Текст книги "Эпидемия. All Inclusive. (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Вдруг от входа раздалось еще несколько одиночных выстрелов, а после кто-то зарядил длинной, на весь магазин очередью. Мы с Махмудом уже вжались в пол, укрывшись за опрокинутым стеллажом, а людей вокруг дергало, рвало и опрокидывало пулями. В воздухе почти сразу запахло как на скотобойне, а во рту появился медный привкус крови.

"Блять, да нас тут убить могут! По-настоящему!" – прокатило мне по спине волной холода.

Выстрелы вдруг прекратились, и в окружающей какофонии я очень четко услышал резкий звук упавшего небольшого предмета. Магазин кто-то в сторону откинул, сейчас следующий вставит – молнией мелькнула мысль.

– Съебываем! – потянул меня за руку Махмуд, резко вскакивая на ноги. Ноги оскальзывались на залитом кровью полу, пару раз я споткнулся о лежащие тела, но рванувшись, мы вклинились в толпу.

– Давай-давай-давай! – дернув меня за руку, как бык рванулся вперед Махмуд, расталкивая метавшихся в панике арабов. Это он вовремя сориентировался – позади опять раздалась игрушечная трещотка выстрелов, но люди рядом падали, ломаясь на бегу, совсем по-настоящему.

Бугаев на дверях склада просто снесло толпой.

Мы с Махмудом, подстегнутые звуками выстрелов, сайгаками пронеслись через склад, перепрыгивая через коробки, поваленные столы, паллеты с товаром и оказались на улицу. Основная толпа, вывалившаяся за нами, хлынула в арку, но теперь уже я схватил Махмуда за руку.

– Туда! – показал я на узкий проход в дальнем углу внутреннего дворика.

Махмуд прыгнул в ту сторону и помчался так быстро, что я сзади оказался. Догоняя узбека, увидел, что у него на плече уже огромный баул висит, в котором сейчас что-то звучно громыхало. И где он его взял только?

Пробежав промеж двух глухих желтых стен, мы оказались перед узкой улочкой. Практически синхронно высунули головы: вроде тихо, спокойно. Сзади раздавались крики, вопли, выстрелы, а здесь относительно спокойно. Люди есть, выглядят настороженно, но никто не стреляет.

Не сговариваясь, мы шагнули вперед, и часто оглядываясь, быстрым шагом двинулись прочь от магазина, в ту сторону, где машину оставили.

– Ты где нарыл? – спросил я узбека, показывая на баул.

– Там в магазине обронил кто-то, – пожал плечами Махмуд.

– А что там?

– Иэй, да хуй знает, я же не смотрел! – возмутившись, широко открытыми глазами глянул на меня Махмуд. И тут же, на ходу, поправив огромную сумку на плече, перевесив ее ближе к груди, чиркнул молнией.

– Консервы, хуервы, жратва какая-то, – начал рыться внутри узбек.

– Красавец, – хмыкнул я, – как раз то, что доктор прописал!

Выскочив за угол очередной узкой улочки, мы с Махмудом одновременно отшатнулись – мимо проскочил белый турист в развевающейся расстегнутой рубашке, а за ним бежал с десяток человек сразу. При виде нас преследующие беглеца арабы гортанно закричали. Что кричали я, если честно не понял.

– Валим! – потянул я за руку Махмуда, и мы бросились бежать от толпы. В диком темпе пролетели несколько проулков, один раз чуть под бешено виляющее такси не попали. Водитель там был явно обсажен – едва не сбив нас, он под звон стекла и скрежет металла въехал в овощную лавку. Брызнуло по сторонам ошметками бампера, радиаторной решетки, покатились овощи по мостовой. Звук столкновения машины и дома даже перекрыл грохот банок в бауле бегущего Махмуда.

Запыхавшись до такого состояния, когда уже каждый вдох рвал горло, мы остановились.

– Оторвались? – заполошно осматриваясь, поинтересовался Махмуд.

– Не знаю, – выдохнул я и выглянул за угол.

И тут же столкнулся взглядом с парнем, который неподалеку бил кого-то. Туриста вроде, но не того, которого мы недавно видели. Неподалеку уже виднелась набегающая толпа, несколько человек из которой уже навелось взглядами на меня.

– Ля иллаха ил алла! – вскинув руку в жесте нацисткого приветствия, крикнул я первое, что пришло в голову. И тут же, спрятавшись обратно за угол, потащил Махмуда за собой.

Черт, мы вообще где? Пора из города сваливать, тут безумие какое-то!

Пока бежал, из ворота футболки выскочила цепочка с крестиком, который вырвавшись на волю, заметавшись, звучно стукнул мне по зубам открытого в запаленном дыхании рта.

"Господи, прости, ты ж понимаешь, что я не нарочно" – на бегу сжал я крестик горстью, поцеловал его и быстро убирал за пазуху.

Оглянувшись одновременно, чуть притормозили – за нами вроде никто больше не гнался. Перед глазами мелькали красные мошки, запаленное дыхание рвало горло, но мы шли быстро, глядя больше назад, чем вперед, но никого пока не было видно.

– Блять!!! – в очередной раз развернувшись по ходу движения, воскликнули мы одновременно с Махмудом.

– Аиы!!! – пискнула одна из девушек, на которых мы наткнулись. В голубых, полных ужаса и слез глазах читался ужас.

Затормозив в последний момент, я схватил назнакомку за хрупкие плечи, удерживая и себя, и ее в равновесии.

Вторая девчонка в это время летела назад, вскинув ноги.

Масса Махмуда больше раза в полтора чем у меня, да и баул у него не легкий (как прет то его еще!) так что затормозить узбек не успел.

– Помогите, помогите пожалуйста-а-а! – буквально заскулила та, которую я за плечи схватил. Черт, а чего это у нее лицо такое знакомое?

– Материально? – между тем машинально быстро переспросил я.

– Помогите, там Дашу и Ваню... они.... уии... – не смогла справиться с эмоциями голубоглазая девушка, буквально обмякнув в моих руках.

– Кто? Где? – уже чувствуя, что дело реально дрянь, спросил я.

– Там, – махнула рукой вторая девчонка, поднимаясь с помощью Махмуда, даже не обращая внимания на свои всклоченные волосы и частично разорванную блузку.

– Там они, помогите, пожалуйста!

"Блять".

– Посмотрим? – одними губами спросил меня Махмуд.

Вздохнув, и еще раз выругавшись про себя, я кивнул.

Перейдя улицу, мы забежали в вглубь террасы опустевшего сейчас уличного кафе, которое расположилось едва ли не на весь первый этаж дома, обнимая его угол.

Пригнувшись, повинуясь жестам, девушки спрятались за столами.

Только сейчас, первый раз остановившись за последние полчаса, наверное, если за начало отсчета взять тот момент, когда мы второй раз от машины отошли, я затаил дыхание, прислушиваясь.

Опустевший как-то вдруг город жил. Это чувствовалось. Слышалось.

Вот только если сегодня утром город жил, и дышал звуками обычной жизни, то сейчас... палата для буйных душевнобольных тоже живет и тоже дышит звуками – пришло мне вдруг на ум сравнение.

Сейчас не было слышно фоном работающих двигателей сотен машин, гудков клаксонов, шумного гомона праздно шатающихся людей, криков продавцов, хлопанья дверей, да и просто обычного гула. Зато то тут, то там раздавались крики, рев, где-то трещали выстрелы, то и дело воздух рвали истошные возгласы.

И кто-то кричал совсем рядом, недалеко от нас.

Опущенный Махмудом баул глухо лязгнул банками. После этого я вспомнил, что надо дышать.

– Они там... – дрожащим голосом произнесла светленькая, изогнув руку, показывая в как будто за угол.

Ну да, как раз туда, откуда сейчас истошные резкие крики слышатся.

Твою то, а...

Аккуратно пробравшись мимо столиков, мы подкрались к заграждению кафешки за углом. Стоило выглянуть, как картина нам открылась очень уж неприглядная – около десятка человек, может больше, ногами били двоих лежащих. Те уже не шевелились, а просто сжались на земле, безвольно дергаясь лишь от ударов.

– Помогите, помогите, пожалуйста! – заскулила опять светленькая, подбираясь ко мне.

Черт, я даже не услышал, как она тут появилась! – дернулся я от прикосновения к плечу.

– Да вы головой думаете? – не смог я сдержаться: – Их там десяток, нас размажут просто...

Девушка, хлопнув несколько раз глазами, просто начала беззвучно рыдать, спрятав лицо в ладонях.

– Блять, вот нахуй вы сюда пришли, а? – замычав от бессилия и злости, сквозь стиснутые губы произнес я.

– Нет!!!! – вдруг истошно закричала вторая, взлохмаченная девушка, подскакивая.

– Стой, куда! – схватил ее находящийся рядом Махмуд.

Не удалось – многострадальная блузка затрещала, еще более разрываясь, а девушка бросилась вперед, выскакивая на улицу.

– Нет, нет, нет!!!

Да, контроль над собой она явно потеряла. Но было от чего – один из избивавших ее спутников притащил с обочины большую тумбу и бросил ее на одно из скрючившихся тел.

Громкий звук лопнувшей, будто арбуз головы как раз послужил причиной того, что у взлохмаченной девушки сорвало крышу, и она сейчас мчалась на оскаленных в своей ярости мужчин.

– Ебаная дура, блять! – в бессилии закричал я, невольно бросаясь следом. – Тупая коза!!! – в последний раз выругался я, обгоняя девушку и прыгая ногами вперед в толпу. Один из арабов, получив удар в грудь, отлетел, двое кинулись на меня, но я откатился, поднимаясь.

– Беги!!! – увернувшись от удара, кулаком сломал кому-то нос. – Беги отсюда, дура! – чавкнули под костяшками чьи-то губы.

Я завертелся волчком, дико заорав, и проскочил к девушке, которая склонилась над бездыханным телом. Тут же мазнуло ужасом узнавая. И как только не подумал об этом раньше – лица бешеных, которые избивали туристов, в гримасах ярости походили на ту безумную бабку, которая кинулась мне под колеса днем!

В последний момент перед тем, как меня свалили, я застонал от ярости – когда рванул девчонку за ворот, пытаясь поднять и откинуть в сторону, остатки блузки у меня в руках остались.

Перед глазами мелькнуло, и чей-то ботинок врезался мне в лицо. Губы и щеку обожгло, голова дернулась, а я попытался встать. Не давали – кто-то захватом держал мои ноги и пытался укусить!

Хорошо джинсы надел.

Еще один удар взорвал мне все в животе, так что я даже подпрыгнул в воздухе, выпустив из себя весь воздух. Глухо хакнув, я ничком приземлился на брусчатку мостовой, и тут же на меня будто взбесившаяся колотушка обрушилась.

– Аррааарааааа!!! – звуковой волной раздавшийся рядом дикий крик, по-моему, даже кусаку с моей ноги снес.

А, не, не акустикой того смыло – в руках бешено ревевшего Махмуда была высокое сиденье от стойки бара из кафе.

– Ррррааааааааа!!! – продолжал реветь узбек, размахивая вокруг себя длинной табуреткой, которая то и дело встречалась с препятствиями в виде бешеных арабов. Те, кстати, в столкновении проигрывали – табуретка продолжала крутиться, а они разлетались по сторонам.

– Беги, дура! – морщась от боли, приподнялся я и рванул за руку девчонку, которая склонилась сейчас над безжизненным окровавленным телом. Она вскрикнула, но только я ее отпустил, тут же вновь упала на колени рядом с трупом. Резко вздохнув сквозь стиснутые зубы, я сам заорал и бросился с кулаками на ближайшего противника.

– Арраааагх... – крик Махмуда оборвался звучным и сочным хлопком – кто-то прыгнул ему в ноги, своим телом связывая его движения, кто-то как обезьяна напрыгнул ему на спину и узбек упал. Судя по звонкому звуку столкновения с мостовой, приземлился он качественно.

Меня тоже потянуло вниз, я почувствовал на руке чьи-то зубы и каждой клеточкой ощутил треска разрываемой кожи.

Своей кожи.

От мысли о том, что меня сейчас загрызут, я бешено рванулся. Вовремя – убившая уже одну жертву тумба пролетела мимо. В ореоле брызг крови, брызнувших от моего лица от очередного удара.

Пиздец. Это пиздец – мысленно всхлипнул я, после того как меня начали втаптывать ногами в землю.

Вот нахуй я сюда пришел, а?

Марина Иванникова. 05 октября, день

Марина Иванникова

05 октября, день

Вздохнув, Марина ощущала, как пыль забивается в глотку. В глазах потемнело, виски сжало тяжестью, но тут избиение прекратилось.

Полежав несколько секунд, и не чувствуя больше ударов, девушка приподнялась на локтях и коленях, с хрипом пытаясь глотнуть воздуха. Рядом с ней под громкие возгласы и крики несколько мужчин сейчас пинало ногами бешеного араба, который только шипел, плевался и пытался кинуться на противников. Раздался громкий жестяной звук – толстяк с оленьими глазами смог ухватить араба в захват за шею и бил сейчас его темечком об обшивку автобуса. Как раз в то место, где уже была кровь Юли.

Широко открыв рот, как рыба, выброшенная на берег, Марина отползла на коленях в сторону. Она все еще хрипела, пытаясь восстановить дыхание, горло жгло сухостью. Девушка отползла еще немного, чувствуя под ладонями сыпучую землю, и только тут у нее получилось вздохнуть полной грудью. Но едва вздохнув, девушка сразу закашлялась, и ее тут же вырвало скудным завтраком.

Утеревшись грязным, рыжим от грязи рукавом, Марина попыталась подняться, и у нее даже получилось встать на одно колено. Но девушку качнуло, и она упала на землю. Заскулив от боли, Марина беззвучно заплакала, плечи затряслись от рыданий. Но плакала она не только от боли. Плакала она и от облегчения, осознавая, что все закончилось.

Выжила в аварии – выжила. Даже почти цела. Страшное, бессмысленно избиение кончилось? Кончилось.

– Девушка, с вами все в порядке?

Сквозь наконец-таки хлынувшие слезы Марина не видела, кто над ней склонился. Лишь размытый овал лица перед глазами.

Громко шмыгнув, Марина закивала, и вдруг поняв, какое зрелище она сейчас представляет, закрыла лицо руками. Вопросы продолжали звучать оттуда, из-за сомкнутых ладоней, но девушка все кивала головой, в ожидании пока от нее отстанут.

Дождавшись, пока обеспокоенный ее самочувствие неизвестный отойдет, Марина отняла руки и принялась рукавом вытирать лицо.

Ошибка.

Жесткая, заскорузлая от подсохшей крови и земли ткань обожгла разбитые губы. Всхлипнув, Марина кое-как отряхнулась, и после этого, вывернув ткань подола рубашки наизнанку, то и дело смачивая ее слюной, кое-как стерла кровь с лица.

Очень хотелось пить.

Проморгавшись, Марина осмотрелась. Видела она плохо – в глазах попало много песка, который до сих пор не вышел со слезами. Но прищурившись сквозь слезы, девушка увидела, что бешеных арабов уже связали, несколько человек их караулят, а кто-то из туристов терзает телефон.

Над местом аварии стоял почти непрекращающийся стон и густой мат.

Не с первого раза, но у Марины получилось встать. Немного пошатываясь, она прошла несколько шагов, понемногу приходя в себя. После смогла даже подняться в автобус и, стараясь не обращать внимания на тело Вовчика и другие трупы, находившиеся по большей части в начале салона, овзяла себе бутылку воды и с облегчением выбралась на улицу.

Попив и еще больше придя в себя, Марина расслабилась и дала волю чувствам – отойдя в тенек, поделившись водой с такими же, как она ошарашенными туристками, девушка присела в уголок и расплакалась.

Плакала долго.

Очень долго.

Так долго, что слезу уже кончились, а помощи все не было. Да и вообще никого не было вокруг.

Через полчаса, не в силах усидеть на месте, снова поднявшись по склону, Марина осмотрелась. На дороге никого не было. Вообще никого – как стояла побитая легковушка, из которой два араба выскочило, так и стояла до сих пор. И ни одной остановившейся машины, хотя разбитый автобус с дороги прекрасно видно. Заднюю его часть.

Не в силах больше сидеть на месте, Марина не пошла в тень, а двинулась в обход автобуса, где сейчас раздавались громкие крики. Обойдя широкую корму, с отогнутой решеткой, девушка приостановилась. Неподалеку от нее сейчас помогали раненым – кого-то перевязывали, кого-то поднимали под руки, и вели в тень неподалеку. Кто-то просто лежал на земле и стонал негромко.

Как раз в тот момент, когда девушка появилась из-за угла, над одним из пострадавших склонился высокий и седой мужик, которого Марина увидела первым после аварии. Он сейчас осматривал ногу толстой тетки, из бедра которой торчала изорванная смятая железка. Песок под раненой окрасился густым темным цветом, а рядом кружилось несколько мух.

Тетка гулко стонала и держалась пальцами за рыхлое бедро. Ее толстые пальцы были совсем рядом с раной.

– Сейчас вытащу, пять секунд, – произнес седой, присев и потянувшись к железке.

– Неееет!!! – вдруг истошно крикнула женщина и отпрянула, так что лежа даже подпрыгнула чуть-чуть.

– Надо остановить кровотечение и перевязать рану, – произнес седой, пытаясь успокоить даму, – не волнуйтесь, я врач и знаю, что делать... лежите спокойно, сейчас я вам помогу...

Седой вдруг замолк, сморгнул и сильно зажмурился. А после он даже помотал головой, закрыв лицо руками. Посидев так несколько секунд, доктор отнял руки от лица, с недоумением смотря на свои ладони, кое-где измаранные в крови. Снова помотав головой, он приподнялся и помахал рукой призывно. Повинуясь жесту, к нему подошли двое мужчин, присев рядом.

– Не волнуйтесь, сейчас я удалю инородный предмет и перевяжу рану, а после все будет хорошо... – убирая руки тетки от раны, проговорил седой. Тут же за толстые запястью подхватили его помощники.

– Все будет хорошо...

– Ааа!!! – тут же раздался протяжный крик женщины.

Кричала она сейчас не столько от боли, сколько страха.

– Все будет хорошо... – снова пробормотал седой и взялся за железную искореженную полосу, торчавшую из ноги пострадавшей.

– Аааааа.... – женщина теперь не кричала, а просто стонала на одной ноте.

– Все будет хорошо... – повторил доктор, мягко прижимая железку к коже.

Марина, стоящая неподалеку, не в силах оторвать взгляд наблюдала за тем, как плоть в глубокой ране шевелиться – железка сработала как рычаг.

– Ааааа!!!! – женщина снова закричала, хрипло завыла от непереносимой боли, все громче и громче.

– Все будет хорошо... – в крике не было слышно, но Марина увидела, как шевельнулись губы седого. Доктор в этот момент, прижав до конца железку к коже, вдруг потянул ее на себя. Металлическая полоска описала полукруг в ране, как маятник, и прислонилась к коже бедра с другой стороны.

Раненая уже орала так, что заглушала все остальные звуки вокруг. Марина отшатнулась, но глаза от зрелища железа, еще глубже разворотившего рану, отвести не смогла.

На миг наступила тишина – у кричавшей женщины кончился воздух.

– Эй, эй, Иваныч, ты что делаешь? – удивился в этот момент один из держащих толстую тетку.

– Помогаю раненой, – бесстрастным тоном произнес седой, и вдруг выпрямив железную полосу, дернул ее вверх. Металл вышел из раны с хрустом, разрывая сухожилия, а тетка снова заорала и взбрыкнула так, что держащие ее мужики разлетелись по сторонам.

Женщина схватилась за бедро, из которого сейчас хлестала кровь и завыла от боли.

Седой вдруг улыбнулся и, сделав шаг к пострадавшей, резко прыгнул к ней, вонзив полоску металла ей в шею. Женщина булькнула, расширенными глазами посмотрев на своего убийцу, и вдруг из широкой раны на ее горле фонтаном хлынула кровь, будто выплеснутая из ведра.

– Э!? – закричал один из мужиков, шагнув к седому. И тут же попятился – безумный доктор поднялся и двинулся к нему.

– Иваныч, ты чего? – набычился тот. И стоило доктору подойди, сразу его ударил. Раздался глухой звук – седой не успел уклониться, но кулак скользнул ему по скуле, и он тут же прыгнул вперед, вцепившись руками в лицо противнику.

Марина с ужасом увидела, как длинные пальцы седого скрюченно рвут кожу на лице мужчины, буквально вгрызаясь во впадины глазниц. Брызнула кровь, и кричащий мужик осел на землю. Второй в это время стоял рядом, и в оцепенении наблюдал за происходящим. В тот момент, когда седой отпустив первую жертву, на него прыгнул, мужчина было дернулся, стряхивая оцепенение, но поздно – сошедший с ума доктор вцепился в него будто зверь, разрывая его ногтями и зубами.

Марина не выдержала и, развернувшись, побежала за автобус.

– Там! Там!!! – навзрыд выдохнула она, увидев нескольких мужчин, которые находились с другой стороны, устраивая раненых. Но те уже по крикам поняли, что происходит что-то неладное, и пробежали мимо девушки. Из-за автобуса донеслись крики, звуки борьбы, испуганные возгласы. Закрыв руками лицо, Марина попятилась, судорожно нащупывая подошвами сыпучую землю склона.

– Мариш, что там? – послышался рядом голос. Резко повернувшись, Марина увидела среди других раненых Юлю, которая сидела, прислонившись к борту автобуса. В руках у девушки была окровавленная тряпка, которую она прижимала себе к носу.

– Ииииыыы... – заскулила бессильно Марина и прервалась – она ошарашенно осела на землю, зубы ее начали выбивать дробь. Разум девушки просто отказывался осознавать происходящее.

Анжелика Новицкая. 05 октября, день

Анжелика Новицкая

05 октября, день

Мелкие и злые капли дождя противно швыряло горстями в лицо промозглыми порывами ветра. Анжелика куталась в куртку, поеживаясь на ходу, но спрятаться от стылого холода не получалось.

Вытянувшаяся колонна гомонивших людей, длинной гусеницей перетекая по полю, огибала аккуратное кирпичное здание диспетчерской, выкрашенное в бело-красную полоску. То, что это диспетчерская, Анжелика догадалась по характерной выпяченной наружу форме стекол самой высокой обзорной комнаты, в которой все стены были прозрачными, наклоненными вперед.

Между тем самолеты шли на посадку один за другим, и ведомые пассажиры по команде провожатого встали в ожидании. Мимо пронесся очередной лайнер, плюнув дымом из-под колес шасси при касании бетонки, и старший лейтенант Стародубцев дал команду перебегать взлетно-посадочную полосу. Ошалевшие от происходящего пассажиры пыхтели, кряхтели, бежали и сдержанно матерились. И не сдержанно.

Матерились, но бежали. Плакали на ходу многочисленные дети.

До терминала пришлось шагать несколько километров. И хорошо, что Анжелике было плохо утром, так что вместо юбки и туфель как собиралась заранее, она надела кроссовки и джинсы. Вид у тех дам, которым приходилось шагать по мокрой земле на каблуках, вызывал сочувствие.

То и дело Анжелика доставала телефон, проверяя сеть. Казалось, появись сейчас все лишь несколько палочек, и все вернется на круги своя, и окажется недоразумением это торопливое перебегание взлетно-посадочной полосы, и яркая стрелка, сбившая самолет, и непонятные слова военного о какой-то эпидемии!

– Всем внимание! – остановившись перед самым терминалом аэропорта, поднял руку старший лейтенант Стародубцев. – Запись новоприбывших производится на стойках регистрации вылета! Паспортный контроль не проходите, сразу следуйте к стойкам регистрации!

Стоило только протиснуться вместе с толпой внутрь, как девушка увидела человек пять солдат, стоящих сразу у дверей, демонстративно положивших руки на висящие поперек груди автоматы.

– Куда?! – стоило только миновать входные двери, шагнул один из них к Анжелике, которая остановилась маму подождать, затерявшуюся в толпе узких проходов.

– Покурить!

Нет, не к Анжелике, оказывается, солдат шагнул.

– Выход на улицу запрещен, – спокойно произнес боец и подтолкнул мужчину в строгом костюме, который попытался протиснуться к выходу мимо Анжелики, обратно, вглубь зала.

– Да я только что вошел!

– Уважаемый, у меня приказ, – вежливо и бесстрастно посмотрел боец в лицо мужчине.

– А где тогда курить? – поинтересовался тот возмущенно.

– В залах для курящих, – равнодушно пожал плечами солдат, дернув подбородком вперед.

Мужчина в костюме вздохнул и, глянув на оружие на груди бойца, двинулся в сторону толпы, протискивающийся через проходы паспортного контроля. Наверное, увидев это скопление, он и решил покурить.

– А здесь че, есть залы для курящих? – услышала вдруг Анжелика, как спросил один из бойцов своего напарника.

– Да хуй знает, – пожал плечами солдат, не пустивший мужчину на улицу, – вот и проверит. Бойцы говорили очень тихо, но у Анжелики был хороший слух.

Терминал встретил вернувшихся на Родину туристов шумом и гвалтом. Людей здесь было не просто много, а очень много. И везде были видны зеленые человечки с оружием.

У стоек регистрации Анжелика лишь вздохнула – длинные вереницы очередей заворачивались невероятными улитками. Со стороны стоек регистрации несся крик, ругань людей в очереди, возмущенные возгласы.

– Мама, это пиздец, – резюмировала Анжелика.

– Лика, что за слова! – возмутилась мама.

– Ты будешь стоять? – посмотрела Лика на маму, даже не обратив внимания на ее упрек.

– Конечно! Надо же зарегистрироваться! – казалось, мысль о том, что можно игнорировать слова военного и не стоять в очереди на регистрацию, повергла в шок маму, опытную волчицу бюрократических сражений еще старой, советской закалки. – Да и багаж получать только после регистрации!

Анжелика вздохнула. Кажется, мама еще не прочувствовала всей той задницы, которая происходит.

– Мам, ты постой, я пока схожу, попробую что-нибудь покушать найти. Так есть хочу, что живот сводит, – поморщилась девушка.

Ей действительно стало уже гораздо лучше, но слабость от отравления, побежденного таблетками, заменила сейчас слабость и режущее чувство голода.

– Вот доча, держи, – потянулась в свою необъятную сумку мама и к удивлению Анжелики достала небольшой кулек заботливо собранной с собой еды.

– Знала бы, обед из самолета еще с собой взяла, – расстроенно покачала головой мама.

– А попить есть? Спасибо, мамочка, – чмокнула женщину в щеку Анжелика и, приняв у предусмотрительной мамы сверток и бутылку с водой, нагло пронесенную той сквозь безалаберный предполетный досмотр в египетском аэропорту, отправилась искать укромное местечко.

Надо сказать, сделать это в терминале оказалось невероятно очень сложно. Побродив немного, Анжелика махнула рукой и пристроилась просто у стены между большой компанией шумных мужчин с одной стороны, и большой семьей с плачущими детьми с другой.

Быстро поев, Анжелика поднялась и, отряхнув крошки с коленок, направилась к стойкам регистрации. Поддавшись искушению, она завернула в сторону кафе – очень хотелось чаю. Но, увидев огромную толпу у стойки, девушка от идеи отказалась. Не то что купить что-либо, к витрине то подойти вряд ли б получилось, чтобы даже ассортимент посмотреть.

Анжелика уже было разворачивалась обратно, как от стойки донесся просто животный рев, даже рычание, и толпа вдруг испуганно отшатнулась в стороны. Перелетев через стойку, на пол, вскрикнув, упала женщина продавец. Она, пытаясь подняться, заворочалась как жук, при этом ее юбка задралась, оголив толстые бедра, но вдруг к упавшей подлетел агрессивно настроенный мужчина.

– Ты что сука, а!!! – срываясь на визг, ударил он продавщицу, – ты что мразь, а!!! Как это нет!? Я тебя суку аа....

Звук раздался такой, как будто толстая сухая ветка треснула. Голова мужчины дернулась, но дернулась, не повинуясь мышцам тела, а наоборот, им вопреки, самостоятельно. Жидкие волосы рядом с блестящей от пота лысиной вдруг исчезли в красном ореоле, и Анжелика с ужасом увидела кусок черепной коробки, отлетевший в сторону, следом за которым из головы брызнула густая кашица мозгов.

Агрессивный мужчина будто сложился и бочком ткнулся в пол. Глухо чавкнула при встрече с поверхностью развороченной часть головы, скользнув и оставив за собой темный след. Среди жидких волос девушке стала сейчас заметна аккуратная красная, будто вспухшая дырочка.

Анжелика сморгнула, хотела отвести глаза, но не смогла. С болезненным любопытством она уставилась на сгусток как будто светлого куриного фарша, с несколькими красными нитками, который лежал рядом с телом. И к этому сгустку уже подползали тягучие потеки густой бурой пленки из-под головы убитого, под которой уже вся поверхность пола была неожиданно ярко-красной.

Высунувшиеся на звук выстрела люди постепенно отходили, создавая пустое пространство вокруг кафе. А находившиеся внутри, наоборот, вжимались в стены помещения. Лишь вторая работница кафе выбежала из-за стойки и сейчас помогала своей коллеге подняться, не обращая внимания на лежащий неподалеку труп.

Анжелика почувствовала, что ее бросило в крупную дрожь, и сама невольно попятилась назад, не отрывая взгляда от трупа. Остановилась она тогда, когда уткнулась спиной в препятствие и только после этого подняла глаза.

Выстреливший солдат уже опустил оружие и что-то негромко говорил в рацию. Прошло еще около полминуты, и вокруг застучали подошвы по полу – подбежало сразу несколько военных, а следом, почти одновременно появились настороженные уборщики аэропорта с большим пластиковым мешком.

– Докладывай! – резко произнес один из военных, в котором Анжелика узнала Баталова.

Девушка услышала лишь обрывки фраз, когда солдат сбивчиво, но коротко докладывал своему командиру. Видно было, что боец серьезно волнуется.

– Для тех, кто в танке, повторяю! В случае немотивированной агрессии будет открываться огонь на поражение! – зычным голосом повторил Баталов.

Вжикнула молния, и два азиата-уборщика принялись неаккуратно грузить тело на багажную тележку.

– Что вы за нелюди то? – вдруг послышался тихий, но сильный женский голос, – у него просто нервы не выдержали, а вы сразу стрелять. Может...

– Не может, мль! – резко прервал бледную, шагнувшую вперед женщину Баталов. Вдруг он вздохнул, сморгнул и почти нормальным голосом произнес: – В случае распространения эпидемии здесь, в зоне карантина, по территории аэродрома... – полковник замялся. – Короче мля, сохраняйте спокойствие или пиздец всем настанет. Будьте предельно вежливы, – последние фразы Баталов произнес даже без тени насмешки. Развернувшись, он пошагал прочь, за ним двинулось и несколько прибежавших с ним солдат.

Обогнув двух низкорослых тетечек, которые безэмоционально стирали швабрами густую кровь и мозги агрессивного мужчины, Анжелика бросилась вслед за Баталовым.

– Товарищ полковник! Товарищ полковник! – заметила девушка количество звезд на его погонах.

– Что?! – резко обернулся военный.

– Товарищ полковник, – быстро заговорила Анжелика, – если чрезвычайное положение, то частичная мобилизация идет? Возьмите меня к себе!

– Чего? – недоуменно прищурился полковник, – девочка, ты о чем?!

– Товарищ полковник, на стойке регистрации могу работать, у вас там жопа, я видела, на выдаче в кухне могу, бумажки могу в штабе перекладывать! Что скажете, все могу, чего не могу, научусь! Возьмите меня, товарищ полковник!

Баталов хмыкнул только, покачав головой и разворачиваясь.

– Товарищ полковник, у меня папа военный и брат курсант, я всю вашу кухню знаю, лишней не буду! – сделала последнюю попытку, обращаясь уже к широкой спине, Анжелика.

Баталов приостановился, обернулся и посмотрел на девушку, склонив голову.

– Четвертый этаж, бизнес-салон. Послезавтра подойдешь, скажешь, что от Баталова, я предупрежу, – кивнул полковник и, развернувшись, пошагал прочь. – Только зарегистрироваться не забудь, – бросил военный, уже не оборачиваясь.

– Епть, а откуда он знает, что я еще не зарегистрировалась? – негромко, обращаясь к самой себе, спросила Анжелика.

– Бэйджика потому что нету, – услышав слова девушки, проходя мимо со своей шваброй произнесла уборщица, и похлопала себя по груди, – всем вешают теперь!