Текст книги "Эпидемия. All Inclusive. (+novum rabies virus) (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Старый, – кивает Марина, но в ней ни следа озлобленности, как у Вики, – даже очень.

– А очень это сколько? – спрашиваю я.

Помню, в Питере с девчонками познакомились, а были мы со Стасом, а он – то московский. Ну, мы им непонятно с чего навешали, что оба из Москвы, просили город показать. Так на берегу Невы девчонки чуть не до драки спорили, в какой стороне Финский залив. Так что и это ее «много» может означать, что город лет пятьдесят назад построили.

– В тысяча шестьсот сорок первом году основан, – поясняет Марина.

– Вау, – искренне удивляюсь я и качаю головой, – прикольно! Старше Питера!

– Да, – кивает она, гордая за свой город, – Сереж, а ты на какой курорт летишь?

– В Маххамет, а вы?

– Мы тоже, – улыбается Марина.

– Прикольно, я машину в прокате заказал, может заеду к вам, покатаемся вместе. А что за отель у вас? – заезжать к ним не собираюсь, просто балабоню.

– Роял Жасмин, – глянув на Вику, будто стесняясь, поясняет Марина.

«О блять», – мелькает у меня мысль.

– О как, – это вслух, – я тоже туда.

– Здорово! – искренне улыбается Марина.

Ну да, здорово. Только я тут столько вам, подруги, лапши на уши навешал, главное вспомнить теперь, что плел. И вливал еще в таком плане, что сам круче яиц, выше гор и бабла у меня столько, что лопатник чуть не лопается, складывать уж некуда. А у самого всего шесть сотен долларов с собой и кредитка на всякий случай.

Вот ведь, обычный вопрос при знакомстве в самолете: «А ты в какой отель?», прозвучал только сейчас. Мне – то не интересно было, в какой девчонки отель, я с ними общался так, время скоротать, да чтобы отвлечься, когда самолет потряхивает в турбулентности. У меня ведь даже от малейших вибраций в воздухе яйца от страха готовы в задницу спрятаться. И хорошо еще, что не у иллюминатора – так бы глядя на то, как крыло в полете подергивается, ногти грыз бы как бобер бревна для плотины фигачит. Страшно же – вдруг отвалятся?

По мере приближения к месту назначения, как обычно, перед посадкой мой страх начал уходить, уступая место облегчению. Все, почти прилетели.

Даже если ебнемся, то и хер то с ним, зато скоро.

– Уважаемые пассажиры, говорит капитан… – раздается голос в салоне. Смотрю в иллюминатор – вдалеке, в темноте ночи, видна желтая, подсвеченная живыми огнями полоса побережья.

– …просьба ко всем занять свои места, спинки кресел привести в вертикальное положение и застегнуть привязные ремни, – заканчивает свое обращение капитан. Я смотрю на соседок, которые с интересом пялятся в иллюминатор.

– Самое опасное в полете – это взлет и посадка, – тоном знатока сообщаю я подругам, – а мы еще в начале салона, это самые опасные места.

Да – да, девчонки, давай бояться вместе! Но, вопреки всем моим страхам, ничего при посадке не происходит. Плавно коснувшись колесами полосы, наш маленький Боинг еще долго рулил по подсвеченному желтыми с белизной огнями аэропорту. На выходе из самолета почти все не сдерживают возгласов – после кондиционированного салона в прогретый воздух южной ночи выходишь, будто в баню.

В пустынном здании аэропорта заполняем карточки, которые нам выдали стюардессы на выходе из самолета – для многих это архисложная задача, потому что пояснения под полями на заполнение написаны только на арабском и французском.

– Что за говняная авиакомпания! – возмущается рядом со мной женщина, на коленке заполняющая твердый прямоугольник бумажки – все столы стойки уже заняты. – В прошлый раз нам еще в самолете эти карточки выдали, и заполнить помогли! – женщина глядит на меня, я киваю – действительно, авиакомпания не айс.

Помогаю помочь заполнить карточки подружкам. Особо не парюсь, все равно эти бумажки нигде не читают.

– Руссо бандито! – шутит араб за стойкой, штампующий мой паспорт, не подозревая даже степени своей правоты. А может профи, по лицам угадывать умеет.

– Сема, сышь епта, так мы в Африке? – мужик на соседней стойке говорит, не смущаясь тем, что Сема не рядом, а за ограничительной линией стоит.

– В Африке, а че?!

– Сема, так какого хуя тогда это не негр? О – о! Скалится, чует, что за него говорят!

– Ты ебнулся, откуда тут негры?

– Сам ты ебнулся, тутжебля Африка, ебать!

– Здесь арабы нахуй, какие негры?

– Сема, я нихуя не понял! Какие бля арабы, мы епта в Африке, или не в Африке?

Я, как и многие вокруг, улыбаюсь, слушая эту искреннюю в своих эмоциях беседу. Забираю паспорт и иду багаж получать. Помогаю снять с ленты чемоданы подружкам и, сориентировав их в сторону выхода, отправляюсь в туалет. Прыгая на одной ноге, снимая джинсы, решаю, что в следующий раз переоденусь еще перед вылетом. Если самолет разобьется, какая мне разница, в чем буду? Зато по прилету удобней на порядок.

Выхожу из сортира преобразившимся – белые найковкие шорты ниже колен, белые кроссы и черная обтягивающая майка. Настоящий южный мачо! – вижу в стекле свое отражение. Волосы у меня черные и сам я смугловат. Не брился уже пару дней, так что еще прокоптиться на солнышке и местный москвабад меня за своего будет издалека принимать. Если не в шортах, конечно, буду – арабы ведь в шортах не ходят.

Выйдя из аэропорта, с удовольствием вдыхаю незнакомый воздух, который пахнет Африкой.

– Айм лавин ит, мазафака! – пора по-английски говорить. Английский я не знаю, правда, но усиленно учу каждый раз, когда в заграницы прилетаю.

Широко улыбаюсь сам себе и выдвигаюсь вдоль стеклянной стены терминала в сторону огромной пустой стоянки. Там виднеются лишь несколько автобусов, с раскрытыми для приема чемоданов боковинами. Я притормаживаю – что – то слух коробит, не могу понять. Прислушиваюсь, вот оно – сирены завывают вдалеке, почти на пределе слышимости.

«И что такого, что сирены завывают?» – спрашиваю сам себя.

Задумался. Прислушался.

Наконец понял – сразу с нескольких сторон сирены. Блять, а не очередная ли у них тут революция?

На улицу из аэропорта выходит то ли летчик, то ли охранник в синей форме и закуривает. Рожа темная, местный вроде. Присматриваюсь, эмоций на лице волнительных не написано, спокойный как танк. Ну ладно, если что за нами Москва и батяня комбат. А еще спасатели на стреме – судя по новостям первого канала, их кашей не корми, дай слетать куда – нибудь. Вот и пусть, если что, мое бухое тело отсюда вытаскивают.

– Комбат – батяня, батяня комбат! – епть, вспомнил на свою голову, иду теперь и напеваю – не отвяжется мелодия.

Шагаю с чемоданом по центру дороги, не парясь. Сзади светит ярким светом, оборачиваюсь – микроавтобус подъезжает. Отхожу, пропуская, а он прямо передо мной тормозит. Матернувшись, чуть было не ткнувшись в задние двери, я обхожу его по дороге. Слышу квохчущий картавый гвалт, походу французы приехали. Оборачиваюсь, уходя – ну да, французы. Чернявые, кучерявые, носы орлиные, на армян похожи. На гасконцев, вернее.

– Мсье! Мсье! – кричит мне один из них, подбегая, и начинает шпарить на своем. Кроме гортанного фирменного хррр, вообще ничего расслышать не могу.

– Братан, нихера не понимаю! – смотрю ему в глаза, – спик инглиш!

Гасконец начинает барабанить на инглише. Красавец – два языка знает, может больше даже, не то, что я. Хотя сейчас кое – как различаю знакомые слова – флайэвэй, дэнжерос, гоу аут.

– Сорри, ай донт андестенд. Спик рашн?

– Рашн?! Рашн?! – гасконец выпячивает губы и делает пассы руками над головой, надувая щеки. К нему подбегают двое и теребят за плечи, а потом и вовсе тянут за собой.

«Мир, смерть» – слышится мне в его криках.

– Peace? Death? – усиленно стараюсь, будто на уроках в девятом классе, который я так до конца и не закончил, воспроизвести акцент.

– Ноу, – гасконец все машет руками и уже утаскиваемый своими спутниками, вдруг кивает бешено, – деас, еа, деас! Анд пистдеас! Гоу эвэй, ту Раша! Пистдеас хиа! – орет француз мне, теребя ногами в воздухе – спутники торопливо его едва не несут к стеклянным дверям терминала. * * *

В автобусе, который вез нас до отеля, я так и не заснул, вспоминая француза пришибленного. Но на мои осторожные расспросы, все ли в стране нормально, сопровождающий гид, молодой парень, отвечал отрицательно. Никаких революций, волнений, беспорядков в стране говорит, нет. И взгляд у него не бегающий был, рассказывал как на голубом глазу. Я подуспокоился, конечно, но заснуть пока ехали, так и не смог – все тот гасконец бешеный вспоминался.

Надо же, обучил его еще кто, – «Пистдеас» – улыбаюсь я.

Улыбаюсь то улыбаюсь, но после получаса езды наш автобус пару раз машины с проблесковыми маячками обогнали, но я уже не стал заморачиваться и грузиться. Едут и едут, МЧС меня спасет если что. Зато можно будет в новостях с умным видом рассказать потом о своих впечатлениях. Уже было дело, мелькал я там – после того, как во время забастовки авиадиспетчеров пару дней в Италии куковал.

Через полтора часа, уже подъезжая к отелю, с интересом в окно начал смотреть, как только в город въехали. До этого – то все темнота да темнота дальше освещенной обочины. Маххамет не удивил, в принципе такой же, как я его себе и представлял по опыту посещения Египта – узкие улочки, нагромождение домов своеобразной средиземноморской архитектуры – такие я и в Греции, и в Италии, и в Турции, и в Египте видел. Вот только грязи неожиданно много, даже в свете фонарей заметно. Грязи много, а вот людей почти не заметно.

Пропетляв по узким улочкам, автобус завез нас на территорию отеля.

Речь гида в начале, когда из аэропорта выезжали, если честно, я пропустил, потому как барабанил эсэмэски маме и подруге своей. Гид – паренек так монотонно бубнил, настаивая на том, что Али – хернали послезавтра в девять – десять – двенадцать будет ждать вас в холле отеля, запишите пожалуйста, это очень важная информация, что его нудеж мне еще сильнее слушать не хотелось. Подружки запишут, сходят и расскажут, если внезапно на встрече отельный гид скажет что – то новое, отличное от того, что говорят обычно. Сейчас же мне, пропустившему в раздумьях перекличку по отелям «поднимите руки», было интересно, кто из автобуса еще в наш Жасмин едет. Повезло кстати, вторыми высаживают. И забирать будут позже, чем остальных. Обожаю смотреть на людей на передних сиденьях, которых первыми забрали, и они уже в пятый или шестой отель заезжают. Радостные.

Когда автобус, обдав нас черным солярочным выхлопом, укатил мимо ряда пальм по подъездной дороге вдаль, к въездному шлагбауму отеля, на асфальте площадки внутреннего двора остались стоять подружки, я и темноволосая девушка с туго зачесанными назад волосами. Та самая, которую я перед вылетом еще заприметил. Рядом сопровождающая ее маман в коляску малыша укладывала.

Когда я коляску помогал достать, кстати, темненькая мне благодарно кивнула. Была еще парочка – в отель уже ломанулись. Мужик, лет сорок пяти, плотный и с проседью в волосах и хабального вида толстая тетка, выглядящая старше спутника – не поймешь, мама или жена.

В холле нас встретили два молодых дружелюбных араба, раздавшие нам регистрационные карточки, уже отельные. Опять только с арабскими и французскими подписями. Быстро заполнил свою и вновь сел писать за подружек.

– Извините, не поможете? – под сердитым взглядом Вики, которой сейчас карточку заполняю, подсаживается ко мне темненькая мамочка. – Пожалуйста, я совсем ничего не понимаю, – хлопнула она пару раз ресницами.

– Да я тоже, если честно, – улыбаюсь я и, увидев мелькнувшее разочарование в глазах, тут же успокаиваю, – конечно, помогу, здесь все просто. Если ошибки будут, ничего страшного, все равно никто это не читает. Вот здесь имя, здесь фамилия, здесь дата прибытия, дата вылета.

Пока темненькая заполняет свою карточку, я быстро расчирикал на всех трех – себе, Вике, Марине. Подружки идут к стойке рецепшена, а я остаюсь, помогая темненькой.

«Ivanova Ekaterina» – разбираю ее имя написанное.

– А это что? – спрашивает меня Иванова Екатерина.

– Профессия. Пишите менеджер, не парьтесь. Менагер, да, вот так. Здесь «откуда вы», пишите: Москва.

– Но я из Фрязино, – поднимает она на меня такой взгляд, что мне тут же поцеловать ее захотелось, так эта непосредственность умилила.

У стойки между тем градус беседы повышается, подружки гомонят, тетка возмущается. Я даже знаю почему – наверняка заселять не хотят.

– Сереж, представляешь, номеров совсем нет! – возмущенно смотрит на меня Вика, облокотившаяся на стойку – говорят, только днем будут!

– Хелоу, май френд! – киваю я девушке, типа понял и, улыбаясь, сую одному из арабов за стойкой паспорт. В паспорте двадцатка сложенная.

– Сорри, месье, – возвращает мне паспорт араб, подталкивая обратно купюру, – но намберс. Афте твелв оклок, – раздельно произносит он и для наглядности показывает на часы.

– Хей, май френд! Ай вонт ту слип ин зе бед нау! – я складываю ладони и подкладываю их под ухо, наклоняя голову. – Май фрэнд, хау мач? – тихо спрашиваю его и тру пальцы в характерном жесте.

– Ноу, ноу, – поднимает он руки ладонями ко мне, – сорри, мсье, ноу намберс!

Киваю ему и не настаиваю – зато двадцатка целая осталась. Вообще не люблю арабов, но этот нормальным кажется, смотрит открыто и без затаенной озлобленности, как многие из них. Хотя может тут все такие – я же сужу по тому, что в Египте видел.

– Говорит нет номеров, бабки не берет, – это я подружкам. То же самое объясняю подошедшей вместе с маман темненькой.

На часах пять утра.

Как привидения, мы все в броуновском движение шароебимся по холлу отеля, между делом договариваюсь с парнями на рецепшн, чтобы девушкам помещение показали, где переодеться. Потом вроде как не вместе, но дружно всей грядкой идем в ресторан, поражающий размерами – оказывается, единственный на весь немалого размера отель. Из еды пока только лежит разная трава, яйца, булочки. На шум в зале, связанный с нашим появлением, вышел повар, но поглядев чутка, что мы трезвые и просто жрать хотим, скрылся за дверью. Яйца кстати оказались сырыми, были просто подготовлены к варке. По итогу, все просто попили чаю, заев булочками с повидлом из одноразовых маленьких упаковок.

Багаж остался в холле и постепенно все оказываемся у моря. Темно еще, но небо на восходе уже светлеет. Подружки ушли первыми на шум прибоя, потом великовозрастная парочка мама – сын или муж – жена, потом и я пошел, сначала пройдясь по территории, заценив бассейны и горки. Подружки, уходя на море, меня не звали, поэтому подкатывая шезлонг к полосе прибоя на изумительно мелком и светлом песке пляжа, ставлю его поодаль от них. Подумав чуть, дошел до ресторана, благо он тут недалеко, взял стакан и набодяжил рома с колой своих, из дутика. Так и хожу, прихлебывая, по колено в воде, которая даже сейчас кажется очень теплой.

Хорошо-то как! Особенно если вспомнить сейчас октябрьскую срань погоды дома сейчас. Так хорошо, что даже несколько налетевших назойливых мух не смазывают впечатления. Ноги утопают в мелком песке, когда волны лениво набегают, а я с нетерпением жду встающее солнышко. Последний раз рассвет на речке пару лет назад встречал, уже и забыл, как это здорово.

Внутри от рома разливается приятное тепло.

– Сереж, а ты что пьешь? – подходит ко мне Марина.

– Ром – кола, – демонстрирую ей стакан. – Хочешь? – предлагаю из вежливости.

– Хочу, – неожиданно для меня отвечает девушка.

Через некоторое время мы втроем, попивая вкусный алкоголь из высоких стаканов, радуемся появлению солнечного диска. Бегаем, дурачась, по ровному песку, фоткаем встающее солнышко, следы на песке, друг друга. Вставшее солнце начало припекать, и мы переоделись – девчонки купальники надели, а я сменил обычные шорты на непопсовые для русских плавательные. Визитная карточка наших на курорте – пузо над узкими плавками, бурги так не ходят почти. Ну а я – то крутой путешественник, сколько уже стран и пляжей исколесил, стараюсь плавками не выделяться.

Марина сразу, как солнце поднялось, нацепила темные очки на пол – лица, даже плавала в них. Пусть плавает, – подумал я, завтра будет без них загорать, полюбому. Постепенно начал народ подтягиваться. На пляже, как обычно, было много наших. Не знаю почему, но большинство русских у моря тусуется, а европейцы целый день на шезлонгах у бассейнов. Не могу понять – ладно там, если в каком лакшери отеле, где в бассейнах морская вода, но здесь, где хлоркой тянет от воды так, что даже у бара чувствуется?

Но вообще, конечно, так и лучше, шезлонгов на пляже свободных больше.

Постепенно разговорились с несколькими компаниями, как оказалось улетающими скоро. Вот, говорят, последний раз искупаться вышли за отпуск. В первую очередь выяснил волнующий вопрос – есть ли в отеле хохлы. Когда узнал, что нет, порадовался – гордые вукраинцы, не все конечно, но многие, особенно если их пару автобусов в отель завезли, ведут себя на курортах как законченное быдло. Наших – то большинство, и даже я в том числе, уже научились вести себя более – менее прилично, а этих только поток хлынул на курорты. И что самое бесячье, воротят морду, когда их русскими называют, а когда блюют пьяные под стол или полотенцами отельными разлитую синьку вытирают и в коридор их выкидывают, все вокруг думают, что это русские.

Одну хохлушку на пляже все же встретили – девушка Юля. Из Москвы, правда. Полненькая, приятной внешности, вдвоем с подругой Сашей они ближе к полудню буквально вползли на пляж. Когда мы с ними разговорились, выяснилось причина, по которой они выглядят подбитыми медузами – в отеле подобралась дружная компания, человек пятнадцать, и каждый вечер дают стране угля. Мелкой крошкой. Девчонки хвалили анимацию, говорили, что пол – отеля до полуночи на ушах и не всегда после праздник заканчивается. Приглашали нас сегодня вечером за общий стол.

Как открылся бар у бассейна, Вика с Мариной периодически бегали к нему за коктейлями, да и мне принести не забывали. И если на завтраке мы были еще относительно трезвые, то когда я ходил забирать прокатный автомобиль на рецепшн, меня уже штормило слегка. Взяв ключи и расплатившись, под внимательным взглядом араба, пригнавшего машину, я осмотрел прилично выглядящий Рено Симбол.

– Нот бед, – резюмировал я, – и когда прокатчик что – то затараторил, я его успокоил, – ноу драйв тудэй. Тудэй герлс энд дринкс, а ррр, – я покрутил воображаемым рулем в воздухе, правда, ощутимо качнувшись при этом, – дрррайвинг туммороу.

– Донт ворри, май френд! – покровительственно похлопал я прокатчика по плечу на прощанье.

Распрощавшись с арабом и безмерно гордый своим английским – еще бы, уже сколько наговорил, и почти ни разу не задумывался, слова подбирая, направился обратно на пляж. Проходя холл, притормозил – там, где раньше было много багажа, стоял только мой зеленый чемодан, в Москве купленный перед самым отлетом, и подружкины пластиковые. Чувствуя неладное, я дошел до рецепшн – так и есть, всем уже номера раздали, только мы еще не заселены.

Это наверно все те русские, с которыми мы утром знакомились, номера освободили, и комнаты уже убрали, – логически подумал я. Мне вообще, после того как в лоб дозу залужу, легко становиться логически мыслить. Донельзя довольный собой и своей логичностью, я взял ключи от своего номера и сам покатил туда чемодан – носильщика не было, да и нафиг он мне.

Номер ничего оказался, просторный. Большой балкон, вид на море, вдалеке, правда – корпус, куда меня заселили, стоит ближе к дороге, чем к морю. Быстро приняв душ, направился девчонок радовать. К пляжу решил пройти другой дорогой, мимо бассейнов с горками, посмотреть. Горок было много – две длинных, с витками и штук пять прямых, какие – то с перекатами, какие – то ровные – прямо аквапарк целый. Прокатился с одной, поморщившись, как в бассейн приземлился – стыки жесткие, по жопе пару раз ощутимо тюкнуло.

Вылез из бассейна, встряхнулся и задержался ненадолго, удивленный – увидел неправильных немцев. Как обычно бюргер на отдыхе выглядит? По моим наблюдениям – спокойный, степенный (если трезвый), жирный как свинья и розовокожий. Если видишь такого, полюбому немец. Но те трое парней, которые с гоготом и грохотом, будто их табун целый, а не трое, прибежали кататься, от типичных немцев отличались. Молодые, лет по двадцать пять, задорно орущие на своем каркающем языке, но еще худые, поджарые. С горок они катались весело и с огоньком – с разбега прыгали вниз, кувыркались, орали, с громкими шлепками приземлялись на поверхность горок, так что даже народ ахал вокруг. Покачав головой, я потопал дальше к пляжу, с мыслями о том, что хорошо таких немцев мало – эти второй раз могут и дойти до Москвы.

Подружки уже на пляже в шезлонги вросли, и уходить не хотели. Но после того как обе с визгом купаться сходили почти добровольно, мы направились на рецепшн. Я, врубив режим джентльмена, покатил сразу обе их сумки. Получалось не очень и со смехом и шутками мы отправились искать корпус девчонок. Почти не плутали, нашли быстро. Пришлось, правда, в бар зарулить, как раз у горок и пиво взять на ход ноги – коктейлями у бассейна не угощали. Найдя номер подружек, и подняв им чемоданы на последний, третий этаж, я намылился свалить.

– Девчонки, я на горки пойду, потом на обед, – обратился я к восторженно кудахтающим подружкам, осматривающим номер.

– А нас подождать? – обиженно сложив губки, пьяно протянула Вика.

– Так вам помыться, в порядок себя привести, – попытался отмазаться я.

– Да мы и так в порядке, – изогнула спину Вика, взъерошив волосы. – Или нет? – тут же она типа глазами сверкнула, посмотрев на меня.

Заверив ее, что конечно они в порядке, я взял стакан с пивом и на балкон пошел, чтоб не мельтешить под ногами, пока она быстро вещи раскладывает. Марина уже в душ забежала, и оттуда раздавался звук льющейся воды. Я же, в отличие от того, чтобы задуматься о том, что рядом в номере две девчонки симпатичные, смотрел в сторону горок, где немецкая молодежь все веселилась, каркая по – своему. Я даже мелко ногой задергал – так хотелось пойти и показать им, как с горки надо кататься и сальто крутить.

– Сереж… – на балкон вышла освежившаяся в душе Марина. Встала рядом и я глянул на нее сверху вниз – росточка она небольшого. Хотел в глаза посмотреть, но взгляд у меня скользнул по ее груди в откровенном купальнике, там и задержался – есть что откровенничать – размер если не третий, то второй с плюсом. Вот только кожа белая как молоко и под ней вены синие видны. А вот у подруги ее, как я еще в самолете и предполагал, грудь только сосками под купальником выделяется. И жопа плосковата, хотя ноги длинные и красивые.

– Сереж… – снова протянула девушка.

– Что? – встрепенулся я и улыбнулся, – прости, отвлекся.

Марина довольно улыбнулась – она то видела, на что я отвлекся, и хлебнула пива.

– Сереж, пойдем, поможешь мне кремом для загара натереться, – она еще раз глотнула пива. Хорошо так глотнула – прикончив почти все, что в стакане было, и исчезла в комнате.

– Ну, пойдем, – сказал я себе тихо под нос и двинулся следом.

Марина уже побрызгала распылителем спереди, передала мне тюбик с жидкостью, а сама начала медленно гладить себя по животу и плечам.

– Как это эротично со стороны выглядит, – натирая ей спину, хрипло сказал я внезапно севшим голосом, чувствуя, что шорты тесными становятся.

Марина обернулась коротко, томно стрельнув в меня замутненными от выпивки глазами. Вдруг она выгнулась, выпятив попку, и ладони ее скользнули себе на ноги, на колени, медленно начали подниматься по бокам, выше и выше, чуть задев груди, так что те колыхнулись, потом девушка обхватила свою шею, ее пальцы сплелись и, выгнувшись, она потянулась, вытянув руки вверх.

– Вау, опасно… – протянул я, последний раз провел с нажимом по спине девушки, и положил ладони ей на плечи, притянув к себе. Мои руки скользнули сверху, на ее округлые полушария, а снизу я специально уткнулся в ее попку своими уже выпуклыми шортами. Марина выгнула голову, потянувшись ко мне губами, только в этот раз прикрыв глаза.

– Ничего себе, оставила на пару минут, – послышался удивленный голос.

Мы с Мариной отпрянули друг от друга от неожиданности под взглядом Вики, которая, завернутая в полотенце, стояла у двери душа, пальцами взъерошивая волосы.

– Кремом мажемся, – улыбнулся я, – стараясь незаметно так повести ногами, чтобы шорты не очень выпирали. – Меня попшикаешь? – нашел я предлог повернуться и протянул тюбик Марине.

– Конечно, – кивнула светленькая девушка и обильно распылив мне жидкость на грудь и спину, принялась растирать.

– Помочь? – подошла ко мне Вика, в пьяной сосредоточенности.

Нет, зря я все же им в самолете вливал про бабло немеряное на кармане, которого нет, и про квартиру в Питере, которую купил, но жить в ней не хочу, потому что пригород люблю. Девушка Вика уже наверняка меня под венец вела в своих мыслях, а увидев, как я шортами задницу Марины натираю, очевидно, расстроилась. Но, судя по взгляду, отступать не собиралась. Все же она в этой паре рулевая.

А может, никакого венца у нее в мыслях и не было, просто то, что Марина позволила себе вперед нее парня закадрить, ее покоробило, – лениво думал я, пока мне грудь и спину гладили в четыре руки.

– Ну, что, на пляж? – оторвала от моих плеч руки Вика.

– Пойдем, – сговорчиво кивнула Марина.

Когда во лбу пол – литра, иногда такие вещи делаю, что на трезвую голову никогда бы и не подумал. Но тут обстановка сама располагала. Я медленно потянул шорты вниз.

– А здесь потереть? – совпал мой вопрос со смачным шлепком, когда отогнутый резинкой спускающихся шорт орган вверх взметнулся и в живот ударился. Умиротворенно подняв подбородок, я лениво взирал на девушек сверху вниз, подумав о том, что не зря стрижку интимную сделал перед вылетом.

Постепенно выражение лица, подобное тому, как у кота бывает, когда бесхозную банку сметаны видит, с моего лица исчезало. Девушки замерли в молчании, не смотря мне в глаза. Ну да, было еще куда смотреть, но потереть ни одна, ни вторая, в указанном месте не торопилась.

«Вот я упорол…», – только мелькнула у меня пораженческая мысль, как вдруг Марина, глянув на Вику, мелкими шажками подошла ко мне и присела. Почувствовав прикосновение ее влажных губ, я растянулся в довольной улыбке и начал наблюдать за шевелением ее светлой головки – люблю смотреть, как мне минет делают.

Уже не обращая внимания на Вику, я запустил руки в светлые волосы на затылке и начал в такт движениям притягивать голову к себе. А Марина то, какова! Молчала всю дорогу, скромница – тихушница, а сейчас так двигается, что умение неслабое чувствуется!

Я уже не сдерживался, с силой насаживая ее голову на себя, но когда Марина начала покряхтывать, двинулся к кровати, увлекая ее за собой. По пути скинул шорты и избавил девушку от купальника. Марина вновь потянулась губами вниз, а я подвинул к себе ее попку. Она поначалу хотела мне на лицо сесть, но я не дал. Пальцами потянулся к ее ягодицам, и все дальше, дальше, удивившись, какая она уже возбужденная.

– Есть презервативы? – тихо шепнул я Вике, которая так и стояла в центре комнаты, в полотенце замотанная. Девушка глянула на меня, но на вопрос не отреагировала.

– Есть? – повторил вопрос я. Вика кивнула и полезла в шкаф к своей сумке. Марина между тем уже глухо стонала почти без перерыва.

Вика долго не могла вскрыть целлофан упаковки, но все же справилась. Открыв пачку, она так резко дернула за презервативы внутри, что они рассыпались по ближайшей к ней кровати. Волнуется, наверное.

– Давай, – мы с Мариной были на второй кровати, подальше и я требовательно протянул руку. Думал, Вика сейчас подаст и уйдет, а нет. Девушка быстрым шагом пересекла номер, задернула плотные шторы, так что в номере полумрак образовался, и присела рядом с кроватью. Надорвав блестящий прямоугольник презерватива, она оторвала голову Марины от меня и та сразу же застонала в голос – я уже свою руку чуть ли не вбивал в нее, а она все требовательно подмахивала попкой.

Вика между тем сама справилась с презервативом, оттеснила Марину и, приподняв полотенце, взгромоздилась на меня. Была она не такая темпераментная, как подруга, в процессе дальнейшего действа не стонала, требовательные пальцы мои от себя все убирала и минет делать не хотела. Двигалась с закрытыми глазами молча и сосредоточенно. Зато Марина оторвалась – ее стоны и всхлипы всему корпусу, думаю, слышны были. * * *

На обед не ходили – некогда было. Потом, не знаю как подружки, а я спал, смачно и с удовольствием. Пришли в себя уже под вечер, когда на улицу опустилась густая южная темнота, наполненная терпкими незнакомыми ароматами и стрекотом цикад. Девчонки поначалу смущались, ни друг другу, ни мне в глаза не заглядывая, но стоило пару раз пошутить непринужденно, и мы вновь начали общаться без проблем. Приняли быстро душ по очереди – мелькнула у меня мысль, предложить сделать это вместе, но я ее отогнал.

Ужинать пришли поздно, когда народу за столами ресторана уже было немного. Но та дружная компания, о которой говорила Юля на пляже, присутствовала. Хохлушка тоже сидела за общим столом, вместе со своей подругой. Но даже и не будь знакомых девушек, сразу понятно было – это те самые, дружная русская компания.

Столов было сдвинуто вместе штук пять, не меньше. Сидели за ними люди разных возрастов, легко и непринужденно общаясь между собой. Душой компании, сразу бросалось в глаза, был высокий и широкий парень, лет тридцати. Он был коротко стрижен, лоб его пересекали несколько длинных шрамов. Массивные надбровные дуги нависали над глазами, а когда он поднимал бокал, произнося общий тост, будто дирижируя собравшимися, было заметно, какие у него огромные кулаки.

Судя по внешности парня, он мог опасность представлять, реально. И главное, чтобы не для всех окружающих, если лишнего накатит, – мелькнула у меня мысль.

– О, Сережа! Привет! Вика, Марина, давайте к нам! – заметила нас Юля, привскакивая и перебивая призывающего поднимать бокалы заводилы.

– Оба – на! Здорово! – вышел из – за стола парень и подошел к нам, протянув мне руку, представившись, – Влад! Сегодня прилетели?

Не переставая говорить своим зычным голосом, он повел нас к столу, усадил, расспрашивая про имена, явки, пароли. Присутствующие нас внимательно слушали, встречая одобрительным гомоном шутки Влада про Питер, когда я сказал, что оттуда, поддержали его комплименты девчонкам и сочувственно покивали насчет того, что мы все утро вынужденно на пляже провели, потому что нас не заселили.

– Ну, народ, мы тут дружно живем, давайте присоединяйтесь! – наконец резюмировал Влад, посчитав процедуру знакомства законченной и тут же прерванный спич превратил в тост за встречу. В высокий фужер я налил себе воды – парень на меня посмотрел недоуменно, но ничего не спросил. Я сразу после этого к нему как – то расположился что ли, а то бесят такие, которые пристанут – выпей, да выпей. Подружки, кстати, подняли бокалы вина красного.