Текст книги "АЛМАЗНАЯ ТРУБА"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Достал ты меня, друг Серёга, – сказал руководитель операции. – Будь моя воля, я бы дал тебе лицензию на убийство, как у Джеймса Бонда, и отправил в свободное плавание. Ты бы сразу все наши заказы за день выполнил, – он помолчал и добавил: – "Кенгурятник" проверил?

– Спецзаказ, – ухмыльнулся водитель. – Как бритвой режет. Или как ножом бульдозера. А ничего, что второго прихватим?

– Более правдоподобно будет.

Рация снова ожила.

– Первый, я Третий. Наблюдаю объект. Выходит к шоссейке метрах в трёхстах от вас.

– Второй, Четвёртый, доложить обстановку. Готовность тридцать секунд.

– Я – Второй, всё чисто.

– Я – Четвёртый, до горизонта машин нет.

– Четвёртый, возвращаешься самостоятельно, Третий, тебя подбираем. Ну, с Богом!

– Трогай, Серёга, – спокойно сказал пассажир водителю. – И смотри не облажайся!

Кузьмич заметил вывернувшую из–за небольшого поворота дороги "Ниву" метров за сто пятьдесят. Увидел её и Витёк.

–Я голосну? – предложил он. Машина, казалось бы, замедлила ход, но метрах в десяти от рыбаков её движок взревел, водитель крутнул руль вправо и словно подкосил голосовавших.

Руководитель операции вышел из резко затормозившей "Нивы", спокойно прошагал к пострадавшим и сел на корточки около Кузьмича. Тот был ещё жив, пытался что–то сказать, но кровь уже проступила в уголке рта. Убийца удовлетворённо хмыкнул и вернулся на своё сиденье.

– Поехали! Старикан больше получаса не протянет. Второй готов. А решёточка у тебя действительно острая, кровищи море. Мясник ты, Серёга!

10.

Заказав по телефону ужин, Алекс, Манфред и Джеки уселись в глубокие удобные кресла возле огромного во всю стену аквариума и продолжили разговор, начатый ещё в пути.

– Итак, что мы имеем? – задумчиво сказал Клёнов, прикуривая сигарету. – Объём контрабанды – до трёх миллионов каратов в год, то есть примерно шестьсот килограммов необработанных алмазов, неизвестное месторождение, камни переваливают через Германию, Голландию, Швейцарию, Израиль… Информации не густо… Из того, что нам известно, можно сделать некоторые выводы. Во–первых, как я уже говорил, такое дело может организовать и реализовать только в правительственных кругах и связи со спецслужбами, полицией, таможней. В противном случае такой объём камней переправить за границу просто нереально. Во–вторых, если добыча алмазов ведётся в промышленных масштабах и на неизвестном месторождении, то следует искать истоки в странах, имеющих собственную развитую отрасль или хотя бы потенциальную возможность для её развития без привлечения иностранных фирм.

– Ты исключаешь возможность такого участия? – с сомнением спросил Келер.

– Это маловероятно, иначе "Де Бирс" наверняка уже бы пронюхала об этом, – ответил Алекс и, задумчиво помолчав, озабоченно добавил: – У меня такое ощущение, что господин Фишер кое–что недоговаривает…

– Почему ты так считаешь? – насторожился Манфред.

– Не знаю. Просто мне кажется довольно странным, что корпорация, контролирующая едва ли не всю добычу алмазов в мире, не знает о столь крупном месторождении. Им, по крайней мере, должно быть известно расположение перспективных районов. Есть же геологические прогнозы, спутниковые топосъёмки, да и образцы алмазов хотя бы приблизительно должны указать на место происхождения. Тут явно что–то не так. Что за игру они затеяли?

– Я постараюсь выяснить это у Фишера, – нахмурившись, сказал Манфред.

– Можешь не тратить на это время. Он тебе ничего не скажет, – Клёнов усмехнулся. – Обойдёмся и без этого. "Де Бирс" пытается распутать клубок, потянув за ниточку – ювелира. Это бесперспективно, так как они увязнут в проверке сотен, если не тысяч, магазинов и мелких ювелирных мастерских. Это всё равно, что искать иголку в стоге сена…

– А что предлагаешь ты, Алекс? – с интересом спросила Женя, заметив в его глазах азартный блеск.

– Я думаю, что нам не следует идти по тому же пути, – ответил Клёнов с улыбкой. – Что нам ещё известно об этом деле? То, что камни очень высокого качества и среди них высок процент уникальных, окрашенных в очень редкие цвета: зелёный, фиолетовый и даже черный. Такие камни проследить куда проще, чем обычные – "чистой воды". Вряд ли мафия будет торговать ими в необработанном виде. Хорошо обработанный бриллиант, да ещё цветной, стоит намного дороже, в десятки, а тог и сотни раз, а психология любого преступника – сорвать максимально крупный куш, выжать из аферы всё возможное в кратчайшие сроки. Что из этого следует?

Он внимательно всматривался в лица собеседников, пытаясь понять, уловили ли они ход его мыслей. Но те молчали.

– Мне кажется, если следовать этой логике, алмазная мафия не ограничится лишь добычей и переправкой камней за рубеж, а развернёт и гранильный бизнес. А чтобы обработать три миллиона каратов нужны большие производственные мощности. Вряд ли они будут распылять их по десяткам мелких мастерских. Это дело очень хлопотное и опасное. Такое количество бесчестных ювелиров…

– Так ты полагаешь, что мафия имеет где–то собственную крупную ювелирную фирму? – догадалась Женя.

– Совершенно верно! – воскликнул Клёнов, довольный её сообразительностью. – Так легче контролировать всю цепочку и получим, максимальные прибыли.

– А как же амстердамский ювелир? – засомневался Манфред.

– Ювелир – лишь конечное звено, один из многих реализаторов, – ответил Алекс. – Он, как и прочие, может быть и не причастен к делам мафии. Я даже уверен в этом. Бриллианты попадают в магазины через фирмы–посредники или через перекупщиков, которые работают постоянно на рынке. Это – подставки – "однодневки". Они безусловно, в схеме, но найти их – ещё более бесперспективно.

– Значит, нам следует сконцентрироваться на поиске ювелирной фирмы? – задумчиво спросил Манфред, уже зная ответ на этот вопрос. – Если так, то она располагается в одной из четырёх известных нам стран.

– Точно. Именно оттуда бриллианты расползаются по миру.

– Но ведь таких фирм немало.

– Однако куда меньше, чем магазинов и мастерских. Кроме того, вряд ли мафия купила какую–то известную фирму, имеющую долгую историю и хорошую репутацию. Скорее всего, она создала новую фирму или приобрела малоизвестную легальную и расширила производство. Если предположить, что такая афера требует довольно много времени на подготовку, то искать следует среди фирм, созданных ими, или поменявших хозяев года три–четыре назад. Таким образом можно существенно сократить круг поисков.

– Ну, что ж, это уже кое–что, – скупо улыбнулся Манфред.

– Да, нужно искать такую фирму. Она должна иметь легальный статус и покупать часть алмазов у той же "Де Бирс", а это значит, что её мощности, по меньшей мере, вдвое должны превосходить необходимые для обработки легальных камней. Задача ясна?

– Конечно, – ответил Манфред. – Попытаемся её вычислить. Я возьму на себя Германию и Голландию.

– А я – Израиль, – подхватила Джеки.

Что ж, мне остается Швейцария, – улыбнулся Алекс и посмотрел на часы. – Ого! Уже десять. Предлагаю поужинать и за работу…

11.

Тёмный провал подъезда больше походил на пещеру доисторического человека, чем на цивилизованное жилье homo sapiens, разукрасившего его стены изощренными в своей примитивности и непристойности образцами "наскальной живописи". Далекими от совершенства были и запахи.

Человек, вошедший в подъезд, быстро поднимался вверх по лестнице, ступая мягкой упругой походкой, почти бесшумной, как у зверя. И, как зверь, крадущийся в лесу, он с напряжением вслушивался в звуки, пытаясь обнаружить среди них несущие угрозу. Он знал, что опасность могла подстерегать его за каждым углом, и потому был предельно осторожен. Это не было неврозом обывателя, запуганного потоками крови и насилия, ежедневно льющимися с 1–го экрана телевизора и страниц газет. Его коренастая, крепко сбитая фигура с хорошо натренированными мускулами и та лёгкость, с которой он двигался, выдавали в нём незаурядную силу профессионального бойца.

Этот человек за свою жизнь повидал немало такого, от чего кровь стыла в жилах, и его ничто не могло испугать. Вся его работа, которой он отдал двадцать пять лет, была связана с постоянным риском и опасностью, но то, с чем он столкнулся за последнее время, выходило за рамки допустимого. Именно чрезвычайность ситуации, в которую попал он и его коллеги, требовала от него предельного напряжения и концентрации всех сил, чтобы просто остаться в живых и, по возможности, выйти победителем из неравной схватки с всесильным призраком, устроившим настоящую охоту за ним и его людьми.

На площадке четвёртого этажа человек остановился, внимательно осмотрелся и подошёл к одной из четырёх дверей. Он достал из кармана ключ, но не стал сразу же открывать замок, а осторожно присел на корточки и с минуту тщательно изучал узкую щель между порогом и дверью. Наконец в тусклом свете лампочки он обнаружил искомое: тонкий, едва заметный волосок, приклёенный к двери и порогу. Только убедившись в его целости, мужчина поднялся и открыл дверь.

Бесшумно проскользнув внутрь, он осторожно прошёл в единственную полупустую комнату квартиры, не зажигая света. Более чем скромная обстановка комнаты даже в темноте красноречиво говорила о длительном отсутствии заботливых хозяйских рук, да и пахло здесь не человеческим жильем, а пылью, лежащей повсюду.

Оглядевшись, мужчина подошёл к окну и чуть отодвинул край тяжёлых и плотных портьер. Окно выходило во двор, и из него хорошо просматривались подходы к подъезду. Минут пятнадцать мужчина внимательно всматривался в густеющие сумерки, застыв за портьерой в тревожном ожидании, но вдруг каменная маска лица растаяла, и губы дрогнули в подобии улыбки. По тротуару, засунув руки в карманы короткой куртки, неспешно шёл парень с зажженной сигаретой в зубах. У подъезда он сплюнул окурок и с такой же раскованной небрежностью скрылся за дверью. Именно его ждал мужчина, но не сдвинулся с места, продолжая наблюдать за происходящим во дворе. Только когда раздались три коротких звонка, он покинул свой пост и быстро прошел в прихожую.

Посмотрев в глазок, мужчина открыл дверь и впустил высокого крепкого блондина в джинсовом костюме. Они обменялись молча рукопожатием и так же молча вошли в комнату. Старший включил настольную лампу с абажуром и жестом пригласил гостя сесть в кресло, жалобно заскрипевшее под ним. С опаской заёрзав, парень смущенно улыбнулся и сказал шутливо:

– Ну и старьё! Наверное, ещё со времен Лаврентия Палыча?

– Наверное… – рассеянно ответил старший, занятый своими раздумьями. Сев в соседнее кресло, он негромко спросил: – Слава, ты не заметил наружку?

– Нет, Андрей Николаевич, не заметил, – лицо парня стало серьёзным и немного обеспокоенным. – Думаете, "кукушка" под наблюдением?

– Всё может быть, Слава, всё может быть… – устало отозвался старший. – Я уже ничему не удивляюсь, хотя об этой квартире известно только мне… и руководству.

– Так вы всё же считаете, что наверху завелась "сука"?

– Я в этом абсолютно уверен, но у меня нет прямых улик, чтобы назвать гада. Да и сидит он слишком высоко, чтобы до него добраться… Нужны очень веские доказательства. Тут одних лишь косвенных улик, предположений и догадок недостаточно. Даже если плюнуть на все наши правила и субординацию и выйти на директора, то все наши наработки не произведут на него особого впечатления, а нам такая инициатива может стоить слишком дорого. Мы и так уже и заплатили очень высокую цену: сначала "несчастный случай" с Васей Кучеренко в Мирном, потом гибель Миронова в Смоленске, а вчера не вышел на связь Серёга Кузнецов…

– Кузнецов! – воскликнул Вячеслав и с надеждой в голосе предположил: – А может, товарищ полковник, он ещё даст о себе знать? Всякое бывает…

Андрей Николаевич угрюмо покачал головой и мрачно ответил:

– Нет, Слава, он уже не выйдет на связь. Сегодня я получил из Свердловска сводку… Там найден труп мужчины без документов, по приметам это Сергей. Два огнестрельных: в грудь и в голову. Добивали, сволочи!

Помолчав, полковник тихо продолжил:

– Как видишь, это не случайные совпадения. У ребят были отличные легенды, мы их внедряли в группировки длительное время, даже пошли на то, чтобы они "проявили" себя, стали своими сред этих подонков, и вот… Их не могли вычислить без наводки из нашей "конторы". А это значит, что мы ухватились за нужную ниточку и, потянув за неё, подобрались слишком близко к боссам. Вот они и занервничали, закопошились, гады…

– Плохи наши дела?

– Хуже некуда. Если бы мы имели дело только с группировками, то рано или поздно раскрутили бы это дело до конца. Но когда против тебя играют "свои"… В общем, Слава, у нас есть только два пути: либо сдаться и спустить всё на тормозах, либо идти напролом, пусть даже всех нас уничтожат…

– Да уж, выбор…

– С одной стороны, я не могу допустить новых жертв, а с другой – не могу оставить ребят неотомщёнными. Они честно исполнял свой долг и были преданы, преданы сволочью, облечённой властью и носящей генеральские погоны. Если не раздавить эту мразь, она и дальше будет гадить, будет грабить и убивать, но чужими руками, а прекрасные парни будут гнить в земле, и смерти их с нут бессмысленны… Я и все наши решили идти до конца, но мы связаны по рукам и ногам. За каждым из ребят прикреплены опекуны и ведут их очень плотно и профессионально. Я сам сегодня два часа таскал "хвост" за собой, пока не оторвался в метро.

– И кто же это? – поинтересовался Вячеслав. – Внутренняя безопасность?

– Нет, это не "чистильщики". Это – спецгруппа, подчинённая только одному человеку, и её нет в штате Службы, – ответил полковник. – Кое–кого удалось опознать. И знаешь, что интересно? Этих людей нет среди живых.

– То есть?.. – удивленно вскинул брови Вячеслав.

– Они якобы погибли несколько лет назад. Правда, мы смогли идентифицировать личности и проверить биографии лишь двоих, но в группе людей не меньше, чем в нашем отделе. Уверен, что там собраны профессионалы: бывшие сотрудники Службы, спецназовцы ГРУ, таможня и менты… Впрочем, речь сейчас не о них… Слава, я вызвал тебя потому, что ты – мой последний резерв. До сих пор ты был вне игры и, надеюсь, пока не "засвечен".

– Я чист, Андрей Николаевич. В этом можете быть уверены. Если бы что–то было не так, я бы давно почувствовал. Всё же три года прошло, как я "ушёл" из Службы, а о моём задании знаем только мы с вами.

– Ну, дай–то Бог… Так вот, дело приняло самый худший оборот, и нам ничего другого не остается, как идти ва–банк. Поэтому тебе придётся заняться вот этой персоной, – полковник достал из кармана фотографию и два пухлых конверта. Протянув собеседнику фото, он горько усмехнулся, заметив на лице Вячеслава изумление.

– Да–да, это – заместитель директора. Именно его я подозреваю в причастности к этому делу. Сам понимаешь, никому из ребят я не могу поручить такое. Они все на виду у этой мрази и не смогут должным образом работать…

– Да, я понимаю… – Вячеслав потянулся за сигаретами. – Что я должен сделать?

– Вот здесь, – полковник протянул ему один из конвертов, – все мои…теоретические выкладки. Изучи… Улики, конечно же, косвенные, но их немало, хватило бы, чтобы запустить его в серьёзную проработку. Но для этого нужна санкция директора, а запросить её – значит угробить всё дело и подставить под удар всех нас. Эти сволочи церемониться не будут… Поэтому работаем нелегально, на свой страх и риск. На прикрытие рассчитывать не приходится. Задача архисложная. Справишься?

– Постараюсь… – ответил Вячеслав, пряча фото и конверт в карман куртки.

–Я на тебя очень надеюсь… Прежде всего нужно выявить его связи с основными фигурантами дела и зафиксировать их документально. Нам нужны доказательства. Во–вторых, выяснить его роль во всей этой схеме. В–третьих, попытаться проследить каналы утечки камней и выйти на их источник. В общем, сверхзадачу ты знаешь, так что действуй по обстоятельствам. Только прошу тебя: будь предельно осторожным и не лезь на рожон. Ты не имеешь права на провал. Ты должен уцелеть во что бы то ни стало.

– Бог не выдаст, свинья не съест, – усмехнулся Вячеслав. – Не беспокойтесь, Андрей Николаевич, сделаю всё, что смогу. Я – везучий.

– Да, везение нам очень нужно,– сказал полковник с грустной улыбкой. – У меня к тебе ещё одна просьба.

– Какая?

– Я не знаю, чем всё это закончится, поэтому сделал копию всех материалов по делу. В этом конверте дискета, – сказал полковник, протягивая второй конверт, – и инструкция, как следует поступить в случае чего. Спрячь понадёжнее и постарайся сделать так, чтобы дело не умерло вместе с нами.

– Ну что вы, Андрей Николаевич, нам с вами умирать рановато, – Вячеслав попытался беззаботно улыбнуться, но улыбка получилась довольно натянутой.

– Да, рановато… Но все мы – смертны, а подстраховаться не мешает никогда, – хмуро заметил полковник и взглянул на часы. – Пожалуй, пора прощаться. Связь будем держать как обычно. В отдел не звони, прослушивают, домой тоже… Встречаться мы больше не будем, разве что в самом крайнем случае. Лучше не иметь личных контактов, так надёжнее… И вот ещё что, Слава, возьми себе эту "пушку", – он достал из–за пояса пистолет и положил его на стол. – Ствол абсолютно чистый, пригодится. Надеюсь, ты помнишь, где находятся тайники?

– Да, помню, – ответил Вячеслав. – Спасибо.

– Не за что. Ну, пожалуй, всё, – сказал полковник и встал с кресла.

Вслед за ним поднялся и Вячеслав. Взглянув в глаза друг другу, они молча попрощались, крепко стиснув ладони в рукопожатии.

Полковник Великанов (а это был именно он, московский "крёстный" Марьина, руководитель одного из отделов центрального аппарата ФСБ) неплохо играл в шахматы. Если бы можно было перевести на их язык сложившуюся ситуацию, то получилось бы, что "белые" в трудно складывающейся партии понесли серьёзные потери, больше того, их ферзь за спиной своего войска подыгрывал противнику. При таком раскладе у Великанова не было никаких шансов на победу. "Чёрный" король словно издевался над ним, ухмыляясь в злобной, жестокой гримасе, чувствуя себя неуязвимым в окружении своих вассалов, а у него не было сил, чтобы пробиться сквозь армаду врагов и нанести смертельный удар.

“Если бы я мог ввести в игру хотя бы одного "ферзя", то у меня бы появился шанс… – подумал Великанов. – Слава – хороший парень и отличный профессионал, но он – не "ферзь". Здесь нужна фигура повесомее и способная играть вне рамок правил…".

И вдруг его осенила идея, настолько дерзкая и незаурядная, что он сам усомнился в реальности её воплощения. Но это была не чисто фантастическая комбинация! Чем дольше он думал над ней, тем больше склонялся к выводу, что в его положении не стоит пренебрегать даже самыми невероятными возможностями.

“Нужно срочно связаться с Марьиным и осторожно прощупать его относительно… Александра. Наверняка у них есть какой–то канал связи, – решил полковник. – Если я не ошибаюсь, то моя информация должна дойти до адресата и заинтересовать его. Ну, а потом – будет видно… Да, на том и порешу: завтра же навещу Максима и заброшу ему пробный шар. Возможно, это сработает, а возможно и сам Марьин мне будет кое в чем полезен… Ладно, пора убираться отсюда".

Встав с кресла, Великанов подошел к окну и ещё раз внимательно прочесал взглядом всё пространство перед домом и соседние дома. Не заметив ничего подозрительного, он вышел в прихожую и с минуту прислушивался к звукам на лестничной клетке. Только убедившись, что за дверью никого нет, он открыл замок и бесшумно выскользнул наружу. Ещё минуту заняла установка "контрольки", и полковник тихо спустился вниз, растворившись в темноте плохо освещённого двора.

12.

Накатанный грейдер змеёй петлял по дну "ущелья", прорубленного в чаще леса, обходя болота и стараясь взобраться повыше на сухие покатые холмы. По дороге, поднимая пыль и урча мотором, неспешно катил "УАЗик", в котором сидели двое в камуфляжной форме. Их лица, покрытые потом и пылью, разморённые удушливой жарой и искусанные комарами, выглядели усталыми и раздражёнными. Оба курили, скользя равнодушными взглядами по обочинам, к которым тёмной стеной подступал лес. Местами кроны деревьев смыкались над дорогой, и тогда казалось, что они едут по сумрачному тоннелю, таящему в своих зелёных сводах неясную угрозу.

Впрочем, ни водитель, ни его напарник, сидящий справа и закинувший ноги на панель "торпеды", не верили в реальность какой–либо опасности для себя на дальних подступах к Полигону. Они знали маршрут наизусть и могли бы вести машину вслепую по этой единственной грунтовке, охватывающей излучину реки огромной дугой и до тошноты надоевшей им за два года службы на "точке". Да и кто в самом деле мог угрожать безопасности объекта в этом медвежьем углу, затерянном в тайге за сотни километров от городов и нормальных дорог, где до самой близкой деревушки, лежащей в каких–то сорока километрах, можно было добраться только по реке или вертолётом! Местные охотники и рыбаки изредка забредали сюда, но особых проблем с ними не было, так как народ всегда с пониманием относился к "служивым", исполняющим свой воинский долг.

Патруль возвращался на Полигон, передав дежурство в условленном месте своим сменщикам, и оба охранника с нетерпением и блаженным томлением думали о прохладном душе и сытном обеде, которые ждали их по прибытии. До КПП оставалось километра три, когда над их головами, перекрывая урчание машины, пронёсся вертолет. Он летел на малой высоте над самыми верхушками деревьев, раскачивая их напором воздуха, словно внезапный смерч. Оба патрульных машинально задрали головы и следили за полетом МИ–8, пока тот не скрылся.

– Часы можно проверять, – сказал водитель с усмешкой и взглянул на запястье, чтобы удостовериться в своем утверждении. – Ровно 16–00! Как я и говорил.

– И что из того? – недовольно проворчал напарник. – Нам на нём не лететь.

– Надоело?

– Обрыдло! Совсем тут одичаем без баб, без цивилизации. Вернёмся на "Большую землю" – на столбы будем кидаться.

– А ёлки тебе не подойдут? – ощерился водитель. – В них и дупла попадаются, долбить не придётся. Ха–ха–ха!

– Очень смешно, – угрюмо ответил напарник. – Нет, Муха, если уж я выберусь отсюда нормальным мужиком, а не "голубым", то первым делом завалюсь в бордель.

– А потом? – с иронией спросил водитель.

– Потом, если деньги останутся, махну к морю. В Грецию или в Турцию, – мечтательно ответил его собеседник. – Всё равно куда, лишь бы были тёплое море, бабы и сервис. Надоело комаров кормить да медведей пугать.

– Понятно… Значит, спустишь денежки, а потом что? Опять завербуешься?

– А я куплю классную тачку, а на остальное с годик погуляю. Может, тоже к морю поеду.

Словно исчерпав тему, оба ненадолго замолчали, безучастно глядя на вывороченные пни по краям грейдера. Вскоре лес расступился, и машина выехала на большой пустырь, истерзанный вдоль и поперёк колёсами и гусеницами. "УАЗ" запрыгал на ухабах, и водитель сбросил скорость, осторожно выбираясь из хаоса ям и ухабов к укатанной дороге, проходящей вдоль "колючки". За оградой среди небольшой деревьев показался "Блок С", накрытый маскировочной сетью, и водитель снова оживился.

– Сколько торчу здесь, а всё не могу понять: что за хреновину они строят?

– А тебе–то зачем знать? Бабки платят хорошие. Чего ещё надо? Меньше будешь знать – дольше проживешь, – желчно заметил напарник.

– Да я так… Интересно всё же. Два года роют, роют, поди под землёй целый город. Ты видел, сколько земли в отвале?

– Видел. Ну и что? Это не нашего ума дело.

– Я слышал – это шахты для ракет строят.

– Может, и для ракет, а может, и нет. Ты хоть знаешь, сколько бетона для этого надо? А я что–то не видел, чтобы на площадке сгружали много цемента. И вообще, Муха, отвянь. Эти разговоры до добра не доведут.

– А что такого? Нас всё равно никто не слышит. Подумаешь, секретность! Да если кому надо, тем же американцам, то они и так узнают всё. Со спутников, говорят, даже номер на машине можно прочитать.

– Ты что, дурак? – со злостью спросил напарник. – Зенки–то протри! Думаешь, это просто военный объект?

– А что же? – удивился водитель.

– Ну, тундра, ты даешь!.. Здесь же нет ни одного стройбатовца. Все "негры", что под них косят, как и мы, – контрактники. А особистов зачем столько? Да и что это за особисты такие? Не поймёшь то ли братва, то ли и в самом деле "чекисты". Все следят за всеми, никто друг другу не доверяет. А ты болтаешь тут всякое.

– Да я об этом только с тобой, Пашка, – с беспокойством взглянув на напарника, сказал водитель. – Думаешь, здесь что–то нечисто?

– Нечисто! – с сарказмом воскликнул Павел. – Да тут смердит вовсю. Я не знаю в чём дело, но" точка " эта гнилая. Вот закончится контракт, и рвану отсюда когти, только меня и видели. И тебе советую не высовываться и помалкивать в тряпочку.

Машина подкатила к КПП и остановилась у шлагбаума.

– Всё, Муха, поговорили, – хмуро сказал Павел. – Если хочешь выжить и вернуться домой с бабками – не будь дураком. Понял?

– Понял, – растерянно ответил водитель и нажал на педаль акселератора, направляя машину под открывающийся шлагбаум.

Если бы разговор двух друзей слышала сорока, наблюдающая за излучиной реки с высоты птичьего полета, она вряд ли что поняла. Её просто пугали странные сооружения "царя природы" – двуногого существа, не ведающего её законов и наводящего страх на все живое своей бессмысленной жестокостью и алчностью.

Сорока стала быстро снижаться, держа курс прямо к оврагу, выходящему к реке. Вот под ней пронесся внизу забор из колючей проволоки, несколько рядов вагончиков и сборных домиков, потом снова забор с вышкой, на которой стоял скучающий человек в камуфляже. Он облокотился на перила и меланхолично глазел ни снующие меж пяти больших ангаров самосвалы с рудой. Тяжёлые машины исчезали в чреве большого модульного здания у реки и появлялись из него уже порожними. На пути сороки к свалке, где она рассчитывала поживиться чем–то вкусненьким, возвышалось циклопическое сооружение из металлоконструкций со стоящими у её подножия огромными многоосными тягачами и трейлерами. Это сооружение напоминало стартовую площадку космодрома, только куда скромнее по размерам. Переплетение ферм и балок было окутано пылью и откуда–то из глубин, находящихся под этим странным сооружением, доносился мощный гул пламени, рвущегося из сопла. Огонь сокрушал на своем пути к недрам каменисто–глиняную породу, отчего сходство со стартовой площадкой ракеты было еще более поразительным.

В пятидесяти метрах от реки стояло длинное здание с плоской крышей. Оно появилось здесь лишь два года назад, практически одновременно со всеми другими строениями и сооружениями, расположенными на обширном участке некогда нетронутого леса. Здание это, выстроенное из металлоконструкций и панелей "сэндвич", было выкрашено зелёной краской с камуфляжными пятнами и разводами, делающими его практически незаметным со стороны реки. Сверху его накрывала огромная маскировочная сеть, скрывающая "Блок А " от посторонних глаз с воздуха. Немного дальше в глубь лесного массива на расстоянии двухсот–трёхсот метров друг от друг от друга располагались ещё пять таких же зданий, но втрое короче. Как и "Блок А ", они были тщательно замаскированы, хотя такие меры и не могли обмануть специалистов разведки. Маскировка была рассчитана на внешний эффект, на любопытствующих граждан из числа охотников и собирателей грибов и ягод, случайно или умышленно оказавшихся поблизости от секретного объекта, строительство которого вела некая воинская часть, состоянии из одних контрактников.

Впрочем, никто не мог приблизиться к строительной площадке за колючей проволокой на достаточно близкое расстояние, чтобы разглядеть, что–либо в подробностях. Окрестности контролировались вооруженными патрулями с собаками, которые регулярно объезжали прилежащую к объекту территорию на "УАЗиках", для чего в тайге были специально проложены грунтовые дороги.

Как и всякий военный объект, эта строительная площадка, именуемая в соответствующих документах "Полигоном №…", была огорожена по периметру забором из колючей проволоки с пропущенным через неё током высокого напряжения. Внешний контур имел двойное ограждение, но и сама площадка разделялась колючкой на зоны, попасть в которые можно было только через КПП, имея соответствующий допуск.

Самую большую площадь занимала "Рабочая зона", на которой и располагались блоки А, В, С, Д, Е и F и установка скоростной турбопроходки "Крот", так похожая на космический старт. Зона тщательно охранялась и контролировалась с наблюдательных вышек, на которых, помимо часовых с автоматами, размещалась и аппаратура слежения, включая автоматизированные приборы ночного видения.

Рабочая зона находилась непосредственно в излучине реки и имела размеры 2 на 3 километра. К ней примыкали грузовая площадка с кранами возле понтонного причала и двумя модульными складами, а также мощная передвижная дизель–электростанция и хранилище топлива. Рядом с одним из складов размещалась вертолётная площадка, а за ней – городок "военных строителей", состоявший из двух десятков вагончиков и двух щитовых домов. Здесь же, прямо в лесу, находился и парк автотехники и тракторов.

С другой стороны грузовой площадки, у реки, размещался ещё один городок, очень похожий на первый, только техника здесь стояла отнюдь не мирная: пять БТР–80 и пять БМД, да ещё вездеходы с крупнокалиберными пулемётами, военные грузовики "Урал" и даже два самоходных зенитных комплекса "Тунгуска". В общем, непосвященный, глядя со стороны (если бы такая возможность ему представилась), не смог бы понять ни предназначения Полигона, ни чем заняты люди в военной камуфляжном форме.

Об этом даже в Министерстве обороны имели представление всего три человека, но они скорее бы умерли под пытками, чем раскрыли тайну. Охранники Полигона не знали, что на самом деле происходит в "Рабочей зоне", и чем там заняты "военные строители", общаться с которыми было категорически запрещено. Да это и невозможно было сделать, благодаря тщательно продуманной системе контроля и безопасности. "Секьюрити" находились везде и повсюду.

Внутренняя жизнь этого секретного объекта тоже была довольно странной и подчинялась своим неписаным законам, а отнюдь не уставам. Общение с внешним миром было запрещено. Дисциплина среди контингента поддерживалась жестко, а порой и жестоко. Здесь не было ни одного двадцатилетнего юнца, не было и дедовщины, но у командования хватало других проблем, разрешение которых порой требовало самых крутых мер, и оно их применяло без всякого сожаления и терзаний совести.

13.

Бессонная ночь, проведённая в напряжённой работе за компьютером, давала о себе знать. Клёнов потёр пальцами покрасневшие и слезящиеся глаза, с сожалением взглянул на почти пустую кофеварку и, включив принтер, с шумом выдохнул. Он только что закончил обработку полученной информации. Уставший мозг требовал хотя бы кратковременного отдыха, чтобы переключиться на её анализ.