Текст книги "Экстремальная зона"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9

За иллюминаторами вертолета виднелась бесконечная панорама сибирской тундры. Зеленое пространство покрывали большие и малые озера, а иногда извивалось русло реки.

«Ми-26» уже покинул порт и теперь держал курс в южном направлении. Вертолет нес на сцепке огромный и такой важный контейнер. Кроме пяти человек экипажа, внутри, конечно же, находился Джеймс Дингли – визу британцу открыли еще пару месяцев назад.

Перед полетом он подробно ознакомился с вертолетом, дотошно все осмотрев и изучив. Вертолет его вполне устроил. В носовой части размещалась кабина экипажа, состоящего из первого и второго пилота, бортинженера, штурмана-радиооператора и оператора грузовых работ. За кабиной экипажа размещалась отдельная кабина для четырех пассажиров, где на время полета и устроился хозяин опасного груза.

Иностранный гость, прикрыв глаза, откинулся на спинку сиденья, держа на коленях несгораемый кейс. С этим чемоданчиком он старался не расставаться, даже находясь в воздухе, где уж точно никто непрошеный не появится и не внесет ненужные коррективы.

Дингли любовно погладил кейс. В нем имелась невероятно ценная информация для понимающих людей. Пакет документов на груз. Он усмехнулся, подумав о том, что случится, попади такой кейс, куда надо. Ну, если быть более точным, то «куда надо» равняется «куда не надо» для губернатора Пересветова. Ведь сразу же станет понятно, что вся эта история с «транзитом в Китай» – обычная «липа». Одним словом, компромат еще тот.

В обычаях Дингли было всегда иметь несколько вариантов развития ситуации, и особенно – оставлять за собой надежный тыл. Ведь бизнес – дело сложное, тем более в России. Надеяться на то, что в самый ответственный момент ты не окажешься, мягко говоря, в проигрыше, получается не всегда, так что необходимо быть максимально защищенным.

Несмотря на то, что Джеймс был человеком аккуратным и осторожным, по роду занятий ему приходилось иметь дело с самыми разными субъектами, организациями и странами. Динг-ли не продавал плюшевых мишек или картриджи, его всегда интересовали дела поприбыль-нее. В результате, вдобавок к природному чутью, прибавился богатый опыт, позволявший ему выбираться из сложнейших ситуаций. Так и сейчас – он решил на всякий случай подстраховаться. Мало ли чего от этих русских можно ждать! Переговоры с Пересветовым вопреки опасениям прошли успешно, но оставили двоякое впечатление. Нет, в том, что губернатор обладает немалыми возможностями, британец не сомневался. Но ухо нужно было держать востро. При знакомстве Дмитрий Степанович оставил неоднозначные впечатления…

Кроме самих документов, в кейсе имелись и наличные – суммой около полумиллиона. Дингли прихватил их для работы. В том, что придется раздавать взятки, он не сомневался. Понемногу, незаметно для себя, на некоторое время Дингли погрузился в сонное состояние. Беготня, нервотрепка, напряженное состояние в последнее время давали о себе знать – иностранный гость устал, и он справедливо решил, что отдых ему не помешает. Тем более, пока ситуация позволяла немного расслабиться.

Проснувшись через некоторое время, он взглянул в иллюминатор. Как человек в высшей степени прагматичный, он не был особенно впечатлительным, но картина внизу действительно зачаровывала. По мере продвижения вертолета на юг тундра сменилась тайгой, и прежняя равнина приобрела иной вид. Дингли вспомнилась слышанная им старая советская песенка о поющем под крылом «зеленом море тайги». Сравнение в данном случае действительно было соответствующим истине – первобытные просторы расстилались так далеко, насколько хватал глаз. И никаких тебе дымных, чадящих трубами городов, душных мегаполисов, толчеи и суеты, сопровождающей тебя там. Никаких срочных планов, от которых пухнет голова…

Размышления англичанина прервало сообщение пилота о том, что придется сесть на дозаправку. Собственно говоря, этот вариант был обговорен, так что ничего нового Дингли не услышал.

Глядя в иллюминатор, англичанин обозревал окрестности. Затем он вышел наружу. Поселок Тава выглядел типично для этих северных высокоширотных мест. Самые высокие дома насчитывали три этажа, но по большей части одно– и двухэтажные, из дерева или шлакоблоков. Деревьев в поселке виднелось очень мало. Особый колорит населенному пункту придавали коммунальные трубы, укутанные стекловатой и рубероидом, проходившие в деревянных коробах над землей.

Улицы были больше похожи на складки сильно пересеченной местности, чем на привычные Дингли городские магистрали для движения транспорта и пешеходов. Черные, как антрацит, они тускло светятся в лучах полярного дня, а когда поднимается ветер, то все вокруг покрывается тончайшей пленкой пыли. В дождь же они превращаются в сплошное грязевое месиво, по которому можно передвигаться только на вездеходах.

Как успел узнать любопытный англичанин, питьевая вода в Таве – привозная и развозится по домам всего один раз в сутки.

– Как же здесь жить-то можно? – удивленно поинтересовался он.

– Ничего, люди живут, – усмехнулся местный житель.

Дингли услышал разговор пилотов о лесных пожарах и, заинтересовавшись, подошел ближе. То, о чем они говорили, поначалу показалось ему странным. Один из пилотов рассказывал о необычном способе тушения лесного пожара:

– … и мы, значит, пустили от речушки встречный пал. Тоже искусство – определить, когда пожар наберет такую силу, что начнет подсасывать в себя окружающий воздух и пересилит ветер, и сам ветер повернет к пожару.

– И что тогда? – спросил британец.

– Вот тогда и начинается, так сказать, высший пилотаж. От берега, аккуратно, с мерами предосторожности, чтоб огонь не перепрыгнул через неширокую речку, мы поджигаем сухую траву. Два огненных вала идут навстречу друг другу, пожирая все на своем пути, и издыхают, встретившись, – гореть-то и распространяться огню в самом центре некуда, – неторопливо говорил вертолетчик, – а нам остается только уберечь кромку и затушить ее.

– И много выгорает?

– Не то слово. Бывают пожары в несколько сот и даже тысяч гектаров. Упустят в самом начале момент, а дальше он, стервец, уже выходит из-под контроля. Болота, торф его же питают снизу, а сверху ветер усиливает. Одним словом, – ревущий огненный ад, несущийся со скоростью курьерского поезда.

– А разве нельзя их тушить, как это обычно делается? – спросил, пожав плечами, Дингли.

– Тушить! – ухмыльнулся пилот. – Конечно, но ТАКИЕ пожары потушить практически невозможно. Вы, похоже, никогда пожара в тайге не видели?

– Да уж, бог миловал, – вспомнил русскую поговорку британец.

– Подлетать к ним, особенно на малой высоте, опасно, потому что страшные восходящие воздушные потоки засасывают все вокруг в радиусе нескольких сотен метров. Они могут швырнуть самолет или вертолет в пламя, свалить на крыло, перевернуть на «спину», могут дымом ослепить экипаж и привести к столкновению с горой, деревьями, и так далее.

– Это точно, – кивнул его коллега, – тем, кто этого не наблюдал, подобное и представить невозможно.

– Я видел репортажи…

– Ерунда! Ничего это не дает, – пренебрежительно махнул рукой пилот. – Я вам скажу: просто жутко видеть, как спичками вспыхивают и за секунду сгорают в немыслимом жару вековые деревья. Пламя поднимается на десятки метров вверх, захватывая горящие ветки и швыряя миллионы искр на новые участки. Вокруг же от огня все повысохло, так что деревья, кусты, трава – все занимается, как порох! Здесь человек бессилен. Только сама природа, такая же стихия, обрушив на пожар миллионы тонн воды, может его потушить.

– О чем это вы?

– А вот так часто случается. Человек бьется как рыба об лед, а ничего не помогает. И тут страшные ливни дней на пять, на неделю. И все – пожар утихает…

Пилоты, как люди бывалые, могли бы рассказывать о том, что приходилось видеть, часами, но пора было отбывать дальше по маршруту. Вертолет не задержался на аэродроме, и спустя несколько минут винтокрылая машина снова оказалась в воздухе. Усевшись в кресло, Динг-ли занялся своим любимым делом. Взяв в руки калькулятор, он принялся за очередные подсчеты. Времени было много, и ничего другого, как считать, не оставалось, тем более что этот процесс всегда нравился британскому гостю.

Время шло, и за несколько часов вертолет продвинулся далеко на юг. Тундра давно закончилась, и внизу расстилалась тайга. Пока все шло как нельзя лучше. Большая часть пути была пройдена, однако на вертолете внезапно стала пропадать связь. Один из пилотов вспомнил, что неподалеку работает еще с советских времен «глушилка», поэтому ничего удивительного в этом нет. Спокойствие, однако, вскоре было прервано. Слух пилотов различил явные изменения в тональности двигателей.

Обеспокоился и Дингли. Неприятное металлическое постукивание поначалу было не слишком заметным, и англичанин пытался успокоить себя тем, что это какие-то мелочи, на которые не стоит обращать внимания.

Дингли отправился в кабину пилотов. Однако в этот момент начали происходить совсем уж неприятные вещи. Двигатель стал работать с перебоями, и винтокрылая машина вдруг завалилась набок, затем клюнула носом. Дингли побледнел и покрылся холодным потом. Похоже, случилось самое страшное, что может произойти в момент полета. Вертолет бросало из стороны в сторону, и страшный груз угрожающе раскачивался, усиливая и без того сильнейшую болтанку.

В кабине в этот момент экипаж всеми силами старался исправить положение. Однако все попытки выровнять машину или хотя бы посадить ее вертикально на шасси успеха не имели – двигатели отказали окончательно. Тем более что внизу сейчас расстилались бескрайние болота. Сажать «Ми-26» особо было и некуда.

– Да сделайте же что-нибудь! – Британец проклинал себя, губернатора и все на свете за то, что согласился пойти на этот шаг – отправиться сюда, в Россию. Какого черта – сидел бы там, на Лазурном берегу… – Не-ет! – заорал Дингли, видя стремительно приближающуюся землю.

Глава 10

В кабинете Владимира Коренева все было по-прежнему. Никаких изменений в интерьере не наблюдалось, а хозяин апартаментов, сидя в своем роскошном кресле, пялился в монитор. Раздавшийся звонок заставил его прервать свое увлекательное занятие и протянуть руку к телефону.

– Да, слушаю.

Информация, которую ему сообщал невидимый собеседник, явно относилась к разряду важных, однако никаких эмоций на лице Коренева не отражалось. Президент банка вообще был человеком сдержанным.

– Это точно? И где он разбился? О-очень хорошо, – произнес владелец кабинета, – а документы в несгораемом кейсе? Великолепно.

Закончив разговор, президент банка открыл атлас области. Полистав его, отыскал нужную страницу и уткнулся в координаты того места, о котором только что шла речь. Довольная улыбка поползла по его лицу, и он прищелкнул пальцами.

Затем Коренев снова взялся за телефон, набрав номер человека, явно хорошо знакомого ему.

– Ну, что, он уже упал, – говоря это, банкир не скрывал радости, – что – и слышали? Вот и отлично. Да, главное – это кейс. Ты же знаешь, как он выглядит! Все, действуйте.

Коренев улыбался, барабаня пальцами по столу. Уставившись в карту, он что-то прикидывал, сощурив глаза. Затем набрал чей-то номер:

– Да, уже упал. Группа на месте? Главное – кейс.

Закончив с разговорами, Коренев сильно, до хруста в костях, потянулся. Последние дни как-то совсем мало оставляли времени на его любимый теннис. Ну, ничего, все это мелочи по сравнению с теми успехами, которые достигнуты на фронте борьбы с Пересветовым.

Теперь все зависело от того, кто окажется оперативнее. Естественно, губернатор не дурак и предпримет все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы добыть документы. Но ведь и Коренев давно действует. Первая часть плана сработала, теперь дело за второй. Теперь, если удастся завладеть компроматом, Пересветову – конец.

По поводу возможно разбившегося контейнера Коренев не то что не испытывал каких-то угрызений совести – о такой мелочи он даже и не думал.

Банкир, подойдя к столу, надавил на кнопку звонка. Через несколько минут тяжелая дубовая дверь отворилась, и в проеме показалась секретарша.

– Чай, кофе, Владимир Иванович?

– Принеси-ка ты мне, Ира, коньячку, – сказал Коренев.

Вернувшаяся вскоре Ира прошла в кабинет, держа в руках поднос.

Настроение Коренева просило праздника, пускай и локального, в границах кабинета. Секретарша Ира работала на этом месте не так уж давно – месяца четыре, не больше, но за это время успела проявить себя с лучшей стороны. Предыдущая прекрасно справлялась со своими обязанностями, но оказалась девушкой со сложным и неуступчивым характером. Коренев терпел все это, пока в один прекрасный день чаша его терпения не была окончательно переполнена.

Случилось это, когда шеф в очередной раз попытался установить более теплые и доверительные отношения. Эта фурия вылила графин с водой ему на голову и наговорила такого, что Коренев не выдержал подобного, и Аллочка покинула свое место.

В отличие от нее, Ирина оказалась девушкой разумной и приятной во всех отношениях. Дополнительные премиальные и мелкие презенты еще больше способствовали взаимопониманию, установившемуся между ней и шефом.

Коренев не без удовольствия смотрел, как секретарша, грациозно изогнувшись, аккуратно расставляла перед ним на маленький столик содержимое подноса. На прозрачной стеклянной поверхности стола появилась пузатая бутылочка, нарезанный дольками лимон и несколько тарелочек с аппетитно выглядевшей закуской.

Придя на работу, Ира быстро усвоила правила игры. В офисе она появлялась, одетая так, что президент банка не всегда мог выдержать до конца рабочего дня, чтобы не уединиться с ней для решения кое-каких рабочих вопросов. Вот и сегодня не самая длинная юбка выгодно демонстрировала великолепные ноги Ирочки.

Коренев плотоядно разглядывал наклонившуюся девушку. Благодаря небрежно расстегнутой верхней пуговичке ворота блузки, фасон которой и без того предусматривал откровенный вырез, перед его взором бесстыдно и во всей красе предстали чудесной формы груди.

– Ну что же ты, желаешь, чтобы я выпивал в одиночестве? – ухмыльнувшись, заявил Владимир. – Нет, так дело не пойдет. Поставь вторую рюмку и прибор для себя.

Улыбнувшись, она взглянула на него, исчезла за дверью, но вскоре вернулась, неся рюмку и обернутые салфеткой нож с вилкой.

– Присаживайся, – хлопнул он ладонью по дивану рядом с собой. Секретарша послушно уселась рядом. Чувствуя легкий аромат духов и прикосновение ее тела, Коренев тяжело задышал. Сегодня она просто сводила его с ума. Разливая по рюмкам коньяк, хозяин кабинета наклонился к девушке…

– Я вот что думаю, Ирочка – а не отправиться ли нам с тобой на недельку отдохнуть в какое-нибудь тихое место? Не знаю, как ты, а я так устал в последнее время. Вся эта беготня, нервы… А вот так, чтобы закатиться на край света, какой-нибудь маленький остров в океане, и никого вокруг. Что скажешь?

– Я с удовольствием приму ваше предложение, Владимир Иванович, – кокетливо повела плечиком секретарша.

– Отлично. Я думаю, что вскоре мы совершим такой вояж, – произнес Коренев, поглаживая ногу Иры и привлекая ее к себе.

Глава 11

Пробуждение Пересветова было тяжелым. Уже вовсю разгоралось утро, когда губернатор открыл глаза. То, что виделось вокруг, казалось мерзким и отвратительным. Прикрыв веки, Дмитрий Степанович лежал на спине и считал равномерные, тяжелые удары в висках, бившие словно молотком. Стоило даже не пошевелиться, а лишь подумать о чем-то, как сердце тотчас учащало ритм, а готовая лопнуть голова болезненно воспринимала каждый удар.

Постепенно стали всплывать обрывки вчерашнего вечера…

Он снова осторожно приоткрыл глаза. Плотные шторы на иллюминаторе почти не пропускали света, и обманчивый полумрак не давал представления о времени. Глядя на них, совершенно нельзя было понять, что же сейчас снаружи. Конечно, при таком самочувствии наилучшим вариантом было бы провести ближайшие часы в постели. В другое время Пересветов так и поступил бы, но сегодня надо было подниматься, несмотря на то что организм отказывался подчиняться.

«Да, это сколько надо было выжрать? Погуляли на славу, нечего сказать. Так, а сколько времени сейчас? Да явно уже после одиннадцати… – судорожно размышлял он. – Надо пересилить себя и подняться. В холодильнике стоит водочка. Доползти бы до него и хлопнуть пару рюмок, с лимоном. Иначе можно охренеть…»

Собравшись с духом, губернатор приподнялся на локтях и, морщась от боли, встал на ноги, державшие его не очень-то крепко. Нетвердой походкой он дотопал до холодильника. Дрожащей рукой Дмитрий Степанович извлек из его прохладных недр початую бутылку живительной влаги.

Плеснув ледяной водки в стакан, Пересветов, зажмурившись, осушил его, удивившись тому, что никакого вкуса вообще не ощутил. Открыв глаза и тяжело дыша, он выпил еще водки. На этот раз Дмитрий Степанович отхватил ножом ломоть лимона. Морщась и прожевывая мякоть, жертва вчерашнего банкета перевела дух, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Лечение начинало давать результаты, и уже становилось легче. Зеленые цвета в окружающей действительности начинали отступать, давая место реальным краскам. Пересветов взглянул в окно – солнце уже встало высоко.

– Нет, надо все-таки меньше пить, – произнес губернатор классическую фразу российского гражданина, – иначе никакое здоровье не выдержит.

Благодаря принятому «лекарству» голова болела уже не так сильно, сознание прояснилось. Взяв со стола бутылку, лимон и минералку, Пе-ресветов побрел обратно в каюту. Войдя туда, он поморщился, глядя вокруг. Там царил полный хаос, поначалу не бросившийся ему в глаза. На круглом столике и на полу лежали тарелки с остатками красной и черной икры, бутылки, осколки посуды. В центре шикарного ковра, рядом с пустой бутылкой багровела лужа пролитого вина. Окурки вообще валялись по всему периметру. Махнув рукой и негромко выругавшись, губернатор открыл дверь в соседнее помещение. Подойдя к кровати, он присел на краешек, глядя на открывшую глаза Разумову.

– Как спалось? – хрипловатым голосом спросил губернатор.

В ответ девушка потянулась и осторожно помассировала шею.

– Прекрасно.

Она иронично смотрела на распухшую физиономию Пересветова, скорее напоминавшую маску.

– А почему это ты в другой каюте? – непонимающе продолжал он.

– Ну, если бы так вчера не напился, то, возможно, сообразил бы, почему.

– Понятно, – хмыкнул губернатор, наполняя большую рюмку водкой. – Выпей – самое лучшее средство. Я тоже полчаса назад еле голову от подушки оторвал.

– Нет уж, спасибо, – отрицательно помотала головой Жанна, – я же не напивалась, как ты. Я девушка приличная.

Она захохотала, запрокинув голову.

– Приличная… – протянул Пересветов. – Ты у меня просто пример добродетели… – он икнул, – и целомудрия. – Губернатор широко зевнул. – Ну, не хочешь – как хочешь. А я выпью.

– А не многовато ли будет? – язвительно улыбнулась Разумова. – С утра…

– Ничего, в самый раз, – хмыкнул Пересветов, – организм надо привести в рабочее состояние.

С шумом выдохнув воздух, Дмитрий Степанович отправил содержимое рюмки по назначению.

– Вот так, – с удовлетворением заявил он, – то, что доктор прописал.

Посидев еще с минуту, Пересветов поднялся и, тяжело ступая, двинулся из каюты. Пора было начинать рабочий день. Оказавшись на палубе, губернатор прищурился от яркого солнечного света, бившего в глаза.

– Ишь, как полыхает… – Сейчас ему по нраву был бы серый денек. Но погоду не выбирают.

– Добрый день! Ну, как вы, Дмитрий Степанович? – угодливо поинтересовался один из «свитских».

– Нормально! – хриплым голосом заключил губернатор. – Хватит отдыхать! Пока я не появлюсь, ничего не происходит. Собираемся и отправляемся по определенному вчера маршруту.

Все засуетились, забегали. Батяня и его подчиненный давно были на ногах. Ведя себя вчера не в пример лучше остальных, они и чувствовали себя соответственно.

Пересилив слабость, губернатор был готов к активным действиям, хоть здоровье и оставляло желать лучшего. Полчаса ушли на разные мелочи, и вскоре Пересветов приказал спускать на берег джип.

– А как же?… – засомневался кто-то.

– Ничего. Лесок здесь не густой, проедем. – Пересветову сейчас было не до мелочей.

Стоя у борта, он потирал виски, с отвращением глядя на колышущуюся воду. Следом за распоряжением немедленно последовали действия, и уже через несколько минут огромный губернаторский джип съехал на берег.

– Майор, ты будешь меня сопровождать, – обратился Пересветов к Батяне, – и своего сержанта возьми с собой. На сборы даю десять минут.

Сборы были недолгими, и вскоре вся компания вкупе с Любинским уже стояла на берегу. Последним на твердую землю спустился Пересветов с чемоданчиком в руках.

– Спутниковый телефон, – пояснил он глазеющей на него троице, – ну, что стоим? В машину!

– Извините, товарищ губернатор, но на джипе тут надо очень аккуратно, – неожиданно взял слово Ломакин, – здесь же огромные болота.

– Чего? – брюзгливо протянул Пересветов, бросая презрительный взгляд на встрявшего в разговор «вояку». – Ты что, учить меня вздумал?

– Как хотите, – пожал плечами Ломакин.

Особых симпатий губернатор у него не вызывал. За короткое время знакомства с чиновником сержант узнал много нового о личности Пе-ресветова, и никак нельзя сказать, чтобы сведения были приятными. Но, как человек по природе добрый и исполнительный, Ломакин старался помочь полезным советом:

– Я ведь, товарищ губернатор, такие места сызмальства знаю, так что не стоит туда лезть, тем более – наобум. Я знаю, что говорю.

– Да, Пересветов, низко же ты пал, – ухмыльнулся сам себе губернатор, – если тебе каждый сопляк указывать будет!

Батяня вздохнул, думая о том, насколько иногда тяжела бывает служба, особенно морально.

– Ломакин правду говорит, – поддержал он подчиненного, – зачем нам нужен лишний риск?

Но, как тут же выяснилось, раздраженный Пересветов не желал внимать разумным доводам.

– Да что он мне тут будет лекции читать? – продолжал глава края в том же духе. – Я генералов на хрен посылал!

Видя, что нормального разговора не получается, Батяня решил разрядить ситуацию.

– Вопросов нет, – произнес он, примиряюще подняв руки, – господин губернатор – человек опытный и внедорожник поведет сам? Или ваш секретарь?

– Да я сам и поведу, – проворчал Пересветов, садясь за руль, – я смотрю, с такими молодцами мы недалеко уйдем, если самому не взяться. Все, хватит разговоров, садитесь в машину.

Дмитрий Степанович твердо решил доказать сопровождающим, что сам, не хуже любого проводника, доберется туда, куда надо.

Оказавшись в салоне, Ломакин с интересом принялся осматриваться. Для него здесь все было внове: и дорогая кожа, и насыщенность самой разной техникой. Роскошь, как говорится, била в глаза.

– Что, сержант, – иронично хмыкнул Пересветов, – нравится машина? Ничего, станешь старшиной – себе такую же купишь.

Довольный шуткой, он оглушительно расхохотался. К его смеху присоединился и секретарь. Военные, естественно, отнеслись более прохладно к развитому чувству юмора Дмитрия Степановича.

Пересветов пребывал в предвкушении будущих финансовых успехов и продолжал вслух рассуждать по поводу будущей зоны. Выходило так, что население края должно его ноги целовать за то, что он воплотит.

– А вы слышали о деле Быковского? – спросил Батяня.

– Быковского? Не припоминаю, – наморщил лоб Пересветов. – Это что, у нас было?

– Да нет, в Штатах.

– А-а… Это ты к чему?

– Да вот как раз на вашу тему, – прищурился Батяня.

– Ну-ну, расскажи нам, майор, – поскреб щеку Дмитрий Степанович.

– История давняя… В сороковые годы все самые крупные казино Америки пребывали в шоке. Игрок русского происхождения, некий Генрих Быковский, снимал в них банк за банком. Никто и ничто не могло его остановить: тысячи, миллионы долларов сгребал он с кона почти играючи, словно надсмехаясь над хозяевами, – рассказывал Лавров, тая усмешку в уголках губ, – его везение казалось подозрительным и пугающе фантастическим. Чтобы спасти и деньги, и престиж, был пущен слух о том, что Быковский – редкий мошенник.

– Хм, забавно. – Пересветов, которому было интересно все, что имело отношение к его будущему детищу, заерзал на сиденье. – Продолжай, майор.

– Тогда оскорбленный в лучших чувствах игрока гений рулетки предложил остаться один на один с крупье, предварительно раздевшись догола.

– Зачем это?

– Чтобы продемонстрировать контрольной команде, что никаких приспособлений или ухищрений, помогающих ему разорять гемб-линги, у него нет, – пояснил майор. – Споровая инспекция длилась три вечера подряд. Быковский выиграл за это время восемь миллионов долларов.

– Однако… – Губернатор откашлялся и смачно плюнул в открытое окно. – Это ж какие таланты были у молодчика.

– А это ведь в то время такие деньги! – встрял в разговор секретарь.

– Ну вот. Хозяева казино схватились за головы, а один, из Лас-Вегаса, умер на другой же день от апоплексического удара. Быковский же, забрав выигрыш, предстал перед восхищенными неверами и заявил, что отныне он ни разу не войдет ни в одно казино Америки.

– Так в чем был секрет? – заинтригованный Дмитрий Степанович желал узнать истину.

– Никто этого так и не узнал.

– Это почему же? – недоуменно сдвинул брови глава края.

– Вскоре после этого великий игрок внезапно умер, унеся тайну своих удач с собой, – завершил рассказ Батяня.

– Жаль, конечно, что так все закончилось. Но, думаю, мы постараемся, чтобы у нас таких секретов не возникало, – решительно заявил Пе-ресветов, – времена не те, да и техника тоже. Сейчас любого мошенника на чистую воду вывести – раз плюнуть. Я позабочусь, чтобы над каждым столом по три камеры стояло. Каждое движение будет фиксироваться. Пускай только попробует такой Быковский…

Губернатор ударил ладонью по панели, словно демонстрируя, что разговор с нарушителем будет коротким.

Джип катил по берегу реки. Слева открывалась великолепная панорама водной глади, а справа высились высоченные стволы деревьев. Вскоре начались признаки того, что когда-то к этим местам военные имели отношение. Дорога пошла вниз и превратилась в полотно, выстеленное железобетонными плитами. Хоть и разбитая, она представляла собой вполне преодолимый путь, тем более для внедорожника.

– Вот это я понимаю! – довольно сказал губернатор. – Сразу видно, что Советская армия здесь потрудилась на совесть. Порядок, которого сейчас, к сожалению, не встретишь. Как думаешь, майор?

Пересветов пустился в рассуждения о том, как трудно ему управляться с разгильдяями, которыми, похоже, была большая часть населения вверенного ему края. Это могло продолжаться долго, если бы вдруг на дорогу не вышел олень. Его появление было так неожиданно, что губернатор притормозил.

Благородное животное стояло на обочине, горделиво поводя головой, над которой поднимались рога.

– Хоро-о-ш! – прищелкнув языком, сказал Любинский.

– Эх, сейчас бы пальнуть, – вслух рассуждал губернатор, – хороший трофей.

Батяня поморщился.

– Ну да ладно. Нет у нас времени на него, – наконец решил Пересветов и надавил на педаль газа.

Стройное животное, сделав несколько прыжков, исчезло в тайге. Некоторое время все ехали в молчании. Но, как вскоре выяснилось, на пути автомобиля возникли неожиданные препятствия.

– Что за хрень?! – раздраженно произнес Пересветов, снова останавливая машину.

Он вышел из джипа, хлопнув дверью. Остальные последовали за ним.

– Да, – хмыкнул Батяня, оказавшись снаружи, – постарались народные умельцы.

– Еще бы! – ухмыльнулся сержант. – В хозяйстве все пригодится. Наши люди добро без присмотра не оставят.

Картина, открывавшаяся впереди, свидетельствовала о том, что местное население приложило руки к прежде «образцовому военному порядку». Несколько десятков железобетонных плит были просто кем-то украдены. Впереди зияла солидная яма, которую автомобилю, даже такому, на каком они ехали, было никак не преодолеть.

– Вот ведь скоты! – раздраженно промолвил Дмитрий Степанович, злобно сплевывая и тяжело дыша. – И с этим сбродом мне приходится иметь дело. Платишь им деньги, обеспечиваешь жильем, делаешь их жизнь достойной, а они вот чем тебе отвечают.

– Очень меткое замечание, – лаконично, словно про себя, отметил Батяня.

Судя по всему, у губернатора имелось четкое представление, что население – это банда тунеядцев, воров и бездельников, которым он платит деньги из собственного кармана. Они, сволочи, ни хрена не хотят делать, а он, Пересветов, дает им возможность кататься как сыр в масле.

– Что? – нервно обернулся губернатор.

– Я же говорил… – развел руками сержант.

– Да помолчи ты! – Пересветов щелкнул пальцами, и Любинский, угадывая мысли шефа, развернул карту-километровку.

– Так… так… – протянул Пересветов, вглядываясь в карту, – ну, все понятно. Можем дать крюк и выедем.

– Какой крюк? – поинтересовался майор.

– Вот сюда, – губернатор указал на симпатичный изумрудно-зеленый луг, расстилавшийся слева. – Проедем немного – и все.

– Нельзя сюда! – отрицательно замотал головой Ломакин. – Тут же болото. Товарищ майор, я же знаю!

Сержант обернулся за поддержкой к Батяне.

– Я бы прислушался к словам сержанта, – сказал майор, – похоже, он дело говорит.

– Ну, конечно! – горячо продолжал Ломакин. – Там ведь Шиховская падь начинается…

– Какая еще падь? – пренебрежительно ответил Пересветов и сдвинул брови. – Что вы мне тут голову морочите?

Ломакин глубоко вздохнул, словно ученый, которому приходится объяснять ребенку, что Земля – круглая.

– Там же сгинуть проще простого! – убеждал он упрямого чиновника. – Никто и никогда не найдет. Старики говорят, что те трясины – бездонные.

– Я думал, что взял с собой десантников, а оказывается – сказочников. Тебе, сержант, стоит в детских садах на утренниках выступать. Демобилизушься – попробуй, – упражнялся в язвительности губернатор.

– Я предупредил, товарищ майор, – вполголоса сказал Ломакин, обращаясь только к командиру.

Видя, что его доводы не воспринимаются, Ломакин махнул рукой и прекратил дальнейшие убеждения.

– Я понял, сержант, – кивнул Батяня, – будем наготове.

– Ничего, мы проедем. – Пересветов решительно отошел от дороги метров на двадцать и попрыгал, насколько это позволяла ему солидная комплекция. – Ну, что, видите? Нормальная земля. Развели тут, понимаешь, панику. Поехали!

Джип, взревев, двинулся в сторону. Батяня прислушивался и присматривался. У него не было оснований не доверять сержанту. Что представляет собой губернатор – уже хотя бы в плане самодурства – давно было ясно.

– Нормально идет машина, – комментировал Пересветов, – да тут ралли можно проводить.

Однако через пару минут выяснилось, что предупреждал Ломакин не зря. Всем в салоне, даже упрямому Дмитрию Степановичу, стало понятно, что почва под ногами, то есть под колесами, исчезает. Причем в буквальном смысле. Ощущение твердой земли исчезало.