Текст книги "Президент заказан. Действуйте!"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Служащая помялась, вообще-то такая услуга не входила в договор обслуживания клиента – он мог узнать передвижение средств по своей карточке, но не места, в которых снимались деньги. Но на девушку смотрели честные глаза озабоченного родителя. Наманикюренные пальцы защелкали по клавишам, на мониторе поползли столбики цифр.

– Вы зря плохо думаете о сыне. Ни цента с вашей карточки не снято. Он ей не пользовался.

На стол легла визитная карточка и безделушка – дорогая губная помада.

– Пробивайте по компьютеру дважды в день. Как только мой балбес засветится, перезвоните мне.

– Не надо подарков, – служащая покосилась на коллег и отодвинула помаду.

– Понимаю, не положено. Если можно, дайте мне номер своего личного мобильника. Я буду названивать. А потом как-нибудь посидим вместе в ресторане, – прозвучало многообещающе.

С визиткой служащей в руке Клим Владимирович тут же в банке подошел к окошечку и внес на счет ее мобильного телефона тысячу рублей. Вроде бы и не взятка, но понятно от кого, и вернуть эти деньги она не сумеет.

«Чудеса. Все сходится, все мне врут, – подумал Бондарев. – И про пятницу, и про офис. И деньги, оказывается, у Чудина есть – во всяком случае, на сигареты. Теперь, если и Белкиной у меня дома не окажется, я потеряю веру в человечество».

Так и есть, телеведущая из дома исчезла, оставив странную записку:

«Клим, я не комнатная собачка. Жаль, что так получается. Надеюсь на продолжение. Целую, Тамара».

– Сработало! – Бондарев глянул на часы, до трех часов пополудни еще оставалась уйма времени.

Глава 14

В журналистской практике Тамары Белкиной случалось всякое, но никогда прежде ей не приходилось так волноваться, как в последнее время.

«Ничего, ничего, – подбадривала себя телеведущая, привычно находя в плохом и хорошую сторону. – Волнение – лучший способ похудеть. Впрочем, как и безответно влюбиться».

Она буквально чувствовала, как нервы прожорливыми червяками съедают калории. Телеведущая вот уже третий час болталась по городу. Мобильник Тамара выключила и даже выдрала из него аккумулятор – для надежности. Люди, которых она видела в доме Бондарева, были в ее представлении чуть ли не всевидящими и всеслышащими. А о том, что по мобильнику можно отследить человека, она знала. Ее творческим существом всецело завладела «шпиономания», но это только разжигало азарт охотницы и способствовало похудению.

Когда время приближалось к пятнадцати часам, Тамара оказалась на Белорусском вокзале. Пару раз она прошлась по Грузинскому валу, присматриваясь к магазину «Белорусская обувь» с противоположной стороны улицы. В каждой машине ей мерещились сотрудники ФСО.

На Белкиной была напялена куртка защитного цвета, длинные для нее рукава она закатала до локтя. Волосы телеведущая заправила под великоватую бейсбольную кепку, тоже позаимствованную из гардероба Клима Владимировича. Сердце у Тамары отчаянно билось в груди, сотрясая другие органы, от чего временами даже подташнивало. Разумом она понимала, что поступает правильно, но ужасно боялась. Комбинация, в которую телеведущая собиралась ввязаться, должна была стать пиком ее карьеры, подобному стремительному космическому старту.

Белкина глубоко вздохнула, перешла улицу и, почти не чувствуя под собой земли, быстро зашагала к магазину.

«Если остановят, затащат в машину... Скажу, что шла сапожки присмотреть... Боже, какая я дура... Никто и спрашивать меня не станет...» – февральской метелью кружились в голове у Тамары даже не мысли и не фразы, а обрывки предложений.

Телеведущая стала боком к витрине и нервно закурила, зажигалка плясала в ее пальцах. Вторая затяжка оказалась такой глубокой, что огонек уничтожил треть сигареты. Одним глазом Белкина следила за улицей, другим пыталась ловить отражение в витрине. Получалось это плохо.

«Все-таки глаза от постоянного экранного вранья скосились у меня не до нужной степени».

– Тамара... – послышалось у нее за спиной, – не оборачивайтесь.

Белкина приросла к асфальту. В толстом витринном стекле краем глаза она различила отражение крепкого красивого мужчины.

– Я знал, что вы придете, – Юрий Чудин старался говорить не агрессивно, а мягко, что было для него несвойственно. – Не стоит торчать на виду. Идем. Нам надо поговорить.

– Куда? Лучше всего в кафе.

– Кафе, вокзал, улицы, метро... отпадают, – скороговоркой вещал Чудин, – повсюду натыканы телекамеры...

«Вот и Бондарев об этом талдычил. Мужчины все одинаковы», – некстати подумала Белкина, а ноги уже несли ее по улице.

– Для разговора лучше всего подходят парк, просторный двор, в крайнем случае, сквер, – слышала она шепот за спиной.

Чудин надежно взял Белкину под руку, и вскоре они оказались в сквере.

– Давайте присядем, – взмолилась Тамара у ближайшей лавки, – у меня ноги подкашиваются.

– Не стоит, лучше пройдемся.

Они шли по теплому асфальту. За широкой полосой газона, за деревьями проносились, гудели машины.

– Вы единственная, кто может сейчас взорвать информационную бомбу, – торопливо объяснял Юрий. – Президент мертв. Не упустите шанс. Мы можем вам его предоставить.

– Откуда вы это знаете? – прищурилась Белкина.

– Все тайное становится явным, – ушел от прямого ответа Чудин и, поняв, что не до конца убедил Тамару, добавил: – Оттуда же, что и Бондарев. Ситуация в стране мгновенно сломается.

– Я уже пробовала это сделать. И ничего хорошего для меня не вышло.

– Вы шли неправильным путем. Сегодня будет проведена пресс-конференция по делу «Лукоса»: отечественные, западные журналисты, дипломаты. Все каналы нам не смогут перекрыть. Вы скажете об этом первой – на десятки камер.

– А почему вы сами не заявите на пресс-конференции?

– Кто я такой? – пожал плечами Чудин. – Бывший функционер службы охраны «Лукоса». А вам поверят, вы известная журналистка.

Белкина задумалась. Предложение выглядело заманчивым. Интерес Чудина она представляла себе вполне ясно. Заказчиком ареста его хозяина – Холезина, несомненно, являлся Кремль. И по всему выходило, что там тянут с официальным сообщением о гибели главы государства лишь потому, что не определились с преемником. Начнись в верхнем эшелоне власти неразбериха, одна из группировок сделает все, чтобы вытащить опального олигарха из Бутырки. Как-никак, он все еще сильный игрок на политическом поле, а теперь еще и с имиджем «пострадавшего за Отечество». А уж потом Холезин отблагодарит тех, кто помог ему выбраться из-за решетки.

– Допустим, я согласилась выступить на пресс-конференции, – мечтательно проговорила Белкина, – но, как говорили в Одессе, а что мы, евреи, будем с этого иметь? Я подразумеваю себя.

– Аркадий Михайлович человек благодарный, в отличие от тех, кто отправил его за решетку: те добра не помнят, – сказал Чудин. – Будете иметь, что хотите – деньги, свой телеканал... Я не преувеличиваю, это реальность. Даже без помощи Халезина вы в одно мгновение станете звездой мирового масштаба, нужно только суметь этим воспользоваться. А вы сможете. С вашей-то хваткой...

Тамара неплохо знала нравы, царившие среди олигархов. Холезин и впрямь слыл человеком, умеющим отблагодарить, «своих людей» он не сдавал и не бросал. А то, что ворюга – так где теперь найдешь бессребреников?

– Я согласна. Говорите, где и во сколько.

– Я бы сопровождал вас и дальше, но это опасно. Еле сумел оторваться от наружки, чтобы встретиться с вами, – и Чудин, нагнувшись к самому уху Белкиной, назначил место встречи за полчаса до пресс-конференции.

Тамара проводила взглядом удаляющегося функционера охраны «Лукоса».

– Да... красивый, сильный мужчина, который точно знает, чего хочет в жизни. Бондарев пониже ростом будет, более невзрачный, понять его сложно. Но ему, в отличие от Чудина, легче затеряться в толпе...

* * *

Белкина семенила от Белорусского вокзала по Лесной улице, втянув голову в плечи. Ее взгляд то и дело натыкался на камеры слежения, установленные чуть ли ни на каждом доме.

– Никогда раньше не замечала, что этой дряни по две штуки на каждом углу, и дюжина на протяжении квартала, – бормотала она.

От волнения захотелось есть. Дорогие кафе она обходила стороной – там тоже были камеры. Даже на дверях магазинов пестрели наклейки, бесстыдно извещавшие, что за покупателями в целях их же безопасности ведется видеонаблюдение.

Наконец Белкина присмотрела заведение с простецким названием «Хинкальная». Заподозрить владельца в том, что он способен разориться на систему видеонаблюдения, было сложно. Даже круглые столики в зале, и те были «обгрызены» по краям, словно их по ночам глодали собаки, а дешевая вытяжка не успевала выдувать чад, и жирная копоть скрывала под собой рисунок обоев.

Тележурналистка уселась за крайний столик – поближе к выходу. Умудренный опытом кавказец-официант неторопливо подплыл к Белкиной и предложил меню в красной дерматиновой папке, на обложке которой золотились тисненая лавровая ветвь и надпись «60 лет», без уточнения – кому или чему.

«Долма», «Хинкала», «Чахохбили», «Хачапури»... – разбегались перед глазами телеведущей названия блюд.

– Чего-нибудь попроще, и такое, чтобы не отравиться, – проговорила Белкина.

– Зачем сразу отравиться? – кавказец чмокнул пухлыми губами. – Не любишь острое, бери хачапури, он свежий.

– Хорошо, пусть будет. Кофе еще.

– И сто грамм? – заученно поинтересовался официант.

– Спиртного не надо.

– Все говорят «не надо», а потом все равно берут, – официант уплыл за стойку.

«Белкина, что ты делаешь в этом гадюшнике?» – спросила себя Тамара и опустила голову.

Когда она ее подняла, то в кресло, стоявшее по другую сторону столика, уже усаживался улыбающийся Бондарев:

– Ты права, домашние собачки не едят хачапури.

Первой реакцией Белкиной был испуг, она даже пискнула, но тут же взяла себя в руки. В конце концов, могло оказаться, что Клим и не в курсе ее встречи с Чудиным.

– Ты следил за мной?

– Курточку и кепочку придется вернуть, я в них на рыбалку хожу. Ты бы еще резиновые бахилы прихватила. А если серьезно, я тебя «веду» от самой «Белорусской обуви». Пригласи на пресс-конференцию, интересно послушать. Только, когда будешь представляться, скажи слушателям, чтобы хорошо запомнили твою фамилию, поскольку больше в телеэфире она не прозвучит.

– Урод! – громко крикнула Тамара: официант повернул голову. – Когда ты исчезнешь из моей жизни? Ну, вызывай свои гэбэшные рожи, пусть везут меня на Лубянку, пусть живьем в бетон зальют, в асфальт закатают. Я молчать не собираюсь... – Белкина выдохлась.

– И что ты хочешь сказать всему миру? Президента убили? Давай, кричи. Чего молчишь? Тогда я вместо тебя крикну, – и Бондарев прокричал с дурацкой ухмылкой: – Президента убили!

Официант неодобрительно покачал головой. За соседним столиком краснолицый любитель послеобеденного спиртного поперхнулся водкой. Его приятель пьяно заулыбался и покрутил пальцем у виска.

– Вот и весь эффект. По моей терминологии, произошел так называемый «взрыв в штольне». Немного дыма, немного вони, а толку никакого, – подвел черту Бондарев. – И тебя ждет подобное.

– Конечно, – съязвила Тамара, – меня сейчас под белы рученьки и в черный воронок. По-другому вы не умеете. А я, между прочим, когда выстрелили, крикнула «человека убили», а не «президента». Почувствуйте разницу.

– Я смотрел ту кассету. Разницу почувствовал. Именно поэтому и нянчусь с тобой.

Официант поставил перед Белкиной румяный, пузырящийся расплавленным сыром хачапури, чашку ароматного кофе и вопросительно взглянул на Бондарева.

– И сто грамм, – заказал Клим.

Белкина истерично хихикнула.

– Довела ты меня, Тома. А теперь погоди есть, а то подавишься, – и Бондарев поманил Белкину пальцем, подался вперед.

Их головы сошлись над источавшим жар хачапури. Телеведущая ощутила, как ее волосы вздрагивают от дыхания Бондарева...

– Так что ж ты раньше молчал, скотина! – выслушав Клима, воскликнула Белкина. – Я же чуть не вляпалась. Чуть карьеру не загубила.

– Я говорил. Ты просто слышать меня не хотела.

– Теперь я вижу, какой ты красивый сильный мужчина.

* * *

Пресс-конференцию, посвященную предстоящему судебному разбирательству по делу бывшего главы «Лукоса», подготовили полуподпольно. От имени адвокатской коллегии заказали конференц-зал в гостинице «Золотой Колос». Приглашения развезли накануне и вручили лично каждому приглашенному, при этом намекнув, что ожидается сенсация.

Имя единственного озвученного участника – адвоката Логвинова, последнее время уклоняющегося от публичных высказываний, и многообещающие намеки сработали. К назначенному времени в зале стоял частокол из телевизионных штативов, на столе не осталось свободного места от микрофонов. На стульях в первых рядах расположились сдержанные представители западных дипмиссий, бывшие и действующие депутаты, прогрессивные деятели искусства, за ними вороньем угнездились разношерстные журналисты.

Такую представительную по весу аудиторию могла бы собрать разве что «большая восьмерка» президентов, объявивших, что они хором споют «Вечерний звон».

Несмотря на то, что у пресс-конференции имелась своя охрана, в зале все же оказалось достаточное количество нежелательной для устроителей публики. Ближе к столу у стен расположились субъекты с хмурыми лицами, наверняка не имевшие отношения к СМИ. Но вели они себя смирно, во всяком случае пока.

Адвокат Логвинов распахнул дверь и вышел под яркий свет телевизионных софитов, следом за ним появилась тройка задержавшихся на свободе бывших функционеров «Лукоса». В зале воцарилось молчание, пчелиным роем загудели камеры и диктофоны.

Логвинов представил собравшихся за столом и добавил, что это еще не все участники – появление самого главного впереди. А дальше принялся обличать прокуратуру, налоговые органы за непрофессионализм и подтасовку, за двойные стандарты и ненависть к отечественному бизнесу. С этой темы он быстренько соскользнул к проблеме иностранных инвестиций, которых после расправы над «Лукосом» России не видать как своих ушей...

В зале пошел прохладный шепоток: мол, мы это сто раз слышали, и газеты читаем. Аудитория жаждала конкретных фактов, и как обещали ей устроители, жареных. Дмитрий Логвинов понимающе улыбнулся, тряхнул седой копной волос. Мол, как адвокат, я не могу позволить себе лягнуть власть от души. И тут же передал слово одному их директоров уже несуществующего «Лукоса», а тому терять было нечего.

– ...Они думали, что, построив авторитарное государство, где от воли одного человека зависит все, проведут новый силовой передел собственности. Но не подумали, что станет со страной, если с этим человеком что-то случится... Они врут на каждом шагу. Они заврались до последней степени, даже боятся сказать о том, что нашей страной сейчас никто не управляет. У них даже на это не хватает смелости...

Вскоре зал уже стал понимать, куда клонит оратор, все ждали, когда же и кем будет произнесено решающее слово.

– ...К счастью, не все журналисты покорились, не все продались. Тамара Белкина – одна из них. Многие из вас видели так называемый фильм «Один день с президентом», принудительно показанный на всех центральных каналах. Тамара Белкина сейчас расскажет вам, какие силы стоят за ним. Вы узнаете, что скрывают безответственные временщики от власти.

Белкина вошла легкой походкой, чуть заметно кивнула загудевшему залу. Угрюмые типы, подпиравшие до этого стены, мгновенно пришли в движение. Логвинов вскинул руку, указывая на душителей правды. А те то ли сообразили, что их рук не хватит закрыть все объективы, то ли по какой другой причине, но вмешиваться не стали. Все телекамеры дружно «наехали» на Белкину, взяв ее крупным планом.

– Я пришла сюда по одной-единственной причине – донести до вас правду, – телеведущая сделала паузу. – В последнее время упорно циркулируют слухи, будто с президентом что-то произошло, и он не может управлять государством. А наш фильм – это подделка, состряпанная из съемок прежних лет. Мол, ни один чиновник не видел президента после его ухода в отпуск и не может связаться с главой государства даже по телефону. Я несколько дней тому назад вернулась из Бочкарева Потока и могу вас заверить, что президент жив, бодр и работоспособен. В чем вы и убедитесь через пару дней, когда в летней резиденции пройдет саммит глав СНГ «без галстуков». Освещать его будет и наша программа «Резонанс». А теперь прошу задавать вопросы.

Побледневший Логвинов широко открытыми глазами смотрел на Белкину: перед началом пресс-конференции они договаривались совсем о другом выступлении. Журналисты вяло интересовались подробностями быта президента на отдыхе, Белкина отвечала.

Основная масса акул пера и мастеров экрана потянулась к выходу, негромко ругаясь на ходу. Их начальство ожидало сенсационных материалов. Эфирное время на освещение пресс-конференции уже было запланировано в прайм-тайм, зарезервированы площади на первых страницах газет. А теперь предстояло высасывать новости из пальца.

Адвокат, стараясь выглядеть естественно, тихо прошмыгнул к выходу. Но за дверью его уже поджидал неулыбчивый мужчина в строгом костюме. Жестко наэлектризованный ежик седых волос показался Логвинову отдаленно знакомым – где-то он его уже видел.

– Дмитрий Антонович, – проговорил неулыбчивый, – если вы не хотите, чтобы мы вам предъявили официальное обвинение, придется сотрудничать. Неофициально, конечно.

Секунд десять мужчины смотрели друг другу в глаза, словно мерялись силами.

– В чем будет заключаться сотрудничество? – поинтересовался Логвинов.

– Для начала – до полуночи вы не покинете это здание. Никому не станете звонить. А чтобы не было соблазна – мои люди посидят с вами в одном из номеров гостиницы.

– Я и так никуда не спешил, – пожал плечами адвокат.

– Тогда следуйте за мной.

* * *

Телевизор в Бутырской VIP-камере «страховой медицины» барахлил с самого утра. Арестанты: фальшивомонетчик, казнокрады, взяточник и олигарх следили за тем, как колдует над телеприемником хакер. Надежда оставалась только на него, с воли уже привезли новый аппарат, но он проходил проверку и мог появиться не раньше завтрашнего утра.

Молодой хакер с удовольствием растерзал электронное устройство, потом собрал его с ловкостью солдата второго года службы, возвращающего к жизни АКМ, и поставил диагноз:

– Телевизор ни при чем. Дело в антенном кабеле – сигнал хромает.

Аркадий Холезин морщился, глядя на экран. Вместо привычной чистой картинки евроновостей появлялись то разноцветные квадратики, то замершие кадры, звук вырывался из динамиков и внезапно смолкал. Та же картина была и на большинстве каналов. Лишь только основные российские шли достаточно четко, хотя и слегка «снежили». По одному из них между зелеными рекламными шариками как раз и промелькнул анонс предстоящей пресс-конференции в «Золотом Колосе».

– Хорошо, хоть так, – Аркадий нервно закурил. – Не переключай, а то собьешь.

Теперь телепросмотр был для Холезина не просто смутным ожиданием чуда, а вполне реальным сигналом к его скорому освобождению и восстановлению во всех правах владельца «Лукоса»...

Сокамерники старались не задевать разнервничавшегося олигарха. Холезин лежал на кровати и неподвижным взглядом смотрел в потолок.

– Зря Аркаша так переживает. Не на что ему рассчитывать, – долетел до него шепот хакера, когда тот делился впечатлениями с фальшивомонетчиком. – Сколько уже было этих конференций. А толку? Пока власть в этой стране не поменяется, ему...

Холезин знал, что пресс-конференция уже завершилась, что журналисты разъехались по студиям готовить материалы к выходу в эфир. Но он-то находился за толстыми тюремными стенами, куда свежая вечерняя информация могла добраться к нему только через экран и динамики телевизора.

– Аркаша! – позвал фальшивомонетчик. – Не мучьте себя. Будут новости, там и покажут. Только своего адвоката вы и так каждый день видите.

Но даже самое долгое ожидание кончается. Холезин прикипел взглядом к мерцающему экрану. Как и положено, под тревожную музыку сперва пошла «нарезка» новостей. Начало было обнадеживающим – показали набитый народом зал в «Золотом Колосе», затем мелькнул какой-то беспорядок, закачался кадр, на весь экран возникло решительное лицо Белкиной. Из короткого комментария диктора как всегда нельзя было понять, а что же, собственно, произошло.

– А теперь новости в подробном изложении, – донеслось из телевизора.

Адвокат Логвинов по ту сторону экрана произнес пару фраз, камера прошлась по лицам собравшихся, подчеркнув значительность мероприятия. Пару раз «гавкнул» один из директоров «Лукоса», которого Холезин считал самым бездарным, и намекнул, что Россией-де сейчас никто не управляет, после чего объявил выход Белкиной.

Сокамерники Холезина уже заинтригованно ерзали. Вот тут и случилась показанная в «нарезке» легкая сумятица в зале. После чего весь экран надежно заняла Белкина. В полной тишине она поведала о том, как собственными глазами видела убийство президента, после чего ее и всю съемочную группу изолировала охрана. А потом, приложив руку к сердцу, поклялась, что это чистая правда.

Белкина еще беззвучно шевелила на экране губами, а за кадром уже строго информировал диктор:

– Так сказала одна из самых популярных телеведущих страны. Мы оставляем ее заявление без комментариев. Информация должна быть или опровергнута, или подтверждена в самое ближайшее время на официальном уровне...

Холезин не смог скрыть торжествующей улыбки.

– Ну, Аркаша... – сиплым от волнения голосом проговорил хакер, – подфартило тебе. Нам-то радоваться нечему. По случаю убийства «презика» амнистию с фейерверком и гуляньем на Васильевском спуске не устроят, это точно. А вот твоя кривая может и выровняться...

После отбоя Холезин лежал и вновь смотрел в потолок. Сокамерники кто сопел, кто храпел. На соседней кровати, таясь под одеялом, с чем-то возился хакер.

– Можешь не прятаться, – прошептал Аркадий Михайлович, – я еще позавчера заметил, что у тебя мобильник есть. Где прячешь, не спрашиваю.

– Спрятать не проблема, – выглянул из-под тюремной байки парень, – зарядить аккумулятор – вот что стремно. Если надо – и ты пользуйся.

Опальный олигарх промолчал. Но вскоре уже тронул за плечо засыпавшего хакера:

– SMS послать надо.

– Не вопрос, Аркаша. У тебя сегодня событие – покруче дня рождения.

Миниатюрная дамская трубка легла в ладонь Холезина. Он быстро отправил предельно короткое письмо, состоявшее из набора цифр.

Все-таки Аркадий Михайлович при всех своих недостатках был если не благородным, то все же благодарным человеком, и за сделанную работу платил вовремя. Исполнителю и так пришлось долго ждать подтверждения. А человек, убивший президента, разобидевшись, может повернуть ствол и в другую сторону – даже тюремные стены не спасут.

– Ты, Аркаша, ва-аще... так нельзя. Давай, я все путем сделаю, – принимая трубку, озаботился хакер, – надо номер из памяти удалить. Будет шмон, можно с мобилой залететь. Зачем твоего абонента подставлять? Его потом по следователям затаскают.

* * *

В одном из кабинетов на территории Бутырки, принадлежащем ФСО, у заставленного аппаратурой стола высился неулыбчивый мужчина, он ерошил коротко стриженные волосы и говорил в телефонную трубку:

– SMS-ка прошла? Номер абонента зафиксировали? Вот и отлично. Дня через два вы своего подсадного хакера под суд уводите. Заслужил парень, чтобы ему только условный срок дали. Искупил вину. Отработал на нас. Да, и пусть техники антенный кабель к VIP-камере снова подсоединят. Теперь уже можно.

Мужчина присел у профессионального видеоплеера, еще раз просмотрел на мониторе настоящий выпуск новостей, где Белкина говорила о том, что президент жив-здоров. Затем включил вставку, записанную с Белкиной уже в пустом зале «Золотого Колоса», и где она честно рассказала о том, что видела в Бочкаревом Потоке.

Провода, отходившие от плеера, где-то в глубинах здания соединялись с антенным кабелем VIP-камеры, и один легкий поворот рукоятки видеомикшера позволил вставить в реальную передачу подставной кусочек. А обитатель элитного тюремного жилья не заметил подмены – люди легко верят в то, чего они страстно желают.

– Вот сучка! – восхитился неулыбчивый. – Поклялась, что видела смерть президента собственными глазами! А ведь и не соврала – видела! Вот и верь после этого журналистам. Что ни скажут – все правда.

* * *

Ночное шоссе стремительно неслось под колеса машины, холодный ветер гулял в салоне. Юрий Чудин гнал автомобиль по Минской трассе.

Он сразу же, после первых слов Белкиной, произнесенных на пресс-конференции, и по выражению ее глаз, понял – все кончено. Она знала правду и говорила ее, пусть не всю, но большего и не надо было. Юрий сразу понял, в чем прокололся... но о том, что вместо президента погиб двойник, не сообщат никогда... разве что лет через пятьдесят, когда уже не будет в живых участников событий.

И тогда Чудин сразу, не дожидаясь, пока им заинтересуются, выскользнул из здания. Все уже было приготовлено для бегства за границу, машина, чистые документы, билет с открытой датой вылета, не хватало только денег – основной части «гонорара». Но теперь ждать их было бесполезно.

Он не рискнул ехать в аэропорт, там его уже могли ждать. Как ни маскируйся, узнают в лицо. Оставался шанс – успеть за ночь добраться до Минска и улететь оттуда.

Уже за Вязьмой внезапно коротко блямкнул лежавший на панели мобильный телефон, номер которого был известен только двоим – самому Чудину и...

Одной рукой Юрий неторопливо взял трубку, нажал клавишу – на экранчике выплыло короткое SMS-послание, набор цифр. Условный код, извещавший, что деньги за «работу» переведены на его счет. После публичного выступления Белкиной этого не могло случиться, и убийца не верил своим глазам. Но понять, как такое могло произойти, он не успел. Вылетевший из темноты фургон и только что прошедший вперед черный «Мерс» грамотно блокировали его машину. Пришлось остановиться.

В стекла машины ударили слепящие лучи фонарей, заклацали затворы. Чудин, не дожидаясь команды, поднял руки, выбрался на обочину. Щурясь на яркий свет, наблюдал, как к нему приближается автоматчик в бронежилете и каске. Над трассой завис вертолет, вспыхнул прожектор. Момент Чудин рассчитал правильно: автоматчик был от него совсем близко, а значит, другие стрелки, прежде чем открыть огонь, промедлят доли секунды. Хоть и бронежилет, но своего можно зацепить...

Чудин в прыжке перемахнул через ограждения и покатился по откосу к спасительной темноте леса. Но он не успел даже подняться, скатившись в неглубокую канаву. На него навалились сверху, заломили руки, щелкнули браслеты наручников. Значит, место для задержания было выбрано заранее.

Вертолет опустился, смолк двигатель.

Юрий стоял, пошатываясь, и мрачно смотрел на Бондарева. Радости на лице Клима тоже не читалось:

– И чего тебе не хватало? – вздохнул Бондарев. – Я сразу по почерку узнал старую школу. А когда ты в моем доме своих же людей положил, чтобы к Белкиной в доверие войти, я уже и не сомневался. Но ты перепутал присягу с контрактом по найму на работу. Да что тут говорить...

Чудина обыскали и поволокли к вертолету. Последнее, что он услышал, прежде чем взревела турбина, было:

– Клим Владимирович, вы с нами летите?

– Нет, я на своей машине. Не отстану.

* * *

Саммит глав СНГ в Бочкаревом Потоке прошел, как всегда, без особых результатов. Зато телевизионная картинка получилась красивой. Холеные мужчины в рубашках с короткими рукавами, пальмы, море...

Режиссер, оператор и видеоинженер во время съемок в Бочкаревом Потоке опасливо поглядывали на Белкину и больше не позволяли себе с ней фамильярничать. Не до конца понимали, как прежние подвиги сошли ей с рук.

Объединенный кортеж дюжины президентов растянулся чуть ли не на километр трассы. В хвосте ехали сошки поменьше. Телевизионщиков пустили в общую колонну только потому, что они ее снимали.

– Тома, – решился наконец оператор, когда прошли поворот и картинка стала неинтересной, – скажи честно, это ты за нас заступилась? Гендиректор никогда бы не допустил нас снимать саммит. Я же эту сволочь с пеленок знаю.

– Ни с кем я не говорила! – вспылила Тамара. – Просто мы одна из лучших групп.

– Ладно, знаем мы эти дела, не первый год в шоу-бизнесе. Связи решают все проблемы. А теперь сделаем, как на сафари, – добродушно заметил оператор, взваливая камеру на плечо и высовываясь из потолочного люка микроавтобуса...

Один за одним взлетели президентские самолеты. На летном поле сиротливо возвышался только один – российский. Завтра глава государства возвращался в Москву – кончался отпуск.

– Пошли и мы. Перекусим – я угощаю, – льстиво предложил режиссер Белкиной. – Через три часа и наш борт отчаливает. Заодно и расскажешь... то, что можно говорить.

И тут на летное поле вырулил черный «Гелендваген» с зеркальными стеклами, на крыше мигалка. Из-за руля выбрался сам полковник Сигов:

– Тамара Викентьевна, – казенным тоном обратился он к телеведущей, – вас просили вернуться, – и после короткой паузы добавил: – С вещами.

– Но у нас самолет скоро. Завтра мы должны смонтировать сюжет. У меня дома цветы две недели никто не поливал. Выход в эфир... – принялась перечислять Белкина.

– Ни о чем не беспокойтесь, – сообщил Сигов, – завтра будете в Останкино. Группа вылетает без вас, – и галантно распахнул заднюю дверцу.

– Ой, здравствуй! – воскликнула журналистка и стремительно исчезла в машине.

«Гелендваген» с включенной мигалкой лихо развернулся на полосе и, как на пожар, помчался в сторону Бочкарева Потока.

Оператор хотел забросить камеру на плечо, но передумал, эффектные кадры были упущены:

– Если рулит замначальника охраны, то кто же катается на заднем сиденье?

– Пошли – выпьем, – предложил режиссер, – о таких вещах лучше не задумываться.

За тонированными стеклами «Гелендвагена» проносились пальмы. Вдалеке синели горы. Белкина с вызовом посмотрела на Бондарева, тот и не пытался ее обнять.

– Куда и зачем мы едем?

– Я проплатил комнату вперед, мой срок истекает завтра. Вот и решил отдохнуть. К тому же оказалось, что и мой друг тут квартирантом живет. Решили вечерком посидеть за столом, культурно выпить.

– Я-то здесь при чем? – хитро сузила глаза Белкина.

– Без женщины получится не культурное мероприятие, а банальная пьянка.

Полковник неодобрительно посмотрел в зеркальце заднего вида, такие шутки были ему не по душе, но промолчал.

– Кстати, я тут совсем замоталась, – спохватилась Белкина, – суд над Холезиным не перенесли?

– Точно тебе только в суде да в прокуратуре на официальный запрос ответят. Но мой друг предполагает, что на этот раз суд переносить не станут и влепят Аркадию Михайловичу максимальный срок, предусмотренный за финансовые нарушения, неуплату налогов, сокрытие прибыли и другие «интеллигентные» преступления. На «десятку» потянет. А срок его отправят отбывать поближе к Магадану. И никаких амнистий, – поморщился Бондарев.