Текст книги "Путеводная звезда. Том III (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11

Визгливые крики Илоны послужили для противоположной стороны сигналом. Ряды демонов заволновались – гончие взвыли, бурбоны вскидывали вверх оружие и что-то вразнобой ревели на чужом, рубленом языке.

Илона по-прежнему визжала, что-то кричала, прыгала, махала в возбуждении руками. Я же, очень четко чувствуя ее ауру, буквально оцепенел от накатившего осознания.

Когда кто-то умирает мучительной смертью, высвобождается просто невероятное количество энергии. И след от этого остается такой, что его можно легко почувствовать и, при наличии способностей, даже ощутить эмоции жертвы. Что у меня получилось однажды в охотничьем домике среди леса, а после на вершине пирамиды на плато в Инферно. В древнем храме-зиккурате, где на каменном алтаре умерла Варвара Островская. Семнадцатилетняя одержимая из предыдущей группы фон Колера, чью смерть я пережил вместе с ней, пропустив через себя ауру алтаря.

Но там, в храме-зиккурате, как уже сейчас понимаю, я в тот момент почувствовал след не только жертвы. Я почувствовал еще и ауру палача: эмоции умирающей девушки зеркалом отразили жадное предвкушение убийцы. Просто на фоне испытанных жертвой мук этот момент тогда совсем потерялся для меня в восприятии.

И именно сейчас, когда Илона в упоении предвкушения скорых смертей визжала и прыгала рядом со мной, вцепившись в плечо, я вдруг понял – мне хорошо знакома ее аура. Знакома, потому что именно она или убивала, или пытала, или наслаждалась в храме-зиккурате казнью семнадцатилетней одаренной.

– Как долго я тебя искал, – негромко произнес я.

– Что? – услышала мои слова Илона, прекратив визжать.

– Как долго я тебя искал, – повторил я, повернув голову и посмотрев в глаза висящей у меня на плече Илоне.

Она в ответ широко, высунув при этом язык с пирсингом, улыбнулась. Я не удержался, мягко обхватил голову Илоны и нежно поцеловал ее в лоб.

– Божечки, какое счастье, что я тебя нашел.

– Какое?

– Большое.

– Очень большое?

– Ты даже не представляешь.

Илона в ответ еще раз широко и некрасиво улыбнулась. И вновь завизжала, и закричала, обратившись вниманием к противоположной трибуне.

Наплевать на Скрипача. Наплевать на Дамьен, на герцога Сфорца. Наплевать на близящуюся арию неизвестного Сильвио. И на тебя мне тоже плевать – мысленно обратился я к инферналу в черном ободке короны, заметив, что он пристально на меня смотрит.

Вообще на всех плевать. На всех, кроме Илоны – без ее жизни, вернее смерти, я отсюда точно не уйду.

Инфернал в черной короне между тем отвел от меня взгляд, поднял руку и не глядя указал себе за спину. Из расположившейся там плотной группы с громким ревом готовности выдвинулся вперед массивный бурбон. Рыкнув приветственно и почтительно, он без задержек выпрыгнул на песок арены.

Я узнал его. Ну, вернее не конкретно его, а узнал племя.

Черные бурбоны.

Если обычные бурбоны выглядели как устрашающие монстры – массивные, всегда голые по пояс – с торчащими из предплечий, шеи и затылка костяными гребнями, то черные бурбоны выглядели более внушительно. Они смотрелись значимым апгрейдом бурбонов обычных.

Я помню подобных тварей по битве на плато, в которой умирал мой отряд, защищающий портал от орды вторжения. Только тогда подобных элитных особей наблюдал всполохами: в ходе схватки и после, во время прохода через поле трупов. Сейчас же мог рассмотреть относительно спокойно и отстраненно.

Создавалось впечатление, что стоящий на арене черный мутант с головы до ног закован в доспехи. В абсолютно черные, причем настолько, что они просто не пропускают света – спустившийся на площадку арены бурбон казался плоским пятном мрака; словно двумерная картинка среди трехмерного мира.

По воспоминаниям битвы на плато я знал и помнил, что это не совсем доспехи – элементы защиты из пропитанного настоящей Тьмой металла вживлены в мутанта. Можно сказать, живые доспехи.

Черные доспехи на бурбоне. Черный ободок короны инфернала.

Обруч контроля? Или это просто символ власти, а к физическому контролю бурбонов обруч отношения не имеет?

Попробовал обратиться к памяти Чумбы, но в ответ получил настолько сильный отзвук ненависти, что понял – конструктива в вопросах отношений инферналов и предавших расу бурбонов от Чумбы я не получу. Только желание убивать. Поэтому продолжал осматривать происходящее сторонним взглядом, пытаясь дойти до ответов на возникающие вопросы самостоятельно.

Делегация тварей между тем, после того как черный бурбон оказался на арене, взорвалась очередным сеансом воя, рычания и криков – видимо, приветствуя своего бойца. Я в этот момент, невольно сжимая коготь Чумбы, удивительно ярко почувствовал его ненависть. Ненависть не к поработителям – к демонам-инферналам, а к бурбонам, предавшим свою свободу и принявшим власть иной расы.

Коронованный инфернал поднял руку, после чего вой за его спиной моментально стих. Рука короля-инфернала чуть погодя опустилась, на миг задержавшись с раскрытой ладонью – демон словно показывал Скрипачу, что настал его черед.

«Твой ход», – интерпретировать жест по-другому было сложно.

– Драго, никуда не уходи, – шепнула мне в ухо Илона и даже оттолкнулась от меня, уходя прочь. Обернувшись, я наблюдал как она стремительным шагом двигается в сторону Скрипача, Дамьен и герцога Сфорца.

Инфернал в черной короне опустил руку, и просто ждал. Ждал и черный бурбон на арене, ждали собравшаяся за их спинами толпа демонов. Обернувшись вновь, я нашел взглядом Илону. Она уже разговаривала со Скрипачом – но то ли почувствовала мой взгляд, то ли разговор шел обо мне, и Илона обернулась. Широко и лучезарно улыбнувшись, активно помахала мне рукой. Я же ткнул пальцем себе в грудь, а после показал на арену.

«Мой выход?» – подобным образом поинтересовался я.

Отвечать сразу Илона не стала – отвернувшись, вновь приобняла Скрипача, что-то шепча ему на ухо. После этого резко развернулась, и теперь уже стремительно, вот прямо волосы назад, побежала в мою сторону. Пока Илона приближалась, а с отстраненным интересом наблюдал как трясется ее грудь, высоко приподнятая стягивающими ремнями портупеи.

– Ты надеешься на победу своего бойца? – поинтересовалась запыхавшаяся от короткого, но быстрого бега Илона.

Обернувшись, я посмотрел на черного бурбона. Вождь одного такого племени в битве на плато доставил мне хлопот. Но этот, на арене, сейчас не был настолько внушительно выглядящим.

Не думаю, что будет легко. Но и не думаю, что без шансов для Чумбы – все же Кровь дала ему возможность двигаться с такой же скоростью, как и одержимые, в скольжение ускорения времени.

– Да. Надеюсь.

– Уверен в победе?

В поисках ответа я сжал коготь Чумбы. И ощутил настолько сильный заряд жажды крови, что у меня все сомнения пропали – Чумба его уничтожит просто, порвав на британский флаг. Аннигилирует, без вопросов.

– Да, уверен.

– Да! Да! – запрыгала и захлопала в ладоши Илона, и обернулась Скрипачу. Как только они встретились взглядами, Илона широко расставила руки – делая жест словно говорящий: «Вот такая большая рыба!»

Я не сразу осознал смысл ее жестикуляции. Но все стало понятно, когда Скрипач кивнул и обернулся к группе амазонок. После короткого раздумья он показал сразу на двух. На обеих участниц несостоявшегося поединка – смелую девушку со львом на плече, и сероглазую паникующую блондинку. Один из охранников неасапиантов тут же шагнул вперед, схватив обеих и выводя их на выходящую вперед из высокой ложи смотровую площадку, нависающую над песком арены.

Их выдвижение толпа собравшихся людей встретила приветственным гомоном. Не такой вой, как от адских гончих с противоположной стороны, но звучал он для меня более неприятно. Утверждая в мысли, что собравшиеся в плане моральных норм – люди абсолютно конченые.

После того как обе визжащие от ужаса – понимающие, что именно происходит, девушки оказались выставлены на обозрение противоположной стороны, Скрипач зеркально повторил жест инфернала. Теперь твой ход – словно бы говорил Скрипач оппоненту.

Ставка сделана – а жест Илоны означал, что Скрипач может ставить что-то серьезное, догадался я.

После демонстрационного вывода амазонок троица инферналов долго, около минуты, сохраняла молчаливое спокойствие. После этого главный, в черном ободке короны, обернулся к тому, что справа, как будто советуясь.

Отлаженный механизм взаимодействия – догадался я. На арене Базаара тоже был установленный, и соблюдаемый всеми порядок поединков. Только там он регулировался арбитрами города – на арене присутствовал сторонний распорядитель. Здесь же процесс подготовки к бою был согласованным заранее элементом торга, причем судя по реакции аудитории – и с людской, и с демонической стороны, не менее интересным чем сам поединок. Подготовительный раунд в четыре хода – демоны выставляют бойца, люди делают свою ставку, демоны свою, и последним ходом люди выставляют бойца. В следующий поединок, предполагаю, люди начнут торги первыми.

И, возможно, начать можно не с объявления бойца, а сразу со ставки – думал я, наблюдая за происходящим. Не забывая еще при этом, что рядом находится неизвестный Сильвио, готовый начать свою арию.

Если бы Николетта не убила Доминику, как просто все было бы, а? Но что уж теперь, что сделано, то сделано.

Демоны-инферналы между тем закончили небольшое совещание, и один из них показал себе куда-то за спину, в шевелящуюся массу стреноженных ящеров. Куда сразу ринулись два черных бурбона. И когда они вернулись, по рядам зрителей-людей прошел дружный выдох. С самыми разными эмоциями.

С одной стороны, преобладало восхищение – это были эмоции гостей. Они открывшимся зрелищем в основном наслаждались и удивлялись. Второй основной эмоцией был ужас – он уже исходил от группы амазонок Скрипача.

Удивляться, восхищаться и ужасаться было чему: демон-инфернал со своей стороны в ответ выставил… нечто, что раньше тоже было человеческой девушкой. Раньше. Сейчас это уже было измененное существо. В ее кожу, также как и у черных бурбонов, были вживлены элементы доспехов. Только выполнено это было гораздо более искусно и изящно, чем у бурбонов – и выставленная на торги девушка от них отличалась так, как отличаются функциональная работа сварщика и творение настроенного на создание красоты ювелира.

Вживленные элементы доспеха измененной девушки закрывали далеко не все тело. И на ней, кроме металлического намордника, не было ни единого предмета одежды. Словно для того, чтобы люди могли оценить всю ее ужасающую красоту.

Глаза измененной девушки были белесыми, словно бельмом закрытые; под бледной кожей по лицу змеились темные полоски вен. Нижнюю часть лица измененной закрывал металлический намордник, на шее крепился широкий браслет. Блокирующий волю ошейник – догадался я по ауре и позе измененной девушки, которую про себя уже называл не иначе как «Керриган».

Демон-инфернал приподнял руку, и несмотря на немалое разделяющее нас расстояние, я увидел, как между пальцев у него что-то блеснуло. Камень артефакта подчинения – догадался я. Подобный самоцвет вставлен во лбу одной из трех голов адского цербера Илоны. Чей камень, тот и хозяин воли – сложно не догадаться.

Илона, кстати, увидев выставленную в качестве лота Керриган, буквально повизгивала от восторга. Даже похрюкивала, только слюни не пускала. Но на нее я уже давно не обращал внимания, просто не замечая. Хорошо, что обладаю ментальными практиками и умею выключать восприятие неприятных раздражителей. А если бы нет?

Но восхищенные вопли Илоны понятны: по предполагаемой силе и возможностям выставленная на торги измененная девушка не идет ни в какое сравнение ни с гарпиями, ни с волколаком, ни с адским цербером. Она стаю из гарпий с волколаками и адскими церберами разогнать может, определенно. Даже сейчас, с ее полностью подавленной волей, это чувствуется.

Несопоставимо – вдруг подумалось мне. Две амазонки, пусть даже юные и красивые, как равная ставка вот этой вот подчиненной и ждущей хозяина машине для убийств? Что-то не сходится. Или, если сопоставлять, тут действительно меняются условные бусы на золото? Скрипач ведь таких амазонок может сюда организованными туристическими группами гнать…

Ответ подсказал мне коготь Чумбы.

Главное – это душа. Главная ценность «людской ставки» – это не молодость и красота тел выставленных амазонок, а именно их души. Демоны выставляют ставками функциональных существ – цербера, гарпий, волколаков, теперь вот измененную девушку. У них всего этого, в их мире – без дефицита. А интересуют их больше чужие души. Свободные, и не тронутые изменениями человеческие души – в которых на Земле недостатка нет, а вот у инферналов их и днем и ночью хоть с огнем, хоть без, не сыщешь.

Золото на бусы меняют обе стороны. Просто у каждой стороны свое золото.

Вот так, наверное, правильно.

От всех этих мыслей меня отвлек звук, который можно характеризовать как «гиена завыла». Это черные бурбоны наконец довели Керриган до смотрового выступа, где остановились, и опять делегация тварей воем приветствовала решение своего предводителя.

«Твой ход», – под вой гончих и рев бурбонов вновь показал жестом король-инфернал Скрипачу. Сразу же после снизу, прямо у меня под ногами, послышался громкий скрежет. Это открывалась решетка, выпуская на арену Чумбу.

Кровавый бурбон, несмотря на кипящую внутри у него словно в адском котле ненависть, вышел на площадку внешне абсолютно спокойно. Он шел в плаще, с надетым капюшоном и низко опущенной головой. С каждым его шагом вой гончих и рев бурбонов стихал – словно собравшиеся на трибунах демоны начинали чувствовать что-то неладное.

Я же чувствовал, что с каждым шагом Чумба приближается к цели своей жизни – той самой, которую он поставил себе, принимая Зов Крови.

Месть. Он шел к своей мести.

«Что-то я очкую, Славик», – подсказал мне внутренний голос.

Судя по общему фону – по настрою Чумбы, по возрастающей настороженности демонов-инферналов и их свиты, похоже сейчас тут и без Сильвио может стать весело.

Нестройно покрикивали гости с людской стороны, приветствуя моего, выставленного Скрипачом бойца, гудела трибуна с демонами; но для меня звуки оказались приглушенными, я воспринимал происходящее словно сквозь вату.

Что-то будет сейчас. Шестым чувством чую.

Чумба наконец дошел до места неподалеку от центра и встал напротив черного бурбона. Замерев на несколько секунд, он одним слитным движением скинул с себя плащ.

Звуки с противоположной трибуны как отрезало. Ошеломление с той стороны возникло настолько сильное, что я общее эхо демонической ауры почувствовал.

После того как Чумба скинул капюшон и сверкнул алыми глазами, в толпе делегации напротив возникло некоторое шевеление. Не могло не возникнуть – потому что орду демонов, во время неудавшегося вторжения, истребляли в том числе такие парни как Чумба, из племени кровавых бурбонов.

Произошедшее – это как будто на официальных соревнованиях по единоборствам одна из команд выставила на ринг разыскиваемого – противоположной стороной, по всему миру преступника.

В толпе тварей постепенно зарождался гомон, но король-инфернал заставил всех замолчать, подняв руку. После его когтистый палец показал на Чумбу: «Ты умрешь».

Чумба в ответ показал ему бесстыжий средний палец, а после похлопал ладонью по сжатому кулаку.

– That's my boy! – не удержался я от восхищенного комментария, не став переводить и так все говорящий жест бурбона.

Жест, который и людей зрителей равнодушным не оставил. А Илона так и вовсе истерично и громко захохотала. При звуках ее безудержного смеха я подумал, что недавнее определение «гиена завыла» правильнее было бы применять совсем не к вою адских гончих.

Король-инфернал между тем перевел взгляд на Скрипача. Я ожидал недовольства или даже ярости, но очередной показанный демоном жест можно было истолковать как удовлетворение. Нечто похожее на «удивил, мне нравится».

Одновременно с этим жестом орда завыла, заревела и заорала. Возникший на трибунах демонов вой начал было нарастать, но вдруг смолк, как обрубленный. Было отчего: все без исключения присутствующие, и люди, и демоны, повернули головы в сторону пустой, разделяющей нас боковой трибуны. Потому что именно оттуда раздался звук взрыва и скрежет падающих камней. Башенная арка трибунного прохода, за которой находился проход между мирами – ведущий в замок Холдена, вдруг плюнула пылью и булыжниками. Несколько камней даже долетели практически до наших трибун, покатившись по песку арены.

Сразу после взрыва вся пустая боковая трибуна медленно начала оседать, разрушаясь. За спинами я услышал слитный выдох. Эмоции зрителей людей моментально поменяли полярность, за краткие мгновения пройдя путь от интереса предвкушения до цепенеющего ужаса. Неудивительно, ведь все сейчас наблюдали, как разрушается путь домой.

Да, кстати. Я немного ошибся: среди присутствующих определенно был тот, кто в момент разрушения арки прохода в ту сторону не смотрел.

Это я уже догадался постфактум произошедшего.

«Винтовка – это праздник…», – подсказал мне внутренний голос. Акцентировав, и после повторив несколько раз следующую строчку из композиции «Винтовка» от группы Гражданская Оборона.

Демоны-инферналы, мутанты, иные миры, магия – это все, определенно, сильномогучее колдунство. Но демоны, мутанты, иные миры и магия, как я только что увидел, вполне могут пасовать перед пятидесятым калибром.

Сильвио начал свою арию.

Дистанция выстрела не превышала полутора или двух сотен метров – и главарь прибывших инферналов уклониться не успел. Нет, я даже потом понял, что он пробовал. Но комплекс отвлекающих факторов – удивление от присутствия кровавого бурбона на арене, взрыв прохода между мирами, близость скованной измененной – все это помешало его сосредоточенности. Пуля попала королю-инферналу в плечо, оторвав руку и отбросив инфернала назад на несколько метров.

Время для меня в этот момент остановилось – я вошел в скольжение в ускоренном времени так глубоко, насколько умел.

В этот самый момент план Доминики стал мне полностью ясен. Чумба выходит на арену, ворота взрываются, все удивляются, король-инфернал в этот момент убивается. А даже если и нет – все равно никто не поверил бы, что имеет место недоразумение, простите-извините. В возникшей суматохе я убиваю Эмили Дамьен, Скрипача и Илону Маевскую, а после по Инферно ухожу в сторону виллы Николетты, где сама она (вернее Доминика в ее теле) будет ждать.

Красиво как придумано.

Кстати если бы Доминика (в теле Николетты) меня инструктировала, наверняка бы дала указание занимать место в глубине трибуны. А не как сейчас – когда между толпой демонов со стороны людей первым стоят только Чумба, неасапиант-охранник и две девушки-амазонки на демонстрационном языке выступа трибуны. И за ними, на самом краю, еще собрались некоторые из зрителей-корпоратов, которые также как и я решили смотреть бой у парапета арены.

Да, расположись я с другой стороны, в глубине, за спинами Скрипача, Дамьен и герцога Сфорца, убивать их было бы сподручнее.

«…вопрос «Кто виноват?» вы задаете всегда первым. Всегда», – прозвучал в памяти голос Баала, возвращая к действительности.

Ну да, ну да. Догадки – это конечно хорошо, но нужно уже думать что делать, а не решать предположениями, из-за чего оно все вокруг вдруг вот так вот приключилось.

Больше не глядя в задумчивости на кровавый шлейф от отлетевшего короля-инфернала, я обратил все внимание на себя и на вокруг себя происходящее. Принятое почти сразу решение – потом уже, много позже – через целую секунду, показалось мне идиотским. Но оправдать себя я мог тем, что времени просто не было и действовал я скорее просто на инстинктах самосохранения. Сохранения не только себя, но и собравшихся вокруг нормальных людей (и одного нелюдя). Вот такое вот желание, чтобы не только я здесь выжил.

Вытянув руку – назад, как бросающий мяч бейсболист, я достал из пространственного кармана футляр от виолончели. И без задержек швырнул его Чумбе, сопроводив бросок приказом в виде мыслекрика. Кинул футляр причем не прямо в бурбона, а вдоль стены ограждающей арену – чтобы Чумба смог покинуть центр площадки. Это, по футбольной терминологии, был пас на ход – чтобы Чумба смог поймать футляр на бегу, двигаясь навстречу брошенному подарку. Подальше от центра арены.

А бежать Чумбе определенно стоило – просто потому, что вся присутствующая орда, преодолев миг оцепенения после выстрела в своего предводителя, уже сорвалась с места, бросившись в атаку. Король-инфернал, кстати, был жив – не совсем поняв, что у него еще нет руки и части плеча, он пытался подняться. Крепкий парень – человек от такого попадания сразу бы умер, от болевого шока, а этот даже кричит что.

Я, видимо от напряжения момента, немного перенервничал. И в результате кинул футляр от виолончели немного сильнее, чем было нужно. «Слишком сильно», – говорят в таком случае комментаторы, комментируя неудачный пас на ход.

Да, с броском я немного переборщил, но Чумба молодец, ускорился. И даже взмыл в воздух в стремительном прыжке, перехватывая футляр. Я уже в это время, возвратным движением, размахнулся и бросил клинок кукри. Объятый темными всполохами клинок врезался в плечо преследующего Чумбу черного бурбона, сминая и кости, и доспехи, превращая в месиво всю верхнюю половину тела несостоявшегося поединщика. Ноги черного бурбона еще бежали, а грудь и голова взорвались черно-багряным месивом.

Едва зацепив и зафиксировав взглядом момент попадания, я сделал сальто назад. И мгновением позже в то место, где только что стоял прилетело сразу два огненных конструкта, поставив между мной и противниками стену пламени. Илона, кстати, в этом царстве огня так и осталась – я успел только услышать ее истошный, растянутый для меня в моменте времени испуганный визг.

Не так, совсем не так она должна была умереть – почувствовал я прилив злости.

Но вообще вовремя я место у парапета покинул. Мастерство не пропьешь – а в моем случае не проспишь, даже после двух месяцев отдыха в замке междумирья. В котором я даже не думал о том, чтобы тренироваться, и разленился вконец.

За то время пока обо всем этом думал, мне пришлось сделать еще несколько, достойных чемпиона мира по паркуру прыжков, уклоняясь от атакующих конструктов. Время понемногу ускорялось, возвращаясь к естественным значениям, и движение вокруг возвращалось к прежнему восприятию.

Шла четвертая секунда «взаимного уничтожения».

Демоны-инферналы, спутники короля, оба почему-то охотились целенаправленно на меня. Но меткостью они не отличались, а цели у меня сейчас другие. И, к счастью, фора у меня пока была, причем вместе с фактором неожиданности – обратил я внимание на людскую часть трибуны.

Многочисленные неасапианты и кондотьеры перегруппировывались, готовясь встречать волну атакующих гончих. Рассредоточенные по трибунам несколько сотен охранников собирались вместе, стекаясь в большинстве к парапету.

Довольно самоубийственный порыв – но отнюдь не лишенный смысла. Потому что, сознательно подставляя под атакующие конструкты демонов и атаку гончих большинство охраны из неасапиантов и кондотьеров, Дамьен, Скрипач и герцог Сфорца явно намеревались эвакуироваться. Они втроем сейчас без всяких задержек устремились вверх по трибунам, сопровождаемые тесной группой телохранителей.

Доминика не подвела. Она поистине спланировала достойную Дьявольскую сонату – и даже умерев, все еще вела свою партию. Потому что едва тесная группа телохранителей сконцентрировалась охранным порядком вокруг троицы главных здесь людей, как в этой самой группе возникла неразбериха. Сразу несколько неасапиантов начали убивать кондотьеров, в попытке добраться до Скрипача. И в этот самый момент прозвучал второй выстрел.

Ах Сильвио, ах ты молодец какой! – восхитился я.

Неизвестный стрелок поймал очень удачный момент – в суматохе нападения предателей кондотьеры закрыли своими телами герцога Сфорца от неасапиантов, отталкивая его в сторону. Спасая от неасапиантов, но на краткие мгновения лишив возможности маневра – и пуля попала Первому одаренному кондотьеру прямо в грудь. Убить его конечно же не убило – даже пятидесятый калибр не всегда работает, но герцога вынесло из толпы охранников и он, перевалившись через парапет, упал вниз, на песок арены.

Я тоже уже тут был, кстати. Спрыгнул вниз, к Чумбе. Потому что на песке уже была и основная часть гончих – стремительный живой ковер буквально сполз с противоположной трибуны на площадку. И большинство гончих и бурбонов, ускоряющимся клином, устремились в сторону группы людей на трибунах.

Хлопали выстрелы винтовок неасапиантов и кондотьеров, в надвигающемся клину то и дело катилась по песку очередная убитая тварь, но на стремительность порыва остальных это не влияло – слишком была сильна ярость направляющей их в атаку воли.

Основная масса двигалась в сторону трибун со зрителями, но немало гончих, причем организованной группой, нацелились и на Чумбу. Бурбон, который только-только поймал футляр от виолончели, еще не успел его даже открыть – и использовал футляр в качестве оружия. Как большой, пусть и не очень удобной клюшкой он расшвырял разу несколько адских собак, так что те кеглями разлетались по сторонам.

Но на Чумбу вплотную набегала группа самых нетерпеливых гончих, к которым присоединилось несколько бурбонов. Я тоже, цепочкой телепортаций, уже приближался к месту встречи Чумбы, футляра от виолончели, гончих и бурбонов.

Беспокоясь о судьбе Чумбы и отданного ему кровавого меча, наблюдая больше за ним, я сам едва не получил в спину огненным копьем, но успел вовремя увернуться. Врезавшийся в песок арены конструкт, обдав жаром, неожиданно рикошетом взлетел вверх, оставив на месте удара пятно расплавленного и моментально окаменевшего песка. Пламенеющее копье ударило в трибуну с людьми – я даже видел, как сразу десяток зрителей и кондотьеров охраны превращаются в горящие силуэты, истончаясь до скелетов.

Шла восьмая секунда взаимного уничтожения.

Взрыв на арене я уже видел боковым зрением, потому что серией телепортаций наконец переместился ближе к Чумбе. И я не только двигался в телепортациях – в промежутке несколько раз ударил клинком курки, создавая цепную плетку. Так, что нацеленная на Чумбу группа гончих и бурбонов почти перестала существовать. В целом виде, конечно – их многочисленные части остались лежать на песке.

Мои действия дали Чумбе временную фору возможности – он открыл футляр и достал из него кровавый меч. А потом просто исчез – настолько быстро он переместился с одного места на другое, буквально обгоняя время. Двигался он даже быстрее меня – также, как вождь племени, которого я убил в поединке, спасая честь Саманты.

Целью Чумбы был только что упавший на песок герцог Сфорца. Он как раз приземлился на песок арены, и даже поднялся на ноги, формируя защитный конструкт. Бессильный против воли кровавого бурбона и кровавого меча в его руках – Чумба ударил в щит герцога буквально кровавой кометой. За ним – за Чумбой, когда он устремился к герцогу, даже алый шлейф следа остался.

Защитный конструкт Чумба пробил сам, и вонзил изуродованный, словно изъеденный кислотой кровавый меч герцогу в грудь.

Герцог Сфорца не смог противопоставить ничего ни натиску Чумбы, ни атаке кровавого меча – который, вонзившись ему в грудь, за краткий миг буквально до капли выпил его жизнь, душу и саму сущность.

«Flawless victory! Fatality!» – буквально вживую прозвучали у меня слова замогильного голоса, комментирующего безоговорочную победу в древней игре «Mortal Kombat II».

Силуэт герцога Сфорца истончился, став полупрозрачным, при этом обретя алое сияние. Но почти сразу же, вспыхнув, герцог превратился в иссушенную мумию, осыпавшуюся горсткой пепла. Меч же, выпив столь сильную сущность, ярко вспыхнул. Алая вспышка оказалась сродни взрыву – расширяющийся красный круг превратил в обугленные скелеты с десяток гончих и нескольких бурбонов, которые были рядом с Чумбой.

Я это вот все – гибель Первого одаренного кондотьера, главы Лиги Севера герцога Бальтазара Сфорца, наблюдал краем глаза. Просто потому, что по мне стреляли – двое оставшихся на парапете инферналов продолжали кидать конструкты, причем оба по-прежнему целились непосредственно в меня. Причем только в меня.

Как будто других противников достойных рядом нет – подумалось мне, когда я уходил от очередного вспухшего огненным взрывом конструкта. Потом сразу от второго. Этот маневр привел меня обратно на трибуну – и как раз в этот момент неизвестный Сильвио выстрелил в третий раз.

Попал он в одного из инферналов, причем в тот самый момент, когда тот занес для броска руку с формируемым конструктом. Эффект оказался прекраснее, чем от взрыва коктейля Молотова в руке его бросающей. На некоторое время инферналы меня из фокуса внимания точно потеряют – понял я, выходя из очередной телепортации и наблюдая вспухший огненный шар на противоположной трибуне.

Рядом со мной как-то вдруг оказалась испуганная мадам Дамьен. Испуганная, но не паникующая – предельно собранная, и готовая к действиям. Она даже начала мне давать какие-то важные указания, но получив сильный удар в челюсть, потеряла сразу несколько зубов и сознание. И кулем рухнула под накрытый белоснежной скатертью стол, в состоянии глубокого беспамятства.

Бил Дамьен я сильно, аккуратно и быстро – находясь в состояние скольжения, очередной раз ускорившись относительно времени. Двигался я настолько стремительно, что моего движения никто не заметил. Даже находящиеся рядом неасапианты и кондотьеры – больше занятые тем, что заканчивали обезвреживать напавших на троицу главарей неасапиантов-предателей.

Едва я отправил поспать Эмили Дамьен, как рядом – по инерции движения, оказался Скрипач. Он – в моем восприятии ускоренного времени, застыл в момент отдачи приказов. Я даже видел зависшие в воздухе капельки слюны, вылетавшие из его рта. Кричал Скрипач, кстати, приказывая открыть ворота внизу арены, выпуская всех собранных им для поединков мутантов и измененных.

Краем сознания я отметил, что неподалеку громыхнул еще один выстрел. Неизвестный стрелок Сильвио продолжал свою арию, и вновь отработал по инферналам, оправившимся после неудачно брошенного конструкта.

Держать настолько полно картину происходящего, цепляя ситуацию со всех сторон, практически не выходя из состояния скольжения – мне было непросто. Но я старался изо всех сил – все же ставки на кону высоки. Одни из самых высоких – жизнь и душа. Так что, оказавшись рядом со Скрипачом, я снова, в очередной раз, ускорился по отношению времени. Чтобы наверняка.

Со Скрипачом вознамерился поступить также, как и с Дамьен – отправить в беспамятство, намереваясь после, если все получится и наши победят, допросить. Но организм Скрипача, как оказалось, был серьезно усилен. Мало того, что он увидел мой удар, так он еще и успел отреагировать – уклоняясь. Отпрянув на несколько шагов, Скрипач попытался даже меня атаковать – но превратившийся в цепную плетку кукри отделил его голову от тела.