Текст книги "Крылья Победы"

Автор книги: Сергей Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 30 страниц)

Только 2 июня в налетах на город и станцию участвовало 550 вражеских самолетов. В тот день я особенно сильно устал. Когда уже совсем стемнело, я вышел из землянки, где размещался командный пункт, и сел на скамейку отдохнуть. Но фашисты и ночью продолжали налеты на Курск. Мощный гул моторов доносился с запада и с востока Это в тыл противника на запад шли наши дальние бомбардировщики.

Спустя несколько дней – в период с 8 по 10 июня – советское командование провело вторую воздушную операцию в районе Курской дуги. Она осуществлялась силами трех воздушных армий (1, 15 и 2-й) и соединений авиации дальнего действия. На этот раз ударам с воздуха подверглись 28 аэродромов, на которых базировались немецкие бомбардировщики. В итоге было уничтожено 245 самолетов противника.

Таким образом, нам удалось ослабить боевую мощь вражеской авиации еще до начала битвы под Курском. Немецко-фашистскому командованию пришлось мобилизовать все резервы для того, чтобы восполнить потери в людях и технике, восстановить боеспособность своих авиационных соединений.

Из щтаба фронта мне прислали такую записку. «В поселке Локоть и на станции Брасово замечены скопления живой силы противника Там находятся крупные интендантские склады, штаб. Было бы здорово, если бы вы ударили по этим целям». К письму прилагалась небольшая схемка, на которой были помечены все названные объекты. Послание поступило от партизан.

Экипажи 3-го бомбардировочного корпуса нагрянули на поселок Локоть и станцию Брасово внезапно. Группа насчитывала 100 самолетов. Привезенные фотографии запечатлели столбы мощных взрывов.

Недели через две командир партизанского отряда прислал вторую записку: «Молодцы! Ударили здорово». Далее сообщались результаты: «Взорван склад с боеприпасами. Взрывы продолжались в течение 2 – 3 часов. Разрушено здание, где располагался немецкий штаб, а в подвалах находились склады продовольствия и снаряжения. Сгорело здание, в котором размещалась комендатура Кроме того, уничтожено несколько домов, в которых были расквартированы подразделения только что сформированной немецкой части, подготовленной для отправки на фронт. Убито около 300 человек На станции Брасово разбит эшелон с военными грузами. Сожжено несколько бронемашин и танков. Среда убитых один генерал».

И все-таки нашей основной задачей в то время было вести постоянное наблюдение за противником. На воздушную разведку экипажи летали ежедневно. Мы фотографировали дороги, лесные просеки и поляны, населенные пункты. Сличая снимки, узнавали об изменениях в стане врага, о появлении новых войсковых формирований.

На опушке небольшого лесочка мы заметили свежие следы танков, сфотографировали их. Он был буквально нашпигован техникой. По нашим предположениям, там находилось не менее двух танковых дивизий. Я доложил Рокоссовскому и попросил разрешения ударить по этому лесу силами всего бомбардировочного корпуса. Какой бы урон мы нанесли немцам! Но Рокоссовский не согласился со мной. Пусть противник думает, что мы ничего не заметили.

Командующий фронтом следил, чтобы наша оборонительная система тщательно маскировалась. По его заданию мы ежедневно проверяли с воздуха скрытность расположения своих наземных частей.

В подготовительный период большую работ)' провели специалисты тыла под руководством генерала А. С. Кириллова Они привели в порядок летные поля, подготовили в каждой дивизии запасные площадки, отремонтировали подъездные пути, создали пятнадцатидневные запасы горючего и боеприпасов, рассредоточив их по зонам. Штурмовики получили новое оружие для борьбы с танками – бомбы ПТАБ.

Тщательно готовилась авиационная техника проверялись моторы, вооружение, специальное оборудование. Инженерно-технический состав проводил регламентные и ремонтные работы Процент неисправных самолетов в частях снизился с 12 до 5.

Неожиданно случилась неприятность: при тщательном осмотре «яков» 273-й истребительной дивизии специалисты обнаружили отслаивание фанерной обшивки на плоскостях и некоторых других частях машин. Самолеты нельзя было выпускать в воздух. Почему отслоилась обшивка и как обстоят дела в других дивизиях? Появилось немало «почему?» и «как?».

Главный инженер воздушной армии инженер-полковник В. И. Ребров пришел к выводу, что обшивку на плоскостях необходимо переклеить. Срочно доложили о своем решении в штаб ВВС, вызвали представителей авиапромышленности, главного авиаконструктора Совместными усилиями дефект на самолетах удалось устранить за несколько суток.

В штабе заканчивались последние приготовления к операции. После всестороннего обсуждения было решено бомбардировщики и штурмовики посылать в бой эшелонами, чтобы постоянно держать под воздействием с воздуха войска наступающего противника Полки должны были сменять друг друга, образуя над вражескими позициями огненную вертушку. Этот замысел утвердил сначала командующий фронтом, а затем представитель Ставки Г. К. Жуков.

Истребителям предстояло патрулировать в воздухе и дежурить на аэродромах в готовности к немедленному вылету на перехват противника или для выполнения другого задания. Предусматривались также меры по наращиванию сил в воздухе в ходе боя.

Для обеспечения четкого управления авиацией на главном направлении мой заместитель генерал М. М. Косых с оперативной группой и радиостанцией отправился на КП 13-й армии. Все вопросы взаимодействия решались на месте с генералом Н. П. Пуховым. В 48 и 70-ю армии мы также направили своих представителей.

И вот у нас все готово, отработано, расписано по часам. А фашисты почему-то не наступают. Потянулись напряженные дни ожидания.

Маскируя подготовку к наступлению и опасаясь наших ударов с воздуха, вражеские авиачасти находились на значительном удалении от линии фронта Лишь 3 июля они перелетели на аэродромы Орла, Брянска и Карачева Здесь против 16-й воздушной армии фашисты сосредоточили около 900 самолетов.

В ночь на 5 июля командование фронта получило подтверждение, что в 3 часа утра вражеские войска после короткой артподготовки перейдут в наступление в общем направлении на Курск. Было принято решение нанести по противнику упреждающий удар – провести мощную артиллерийскую контрподготовку.

На рассвете по распоряжению командующего фронтом вдоль всего участка нашей обороны ослепительными зарницами полыхнули залпы орудий и гвардейских минометов, тишину разорвал и раскатился окрест оглушающий грохот. Вздыбилась, заклубилась в огненном вихре земля на позициях вражеских войск, изготовившихся к штурму. Контрподготовка длилась 20 минут. Наша артиллерия внесла существенные «поправки» в планы противника Только в в 4 часа 30 минут он начал артподготовку, а пять минут спустя на его позиции вновь обрушились снаряды и мины – командующий фронтом приказал повторить артиллерийский налет. Тут же он позвонил мне на КП и сказал:

– Теперь настало время вводить в действие авиацию, разворачивай плечи.

Мы немедленно направили приказания в соединения и части о времени «Ч» и действиях по плану.

В 5 часов 30 минут, с опозданием на два с половиной часа, противник начал наступление. Тут же над полем боя появилась его авиация. Группы (по 50 – 100 самолетов в каждой) накатывались волнами. На оборонительные рубежи наших войск, на позиции артиллерии посыпались фугасные бомбы. Вступили в бой наши истребители. В небе, то и дело перечерчиваемом дымными трассами горящих самолетов, закружилась карусель.

Мимо командного пункта, низко над землей, проносились колонны краснозвездных штурмовиков. Обширные минные поля, массированный огонь артиллерии и минометов, нарастающие удары авиации с воздуха замедлили продвижение вражеских танковых частей, вклинившихся в нашу оборону. После ожесточенного двухчасового боя противнику удалось немного потеснить лишь две стрелковые дивизии. В 9 часов 30 минут окончательно прояснилось, что главные силы враг бросил на Ольховатку и Поныри.

«Наступило время, – вспоминал К. К. Рокоссовский в книге „Солдатский долг“, – поддержать эти соединения сухопутных войск авиацией. Командующему 16-й армией отдан приказ нанести удар по прорвавшемуся противнику. Руденко поднял в воздух более 200 истребителей и 150 бомбардировщиков. Их удары замедлили темп наступления гитлеровцев на этом участке».

Над Курской дугой разгорелось около 200 очагов воздушных боев, в ходе которых было сбито 260 самолетов противника Летчики нашей армии уничтожили за этот день 106 фашистских бомбардировщиков и истребителей, сожгли 65 танков.

Я был свидетелем многих воздушных боев, но такого упорства такой стремительности, такого мужества в борьбе раньше мне не приходилось видеть. Даже наши врага вынуждены были признать высокие морально-боевые качества советских летчиков. Немецкий генерал Меллентин, участник боев на Курской дуге, в своих мемуарах писал: «…В ходе этого сражения русские летчики, несмотря на превосходство в воздухе немецкой авиации, проявили исключительную смелость»[13]13
  Меллентин Ф.Танковые сражения 1939—1945 гг. М., 1957, с. 192.


[Закрыть] .

В первый день сражения славный подвиг совершил летчик 1-й гвардейской истребительной авиационной дивизии Виталий Поляков. Вступив в бой с большой группой немецких самолетов, он первой же очередью сразил один истребитель. Бой достиг своей кульминации. Летчики выписывали в небе сложнейшие пилотажные фигуры, заставляя моторы работать на пределе. В этой схватке самолет Полякова был подожжен. Свою пылающую, но не потерявшую управления машину он направил на вражескую. Главное – уничтожить фашиста cвоим самолетом-факелом Поляков отрубил стервятнику крыло, и тот упал на землю. Только после этого советский летчик выбросился на парашюте из горящего «яка». Вскоре он прибыл в свою часть. Крылатому богатырю Полякову было присвоено звание Героя Советского Союза Он и сейчас трудится, будучи преподавателем Военно-воздушной академии имени Гагарина.

Так же мужественно сражался помощник командира полка по воздушно-стрелковой службе лейтенант С. К. Колесниченко. Он уничтожил три вражеских самолета и выручил из беды своего ведомого. Когда тот покинул с парашютом поврежденную машину, Колесниченко прикрыл его и сумел поджечь неприятельский истребитель. Только убедившись, что ведомый благополучно приземлился в расположении наших войск, командир взял курс на свой аэродром. За подвига над Курской дугой С. К. Колесниченко был удостоен звания Героя Советского Союза.

С самого начала сражения на курском направлении немецким хваленым танкам «тигр» и «пантера», самоходным орудийным установкам «фердинанд» советские летчики-штурмовики противопоставили огневую мощь «илов», снабженных ПТАБ. Первым сбросил их на танковую колонну Герой Советского Союза майор В. Голубев. И сразу мы убедились в том, какое грозное оружие получили штурмовики. Весила бомба 1, 5 – 2, 5 кг, падая на броню танка, она не отскакивала, а как бы прилипала к ней. Направленным кумулятивным взрывом насквозь прожигалась броня «тигров» и «пантер», и те загорались.

За сокрушительные удары по врагу на Курской дуге майор В. Голубев был удостоен второй Золотой Звезды Героя и стал первым дважды Героем в нашей воздушной армии.

Старший лейтенант П. П. Ратников, летевший во главе восьмерки истребителей, обнаружил крупную по численности группу вражеских самолетов. Командир и его подчиненные решительно устремились на «мессеров». От их неотразимых атак враг потерял три машины. А наши летчики все благополучно вернулись на аэродром.

И все же первый день не принес нам удовлетворения. Что-то требовалось изменить и исправить.

Когда наступила темнота, я докладывал командующему фронтом итоги дня. Указал, сколько сбитых самолетов противника, подчеркнул, что бой был жестокий. Вдруг раздается телефонный звонок. К. К. Рокоссовскому позвонил И. В. Сталин. В течение дня он несколько раз звонил, но я не присутствовал при их разговорах. А на этот раз слышал все. Рокоссовский стал докладывать итоги дня. Сталин перебил его: «Завоевали господство в воздухе или нет?» Это его интересовало в первую очередь. Рокоссовский докладывал: «Товарищ Сталин, сказать нельзя, был очень сильный напряженный бой в воздухе, крупные потери с обеих сторон». Сталин в ответ: «Скажите мне точно, завоевали или нет? Да или нет?» Рокоссовский опять говорит: «Пока определенно ответить нельзя, но завтра этот вопрос решим положительно». «А Руденко справится с этим делом?» Рокоссовский посмотрел на меня и после короткой паузы ответил: «Справится».

После доклада я предложил изменить тактику действий ударной авиации. Целесообразнее наносить удар по группировке врага крупными силами, с целью решительного воздействия на противника. Массирование позволит подавить систему ПВО противника, снизить наши потери. Мы причиним не только большой материальный ущерб врагу, но и окажем сильное моральное воздействие на его войска. Мои доводы убедили Рокоссовского.

Заходит Жуков и говорит: «Звонил Сталин, и его первый вопрос о господстве в воздухе. Что вы думаете?»

Воздушные бои, объяснил я, показали, что наш замысел применения истребителей правилен. Но у противника крупные силы, и сразу их не уничтожишь. Маневр вражеской авиации в ходе сражения немедленно вызвал контрманевр с нашей стороны. В воздух поднимались мощные группы истребителей. Командиры энергично управляли их действиями и своевременно наращивали силы А вот бомбардировщикам и штурмовикам следует атаковать врага более крупными группами. Жуков и Рокоссовский согласились с этим.

Но уже идет первый час, в три рассвет, мне нужно организовать эти массированные удары. Тем более я сам предложил первый такой удар нанести перед началом наступления противника в районе Подолянь, Сабаровка, Бутырки и направить туда не менее полтысячи самолетов.

В частях, конечно, еще «залечивают дневные раны». Надо, чтобы штаб немедленно установил, сколько исправных самолетов в бомбардировочных и штурмовых полках. Кроме того, придется отказаться от ставших привычными личных встреч командиров эскадрилий для уточнения взаимодействия Когда же это сделать, если участвует 500 – 600 самолетов. Потребуется несколько суток, а остается всего три часа. Практика, верная для мелких ударов, для массированного не годилась. Пришлось отказаться и от сбора самолетов в воздухе. Он так же требует много времени на подготовку и выполнение. Лучше идти самостоятельными полковыми колоннами. Тут надо было все предусмотреть в решении командарма, а командиры корпусов, дивизий, полков, эскадрилий должны проявить настойчивость и умение, чтобы выполнить решение, следовательно, и боевую задачу.

Пока доехал до штаба, все это обдумал. Вхожу в землянку, мне докладывают: прибыл Ворожейкин. Я спрашиваю: «Откуда?» «Из Москвы на По-2». Оказывается, после разговора с Рокоссовским Сталин вызвал Г. А. Ворожейкина и приказал: «Летите сейчас же в штаб 16-й воздушной армии к Руденко и там посмотрите, правильно ли они все делают. И чтобы завтра господство в воздухе было завоевано. А то они что-то там долго возятся».

Вылетел он на По-2 для того, чтобы произвести посадку прямо у штаба воздушной армии и не терять времени на переезды. Я доложил ему о решении массировать удары.

Он одобрил идею: «Организовывайте, как задумали, а я поеду в штаб фронта к Жукову. Мне нужно явиться к нему. Сталин, очевидно, и ему звонил». Ворожейкин уехал.

Чтобы обеспечить взаимодействие крупных сил в воздухе, мы решили пустить бомбардировщики на одной высоте 2000 метров и дать им цель в одном районе. В том же районе назначили цель для штурмовиков. Время удара установили для них общее.

Принимая это решение, мы учитывали психологию летчика: если ему указывают эшелон, то он считает, что на этот эшелон никто не имеет права заходить. Из-за этой уверенности появляется возможность столкновений. Но если летчику сказать, что на том же эшелоне и по тому же маршруту, что и он, идут еще четыре полка, у него «везде глаза будут» – и спереди, и сзади, и сбоку. Никто не допустит, чтобы в его колонну кто-то врезался.

Исходя из той же психологической настроенности ведущих и летного состава, мы определили штурмовикам лишь верхний предел высоты – 1000 метров, и нижний – 100 метров. Две штурмовые дивизии наносят удар одновременно. Обратили внимание каждого из командиров: смотрите, вместе с вами полетит еще одно соединение; в воздухе должен быть порядок, друг другу не мешать. С рассветом выслали разведчиков, чтобы они успели по радио сообщить своим ведущим уточненные цели.

На время удара было решено подходы к западному району прикрыть истребителями на разных высотах. Для непосредственного прикрытия на эскадрилью бомбардировщиков, штурмовиков выделялось звено «ястребков». Полк Пе-2 в боевых порядках проходит через аэродром истребителей, поднимаются в воздух звенья и по очереди пристраиваются к боевому порядку, занимая свои места Мне казалось, что при такой упрощенной организации мы сумеем вовремя нанести массированный удар. Начальник штаба армии генерал П. И. Брайко и офицеры штаба, поняв замысел и решение, быстро организовали постановку задач войскам и проверку исполнения.

Отдав все распоряжения и не поспав ни минуты, с трепетом душевным я опять сел в машину и – на передний край. Как получится первый удар? Собрали мы 600 самолетов.

Наступает – время удара – 5 часов утра. У меня сердце все сильнее колотится. Вижу – появляются первые бомбардировщики, рядом с ними маневрируют истребители прикрытия, ниже идут штурмовики с истребителями, они тоже на месте, полнейший порядок, никто никому не мешает. Сотни самолетов в боевых порядках, как один, делают развороты, маневрируют. Незабываемая по красоте картина! Как ударят?

Летчики, получив еще на подходе к целям с бортов самолетов-доразведчиков их координаты, обрушили на изготовившиеся к наступлению вражеские войска и технику сотни тонн противотанковых, осколочных и фугасных бомб. Удар был мощным, неожиданным для противника В его расположении стали появляться дымки. Один, два, три, пять, десять, пятнадцать. Это горели «тигры» и «пантеры». Наши бойцы из окопов выскочили, несмотря на опасность, пилотки кидают вверх и кричат: «Ура!» Стоят на брустверах, любуются тем, что делают летчики. Всеобщий подъем охватил наших воинов на передовой, а девятки делают заход за заходом, ниже пикируют с круга штурмовики. Несмолкающий гул разрывов бомб. И странно – очень мало разрывов зенитных снарядов противника, нет падающих дымящихся самолетов, не видно «мессеров» и «фокке-вульфов». Их связали боем наши «ястребки» окаймления далеко от места нанесения удара Мы слышим по радио короткие команды. Один за другим уходят полки. Налет длился ровно час.

Зазвонил телефон. Послышался голос Рокоссовского: «Вот это правильно! Вот это молодцы!»

И все переменилось по сравнению со вчерашним днем. Мы почувствовали всеобщее удовлетворение «работой» авиации. Противник приготовился наступать, а туг на него такая армада навалилась. Значит, мы правильно оценили обстановку и нашли верный ход Но еще ценнее было то, что командиры на месте сразу поняли замысел и блестяще выполнили его.

По существу, в нашей воздушной армии это был первый случай, когда шестьсот самолетов действовали по небольшому участку фронта.

Доброе начало требовало продолжения. Через три часа нам предстояло обрушить на врага второй удар. Мы уже готовились к нему. Воздушные разведчики обнаружили новые важные цели.

В семь часов звонит Рокоссовский и спрашивает:

– Когда наметили произвести очередной налет?

– Через два часа. Немцы ведь пока не наступают. Никак не придут в себя.

– Вот, – говорит, – и нужно их добивать. Что, у тебя больше ничего нет?

– В готовности штурмовая дивизия. Держу ее для поддержки войск, если противник начнет наступать.

– Есть дивизия? – переспрашивает командующий и приказывает: – Повторяй налет.

Так и сделали. Гитлеровцы начали наступать только в десятом часу утра В это время на них снова навалились шестьсот самолетов. Теперь бомбардировке подверглись артиллерийские позиции и резервы противника.

Второй удар получился таким же мощным и эффективным, как и первый. Затем на задание вылетела бомбардировочная дивизия, предназначавшаяся для экстренных вызовов. А в заключение мы обрушили еще один удар по скоплениям войск и техники противника.

Командующий 2-й танковой армией генерал-лейтенант танковых войск А. Г. Родин, наблюдавший за третьим массированным ударом, сообщил, что нами сожжено 14 и подбито до 40 вражеских танков и что бойцы наземных частей восхищены боевой работой летчиков.

6 июля успешно сражались и наши истребители. Их действиями в воздухе четко руководили командир 6 иак генерал Е. Е. Ерлыкин и командир 1-й гвардейской над подполковник И. В. Крупенин. В случае необходимости они наращивали силы, бросали в бой и те самолеты, которые находились в засадах поблизости от линии фронта.

Показательно, что, хотя врагу и удалось вклиниться в нашу оборону, истребители не покинули прифронтовых аэродромов и продолжали активные боевые действия. Зоны патрулирования теперь были вынесены на территорию противника. Советская авиация буквально вытесняла немецко-фашистские самолеты из воздушного пространства над полями сражения. Надежнее стали прикрываться бомбардировщики и штурмовики. При выполнении этой задачи особенно отличились летчики 127 иап, которым командовал капитан Ф. Химич. Сопровождаемые ими группы не имели потерь.

Вечером Рокоссовский сказал мне:

– Теперь я смело доложу, что мы полностью господствуем в воздухе.

Благодаря согласованным массированным действиям ударной авиации и истребителей наши потери уменьшились примерно в четыре раза За второй день боев, например, мы не досчитались всего 25 самолетов. Потерт же противника в воздухе возросли до 113 машин.

Боевым успехам летчиков в огромной степени содействовали своей самоотверженной работой технический состав и специалисты авиационного тыла. Инженеры и техники, механики и мотористы, оружейники и прибористы проявляли исключительное мужество и трудовой энтузиазм. Главный инженер Ребров доложил мне об отличной организации подготовки самолетов к боевым вылетам в 24-м бомбардировочном полку. Авиаспециалисты, возглавляемые техником Д. И. Задорожным, перекрывали все нормативы.

Во 2-й гвардейской штурмовой дивизии механики коммунисты В. И. Мордвинцев, В. Б. Ширкевич, комсомольцы А. Н. Яковлев и И. К. Руденко, невзирая ни на какие трудности и опасности, быстро возвращали в строй поврежденные в бою штурмовики. Очень сильно побитую машину восстановил, например, старший техник-лейтенант М. М. Могильный. За это он, по представлению главного инженера, был награжден орденом Красной Звезды. Летчики с большой теплотой и благодарностью отзывались о своих верных помощниках – техниках и механиках, вкладывавших в работу на самолетах не только мастерство, но и всю свою душу, чтобы их машина, их труд не подвели летчика в бою.

В ожесточенных схватках с врагом у воздушных бойцов выработались правила, которых они строго придерживались. Вот два из них. Первое – береги товарища, если ему угрожает опасность, незамедлительно иди на помощь. Выполняя эту заповедь, наши летчики уничтожили в воздушных боях большое количество вражеских самолетов при минимальных потерях со своей стороны. Второе правило – не уходи из района действий до тех пор, пока не соберутся все. Уход с поля боя поодиночке неизбежно ведет к неоправданным потерям.

Эффективные удары нашей авиации 6 июля сразу же сказались на боевых делах сухопутных войск. Атаки немецких танков и мотопехоты начали затухать. Значительно устойчивее стала оборона частей 13-й армии, не подвергавшихся теперь таким частым налетам вражеских самолетов, как в первый день операции. Правда, и 6 июля противник дважды пытался вклиниться в нашу оборону. Но наземные части, поддерживаемые с воздуха, отбили его атаки.

В целом в оборонительном сражении войска фронта контрударами не увлекались. К. К. Рокоссовский считал, что лучше разбить противника, находясь в укрытиях, ведя огонь из врытых в землю танков и ударами артиллерии, чем выйти из траншей и драться на равных.

Мы рассчитывали, что на третий день гитлеровцы попытаются дать решающий бой в воздухе. Нам казалось, что особенной активности следует ожидать от вражеских истребителей. И я уже начал подумывать о резерве – о двух полках, посаженных на аэродром Данцов. Не пора ли и их ввести в бой?

Однако 7 июля над полем боя появилось значительно меньше вражеских самолетов, чем прежде. Да и вели себя фашистские летчики довольно неуверенно. Видимо, противнику не удалось восстановить потери в самолетах и в людях. И я решил: вводить в бой резервы пока рано.

Начиная с 7 июля в воздухе над Центральным фронтом господствовала наша авиация А на земле продолжало развертываться упорнейшее сражение. На ольховатском направлении танковым соединениям при поддержке авиации удалось несколько оттеснить противника к северу. Но вскоре он, бросив в бой свежие резервы, ценой огромных потерь восстановил положение.

В последующие двое суток под Понырями и на ольховатском направлении немецко-фашистское командование, все еще не веря в провал операции «Цитадель» и пытаясь активизировать угасающее наступление, порой по 13 – 16 раз в день бросало свои войска в атаки.

Продолжалось и воздушное сражение. Вражеские бомбардировщики шли к полю боя группами от 4 – 5 до 50 – 70 машин. Однако инициатива оставалась у нас, советские истребители разрушали боевые порядки «хейнкелей» и «юнкерсов» чаще всего еще до подхода их к линии фронта.

О героизме и самоотверженности, о беспредельном мужестве советских летчиков можно судить по следующему факту.

7 июля 1943 года двадцатипятилетний летчик гвардии старший лейтенант Николай Котлов вместе со своими боевыми друзьями участвовал в воздушном бою. Это был его 257-й боевой вылет. В течение нескольких минут напряженной схватки ему удалось сбить четыре вражеских самолета.

Вскоре на Котлова насело свыше десятка немецких истребителей. Как раз в этот момент в его кабине разорвался снаряд, летчику перебило ногу выше колена Теряя сознание, Николай Котлов направил машину в лоб фашисту и сбил его. Это был пятый самолет, уничтоженный им в одном бою. Но и истребитель Котлова уже горел. Превозмогая невероятную боль, летчик последним усилием воли покинул самолет, выпрыгнув с парашютом. Отважного сокола подобрали советские пехотинцы, наблюдавшие за ходом воздушного боя. От большой потери крови Николай Котлов умер на руках боевых товарищей.

Комсомолец-штурмовик младший лейтенант Александр Баранов повторил над Курской дугой бессмертный подвиг Николая Гастелло. В его самолет во время штурмовки цели угодил снаряд вражеской зенитки. «Ил» загорелся. Летчик не захотел прыгать с парашютом, чтобы не попасть в плен, и направил пылающую машину на колонну немецких танков. Боевые друзья хорошо слышали по радио предсмертные слова отважного комсомольца: «Умираю за Родину, за победу! Прощайте, друзья!»

Погиб после тарана вражеского истребителя прекрасный летчик старший лейтенант М. И. Вижунов. Ценой собственной жизни он не допустил врага к охраняемой им колонне бомбардировщиков. Выполнив задание, боевые друзья Вижунова с воинскими почестями похоронили его на окраине села Второе Коротаево.

В упорных кровопролитных боях над Курской дугой советским летчикам удалось измотать, ослабить авиацию противника, обеспечить завоевание господства в воздухе. Это послужило одной из важных предпосылок полного краха немецкого наступления.

7 июля мы узнали, что Г. К. Жуков вылетает на Западный, а затем на Брянский фронт для организации наступательной операции. Это наступление должно было оттянуть часть вражеских сил с курского направления и таким образом облегчить действия войск Центрального фронта.

Перед отъездом Жуков спросил у Рокоссовского, чем бы он хотел усилить войска фронта. Константин Константинович ответил, что обойдется теми силами, которые у него есть. Маршал Жуков заметил, что следовало бы усилить 16-ю воздушную армию истребителями, так как там их маловато. Ведь если противник будет нажимать, армии придется очень трудно. И тут он узнал, что у меня в резерве есть два свежих полка – сидят наготове 60 истребителей, причем хороших. Он был и удивлен, и раздражен. Чувствовалось, он доволен тем, что я имею резерв, и огорчен, что не знал об этом.

Оказывается, он попросил у Сталина истребительную дивизию на усиление нашей армии. А у меня, по существу, такое же соединение находилось в запасе. После минутного раздумья Жуков сказал, что так и нужно воевать, надо, чтобы всегда был свежий хороший резерв, но руководство Ставки и фронта должно об этом знать.

Я объяснил, что оба полка упоминались во всех сводках штаба армии. Одно из донесений прочел вслух. Кроме того, это было предусмотрено решением штаба фронта. Жуков строго и вопросительно посмотрел на генерала М. С. Малинина.

– Как и когда думаете использовать резерв? – спросил у меня Жуков.

– Вот начнем гнать противника, тогда и введу его в бой, – ответил я. – Сейчас же постараемся обойтись теми истребителями, которые задействованы. Да и противник стал слабее.

Жуков согласился со мной. Но тут же, словно про себя, задумчиво сказал:

– А как же быть с той дивизией, которую я просил у Сталина? Вот что вы наделали, – строго посмотрел он в мою сторону и вышел.

Истребительная дивизия, выделенная для нас по указанию Верховного Главнокомандующего, прибыла к началу наступательной операции. Свежие силы нам очень пригодились.

Размышляя о провале немецкого наступления, я уже тогда старался найти причины успеха войск нашего фронта. Среди них надо было отметить прежде всего высокий моральный дух советских воинов.

К битве на Центральном фронте летчики пришли с солидным боевым опытом, приобретенным в сталинградских сражениях. Вручая капитану Ивану Козичу Золотую Звезду Героя и орден Ленина, Михаил Иванович Калинин спросил: «Из какой вы части?»

Награжденный с гордостью ответил:

– Имею честь служить в шестнадцатой воздушной армии, сражавшейся под Сталинградом!

Воины стремились не только бережно хранить, но и приумножать славные боевые традиции. Пропаганде их пристальное внимание уделяли партийная и комсомольская организации. Они повседневно и широко популяризировали опыт героев боев, рассказывали об их мужестве и бесстрашии, помогали командирам воспитывать воинов в духе беспредельной преданности Родине.

Во время боев на Курской дуге мы с А. С. Виноградовым не раз ставили в пример другим частям 96-й гвардейский бомбардировочный авиационный полк. Беседы на политические и боевые темы здесь проводили не только политработники и штатные агитаторы, но и прославленные авиаторы Герои Советского Союза, такие, например, как А. П. Крупин, А. М. Туриков, А. П. Смирнов, А. А. Царегородский.