Текст книги "Кукловоды"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

После недолгих споров было решено купить портвейна, а потом заманить "самку" к старой заброшенной котельной, давно ожидающей сноса, что стояла неподалёку от школы на заросшем кустами пустыре. За спиртным отправился Валерка, как самый старший и опытный в таких делах, а шайка, словно стая голодных шакалов, разбрелась по окрестностям в поисках подходящей жертвы. Сумерки ещё только сгущались, и во дворах гуляло множество подростков. Девчонок было тоже немало, но ведь не каждая пойдет с малознакомыми пацанами на пустырь. Вадик вместе с одногодком Васькой из параллельного класса кружили по соседним дворам и всё больше злились от неудачных попыток "закадрить" насмешливых девчонок, стайками сидящих возле своих подъездов. Любопытство подружек мешало замыслу. Хотя пацаны и не отличались особым умом, но они понимали, что в таком деле свидетели нежелательны. Парочка уже решила вернуться к компании ни с чем, как вдруг Васька заметил идущую по тропинке стройную и высокую девушку со спортивной сумкой на плече.

–Глянь, Вадим, вон Катька Сёмина идёт, – сказал он, пихнув приятеля локтем. – С тренировки канает… Ух, и сиськи у нееё. Давай попробуем, она одна.

–Давай, – согласился с ним Вадик.

Катя была его одноклассницей, и Вадик давно заглядывался на её крепкие длинные ноги, едва прикрытые короткой юбочкой, и вожделенные бугорки грудей, вызывающе выпирающие под майкой горошинами сосков. Приятели воровато огляделись и нерешительно направились ей наперерез.

–Слушай, а что мы ей скажем? – вдруг спросил Васька. – Она же с нами не пойдёт.

Катя была скромной и застенчивой девушкой и, конечно же, отвергла бы неприличное и наглое предложение заняться групповой "любовью", но Вадик вдруг вспомнил, как в школе на перемене она болтала с подругами и поделилась с ними о своем желании приобрести щенка. У него сразу же возник план, и он сказал дружку:

–Я знаю, как привести её к котельной. Ты только поддакивай и не болтай лишнего.

Подойдя к однокласснице, Вадик сказал ей:

–Катя, привет!

–Виделись, – ответила она, не замедляя шаг.

–Погоди, дело есть.

–Какое дело?

–Хочешь щенка?

–Щенка? – удивленно спросила Катя и остановилась. – Хочу. А что, у тебя есть собака?

–Нет, не у меня, – ответил Вадик. – Тут одна бродячая недавно ощенилась. Но ты не думай, она породистая. Кто–то выгнал, вот она и…

–А какая порода? – заинтересовалась девочка.

–Точно не знаю, но похожа на овчарку. Скажи, Васёк, классная псина, – обратился Вадик к приятелю.

–Угу… Пацаны хотят разобрать щенков. Если надо, иди и выбирай, а то не будет.

–А где она?

–Да пойдём, покажем… Понравятся – возьмёшь, нам щенков хочется пристроить.

Вадик боялся, что она не поверит и не пойдет с ними, но Катя пошла. Они привели её к котельной, стараясь не попадаться на глаза посторонним, и открыли скрипучую стальную дверь. Когда они вошли в мрачное, грязное помещение, загроможденное котлами и переплетениями труб, их со всех сторон окружила стая подростков. Они криво усмехались, оценивающе рассматривая Катю, но она ещё не подозревала об истинной цели собравшихся здесь мальчишек.

–А щенков больше нет? – наивно спросила она их.

–Зашибись! Ещё одна рыбка попалась, – сказал кто–то из пацанов, и круг стал молча сжиматься.

Почувствовав неладное, Катя с тревогой спросила:

–Вадик, ты зачем меня привел сюда? Щенков ведь нет?

–Ты, вот что… раздевайся, – запинаясь от волнения, сказал тот. – Мы е… с тобой будем.

–Дурак! Пусти меня, я домой пойду! – вспыхнув, крикнула Катя, но вдруг увидела за спиной Вадика незнакомого мужчину, преграждающего путь к двери, и осеклась от охватившего страха. – отпустите меня, пожалуйста… – жалобно и тихо попросила она и всхлипнула. – Я не хочу…

–Чего ты не хочешь, рыбонька? – притворно ласково спросил незнакомец и, отодвинув Вадика, шагнул к ней. – Мы с тобой немножко поиграем. Тебе понравится. Вон здесь, сколько кавалеров, и все хотят твоей любви, принцесса. Не обижай ребят, отдайся и лови кайф.

Катя заплакала. Она не знала, что делать, и ей стало страшно. Вадик шёпотом спросил подошедшего ближе Валерку:

–Что за мужик?

–Да так, кореш… – уклончиво ответил тот. – С зоны недавно откинулся, предложил повеселиться вместе. Денег дал. Ну, что, Катька, дашь сама или расстелить тебя? – цинично спросил он девушку.

–От–пус–ти–те ме–ня… – рыдая, умоляла она. – Я не ста–ну ни–ко–му гово–ить…

–Ты что, целка? – спросил мужик. Катя непонимающе взглянула на него, и он повторил. – Я спрашиваю: ты кому–нибудь давала раньше?

–Не–ет… – чуть слышно ответила она, вздрагивая от рыданий и страха

–И чего ты, рыбонька, боишься? Все когда–то начинают, – мужик обнял девушку за плечи и настойчиво увлек её вглубь котельной, но Катя вдруг упёрлась и попыталась вырваться, метнувшись к двери и закричав, что есть сил. Но мужик оказался проворным и резко, с разворота, ударил её ногой. Крик оборвался каким–то громким кваканьем, и Катя рухнула на пол, как подкошенная, корчась от боли на грязном полу. – Сучка, не понимает своего счастья! Поучите её, пацаны.

Трое или четверо подростков с удовольствием принялись избивать девушку, пиная ногами и не давая ей подняться. Она вскрикивала и плакала, что ещё больше распаляло их.

–Лицо не трогайте. Товарный вид попортите, – руководил экзекуцией мужик. Минут через пять, когда Катя уже не сопротивлялась, а только стонала, он резко приказал. – Хватит! Сломаете куклу, что за веселье будет? Кобылка теперь присмиреет. Дай–ка пойла, Валерик.

Валерка протянул ему откупоренную бутылку, и мужик, присев на корточки над Катей, перевернул её на спину. Взяв Катю за волосы, он приподнял ей голову и сказал, приложив горлышко к губам:

–Пей, рыбонька, пей. Ты же больше не будешь брыкаться?

–Не бу–ду… Не бей–те меня… – с мольбой прошептала она.

–Хо–ро–шая девочка. Ну, выпей и расслабься.

От парализовавшего страха и абсолютной беззащитности Катя не сопротивлялась и выпила с полбутылки, давясь и кашляя. Потом мужик поднял её на ноги и стал снимать с неё сначала майку, потом юбчонку. Вадик стоял в столбняке, во все глаза следя за происходящим, и его сердце лихорадочно билось от возбуждения, когда незнакомец медленно, словно смакуя, стал стягивать с Кати трусики. Они соскользнули к её ногам, и она стояла перед мальчишками голая, даже не пытаясь прикрыть руками большие, не по возрасту созревшие, красивые груди и тёмный треугольник лобка. Мужик обхватил её сзади и стал ощупывать своими синими от татуировок волосатыми лапами груди и ягодицы девушки, довольно кривясь в похотливой ухмылке.

–Вкусная девочка! Сиськи – просто персики! Ну–ка, милка, повернись, покажи нам свои сиси–писи.

Он подтолкнул её вперед, и Катя покорно стала поворачиваться на месте, дрожа от страха и краснея от стыда. По щекам текли слезы, и она судорожно всхлипывала. Несколько минут мальчишки пожирали её глазами, а кто–то, сгорая от нетерпения, спросил нервно:

–Ну, чего ждем? Кто первым–то будет? Давайте вытянем на спичках?

–Цыц, щенки! Я сам распечатаю эту п… – с ухмылкой сказал мужик, и его рука, ещё раз ощупав упругую грудь, скользнула по телу Кати вниз, ненадолго задержавшись на лобке. Потискав его, мужик сжал кулак и, демонстративно выставив указательный палец, стал вводить его внутрь влагалища. Катя дёрнулась и вскрикнула, но не посмела отстранить руку. Вадик заворожено смотрел, как по ноге Кати медленно потекла капелька крови, и в фирменных "вранглерах" ему стало тесно.

–И впрямь – целка! – довольно и притворно удивленно крикнул мужик, вынув, наконец, свой окровавленный палец из девственного тела. – Пора запускать п… в эксплуатацию. Идём, рыбонька, тебя подружка заждалась.

–Что за подружка? – удивленно спросил Вадик Валерку, шагая вслед за остальными пацанами, которые подхватили Катю и потащили куда–то за котлы.

–Да мы тут затащили ещё одну сучару. На всех хватит, х… сотрёшь, – ответил тот и похотливо хохотнул.

Они вошли в какую–то подсобку, и Вадик увидел на большом грубо сколоченном из досок столе белеющее в полумраке голое тело ещё одной девочки. Её ноги свешивались с края и были широко разведены в стороны, привязанные к стойкам стола кусками веревок и проводов.

Руки девушки тоже были связаны за головой, а во рту белел кляп из трусиков. Шайка так же обманом заманила её сюда раньше, чем пришли Вадик с Васькой и Катей, и уже приготовила к употреблению, но ещё не тронула.

–Эту оставим на десерт, – распорядился мужик по–хозяйски, указав на лежащую на столе жертву. – А с тобой, рыбонька, начнём показательный урок.

Он взял девочку за плечи и поставил её на колени, а потом, расстегнув штаны, весело сказал, обращаясь к пацанам:

–Учитесь, щенки. Сейчас она сделает минет. Это – любовь по–французски. Ну–ка, рыбонька, открой ротик…

То, что увидел Вадик и другие "ученики", было отвратительно, и оттого ещё больше притягивало алчущие взгляды пацанов, кривящихся в презрительных гримасах. В их мозгах словно что–то закоротило, и теперь они видели в Кате не человека, а только лишь игрушку, с которой можно делать всё, что угодно, для удовлетворения самых низменных своих желаний.

Совершив оральный половой акт, бывший "зык" предложил сделать то же самое мальчишкам, которые уже мастурбировали, совершенно ошалев от происходящего. Когда настала очередь Вадика, он дрожащей рукой достал свой набрякший член и ткнул им в губы Кати. Но едва тот коснулся пухлых влажных губ девушки, покорно стоящей на коленях с закрытыми от стыда и ужаса глазами, как тут же сперма изверглась наружу, забрызгав их. Увидев это, он с отвращением содрогнулся, и внезапная ярость охватила мальчишку.

–Соси, тварь! – закричал он и впихнул свой пенис в её приоткрытый рот. Схватив Катю за волосы, Вадик прижал её голову к себе и стал остервенело конвульсивно дёргаться, инстинктивно подражая своим дружкам. Он долго пытался достичь того первого, непередаваемого словами, ощущения торжества плоти над плотью, но удовлетворения так и не получил. Измучив себя и девушку и не добившись своего, он впал в истерику и стал бить её. Его оттащили от Кати, дали выпить портвейна, а её подняли с грязного пола и разложили на столе, крепко держа за руки и за ноги. Вся шайка облепила девушку со всех сторон, словно мухи сахар, грубо тиская груди, живот и ноги, а потом началось извращённое надругательство. Вадик злобно кривился, слыша крики и вопли насилуемой Кати, и злорадно шипел, сидя в углу на ящике и наблюдая за ее страданиями:

–Так тебе и надо, сука… Так тебе и надо…

Дикая страшная оргия продолжалась до глубокой ночи. Юные насильники ненадолго прерывались, чтобы отдышаться и выпить вина, и снова принимались терзать девушек, насилуя их во всех мыслимых и немыслимых формах. Жертвы уже не кричали, а только глухо стонали, временами впадая в беспамятство, но их снова приводили в чувство и принимались за ещё более изощрённые издевательства. Незнакомый мужик, "кореш" Валерика, и в самом деле был специалистом по части обхождения с женским полом. За одну ночь пацаны получили столько познаний в сексе, сколько не знали никогда. Потеряв интерес к Кате, уже не реагирующую ни на какие мучения, вся шайка переключилась на более свежую жертву, перенеся её в другой угол на топчан.

Вадик всё ещё был раздосадован своей неудачей, и в нём кипела дикая ненависть к объекту своего фиаско. Воспользовавшись тем, что Катю оставили в покое, он подошёл к столу и долго разглядывал обнажённую, растерзанную девушку, лежащую на столе на боку и поджавшую колени к груди. Её крутые бёдра и соблазнительные ягодицы вновь пробудили в пацане первобытное желание обладать ею, но бесу, проснувшемуся в нем, простого совокупления было уже мало. Он отчетливо помнил, как она дёрнулась и скривилась от боли, когда палец мужика вошел в неё, помнил он и ту первую капельку крови, медленно стекающую по белой гладкой коже бедра…

Кровь! Вот что возбудило его по–настоящему! Вадик ухватился за стройные гладкие ноги и потянул Катю к краю стола, перевернув её на спину. Она не сопротивлялась, а только тихо стонала, и что–то бормотала в полубреду. Её глаза, выплакавшие все слезы, уже были сухими. Они с тоской и болью глядели на него, когда он грубо раздвинул её бёдра и с торжествующей ухмылкой стал разглядывать предмет своего дьявольского вожделения, перемазанный кровью и спермой. Руки у Вадика снова задрожали мелкой дрожью от возбуждения, когда пальцы коснулись горячей, влажной, липкой и скользкой от бесчисленных извержений кожи промежности. С перекошенным гримасой лицом, он с силой впихнул, собранные в щепоть, пальцы в тело девушки, и она, громко застонав, дёрнулась на столе.

–Вадим, мне больно. Не надо… А–а–а!.. – с мольбой простонала Катя, но он всё сильнее и глубже погружал свою руку, желая ощутить, какая она изнутри. Боль становилась всё сильнее, и Катя завыла жалобно и тоскливо. – Не–е–ет!.. Не на–до так… Про–шу… не… на–до… У–у–а–а–а!

Но пацану её мучения доставляли удовольствие. Они возбуждали его даже больше, чем сам половой акт. Жаль, что Катя кричала не очень громко и как–то невпечатляюще, да и крови вытекло немного.

–Сейчас, сейчас… – злобно шипел Вадик, глядя горящими глазами то на лицо девочки, то на её промежность, пытаясь определить тот болевой порог, который заставит её изойтись в крике. – Сейчас ты у меня получишь…

Войдя в раж, Вадик что есть сил впихнул руку глубже, погрузив её в горячую и влажную утробу девушки по запястье. Короткий страшный вопль Кати оглушил его, она дернулась и изогнулась на столе дугой, как выброшенная на лёд рыба, бёдра конвульсивно сжались, пытаясь остановить источник невыносимой боли, и тело обмякло… Юный садист так увлекся истязанием, что не заметил подошедшего к нему мужика.

–Кровь любишь? – спросил он с кривой ухмылкой.

Вадик испуганно выдернул окровавленную руку и спрятал за спину. Мужик подошёл ближе, окинул оценивающим взглядом неподвижно лежащую Катю и, вынув изо рта горящую цигарку, затушил окурок на её лобке.

–Я тоже… В этом самый кайф. Эй, пацаны! – окликнул он остальных. – Хотите поразвлечься по–настоящему? Трахнуть девочку каждый дурак сможет, а что потом?

–Ты о чем, Синий? – спросил Валерка.

–А ты дурак, Валерик. Пошевели мозгами… С тёлками поиграли, а за такие игры по головке не погладят. Если их оставим, заложат они нас.

–Ты что предлагаешь?.. – испуганно прошептал Валерка. – Грохнуть что ли?..

–Можно и отпустить, если хочешь на нарах париться. А там, дружок, уже с тобой будут в любовь играть. Петушком сделают.

–Не–е, я на зону не хочу.

–Тогда доиграем до конца?

Валерка хмуро кивнул. Остальные пацаны непонимающе молчали и ухмылялись, предчувствуя нечто зловещее, но невероятно интересное.

–Ну что, пацаны, будете держать язык за зубами, тогда все будет клёво.

–Не дураки, понимаем… – ответил кто–то.

–Вот и чудненько. Куколок придётся кончить, иначе заложат. Но напоследок мы с ними круто позабавимся. Вам понравится… – сказал Синий и подобрал с пола пустую бутылку. – Держи, корешок, это покрепче твоего стручка. Поиграй с ней в бутылочку. Доставь себе и девочке удовольствие, –обратился он к Вадику.

Тот сразу же понял, что предложил Синий, и эта идея ему понравилась. Окатив девочку затхлой водой из ржавого бака, Катю привели в чувство. Открыв глаза, она попыталась подняться на локтях и сесть, но сил уже не было. Её колотило в ознобе, а замутненный взгляд скользил тоскливо по лицам мучителей в последней надежде на призрачное спасение. Но в глазах пацанов не было ни тени жалости. Вся стая обступила их в предвкушении зрелища, Катю схватили за руки и ноги, и она из последних сил забилась на столе, охваченная смертельным ужасом, что вызвало животный смех её мучителей. И снова жуткий долгий крик разнесся эхом по зловещим стенам котельной, оглушил насильников, заставив их содрогнуться, но все заворожено наблюдали, как корчится в муках их жертва. Девушка агонировала, истекая кровью, и Синий сказал пацанам:

–Всё, хана куколке. Оттащите её к котлу. Там осталась соляра. Потом зажарим рыбоньку, и никаких следов.

–А что с другой? – спросил Валерка.

–С ней мы развлечемся по–другому. Не люблю однообразия…Ну, чего стоите пеньками? Или не хотите больше развлечений?

Пацаны нервно засмеялись и, подхватив Катю, понесли к котлу. Вадик держал её за ногу и всё больше возбуждался от вида крови. Бросив девушку на пол, словно мешок, насильники поспешили назад, но Вадик остался возле неё. Когда все ушли, он, задыхаясь от возбуждения, спустил джинсы и набросился на умирающую Катю, остервенело терзая соски и стараясь причинить ей как можно больше боли. Он видел её глаза, полные невыносимого страдания и ужаса, и её муки доставляли ему удовольствие. Такого удовольствия он не получал даже когда однажды выпотрошил перочинным ножом повешенную им кошку. Под ним хлюпала и чавкала тёплая лужица её крови, и он наслаждался этим неописуемым ощущением своей полной власти над девушкой, вернее, над её телом, ещё совсем недавно казавшимся ему недостижимой и непостижимой тайной, заставляющей его томиться и изнемогать от желания. Теперь он познал его полностью, и в нём не было ничего таинственного и загадочного. Когда по телу Кати пробежала предсмертная судорога, он кончил, получив, наконец, удовлетворение…

ГЛАВА 10. «ПУСТЯКОВАЯ ПРОСЬБА».

Максим Марьин парковал машину возле отеля, где остановились его друзья, когда трубка мобильного телефона пропела «Жёлтую субмарину». Взяв аппарат и закрыв дверь, Максим ответил на вызов:

–Да, Марьин…

–Максимыч, привет! – раздался в телефоне знакомый голос Ходакова.

–Василий?! – удивленно воскликнул тот. – Рад тебя слышать! Как поживаешь, как на службе?

–Спасибо, всё нормально. Работы прорва, как всегда. Ребята передают привет.

–Им тоже – всех благ… Вася, ты звонишь по делу? Я спешу…

–Вообще–то, да… Максимыч, мне неудобно напрягать тебя, но… обстоятельства вынуждают.

–Выкладывай, мы же всегда друг другу помогали.

–Понимаешь, мне срочно нужно выяснить имя владельца телефона.

–И только–то? А что, милиция уже не в состоянии сделать это? – с удивлением и иронией спросил Марьин.

–Это не так–то просто, Максимыч, ведь телефончик–то где–то в Европе. Сам понимаешь: пока запрос пройдёт все инстанции, пока на него ответят, уйдёт уйма времени. Бюрократии везде хватает, и у нас, и у них тоже. А нам край как надо знать, кому он принадлежит. Это может оказаться ключом ко всему делу. Очень грязному делу…

– Ты можешь обрисовать в общих чертах ситуацию?

– Только в самых общих, Максимыч… Этот иностранец интересует нас в связи с похищением несовершеннолетних девушек. У нас в городе завелась опасная мразь, которая устроила где–то особый бордель для богатых извращенцев, которые насилуют девочек и… Ну, ты понимаешь?

–Да, понимаю. Ну и дела творятся в родном городе!.. И что этот иностранец? Каким боком он прилепился к дерьму?

–Мы подозреваем, что он – клиент того борделя. И ещё… Возможно, что в настоящее время он уже мёртв.

–Даже так?! То есть тело ещё не найдено?

–Нет, но есть косвенное подтверждение его смерти. Если мы сможем выяснить его имя, и как он попал в Россию, возможно удастся выйти на главных фигурантов. Ну так что, Максимыч, сможешь помочь?

–Постараюсь… Давай номерок, Вася, – ответил Максим и достал из кармана книжку и ручку. Запмсав, продиктованный Ходаковым, номер, он сказал: – Я тебе перезвоню, когда будет результат. Удачи вам.

Отключив связь, Марьин нахмурился и ещё раз прочел номер телефона. Код показался ему знакомым, во всяком случае начальная комбинация цифр, и он понял, что владельца следует искать в Германии. Просьба Ходакова оказалась не трудной и могла быть исполнена парой звонков, но он приехал к друзьям вовсе не затем, чтобы нагружать их чужими проблемами. К тому же, Алекс ревностно оберегал Джеки от всяческих неприятных разговоров, тем более касающихся их прежних занятий и деятельности. Поразмыслив немного, Марьин решил, что не стоит при них объяснять Келеру суть проблемы и набрал его номер. Коротко и по–деловому переговорив со старым приятелем и партнёром, Максим вошёл в отель. Алекс и Джеки уже спустились из своего "люкса" в просторный холл и ждали его, сидя на диване.

–Привет, привет, дорогие мои! – весело поздоровался с ними Максим. – Заждались? Прошу прощение за маленькую задержку. Пробки проклятые – бич Москвы.

–Не извиняйся, мы никуда не торопимся, – ответил Алекс, пожимая руку друга. – А пробки везде одинаковы… Ну, куда ты нас решил затащить, Сусанин?

–Приедем – увидите. Райское местечко! – с загадочной и многообещающей улыбкой ответил Максим, подхватывая с пола небольшую, но увесистую, спортивную сумку. – Это что, припасы? Я же сказал, что всё приготовил.

–Ничего, ещё и этого будет мало.

–Да я же за рулем.

–Женя поведет машину. Домой вернём в целости и сохранности.

–Конечно, Максим, не беспокойся. Тебе с Алексом можно и расслабиться, а то всё дела да дела… – поддержала мужа Джеки. – Ничего не случится в твоём агентстве без шефа.

–Ну, если так, не возражаю…

Небольшой двухмоторный «Фокер» мягко коснулся бетонной полосы и, пробежав по ней, плавно погасил скорость. Свернув на рулежную дорожку, ведущую в сектор чартерных рейсов, самолет, наконец, замер. Гул турбин смолк, и в салоне раздался чей–то вздох облегчения.

–Где же реаномобиль? – нервно спросил респектабельный мужчина лет пятидесяти, с нескрываемым волнением всматриваясь в иллюминатор и пытаясь отыскать взглядом встречающих спецрейс. – Ох уж эта русская расхлябанность и непунктуальность…

–Успокойтесь, господин Танненберг, всё будет в порядке, – попыталась ободрить его молодая красивая женщина в белом халате, сидящая у изголовья девушки, пораженной смертельным недугом. Она заботливо и внимательно следила за состоянием своей подопечной на всём пути от клиники в Берлине до аэропорта и потом все три часа перелёта, заставившего всех изрядно понервничать.

Девушка отреагировала на слова врача слабой улыбкой. Она лежала на кровати–каталке, обвешанная датчиками, от которых тянулась паутина разноцветных проводов к сложному медицинскому прибору, на мониторе которого бесстрастно бежали волнистые и ломаные линии, отображающие малейшие изменения в функционировании организма. Болезнь забрала все её силы, и она находилась на волоске от смерти, но в глазах светилась последняя надежда обречённой, цепляющейся за спасительную соломинку.

–Да где же они, чёрт побери! – тихо выругался отец девушки.

–Они уже едут, – сообщил высокий сухощавый мужчина в очках, указав рукой в иллюминатор противоположного борта. – Командир, готовьте трап, – сказал он, вышедшему из кабины, пилоту и, обернувшись к врачу, вежливо попросил. – А вы, доктор Клёнова, подготовьте сопроводительные документы. Сейчас мы подпишем акт, и вы свободны.

–Документы у меня, – ответила Клёнова, – но я должна убедиться, что Катрин благополучно доедет до вашей клиники, господин Раскин. Я несу ответственность за пациентку…

–Ваша миссия закончена, доктор. Согласно контракта вы несёте за неё ответственность только до аэропорта назначения, – сухо напомнил ей Раскин. – Все дальнейшие заботы о Катрин берёт на себя клиника, которую я представляю. Таковы условия контракта, и я не вижу причин для спора.

К самолёту подкатил белый фургон с надписью "Реанимация". Бригада врачей быстро перенесла пациентку из самолёта в машину, но, прежде чем подписать документы, доктор Клёнова лично проверила правильность подключения и работы оборудования. Всё соответствовало требованиям по перевозке таких больных, и она с неохотой и сомнением поставила свои подписи на бумагах. Раскин тоже расписался, вернув ей два экземпляра, и уселся в фургон. Последним садился отец девушки. Он задержался у двери и смущённо сказал доктору:

–Извините, Элен, мы вам очень признательны за всё. Но контракт есть контракт, и мы вынуждены соблюдать все его пункты. В том числе и конфиденциальность. Вы же понимаете, что для Катрин это последний и единственный шанс… В Берлине она могла бы не дождаться подходящего донора…

–Да, я понимаю, – ответила доктор. – Что ж, желаю Катрин и вам удачи. Надеюсь, всё будет хорошо.

Господин Танненберг молча кивнул и сел в машину. Реаномобиль резво тронулся с места и помчался в сторону здания аэропорта, чтобы пройти пограничные и таможенные формальности, а Елена Клёнова ещё долго стояла в растерянности и глубокой задумчивости и смотрела ему вслед, терзаемая сомнениями и смутными тревожными подозрениями…

Вылазка за город на пикник удалась на славу. Максим привёз друзей в тихое и невероятно живописное место с небольшим чистым озером на краю бора, лежащего в подкове невысоких холмов, откуда открывалась захватывающая перспектива на цветущие луга и поля, теряющиеся в сизой дымке у самого горизонта. Джеки была в восторге от этих красот и наслаждалась общением с природой, пока мужчины занимались сугубо мужским делом – разведением костра и приготовлением шашлыков. Потом они долго сидели за накрытой «скатертью–самобранкой», и им было что вспомнить и чем поделиться друг с другом.

В Москву они вернулись вечером, когда на улицах уже зажглись фонари. Доставив подвыпившего друга домой, Алекс и Джеки хотели вызвать для себя такси, но Максим уговорил их задержаться, чтобы вместе выпить кофе и обсудить совместные планы поездки в Тольятти. Все трое давно не были в родном городе и решили ехать вместе, но у Марьина ещё оставались кое–какие незавершенные дела в детективном агентстве, владельцем и руководителем которого он являлся. На правах хозяина Максим пошёл на кухню, чтобы сварить кофе, оставив друзей в гостиной у телевизора. Вскоре послышался звон падающей посуды, и Джеки вызвалась помочь ему. Алексу не хотелось сидеть одному перед "ящиком", но неожиданно в кармане раздалась трель телефона. Это звонил Келер из Мюнхена.

–Добрый вечер, Алекс.

–Привет, Фред.

–Как отдыхаете? У вас всё в порядке?

–Да, всё просто замечательно. Джеки в восторге. Воздух родины и впрямь целебен. Я давно не видел её такой… счастливой и жизнерадостной. Кстати, сегодня мы были за городом вместе с Максом и только что вернулись с пикника. Ей очень понравилось на природе, и она даже вспомнила как выглядят окрестности того городка на Волге, где родилась.

–Вот как? Очень рад за Джеки. Я уверен, что память восстановится… – с искренним удивлением и оптимизмом ответил Келер и с лёгкой тревогой сообщил: – Алекс, звонила твоя дочь…

–Алёнка?! Что–то случилось? – забеспокоился Кленов.

–Точно не знаю, но она была взволнована. Хотела посоветоваться с тобой о чём–то важном. Я сказал, что ты в Москве и дал номер твоего мобильника и телефоны нашего генерального представительства. Кстати, она тоже в Москве, но не надолго. Какие–то срочные служебные дела…

–Срочные дела в Москве?.. У врача?.. И она ничего тебе не объяснила?

–Нет. Сказала только, что завтра возвращается в Берлин, но ей обязательно надо с тобой переговорить.

–Ладно, буду ждать. Спасибо, что предупредил, Фред.

–Не за что… Да, вот ещё что… Макс, наверное, рядом?

–Да. Мы у него дома. Макс и Джеки варят кофе.

–Передай Максу трубку. У меня для него есть информация.

–Да?.. Секретничаете?

–Какие от тебя секреты?.. Макс попросил меня разузнать об одном человеке. Наверное, ведёт какое–то расследование в своём агентстве.

–Ладно, сейчас передам, – ответил Клёнов и направился на кухню, но едва не столкнулся с женой, несущей в руках поднос с дымящимися чашками. – Максим, тебя Фред просит… – сказал он, передавая трубку другу и помогая Джеки расставить чашки на столе.

–Фред? – удивился Максим. – Ах, чёрт, я и забыл!.. Алло, Фред, я слушаю, – сказал он в трубку. – Так… Минутку, сейчас запишу… Да… Как? Отто Брандт? Понятно… Проживает в Нюрнберге?.. Так… Записал… Спасибо, Фред.

Алекс слышал разговор друга и насторожился, когда тот произнес имя этого человека. В памяти Клёнова сразу же всплыло неприятное лицо наглеца, пытавшегося непристойно приставать в самолёте к Жене. Он сдержался от расспросов Максима, и они сели за стол выпить кофе. Потом Джеки отнесла посуду на кухню, а Алекс предложил другу выйти на лоджию покурить.

–Ты откуда знаешь этого типа? – спросил Клёнов, прикрыв дверь и доставая сигареты.

–Какого типа? – не понял Марьин.

–Брандта.

–А–а–а ты об этом… Я его не знаю, Алекс.

–Но ты же интересовался о нём у Манфреда.

–Я что–то не пойму… Ты что, пересекался где–то с ним?

–Да. Мы летели одним рейсом.

–Вот даже как?! Бывают же совпадения…

–Давай, Макс, выкладывай, почему ты занимаешься этим типом?

–Я им не занимаюсь. Помнишь Василия Ходакова?

–Это парень из УБОПа, с которым ты работал раньше?

–Да. Теперь он стал майором и заменил меня в отделе. Иногда, по мере необходимости, мы друг другу кое в чем помогаем. А сегодня утром он позвонил мне и попросил выяснить, кому принадлежит телефон… – Марьин коротко рассказал ему то, что стало известно самому со слов Ходакова. – Вот, собственно, и всё. Теперь ты колись, чем он тебя зацепил?

–Этот ублюдок приставал к Жене. Представляешь, прямо в самолёте, почти у меня на глазах! Ну, я его немного проучил, так слегка, и забыл. И вдруг ты называешь его имя, – ответил Клёнов.

–Понятно… Наверное, у него и впрямь сдвиг по фазе. Секс–турист, твою мать! – негромко, но презрительно, воскликнул Марьин и глубоко затянулся дымом.

–Я тоже так подумал тогда, но не придал особого значения. А теперь выходит, что зря.

–Ты же не мог предвидеть, чем всё это обернется.

–Не мог… – задумчиво согласился с ним Клёнов. – Вот что, Макс, если дело настолько серьёзное, как утверждает твой приятель, то дам ему ещё одну наколку. Вернее, даже три. С Брандтом летели ещё трое, и они явно были знакомы. Уверен, что вся компания направлялась в Россию поразвлечься.

–О, это очень интересно! Василию такой след – просто подарок!

–Только, Макс, одна просьба…

–Какая?

–Мне бы не хотелось ввязываться в это дело. Я дал себе слово не покидать Женю ни на час и ни при каких обстоятельствах, пока она полностью не поправится. Слишком часто по моей вине она подвергалась смертельному риску, и я её едва не потерял. Больше я этого не допущу… Всеми делами "Немезиды" руководит теперь Манфред, так что, если надумаешь неформально поучаствовать в разборке по этому делу, согласуй всё с ним. А мы – в бессрочном отпуске, – объяснил Клёнов.

–Я тебя понимаю… Конечно, никаких ссылок на источник информации Ходаков не получит, иначе придётся давать показания… Если честно, я и не думал заниматься этим делом всерьёз. Да и толком не знаю, стоит ли.

–Макс, зато я тебя знаю очень хорошо. Ты не сможешь остаться в стороне.

–С чего ты взял?

–У меня предчувствие. Наверное, я и сам бы занялся этими озабоченными мерзавцами, если бы не обстоятельства. Ну а ты волен поступать, как сочтёшь нужным.