Текст книги "Хрупкий мир (СИ)"

Автор книги: Сергей Котов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

3

На челноке был небольшой, но специализированный зал для брифингов. Семнадцать человек, конечно, было для него многовато, но мы позаимствовали несколько стульев из столовой. К счастью, они могли отстёгиваться от палубы. В целом обстановка была куда комфортнее, чем тогда, в пещере, когда мне приходилось рисовать планы на каменной скале угольком. Теперь в моём распоряжении был настоящий оперативно-тактический дисплей, на который была выведена схема солнечной системы.

– Негуманоиды, условно назовём их моллюсками. Очень уж похожи на осьминогов-переростков, – говорил я, – обосновались возле Юпитера. Они рассматривали его луны как альтернативную возможность колонизации, до того, как разведали условия на Земле. У них самая сильная мотивация. Они прибыли сюда на корабле поколений, и отступать им просто некуда. Корабль находится на орбите Европы. Вокруг этого спутника создана эшелонированная оборона, которую их противники пока даже не пытались прорвать, насколько нам известно.

– Вопрос можно? – поднял руку один из «тяжелых», рыжий, всё никак не могу запомнить его имя.

– Давай, – кивнул я.

– Откуда сведения? – спросил парень, – нет, я понимаю, что происходящее на Земле известно м-м-м-м…. нашему союзнику. Но это же далёкий космос!

– Наш союзник не стоял на месте в своём развитии, – улыбнувшись, ответил я.

– Это обнадёживает… – тихо прокомментировал Максим, но я услышал.

– Противники моллюсков, – продолжал я, – поисковая партия. Принадлежат одной из цивилизаций-стервятников. Степень связи и зависимости от родного мира неизвестна. Не исключено, что являются полностью автономным образованием. В их распоряжении корабль-матка с несколькими звеньями орбитальных истребителей и ещё одно космическое судно, предположительно классифицируемое как штабное. Все суда вооружены, но достаточно скромно. Ничего подобного уничтожителю планет, с которым мы сталкивались, у них, к счастью, нет. Предположительно оба звездолёта оснащены варп-двигателями.

Ещё один спецназовец поднял руку. Я молча кивнул, давая возможность задать вопрос.

– Варп – это что такое? – спросил он.

Я набрал в грудь воздух, чтобы ответить, но меня опередили.

– Блин, «Звездный путь» не смотрел, что ли? – сказал кто-то, – движок такой, позволяет быстрее света летать!

– Э-э-эм… – продолжал я, – не вполне верно. Сам звездолёт никуда не летит. Перемещается область пространства вокруг него. Вместе с ним.

– Ясно, командир, – кивнул боец, причём выражение его лица прямо противоречило сказанному.

– Стервятники больше похожи на нас. Две руки, две ноги, голова. Кожа покрыта короткой шерстью. Три глаза, предположительно фасеточные. Хотя сходство только внешнее. Гайя имела возможность изучить несколько экземпляров, погибших в ходе боестолкновений с моллюсками. В общем, фишка в том, что эти ребята одноклеточные.

Я сделал паузу, давая возможность переварить услышанное. Кай, которому брифинг переводила Таис, резко развернулся к ней и что-то быстро сказал. Должно быть, переспрашивал. Таис ему терпеливо ответила.

– Всё верно, – кивнул я, – у этих ребят с инфузориями больше общего, чем с нами. Все внешние и внутренние органы и приспособления у них – не органы вовсе, а органеллы. А генетический аппарат спрятан в одном-единственном ядре, которое находится приблизительно в центре груди. Твёрдый скелет отсутствует. Участки гелеобразной эндоплазмы у них твердеют под воздействием электрических импульсов, там, где это становится необходимым. Так они и передвигаются. Рот у них отсутствует. Пищеварение у них внешнее, совсем как у Гайи в древние времена.

– Как это? – снова вмешался рыжий, в этот раз не удосужившись руку поднять.

– Точно хочешь узнать? – вместо меня ответил Максим.

Рыжий промолчал.

– Хотя лёгкие у них есть. Энергии они потребляют много, температура протоплазмы стабильна и достигает сорока градусов по цельсию, – продолжал я.

Максим поднял руку.

– Да? – я кивнул.

– Где находятся их корабли?

– Это очень хороший вопрос, – ответил я, – предположительно в поясе астероидов. Но Гайя не имеет с ними постоянного контакта. Они попадают в её поле зрения только эпизодически. Не исключено, что они обладают продвинутым маскировочным полем.

– Это они нас атаковали? – спросил Максим, – тогда, сразу после выхода из стазиса?

– Да, – кивнул я, – это были они.

– Давай-ка сразу проясним один вопрос, – продолжал командир, – нам не надо с ними воевать? И побеждать не надо? Это точно?

– Точно, – ответил я, – нам незачем вмешиваться в конфликт.

– А что будет, если моллюски победят? И начнут колонизировать Землю, меняя её на свой вкус?

– Этого не случится, – уверенно ответил я.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что этого нет в нашей истории.

– Я бы не стала строить стратегию на этом аргументе, – вмешалась Таис.

Я вздохнул.

– Хорошо, – сказал я после секундной паузы, – пока что у нас нет оснований полагать, что они смогут победить.

– То есть, мы готовы оставить всё на самотёк? – уточнил Максим.

– На самотёк? – переспросил я, – нет. Я этого не говорил. У нас ведь есть Гайя.

– Которая не хочет себя проявлять.

– Что является очень разумной тактикой.

– Хорошо, – кивнул Максим после секундной паузы, – допустим. Получается, мы будем рисковать жизнями не ради того, чтобы победить врага? А только ради информации?

– Именно так, – кивнул я.

– И оно точно того стоит?

– Гайя считает, что стоит. И я с ней согласен.

Мне не понравился взгляд, которым Максим посмотрел на меня.

– Напомню на случай, если кто-то забыл, – продолжал я, – Земля точно погибнет, там, в будущем. Если мы не придумаем по дороге в наше время, как это предотвратить.

– Скажи… – Максим опустил взгляд, – а тебе не приходила в голову мысль… скажем, задержаться. Допустим, прямо здесь. С твоей грибной подругой можно устроиться вполне комфортно, не так ли? Мы бы могли как-нибудь разобраться с этими моллюсками и одноклеточными. И дальше просто жить спокойно. Что нам может помешать? Что нас ждёт, там, в будущем? Разбирательство, почему мы не выполнили приказ? Новые задания?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А семьи? – спросил я, – неужели нет желания снова увидеть родных?

– Не в нашем случае, – Максим грустно улыбнулся, – мы не из тех, кто может заводить семьи. Нас действительно туда ничего не тянет. Кроме присяги и приказа. Но, как ты справедливо заметил, сейчас даже страны не существует, которой мы клялись на верность.

– Ну сам посмотри, – я вздохнул, – что из этого может получиться. Шестнадцать гномов и… – я осёкся, понимая, что чуть не сказал бестактность.

– И черноснежка! – всё-таки вставил кто-то из спецназа; остальные заржали.

Я посмотрел на Таис; та явно не была склонна воспринимать происходящее слишком серьёзно: девушка смеялась вместе со всеми. Только Кай недоумённо хлопал глазами.

– И ещё один аргумент, – продолжал я, когда все успокоились, – самый главный для меня. Я не люблю проигрывать! А вы?

4

На первый взгляд, задача выглядела довольно простой. Всего-то и надо, чтобы несколько спор оказались на главном корабле одноклеточных. Но на практике реализовать это было очень и очень затруднительно.

У одноклеточных была очень продвинутая система безопасности, практически, полностью отсекающая их от биосферы земли. Скафандры, в которых они изредка показывались на поверхности, были полностью изолированными. Воздух для атмосферных шлюзов полностью возвращался в среду, а сами шлюзы были трёхуровневыми, с полным обеззараживанием и молекулярными фильтрами. Плюс такая же система, если не более продвинутая, защищала внутренности материнского корабля при стыковке с челноком, вернувшимся с поверхности.

С чем была связана такая параноидальная защита, это отдельный большой вопрос. Вполне вероятно, они уже сталкивались с чем-то подобным Гайе. А, может, просто боялись какой-нибудь экзотической заразы… что, впрочем, было довольно странно, учитывая почти полную биологическую несовместимость их вида и биосферы Земли.

Мы анализировали самые разные возможности: захват наземной базы, пленение пришельца, установление над ним контроля (при этом Гайя не давала гарантии, что это удастся сделать), вариант с «троянским конём», имитацией ценного артефакта на поверхности. Но в каждом из этих случаев мы не могли добиться главного: гарантированно получить доступ к основному компьютеру на борту материнского корабля.

Поэтому, в итоге, остановились на самом простом и очевидном плане: созданию аварийной ситуации с нарушением целостности обшивки корабля.

При этом сами себя, конечно же, мы обнаруживать не планировали. Так что оставалось задействовать ударные силы «моллюсков», предварительно взяв под контроль часть из них, разумеется.

Колонисты «моллюсков» упорно держали несколько форпостов на поверхности, с переменным успехом отбиваясь от атак одноклеточных. Тот взрыв, который мы видели, был уничтожением одной из таких баз. По какой-то причине их система ПРО пропустила один из зарядов, что закончилось полным уничтожением форпоста.

Точнее, почти полным. Кое-что в подземных бункерах уцелело, в том числе оборудование и коды доступа в единые сети, которые Гайе удалось считать.

Спецназ предполагалось задействовать только на первом этапе операции. В его задачу входило скрытное проникновение на базу с дальнейшим выходом в ангар, где хранились атмосферные истребители, и обеспечение доступа Гайи к электронным мозгам этих машин. Дальше – отход и возвращение на челнок.

В тот момент, когда Гайе удастся засечь местоположение главного корабля одноклеточных, она должна была активировать дистанционное управление одним из истребителей «моллюсков», и вывести его в атмосферу, на удаление в пару сотен километров от базы, в заранее оговоренную точку.

Дальше был мой выход. Гайя формировала вокруг истребителя монолитный кокон, и я, с помощью своего тюрвинга, перемещал его в непосредственную близость к материнскому кораблю одноклеточных таким образом, чтобы его оборонительные средства не имели никаких шансов отреагировать вовремя и предотвратить таран.

С точки зрения одноклеточных вся операция выглядела так, как будто у «моллюсков» вдруг появились продвинутые средства маскировки, которые позволили атаковать их главный корабль.

Дальше – дело техники. Основная масса кокона вокруг истребителя разлагается на простые составляющие, чтобы не оставлять следов. А незначительная часть формирует реактивные споры, которые как можно дальше проникают в повреждённые отсеки и закрепляются во внутренних структурах: на коммуникациях и в обшивке. После чего споры начинают движение в поисках доступа к центральному компьютеру.

Ближайшая база «моллюсков» находилась в трёхстах километрах от залива, где я посадил челнок. Совсем рядом. Маскировка, которую Гайя соорудила вокруг челнока, оказалась совсем не лишней. Очень хорошо, что нас не засекли в момент приземления. Должно быть, помогло то, что пару сотен километров я шёл на бреющем над морем.

Точку высадки мы назначили в трёх километрах от внешнего периметра форпоста чужих. Там была подходящая поляна в зарослях, от которой до самого периметра шёл мелкий ручеёк.

Высадку организовали традиционным способом. То есть, при помощи меня и моего тюрвинга. На задание пошла не вся группа. Поговорив с Максом, мы решили, что шестерых будет более, чем достаточно. Перемещал я ребят в связке по двое, чтобы без экстремальных нагрузок обойтись. Так что пришлось сделать три ходки.

Кай очень рвался на задание, но я не пустил: уровень знания языка не позволял ему полноценно общаться с «тяжёлыми». Конечно, он пытался убедить меня, что на задании жестов будет более, чем достаточно. И что вообще профессионалы чувствуют друг друга телепатически. Но я был непреклонен. Кажется, напарник даже обиделся.

Операцию начали с наступлением ночи. Впрочем, до полной темноты было далеко: погода выдалась ясная, звёзды и млечный путь светили ярко, а когда взошла полная Луна, все предметы стали отбрасывать отчётливые тени.

Казалось бы, что такое три километра для группы спецназа? Но это были три километра древнего леса, полного самых неожиданных опасностей. Да и саму поляну, как выяснилось на месте, облюбовали для гнездовья летающие твари с кожистыми крыльями.

Когда я доставил на место первую группу, сразу с десяток этих созданий поднялись в воздух, и начали кружить, оглашая воздух истошными воплями. Хорошо хоть этот вид птерозавров был достаточно мелким, и не мог напасть на человека. Будь на их месте легендарные кетцалькоатли нам бы пришлось худа.

Костюмы, которые синтезировала Гайя, работали отменно. Стоило постоять тихонько пару минут со включенной маскировкой – и птерозавры успокоились, один за другим опускаясь на гнездовья. Странно всё-таки, что они откладывали яйца прямо на поверхности. Неужели не сообразили, что на деревьях гнездоваться безопаснее?..

Когда все были в сборе, я жестом дал команду начинать. Ребята растворились в лесу. И только по лёгкому ритмичному плеску воды я мог следить за их дальнейшим продвижением.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Размышляя о предстоящей операции, я чуть не проворонил нападение мелкой пернатой твари с огромными блестящими глазами. Точнее, как мелкой? Это по здешним меркам мелкой. Штуковина была размером с пони, а её голова, казалось, состояла только из глаз и острых, кинжалообразных зубов.

На мне не было такого же комбинезона, как на ребятах. Поэтому невидимым я стать не мог. Впрочем, у меня было кое-что получше: тюрвинг. С его помощью, входя в режим, я и прыгнул вверх на минимальную высоту. Тварь возмущённо завыла внизу.

5

Самое сложное и неприятное во время выполнения любого плана – это ожидание. Операция проводилась в режиме полного радиомолчания, что понятно. Нет, передатчик у ребят был, но пользоваться им можно разрешалось только в самом крайнем случае, если бы ситуация грозила гибелью всей группы.

Так что полное отсутствие новостей в известной степени было хорошей новостью.

Ожидание можно было бы скрасить общением, но Кай меня подчёркнуто избегал. Всё ещё дулся, что я не послал его вместе со штурмовой группой. Они с Таис оккупировали камбуз, где занялись активным изучением русского. Оставшиеся на челноке «тяжелые» делали то, что всегда делают профессиональные военные во время любого перерыва в боевой операции. Восстановлением сил, то есть сном. Кстати, удивительное дело: никто из восьмерых бойцов во сне не храпел.

Спать, конечно же, я не планировал. Вместо этого принял прохладный душ и переоделся в такой же комбинезон, который был на спецназовцах. Гайя синтезировала его для меня ещё днём, просто я не стал переодеваться раньше, рассчитывая на особый режим и тюрвинг.

Хорошие новости пришли через три часа, за час до назначенного времени эвакуации.

«Гриша, я проникла внутрь. Бортовой компьютер под моим контролем», – сообщила Гайя, когда я в очередной раз вышел прогуляться вокруг челнока.

«Как ребята? – тут же спросил я, – все целы?»

«Все шестеро двигаются вдоль ручья, – ответила Гайя, – насколько могу судить, всё прошло хорошо».

Я с облегчением вздохнул. Потом достал тюрвинг и, входя в режим, в несколько прыжков перенёсся на поляну, где гнездились птерозавры. В этот раз мне удалось их не побеспокоить. Маскировка работала идеально.

Однако её пришлось отключить, когда я засёк звук приближающихся шагов. Уже тогда, по этому звуку, я понял: что-то не так. Звук был не таким лёгким и ритмичным, как раньше. Шагали слишком медленно. И, похоже, что-то волокли.

– У нас трёхсотый! – тихо сказал кто-то из ребят, когда увидел меня; кто именно я разглядеть не мог – маскировка ещё работала.

– Что случилось? – спросил я, в два прыжка оказавшись рядом с группой, – вас засекли?

– Нет, – последовал сдавленный ответ, – какая-то тварь напала.

Парень выглядел плохо. Значительная часть защитного комбинезона была заляпана кровью, из-за чего он утратил маскирующие свойства. Сбоку свисали какие-то лохмотья; где остатки одежды, где плоть было не разобрать. Раненый тихонько стонал, закрыв глаза.

Я был в режиме, и мог считать пульс по едва заметно бьющейся жилке на шее. Плохо. Сердце едва справляется, большая кровопотеря. Ритм неровный, прерывающийся.

«Гайя, можешь помочь?» – обратился я, давая знак спецназовцам, чтобы положили раненого на тропу.

Пауза длилась долгие две секунды.

«Да, но нужно время, – наконец, ответила Гайя, – я могу помочь синтезировать потерянные ткани. Он полностью потерял почку, часть кишечника, селезёнки и диафрагмы. Удивительно, что он всё ещё жив. Я бы могла спасти его, но не успею. Он потерял слишком много крови. Я не смогу её заместить быстро».

«Сколько у него времени?» – спросил я.

«Минут пять, – ответила Гайя, – не больше. Он итак держится только на силе воли».

«Если мы остановим кровотечение и возместим потерю, ты сможешь помочь?»

«Да. Если он продержится минут двадцать – я помогу. Просто принесите его ко мне, закрыв повреждения крупных сосудов и возместив кровопотерю».

Я упал на колени и обнял раненого, стараясь заблокировать повреждённый бок своим телом.

– Макс, – сказал я, нацеливая тюрвинг в зенит, – продержитесь. Я задержусь. Самое главное – сидите тихо. Маскировка ваше спасение.

– Мы продержимся, – кивнул командир, – я никогда не терял парней в своём отряде. Не собираюсь начинать. Делай всё, что нужно.

Я отчаянно рисковал, добравшись до челнока в два прыжка, набрав большую высоту. Само перемещение заняло доли секунды, но достаточно ли это было быстро, чтобы нас не засекли?

Я не знал. Мог только надеяться.

Кай встретил меня у входного люка и, не задавая вопросов, помог дотащить раненого в медотсек.

Автодоктор констатировал то, что я без того знал: кровопотеря, близкая к критической. Парень к тому времени потерял сознание, но его упрямое сердце всё ещё слабо трепыхалось в груди, я это чувствовал.

Активировав программу реанимации, я дал необходимые разрешения на использование жизненно необходимых медикаментов, включая кровезаменители. Дело вроде бы пошло: парень стабилизировался. Пульс был слабым, но выравнивался. Но тут сработал сигнал медицинской системы: «Исчерпание кровезаменителя».

– Мы начали переливание до того, как система подлатала сосуды, – констатировал Кай, считывая показания приборов, – иначе было нельзя, он мог умереть в любую секунду… – в этот момент он присвистнул, – а парень-то нежилец! Ты в курсе, что у него почки нет? Оставшаяся не справляется с метаболизмом! Перевожу на гемодиализ! Но это выиграет минуты…

– Какая у него группа крови? – спросил я, уже доставая комплект для переливания, спрятанный в одном из шкафов НЗ.

– Вторая положительная, – ответил Кай; конечно, на марсианском группы крови людей обозначались другими терминами, но их число – четыре – совпадало с теми, которые определяются у современного мне человечества, – у меня третья положительная. Не пойдёт.

– У меня вторая положительная, – ответил я.

– Понял, – Кивнул Кай, выдвигая кушетку, чтобы я мог лечь рядом с раненым.

Сам процесс переливания крови меня не пугал. Я уже был донором, неоднократно. Меня волновало только время, и я торопил Кая и торопился сам, как мог.

Парень стабилизировался через двадцать минут. Прогноз выживаемости автодоктора уверенно держался на двенадцати часах. Более, чем достаточно, чтобы доставить парня к Гайе. Но к тому времени я сам отдал больше литра крови.

Пока я лежал всё вроде бы было нормально. Только голова слегка кружилась. А вот когда попытался встать с кушетки, начались проблемы. Точнее, как проблемы? Я просто вырубился на секунду, и расквасил бы нос о металлическую палубу, если бы меня не подхватил Кай.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Тебе лучше полежать, – сказал он, укладывая меня обратно на кушетку.

– Принеси еды, – вместо ответа попросил я, – побольше сладкого. В запасах ещё должны быть энергетические батончики.

После пары батончиков и полулитра чистой воды действительно стало легче. Я попытался снова встать.

– Рано тебе ещё, – пытался протестовать Кай, – хотя бы часов шесть на восстановление…

– Ребята столько не проживут в лесу, – отвечал я, упрямо удерживаясь на ногах, хотя палуба ходила подо мной, как будто мы попали в шторм на море, – и этого товарища нужно вытащить наружу. Поможешь?

– Гайя? – догадался Кай.

– Да, – кивнул я, – она сможет помочь. Надо было выиграть время.

Вместо ответа напарник подкатил мобильные носилки к койке, где лежал раненый и одним ловким движением передвинул парня, почти не потревожив швы и дренаж, установленные на раненый бок.

«А парень-то окончательно адаптировался к земной гравитации! – с удовлетворением подумал я, – настоящий силач теперь!»

Кай улыбнулся, словно прочитал мои мысли.

Едва мы опустили парня на траву, на самой границе песчаной отмели, как появились белые нити мицелия, тут же опутавшие тело.

«Мне нужно время, – сообщила Гайя, – это новая для меня работа. Не хочу торопиться».

«Помоги. Пожалуйста», – сказал я, отступая к челноку.

«Всё будет хорошо», – ответила Гайя. И только в тот момент я по-настоящему поверил, что так и будет.

Я долго не мог войти в режим. Даже начал паниковать. Помогли ещё два батончика.

В этот раз я не рисковал, и двигался как обычно, мелкими прыжками на минимальной высоте.

Ребята продержались. Они настолько хорошо слились с местностью, что даже я в режиме не сразу их засёк на поляне. Пришлось на мгновение отключить маскировку, чтобы они меня увидели.

– Он жив? – безо всяких предисловий спросил Максим.

– Да, – кивнул я, – всё будет хорошо. Пойдёмте домой.

Перенос «тяжёлых» обратно на челнок занял пару часов. Мне приходилось делать большие перерывы между «рейсами», восстанавливая силы.

Максим обратил внимание на белый кокон на траве, неподалёку от челнока, но от вопросов воздержался. Молодец. Понимал, что надо сначала ребят вытащить…

«Мне удалось восстановить внутренние органы, – сообщила Гайя, едва я оправился после финального «рейса»; меня буквально захлёстывали эмоциональные волны её радости и торжества. – Я справилась. Он сейчас придёт в себя».

– Кай! – я позвал напарника, задержавшись у входа в челнок, – Макс будет рваться к раненому. Задержи его на пару минут, хорошо?

Честно говоря, я и сам не знал, для чего я так сделал. Наверно, интуиция сработала. Или ещё-что, более тонкое…

Как бы то ни было, но когда веки парня затрепетали, и он их поднял, пытаясь сфокусировать взгляд, рядом был только я.

– Ты… – выдохнул парень; в его глазах отражались какие-то сложные эмоции, которые я затруднялся сходу определить.

– Я, – ответил я, и улыбнулся.

– Как?… – спросил парень, очевидно, имея в виду, как именно удалось его спасти.

– Расторопность, – ответил я, – смекалка. И сильные союзники, – ответил я.

– Это ты… ты ведь меня спас, да? Я чувствую…

– В какой-то степени, – ответил я, – тебе перелили мою кровь. Но основную работу сделала моя подруга.

Парень закрыл глаза и несколько секунд молчал, играя желваками. Видимо, собираясь с силами для чего-то. В этот момент я вдруг понял, что помню его имя. Саша. У них в отряде было двое Саш, имя довольно распространённое, не то, что Григорий.

Он открыл глаза и пристально посмотрел на меня своими светлыми серыми глазами.

– Это я, – сказал он, и добавил через секунду, чтобы я не сомневался в смысле сказанного: – это я стрелял в тебя спящего.

Вместо ответа я грустно улыбнулся.

– Для парней было западло, – продолжал парень, выговариваясь, словно сбрасывая ношу, – и я сам вызвался. Типо, самый крутой и самый отмороженный. Вообще без границ. Ты понимаешь? Был приказ. Кому-то из нас всё равно бы пришлось. Но я почему-то думал, что мне по-настоящему всё равно.

Я вздохнул. Помолчал, глядя парню в глаза. В конце концов он не выдержал и опустил взгляд.

– Ты потерял кого-то? – спросил я, повинуясь секундному, звериному озарению.

– Да… – ответил парень, не поднимая глаз.

– После такого начинаешь по-другому смотреть на жизнь и смерть, – сказал я, – когда понимаешь, что справедливости нет…

– Ты говоришь как старик, – Саша, наконец, собрался с силами и снова смотрел мне в глаза.

– Я много пережил за время после того выстрела, – ответил я, – мне даже приходилось умирать. Как и тебе сейчас.

– Ты же не думаешь, что я сейчас начну тебе изливать душу?

– Не думаю, – усмехнулся я, – да мне этого и не надо. Хотя ты уже это делаешь.

– Мне нужно было сказать правду!

– Понимаю. Раз мы на одной стороне. Это разумно.

– Это как раз не разумно. Нас так не учили, – парень покачал головой, – я… я не знаю, зачем это делаю. Ты теперь по понятиям мой кровный брат…

– Ты молодец, что пошёл на службу, – сказал я.

– Разве?

– Конечно. Ты не мог сам контролировать своих демонов. А так тебе дали корявые, но правила. И это – хорошо.

Парень помолчал, переваривая услышанное.

– Ты хочешь знать, что я чувствовал, спуская курок?

– Думаю, я знаю, – улыбнулся я, – я ведь тоже служил. Ты знал это, наверняка.

– Нифига ты не знаешь! Строишь только из себя… – мгновенная вспышка гнева в глазах парня пропала так же быстро, как и возникла, – хотя, наверно, право имеешь… ты же понимаешь, что ты не первая моя цель?

– Я понимаю, – кивнул я.

– Некоторых я не могу забыть… в какой-то момент я понял, что расплата неизбежна. За это чувство всевластия. Ты же понимаешь, да?

– Я понимаю, – повторил я.

– Я знал, что расплата наступит. И в момент выстрела я остро почувствовал, что вот сейчас будет нечто… но уже не мог остановиться. Я нажал на спусковой крючок, уже зная, что это конец… и потом, когда пуля тебя не взяла… подумал ещё, что стекло бронированное. Наивно, да?

Я кивнул.

– И потом. Когда мы оказались в том месте, совершенно голые. Ты же понимаешь, что я подумал?

– Знаю я, – сказал я, заставив себя улыбнуться, – ну и что с того?

– Ты в курсе что в подобные минуты люди пытаются как-то договориться с судьбой?

– Стадия торга? Это общеизвестно.

– Так вот: у меня этого не было. Я сразу был готов отдать всё и сразу. И знаешь ради чего?

– Ради чего? – спросил я.

– Ради того, чтобы в этот раз оказаться на правильной стороне.

Кажется, я хотел сказать что-то ещё, умное и ободряющее. Но мои силы были на исходе. А тут ещё подошёл Макс. Кай шагал рядом, с извиняющимся видом.

Я ободряюще улыбнулся обоим.