Текст книги "Лазурь небес и порожденье ада"

Автор книги: Сергей Лузин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ты пожалеешь, что на свет родился, детектив! Можешь уже собирать вещи и мотать в Канаду, если не хочешь заработать срок!..

…Когда мне наконец удается дозвониться до Катсона и обрисовать ему ситуацию, тот вскипает так, что даже через трубку чувствуется, как встала дыбом шерсть на его загривке.

– Ты совсем рехнулся, Гелленберг! – шипит он. – Арестовать Паттерсона!.. Хочешь, чтобы мне сенатор собственноручно голову открутил?!

– Шеф, но он же…

– Да мне плевать, что он там!.. Немедленно сними с него браслеты и извинись! И чтобы на милю не посмел к этой семейке приблизиться!..

…Полчаса спустя, даже не подумав извиниться перед Паттерсоном, да еще и приковав его в назидание к кровати, еду на такси домой вместо управления. Какой теперь смысл, если меня все равно вот-вот выгонят? Похоже, заигрывать с сенаторской семейкой и впрямь опасно. Задумчиво гляжу в окно на все так же неспешно и уныло плывущие мимо крыши домов и яркую луну. Наверное, все это я тоже вижу в последний раз – придется совсем сваливать из Чикаго. Ну и плевать.

На самом пороге квартиры меня встречает Эва. Черные кудрявые волосы распущены по плечам, лицо взволновано. Такой я ее еще ни разу не видел.

– Аллан, только что звонили из управления. Похоже, новое убийство…

Об исторических корнях, или Вид с открытки

Просыпаясь теперь каждое утро и оглядываясь вокруг, Гвендолин думала только об одном: нет, этого просто не может быть, это все сон. Или же сказка, вроде «Принцессы на горошине». Последнее наблюдение было вызвано тем, что спала она на очень мягкой и пышной перине, которую прислуга каждый вечер взбивала и тщательно крахмалила. Джейсона в это время рядом уже не было, он уходил каждый раз рано и неслышно, но простыни еще хранили его отпечаток и почти неуловимый запах. Прижавшись к постели лицом и несколько раз с наслаждением вдохнув, девушка вставала, распахивала окно и с восторгом глядела на оживленные улицы Детройта. Отель класса «люкс», в котором они остановились, находился в самом центре города, и клаксоны автомобилей, которыми так славился «Мотор-сити», разрывали воздух постоянно. Но здесь они звучали как-то по-особенному, не так, как в Чикаго, создавая неповторимую симфонию городского шума, которая, будь она переведена в ноты и записана на бумаге, наверняка стала бы модным хитом.

Перебрались они в Мичиган с неделю назад и сняли один из самых дорогих номеров в отеле. Откуда у Джейсона взялись на это деньги, Гвендолин не знала. Она вообще почти ничего не знала о нем, этом странном во всех отношениях молодом человеке. У него водились бешеные деньги, хотя она ни разу не видела при нем кошелька или чековой книжки. Впрочем, Гвендолин это особо не волновало. Какая разница, кто твой возлюбленный, когда рядом с ним тебе так хорошо, что просто захватывает дух и внутри все наполняется радостью?

Близость у них случилась в первую же ночь в отеле. Они просто сидели, о чем-то мирно разговаривали и разглядывали номер, украшенный цветами, которые Джейсон удивительным образом извлекал прямо из воздуха. Понемногу они незаметно сближались: сначала соприкоснулись их руки, затем, при наклоне все ближе друг к другу, сомкнулись губы, а затем уже тела соединились в одном страстном объятии, так что время вокруг них как будто бы застыло, и весь остальной мир перестал существовать…

…Когда час спустя они, расслабившись, откинулись на кровать, цветы на потолке, словно бы расцветшие еще сильнее от страсти, теперь увядали и осыпались крупными лепестками. Украдкой заглядывала в окно проказница-луна, воздух был неподвижен, ветер ни малейшим своим дуновением не решался потревожить уединение двух молодых людей. Щелкнув зажигалкой, Джейсон закурил. Гвендолин уже в который раз рассматривала странные буквы на боку явно армейской зажигалки, и только теперь ей пришла в голову неожиданная и пугающая мысль.

– Эта зажигалка… – сбивчиво начала девушка. – Ты… ты забрал ее у одного из убитых тобой?

Джейсон резко повернулся к ней, и взгляд его стал таким холодным и жестким, что она невольно отшатнулась назад и решила про себя больше не заводить разговор на эту тему. Ну подумаешь, взял себе такую мелкую вещицу! Парень меж тем посмотрел отстраненным взглядом в окно и так же бесстрастно произнес:

– Я завтра утром уезжаю в Канаду. – Поймав изумленный взгляд девушки, он добавил: – Не волнуйся, ненадолго. Я приготовлю для нас с тобой небольшой сюрприз.

Она усмехнулась, глядя в его красивые серые глаза и пытаясь по их выражению понять, что он действительно готовит ей. Все-таки он удивительно загадочный и в то же время такой притягательный, этот Джейсон, настоящее имя которого она вряд ли когда-нибудь узнает.

– Канада… – мечтательно произнесла Гвендолин, проводя пальцем по широкой безволосой груди возлюбленного. – У меня там остались родственники со стороны отца. Давно мечтаю их навестить.

– Извини, что спрашиваю, – Джейсон выпустил в потолок тонкое колечко дыма, – но ты ведь ни разу не говорила мне о своем отце. Ты вообще знала его?

– Конечно, – ответила девушка. – Мы жили все шестнадцать лет на ферме в окрестностях Лафейетта55
  – город в Луизиане.


[Закрыть] – я, мои родители и Агидель, наша старая служанка. Папа разводил коз, мама занималась домашними делами, мы жили скромно, но ни в чем особо не нуждались…

– А что стало потом? – перебил Джейсон, вглядываясь в ее лицо встревоженным взглядом.

Но Гвендолин будто бы не слышала. Ее глаза заволокло туманом, а мысли, казалось, унеслись куда-то совсем глубоко, под толщу Мичигана, откуда их уже с трудом можно было вытащить…

– …Куда они делись? – разносится по всему лесу голос одного из страшных людей в черных плащах. – Только что были здесь!

Гвендолин, закрыв лицо руками, старается даже не дышать, чтобы не выдать себя. Справа ее успокаивающе греет бок Агидель, слева локоть сжимает приятно шершавая рука матери. И все равно страшно так, что девочка дрожит всем телом.

Ночную мглу прорезают яркие лучи фонарей. Они мечутся по стволам и листве деревьев, пока еще далеко от тех кустов, где спряталась семья Лантимир и их верная служанка.

– Нам все и не нужны! – доносится издалека зычный голос, должно быть, командира Охотничьего патруля. – Лицензия только на девчонку! Остальных гасите на месте, если будут сопротивляться, а так не трогайте!

Негритянка зажимает рот Гвендолин, готовой уже расплакаться в голос. Господи, они все знают! Ну почему, почему она не смогла тогда совладать со своей силой, зачем позволила ей выйти наружу при свидетелях? Внезапно ее отец, чье одухотворенное бородатое лицо прекрасно видно даже во мраке, поворачивается к жене.

– Элизабет… Бери Гвендолин и уходите… Агидель выведет вас из леса… – горячо шепчет он.

– А как же ты, Фрэнсис? – сорвавшимся от волнения голосом спрашивает миссис Лантимир.

– Я отвлеку их. – Голос его бодр и спокоен. – Ты же слышала, мы не представляем для них угрозы. Им нужна Гвендолин…

– Папа!.. – едва не выкрикивает в голос дочка и рвется к отцу, но тот резко отстраняет ее: – Ты слышала, что я сказал? Уходи. И слушайся во всем маму.

– Нет, я не оставлю тебя, милый! – заливаясь слезами, Элизабет бросается на шею к мужу, тот нехотя обнимает ее, порывисто целует в губы и толкает в сторону густой чащи:

– Все, бегите! Встретимся у Северного тракта!

– Идемте, Гвинн, миссис Эл! – Агидель берет обеих женщин за локти, утаскивает подальше от кустов. Гвендолин со слезами на глазах смотрит, как отец, выползая наружу на четвереньках, прячется за деревом, а оттуда короткими перебежками семенит в другую сторону. Думала ли она когда-нибудь, что ее папа, самый сильный и мужественный человек на свете, будет, словно заяц, прятаться вместе с ними в лесных зарослях и так же трусливо перебегать от одного дерева к другому?

Когда их укрытие остается ярдах в двадцати позади, все лучи фонарей вдруг разом направляются в одну сторону. Слышится окрик, затем свист стрелы из арбалета, и громкий голос раздраженно произносит: «Ну я же говорил – на поражение стрелять только накрайняк». Гвендолин стискивает зубы, про себя повторяя: все будет хорошо, папа жив, скоро мы увидим его.

С трудом выбравшись из чащи, три женщины оказываются на широком открытом пространстве. Тут бежать некуда – хоть ложись на землю и умирай. Но удача сегодня, похоже, на их стороне – по тракту в северо-западном направлении, рассекая тьму фарами, мчит грузовик – должно быть, припозднился с перевозкой хлопка. Агидель толкает хозяев в придорожную канаву, а сама бежит наперерез грузовику. Слышен визг тормозов и громкая ругань шофера.

– Ой, простите, мистер, я заплутала малость, – доносится в ответ извиняющийся голос старухи. – Не подскажете, где тут ферма Джаггерсонов?

– Пошла в жопу, черномазая! – раздается снова. – Не знаю я никаких Джаггерсонов! Уйди с дороги!

– Стыдно, молодой человек, так орать на старую негритянку, – бормочет Агидель, спускаясь в канаву. Двигатель грузовика между тем заводится, и служанка вдруг резко толкает мать с дочерью к машине:

– Быстро в кузов, пока он не разогнался! Ну!

– А как же папа? – медлит Гвендолин. – Мы разве не будем его ждать?

– Дура! – срывается негритянка, чьи глаза блестят в темноте, и кажется, будто бы они повисли в воздухе, остального тела не видно. – Не придет твой папа, разве не ясно? Запрыгивай, живо!

Поскольку обе женщины еще медлят, а грузовик уже набирает скорость, Агидель хватает их за руки, толкает прямо к машине. Миссис Лантимир с трудом вскарабкивается в кузов, подтягивает за руку дочь. Служанка бежит позади, но не запрыгивает.

– Прощайте! – слышен ее голос, едва не перекрываемый шумом мотора. – Стара я уже стала, не по пути мне с вами! Да хранит вас Господь!

Ее силуэт медленно тает во мгле за поворотом дороги. Прижавшись к нагретым на солнце тюкам хлопка, Гвендолин горько рыдает, ее мать, также плача и при этом шепча успокоительные слова, обнимает девочку…

…Вынырнув с самого дна Мичигана, Гвендолин поняла, что рыдает так же, как и тогда, семь лет назад, всхлипывая и трясясь в судороге. Джейсон прижимал ее к себе, поглаживая по плечу и повторяя: «Ну не плачь, детка, все хорошо». Чем-то он напоминал ее мать тогда. И все-таки был другим. Рядом с ним было по-настоящему хорошо, чувствовалось, что он может защитить от любых напастей и при этом не бросить в беде. Ни за что.

***

За эти дни Детройт смог по-настоящему изменить Гвендолин. В противоположность фальшивому, скучному и суетливому Чикаго этот город как бы распахнул перед ней ворота в прошлое, открыв по-настоящему прекрасный и волнующий мир. Этот город был живым и настоящим, и в нем Гвендолин, которая с шестнадцати лет старалась подавлять рвущуюся наружу демоническую сущность, теперь просто перестала ощущать в себе суккуба. Детройт впервые за долгие годы позволил ей быть человеком.

В один из дней, когда Джейсон никуда не отлучался, Гвендолин упросила его отправиться на прогулку по городу. Они прошли от Риверфронта, бросавшегося в глаза пестротой кварталов и первозданной красотой набережной, до бульвара Вашингтона и других центральных улиц, поражавших роскошью и классичностью особняков. Воистину, «Париж Нового Света» был прекрасен, и у Гвендолин при одном осознании этого на глаза наворачивались слезы. Всего каких-нибудь полтора века назад этот город был истинно французским, и такая близость к историческим корням вызывала у девушки еще большую тоску и ностальгию. Никогда она не была в Париже, а тут почти то же самое, только прямо перед тобой, протягивай руку и бери сколько хочешь! А всего в нескольких милях, за городской чертой – прекрасная Канада, земля истинной свободы!

Джейсон же, похоже, совсем не испытывал восторга по этому поводу, угрюмо бросая взгляды на встречавшихся в толпе прохожих негров и нелюдей, которые последнее время все больше оккупировали город. Прекрасный некогда, Детройт наполнялся грязью, и ценителя Истинной Красоты это явно угнетало.

Из привычного состояние обоих молодых людей вывела лишь вспышка магния перед глазами.

– Мисс, прошу вас, еще один кадр! Вы так прекрасно смотритесь рядом с вашим кавалером! Воистину, это вид для открытки! – воскликнул молодой кот с фотоаппаратом в лапах, бегая вокруг парочки и приникая глазом к видоискателю.

Гвендолин, радостно улыбаясь, взяла хмурого Джейсона под руку. Велев им замереть, фотограф сделал еще один снимок.

– Желаете получить эту карточку на память? Недорого, всего двадцать центов! Зайдемте со мной в ателье, я вам тут же ее напечатаю! – продолжал он вертеться вокруг. Джейсон хотел увести спутницу прочь, но та, остановившись, вынула из ридикюля пригоршню монет.

– Пожалуйста, – улыбнулась она коту.

К концу дня, по пути к отелю, Гвендолин с восторгом прижимала к груди фотографию в красивой резной рамке. Внутри у нее от радости все так и пело, а прекрасный снимок еще больше грел душу…

***

Через два дня после этой прогулки Джейсон ворвался ранним утром в номер. Он выглядел возбужденным настолько, что даже его костюм, прежде всегда сидящий безупречно, теперь был помят. Ни слова не говоря, он кинул на кровать сверток с выглядывавшим изнутри странного вида платьем. Гвендолин, еще позевывавшая в постели после сладкого сна, уставилась на него со смесью удивления и непонимания.

– Вставай и одевайся в это, – не терпящим возражения тоном произнес Джейсон. – Нам предстоит новое дело.

– Ты опять собрался кого-то убить? – Девушка, позабыв про сон, резко села на кровати. – И хочешь использовать меня, так же, как и с тем антрепренером?

– Да, но это совсем не то, о чем ты подумала, – ответил парень, присаживаясь на кровать и сдвигая шляпу на затылок. – Скорее даже, наоборот. Я хочу, чтобы ты втерлась кое к кому в доверие.

– С помощью этого? – удивилась Гвендолин, извлекая из свертка довольно короткое темное платье с нелепыми рюшками и кружевами и пару черных чулок.

– Сейчас я все объясню. – Он по-прежнему был возбужден, даже говорил из-за этого с трудом. – Вчера вечером в этот отель прибыл один человек… точнее, жаб. Зовут Жюль Кьенкор, делец из Парижа. По слухам, он сказочно богат и при этом вообще не проявляет никаких чувств, кроме тех, что связаны с деньгами. Иными словами, как женщина ты его вряд ли заинтересуешь. Но вот как горничная…

Девушка, внимательно рассматривавшая странный наряд, тут же отбросила его в сторону.

– Ты собрался убить его прямо здесь, в отеле? – пораженно спросила она.

– А что, по-моему, идеальная мишень, – пожал плечами Джейсон. – Бесчувственный скряга, никакого понятия о Красоте, а ты к тому же знаешь французский. Заведешь с ним разговор о том, о сем, о родине, бонжур-тужур, а там и выведешь его чувства наружу. А тут и я появлюсь и сделаю свое дело. К тому же мы свалим сегодня отсюда в Канаду, где, как я и обещал, тебя ждет сюрприз. Никто и не найдет нас.

Гвендолин задумалась. Предложение выглядело заманчивым, однако быть по чужой воле чьей-то подстилкой, пусть и не в грязном смысле, ей не хотелось. Тогда, с Гейвордом, она все придумала сама, сейчас же чувствовала себя неловко, оттого что ей помыкали.

– Ну, чего ты медлишь? Учти, у нас с тобой мало времени, этот жаб может куда-нибудь уехать по делам и еще неизвестно когда вернется, – подлил масла в огонь Джейсон.

– Я… боюсь, я не смогу натурально изобразить горничную, – опустив голову, промямлила девушка. – А если… если он вдруг поймет, что это уловка? Решит, что я хочу его ограбить?

– Брось, твой актерский талант не должен тебя подвести. – Он положил руку на плечо девушки, и она почувствовала, как от его прикосновений все сильнее тает и теряет способность отказать. – Если уж ты выступала в кордебалете, то должна знать, как ведут себя девушки этого круга. А если что, явишь ему свою суккубовскую сущность – как знать, вдруг на него подействует?

Гвендолин про себя вздохнула. Похоже, что отказаться теперь уж точно не получится. Она облачилась в принесенную парнем одежду. Платье действительно оказалось ей не по размеру, так что колени были бесстыдно оголены, но Джейсон уверял ее, что все так и должно быть.

– Не волнуйся, эту форму я у настоящей горничной взял, она по комплекции почти как ты, – сказал он. – Заплатил ей достаточно, чтобы она в свою смену ушла из отеля. А через полчаса в номерах плановая уборка, так что подозрений не должно возникнуть.

Девушка снова вздохнула, беря в руки щеточку для протирания пыли и узел со свежим бельем и направляясь по коридору к заветному номеру. Колени у нее дрожали, и все внутри в тревожном предчувствии замирало, но она понимала, что пути назад уже нет. Кравшийся позади Джейсон подбадривал ее взглядом и, окончательно решившись, она подошла к двери и негромко постучала.

– Кто там? – послышался изнутри хриплый квакающий голос.

– Уборка номера, – как можно более равнодушным голосом ответила Гвендолин. Не стоило изображать из себя роковую красотку, наоборот, нужно было казаться скромнее. Ответа долго не было, наконец дверь отворилась, и тут же Джейсон, запустив руки в карманы, прошел мимо по коридору, делая вид, что оказался здесь случайно.

На пороге номера стоял крупный жаб в подтяжках и фланелевой сорочке. Ростом он был футов в пять, так что взгляд его оказался на уровне ключиц Гвендолин. Большие круглые глаза быстро и с подозрением осмотрели девушку и пространство вокруг нее.

– Новенькая, что ли? – осведомился он, увидев, как она чуть заметно дрожит. – Ну заходи.

Дрожа еще больше, Гвендолин оказалась в номере мсье Кьенкора. По виду он ничем не отличался от других номеров в отеле, разве что был завален всевозможными восточными сувенирами, от китайских ваз до египетских статуэток.

– Я только что из кругосветки, – пояснил Кьенкор, захлопнув дверь и поигрывая оттопыренной кожей горла. – Ну, чего встала? Прибираться будешь?

Вспомнив, что должна стать для приезжего своей, Гвендолин присела в неловком книксене и смущенно пискнула: «Oui, monseir». Он уставился на нее с еще большим подозрением, но тут же взгляд его потеплел.

– Ты из Франции? Так что же сразу не сказала? – заквакал он, переходя на французский. – Давно эмигрировала?

– Я… из Луизианы, – не стала врать девушка. – Простите, мсье, не знала, что вы француз, случайно вырвалось…

– Пустяки, я все понимаю. – Жаб растянул губы в неком подобии улыбки. – Приятно встретить в чужой стране хоть кого-то, кто понимает твой язык. Я, кстати, Жюль, а тебя как зовут?

– Жаклин, – не раздумывая ответила девушка. Так звали ее первую няню.

– Очень приятно. – Жюль припал холодными губами к ее руке, и Гвендолин с трудом сдержалась, чтобы не передернуться от омерзения. – Ну что ж, Жаклин, можешь начать уборку, а я пока переоденусь. У меня скоро деловая встреча, видишь ли.

– А чем вы занимаетесь, мсье Жюль? – изобразила она заинтересованность.

– Тебе это правда интересно? – усмехнулся он так, что мурашки побежали по ее коже. – Я приехал заключить выгодный контракт с «Форд Моторс». Слияние двух фирм даст огромный толчок к сближению наших стран и объединению их в борьбе со злом.

Невольно вздрогнув, девушка продолжила смахивать щеточкой пыль с подоконника. О каком таком зле он говорит? Быть может, о коммунизме, о котором все в Европе сейчас толкуют? Но при чем здесь «Форд Моторс»? Она как бы невзначай взяла с прикроватного столика фотографию в рамке, изображавшую прекрасную панораму Парижа, какую прежде Гвендолин могла видеть только на открытках, и то с других ракурсов.

– Так вы из Парижа, мсье Жюль? – восхищенно спросила она. – Я давно мечтаю там побывать!

– Это мне подарил один знакомый, – кивнул жаб на снимок. – Он забирался на Эйфелеву башню и оттуда снял этот кадр. Сам я не любитель лазать по высоткам.

Гвендолин кивнула и принялась протирать ситцевой тряпочкой столик, на котором кроме фотографии стояла довольно массивная резная шкатулка. Любопытство пересилило в девушке все остальное, и, улучив момент, когда хозяин номера не смотрел в ее сторону, она быстро откинула крышку шкатулки и тут же застыла на месте, едва не вскрикнув от неожиданности. Внутри на бархатной подстилке сверкал вороненой сталью револьвер «бульдог». Гвендолин захлопнула крышку и продолжила было уборку, как вдруг что-то холодное и скользкое обвило ее за щиколотку и резко швырнуло в сторону. Ударившись спиной о стену, она почувствовала, как из нее резко вышибло весь дух. Сползая на пол, сквозь пляшущие перед глазами яркие искры девушка увидела Кьенкора, который, лениво шлепая перепончатыми лапами, приближался, все больше нависая над ней своей громадой. Его язык длиной в несколько футов волочился за ним по полу, и это зрелище было действительно мерзким.

– Не будь такой наивной, девочка, – ворвалось к ней в сознание сквозь пелену тумана в голове его протяжное кваканье. – Я сразу раскусил тебя. Ты ни капли не похожа на прислугу. И потом, сегодня я проверил список всех горничных в этом отеле, и ни одной с именем Жаклин там не было. А теперь отвечай: кто тебя прислал? Что тебе от меня нужно?

Его страшный язык угрожающе потянулся к ее горлу. Замотав головой, девушка попыталась встать, но тело все еще плохо слушалось ее. Внезапно она увидела, как дверь номер открылась и туда вбежал Джейсон. Он, не медля, направил ладонь на Кьенкора, и тот, резко дернувшись, застыл на месте, а затем сущность мутно-желтого цвета начала выползать из него. Однако в следующую секунду жаб резко развернулся, и его язык, прилипнув к пиджаку Джейсона, отшвырнул того в угол. Сущность вернулась на место, и Кьенкор прошлепал к неподвижно лежавшему молодому человеку.

– Со мной такие штучки не прокатят, парень, – пророкотал он. – Я был на войне и знаю, как это происходит. Если не будешь дергаться, может, и пощажу тебя.

И, словно забыв об оглушенной парочке, он подошел к телефону в углу и принялся набирать номер. Внутри у Гвендолин все так и всколыхнулось, и взгляд помимо воли упал на выпавший из шкатулки револьвер, валявшийся совсем рядом с ней. Безумная мысль еще только мелькнула в голове, а руки уже сами собой ухватили тяжелую сталь. Дрожа, девушка навела оружие на широкую спину жаба, который, отвернувшись к стене, продолжал вертеть перепончатой лапой диск аппарата. Выстрел разнесся по номеру подобно грому, и тут же «бульдог» со стуком упал из рук Гвендолин на пол. Жюль Кьенкор застыл на секунду, а затем пошатнулся и, увлекая за собой телефон, рухнул на ковер.

Опираясь на стену, Гвендолин с трудом встала и на негнущихся ногах подошла к жабу. Остекленевший взгляд его выпученных желтых глаз неподвижно уставился в потолок, из уголка рта стекала тонкая струйка слюны, а на ковре под телом медленно расплывалось пятно черной крови.

«Мертв, – пронеслось в голове у девушки. – Я убила человека… нет, пусть не человека, но живое существо… Господи, как такое возможно?..»

Вспомнив о Джейсоне, она кинулась к нему и перевернула на спину. Он тяжело, с хрипом дышал, лицо его позеленело, а волосы были всклокочены.

– Проклятье… я был не готов к такому… – с трудом вымолвил он. – Его сущность… она едва не убила меня… черт…

Кое-как поднявшись, он взглянул на мертвого жаба и покачнулся, едва не упав. Гвендолин пришлось поддержать его за локоть.

– Надо уходить, – прошептала она. – На выстрел могут сбежаться…

Но было уже поздно. За стеной номера слышался какой-то шум, тревожные крики, а по коридору раздавался топот множества ног. Схватив парня под руку, Гвендолин потащила его к выходу. «Бежать, бежать отсюда как можно скорее», – вертелась у нее в голове единственная мысль.