Текст книги "Темный пакт (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Что вокруг происходит, я абсолютно не понимал. Все то знание, что осталось у меня от памяти Олега, никак не могло помочь в происходящем – если об укладе жизни на территориях протекторатов остались какие-то сведения, то вот с конфедератами парень ни разу не сталкивался. Но мысли об этом были далеко не на первом плане – я был ошеломлен и неожиданным воскрешением, и тем, что окружающие меня специалисты восприняли это как должное.

Вечер и ночь превратились для меня в пытку. Рядом постоянно находились люди – наблюдатели в белом, скрывающие лица за медицинскими масками. Они часто интересовались моим самочувствием, пытались втянуть на беседу. Меня понемногу кормили, поили, успокаивали и говорили, что теперь все будет хорошо.

Наверное, это было бы необходимо для Олега. Для меня – побывавшего в гостях у архидемона, не особо. К факту смерти и воскрешения я был готов, поэтому произошедшее наоборот принесло больше облегчения, чем шока.

Внимание на внешние раздражители в лице сиделок я обращал не сильно. Занимался больше тем, что пытался освоить память Олега. Это было непросто; я пробивался словно сквозь тягучую пелену, причем каждое усилие, каждое воспоминание отдавалось сильной болью в висках, затылке, темени – казалось, что мозг пронзают раскаленные штыри. При этом я не мог отказаться от чужой памяти и чужого знания – это была как ноющая и заживающая рана, которую невозможно не тревожить и не обращать на нее внимания. Как разваливающийся зуб – когда терпеть боль уже невозможно, а обезболивающие не помогают.

К утру с меня сошло семь потов, я вконец обессилел – словно истязаемый пленник после ночи в застенках инквизиции. Наблюдатели-сиделки контролировали меня, несколько раз предлагали снотворное, но я отказывался. Результат того стоил – новый рассвет нового для себя мира я встретил, открыв практически все аспекты памяти, доставшиеся мне по наследству. И только после этого провалился в тяжелый, беспокойный сон.

Глава 6

Проснувшись, некоторое время лежал не открывая глаз. И по-настоящему наслаждался самостоятельным дыханием. Невероятное чувство.

Проведенные в чужом теле, еще и в роли бесплотного наблюдателя двенадцать часов едва не стоили мне полной потери душевного равновесия. Особенно в морге – еще немного, и конфедераты воскресили бы к жизни пускающего слюни дурачка, напрочь лишившегося разума. Я даже вздрогнул, отгоняя прочь пугающие воспоминания.

Воистину, по краешку прошел – меня даже в холодный пот кинуло от запоздалого страха.

Избавившись от неприятных мыслей, я продолжил наслаждался жизнью: чувством собственного тела, ощущением чистых простыней и свежестью воздуха.

Судя по суете вокруг – не открывая глаз, я слышал находящихся рядом специалистов, мое пробуждение не прошло незамеченным. Вскоре меня деликатно тронули за плечо и предложили завтрак. Открыв глаза, я столкнулся с предупредительным взглядом молодой сиделки.

Девушка. Лет двадцать пять. Черты лица идеальны, но больше всего притягивают взгляд необычные глаза – огромные, и с фиолетовой радужкой.

Внимательно рассмотрел наряд сиделки – уже ставший привычным функциональный комбинезон, как и на окружающих меня ранее специалистах, вот только… более женственный. Невысокий каблук, обтянутый плотной тканью силуэт, клинообразный вырез декольте – неглубокий, но необычайно манящий. Особенно учитывая приятные округлости, которым явно тесно в плену футуристической формы.

«Нелидова А.» – на русском гласила нашивка на ее груди.

Для медсестры не осталось незамеченным то, как я ее рассматриваю – почувствовав внимательный взгляд, я отвлекся и посмотрел девушке в ее удивительные фиолетовые глаза. Не удержался, и приветливо улыбнувшись – чувствуя, как трескаются ссохшиеся губы, подмигнул.

В ответ получил недоуменный взгляд, едва заметный наклон головы и чуть приподнятую бровь. Не сразу понял в чем дело. Дошло лишь через пару секунд.

Я – это не я. Мой откровенно заинтересованный взгляд явно выбивается из образа, ведь я – внешне, теперь четырнадцатилетний подросток.

«Мне уже скоро пятнадцать!»

– Вы слышите меня?

Упс, она что-то говорила?

– Простите? – сделал вид, что смутился. Без особых усилий, щеки действительно загорелись прилившей кровью.

«Нелидова А.», оказывается, в очередной раз поинтересовалась насчет завтрака. Отказываться не стал, и уже через минуту сидел на кровати, а на подносе передо мной стояла каша и йогурт. Каша на настоящем молоке. Йогурт с натуральными фруктами.

Я не Олег, но ночь пыток стоила того – мне удалось весьма плотно сжиться с его памятью. Дух парня улетел – очень надеюсь на это – в соседний мир. Я больше не испытывал его эмоций, но догадывался, что сейчас Олег был бы поражен – в протекторатах подобный натуральный завтрак мог позволить себе лишь ничтожный процент населения. Причем вопрос даже не в средствах на счету. Даже при наличии больших денег не каждый мог достать натуральные продукты – важную роль играло не только богатство, но и социальный статус. «Не по Сеньке шапка» – примерно так все здесь и работает.

После того, как приветливая и предупредительная «Нелидова А.» убрала посуду, она вышла – впервые за сутки оставив меня в одиночестве. Ненадолго – дверь отворилась, и в палату зашло двое. Один из гостей, представительный господин в мундире, был мне уже знаком. В прошлый раз видел его мельком, находясь живым духом в мертвом теле, поэтому особого внимания не обратил. Сейчас же рассмотрел внимательнее.

Мундир пожилого чиновника больше не казался излишне вычурным – как украшенные золотом позументов наряды генерал-адмиралов нашего мира. Костюм напоминал функциональные комбинезоны местных специалистов – эргономика и футуристичный крой, в то же время сохраняя ретроградный дух. В моем мире так выглядели облачения высших должностных лиц в хорошей космической фантастике, воплощенной на экране.

Второй гость оказался значительно моложе, в похожем наряде – но даже без намека на регалии, украшающие мундир чиновника. По сравнению с седым гостем выглядел он неприлично молодо, осматривая меня легким и ясным взглядом. Глядя на него я вдруг понял, что таким же взглядом он может смотреть и на то, как булавка глубоко под ноготь заходит. Опасный парень.

– Тайный советник Собственной Его Императорского Величества канцелярии граф Безбородко, Александр Александрович, – представился седовласый чиновник.

– Специальный агент Федеральной Службы Безопасности ротмистр Демидов, Андрей Сергеевич, – в свою очередь произнес оскорбительно молодой безопасник.

«Охренеть» – даже в мыслях у меня это прозвучало слишком громко.

– Э… Олег Ковальский. Здравствуйте… – по-настоящему растерялся я.

В памяти Олега напрочь отсутствовали не только намеки на возможность воскрешения из мертвых, но и малейшие причины того, что им (уже мною) могли заинтересоваться подобные люди.

Тайный советник – это третий ранг российского Табели о рангах. Люди в таком звании решают, как будут жить миллионы подданных государя-императора и граждан Конфедерации. Тайный советник Собственной канцелярии – это не просто высший эшелон власти, для такого как я это заоблачный уровень, стратосфера буквально!

Так, стоп. Надо успокоится, выдохнуть. Еще раз выдохнуть, и посмотреть на мир новым взглядом.

За несколько секунд проанализировав свои чувства – включая растерянность, я списал это на эхо памяти Олега. Ну пришли ко мне комитетчик и граф, который уровнем влияния может соперничать с любым министром одной из четырех ведущих мировых держав, что в этом такого? Граф Безбородко обычный человек – две ноги, две руки, внутри воды больше чем две трети.

Пиететом перед вышестоящими на социальной лестнице я никогда не страдал, так что сейчас даже слегка устыдился всплеску эмоций, и приветственно кивнул неожиданным гостям.

– Прошу простить, но… я не могу понять, чем вызвал интерес столь влиятельных особ.

Чиновник и специальный агент переглянулись, впервые прямо обратив друг на друга внимание. Несмотря на успокаивающееся волнение растерянности (и возрастающее деловое напряжение) я все же заметил, что оба они относятся друг к другу как к неизбежному злу. Между тайным советником и специальным агентом, казалось, даже словно невидимая стена воздвигнута.

– Обладание запретным даром для вас недостаточная причина? – не скрывая интереса поинтересовался ротмистр Демидов.

– Запретный дар?

Видимо, мой взгляд им обоим многое рассказал, поэтому чиновник с агентом переглянулись снова.

– Ваш опекун поставил вас в известность о наличии у вас… особого дара?

– Мой опекун? Мой отец ничего не говорил и не… – начал было я, но оказался прерван.

– Ваш отец? – едва обозначил улыбку тайный советник. – Господин ротмистр, – повернулся граф к специальному агенту.

Демидов кивнул, и взял небольшую паузу. Всего несколько секунд – видимо размышляя над тем, как строить разговор.

– Для полного понимания происходящего всеми участниками беседы, – посмотрел на меня ротмистр. – Вы Олег Ковальский, белый мужчина, четырнадцать полных лет, место рождения – Волынский протекторат.

«Так точно» – взглядом подтвердил я.

– Рейтинг социальной адаптации сто десять, рейтинг лояльности тридцать три.

«Верно» – сверился я с воспоминаниями Олега.

– Оконченное с отличием обучение в средней школе, в этом году успешное поступление в Высшую школу при администрации Восточного района.

«Да. да…» – уже немного раздраженно подтвердил я очевидное.

– Отец Войцех Ковальский, сержант патрульной полиции Высокого Града, погиб при исполнении обязанностей. Мать Анжела Ковальская, без вести пропавшая с две тысяча шестнадцатого года. Все верно?

– Все верно, – только и кивнул я, еще раз сопоставляя сказанное с воспоминаниями Олега.

– Олег Ковальский вымышленное имя, – неожиданно огорошил меня ротмистр. – Настоящее – Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг. Вы родились в Санкт-Петербурге, и ваш отец – князь Петр Алексеевич Юсупов-Штейнберг. Войцех Ковальский – отставной вахмистр Гвардейского Жандармского эскадрона, по поручению князя выполнявший обязанности вашего опекуна.

– Оу, – беззвучно выдохнул я.

Кажется, жизнь начиналась понемногу налаживаться.

– Вы незаконнорожденный, но князь в завещании упомянул вас и даровал право на родовой герб Юсуповых-Штейнберг с левой перевязью, также называемой бастардовой, – добавил ложку дегтя ротмистр.

Да, не так все радужно, как хотелось бы. Но уже право на герб в этом мире значит очень, и очень многое. Так, стоп. Он же что-то говорил про запретный дар…

– Ваше появление на свет стало в некотором роде неожиданностью для многих, – начал было ротмистр, как вдруг осекся после едва заметного полувзгляда тайного советника. Граф явно не хотел сейчас касаться этой темы, и специальный агент удивительно четко уловил эмоциональный посыл, уводя рассказ в сторону:

– После первичной инициации у вас обнаружилось предрасположенность к искусствам, связанных с Темной магией. Вы один из одиннадцати в подтвержденной мировой практике, на кого в младенческом возрасте получилось наложить заклятие слепка души, – произнес Демидов, продолжая разрушать все то хорошее, что я надумал себе после известий о гербе и княжеском роде.

Темная магия, запретный дар. Применение темных искусств было запрещено резолюцией Совета Безопасности ООН, и каралось строго – вплоть до смертной казни.

Олег – а теперь и я, практически ничего не знал об особенностях магии и талантах одаренных. Сведения об этом в общедоступную сеть просачивалось слишком мало. Вероятно, потому что любопытным, сующим носы в дела одаренных, очень быстро этот самый нос обрубали, причем сразу по шею.

Даже «шок-контента» и фейковых новостей по теме одаренных было немного – как понимаю, это очень опасная тема в моем новом мире. Зато о темной магии – о ее запрете, знали все. Об относительно недавней – двадцати лет не прошло, резолюции ООН по использованию темной материи, по любому случаю трубили из каждого утюга. По темным искусствам писали книги, снимали сериалы и составляли самые разные конспирологические теории в многочисленных ток-шоу популярных каналов.

Да, дела. Мало того, что незаконнорожденный, так еще и с запретным даром.

Вот это поворот – мысленно поморщился я, чувствуя, как вдруг возносившая меня на самый верх общества вагонетка неожиданно ринулась со свистом вниз. Даже мысли о том, что благодаря темному искусству я выжил и смог быть воскрешен, прошли незаметным фоном.

Несмотря на расстройство, старался держаться невозмутимо – легко пришло, легко ушло как говорится. Но обуревавшие чувства полностью скрыть был не в силах. Какая судьба уготована мне? Клетка у вивисекторов? Существование в загоне, или…

– Алексей Петрович, насколько понимаю ваш опекун не поставил вас в известность ни о вашем происхождении, ни о предрасположенности к темным искусствам. Так? – правильно понял мое состояние Демидов.

– Да, – коротко ответил я, думая совсем о другом.

«Алексей Петрович». Как непривычно. Олег, Алексей, а сам я вообще привык себя Артуром считать. И ощущать на тридцать пять, а не на четырнадцать.

«Уже почти пятнадцать!» – подсказал мне внутренний голос.

«Да заткнись ты нахрен!» – подсказал уже я внутреннему голосу.

Да, просто не будет.

Пока размышлял, мои собеседники обменялись парой негромких фраз – которых я не расслышал.

– Будьте любезны, ротмистр, – легким кивком ответил Демидову тайный советник.

В свою очередь благодарно кивнув графу, ротмистр вновь повернулся ко мне. И когда он начал говорить, я навострил уши – потому что специальный агент начал рассказывать вещи, которые в этом мире узнать дано далеко не каждому:

– Большинство одаренных оперируют силой четырех стихийных элементов, так называемой элементарной магией. Но кроме этого, повсеместно распространенного дара, есть и другие искусства. В том числе Темная магия, доступная одержимым.

В отличие от магии стихий это более сильное, но в то же время более опасное и сложное в освоении искусство. Темная магия запрещена резолюцией Совета Безопасности ООН, как вы знаете, – ротмистр сделал паузу, чтобы удостовериться что я действительно об этом знаю. – Так говорят несведущие люди. На самом деле, запрещено всего лишь два вида Темной магии – демонология, в том числе все виды призыва, и так называемый дар проклятья, или проклятый дар.

«Запретный дар» – такой термин употреблял Демидов, говоря о моих способностях. Запретный, а не проклятый – так что может быть все еще не так плохо…

– Согласно вашему генетическому паспорту, именно в демонологии и даре проклятья вы можете достичь небывалых успехов.

Вздохнув, я даже сильно расстраиваться не стал – лишь мысленно дежурно выругался. Грязно. Но как оказалось, все самое интересное только начиналось:

– Все, что вы услышите далее, относится к секретной информации, прошу иметь это ввиду, – ровным голосом продолжал Демидов. – Запрет двух видов искусств Темной магии – дипломатическое поражение Российской Конфедерации. Очень болезненное – именно мы добились на этом поприще значительных успехов, далеко опередив остальные страны Большой Четверки.

Мировой запрет легального использования способностей одержимых – демонологов и чернокнижников, серьезно ударил по нашей обороноспособности. Но как вы понимаете, никто не будет отказываться от столь сильного оружия, поэтому изучение Темной магии ушло в тень, простите за невольную тавтологию. Да, демонология и проклятый дар изучаются по-прежнему не только в России, но и в других странах – теперь это лишь происходит без ненужного освещения.

– Алексей, – перебил вдруг ротмистра тайный советник, – вы обладаете зачатками уникального дара, который необходимо изучать и развивать. По личному указу государя-императора каждый одержимый должен быть поставлен на учет и проходить адаптированный курс обучения. Для обсуждения этого я и нахожусь здесь и сейчас.

– По личному указу президента Российской Конфедерации Федеральная служба безопасности является курирующей структурой, в чьем ведении обучаются и совершенствуются в своим искусстве одержимые граждане Российской Конфедерации, – произнес Демидов. Причем специальный агент умудрился сказать это так, что вроде бы и не перебил тайного советника – поймав его краткую паузу, но при этом явно помешав графу продолжить.

Незримая стена между присутствующими практически зримо накалилась.

Мои же мысли после услышанного на краткий миг смешались в кучу, словно взбалтываемый в шейкере коктейль. Впрочем, почти сразу же – практически озарением, я определился с системой координат.

Государь-император и президент Российской Конфедерации – это одно и то же лицо. Как только это знание появилось из чужой памяти, я понял в чем дело. Собственная императорская канцелярия и ФСБ – напрямую подчиняющиеся государю структуры, в некоторых аспектах деятельности сталкивающиеся на одном поле и при этом явно соперничающие. От этого осознания сразу стала понятна и показательная неприязнь императорского тайного советника и федерального агента.

– Вы, как обладатель герба и признанный потомок князя Петра Алексеевича имеете безусловную возможность поступления в высшие императорские учебные заведения, – мягко произнес граф Безбородко, справившись с секундной вспышкой раздражения и похоже смирившись с присутствием специального агента как свыкаются с писком комара. Как оказалось, зря. Стоило только графу сделать паузу, ротмистр вновь заговорил:

– Где у вас несомненно будут проблемы как с сокурсниками, так и с окружением – высшие императорские учебные заведения не то место, где с распростертыми объятиями примут вчерашнего плебея. Если называть вещи своими именами, – открыто улыбнулся Демидов. – Необходимо еще учитывать то, что именно Федеральная служба безопасности способствовала вашему обучению и развитию с самого момента рождения, – ротмистр вновь едва улыбнулся, – и вряд ли в перспективе это останется тайной для ваших будущих однокашников… в высших императорских учебных заведениях, – выделив интонацией, добавил он после небольшой паузы.

«С самого момента рождения», значит. Получается, что обнародованное завещание князя стало сюрпризом для Канцелярии, но никак ни для конторы – мысленно усмехнулся я. Вот ведь… как их там этот обреченный называл? Фээсбэтмены, как есть.

Обреченный – это Степа, если что. За Олегом должок ему немалый остался. Олег в другом мире, так что отдавать мне придется по собственному разумению.

– Вы дворянин с правом на собственный герб, – прежним мягким тоном произнес граф Безбородко, бросив очень короткий, но весьма говорящий взгляд на оппонента. – Для аристократа даже мысль о перспективе тесного сотрудничества с подобной организацией…

Граф не договорил, но в его тоне слышалось ледяное презрение действительного императорского чиновника к шпикам из жандармского ведомства.

Да они меня уговаривают! – пришло неожиданно понимание. Получается, мне сейчас необходимо сделать выбор между императорской службой или обучению и карьере под эгидой федералов?

Картина все более прояснялась. И сейчас я понял, почему именно я в этом теле, а не отчаливший к моим (вот обидно до сих пор) накоплениям парнишка. Опекун, отец, право на герб – информация, которая шокировала бы Олега, для меня шла фоном. Биологический отец, опекун, неизвестная мать – это были абсолютно чужие люди. В размышлениях я сосредоточен сейчас только на личной выгоде, и лишние эмоции мне не мешают. Но показывать полное безразличие было бы неправильно, поэтому я решил взять паузу за счет естественных вопросов.

– Кто моя настоящая мать и где она сейчас?

– Вашу мать звали Надежда Иванова, – ответил ротмистр. – Она из мещан, являлась одной из самых сильных одержимых в мире. Была представлена ко двору, имеет государственные награды и привилегии. По принятой ранее как основной версии, Надежда не смогла справиться со своим даром, и почти сразу после вашего рождения покончила жизнь самоубийством, наложив на вас заклинание слепка души.

Демидов сделал паузу, и глядя жестким взглядом – не обратив внимание на откровенно предостерегающий жест графа, продолжил:

– Информация о связи Надежды с князем Петром Алексеевичем стала широко известна в узких кругах совсем недавно – после публикации его завещания. И считаю нужным предупредить – будьте готовы, что о смерти вашей матери циркулирует большой спектр самых разных слухов.

После слов ротмистра тайный советник поджал губы и коротко глянул на оппонента – с выражением, не предвещающим тому ничего хорошего. Демидов на графа Безбородко не посмотрел, но настрой точно почувствовал – я заметил это по его блеснувшему сталью взгляду.

Сам я в это время думал о том, что моя биологическая мать могла ведь и не самостоятельно отойти в мир иной. Из-за невозможности контролировать одержимость, или из-за того, что стала неудобной фигурой для «моего» отца, или для его политических противников. Или противников неполитических… да, дела.

С каждой фразой, с каждой крупицей знаний я словно делал шаг вперед по натянутому над пропастью канату. Впереди густая мгла – неизвестно, получится ли выйти на твердую землю. И развернуться теперь никак – вперед и только вперед.

После всего услышанного мыслей о том, что можно попробовать откосить и забыть, как страшный сон, даже не появилось. Каждый одаренный (или одержимый) – это ценный государственный актив. А уж если я в числе известных в мире лишь одиннадцати уников, то любая моя попытка попросить «дяденьки, а можно мне просто пойти домой» закончится вполне обыденно и печально. Или наоборот, очень даже нетривиально – вполне может быть. Но в том, что закончится плохо – сомнений нет.

Тайный советник и специальный агент между тем внимательно на меня смотрели.

Императорский чиновник сохранял беспристрастный вид, но я – с удивительной ясностью усилившейся эмпатии, чувствовал его недовольство. Причем направленное не на внешний раздражитель, а больше вглубь – тайный советник был раздражен как будто даже самим собой.

Всего несколько секунд размышлений, и я понял почему. В привычной графу Безбородко системе координат жандарм из ФСБ не стоил даже толики его внимания. Где Собственная Его Императорского Величества канцелярия, и где какой-то шпик, тем более всего лишь ротмистр – это же абсолютно разные, несопоставимые уровни.

Готов поспорить, что граф Безбородко прибыл сюда, на территорию – не ради меня. Вчера я видел его в другом, явно парадном мундире, и скорее всего его визит в протекторат случайно совпал с операцией по моему освобождению.

Тайный советник мужик явно непростой – на этой должности ответственность серьезная и ум немалый нужен, это не министр культуры и спорта. Но сейчас он явно совершил просчет. И видя, что я не завилял хвостом только от одного упоминания перспектив герба и императорской гимназии, явно не знает, что делать. Ну не уговаривать же меня на глазах у оскорбительного молодого жандарма из ФСБ?

Показательная молодость ротмистра, кстати, также сыграла злую шутку – передо мной сейчас сидел один из влиятельнейших людей в Конфедерации, а специальный агент прямо при нем спокойно гнул свою линию, еще и показательно делая акцент на обособленности императорских и федеральных ведомств.

Натянутый над пропастью канат привел меня на развилку, покрытую очень и очень тонким льдом – по которому мне сейчас предстояло пройти.

Иногда обыденный с виду диалог бывает сложнее смертельной схватки.

Вдох, выдох. Ладно, погнали.

– Господа. Мне всего четырнадцать лет, и кроме Восточного района Высокого Града и нескольких гетто жизни я больше не видел. Все это время, насколько понимаю, меня вели специалисты федеральной службы безопасности, обеспечивая мое обучение, – посмотрел я на Демидова, и тот спокойно кивнул. – Так получилось, что я вырос в определенной среде, в которой аристократия представляется чем-то мифическим и недостижимым, как чудеса из детских сказок, – посмотрел я в свою очередь на тайного советника.

Граф Безбородко едва сощурился, внимательно меня разглядывая. Как занимательный экспонат.

– Остаться под эгидой федеральной службы для меня сейчас кажется самым очевидным и простым решением. Ведь я не воспитывался в дворянской среде, и среди аристократов без должного образования и знакомств буду выглядеть жалко. В то же время – кровь не водица, а от княжеского герба, пусть и с бастардной лентой, отказываться поступок весьма глупый.

Демидов показательно хмыкнул – причем явно соглашаясь, Безбородко еще более сощурился – по-прежнему меня разглядывая, скрывая чувства за кривой усмешкой.

– Я сейчас полностью не понимаю даже того, каким образом возвратился к жизни после смерти, как вы узнали о том, что я умер и меня начали разбирать на органы, как меня нашли офицеры из вашей группы быстрого реагирования. Я не представляю, что есть темная магия, даже еще не знаю кого именовать ваше превосходительство, а кого ваше высокопревосходительство…. Вопросов десятки, если не сотни, а от меня уже требуется сделать судьбоносный выбор. Поэтому самый главный сейчас вопрос – есть ли у меня возможность получить немного времени на то, чтобы осознать происходящее и принять взвешенное и логичное решение?

После моих слов наступила тишина. Тайный советник и специальный агент внимательно меня рассматривали, уже не скрывая интереса.

– Ваше сиятельство? – вдруг повернулся к Безбородко Демидов. Граф, несмотря на уже показательную, небрежную неприязнь, все же ответил ротмистру взглядом – вопросительно изогнув бровь.

– Елисаветград. Отправить его к княгине Анне Николаевне на год, пусть закончит высшую школу. Без раскрытия факта происхождения, а уже после первого совершеннолетия наш подопечный примет решение.

«Ах ты ж сукин сын!» – на миг лицо графа потеряло беспристрастное выражение, и его эмоции я считал словно открытую книгу.

– Соглашусь, пожалуй, – после короткой паузы ответил Безбородко и сразу повернулся ко мне, возвращая себе привычную невозмутимость. – Вы удивительно верно охарактеризовали себя в возникшей ситуации, поэтому я склонен поддержать предложение ротмистра.

«Елисаветград. Княгиня Анна Николаевна. Год в школе».

Звучало привлекательно на фоне всего услышанного ранее, но я чувствовал – есть подвох. Все точно будет не так просто, как звучит, и грядущий год вряд ли покажется легким.

С другой стороны, у меня будет целый год перед тем, как выбирать из перспектив работы в федеральном ведомстве или императорской службой. Или и вовсе попробовать соскочить – но это уже из области фантастики. Мне надо жизнь прожить в «вверенном теле», и пока контракт не выполню, путь на другой глобус закрыт. А скрыться от двух столь могущественных организаций в этом мире задача нереальная, если трезво оценивать положение вещей.

– Алексей Петрович, – прощаясь, кивнул мне граф Безбородко. – Ротмистр, легенда и организация на вас, – посмотрел он на специального агента, уже поднимаясь.

– Так точно, ваше сиятельство, – незамедлительно встал со своего места и ротмистр. Договаривал он уже в спину – тайный советник вышел из помещения.

«Легенда?»

– О твоем происхождении будут знать считанные единицы, – заговорил Демидов после небольшой паузы. – В их числе, княгиня Анна Николаевна.

Анна Николаева Юсупова-Штейнберг. Мою биологическую мать здесь звали Надежда Иванова. Значит Петр Алексеевич заделал меня на стороне, а в завещании одарил признанием и правом на герб. После такого глупо предполагать, что Анна свет Николаевна будет рада моему появлению.

Мда. Необходимой к усвоению информации свалилось на меня настолько много, что простейшие логические цепочки выстраивались с большим запозданием.

– Ты прибудешь в Елисаветград в имение к Юсуповым как сирота, отцу которого князь пообещал покровительство во своей время службы в… в Туркменистане, допустим, – ротмистр говорил не торопясь, явно на ходу собирая мою новую историю. – Через месяц, в сентябре, ты пойдешь в частную гимназию барона Витгефта, в выпускной класс. По окончании обучения, после выпуска, мы – со всеми заинтересованными лицами, вернемся к разговору о дальнейшем твоих перспективах.

– Как быть с моим… даром? – осторожно поинтересовался я

– В гимназии есть специальный класс для обучения особенных одаренных и одержимых. Иногда бывает так, что лучше всего прятать что-то тайное на самом виду.

«Прятать тайное на самом виду». Еще один нюанс, который явно может выйти мне боком – по интонации Демидова понял я, но переспрашивать не стал. Слишком было много других, более важных вопросов.

– Княгиня сейчас в имении одна, все ее дети проводят каникулы в Европе, а последний фаворит отставлен неделю назад. Перед школой у тебя будет несколько спокойных недель и наставник для того, чтобы подтянуть необходимые знания и манеры поведения в непривычном тебе обществе. Спрашивай, – увидел невысказанный вопрос в моем взгляде ротмистр.

– Удивительная осведомленность о жизни княжеского рода, – пожал я плечами.

– В ведении моего отдела находится Высокий Град. В том числе я держу на контроле и твое дело, так что ничего удивительного. Подобной информацией о других княжеских родах Империи я не обладаю, – чуть склонил голову Демидов. Взгляд его при этом говорил совершенно иное. Увидев, что я понял его правильно, ротмистр усмехнулся, но быстро вернул себе серьезный вид, продолжив:

– Олег Ковальский – имя потрачено, это ненужный след из прошлого. Алексей Петрович Юсупов-Штейнберг – перспектива будущего. Тебе пока – еще как минимум год, рано жить под этим именем.

Завещание Петра Алексеевича наделало много шуму в столице, поэтому даже просто взять другую фамилию и жить под своим настоящем именем тебе не рекомендуется: появление в окружении княгини Алексея Петровича вызовет совершенно ненужный интерес. Именно поэтому будь готов, что твоя легенда будет не очень комфортна для проживания в гостях у Юсуповых – дабы не вызывать ненужного интереса и подозрений.

«Настоящее имя» – усмехнулся я. Усмехнулся краешком – думая о том, что еще один подводный камень показался на виду. «Не очень комфортна для проживания» – замечательная формулировка. Очень даже говорящая, можно сказать.

– Документы и подтвержденную легенду тебе сделаем в течении двух дней – вплоть до дальних родственников, пары административных штрафов и даже упоминания в сети. От тебя сейчас мне нужно лишь имя. Или могу выбрать сам – тебе есть разница, под какой личиной прожить следующий год?

– Артур Сергеевич Волков, – с грустной полуулыбкой озвучил я свое новое «вымышленное» имя.

– Ну что ж, Артур Сергеевич. Добро пожаловать в новую жизнь.