Текст книги "Кукловоды"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

–Не надо об этом, Женя. Ты всё вспомнишь, обязательно вспомнишь. Ты и так уже очень многое восстановила в памяти. Вот приедем, я тебе всё покажу и расскажу, и у тебя не останется больше провалов… Ну, а сейчас мы с тобой куда–нибудь поедем. Хочешь в зоопарк? Или, может быть, прогуляемся за городом? Я готов исполнить любое твое желание, любимая.

–Мне с тобой везде хорошо, – улыбнувшись, ответила Джеки. – Я зверушек люблю. Давай съездим в зоопарк.

–Отлично! Пойду, приму душ и переоденусь. Да и распоряжусь насчет билетов. Подождешь меня в доме или погуляешь в парке?

–Я буду на веранде, Алекс.

Нежно поцеловав жену в губы, он взял её за руку, и они не спеша пошли по узкой дорожке к большому особняку, утопающему в зелени и цветах роскошного парка.

ГЛАВА 5. «ОЗАБОЧЕННЫЙ».

Алекс и Джеки поднялись по трапу в салон «Аэробуса» и, встретив приветливую стюардессу с натренированной дежурной улыбкой на губах, прошли к своим местам в салоне первого класса. Удобные мягкие кресла располагались возле иллюминатора по левому борту самолета. С собой у них была только небольшая сумочка Джеки и кейс Алекса, а пару кожаных чемоданов они сдали в багаж. Алекс положил кейс в верхний багажный отсек и, галантно предложив руку, помог Джеки расположиться в кресле у иллюминатора. Салон заполнялся пассажирами, суетящимися в проходах и у кресел, и Алекс сел рядом с женой, чтобы не мешать другим. В ожидании взлета они говорили о чём–то малозначительном и рассеянно разглядывали людей, входящих в салон.

Рядом с ними в проходе остановились четверо мужчин. Алекс машинально отметил, что они знакомы между собой, хотя и говорили на разных диалектах немецкого. Двое точно были швабами, один откуда–то с севера, а четвёртый, скорее всего, был выходцем из Австрии или Швейцарии. Вся компания уселась в кресла в среднем ряду, и Алекс встретился взглядом с тем, что сидел ближе всех к ним.

Он сразу же почувствовал нечто неприятное и отталкивающее в выцветших глазах блондина лет тридцати пяти, одетого в дорогой кожаный костюм из какого–то бутика. На холёных пальцах сверкали два перстня с крупными рубином и бриллиантом, а на шее был повязан шелковый галстук–косынка в тон и цвет костюму, в котором тоже виднелась булавка с красным камнем. В левом ухе парня Алекс увидел золотую серьгу и подумал, что этот пижон очень напоминает по манере одеваться и страсти к украшениям крупного наркодиллера или дельца от шоубизнеса, от которого за версту тянуло элитной парфюмерией, которая, впрочем, не могла заглушить мерзкого запашка извращений, зачастую присущих этому сорту людей.

"Пижон" растянул свои тонкие губы в слащавой улыбке, и Алекс брезгливо поморщился. Однако, сосед улыбался вовсе не ему. Его взгляд был устремлен мимо Алекса, и он пожирал глазами Джеки. Перехватив этот похотливый взгляд, Алекс обернулся к жене, которая откинулась в кресле и спокойно ожидала взлёта, разглядывая в иллюминатор здание аэровокзала и происходящее на лётном поле. В своей естественной простоте и раскованности Джеки выглядела особенно красивой и соблазнительной, чего не мог не заметить ни один мужчина, но Алексу очень не понравилось то, как пялился на его королеву этот нахал.

–Чего тебе надо? – холодно спросил он соседа, всё ещё продолжающего "пускать слюну".

–Ничего, – с нагловатой ухмылкой ответил тот. – У тебя какие–то проблемы, дядя?

–Проблемы будут у тебя, если не перестанешь глазеть на нас, – тихо, чтобы не слышала Джеки, ответил Алекс.

–Надо же, какой нервный! – снова усмехнулся парень, явно нарываясь на скандал.

Эта пикировка могла кончиться непредсказуемо, но Алекс сдержался, решив не портить жене настроения в самом начале долгожданной поездки. К тому же, продолжению ссоры помешала стюардесса, объявившая о начале полёта и необходимости пристегнуть ремни. Она прошла вдоль прохода, проверяя, все ли выполнили необходимую процедуру, и на какую–то минуту встала между ними.

Вскоре лайнер начал маневрировать, выруливая на взлётную полосу, затем стремительно разбежался и взлетел. Только когда самолет набрал высоту, и на табло загорелась зелёная надпись о возможности расстегнуть ремни, Алекс скосил взгляд на соседа. Тот, казалось, забыл об инциденте и что–то с интересом рассматривал на страницах иллюстрированного глянцевого журнала. На цветных фотографиях позировали в откровенных позах обнаженные девицы. Это был "Пентхаус".

"С этим всё ясно: озабоченный… – подумал Алекс с презрительной иронией. – Такие козлы и к телеграфному столбу будут клеиться, если найдут в нём дупло." Потеряв к парню всякий интерес, Алекс заботливо спросил жену:

–Тебе что–нибудь принести почитать, дорогая?

–Спасибо, милый, – ответила она. – Выбери на свое усмотрение.

Он кивнул с улыбкой, прекрасно зная вкусы и предпочтения жены, встал с кресла и пошёл по проходу в конец салона, где лежала свежая пресса и журналы для пассажиров. Алекс выбирал недолго, а когда вернулся, то заметил, как сосед поспешно отвернулся в сторону, хотя только что пытался о чём–то заговорить с Женей. По румянцу на её щеках и смущённому и расстроенному выражению глаз, Алекс понял, что нахал воспользовался моментом и предпринял попытку "склеить" его жену. Не подав вида, что заметил это, Алекс сел в кресло и передал ей пару журналов. Джеки машинально раскрыла страницу и рассеянно уткнулась в первую попавшуюся статью, не сказав мужу ни слова. Выждав, Алекс осторожно и тихо спросил её:

–Что случилось, малышка?

–Ничего, – поспешно ответила она, но её голос был напряжён и взволнован.

–Этот козлик, что напротив, приставал к тебе? – снова спросил он спокойно и тихо.

Джеки вздрогнула, и румянец на щеках стал ещё гуще. Еле заметно кивнув, она прошептала:

–Не обращай внимания, милый. Он, наверное, больной.

–Он им станет, – уверенно сказал Алекс с ноткой угрозы.

–Не надо, Сашенька. Я не хочу скандала. Мало ли, что он возомнил… Я его проигнорировала.

–Но он оскорбил тебя и меня и за это поплатится.

–Милый, пожалуйста, не надо… Я прошу тебя… – с мольбой прошептала Джеки и прильнула к плечу мужа. – Нам с тобой хорошо, и никто не помешает этому.

–Хорошо, дорогая, забудем, – согласился с ней он, нежно поцеловав её в прелестный носик. – Этот червяк не стоит твоего беспокойства.

Алекс сел в кресле вполоборота, чтобы закрыть собой Джеки от сальных взглядов наглеца, и, открыв журнал, стал читать. Постепенно успокоившись, он и в самом деле почти забыл о существовании "озабоченного", а вскоре по проходам стюардессы покатили тележки, полные всевозможных блюд и напитков, предлагая пассажирам обед. Алекс и Джеки сделали выбор и приступили к трапезе. Когда настало время напитков, Алекс пригубил из бокала коньяк и вдруг снова почувствовал, что Джеки смущённо отвернулась к иллюминатору. Резко обернувшись, он увидел, как сосед в кожаном костюме поспешно прячет какой–то предмет, который, наверняка, демонстрировал Джеки. Алекс догадался, что это было нечто непристойное, и гнев едва не вырвался наружу. Он смог сдержаться, чтобы не расстраивать супругу, но уже принял решение наказать наглеца, и ничто и никто не мог помешать ему в этом. Спустя несколько минут парень что–то сказал своему соседу, встал с кресла и направился по проходу к туалетам. Вслед за ним поднялся и Алекс.

–Саша, ты куда? – с беспокойством спросила Женя.

–Мне надо выйти, – ответил он с добродушной и чуть виноватой улыбкой. – Извини, я скоро…

Не дав ей возразить, Алекс быстро пошёл по проходу в том же направлении, что и нахальный сосед. Он не стал нагонять его и затевать разборку на виду у всех, а подождал, когда тот войдет в кабину и, задёрнув штору тамбура, стал ждать у двери. Когда дверь открылась, и появилось ненавистное лицо наглеца, Алекс грубо впихнул его назад в кабину туалета и, не дав ему опомниться, схватил железной хваткой за горло.

–Только пикни, придушу! – предупредил он парня, закрыв дверь на замок.

–Что тебе надо? – с трудом спросил тот, с испугом глядя на Алекса. – Я заявлю о нападении.

–Никуда ты не заявишь, если не хочешь ещё больших проблем. А теперь, мразь, запомни: ещё раз замечу, что ты похотливо пялишься на мою жену – кастрирую и заставлю сожрать свои причиндалы. Ты меня понял? – для убедительности Алекс сжал горло сильнее.

Парень оказался непонятливым и попытался вырваться, сильно ударив Алекса в живот. Это было последней его ошибкой. Такой удар не мог сокрушить прекрасно натренированного и закалённого в схватках бойца, каким был Алекс, но сильно разозлил его. Резко нажав на болевые точки за ушами парня, Клёнов отпустил обмякшее бесчувственное тело, упавшее с шумом на унитаз, а затем, сложившись в поясе и отвесив глубокий поклон – к его ногам, застыв в смешной и нелепой позе. Схватив парня за шиворот, Алекс рывком поднял его и усадил на подобающее такому дерьму место. Он намеревался привести наглеца в чувство и продолжить воспитательную беседу, но вдруг заметил на полу толстый бумажник, из которого выпали какие–то карточки и паспорт. Подняв их, Алекс открыл документ.

–Отто Брандт, – прочёл он вслух имя владельца и, криво усмехнувшись, добавил: – Не могу сказать, что рад знакомству.

В бумажнике из крокодиловой кожи, стоившем не одну сотню евро, лежала толстая пачка наличности в крупных купюрах и дюжина кредиток, но деньги Алекса не интересовали. Его внимание привлекли две цветные фотографии, сделанные цифровой камерой, на которых были запечатлены две симпатичные девчонки лет пятнадцати – шестнадцати. Он сразу догадался, что девочки не были детьми ублюдка, отдыхающего на унитазе. Уж слишком разными и непохожими на него и друг на друга выглядели они, да и вряд ли этот тип был когда–нибудь обременён семьей. Эта находка озадачила Алекса, но ещё больше удивила его странная карточка, вернее, часть небольшой карты, размером не больше игральной, разрезанной ножницами замысловатым зигзагом. Она лежала под фото, и потому не сразу попалась на глаза, но сразу же вызвала любопытство. Алекс тщательно осмотрел этот кусок глянцевой плотной бумаги с целлулоидным покрытием, на одной стороне которой были отпечатаны две крупные буквы "SE", а ниже и мельче, с наложением на них, "ext". С обратной стороны он разглядел часть какой–то географической карты, но понять, что за местность была изображена на ней, ему не удалось, да и особого желания разобраться в этом Алекс не имел. Вложив всё в бумажник, он засунул его обратно в карман пиджака владельца и вышел из туалета.

Клёнов чувствовал себя омерзительно, словно прикоснулся к дерьму. Он всегда презирал сексуальных извращенцев, а этот тип явно относился к ним. Наверняка, он летел в Россию не по делам, а в поисках "клубнички". На Западе давно стал популярным секс–туризм, но кто бы мог подумать, что и его родина стала местом паломничества сексуально озабоченных кретинов с тугими кошельками, потеснив Таиланд, Филлипины, Мексику и другие мировые центры разврата.

Возвращаясь к жене, Алекс заметил на себе подозрительные взгляды приятелей Брандта, едва не вывихнувших шеи при его появлении в проходе. Должно быть, они ожидали или предчувствовали такую развязку наглых приставаний своего товарища к незнакомой девушке, но не остановили его, подленько надеясь поразвлечься. Алекс подошёл к своему креслу и демонстративно обернулся к ним, сурово посмотрев в их лица. Его тяжёлый холодный взгляд был более чем красноречив и отбил у этой троицы всякую охоту к подобным развлечениям. Они сразу же уткнулись в газеты и журналы, а Алекс сел в кресло.

–Всё в порядке? – осторожно спросила его Джеки.

–Да, милая, – ответил он и спросил. – А у тебя?

–У меня тоже…

–Вот и хорошо. Может, хочешь подремать? Нам еще лететь больше часа.

Она согласно кивнула со смущенной улыбкой и, расположившись поудобнее в кресле, склонила голову к заботливо подставленному плечу мужа. Вскоре длинные густые ресницы Джеки опустились, и она попыталась заснуть.

Брандт появился через четверть часа после возвращения Алекса. Он опасливо проскользнул мимо него к своему месту и тихонько уселся в кресло. Больше Алекс не видел на его лице ни наглости, ни похоти до самой посадки самолета в Шереметьево. Брандт буквально выскочил из салона едва ли не первым, поспешно схватив сумку. Его приятели тоже не заставили себя долго ждать и последовали за ним, косясь и оглядываясь на Алекса, словно на бультерьера без поводка. Это развеселило его и он, не сдержавшись, тихонько рассмеялся.

–Ты почему смеешься, Алекс? – с удивлением посмотрев на него, спросила Джеки.

–Да так, ничего особенного. Вспомнилось кое–что… Вот мы и в Москве, малышка. Ну, идём. Максим нас уже ждёт, наверное, – сказал он и помог жене подняться с кресла.

Максим Марьин встречал их в зале прибытия. Завидев шагнувшего навстречу друга, Алекс широко улыбнулся и крепко пожал протянутую руку.

–Ну, здравствуй, Макс!

–Здорово, Алекс! – ответил Марьин, заключая его в объятия и по–дружески радостно хлопая по спине. – Наконец–то свиделись! – выпустив друга, Максим с искренним восхищением посмотрел на Джеки и с галантностью кавалера взял её за руку. Поцеловав её в поклоне, он сказал: – Приветствую вас, о прекраснейшая!

Марьин неуловимым движением фокусника материализовал из воздуха алую розу и преподнес её Джеки.

–Это вам, Женечка.

–О, Максим!.. Спасибо, – ответила она смущённо и благодарно улыбнулась старому и верному другу. – Ты такой внимательный…

–Ну, что вы. Мы же не виделись полтора года. Я так рад, что вы, наконец, приехали. Какие у вас планы?

–Мы планов не строили, – ответил Алекс. – Побудем с недельку в Москве, потом поедем в Тольятти. А дальше – видно будет.

–Что ж, идёмте. Карета подана, – шутливо сказал Марьин, подхватывая их чемоданы и направляясь к выходу.

Когда они уселись в машину и отъехали от здания аэровокзала, Марьин спросил:

–А что же Фред не прилетел? Я думал, вы будете втроём.

–Фред "на хозяйстве", – ответил Клёнов. – Кто–то же должен заниматься делами.

–Жаль. Собрались бы все вместе, посидели бы где–нибудь на природе у костерка, вспомнили старые времена… – мечтательно сказал Марьин и осекся, виновато посмотрев в зеркало и встретившись с укоризненным взглядом друга. Он вдруг вспомнил телефонный разговор с Алексом, в котором тот просил при встрече не касаться больной темы памяти Джеки, ещё не вполне восстановленной после изуверских опытов "доктора Фауста", и поспешил перевести разговор в другое русло, поинтересовавшись у Клёнова: – Вы, конечно, уже заказали гостиницу?

–Да. Отвези нас в "Гранд–отель".

–Исключено. Сейчас едем ко мне. И никакие возражения не принимаются, – твёрдо сказал Максим и, подмигнув им, весело рассмеялся…

ГЛАВА 6. «КУКЛЫ В ВИТРИНЕ».

Кошмарный сон мучил Марину и не отпускал из своих цепких, липких объятий. Ей снилось нечто омерзительное и ужасное. Вот она с Анжелкой бежит по страшной тёмной аллее, а за ними гонятся какие–то отвратительные монстры с клыками, как у вампиров… Они бежали, что есть сил, но их нагнали, и когтистые, волосатые лапы вцепились в них, а клыки вонзились в шеи. Длинные, раздвоенные, как у змей, языки монстров принялись слизывать хлещущую из ран кровь, и собственный жуткий вопль Марины утонул в их ещё более жутком хохоте… Дёрнувшись в конвульсии, Марина очнулась и ощутила себя лежащей на постели, но почему–то совершенно голой и не укрытой одеялом. Ужасно хотелось пить. Губы высохли и потрескались от жажды, будто из неё и впрямь выпили всю кровь. Голова кружилась от слабости, руки и ноги были какими–то ватными и непослушными, и ей с трудом удалось приподняться на локтях и осмотреться. Тусклый свет лампы над дверью едва освещал крохотную комнатушку без окна с окрашенными белой краской стенами. Она была настолько мала, что здесь помещались только две кровати, разделенные узким проходом. Никакой другой мебели просто не могло поместиться в похожей на купе вагона камере. Марина повернула голову и увидела, что рядом с ней лежит Анжелка. Тело подружки тоже было совершенно обнажённым и неподвижным, погруженным в глубокий сон.

"Где это мы? – с тревогой подумала она и с удивлением обнаружила, что под ней нет ни простыни, ни матраса, а только дермонтиновое покрытие довольно мягкого топчана. Место, где они находились, не было похоже ни на больничную палату, ни на гостиничный номер, ни на что другое, с чем можно было бы сравнить, и это всё сильнее беспокоило Марину. Одно она знала со всей определённостью: это не было её домом. – Как мы сюда попали?.. И почему мы раздеты?.."

Марина интуитивно почувствовала нечто неприятное и постыдное, будто кто–то подглядывает за ней, и вдруг она увидела под самым потолком в углу видеокамеру. Немигающий круглый глаз объектива был направлен прямо на неё, и девушка инстинктивно поспешно прикрыла груди руками. Ей хотелось закричать и растолкать подружку, чтобы предупредить её о своём открытии, но внезапная догадка вызвала в сознании Марины настоящую панику. Она вдруг поняла, что за ними не только наблюдают, но и могут слышать. От страха по телу пробежала дрожь. В памяти смутно всплыли воспоминания о том, как они убегали от хулиганов, приставших к ним, как они сели в милицейскую машину, но что случилось потом… Марина вспомнить не могла. Видеокамера нахально разглядывала её и действовала на нервы. Чтобы избавиться от этого бесстыдного "глаза", она забилась в самый угол под прибором и, поджав ноги к груди, обхватила их руками. "Нас похитили! – со всей ясностью и ужасом осознала она. – Что же теперь будет?! Что с нами сделают?!"

–Мамочка, спаси–и… Мне страшно… – прошептала она в отчаянии и тихо заплакала, уткнувшись лицом в колени.

Когда слёзы иссякли, а внутри не осталось ничего, кроме леденящего ужаса, Марина попыталась придумать, как выбраться отсюда. Однако, не зная ничего о своем истинном положении и о похитителях, она не могла выстроить сколь–нибудь реального плана спасения и своего поведения в сложной ситуации. Только в подсознании, почти на инстинктивном уровне, в ней лихорадочно пульсировала установка на самосохранение. Это мобилизовало девушку, и она ещё раз попыталась припомнить всё, что могло пролить свет на обстоятельства их похищения. Было ещё нечто, кроме смутных воспоминаний о том, как они оказались в милицейской машине, о чем Марина сохранила обрывочные и очень скудные фрагменты в памяти. Неуверенная в их реальности, она всё же напряглась и постаралась восстановить всю картину происшедшего в целом.

Постепенно перед её мысленным взором появился образ какой–то просторной комнаты, заставленной стеклянными шкафами, непонятными приборами и столами, сверкающими полированным никелем и хромом. Яркий свет и белизна да ещё запахи лекарств очень отчетливо всплыли из памяти, но всё остальное казалось каким–то нереальным и колышущемся в дымке. Ещё она вспомнила, что лежала то ли на кушетке, то ли на откинутом кресле и не могла пошевелиться, а какие–то люди в белых халатах склонились над ней и что–то делали с нею. Что именно происходило с ней в этой странной комнате, Марина так и не могла понять, но сильная ассоциация с больницей почему–то вызывала ещё большее беспокойство.

–Маринка, где это мы? – вдруг послышался тихий и недоуменный голос подруги. – Ой, как мне нехорошо…

Марина, занятая размышлениями, не заметила, как очнулась Анжела, и, обернувшись к подруге, указала пальцем на камеру над своей головой, приложив его затем к своим губам.

–Что такое? – не поняла та. – Это что?.. Ой! – вскрикнув, Анжела поспешно прикрылась руками и скрестила ноги, с испугом и гневом глядя в объектив. – Что за шуточки? Нас что, снимают?

–Тише, подружка, тише, – прошептала Марина. – Влипли мы. Иди сюда, я тебе кое–что скажу.

Анжела с трудом перебралась к ней. Её качало и бросало в стороны, как пьяную. Она села на край откидной кровати, и Марина, обняв её, зашептала ей на ухо о своих нерадостных догадках. Услышанное шокировало Анжелу, и она едва не впала в истерику, но Марине удалось заставить подругу сохранять хотя бы видимость спокойствия. Когда шок прошел, и Анжела смогла адекватно воспринимать реальность, Марина тихо сказала ей:

–Анжелка, нас с тобой траванули менты. Наверное, прыснули какую–то гадость в машине, и мы отключились.

–Менты?.. Зачем это им?

–Откуда я знаю?.. Может, не менты это были?..

–Тогда кто? Машина милицейская, мужики тоже в форме… Я ничего не понимаю…

–Я тоже… Но ведь больше некому. Мы же сели к ним, потому что они обещали отвезти нас домой. Домой мы не попали, а оказались здесь…

–Маринка, я боюсь… Почему нас раздели? Нас что… из… изнасиловали?

–Вроде бы нет, – неуверенно ответила Марина, – но всё может быть… Да не реви ты!

–Я… я… не реву, – всхлипнув, сказала Анжела. – Если меня кто–нибудь тронет, я… я… умру.

–Дурочка, с чего ты взяла, что нас похитили для этого? Может, выкуп хотят получить? – попыталась успокоить подругу Марина, но мысль о возможном насилии не покидала и ее.

–Ага, выкуп! Мои предки – не миллионеры… И зачем раздели? Зачем?!

–Тише, нас могут услышать.

–Ну и пусть слышат. Что это изменит? Сволочи!.. Мне страшно, Маринка, – прошептала Анжела и прижалась к подруге.

–Мне тоже… Но ты не смей думать о смерти. Путь делают, что хотят, главное – выжить. Мы же ничего не сможем…

Вдруг в двери что–то щелкнуло, и тяжёлая створка отворилась. Девушки с испугом взглянули на двух крепких парней в джинсовых костюмах, стоящих на пороге, и инстинктивно обнялись ещё крепче.

–Подъём, куколки! – с ухмылкой скомандовал один из них. – Выходите строиться!

–Что вам надо?! – нервно крикнула Анжела. – Убирайтесь, гады! Сволочи, подонки!..

–Заткнись! – беззлобно прикрикнул на неё надсмотрщик и бросил через плечо своему напарнику: – Смотри–ка, какие красатули. Как думаешь, которую выберет "фашист"?

–По мне обе хороши. Будь у меня такие бабки, взял бы пару.

–А я думаю, он выберет эту, – сказал первый, схватив Анжелу за предплечье и рывком поднимая упирающуюся девушку на ноги. Парень быстро заломил ей руку за спиной и сказал: – Не брыкайся, больно будет.

Анжела вскрикнула и скривилась от боли в запястье.

–Пусти–и!.. Больно!

–Я тебя предупреждал, куколка, – ответил парень и, обращаясь к обеим девушкам, сказал: – Если не хотите на свои попки больших неприятностей, делайте то, что я вам скажу. И никаких вопросов! Понятно?

–Да… – едва сдерживая рыдания, ответила Анжела и умоляюще попросила: – Отпусти, мне же больно…

Парень ослабил захват, но руку не отпустил. Плотоядно взглянув на Марину, он с усмешкой сказал:

–А ты что расселась? Поднимай свою задницу, крошка. Не бойтесь, мы вас не тронем. С удовольствием всадил бы, но нельзя…

Марина, опасливо глядя на парней, поднялась с кровати и, прикрываясь руками, вышла в коридор вслед за подругой, которую вывел насильно первый конвоир. Второй, крепко ухватив её за волосы, хлопнул ладонью по ягодицам и шепнул ей на ухо:

–Хочешь подольше пожить? Тогда будь паинькой, сладкая моя.

–Что вы с нами сделаете? – тихо спросила она.

–Мы–то – ничего, а вот клиенты… – многозначительно и зловеще ответил парень, и Марина почувствовала в его туманном намёке нечто ужасное, отчего сердце в её груди забилось, как в лихорадке.

Их повели по длинному коридору подвала, по обеим сторонам которого было множество дверей с небольшими окошечками, вроде тех, которые обычно бывают в тюремных камерах. Подружки от страха и бессилия едва не падали в обморок, но конвоиры крепко держали их, попутно тиская прекрасные обнаженные тела девушек. Вопреки ожиданию самого худшего, надсмотрщики привели их сначала в туалет, а потом в душ, заставив хорошенько вымыться дорогими шампунями и мылом, наблюдая при этом за ними и цинично обсуждая достоинства и недостатки каждой. Парни даже поспорили и заключили пари, смысл которого ни Марина, ни Анжела не могли понять. Большего унижения, чем быть обнажёнными под сальными взглядами этих мужиков, они никогда не испытывали, а то, что на них делали ставки, как на лошадей, уже не имело значения.

Наконец, когда девушки обтерлись полотенцами и обсохли под фенами, тщательно расчесав волосы, им выдали одежду, видимо, заранее кем–то подобранную для каждой из них с учетом размеров. Сначала парни проследили, как они натянули на себя узкие кружевные трусики из тончайшей полупрозрачной ткани, прикрывающие лишь лобок и оставляющие совершенно открытыми ягодицы, потом передали девушкам такие же открытые бюстгальтеры, только поддерживающие их пышные, упругие груди и подчеркивающие соблазнительную форму. Отдавать девчонкам платья парни не спешили, а заставили покружиться и принять разные позы, чтобы хорошенько рассмотреть их тела. Только после просмотра этого эротического спектакля, надсмотрщики разрешили им одеть коротенькие облегающие платья и туфли.

Одевшись, Марина постепенно избавилась от сжигающего её стыда и ощущения абсолютной беззащитности перед этими незнакомыми парнями, которым на вид было лет по двадцать пять или даже больше, и оба имели хорошо накаченные мышцы. Подобных им ей доводилось видеть немало и на дискотеках, и в кафе, да где угодно в городе. Они выглядели как типичные "братки", выставляющие напоказ свою крутизну. Она всё ещё боялась их, но страх немного притупился. Раз уж её и Анжелку не изнасиловали сразу, когда они лежали почти бесчувственными и голыми в камере, то вряд ли их станут принуждать к сексу теперь. Однако в поведении и разговоре парней было много странного и непонятного. Марина чувствовала, что её и Анжелку спас от насилия лишь чей–то строгий запрет, ослушаться которого парни не смели, отчего ограничились только лапанием и похотливым созерцанием их голых тел.

"Кажется, они о чём–то таком намекали… – подумала Марина. – Ну да, кто–то из них сказал, что не тронут нас, потому что нельзя. Значит, кто–то запретил им делать это. Кто?.. Эти козлы всего лишь "шестёрки" – исполнители. Наверное, есть и хозяин, и другие. Вот вляпались! Тут целая банда. Что им нужно от нас? Хотят получить выкуп?.. Но ведь у Анжелки и в самом деле предки не богаты… И зачем нас переодели? Тряпки не из дешевых… Что всё это значит?.." Набравшись храбрости, она осторожно спросила надсмотрщиков:

–Что вы хотите с нами сделать? Вам нужны деньги?

–Деньги всем нужны, детка, – с усмешкой ответил один из них. – Только не напрягайся, вы здесь не ради выкупа.

–Тогда зачем?.. Мы… заложницы? – растерянно и неуверенно спросила Марина.

–Вы – куклы.

–Куклы?.. В каком смысле?

–В прямом.

–Я не понимаю…

–Ты, наверное, дура? Не знаешь, что такое "кукла", и что с ней делают?

–Знаю. С куклами играют… С нами тоже?..

–Надо же, сообразила!

–То есть как?

–Как захочет ваш хозяин. Всё, девки, больше никаких вопросов. Вот шоколад и "Фанта", – сказал надсмотрщик, небрежно бросив на тумбочку две плитки и ставя пластиковые бутылки с напитком, – подкрепитесь и в "витрину"…

ГЛАВА 7. «СМЕРТЬ МАНЬЯКА».

В небольшом, уютном зале, погруженном в интимный полумрак и слабо освещенном мягким жемчужным светом настенных светильников, сидели за накрытым столиком трое мужчин, неторопливо смакуя изысканные вина и не менее изысканные закуски. Прямо перед ними, всего лишь в трёх метрах от стола, за стеклянной стеной на маленькой сцене стояло главное «блюдо», ради которого они и собрались здесь. Впрочем, это пикантное «блюдо» предназначалось только одному из них – гостю в шикарном кожаном костюме с холёным, но неприятным лицом, скорее напоминающим маску жестокости. Его выцветшие глаза, как два кусочка льда, зловеще поблескивали из–под светлых бровей, пожирая взглядом стоящих за стеклом девушек. Извращенная фантазия уже рисовала картины изощрённого секса с юными красотками, возбуждая в нём ненасытное кровожадное чудовище, но гость всё ещё не мог сделать окончательного выбора между парой очаровательных и прелестных «куколок», скованно стоящих в столбняке на подиуме и недоумённо со страхом пытающихся увидеть за поляризованной витриной свою судьбу.

–Прекрасно… – сказал гость по–немецки и скривил губы в довольной ухмылке. – Не ожидал, что вы так быстро и точно исполните мой заказ.

Молодой мужчина в очках, похожий на аспиранта, быстро перевёл сказанное другому – невысокому и невзрачному сорокалетнему господину с жидкой, тёмной шевелюрой, тщательно постриженной и уложенной в аккуратную прическу. Хозяин, а это был он, любезно улыбнулся и ответил:

–Наше заведение, как вы убедились, всегда поставляет только элитный товар. Согласитесь, эти "куколки" стоят той суммы, которую мы запросили за них. Они доставят вам незабываемое наслаждение, и при этом у вас не будет никаких проблем.

–Надеюсь, что ваши гарантии – не блеф.

–Не сомневайтесь, наш бизнес существует уже довольно давно, и ещё ни разу не было проколов. Вы удовлетворите своё желание и уедите домой, а мы здесь живём. Не в наших интересах допускать брак. Мы рискуем всем, вы – ничем. Кстати, в Европе вам бы грозило пожизненное, а у нас вы можете реализовать любые свои фантазии, всего лишь заплатив за это.

–Потому и плачу… Господа, вы правы – такая возможность предоставляется нечасто, и я готов купить обеих, если вы предоставите скидку на двадцать процентов.

–Это не серьёзно. Мы же не дешёвых проституток предлагаем. И потом, вы же заказали категорию "А", что означает одноразовое использование товара, а утилизация и подчистка следов очень дорого нам обходится. Если вы не в состоянии заплатить за пару по категории "А", то выберете одну из них. Время вашего пребывания у нас не ограничено, так что вы сможете растянуть удовольствие довольно надолго, если не станете спешить и не сломаете "куклу" сразу.

–Хорошо, беру обеих, – наконец, решился гость. – Подготовьте сегодня шатенку. Надеюсь, вы изготовили то, что я просил?

–Конечно. У нас всё готово, – ответил хозяин и, щелкнув пальцами, подозвал к себе дюжего охранника, стоящего у двери зала. Тот быстро и бесшумно подошёл к нему, и хозяин распорядился: – Отведите ту, что слева, в третий бокс. Блондинку верните в камеру.

– Ну вот, куколка, мы и пришли, – сказал охранник Марине, открывая перед ней дверь в какое–то подвальное помещение и подталкивая в спину. – Иди, иди, теперь ты собственность клиента, а ему нетерпится поиграть с тобой.

Марина испуганно оглянулась и упёрлась, страшась входить в мрачное подземелье.

–Нет! Не хочу! – крикнула она в отчаянии. – Я не кукла!..

Охранник лишь коротко хохотнул и грубо втолкнул её внутрь, с грохотом захлопнув за ней дверь. Марина схватилась за кованное кольцо и стала судорожно дёргать за него, но, услышав, как лязгнул замок, поняла, что путь назад отрезан. Девушку охватила паника. Сердце трепыхалось в груди загнанной птицей, и Марина, преодолевая ужас перед неведомым, заставила себя обернуться. Она не знала, что её ожидает, но инстинктивно ощущала смертельную опасность, нависшую над ней, которая витала в самой атмосфере просторного подвала со сводчатыми потолками и колоннами, выложенного из необработанных булыжников, что напоминало средневековый замок времён инквизиции. Эту мрачную и жуткую ассоциацию дополняли и усиливали горящие свечи в канделябрах на стенах и большой деревянный крест странной Х–образной формы, подвешенный к блокам в потолке четырьмя тросами и висящий в метре от пола. Ещё она увидела огромную кровать, застеленную белой простыней, и появившегося из–за колонны незнакомого мужчину в одних трусах. Ей всё стало ясно, лишь только она встретилась взглядом с его глазами, жестокими и похотливыми, с безумным ледяным блеском.