Текст книги "Параллельно с кризисом(СИ)"

Автор книги: Сергей Хорошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Нет. Про вчерашнее и сама забыла. Или само все устроилось или уже привыкли... Заказчики... Не может быть, что бы откатов не было... Наверняка папашка подбрасывает...

Да. Занимаюсь. И ты тоже? Что интересного нашла? То же самое... Ну смотри, смотри...

Разбирается. Сама. Разберется она. До обеда небось по магазинам ездила, на папиной машине.

Мысли что ли читает? Оправдываться стала. В больнице была. Зубки лечила. Бедная.

А где? У Равиковича? И как? Хорошо делает? Хорошо.

Надо думать. Лучшая клиника в городе. И самая дорогая. Конечно хорошо.

Лечись. Зубы запускать нельзя. А то потом без зубов останешься.

Странно. К себе пошла. Неужели и правда что-то соображает. Тогда не повезло, что женщиной родилась. По кранам и бетономешалкам больно не полазишь. И мужиков работать не заставишь.

Что такое? По лицу Вадима Петровича скользнула едкая усмешка. Ведь думает, что я в этой дочерней фирме большие бабки гребу. И все так думают. Нет, конечно так и должно быть... Надо ей намекнуть... Нет, надо прямо в лоб: "А подавай-ка, голубушка, зарплату мне большую. А то я палец о палец с твоими кранами не ударю". А она возьмет и даст. Нет, возьмет и даст. Да папе и расскажет. И тогда сядут на шею и после работы заставят работать. Тогда и не отвертишься. Как же – ублажили. Платить стали. Нет. Не буду я ни чего просить и работать не буду.

А пасьянс то раскладывается на раз, если не думаешь...

Может у меня способности какие? Телепатические. Если не думаю – вон как идет.

Попробую мысли угадывать. Опереться на руку. Закрыть глаза. Сосредоточится.

Люда. Люда! Откройся! Откройся. Откройся...

Чушь какая-то... И так видно о чем она думает. Без всякой телепатии. В одну сторону глазками сверкнет, в другую... Небось младшенький попросил из интернета что-нибудь скачать. Ей и хочется, и боится, что пожурят. Да не бойся. Ищи. Все в этом интернете только и торчат. Даже Семен Семеныч...

Если и он, значит скоро конец рабочего дня. Точно – полчаса осталось. День прошел – пустой как и сотни других. Как пройдут тысячи, миллионы... Красиво, но миллионы это уже слишком. Столько не живут.

Надо все таки начать делать что-то полезное. Хоть краны эти. Может и нет ни чего, от того что трутнем и паразитом живу?

Вот и рабочий день кончился. На отдых. По домам.

Автобус.

Люди. Лица. Какие у них лица! Особенно у рабочих. Безысходность какая-то. С утра до вечера копошатся. Вечером – домой. Бабы еду готовить. Мужики кино смотреть. По пятницам выпить, напряжение снять. Хотя нет...

Василий на волейбол ходит, дом кажется строит. Серега – качается. Не пьет, не курит. В глазах – мысли. Не дурак. И с утра до вечера, каждый день: то таскает, то строит, то ремонтирует... И у всех денег меньше чем у меня. Почему? По моей теории, чем больше работаешь – тем больше имеешь. Выходит наоборот. Кто не работает – тот ест.

Хотя и здесь – как смотреть. Если человек таскает целый день мешки – значит работает, а если сидит и думает как бы эти мешки не таскать – бездельник. Только посидит такой бездельник месяц, два, а то и год... И бац – вместо десяти таскальщиков – один со всем справляется и при этом не очень устает...

Экономистка – Нина Ивановна. В шубе дорогой. В очках. Сумка не дешевая. Золота одного тысяч на тридцать: и в ушах, и на пальцах, и на руках. Серьезный взгляд... Нет. Взгляда не видно из-за очков. Лицо. Лицо с очками. Не видел, что бы смеялась. Значит и ей не сладко? Вроде все есть... Или не все? Муж у нее есть или нет? Обратим внимание на руки. И увидим большое количество золотых колец с драгоценными камнями и без... Так. На какой руке обручальное кольцо носят? На правой или на левой? И на каком пальце. Женатый человек и не знаю.

Кто у нас состоит в браке? Руки к осмотру. У мужиков можно не смотреть. Ни кто не носит. Елена Васильевна. Замужем. Правая рука. Безымянный палец.

Нина Ивановна... Руки под сумку убрала. Заметила, что рассматриваю с осуждающим видом? Сегодня не узнаю, а завтра забуду.

Что-то с памятью стало. Имена плохо запоминаю, фамилии. Лиц не помню.

Нет, все же мы паразиты. Правильно мужики нас не любят. И не уважают.

Приехали.

Так. Что-то новенькое. Пахнет мясом... Салатик... Наверное готовиться. Соскучилось по ласке. На конфликт не идем. Посмотрим, что будет.

Переоделся. Руки помыл. За стол...

Нет. Не выдержу. Ну хочешь, что хорошее сделать, так сделай. Нафига выдумывать? Открой поваренную книгу и по граммам отмерь. И положи. Нет. Надо что-нибудь выдумать. Продукты испортить. Воды налила – мяса не видно, хоть и пахнет. И не гуляш и не бульон. Что-то среднее. Моркови набухала. Лука. А томатной пасты не положила. На гарнир ни чего лучше, чем макароны не выдумала. Терплю. Ем. Улыбнуться? Не буду.

Пить и курить решил бросать. Как же. Бросишь. Налью. Обязательно.

Пятьдесят грамм. Залпом. Салатик... Хорошо... Салатик вкусный. Салатик ни чего. Одного бы салатика сделала и ладно. И варево лучше идет. Еще налью. Еще пятьдесят... Отлично. Прекрасно. Все. Больше не буду.

Посуду помою. Сделаю доброе дело. Все равно делать не чего. В телевизор пялиться не охота. Книги в голову, последнее время тоже не лезут.

Очки заработал – посуду помыл.

Сел на диван. Включил ящик... Рефлекс. Включил и кнопки переключения каналов туда-сюда, туда-сюда...

Надо хобби завести. Увлечься чем-нибудь. Чем? В бассейн что ли ходить. Капиталист бесплатные абонементы дает. Или в волейбол играть. Многие ходят. Хотя нет – к спорту равнодушие полное.

А вот и спорт. Биатлон.

Ты что сделал! Не ты? Значит на телецентре... Ладно.

А без звука все иначе! Со звуком – подвиг человека, а без звука – бег дебилов в никуда и ни за чем! Бегут... Слюни, сопли по ветру разматываются; лица тупые, без мыслей и чувств; обогнать и перегнать!

Было! И догоняли и перегоняли – Америку по всем статьям. По всем! А теперь в чем приличном, нужном, достойном не можем! Значит спорт! Хоть в чем то!

Американцы – самая богатая страна, а за победу на Олимпиаде денег в несколько раз меньше чемпиону дают, чем мы – нищие.

Ну экономика понятно – работать не хотим, машины делаем плохие, науку не развиваем... Но ведь кино, театр, литература! Ведь и Толстой, и Достоевский, и Эйзенштейн! Куда все делись?

Рисовать? Точно! У нас нет достойного художника. Рисовать! Поздно. Хотя... Сомерсет Моэм "Луна и грош". Перечитаю. Обязательно!

Или книги писать. Компьютер купили – только Санек в игрушки играет, да Пашка мультики смотрит.

Санек... Чо, чо... Дневник давай. Давай тебе говорю...

Посмотрим, посмотрим... Пять, пять... Ладно.

Можно. Только не долго. Час.

Сразу к компу. Стратегия... Это еще ни чего... Пусть.

Моя красавица. Сидит. Штопает. Где она набирает-то всего...

О чем думаешь, старушка? Не о чем? Счастливая. Почему? Ни о чем не думаешь, потому и счастливая. О хорошеем думать? Это как? А...

Философствует. Не дура. Но мысли чужие.

А я своими думаю? Какая у меня сегодня мысль была моя? Так о мужиках – мог слышать? О свидетелях? Да то же вроде не мое. Или мое? А пожалуй что мое. Уже хорошо.

Во. Газета. Бесплатная. Не читал. Объявления, реклама... Гороскоп. Что же мне на этой неделе светит? Так: "Рекомендуем контролировать свои импульсивные желания и капризы. Во вторник, среду и субботу избегайте любых сомнительных сделок и решений в материальной сфере". Идиотизм. В понедельник значит сомнительных сделок в материальной сфере можно не избегать. Контролировать себя на следующей неделе не надо будет и если сделка не связана с материальной сферой, то можно ее и не избегать. И ведь это печатают! И читают! Идиотизм.

Так. Телевизор. Сериал – нафиг. Концерт по заявкам. Пусть. Опять "Золотое кольцо". Потом будут братья Радченко, потом Коля Басков, потом "Черные глаза". И почему у нас только дребедень заказывают. И каждый день. И одно и тоже. Не разу не видел Анну Нетребко. Ни кому не нравиться? Или не знают? Не знают и не нравиться. Однозначно. Я сказал.

Во. Не только мысли, и штампы чужие в голове сидят и вылазят, время от времени.

На второй переключим. Новости посмотрим. Все равно смотреть не чего.

Так. Дмитрий Анатольевич Медведев. Владимир Владимирович Путин. ВВП и ДАМ. Дам – пенсии, зарплаты, работу... А если наоборот? Медведев Дмитрий Анатольевич... МДА получается... Почти Черномырдин... То дам – то мда... Обычная российская история...

Владеющий миром дважды и путь. Медведь... Партия медведя. Медведи играют на повышение акций на бирже, то есть живут за счет подъема экономики. Поднимет?

А я? Виктор Олегович Логачев. ВОЛ. Вол?

Политиков...

Владимир Вольфович Жириновский. ВВЖ. Что-то не понятное...

Геннадий Андреевич Зюганов. ГАЗ. Газ...

Дети. Мои.

Александр Викторович Логачев. АВГ. Хорошо – не вол...

Павел Викторович Логачев. ПВЛ. Опять пусто...

Хотя и ВВЖ – ни чего, а живет не плохо. Может и моим будет так же?

Главное не быть волом, если не способен дать... Или удвоить.

Взорван автобус... Заседание думы... Поднять зарплату и пенсии... Остановим рост цен...

Одно и тоже. Нет романтизму... Опять штамп! Как они всплывают то?

Погода. Завтра будет холоднее. Все. Смотреть не чего.

Пашка... Проявлю отеческое чувство. Отец я или не отец...

Что Пашечка, что маленький? Не маленький? А какой? Большой.... Ну, конечно... Книжечку почитать? Давай. Про кого тебе почитать... Эту?

Корней Чуковский. "Телефон".

У меня зазвонил телефон...

Столько лет прошло, а все печатают, все читают... И ни чего в принципе нет... Ни мысли великой, ни наставления, а вот – нравиться. Из за картинок? Не смотрит... В компьютер уставился... Слушает. Значит сам текст нравиться... Тихий, спокойный... И короткий. Не устанешь ни читать, не слушать...

Все.

Еще? Что еще? Про Красную Шапочку? Давай про шапочку....

Жила была девочка. И бабушка ей на день рождения...

Слышал, это сказка поучение для французских девочек. Воздействие на подсознание – не ложиться с кем попало в постель... Даже с бабушкой, не убедившись, что это бабушка и есть. Коротко, ясно... Только все здесь тупые какие-то... Не может быть, что бы внучка бабулю не узнала... Или впервые в жизни к ней пошла? Дровосеки садисты. Нет – плохая книга.

Зря не жгут. Зря... Надо бы... А ведь – классика! Кто зачислил?

Что не читаю? Так кончилась сказка... Еще?

Что-то больше и не хочется... Надо отвлечь.

А ты в машинки поиграй. И я с тобой? Да я уже большой, мне не интересно... Ты один поиграй. Скучно? Ну с Сашей поиграй... В компьютер смотрит?

Саш... Поиграй с ним. Ты брат или не брат? Время еще не вышло? Какое? Час?

Да не вышло еще...

Ну ладно... Давай в машинки... Я буду милиционер? На этой? Так... Ты – мотоцикл... Би... Би...

С Сашкой играл... И вроде не в тягость было... Постарел или повзрослел?

Разыгрался... Придется лежать на ковре и делать вид... А то сразу – иди играй...

А время... Скоро мультики... Еще минут пятнадцать и пусть смотрят...

Спать уже хочется... Лег бы, глаза закрыл и... В другую жизнь... Волшебную... А вдруг и там то же самое... Жалко, что ни чего не помню... Можно было бы сравнить... Где лучше. И оказалось бы...

Что не включаем? Телевизор? Мультики. Сам и включай... Нет не надо.

Поиграть что ли в стратегию... А ну его. На работе надоел.

Да! Надо помыться... Или не надо?

Почитаю. Ни как не осилю... Все на одном месте... По три страницы в день... Начинаешь читать и в сон тянет. Зачем тогда? Самому себе казаться культурным? Быть отличным от многих? А это хорошо? Пожалуй – плохо...

Был бы поглупее – жил бы веселее. Может быть...

Мультики кончились.

Надо ложиться!

Что же будет?

Да вроде ни чего еще... И чем взяла? Грудь? Раньше конечно... Попка? Ни чего... Ножки? Кривенькие... Носик? Ротик? Глазки? Глаза. Глаза нравятся. Есть в них что-то...

Санек. В туалет и спать. Что значит рано. Завтра в школу. А мне и маме на работу. Быстро. Быстро, я сказал! Пашка! А ну спать. Спать я сказал! Быстро... В туалет и спать!

Уже помылась, пока пацаны в телевизор пялились. Кровать разбирает. Спокойно, равнодушно... Вроде ни чего не хочет. Хочет или не хочет?

Мальчишки легли... Шебушаться...

А ну спать!

Умолкли.

Не хочу! Ни какого секса!

Хочу водки! Грамм пятьдесят. Или сто? Сто.

На кухню. Колбаска... Огурцы кончаются... В гараж сходить надо. Или бросать пить. Лучше в гараж.

Хорошо пошла. Закусим. Сразу еще. А... Еще...

Все же все врут! Ну какой кайф от этих поступательных телодвижений? Это если не извращаться и в процессе не менять положений и позиций... Нет – в конце, при семяизвержении удовольствие испытываешь, но сколько нужно сил! И чего проще... Нет – так тоже не хочется.

Еще пятьдесят! Вот это удовольствие! Хорошо, тихо, спокойно.

И почему я постоянно о этом сексе думаю, если не хочу?

Все, спать. А то еще пятьдесят захочется.

И что б приснилось, что-нибудь хорошее... Ангел. У меня же должен быть ангел...

Сон со вторника на среду.

Падаю. Падаю. Темно. Почему я падаю? Ах, да. Выпил сто пятьдесят. До этого еще сто... Это всегда так. После водки. Всегда падаю. Можно проснуться. Нет. Не думать. Падать. Падать. Хорошо. Легко.

Ого! Я лечу. Я лечу!

Гора. Какая огромная. Кругом степь. Снег. И она – торчит. Высокая, высокая... На вершине облако розовое. Зовет и манит. Полечу туда.

Смотри-ка. Да здесь деревья растут. Яблони. Груши. Цветочки. Трава. Ручеек журчит. Воду в ванной не зарыли что ли? Надо пойти закрыть. Починить! Хотя хер с нем. Пусть льется. Все равно не по счетчику...

Здесь-то хорошо.

Солнце светит.

А под облаком – обычная поляна. Лавочки стоят.

Мужик сидит. Розовый весь. И волосы у него розовые, кудрявые. Щеки мясистые. Губы толстые. Глазки маленькие, свинячьи. И смотрит даже по свинячьи.

Ого! Крылышки из спины торчат. Уж не ангел это? Может мой? Надо узнать.

– Здравствуйте уважаемый.

– Здравствуй Витя.

– Ты меня знаешь?

– Еще бы тебя не знать. Задолбал уже. Вторую ночь не успокоишься.

– Кто не успокоиться?

– Пить меньше надо. Ну... Вспоминай...

– Вспомнил! Вспомнил. Хер У Вим!

– Ну вот и молодец. Что вчера было помнишь?

Покраснел. Аж в жар бросило. Ведь за будущем шел. За чем-то хорошим...

– Да... На баб ты слаб.

– Помоги. Научи... А уж я...

– Да уже помог. Там за тебя Семен Семеныч отдувается.

– И он здесь?

– А ты думаешь один такой меня беспокоишь? Вас тут... Правда Семен Семенович тихий. Философий не разводит. Попросил что надо... И сразу на место полетел...

– Так он до меня был?

– Конечно. Человек пожилой. Ложиться пораньше... Да и пьет побольше... Уж что бы сразу и наверняка...

– А...

– Вот тебе и а.

– Каюсь. Лечу.

– Лети и назад не возвращайся. Задолбал уже...

Мимо пролететь? Нет. Посмотрю. Чего там Старый творит? За дерево спрятаться...

Поляна та... и вроде не та. Столики стоят. Из ротанга. Стулья такие же. Открытая эстрада.

За самым близким к сцене столом сидит сам Семен Семенович. В белом-белом, костюме, белой рубашке, белом галстуке... На голове красуется белая шляпа с большими полями... Ноги обуты в белые, до блеска чищенные ботинки. Носки естественно – белые. Белый человек в белой одежде.

В его правой руке – большой коньячный бокал. Он постоянно делает им вращательные движения, омывая стенки бокала содержимым... Изредка подносит его к носу, несколько секунд впитывает запах и делает неспешные маленькие глотки; после чего, двумя пальцами левой руки, лениво отрывает от большой грозди красного спелого винограда одну ягодку и отправляет ее в рот...

Рядом стоит молодая, красивая, яркая блондинка, похожая на выросшую и раздавшуюся куклу Барби. На ней короткое, больше похожее на ночную сорочку, черное платьице ни сколько не скрывающее всех ее достоинств – ни длинных, стройных ног; ни выдающейся далеко вперед высокой груди; ни в меру отпяченой задницы. Вот она склоняется и вопросительно заглядывает в его глаза. Он лениво кивает... Официантка берет большую, пузатую бутылку с золотой этикеткой и наливает, в услужливо подставленный бокал, грамм сорок-пятьдесят темно-коричнево напитка... В это момент, изгиб ее тела принимает форму вопросительного знака. Юбка задирается почти до спины. Взорам любителей эротики предстают выдающиеся ягодицы не стесненные ни какими излишествами – типа нижнего белья. Старый нагло оценивает прелести и после того как в бокале, в нужном количестве, появилась живительная влага, хлопает по этому округлому совершенству и девица возвращается в первоначальное положение.

В это момент на сцене появляется иссиня-черный негр в иссиня-черном смокинге. На ломанном русском языке он представляет, стоящего около сцены с потертой гитарой – старого, седого, одетого в ярко-красный пиджак и синие, отутюженные брюки, своего соплеменника. Он долго перечисляет все регалии артиста и в конце своей речи, сделав жест в его сторону, выкрикивает имя: Джошуа Кинг!

Около него уже ждет кукла Барби. Она берет представленного под локоть и услужливо провожает к стоящему в середине эстрады высокому стулу. Старик садиться. Как бы извиняясь, начинает перебирать струны своей старой гитары. Блюз, негритянский блюз, самый настоящий негритянский блюз заполняет пространство русской поляны. Сыграв несколько тактов, исполнитель, хрипло-скрипуче, утробно-горловым голосом вторит в унисон струнам...

Все вокруг начинает стремительно изменяться – тают березки, дубы, трава... Под ногами появляется желто-бежевый песок, а даль заполняют воды широкой, быстро текущей реки...

И становиться понятно, что ты на берегах Миссисипи. Где же еще слушать самый настоящий, самый американский, самый негритянский блюз...

Старый закрыл глаза. Все его тело сдалось звукам – он ритмично кивает головой, отбивает в такт каблуком белого ботинка, дирижирует большим пальцем левой руки... Даже уши, под широкими полями, двигаются вперед-назад...

И только правая рука, с большим бокалом, неподвижна. Зеркало жидкости неподвижно... Она, в данный момент, проиграла схватку за внимание человека. Победила музыка.

Вдруг, на самой высокой ноте, звук рвется... Вспышка темноты... И уже нет ни реки, ни песка, ни старого, седого негра с гитарой. Те же березы, дубы, трава...

Сцены нет. Ее место заняли повозки, лошади... Цыганский табор. Женщины колдуют у костров, мужчины кормят лошадей, сидят и лежат возле шатров... Дети бегают и играют...

Вот кто-то заметил сидящего за столиком Семен Семеновича. Радостный крик заставляет всех прервать свои обыденные занятия и вскоре большая группа, вооружившись гитарами, скрипками и бубнами направляется в его сторону... Впереди старая цыганка с подносом. На нем запотевший граненый стакан, наполненный до краев прозрачной жидкостью. Они поют заздравную песню о приехавшем долгожданном госте...

Семен Семенович встает в полный рост, в приветствии раскинув руки... Приплясывает. С кем-то обнимается, с кем-то целуется, кого-то ласково трепет по волосам... Видно его здесь хорошо знают и любят.

Он снимает с руки золотые часы и кладет на поднос. Берет стакан и выпивает, под дружные возгласы: "Пей до дна, пей до дна...". Ненужный сосуд летит на землю и разлетается на множество осколков...

Взяв под руки двух молодых цыганок, игриво перебирая ногами, удаляется, в окружении толпы, к горящим кострам...

Столики и стулья, ставшие лишними в окружающем пространстве, начинают таять... Кукла Барби медленно оплывает, превращаясь в лужу бесформенной пластмассы... Вот и ее остатки начинают бледнеть... Все больше, больше... Оставшаяся лужа парит и исчезает... Все быстрее, быстрее... И вот уж ни чего не осталось от импровизированного открытого кафе... Только табор цыган шумит, гогочет, веселится...

Остался русский лес, русская поляна и русские цыгане... И русский барин – Семен Семенович.

Мне становиться грустно. Я понимаю, что мои мечты и желания мелки и не интересны... Что тот, кого я считал обычным и серым, живет более насыщенной и красивой реальностью, чем я, хотя бы в своих снах.

Опустив голову, я удаляюсь...

Зависть к чужим грезам, заставляет задуматься о моих стремлениях... Что бы я делал на месте Семена Семеновича? Если бы все это было со мной и не во сне, а в реальной жизни? Пил бы маленькими глотками благородный напиток или хапанул его залпом? Шлепнул бы по заднице возбуждающую красотку или быстро изнасиловал не сняв ботинок? Стал бы частью блюза? Ушел бы с цыганами в табор?

Я понимаю, что только бы все опошлил самым постыдным образом – залпом хряпнул коньяк, завалил на стол красотку, не дослушал старика-блюзмена и выпив стакан водки – упал на траву и захрапел мертвецки пьяным сном...

Отчего? От того, что пью не дорогие и благородные напитки, а обычную водку? От того, что не могу воспринимать искусство американских негров? Женщин воспринимаю только как способ удовлетворения своих естественных надобностей? А цыгане для меня только попрошайки и бездельники?

Конечно коньяки я не пью... Но в остальном... Джаз же уважаю. Конечно не до одурения, не исступленно... Классику люблю. И женщин... Только хочется всех попробовать... От недостатка опыта?

Да и к цыганам отношусь... К цыганам безразлично. Что делать, я не люблю: лошадей, повозки, старых черных женщин и вороватых мужичков... Это не мое.

Просто Семен Семенович старый. Жил во времена цыган, коньяка и блюза... В доброе старое время... Во времена советских фильмов о жизни дворян ушедшей эпохи... На ресторанах в которых из выпивки только коньяк. На подпольных записях, как ипостаси личной свободы...

А я на чем воспитан? – На фильмах о ментах и бандитах, на "Ласковом мае" и "Наиутилусе", на образцовых американских дивах, на...

Деньги, деньги, деньги... Золото – новое мерило и всё. Нынешний идол моего и всеобщего сознания.

Нет деньги это сейчас и у всех. Меня учили их презирать.

А "Нау"... Это тоже круто!

Только жалко, что не могу наслаждаться вкусами... и запахами. Вот бы коньячку попробовать хорошего... Что бы ощутить... Но лес то волшебный... Не может быть, что бы где-нибудь бутылка хорошего конька не завалялась. Здесь точно есть коньяк. Точно. Под тем деревом. Подойду, нагнусь и...

Бутылка. Армянский! Название мудреное – "Звартноц". Где-то я такую бутылку видел... "...бархатистый энергичный вкус с пикантной миндальной горчинкой и богатый развитый букет со смолисто-ванильными тонами..." Куда налить? Рюмка... Стоит – дожидается... Старый из пузатого бокала, а мне – водочная рюмка. Ладно... Мы не гордые... Наливаю...

Запаха не ощущаю... Жаль. Для полноты ощущений нужен запах... Делаю глоток... Чуть-чуть... алкоголя не чувствую... Дымком, горчинкой, сладостью наполнен... И я могу чувствовать! Как хорошо то... Ощущать вкус...

Надо на коньяк переходить. Водка это дрянь... И по чуть-чуть... Только что бы почувствовать... Что бы возрадоваться... Наполнить жизнь радостью...

Или сопьюсь? Черчилль не спился.

Почему одни спиваются и умирают от этой гадости... Стоп! Коньяк – не гадость... Если не много. Если только для полноты жизни...

Вот оно! Если пить, да пожалуй даже и курить, но при этом испытывать наслаждение, радость, полноту жизни от вкусов и запахов, другим не понятных – то это не только продлевает жизнь, но еще делает ее более полновесной. А вот если только что бы заглушить похмелье, по привычке, по обязанности... Тогда конечно... И цирроз печени, и рак легких – обеспечен...

Да еще бы запахи... "Шанель ╧ 5". Название помню. Больше ни чего. Мать "Красной Москвой" пользовалась.

И женщину...

Женщины... Женщин надо подарками задабривать... Тогда они для тебя... А любят они бриллианты, золото, шубы и духи. И не простые, а дорогие... И цветы... Некоторые.

Пора в дорогу. Бутылку оставлю. Если с собой взять – точно всю выпью. По чуть-чуть. Пусть стоит. Дожидается.

Вот так бы идти, идти и найти... Гору золота... Или духи... Шанель номер пять. А потом встретить такую полногрудую...

Лежит под кустом что-то... Сверкает, манит... Золото! Пузырек. Духи. "Красная Москва".

Прямое указание. Лох ты Витя. Золото тебе не светит... Да и духи – советских времен... Хотя их по западным рецептам вроде делали... Снюхали... Ладно. Возьму. В сказочном месте ни чего просто так не бывает. Если что лежит – непременно надо брать. Пригодиться...

Лес темный. А вот и знакомый пенек... Где же Колобок? Вчера здесь был Колобок. Ах, да... Он же лопнул. И волки были. Выли. Сегодня их нет. Это просто замечательно.

Деревья шумят. Ветвями качают. Тоску навевают.

Луна, сквозь ветви вековые, рисует странные картины. В них видится игра детей, под хор измученных идей.

Вообще то лес сказочный. И не просто сказочный, а русский сказочный лес. Значит полон леших, кикимор, русалок... И ни кто не выходит... Только деревья шумят...

А чего они не выходят? Что то же должно происходить. Не могу я просто идти и идти...

Во! Вышел. Морда противная. Где то я его видел? Где? Где, где... А кино. "Властелин колец". Нет, у меня точно – воображения не хватает.

Я ведь только что о русалках думал... И вот на тебе – гоблин. Почему? Русалок давно по телевизору не показывали? А самому представить... Ни какого воображения...

Если гоблин – то из фильма, если бабы – то из бухгалтерии. Нет бы гоблин из... Из бухгалтерии, а бабы из кино. Весело и интересно.

А действительно, почему бы здесь не быть этой... Как ее... С губами такими... С сиськами... С попой круглой... Лару Крофт играла... Вот память... Ну ладно – Лары Крофт. И что б на все готовая была. Для меня.

Знаю, почему нет – в душе я ее боюсь. Она может и по яйцам стукнуть, и башку оторвать. Или комплекс неполноценности? Кроме обычных о других даже не мечтаю...

Ладно. Пусть бухгалтерия, пусть Вероника, пусть Леночка. То же симпатичные. И по яйцам не дадут... Я думаю... Постесняются. И у Вероники грудь... Хорошая. Торчком.

Так... Этот стоит... Смотрит на меня. Не обойти, не объехать... Не спроста. Может он меня к чертям и отведет?

– Здравствуйте. Меня зовут Виктор.

– Куда идешь, тварь земная?

А это откуда. Если из фильма, то должен бы и по сценарию излагать. Или здесь свои законы?

– Иду к чертогам вековым, чертями полными... К чертям иду. Дорогу покажешь?

– Ха, ха, ха... – Без выражения. Искусственно как то. И не страшно.

– Что значит этот не выразительный смех?

Озадачился. Думает?

– Это не смех. Это выражение не уважения к тебе. Хотя, честно сказать, за те деньги, что за участие в массовке заплатили и это гениальная игра...

Что-то вонять стало... Только что не воняло, и вдруг запах от него... Как будто газы из задницы выпустили...

Надо вспомнить – чем этих гоблинов укрощают... Книгу не читал, фильм на быстрой скорости смотрел... Одна эта рожа и запомнилась. Их кажется из говна делали...

Во! Вспомнил. В каком-то другом кино видел... Надо его дезодорантом... Есть он у меня или... Что-то в кармане лежит...

Не зря взял... Красная Москва. Духи – орудие интеллигентов в борьбе со злобными гоблинами. Брызнуть? Там пшикалки нет... На импортных пшикалка, а на советских... Груши были с пшикалкой.

Тогда надо открутить... В руку... И плеснуть...

– Ты, че – дебил?

Не взяло... Или духи не качественно снюхали или не действует на него...

– Думаешь брызнул – я и растаю? Не растаю, не надейся... За такое хулиганство могу и жизни лишить.

Что-то не страшно... Знаю что сон и потому не страшно. Так давно не пугался. Перестаю испытывать яркие чувства... Ни страха, ни восторга... Жаль. Очень жаль... Хоть бы испугаться. Должен же я чего-то бояться? На конфликт пойти? Будет пугать?

– Я тебя не боюсь – ты плод моего воображения, да еще во сне.

– И что?

– Да ни чего. Что не понравиться – проснусь и все... И нет тебя.

– Не проснешься.

– Это почему?

– Ты что ни когда не слышал о сгоревших во сне?

– О каких сгоревших?

– О таких... Ложиться человек спать... И спит себе спокойно. Сны видит. Думает – подумаешь сон. Не страшны мне не черти, ни мы – гоблины. Героя из себя строит. Херней всякой в морду плескает... И думает – не страшно ни чего... Проснусь и все... Только не просыпается... Жизнь из него уходит... И остается от него одни кости да сухая кожа... А жизнь вся выпита... вот я из тебя сейчас жизнь топью и выпью...

Странно. Об этом я как то не подумал. А ведь слышал и о постаревших за ночь и о сгоревших. Что-то мне становиться страшно. Жутко...

Срочно проснуться... Срочно... Надо ущипнуть себя... Сильно... Не получается. Руки затекли, не двигаются... На помощь звать...

– Хер У Вим! – Сипловато получилось. И тихо. Еще надо попробовать.

– Зря сипишь. Он и послал меня. Задолбал, говорит этот Витек, спать не дает. На бабах крышу у него снесло. От такого толку не будет. Кушай его, пей его, рви его.

Страшный... И воняет. Как от жены, когда под одеялом пердит.

Бежать! Бежать... Ноги мои ноги... Двигаются еще... Быстрей... И орать. Кто-то да отзовется...

– Анжелина Джолли! – Вспомнил. Она Лару Крофт играла. – Помоги...те.

Спасение! Баба с неба спикировала... О... Может ее сожрет?

– My name Lara Croft. I shall rescue you. For it you will clean my weapon. Ha, ha, ha...

Ни чего не понял. Она за меня или за него? Смеется как он... Еще вместе всю мою жизнь выпьют...

Нет. На него кинулась...

Вытащила дева меч обоюдоострый. И взмахнула им над головой монстра... Но увернулся тот от ее удара смертельного... И дубиной своею поганой в нее тыкать начал. Но не робкого десятка воительница... Не испугалась дубины поганой. Прыгнула под деревья высокие, да на шею поганую опустилася... И понюхать дала ему свои прелести... И на грудь его быстра скатилася. И взасос целовать его сталати... И упала скотина поганая... Растеклась она кучей похабною... Превратилось в какашку обычную...

Все. Быстро управилась... Не то что в кино. Даже не интересно как-то. Хотя... Главное – результат, как говорит тренерский состав. Игра – ни что, результат – все.

А эта стоит... Ноги расставила. Сиськи выставила. Губы выпятила. Хотя они у нее всегда такие. Хорошие такие губы. Выпяченные.

– Расслабься, малыш. Твой Хер У Вим – маленькая сошка в большой семье небожителей. Мой господин Сер А Фим Голливудский Средний послал меня поддержать тебя в твоем долгом и трудном пути к успеху.

– К какому успеху?

– Этого он мне не сказал. Да мы, честные американцы, и не привыкли лезть в чужие дела. Мое дело – это мое дело. Твое дело – это твое дело. Я не лезу в твои, ты в мои. Но если перепихнуться – пожалуйста. Это дело личное. Это не как у Вас. Про дела всем, а как трахаться – так втихую. У вас ложные понятия о главном и второстепенном. Хотя прогресс идет. Наши соратники, русские актеры и стилисты, срывают ложный стыд с покровов личной жизни и зовут всех следовать их примеру. А о гонорарах – ни кому. Все как надо.

Пронесло... Успокоиться... Поговорить на отвлеченные темы...

– А почему средний?

– Кто средний?

– Сер А Фим?

– У нас так принято. Старший, средний, младший... Хотя старшего вроде нет... Но это не мое дело. Мое дело – помочь тебе.