тащил зажатую в челюстях небольшую полёвку. Причём мышь выглядела свежеубиенной, значит муравьишка охотился. Стрелок решил проследить за чудом возродившейся природы – делать ему было нечего, а тут к тому же можно было кое-чем полакомиться. Почти каждая муравьиная семья пасёт стада тли на степных травах, а полученный сладкий сок хранит в брюшках специально для этого предназначенных особей. Пару раз он уже пробовал такой сахарный сироп и ему понравилось. Муравей подполз к какому-то камню, положил свою ношу, постучал усиками по его поверхности, и камень ушёл в сторону. Муравей подхватил добычу и нырнул в проход. Камень встал на место. Стрелок хмыкнул и снял с пояса неразлучную лопатку. Он ударил заострённым ребром по "камню", и тот с хрустом проломился. Это была голова другого муравья, который закрывал ею проход. "Привратник" – насмешливо подумал Стрелок. Он нагнулся, пытаясь что-нибудь разглядеть в подземной темноте, а потом, словно последний идиот, просунул руку в нору. Стрелок закричал, вытаскивая из отверстия огромного муравья, вцепившегося челюстями в его указательный палец. Он аккуратно положил его на землю, сжимая от боли зубы, и раздавил. Брызнули в стороны внутренности, но челюсти не разжались. Стрелок хладнокровно разламывал хитин головы, пока не освободил палец. А потом он побежал к машине, по пути вспоминая всех родственников насекомого. Он обработал рану, наложил повязку и вернулся к муравейнику с маленьким самодельным огнемётом в руках. Просунув ствол в проход, Стрелок нажал на кнопку. Струя пламени ворвалась в запутанную систему коридоров и превратила уютное подземное гнездо в раскалённый ад. Но мстить умеют не только люди. Матка семьи обладала некоторым подобием разума, её окологлоточные нервные узлы были увеличены и образовывали сплошной массив нервной ткани размером с кулак. Задыхаясь в горячем, бедном кислородом, воздухе, она взвесила все "за" и "против", определила возможные потери, вероятность выживания семьи и отдала приказ... Настроение Стрелка несколько улучшилось, и он развернул на броне радиостанцию. Некоторое время были слышны лишь помехи, которые безуспешно пыталась отсечь электроника. Но примерно через минуту сквозь шипение и потрескивание пробился отчётливый безэмоциональный голос. Канал зафиксировался, и связь стала почти идеальной. – База вызывает Стрелка. Ответьте... – Это Стрелок. – Стрелок? Слышишь меня хорошо? – Да, не жалуюсь. – Вот и славно... Как там дела, всё нормально? – Просто замечательно. Ты, Генерал, давай переводи таймер, а то я себя как-то неуютно чувствую. – Уже... Ты там следов моих ребят не видел? – Нет. Пока их негде было оставлять. Стрелок почувствовал неладное. Спина зудела так, как будто на ней остановился взгляд смерти. Он обернулся. Десятки огромных чёрных муравьёв, поблёскивая полированным хитином, брали машину в кольцо... – Последний раз группа выходила на связь в двухстах километрах восточнее. Будь внимателен... – Спасибо за совет, – Стрелок встал, достал из кобуры пистолет, поморщился, задев больной палец, переложил оружие в левую руку, а трубку рации – в правую. У меня тут небольшие проблемы, Генерал. – Что-то серьёзное? – голос стал озабоченным, участливым. – Пока не знаю. Договорим в следующий раз. Стрелок отключил аппарат и медленно, стараясь не делать лишних движений, опустил его в открытый люк. Кольцо замкнулось и начало сжиматься. Интересно, каково это: быть съеденным заживо стаей злобных мутировавших насекомых? Конечно, Стрелку было любопытно, но он не собирался этого проверять, по крайней мере на себе. Он уже по пояс был в машине, когда увидел на что способны эти муравьи. Один за другим насекомые пригибались к земле, направляли свои брюшки в сторону цели и выбрасывали порции жидкости. Когда жидкость попадала на броню, то начинала шипеть и пузыриться, а от нескольких капель ткань куртки задымилась и стала плавиться, грозя добраться до кожи. – Ни хрена себе! – только и смог сказать Стрелок, скрывшись внутри и задраив люк. Несмотря на то, что под его задницей оказалась спутниковая радиостанция, не очень-то приспособленная для сидения, Стрелок предпочёл сперва убраться подальше от этих монстров, а уж потом думать о комфорте. Колёса броневика перемололи муравьёв, превратив их гладкие тела в желе. А потом наткнулись на невесть откуда взявшийся ухаб, чему Стрелок не очень обрадовался, потому как острый угол рации впился ему в мякоть. Правда, он бы обрадовался ещё меньше, узнав, что это за ухаб. Обычная армейская каска, слегка оплавленная кислотой, так неудачно подвернулась под колёса. Она пролежала здесь, в степи, не более двух лет, как раз столько прошло с момента предпоследней экспедиции, организованной Генералом. Здешние шестиногие знали вкус человеческой крови...

Палец распух, плечо получило химический ожог, поднялась температура. Всё-таки какая-то гадость успела попасть в кровь. Стрелок наглотался таблеток, рекомендуемых в таких случаях, и теперь сидел, тяжело дыша, и тупо разглядывал экран ночного прицела. Степь была мертва, только мерцали в небе звёзды, и разносился тысячеголосый стрёкот сверчков. Стрелок покопался в аптечке, достал упаковку снотворного, съел таблетку. В этом была роскошь – пользоваться химическими препаратами, тем, что имели лишь единицы. Большинство теперешних людей ничего не знали о существовании лекарств. Сколько времени нужно, чтобы человек забыл свой гордый титул "царя природы"? Хотя Стрелок заснул и от снотворного, сон его всё равно посетил. Даже не сон это были воспоминания, те воспоминания, от которых Стрелку бы очень хотелось избавиться. Он отгораживался от них, держал на расстоянии. Но они приходили, всплывали в мозгу затуманенном наркотиками, пробивались сквозь вату усталости...

Закрылась одна металлическая дверь, затем вторая. Крики и выстрелы остались снаружи. На изъеденных оспой бетонных стенах дрожал тусклый электрический свет, который на восемь лет стал для него солнцем. Мама несла его на руках длинным коридором, ей было тяжело, ведь его уже называли "большим мальчиком", и на вопрос о возрасте он гордо отвечал: "Восемь с половиной". Но она не могла иначе, потому что Володя был единственным, кто у неё остался, он был последним звеном, связывающим её с миром. Лица проходивших мимо людей были разными. У одних – боль и ненависть, у других – удивление и лёгкая надежда, у третьих – отстранённость и обречённость. Но у всех, у каждого, в глазах метался крик: "Всё погибло... Ничего не вернуть...". Крохотная комнатка – куб со стороной 2.5 метра – дом, зал двадцать на тридцать шагов – двор, пятьдесят три незнакомых человека – соседи и друзья...

Просыпаться было мучительно больно. Стрелку казалось, что череп рассыпается в пыль, и мозги тяжёлыми влажными кусками падают на плечи, грудь. Вдобавок затекла шея, внося свои краски в тихое утро. Почему-то ему не захотелось сейчас пользоваться "химией". Вместо этого Стрелок решил прибегнуть к народным методам, ведь, как известно, пиво – лекарство от всех болезней. Как ни странно, но стакан холодного выдохшегося напитка помог. Теперь Стрелок смог отделять одну мысль от другой.

Деревенька производила самое благостное впечатление. Аккуратные деревянные домики (лес был недалеко), повозки, запряжённые лошадьми (!), вполне здоровые люди, даже детишки попадались. Вот только было одно "но": на центральной площади посёлка возвышались несколько кольев, увенчанные человеческими черепами. Само по себе это ни о чём не говорило – может это были преступники. Но ржавеющий на отшибе корпус БРДМ-5 и три двойных солдатских медальона на шее местного начальника не оставляли сомнений. Стрелок отложил бинокль, поскрёб в затылке. Волосы начали отрастать, а резиновая маска удобнее лежала на коротко стриженой голове. Нужно придумывать какую-то новую причёску. Но это потом, сейчас есть дела поважнее.

Он вспомнил одно из селений, где побывал пять или шесть лет назад. Его населяли существа, предки которых были людьми. Волос у них не было, кожа имела неестественный ярко-розовый цвет, глаза были светло-голубые почти белые, и ещё, они походили друг на друга как две капли воды, что женщины, что мужчины. А главное – они всё делали очень быстро, даже говорили. Стрелок тогда решил, что у них ускоренный обмен веществ. Несмотря на всю непохожесть, они были довольно дружелюбны и гостеприимны к Стрелку, предложили ему пообедать. И когда он поднёс к пище дозиметр, то решил, что прибор неисправен. Потому что выжить, ежедневно получая такую дозу, было невозможно. Но они жили, эти странные существа, жили и успешно размножались. Стрелку тогда было очень трудно принять решение – всё-таки они не сделали ему ничего плохого. Но, прекрасно понимая, что таким созданиям в мире не место, он, стиснув зубы, сжав кулаки и запихнув совесть в то место, где ей быть полагается, разбрызгал в одном из домов возбудителей "чёрного гриппа". Тут он и получил доказательства ненормально-быстрого обмена веществ у этих людей – вместо положенной недели, деревня вымерла за три дня.

Стрелок снова взглянул на селение сквозь оптику. Люди возвращались с поля, вели лошадей, даже коров, две женщины несли к дому деревянные вёдра с водой, на лавке сидел мальчишка лет десяти-двенадцати и сосредоточенно пытался снять кожу с человеческой руки. Стрелка передёрнуло. Он оторвался от бинокля и взглянул на селение так. Конечно, с двухкилометрового расстояния ничего разглядеть было невозможно, и он опять поднял бинокль, уже подумывая: а не заменить ли его на прицел. Стрелок и раньше видел предметы, сделанные из частей человеческого тела, по большей части – фетиши. Но вот то, что кожу снимает не дряхлый, покрытый с ног до головы татуировками, шаман, а сопливый подросток говорило о том, что процедура эта вполне обыденная. Да и вообще, стариков не было нигде видно. Они не грелись в лучах вечернего солнца, не рассказывали байки малолетним внукам. Кажется, Стрелок начал догадываться... Он быстро, чтоб не передумать, забрался в броневик. Стрелок был достаточно настойчив, а Генерал достаточно щедр, и теперь в его распоряжении имелся 60-ти миллиметровый миномёт. Установив его в боевое положение, и уложив рядом ящик с химическими боеприпасами, Стрелок занялся прицеливанием. Три мины с зарином легли идеально, с небольшим разбросом от центра деревеньки, покрыв газовым облаком необходимую площадь. Стрелок не собирался наблюдать за мечущимися, корчащимися на земле людьми, раздирающими скрюченными пальцами кожу на груди отказывающейся дышать, пытающихся добраться до сердца, отказывающегося биться. Он не был садистом, но он был уверен в правильности своего поступка. Ведь жители этой деревни на людей походили меньше, чем безволосые розовокожие мутанты, что вспоминал Стрелок недавно. Стрелок привычно натянул на лицо маску противогаза и побрёл к мёртвому селению. Ему этого делать вовсе не хотелось, но заведённый им ритуал того требовал. Он прошёл сквозь дворы, стараясь не смотреть на трупы, и бросил в пыль под кольями винтовочную гильзу с целым капсюлем и выцарапанными кончиком ножа буквами: "Стрелок". А с заострённых концов жердей ему весело улыбнулись безгубыми ртами три черепа клонов. Такая же гильза с автографом валялась на одной из улиц деревеньки мутантов и ещё четырёх поссорившихся со Стрелком населённых пунктов. Стрелок оставлял знак, ставил подпись под смертью. Он был похож на льва, помечающего свои владения. Хотя других представителей царственного рода постигла печальная участь, и соперников у него не осталось, он продолжал свой обход. И только лишь жалкие шакалы трусливо поджимали хвосты, едва почуяв запах силы.

5. Харон

Броневик пришлось оставить. Лес был достаточно густым для того, чтобы не пропускать в свои недра непрошеных гостей на стальных машинах. И Стрелок шагал по совершенно неизвестной земле, навьюченный припасами как последний мул. Деревья вокруг росли исключительно лиственные, но он в них скверно разбирался и смог определить только берёзы по белым стволам и клёны по острым листьям. А листья устилали всю землю, хотя лето только началось. Где не было шелестящего ковра, из плодородной почвы тянулись стебли сотни разновидностей трав, добавляя в буро-жёлтый покров все оттенки зелёного. Стрелку не часто доводилось встречаться с таким разнообразием, он больше привык к выжженной равнине или зарослям невысокого кустарника. И главное, он не мыслил путешествия днём без голубого купола неба над головой и золотой монеты солнца на нём, а здесь кроны смыкались прохудившимся шатром, дробя свободную синеву на тысячи осколков. Кое-где попадались ягоды, а иногда и грибы. Стрелок их не собирал, и вовсе не потому, что они были активны – он ничего не знал об их съедобности. Пару раз он замечал небольших зверьков, проворно скачущих по ветвям. Изредка слышались птичьи голоса. Стрелок вспомнил, когда был в лесу в последний раз. Прошло не больше года с того момента. Тогда он двинулся на север, в холодные заболоченные равнины. И на его пути встал сосновый лес. Он возник так внезапно, что Стрелок сперва не поверил глазам – на одном берегу реки простиралась степь, а на другом высились исполинские стволы.

В тот раз его влекло на север желание добраться до одного из убежищ, входившего в первый десяток. И он добрался. Это убежище находилось недалеко от Петербурга, и было, пожалуй, самым странным из всех. Оно предназначалось для "сохранения культурного достояния России". Там был огромный склад, который заполнили свезёнными со всей страны шедеврами. Места в этом убежище отдали деятелям искусства: поэтам, художникам, писателям, музыкантам. Правительство решило, что они смогут творить и после конца света. Оказалось, что не смогли. Искусство оказалось никому не нужным, никто не обращал внимания на предметы не приносящие пользы. "Может мир стал честнее, может радиоактивный дождь смыл с него позолоту, обнаружив под ней ржавчину?", – так сказал Стрелку один писатель, живший там до этого времени. Но писатель Стрелку не очень понравился, он был слишком стар и печален, только и мог, что рассуждать об ушедших временах. Больше его позабавил художник, бросающий в костерок под самогонным аппаратом полотна великих мастеров голландского возрождения... Судьба "культурного" бункера не отличалась от сотен других убежищ, с той лишь разницей, что все процессы там шли с большей остротой. Например, суицид: обычно с жизнью кончали 8-15% проживающих, а здесь – больше четверти. Или нервные срывы и депрессии: 50-70% в обычных, и больше 90% здесь. Тонкие творческие натуры не могли смириться со своей невостребованностью. Вообще-то Стрелку было так же наплевать на искусство, как и всем остальным, он пришёл туда не за этим. Он хотел узнать расположение некоторых военных объектов, координаты которых должны были упоминаться в тамошних архивах. Тогда ему и попалась запись об "урагане", о тех местах, куда поставлялись "экспериментальные образцы". Ну и, конечно, Стрелок не смог удержаться от соблазна...

Стрелок наткнулся на тропинку. Она была довольно утоптанной и широкой, казалось, что ею пользовались ежедневно. Наверняка она служила тем жителям людоедской деревеньки. Тропа вилась меж стволами, огибала небольшие холмы и впадины, но в целом соответствовала выбранному им направлению, и Стрелок, не долго думая, ступил на очищенную от листьев и травы дорожку. У корней одного из деревьев землю покрывал жёлтый песок, по нему были разбросаны отверстия норок, копошились муравьи. Стрелок остановился, потянулся к кобуре, потревожил больной палец. С пальцем была беда, он распух так, что не пролезал в спусковую скобу. О том, чтобы стрелять с правой руки не могло быть и речи. Если и существовали на свете люди, владеющие одинаково хорошо обеими руками, то Стрелок к ним не относился. Нет, конечно, он мог сносно стрелять и левой, но о былой точности и лёгкости можно было забыть. В конце концов, разве виноваты бедные насекомые в кровожадности своих родственников? – Чёрт с вами... – Стрелок одёрнул руку от бедра и плюнул в сторону муравейника.

Что-то снова ему напомнило про тот сосновый лес, про границу степи и деревьев. Это витало в воздухе, заполняло лёгкие. Стрелок редко встречался с таким явлением, и не сразу понял, что поднялась влажность. В степи и пустыне воздух был сух как тальк на резиновой маске противогаза, только в длинных коридорах убежищ, заключённая в холодные объятия бетона, обитала извечная подземная сырость. Удивляться было нечему – деревьям нужно много влаги, а значит, неподалёку должен находиться водоём. Стрелок повеселел – если вода не будет "фонить", то можно и искупаться. Наконец лес закончился, и перед Стрелком открылся пологий берег медленнотекущей реки. На крошечных песчаных отмелях густо рос камыш, по воде сплавлялись кораблики опавших листьев, а в зеркальной поверхности отражался тот же лиственный лес другого берега. Большая крепкая лодка едва заметно виляла в вялом течении, хватаясь верёвкой за пристань-крыльцо маленького свайного домика с плоской крышей. Как раз к нему и подводила лежащая под Стрелком тропинка. Если сюда часто наведывались жители уничтоженной им деревеньки – значит, следует опасаться. Стрелок достал пистолет, взял его в левую руку, и, оглядевшись по сторонам, неспеша направился к домику. За распахнутым окном, спиной к Стрелку, сидел на кровати старик, лет ему было никак не меньше шестидесяти, к тому же, он был "обречённым". Голову покрывали неправильные островки коротко стриженых волос, остальная кожа была свободна от растительности и сильно шелушилась. Старик бил баклуши, то есть – делал деревянные ложки, причём резцом ему служила тоже ложка, только стальная, с остро заточенным ковшиком. Рядом с ложем стоял грубый стол и два табурета, под потолком висели пучки сушёных трав. В углу чернела закопченным железом маленькая печурка, которая, судя по внешнему виду, была ровесницей хозяина. Стрелок не заметил в хижине следов оружия, кроме разве что ложки, и решил не таиться. – Я не помешаю? – вежливо осведомился Стрелок. – Нисколько, мил человек. Проходи, – казалось он совсем не удивился внезапному появлению постороннего. Старик обернулся, изобразил улыбку. Дёсна были воспалены, но не кровоточили, а вот редкие зубы выглядели не лучшим образом. – Тебе следует быть осторожнее – некоторые доски в настиле поскрипывают, и даже мой несовершенный слух смог этот скрип уловить, – он хихикнул. – Ну проходи же, проходи. Стрелок трижды проклял себя за неосмотрительность, а этого "обречённого" за наблюдательность. Он постарался как можно скорее добраться до двери, и вошёл в неё не выпуская из рук оружие – мало ли что, вдруг ополоумевший старикан достанет из-под кровати допотопный дробовик и захочет нашпиговать его свинцовым горохом. – Садись, добрый молодец, отдохни, расскажи кто ты, куда путь держишь, старик прищурил поблеклые глаза. Стрелок вернул пистолет в кобуру, скинул со спины рюкзак и присел на ближайшую табуретку, размышляя над вменяемостью хозяина. – Стрелком меня зовут. Может слышал? – Нет, не слыхал. Хм, ну и оригинальные же были у тебя родители, такое имя придумать. Заплаканное четырнадцатилетнее лицо памяти встало перед глазами Стрелка, но он сумел отвернуться, прогнать её прочь. Она не сможет его победить, не сможет овладеть его разумом... по крайней мере днём. – Прекрати придуриваться, старик, на Бабу-Ягу ты не очень похож, и дурачка из себя строишь совсем неубедительно. – Приятно, что ещё остались на свете умные люди, что хотят видеть в тебе человека, а не сумасшедшего. – Что, много тебе от жизни досталось? – Да уж не мало... – А как тебя зовут, старик? – Раз уж мы сами придумываем имена, то зови меня... – он задумался, подняв глаза к потолку, – Харон. Да, Харон, паромщик, – старик просиял. – Ладно, Харон, скажи, ты имеешь какое-то отношение к той деревне, к которой тропинка идёт? – Конечно. Я перевожу их через реку, когда попросят. – Могу тебя обрадовать: больше не попросят. – Это ещё почему? – Потому что они все мертвы. Харон не поверил, и начал разглядывать лицо Стрелка, в надежде найти подтверждение его лжи. А потом он опустил глаза. – Я знал, что когда-нибудь они доиграются... – Через переправу прошла хоть одна группа? – Какая? – Не прикидывайся. – Нет. Обе остались в посёлке. – Только две? – Ну да, больше не было. Вот так просто. Две группы из четырёх посланных Генералом, остались в милой деревеньке, у самой кромки леса, недалеко от живописной речки. Остановились передохнуть и стали пищей её жителям, а всё их вооружение не смогло противостоять добродушной гостеприимности убийц. – Можно ли ещё как-то попасть на тот берег, кроме как на твоей лодке? – Ниже по течению есть мост, но он охраняется. – Охраняется? Кем? – Силы правопорядка – так они себя называют. Там город недалеко, Александрия, его они и охраняют. – Александрия? – Ага, его основал один Саша. До сих пор там правит. – Очень любопытно... А какая охрана на мосте? Сколько человек, чем вооружены, какие позиции занимают? – Ну ты дал, Стрелок, – старик засмеялся. – Я ж не военный, да и был там года два назад. Спроси чего полегче. – Ладно, неважно. Мне нужно переправиться, Харон. – Запросто.