Текст книги "Эпидемия. All Inclusive. (+novum rabies virus) (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Трое, сменив караульных находящихся внизу, у входа в корпус, остались там, а Махмуд с Ломом и еще одним парнем, которого узбек не знал, быстро двинулись к зданию рецепшен неподалеку.

Сменившиеся караульные отсюда уходить не стали – трое парней швейцарцев, взявшие на себя предыдущие часа бодрствования, просто передав смену – общались пр этом больше жестами и матом, завалились спать на кожаных диванчиках зоны отдыха в темном уголке.

Лом ушел к бару, незнакомый парень присел на кресло у ворот, Махмуд занял второе. Вчера вечером решили охранять не только корпус, куда собрали всех русских (да и не только русских), но и это здание – здесь был ресторан и склад с запасами продуктов. Но Влад вечером сильно опасался по поводу того, что на этот склад могут заявиться сотрудники отеля, поэтому решили так: если начинается небольшая буза, охранники рецепшен зовут помощь, если корячится серьезный конфликт, то просто по-тихому сваливают.

Ночь тянулось медленно и печально. Махмуд понемногу клевал носом, то и дело встряхиваясь. Периодически он вставал с кресла и чуть дотрагивался до колена незнакомого парню, имя которого так и не удосужился спросить. Тот при этом просыпался, поднимал узкое, сильно небритое лицо и благодарно кивал.

Когда, казалось, прошла уже вечность, Махмуд встал, разминая ноги, прошелся к стойке регистрации, над которой висели часы.

– Щито? – не удержался он от возгласа, когда увидел, что с момента прихода сюда прошло едва полчаса. Нахмурившись, Махмуд прошел через все помещение, прошел мимо входа в ресторан и остановился рядом со стеклянной стеной, рядом с дверьми которой, на улице, сидел в пластиковом кресле Лом, потягивая что-то из стакана.

– Тихо все, – произнес он, встретившись взглядом с Махмудом.

Кивнув, узбек собрался было уходить, но тут неподалеку, за сценой, будто тень мелькнула. Махмуд присмотрелся, прищуриваясь, но ничего не увидел. Склонив голову, он медленно-медленно двинулся вперед, держа в чуть отведенной назад руке клюшку для гольфа.

– Ты чего? – сделал небольшой глоток из стакана Лом.

– Да ничего вроде, – негромко ответил Махмуд, – продолжая медленно, мягкими шагами двигаться вперед.

– Зови, если что, – хмыкнул Лом, поерзав на стуле.

– Угу, – кивнул Махмуд.

Дойдя до большой сцены, старая не смотреть на изображение фона – очень уж ему та девушка в купальнике нарисованная нравилась, Махмуд приостановился, вглядываясь в темноту.

– Как у негра в жопе, – пробормотал себе под нос Махмуд, разворачиваясь и пошагав обратно. Тут в спину дохнуло опасностью и узбек инстинктивно прыгнул вперед, но цепкие пальцы уже скользнули ему по спине, схватили рубашку и послышался треск ткани, готовой рваться. Махмуд извернулся, попытался отпрыгнуть, одновременно ударив клюшкой с разворотом.

Если бы на узбека напал человек, тут бы его карьера гоп-стопера закончилась – тяжелая металлическая клюшка со свистом разрезала воздух, но богатырский удар Махмуда пропал втуне – оружие просто описало полукруг, никого не задев. И почти сразу же парень почувствовал, что ему в ногу агрессивно впились чьи-то зубы.

– Ай билять! – заорал Махмуд, дергая ногой.

Нападавший был небольшой, или хлипкий мужичок или подросток – от движения Махмуда он как кукла перелетел по воздуху. Но ноги не отпустил.

– Эй, с-сука! – снова в панике вскрикнул Махмуд, взмахнув клюшкой. Оружие снова свистнуло, и раздался треск пробитого черепа.

Матерясь, Махмуд отпихнул от себя тело и отбежал к Лому, который держал в руке длинную деревянную палку.

– Че за хуйня?

– И-эй, бешеный какой-то, – пытаясь сохранить невозмутимость, произнес узбек.

– Ты в порядке? – с озабоченностью спросил Лом. В тот момент, когда на Махмуда из темноты кто-то прыгнул, он смотрел в другую сторону, а вся схватка заняла не больше трех секунд, так что Лом мало что понял из произошедшего.

– Да, нормально, – произнес Махмуд, пытаясь восстановить дыхание, сам же в это время внутренне обмирая от осознания того, что только что произошло. Все звуки будто бы отсекло в сторону, в голове пульсировала кровь в такт ударам сердца, чувствовавшихся сейчас каждой клеточкой тела. Стараясь сделать это незаметно, Махмуд глянул вниз. Есть на штанах прокушенная дырка или нет, рассмотреть не получалось. Узбек глянул на Лома, думая о том, что если тот отвлечен, надо бы посмотреть, но…

– Эй, ты чего? – будто громкости прибавили звукам окружающего мира, и Махмуд увидел перед собой лицо с озабоченным выражением.

– А?!

– Пойдем, там кипишь какой-то начинается, – произнес Лом, глядя узбеку в глаза.

– Ага, – как болванчик повторил тот и замер, глядя на спину развернувшегося собеседника.

– Ага… – ошарашенно повторил Махмуд и встряхнул головой, возвращаясь в действительность. Теперь он и сам слышал какие-то голоса с противоположной стороны здания. Встряхнувшись еще раз, узбек перехватил поудобней клюшку и забежал в проем двери следом за Ломом. Здесь уже гомонили швейцарцы, вскакивающие с диванов и тоже направлявшиеся к стеклянным дверям главного выхода.

Подбежав туда, Махмуд увидел группу молодежи, около десяти человек, которые что-то нестройно, но бесперебойно орали. В руках у некоторых было оружие – дубинки, биты, сумрачно мелькал металл ножей.

– Идите в пизду отсюда, здесь вас не ждали, не понимаю нихуя, дома никого нет, – на одной ноте громко говорил парень, имени которого Махмуд не знал. Арабы тоже голосили в ответ, кто-то подпрыгивал на месте, кто-то тыкал в единственного сейчас защитника двери пальцем.

– Хуле вы сюда пришли, уходите давайте, мы здесь номера оплатили, и-эй! – тоже заорал Махмуд, вставая с парнем плечом к плечу. Тут воздух взорвал рык Лома, который что-то матерно про Гитлер капут закричал, позади закаркали швейцары, тоже выходя на улицу и демонстрируя своим видом решимость отстаивать свои интересы и держа подручное оружие на виду.

Около минуты две группы материли друг друга, каждый на своем языке, но никто не решался нанести первый удар. Защитники понимали, что после этого конфликт мирно уладить не получится, незваные гости же видели, что оппоненты серьезно настроены, и просто так, под моральным напором не отступят.

Закончилось все буднично – со стороны корпуса появился десяток человек во главе с Владом и арабы, немного притихнув, но угрожающе поорав что-то на прощанье, ретировались.

Пока Лом с Владом обсуждали произошедшее, Махмуд отошел в сторонку и присел, задирая штанину. Выпрямившись, узбек сдержался. Только шумно вдохнул через стиснутые зубы, зажмурившись.  

Сергей Тишевский 06 октября, утро

Будильник не ставил, проснулся сам.

Открыв на секунду глаза, сразу же закрыл – темно еще. Но утро, точно – не темнота за окном, серебристое предрассветное марево.

Потянувшись и зажмурившись, я перевернулся, с удовольствием зарывшись в подушку. При соприкосновении с тканью кожу потянуло болью, и сразу же на меня будто свалились воспоминания прошедших суток.

С широко открытыми глазами я резко подскочил на кровати, осматриваясь.

Кати не было.

Так, ну я же ее вчера сам до общего корпуса проводил.

В номере стоял полумрак – на улице уже ярко светило солнышко, но света в комнату проникало мало.

Сглотнув, я поднял ноющую руку и посмотрел на повязку. Поморщился – надо перевязать, и желательно нормальным бинтом, а не этой тряпкой.

Потом.

Потянувшись, посмотрел на экран телефона.

«06:57»

Круто. Почти на два часа позже, чем вчера.

Сунулся было в душ, но воды уже не было. Плохо. Очень плохо.

Пройдя в комнату, надел вчерашние джинсы и новую футболку с длинным рукавом. Если джинсы темные, и кровь на них почти не видна, то футболке, в которой был вчера, даже стиральная машинка не поможет.

Перед тем как выйти из номера, присел на кровать, пытаясь осмыслить произошедшее за вчерашний день. Да и вообще осмыслить.

Первое. Жизнь я прожил так, что мучительно больно сейчас только оттого, что мало.

Второе. Если первые сутки на отдыхе были прекрасны, то вторые ужасны.

Третье. В стране жопа, во всей Африке, судя по всему тоже. Может быть и в мире.

Четвертое. Персонально со мной еще большая жопа. Если вчера я не прикончил Катерину, то это только по стечению обстоятельств. Повезло. Вовремя отпустило, но вдруг это

«Вот слышь, дружище, только не надо самому пиздеть, что это было случайно и тот укус с этим не связан!» – коротко отвлекся я.

Так, ладно. Пятое. Судя по всему, будущее мое – перекошенная гримасой бешенства рожа и стойкое желание кого-нибудь убить.

Шестое. Убивать мне не хочется никого. Ну, почти никого. Умирать тоже не хочется. Повоюем еще, а там как сложится.

Вот и слетал на отдых, блять.

Выдохнув, я поднялся и направился к выходу. Поднатужившись, поднял тумбочку и отнес ее на несколько шагов, так что бы по полу не скрежетать. Мало ли кто за дверью.

Постоял сначала немного. Упс, а это что? Неужели шорох?

Может с балкона выпрыгнуть? Тут второй этаж всего?

Глупо устыдившись, представив как с балкона буду слезать, рванул дверную ручку, резко толкая ее от себя, и тут раздался глухой удар. Дверь, ударившись обо что-то, отпружинила ко мне.

– Амп! – раздался из коридора девичий взвизг и звук сложившегося тела. Быстро шагнув вперед, придерживая дверь, я с удивлением увидел распластавшуюся на полу Вику.

Девушка, получив удар дверью в лоб, отшатнулась и ударилась головой о стену, а сейчас сидела на полу, широко расставив ноги. Взгляд ее плавал, пальцы бессильно чертили по стене, и я помог ей подняться.

На лбу у Вики уже в преддверии шишки появилось яркое красное пятно.

– Привет, – взял я девушку за плечо, усадив на подоконник, – ты в порядке?

Конечно в порядке, до сих пор глаза в кучу не собрать.

– Ой, больно, – пискнула Вика, зажмуриваясь и с опаской боли трогая ладошкой лоб.

– Ты зачем мою дверь таранила?

– Ммм, – простонала Вика, пытаясь проморгаться и прислушиваясь к ощущениям, – ты извиниться не хочешь?

– Извини, – пожал я плечами. Мне не сложно.

– Сереж, у тебя же есть машина?

Отвечать я не стал, просто смотрел на девушку.

– Марина как уехала в Сахару, так и не вернулась, – не дождавшись ответа, всхлипнула Вика, по-прежнему не открывая глаз и за лоб держась.

– Двухдневная же экскурсия, – пожал я плечами.

– Сережа, ты о чем!? – глаза она открыла, и даже добавила своим эмоциональной окраски: – Какая нахуй экскурсия!?

И, судя по всему, сильно расстроилась – глаза на мокром месте, губки надула. Ну да, с подругой вряд ли все в порядке, скорее даже наоборот, сама по щщам дверью отхватила, есть с чего губки надувать…

Так.

Я вздохнул и потряс головой – откуда во мне этот цинизм?

– Давно они уехали?

– Вчера, рано утром, – громко шмыгнула носом Вика. Видно, что еле сдерживается, стараясь не заплакать.

– Вик, я тоже вчера рано утром уехал, в ту же сторону, – пожал я плечами, – меня на полдороге остановили и развернули.

– Кто остановил?

– Полиция. Ладно, пойдем, позавтракаем, там видно будет.

Когда, придерживая девушку, спускался по лесенке, меня молнией пронзила мысль – какой к черту завтрак? Если персонал отеля разбежался еще вчера?

Стеклянный фасад здания рецепшена щербато щурился. Пройдясь по пальмовой аллее, подойдя ближе, я увидел, что многие стекла разбиты.

– Вчера же целые были? – удивился я, бросив короткий взгляд на спутницу.

– Влад сказал, ночью человек десять пришли, молодежь местная, – пояснила Вика, – начали залупаться, но наши подошли, они и свалили. Потом стекла побил из темноты кто-то, они же, скорее всего.

– Ты здесь была, что ли уже?

– Да. Много наших в третьем корпусе, там и не только наши, а кто-то здесь – тут и еда есть, и…

– Еда?

– Ну да, тут на складе очень много круп разных, консервов оказалось, – глянула на меня Вика.

– Твою, а? – едва слышно шепнул я, вспомнив как вчера с мокрой, отяжелевшей сумкой продуктов по пляжу брел.

Вдоль всей разбитой панорамной стены внутри здания рецепшн была выстроена баррикада. Сюда стащили диванчики и столы со всего бара, водрузив приличную стену, конструкция которой, переплетаясь, удерживала саму себя.

– Стоп! – шагнул ко мне чернявый парень с дубинкой, стоило мне войти в проем оставленный для прохода.

– Че? – машинально ответил я.

– Ален, хэлоу, – шагнула из-за моего плеча Вика.

– Оу, Фика, – улыбнулся чернявый и тут я его узнал – тот самый нетипичный немец, который швейцарец. Самый щуплый из них, худой, с аккуратными бакенбардами.

– Свои, свои, – шагнул к швейцарцу еще кто-то из тени. Я присмотрелся – лицо вроде знакомое, но как зовут, не знаю.

– Проходи, Серега, завтрак там, собрание в конференц-зале через полчасика примерно, – показал мужик мне направления.

А вот он меня знает откуда-то. Да и ладно.

Пройдя мимо стойки рецепшена, я с удивлением увидел за ней дремлющую тетку с книжкой на коленях. Присмотрелся – так и есть, та самая хабалистая дама с говором на «хэ», которая вчера здесь больше всех возмущалась. Надо же, подсидела молодую арабку.

Завтрак изобилием не баловал – миска макарон, стакан сока и черствая булочка. Но это был завтрак, притом народа на рецепшене было прилично, несмотря на очень раннее утро. Быстро проглотив свою порцию, я поднялся.

– Пойду искупаюсь, – посмотрел я на Вику, поднимаясь.

– А… – привстала вслед за мной девушка.

– Сейчас, две минуты, в себя приду и решим вопрос, – кивнул я.

Пока шел к пляжу, прислушивался к себе.

А может, пронесло?

Может действительно они сожрали что не то?

Чувствую я себя вполне, голова не кружится, убить никого не хочется. Может вчера у меня башню снесло просто от того что у меня душу Катя высосала? Просто сказалось нервное потрясение, и всего-то лишь я готовый полуманьяк, а не жертва эпидемии бешенства?

Спускаясь по лестнице, с удивлением увидел, что из крана пляжного душа льется вода. Очуметь, в номере воды нет, а здесь есть!

Закрыв кран, я скинул кроссовки и, подхватив их за шнурки, пошел по песку, осматриваясь. Офигительно – черте знает что твориться, а на пляже уже народа прилично – человек тридцать. Несколько пенсионеров, вон две семьи с детьми, несколько девушек загорают. Держатся кучно, русская речь доносится.

Ну да, насрать, конец света или нет, путевка то оплачена, море рядом – чего не позагорать?

Переодевшись в купальные шорты, предусмотрительно захваченные с собой, я подошел к воде. И остановился.

Ласково шелестели волны по песку, накатываясь на пологий скос, море гудело, дыша на меня свежим бризом.

В воду мне не хотелось. Совсем.

С трудом сделав еще один шаг, я наступил на мокрый песок и едва не отдернул ногу – мокрая поверхность ожгла ступню как огнем.

– Да ну нафиг, – передернув плечами, пробормотал я и сделал шаг вперед. В этот момент как раз накатила волна, и мои ноги погрузились вниз, в объятия мягкого песка.

Огромного труда мне стоило не отпрыгнуть. Все тело протянуло отголоском судороги, по коже головы прошлось колючими мурашками, а горло сдавило спазмом.

– Что за… – сморщился я и, преодолевая сопротивление своего тела, двинулся вперед, набычившись. Сделав пару шагов, ускорился и нырнул резко. При касании воды меня как перекрутило всего, из горла рванулся крик, но вдруг моментально весь дискомфорт как рукой сняло. Поднявшись на ноги, стоя по пояс в воде, я поежился от холода, пытаясь понять, что произошло.

Загребая руками воду, снова пошел от берега, машинально наклоняясь чуть вперед, встречая набегающую волну. Когда уровень воды стал мне по грудь, лег и поплыл. Плыл долго, яростно работая руками и ногами, пытаясь действием отогнать пугающие мысли.

Когда выдохся, заплыв далеко за буйки, лег на спину и некоторое время поболтался на волнах, слушая гул в погруженных в море ушах. Отдохнув слегка, развернулся, возвращаясь к берегу.

Сейчас плыл неспешно, лениво загребая и обдумывая происходящее вокруг. Но мысли все соскальзывали на воспоминания об испуге при виде воды – тело еще помнило свою реакцию.

С чего это я воды боюсь? Боюсь воды. Водобоязнь.

Твою мать, а!

При догадке я содрогнулся, а сердце застучало так, что я в воде эхом удары отдавались.

Водобоязнь – так же бешенство называют!

Снова пытаясь убежать от своих мыслей, я доплыл до берега и едва не шатаясь, выскочил из воды, плюхнувшись на колени. Обхватив голову руками, склонился вниз, матерясь сквозь зубы.

Мне нужен доктор. Срочно.

– Угу, аспиринчика даст, – хмыкнул я, поднимаясь. И только тут услышал, что на пляже уже стоит приличный гомон.

– Факинг, факинг, факинг! – неслось со стороны пляжного бара. Присмотревшись, я увидел, что красное, подгоревшее на солнце тело в шортах крушит сейчас небольшой деревянный сарайчик, сейчас пустой, в котором вчера приветливый араб соки разливал.

Подхватив вещи, я сходил, ополоснулся под душ и переоделся. Пока переодевался, рычанье буйства краснокожего англосакса так и неслись над пляжем. Выходя из вонючего туалета, где джинсы натягивал, я, скача на одной ноге, кинул косой взгляд на компанию на пляже – при виде буйного люди там притихли, будто сплотившись.

Англичанин между тем – явно англичанин, почему то я точно это знал, наорав на сломанный сарай, крикнул что-то обидное загорающим, взмахнув рукой, и пошел в мою сторону. Тут же меня толкнуло в плечо – мимо пробежала полная рыжая дама и, подскочив к бритту, начала его уговаривать. Тот принялся отмахиваться от нее полупустой пузатой бутылкой с плещущейся там янтарной жидкостью. То, что этот мужик буйный не безумством бешеных, я понял как-то сразу – видно, что он просто нажрался и выражает недовольство уровень сервиса.

– Факинг-факинг-факинг, – различал я в его криках, направленных по всем сторонам света. Несколько снова досталось пляжникам, англосакс даже несколько шагов в их сторону сделал, но дама повисла у него на плече, голося и пробуя утащить за собой.

Подумав немного, трагическое действо я решил не досматривать, а двинулся к лестнице с пляжа. Как раз в этот момент краснокожий из великой британии поддался уговорам своей дамы, двинувшись по мощеной тропинке, и наши пути вот-вот должны были пересечься.

Не желая вступать в конфронтацию, я ускорил шаг и даже перепрыгнул через несколько ступенек на широкой мраморной лесенке к большой площадке ресторана с бассейном.

И остановился, обернувшись на крики.

Гордый, но пережравший виски потомок покорителей морей орал что-то обидное мне вслед, одной рукой пытаясь оттолкнуть свою спутницу, а второй размахивая бутылкой. Я сейчас даже хорошо слышал, как там жидкость плещется.

– Пошел нахуй, быдло, – дернул я подбородком, глядя в красное лицо.

Брови на яйцевидной голове сморщились, хохолок седых волос на высоком лбу, уже почти превратившемся в лысину, поднялся.

– Че сказал? – примерно понял я по интонации вопрос британца.

Здоровый кстати. Лет сорок, может больше, но фигура как груша – красная обгорелая грудь, дряблые руки и широкие пузо и жопа.

– Факинг рашен, факинг-факинг-факинг, – снова понеслось в мою сторону.

– Хэй! Сайленс! – совсем как на картинке в коридоре моего гостиничного корпуса поднес я палец к губам и повторил написанное там слово, значение которого не совсем понимал. «Тише» скорее всего, по логике картинки.

Брит вообще забесновался, выпячивая покрытую седыми волосами грудь, бешено сверкая глазами и брызгая слюной. Голова у него, кстати, тоже как груша – яйцевидный лоб и тяжелые, наетые бульдожьи щеки, которые сейчас грузно тряслись. На большом, красном носу британца сейчас были хорошо видны мелкие темные прожилки пивного алкаша.

– Щатап стьюпид бастад! – не выдержал я, отбрасывая в сторону мокрые шорты и делая шаг вниз.

Бритт рыкнул, отбросил свою спутницу в сторону и рванулся ко мне. Я тоже распластался вперед, вложив в удар всю неприязнь к тупому снобизму краснорожих мутантов, которые меня пытаются жить учить.

Чавкнул нос бритта, который от удара отшатнулся. Тут же он, впрочем, пришел в себя и взмахнул бутылкой. Уклонился я в последний момент, причем ударом мне чиркнуло по плечу, и левой ногой ударил краснорожему под колено. Тот чуть согнулся, я моментально добавил хуком ему в ухо. Ошарашенный британец начал заваливаться, и я собрался прописать ему с ноги, как вдруг сзади что-то взвыло и когти вцепились мне в шею.

Вот коза – толстая рыжая тетка напрыгнула на меня, вцепившись своими когтистыми пальцами и что-то орала, подвывая. Рванув голову вперед, я посмотрел вниз и, подняв правую ногу, что было сил приземлил пятку на белесую ступню в пляжном тапке. Дама истошно взвыла (еще бы, только что у нее была нога, а стала ласта) и когда я извернулся, даже ослабила хватку, позволяя мне высвободиться.

Меня снова накрыло – не успел я обернуться к царапающему булыжник бритту, пытающемуся подняться, как руки невольно сами метнулись к веснушчатому лицу мадам. Схватив взвизгнувшую англичанку за волосы, я пробежал с ней несколько шагов и врезался в облицованную кафелем стену, из которой торчали смесители душа.

Я врезался плечом, а вот дама надолго выбыла из этого мира – я помогал ее разбегу и повернул голову так, что удар о стену приняло ее лицо.

Откинутая в сторону рука упавшей англичанки хлестнула по мокрому кафелю, а ко мне уже бежал разъяренный бритт, размахивая кулаками. Удара по лицу я почти не почувствовал, рванувшись к противнику.

В этот раз краснорожий получил от меня головой в нос и начал выделывать пассы руками, пытаясь удержать равновесие. Зарычав, я с размаху ударил его ногой в промежность, и когда бритт согнулся, схватил за жидкие волосы на макушке и поволок к стене.

– Сука! Сука! Сука! – кричал я с каждым ударом, как колотушкой стуча головой англичанина в блестящую стену. Несколько бело-голубых квадратов, кстати, уже отвалилось, обнажив неровную бетонную поверхность с отпечатками внутренней гребенки облицовочной плитки.

Рука моя дернулась, больно ударившись – с удивлением я увидел зажатый между пальцами клок окровавленных седых волос.

Так, ясно – дернул слишком сильно.

Бритт между тем безвольно упал, окровавленным лицом ударившись в пол, и я начал с рычанием топтать его ногами. Не удовлетворившись этим, с рыком прыгнул на англичанина, схватив его шею в захват и подтащив к крану для ног, расположенному на уровне колен, размахнулся и насадил яйцевидную голову на него. Раздался хруст зубов, закапала обильно кровь, а я все продолжал рывками вталкивать голову бритта на кран. Когда его лицо уткнулось в стену, я с гортанным криком подпрыгнул и начал бить ему ступней в затылок и шею.

Заголосила рядом тетка, ворочая толстыми ногами, пытаясь отползти и барахтаясь в красноватой луже, но я внимания не обратил – что было силы бил по затылку англосакса, сминая подошвой редкие седые волосы. Раздался треск, как будто ткань рвется, и голова англичанина сорвалась с крана. Нижняя челюсть в обрамлении красных жгутов мышц осталась висеть, а все остальное упало.

Рывок повернул переключатель, и из крана полилась воды, вымывая кровь из изуродованной головы британца, обнажая серые мозги.

– Иди сюда бля! – рявкнул я на англичанку, но мой крик ей будто сил придал – ноги ее звучно скользнули по кафелю, отвислые бедра звучно шлепнули по мокрой поверхности, но тут она извернулась и на четвереньках побежала от меня.

– Стоять, сука! – невнятно зарычал я, чувствуя как лицо в гримасе искажается.

Полные ладошки, с пальцами как сосиски рванули песок, взмывший вверх фонтаном, и женщина поднялась. Она была полной, при беге все ее тело сотрясалось и ходило ходуном как желе, но бежала она очень быстро.

Еще бы, от смерти бегать.

Понемногу ускоряясь, я начал ее догонять. Миновав вытащенный на песок катер, который вчера спускала на воду дружная команда арабов, англичанка выскочила на травянистую поляну и устремилась к соседнему отелю мимо помойки в высохшем русле реки.

Попыталась. Бежала англичанка недолго – если у тебя такое вес, отсутствие привычки двигаться и проблемы со здоровьем, то даже страх смерти не заставит тебя убежать очень быстро и очень далеко.

Выдохшись, едва сделав несколько шагов по траве, она замедлила бег, и сейчас просто шла, держась рукой за бок и причитая на своем вперемежку со всхлипами и стонами.

– Куда, а? – тоже перейдя с бега на быстрый шаг, подошел я к ней и схватил за редкие, слипшиеся, будто не до конца высушенные феном светлые волосы. Раздался сдавленный вскрик и женщина упала.

– Ты что? Устала?! – присел я рядом с ней, дергая ее за затылок и заставляя посмотреть мне в глаза.

Ненависть, заполнявшая меня, была готова хлынуть через край.

Широкое, овальное лицо оказалось совсем рядом. Нос свернут в сторону от удара, на щеке наливается кровоподтек, губы слоеными плюшками исходят кровью, а вот правая щека, левая для меня, даже чистая. И на ней ярко рыжим, контрастируя с бледностью кожи, выделяются веснушки.

В эту щеку я и вцепился зубами, подтянув к себе голову, не обращая внимания на сопротивление, что было силы сжимая челюсти. Англичанка истошно завизжала и оттолкнулась от меня. Выплюнув небольшой кусочек мяса, чувствуя солоноватый привкус во рту, я поднялся. Лежащая на спине женщина заголосила, исходясь кровью, соплями, слезами и пыталась от меня отползти.

Блять.

Вкус крови меня будто отрезвил – подняв к лицу руки, я сейчас смотрел на окровавленные ладони с отвращением. К тыльной стороне правой на мокрой и вязкой пленке крови был прилипший клок седых волос.

– Блять, – успел сказать я до того, как упал на колени, и меня вывернуло наизнанку.

Рукавом вытерев блевотину напополам с кровью со рта, я поднялся и встретился глазами с Владом. Рядом с ним стоял Махмуд, а поодаль еще несколько человек.

– Хуле смотрите? – негромко поинтересовался я и, развернувшись, побрел к морю.

Ни мыслей не было сейчас, ни эмоций. Одна серость в сознании.

Зайдя в воду, я долго плескался, умывая лицо и полоская от крови рот, а после вышел на пляж.

Надо бы кроссовки отряхнуть – песка внутри много, чувствуется.

Едва выйдя из воды, остановился.

– Доктор есть? – посмотрев в глаза Владу, спросил я.

Ну, надо же что-то сказать.

На удивление, парень кивнул и вперед вышел широкоплечий мужчина с бородой. На скуле у него, чуть ниже глаза, ближе к уху, была большая родинка, из которой тоже произрастало несколько волосинок.

– Доктор, что со мной? – бесцветным голосом спросил я.

– Хуй знает, – пожал плечами доктор, – видимо, новая форма бешенства.

– Меня укусили, – поднял я руку, с которой неясно когда спала повязка, и сейчас там обнажились следы от чужих зубов.

– Да, Махмуд сказал, – кивнул доктор.

Повисло недолгое молчание.

– Блять, ну скажите что-нибудь! – взорвался я, – вы же медицина, епта! Бешенство же лечится, когда собаки кусают!

– Это не собаки, – пожал плечами доктор, вначале было слегка отшатнувшейся от моей вспышки, – и бешенство лечится в начальной стадии. Сейчас же у нас не только лекарств нет, но и связи вообще с кем-то. Судя по всему, мы остались наедине сами с собой.

– А вы, доктор, кто? Ну, – увидел я в глазах у бородатого мужика непонимание, – терапевт, дантист, хирург?

– Гинеколог, – дернул глазом доктор.

– Ну… – пожал плечами я, – тоже ничего. Что сделать можно, как думаете?

– Медицина, в моем лице, изъявляет желание поместить вас на стационарное обследование.

Вздохнув, я посмотрел за плечо доктора, где несколько человек помогали подняться полной англичанке.

– Больной в лице меня категорически против, – качнул я головой, – можно мне…

– Кто тебя спрашивает…

– Ебало завали, – плюнул я словами на выступившего вперед мужика в белой рубашке, снова оборачиваясь к доктору: – Так вот, больной в лице меня категорически против и желает провести время в одиночестве.

– Ты как сейчас себя чувствуешь? – неожиданно поинтересовался Влад, подходя ближе и заглядывая мне в глаза.

– Да как сказать… – пожал я плечами, – морально омерзительно, но физически вполне себе.

Собрав во рту горькую слюну, пожевав губами, я звучно сплюнул.

– Меня кстати накрывает только тогда, когда… ну, типа дерусь с кем-то. Как приступом агрессии.

– Это че уже, не первый раз? – удивился Влад.

– Второй, – кивнул я, – но в первый раз быстрее отпустило.

– Херово, – сморщился Влад. – Блять, Серега, ты теперь опасен для общества.

Товарищ в белой рубашке пробурчал что-то при этих словах, я не очень расслышал. Но по смыслу понял, что такие как я и безо всякого бешенства пацаны нормальные. * * *

– Вот здесь они поехали, скорее всего, – показал субтильный невысокий парень, проведя пальцем по карте, расстеленной на столе.

– Откуда ты знаешь? – глянул я в невыразительные, водянистые глаза.

– Я гид, – чуть кивнул парень.

– А бэйджик где?

– Серег, не доебывайся до Вано. Гид это, я тебе говорю, – рубанул Влад, глотнув пива из высокого бокала.

– Докуда они поехали?

– Вот сюда, потом вот так, в Эль-Джем, там…

– Колизей там, я знаю, – прервал я парня, – только я тоже туда поехал. Во сколько они выехали?

– В половине шестого.

– А я в половине седьмого, и меня примерно вот здесь остановили, – показал я точку на дороге, – полиция, развернули.

– Обратно сюда они не приехали, – наклонился над картой Влад, – может их дальше тормознули, и где на КПП держат.

– Или в каком другом отеле сейчас сидят, – кивнул гид.

– Или их просто убили всех, – пожал я плечами. – Не, ну а че, тоже вариант, – спокойно выдержал я вопросительный взгляд Влада.

– Тоже вариант, – помедлив секунды, произнес он, положив свои огромные кулаки на стол, – вот ты и проверишь.

Влад единственный, кстати, кто сидел рядом со мной, притом очень свободно и не дергаясь от каждого моего движения. Интересно, если сейчас клацнуть зубами и сделать вид что бросаюсь на его руку, испугается?

Не очень умная идея. Фыркнув про себя, поднялся.

– Воды дайте в дорогу, – сглотнул я, чувствуя сухость в горле.

Кровь соленая, море соленое. Пить хотелось, будто селедки наелся от пуза.

– Давай Серег, возвращайся, – протянул мне руку Влад. И, когда наши ладони соприкоснулись, он сильно сжал мою кисть, выгибая наши руки как у борцов армрестлинга, и наши глаза оказались совсем рядом.

– Ты это… держись.

– Угу, – невесело кивнул я.

Подошла Вика и, стараясь не смотреть мне в глаза, протянула совсем небольшой оранжевый рюкзак. Заглянув туда, я увидел пакет с бутербродами, галеты, бутылку с водой и шоколадку.

– Растает же, – потянул я яркую обертку, положив шоколадку на стол.

Кивнув одновременно всем, я развернулся и направился к выходу. Поодаль, у дверей ресторана заметил Катю с ребенком и запнулся. Развернувшись, посмотрел ей в глаза и поднял руку, прощаясь. Она шагнула было вперед, но я покачал головой и, опустив глаза, торопливо пошагал к выходу.

– Вуф! – гавкнул я на пронзительный взгляд швейцарца на выходе, и улыбнулся, когда парень отшатнулся, поднимая дубину.

Дебил я, а если бы он мне в рог с испуга прописал?