Текст книги "Параллельно с кризисом(СИ)"

Автор книги: Сергей Хорошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

А вот остался бы социализм – ходили бы все с сотовыми телефонами? Пожалуй ходили... Китайцы ходят, а у них правящая и направляющая та же... Только с уклоном в рыночную экономику...

Ты че к нам? За спецодеждой? А... Ну ладно... Заходи в гости. Пивка попьем...

Как встретишь кого – один разговор: "Заходи, пивка попьем"... И ни кто не заходит, и сам не захожу.

Пока. Работать надо. Заходи.

И разошлись в разные стороны, по своим делам. И забыли друг друга еще на несколько лет. И память о школьных годах не посетила в этот раз возмужалые головы...

Ба... Комнату не узнать. И когда успели? Ах, да... Они на обед не ездят. И елочки на стены налепили, и горшки все обмотали, и на шторы прицепили... Вот люди. Одной до пенсии рукой подать, другой тоже не долго осталось, а в чудеса верят. В праздники. Ждут чего-то.

Все-таки женщины из другого теста. Они ждут не от начальника, не от мужа, не от любовника и даже не от себя. Верят просто в чудо – из ни откуда, из ни чего. Или от Деда Мороза? Может в него, бородатого, верят.

Так. Меня решили припахать. Конечно. Больше некого. Эти два – непосредственные руководители. А я – так. Свободный мужчина-мальчик.

На стол стул и я на него? Нет уж, нет уж... Семен Семеныч? Нельзя? По технике безопасности? Ради Нового года и ради дам можно?

Ну ладно уж. Залезу я на стул. Только разуваться не буду. А то задохнетесь. Ведь знал, что после обеда разуваться придется и по стульчикам скакать. Ведь хотел носки сменить... А, теперь уж что... Бумажечку сюда, теперь сюда... Вперед и вверх. К плафонам звезды и дождик... Одна звезда готова... Еще одна...

Так, вроде все... Нет? Не все? Еще чего? К гардинам елочки прикрепить?

Покоряюсь. Лучше не спорить и не браниться. Только себя разозлю и все равно полезу...

Теперь все? Нет? Гирлянды? От куда гирлянды-то? Из дома? Семен Семеныч? Ох-хо-хо... Давайте... Повешу.

И сам повешусь на них.

Готово. Ну? Все?

Все! Ну и прекрасно.

Час рабочего времени потрачен понапрасну. Ну фиг с ним, с этим самым рабочем временем.

Время пить чай.

Спасибо, Елена Васильевна, попробую.

В обед плюшек домашних не докушали. Угощают. Или специально побольше с утра набрали, угостить нас, мужиков? Добрые, добрые женщины... Стараются не за страх, а за... Совесть здесь не уместна... Просто стараются. И почему я всегда хочу подвох найти... Перестал верить в чистые добрые чувства? От того что у меня их не осталось?

Сам когда последний раз хоть что-нибудь приносил? Ни когда! А они хоть раз в неделю, что-нибудь да принесут, угостить.

Стоп. Это они друг другу носят. Рецепты спишут, по ним приготовят и на пробу... Что получилось... Но ведь от чистого сердца!

Понятие какое хорошее – чистое сердце. Просто так. Всем. Счастья.

Да! Испытал счастливый момент – потому, что познал доброту и потому что вкусно покушал. И для души и для желудка. Когда еще будет? Когда...

Да на следующей неделе и будет. Они же раз в неделю что-то носят... И не замечал... Сглотнешь, поблагодаришь казенно и не заметишь... Ни доброты, ни вкусноты...

Алло. Привет. Когда кабель? Какой кабель? А... Это ты... Я же говорил, как проплатят, так и кабель. Ладно. Узнаю – перезвоню.

Чего ко мне звонят-то?

Что? Что, Вадим Петрович? Шеф им на собрании сказал, что я кабелем занимаюсь? Это с чего?

Козел. Меня щитом выставил. А я думаю – чего почки болеть стали. Он меня народу, под стрелы проклятия и сглаза подставил... Ладно.

Вероника... Какая ты красивая сегодня...

Слова тяну, улыбаюсь. Нафига? Она для меня очень, очень молода. Хотя в дочки не годна. Да, для дочки годков многовато. Уж не подсознание работает? Подбивает на что?

Да. Здесь одни девочки, а я для них Витек. Сорок лет, а все Витек... Поругаться что ли? Как заорать: "Да какой я тебе Витек. Я Родину защищал, когда ты только в детский садик собиралась. Я Виктор Олегович!". А... Отрицательных моментов от тирады будет больше, чем положительных.

Вероника правда не Витьком... Виктором зовет, но с издевкой... На последнем слоге ударение делает и о тянет... Так и хочется в этот рот...

Дежавю. Где-то это уже было... Где? И мысль эта, и все рассуждение...

На корпоративе подвалить что ли? Рядышком местечко занять. Стихи почитать, на судьбу пожалиться. Только сразу под юбку не лезть...

Надо аську изучить. Обмениваться ни к чему не обязывающими фразами.

Молодежь до компьютерных игрушек созрела, а я уже устарел. Дети глобализации. Internet, ICQ, смайлики, аватары – восточно-западный коктейль, изменяющий сами понятия востока и запада. Америка, Индия и Китай – обживают умы и души населения планеты. Иногда мелькнет тень африканской экзотики, русской души, австралийской загадочности и уходит, растворяется в этой мегакультуре индокитайскоамериканского над всеми... Остается только слабый осадок, что был... Был и лег на дно след и нашего нечто... Раскрасил маленьким цветком грядущую народность с одним планетарным именем – Земляне.

Что отложил он на это всеобщее общежитие, какой наш лейбл будет красоваться на его огромной этикетке? – Vodka? Kalashnikov? Putin? Скорее всего только – Vodka. Где-то под Coca-Cola. Рядом с саке и виски.

А что еще мы можем предложить? Что? Загадочную Русскую душу, не понятную нам самим; великую русскую реку Волгу; Сибирь? Пожалуй Сибирь... Огромный дикий край, по которому бродят медведи... Карта России с медведем... Бренд партии... Руководящей и направляющей...

Однако отвлекся. Я же об обыкновенной интрижке думал. О мелком и приятном, если не углубляться... А так... Ради маленького удовольствия от ее промежности... Какой там план?

Иногда провожать до дома. Эх... Живет далеко. От нее тащиться назад придется.

Симпатичная. В любовь еще верит. В большую и светлую. Глаза слегка увлажненные... Романтична поди. Влюбить в себя и ... Хоть узнаю, как это – когда тебя любят. Конечно то будет не любовь... Но верить в то что любит, будет. И эту самую любовь изображать, как ни одна актриса. Чисто, искренне, увлеченно. Хотя нет. Молода, но не глупа. Хотя? Да обмануть тебя не сложно, но я обманывать не рад.

Только брошу я тебя, маленькая. Станешь ты опытная. Мужикам верить не будешь.

Ха... А то возьмет и поверит. И к моей, разборки чинить припрется. Та может и на развод подать. И что? В сорок лет жизнь только начинается. – Как утверждал оскароносец Владимир Меньшов в своем фильме "Москва слезам не верит", тем самым вогнал один нож в спину революции... Увеличил количество разводов в стране...

Но меня не проведешь. Нет уж, нет уж... Поругаюсь. В другой раз... Придерусь к чему-нибудь и поругаюсь. Обязательно.

Только это я зря... Виктором называет – издевается? А может думает, что она очень красивая и я на нее запал? Начнет рот разевать и о тянуть так и хочется...

Стоп. Опять дежавю...

Что? Что молчу? Да так – дежавю.

Так. Зачем пришел то? Не глазки же строить? Да!

За кабель не платили? Интеркабелю. Платили. Замечательно. Давно? Вчера. Какой номер плетежки?

Записать и в этот Интеркабель звонить.

Где телефон этого Интеркабеля у нас? Ага – вот он.

Алло. Это Вас из Спецремонтавтоматики беспокоят. Мы пропалатили кабель. Платежка номер сорок шесть двести девяносто пять. Посмотрите пожалуйста. Есть? Хорошо. Когда забрать можно. Хоть сегодня? Мы в другом городе. Как поедем перезвонить? А вы привезти не можете? В договоре нет. Только за дополнительную плату. Хорошо. Подумаем. До свидания.

Вадим Петрович. Ты в центр не собираешься? На следующей неделе. Кабель не заберешь? Заберешь. Хорошо.

Алло. Николай. Проплатили Ваш кабель. На следующей неделе, во вторник привезут. Что? В понедельник пусть едут? Ну не знаю... Ладно.

Конечно, Вадим Петрович. И до среды подождут. Месяц ждали и ни чего. Три дня роли не играют.

Да? Так они за это дополнительные деньги имеют? Да. Нам как всегда ни чего. Вот и работай на них. Бегай тут, узнавай. Им премию, а тебе шиш. Конечно, Семен Семенович. Согласен. На все сто.

Зря из мастеров ушел. И работа спокойней. И премии, оказывается, дают дополнительные.

Может и мне что перепадет. Вдруг действительно договор по кранам подпишем и платить будут. Шеф на радости и премию даст.

Надо к мужикам спуститься. Разъемы посмотреть.

Здорово мужики. Разъемами не богатые? В коробке? В какой? В этой?

Так... Что тут у нас? Сколько старья. И не лень им из всякой ерунды выпаивать. Хотя и для себя и для работы. На досуге, знаю ремонтируют, таким же как и они работягам по мелочи. Так. Вот этот подойдет. И этот возьму.

Паяльником можно воспользоваться? Спасибо.

Володя с высшим образованием, а пятнадцать лет сидит в электромонтерах. Нет честолюбия? ИТР то и денег побольше получает. Ему и так хватает? Да скорее всего не хватает. Он же дом строит. А дом это... Ни каких денег не хватит. Всю жизнь на этот дом горбатиться, если не много получаешь... Не жилье для человека, а человек для жилья. Вот и выходит, что даже камни, бездушные, бездыханные – умнее человека. На себя работать заставляют, и ради них человек живет.

Конечно, ему философствовать не когда. Как ни крути, а и физический труд требует умственной сосредоточенности. От того пустых мыслей нет. Ведь он еще и картошку, у тещи в деревне, сажает.

Нет, конечно когда картошку сажаешь или окучиваешь, можно и по философствовать. Или как я сейчас, проводки лудишь и мысли текут сами, только лови... Но ведь они не с небес на меня снизошли. Это остаточное свечение прочитанных книг и философских трактатов. Застряли где-то и выплывают, выплывают...

Нет. Хорошая у них работа. Тихая, покойная. Принесли тебе ящик. Разобрал, посмотрел. Сделал. И моральное удовлетворение – не впустую день прошел, и нервы ни кто не мотает.

Интересно, а с зарплатой как у них?

Мужики приходили. Что говорят? Козлы все? Это понятно. Зарплата маленькая? А у тебя Володь сколько в месяц выходит? Десять. Да не густо по нынешним временам. У меня? У меня пятнадцать. У тебя больше? Откуда? А... Ты еще на три телевизоров чинишь. И еще шабашишь? По вечерам.

К Вам переходить... Работы прибавляется? Да ушел бы. Не отпустят. Уже просился. Да знаю, что мастерам прибавили. Сам дурак, согласился. Думал у конторских больше. У вас премия сколько? Пятьдесят. А у нас тридцать. Вот за счет премии у Вас и выходит. Ну ладно, спасибо. Пойду.

Меня за своего пока принимают. В меня, наверное, еще не больно стрелы проклятий направляют. Но еще год, два и стану и для них – конторским. И будут замолкать. И будут называть по имени-отчеству.

Так. У нас как всегда митинг. И все про одно и тоже – о маленькой заработной плате. А откуда ей большой быть. Все рабочее время проводят в дебатах о том, что им за такую работу мало платят. "За что?" – как шеф не скажет, вытаращив глаза.

Видел один раз. Кто-то при мне прибавки попросил. Уставился он на просителя, вытаращился. Лицо изумленно-глупое сделал и так вопрошает удивленно-удивленно: "За что?". После такой сцены просить уже ни чего не хочется. Ни прибавки, ни премии... Остается только другую работу искать... Где только?

Да к мужикам ходил. Разъемы распаял. Да, для нового контракта – краны обслуживать собираются. Премию? Не знаю. Обещал... У мужиков вон – пятьдесят...

Все знает. И откуда он все знает. Вот старый не знает. Удивляется. А этот все знает.

Не знал. Давно? Пол года уже? Да. Конечно... Они работают – а мы так себе... Пусть сами себе и достают все... Конечно... Да. Правильно.

Так, надо у него о Леночке-секретарше спросить...

А секретарша сколько получает? Двенадцать! Да ты что? Не может быть. Может? У нее надбавка за профессионализм?

Старый встрял – какой? И ухмыляется... Мысли в одном направлении. Скоро шестьдесят, а все об одном думает...

Ну а Вадим ему обо всех профессиональных качествах... Все что можно и что уж совсем через чур – вспомнил и в подробностях обрисовал. Даже мне стыдно такое слушать... Что-то не вериться... И с шефом у нее, и со всеми его приятелями, и в баню, и в рестораны...

Врет. В бани и рестораны, не краснела бы, когда в автобус опоздала. И сапоги бы нашлись еще одни...

Слышал у нее семья большая... Младшие братья и сестры... Сонечка Мармеладова? Но все равно не вериться... С работы она всегда со всеми... Даже когда шефовы благодетели приезжают...

Злой Вадим Петрович стал в последнее время. Всем не доволен. Да и ладно.

Телефон.

Да. Хорошо, зайду.

Опять в бухгалтерии полы мыли. Опять принтер не печатает. Да найдите себе мальчика, что бы шнуры в принтер вставлял – чего мне нервы трепать. Я зарплату за другое получаю. Мне настроение испортили – я им испорчу.

Что тут у Вас? Не печатает? А что печатать то? Документы? А то претензии будут? Ну и хорошо. Быстрее обанкротимся. Где работать буду? Да где работал, там и буду. Да еще и зарплату больше получать. Я за пять лет уже четыре места работы сменил. Чуть ли не каждый год из одной фирмы в другую перетекаю, а все на одном месте. Вы? Вот вас да... Могут выгнать. Рабочие и ИТР, все остаются, а вот бухгалтеров меняют. Пора вам новую искать. Вы же бухгалтера. Сколько на счете знать должны. Должны, но не обязаны? Только ведь знаете, что нет там ни чего. А родственники у всех есть. И все бухгалтера, экономисты и юристы... У кого у всех? У директоров и хозяев. У новых. Которые вместо нынешних будут. Вас? Нет, конечно жалко... Целый год вместе... И хлеб и чай – все пополам... Да. Таких не найду. Где такую красоту еще найдешь? Проверяйте. Печатает. Все. Пока.

Теперь будут сидеть и рассуждать – могут хозяева смениться или нет. То, что уже новые – галвбушка в курсе, Ольга догадывается, а Вероника подозревает. Не дуры. Под дверью послушать? Нет... Еще заметит кто...

Остаются всегда после работы. Днем в банк, заодно по магазинам. Да за пирожками. Чай пьют. Разговоры разговаривают... А после работы – работают. И ни кто их не любит. Сколько коллективов не прошел – везде одно и тоже. Стойкая не любовь к бухгалтерам и экономистам, и ненависть между экономистами и бухгалтерами.

А как гулянка какая – так только вокруг них и вьются. Коллектив то у нас в основном мужской. Женщины молодые и симпатичные только там – в бухгалтерии. На что надеются? По трезвому обхают, а потом...

Так. А время – пора собираться.

И этот день прошел. Пора домой.

В автобусе по теме: "Хорошо, что есть на свете – это счастье, путь домой...". Хорошо ли... А вот пусть будет – хорошо. Просто быть уверенным, что хорошо. Не думать о плохом. Думать о хорошем.

Пусть будет счастье. И сделать этот путь счастливым – наша задача, товарищи! Так поблагодарим наших жен, за то что ждут нас не у разбитого корыта, а возле хорошей газовой плиты "Индезит", на которую они сами и заработали. За то, что на плите горит голубой огонек, подаренный добрыми людьми из Газпрома. За то, что есть еще бабы в русских селеньях и эти бабы смотрят не классику мирового экрана, но шедевры мировой порнографии. Смотрят и учатся, что бы сделать нам удовольствие. Слава цивилизации, товарищи! Слава веку НТР! Да здравствует китайская промышленность и немецкий кинематограф! Ура!

А особой радости на лицах не видно. Ни кто домой не хочет? Работать нравиться? Не заметно. С утра веселых и целеустремленных взглядов не наблюдается... Ни кто ни домой, ни на работу не хочет... Все в никуда собираются... Всем плохо...

Что-то Оля на меня уставилась? С чего бы? Забыл... Уже забыл... Я же ей утром о ее же не завидной судьбе поведал... Высшим судом попугал... Будет выведывать...

Приехали. Вышли. Не спеша закуриваем. Дела, добрые дела, еще не кончены. Есть время на подвиг. Подвиг простой и не требующий самопожертвования. Подвиг – избавление несчастной женщины из рук безумного Минотавра.

Что? Что, Оля?

Не сказала, а выдохнула. Тихо, тихо. Да и так ни кто не слышит. И не подходи так близко. Кругом враги и алкаши. Дабы вытрясти из тебя малые крохи на опохмелку, они будут тебя шантажировать этой невинной беседой.

Откуда знаю? Что знаю? Все? Что все? А... Утром то? Да из книг и телевизора. Ты думаешь я всевидящий. О нет. Все просто. Все просто и логично. Если человек пьет, значит глуп и зол. А если так, то ждать от него можно только насилия и извращения. И это знают все. Кто – все? Да все. Вот та старушка, соседи, родственники, друзья, знакомые. Все. А ты, что не догадывалась даже? Ну ты даешь...

Я повторил ее извечно русский вопрос: "Что делать?". Я вложил в него – и замешательство, и грусть, и озабоченность судьбой несчастной. Да я думаю. Ведь я не думал над этим пять минут утром, прежде чем намекнуть на твои горести. Я научу тебя: "Ты в церковь ходишь? Исповедуйся. Поговори с батюшкой. Ни чего не скрывай. Он посоветует, что лучше: жить с мужем содомитом или уйти от него. Он поможет".

До свидания.

Иди. Думай. И в воскресенье к попу... За советом. Он тебе поможет, этот ланцетный гомосексуалист, ненавидящий гомосексуалистов и потому в борьбе с самим собой выбравшим путь служения Богу. Он скажет и направит тебя в суд. И будет свидетельствовать. И слово его решит дело, ибо сильно ныне слово служителей господних. Из праха на гору взошли они. И будешь ты свободна. И будешь служить в трапезной. И будешь готовить вкусные постные щи. И будут у тебя близкие. Новая семья успокоит и обогреет и тебя и детей твоих. И пойдут они не на панель, а в монастырь. И не будут пить, колоться, воровать и заниматься проституцией, а будут служить Господу и помогать людям.

Иди. Твое место там. Ты не рождена быть свободной. Но быть счастливой – должна. И дети твои не должны страдать... Не смотря на гены...

Разошелся... В проповедники податься? Толкать речи, простым и заблудшим... Без звука... Про себя...

Все таки убогая она. В церковь все такие ходят – больные и убогие. И самое убогое место у них – голова....

Слово то какое – убогая. У бога я...

Я была убогая,

У бога я была...

Почему раньше приюты для бедных и сирых богадельнями называли? Бог сделал их такими?

Теософия не мое... Вдруг Он есть? И вдруг – обидчив? Как человек?

А вот и дом родной. Я в нем родился и живу. Не дай мне бог, что в нем помру.

Неужели! Свершилось. Сегодня котлеты. С жареной картошкой. О чудо. Мыть руки и кушать. Конечно в них много картошки и можно без гарнира, но... Это лучше капусты с фасолью. И лучше щей. С чего бы? Чай. Хорошо!

Опять на каток собираетесь? С вами? С вами... Пойду.

Действительно. Целый день в помещении. Воздуха не вижу.

Сашка с Леной будут кататься, а мы с Пашкой побегам. На горку сходим. Или так – постоим посмотрим.

Конечно посмотрю... Что я не отец что ли...

Одеться и вперед.

Школа. Родная... Каток...

Побежали переобуваться. Раздевалка открыта. Санек же на футбол ходит. Тренер пустит... Он здесь еще и за прокатчика, и за сторожа, и за дворника...

Луна. Свет фонарей. Снежок сыпет... Нет. Тихо, тихо скользит. Маленькие парашютики, редкими группами, опускаются. Пляшут и играют.

А на катке то народу полно... И детей, и взрослых... Старикан. На коньках! Во дедок дает!

А ведь в мое детство почему-то не ходили. По крайней мере мои родители. Дети войны и деревень, приехавшие осваивать нефтяной край. С детства знали только работу. Какие катки в деревне были? Конечно – естественные. Река замерзла – вот и каток. И ни каких взрослых. И ни каких коньков. Они и не знали, что это такое – коньки. Это только по телевизору, о послевоенной московской жизни. Москва всегда была не всей Россией. Вся Россия работала, а Москва иногда и отдыхала.

Враги ли нам они? Те москвичи, что создали театры. Что оттепель взрастили на крови, когда мы все колосья собирали. Да. И во времена Великих строек, их больше всего ушло на эти стройки, да там и осталось...

Что-то родители не рассказывали, что у них в деревне кого посадили. Потому деревенские о Сталине только хорошее.

Всегда так. Живешь, живешь и думаешь, что все хорошо. А тебе бац и по башке... Чем лучше жил, тем больнее.

Только что же – лучше жить всегда плохо? Что бы потом по башке не получать?

Нет, хорошо, что пошел. "Европа плюс". Ну это получше, чем наши. Хоть не понятно о чем поют. Не раздражает. И нафига наши импортные песни уродуют? Мелодия не плохая, так таким текстом разведут...

Что-то всех погнали...

Что? Хоккеисты пришли? Вас выгнали? По четвергам всегда только до восьми? А... Домой? Посмотрим? Что? Хоккей. Как хотите. Не замерзли? Ну ладно...

Большинство – мои ровесники. Молодежи мало. И стариков. Летом эти же в футбол гоняют. Вон тот с животом. Не бегал, а ходил по полю. На коньках у него лучше выходит.

Мишка? То же хоккеист? Хотя в школе играл. За школу даже. А тот, на два года старше. Тоже и футболист и хоккеист. И этот кого-то напоминает... Многие... Где-то я их видел... Точно. Почти все вышли из детства, да там и остались. Хоккеисты. Дворовая команда нашей школы. Разминаются...

Привет, Миш. Как жизнь? Да ни чего. Нормально. Да вот... Прогуляться вышел. Жена, сыновья. Вот та... Молодая. Третий раз женился? Молодец!

Что пихаешь-то. Смотри-ка. Не нравиться ей, что я завидую... Мол у других жены молодые, а у меня... Да не думай...

Молодец, что спортом занимаешься. С вами? У вас там и баня? Каждую субботу паритесь? Молодцы. Ладно, зайду. Ты заходи. В родительской. Помнишь? А ты где? В коттедже? В новом микрорайоне. Знаю. Улица Лесная, дом пять. Запомнил. Спасибо.

Теперь пилить будет. Люди в домах живут, спортом занимаются, зарабатывают хорошо... А ты только и можешь, что на диване лежать...Кажется та иномарка его... Точно. Молодая в нее села. За руль... Молодец Мишка! Хорошо живет.

Нет. Не дура. Не будет. Сама понимает, что если в коттедже живет, много зарабатывает, спортом занимается и на иномарке ездит, то со старой женой жить не будет. Бывает, конечно, но редко.

Хоть и не дура, но философия у нее странная: если мужик, то должен дома строить, деревья сажать, сыновей растить...

Пушкин домов не строил. И Достоевский. И Ньютон. И Леонардо да Винчи. И Томазо Кампанелла... И для меня они мужики, а не этот с клюшкой...

Хотя нет. Это не мужики. Это мужчины. Мужик это другое. Это с молотком и гвоздем. Существо работающее. Руками.

На зоне каста мужиков – это соблюдающие воровские законы, на воров и активистов работающее большинство. Не рыба, ни мясо. Их впряги, они и везут. И не ропщут. Что-то серое. Хотя и гвоздь вобьет, и холодильник починит.

Нет. Надо, что-нибудь Великое создать. А то и дом не построишь, и Копреником не станешь... Коперник... А... У Маяковского: "Любить это значит ревновать к Копернику, его а не мужа Марьи Сергеевны, считая своим соперником...". Так кажется.

Интересно, а почему я не ревную? Ни к Мишке с коттеджем, ни к Копернику? Ни кто на нее не клюнет? Да вроде ни чего еще... Я бы не отказался... Да... Дошел...

А что? Очень даже хорошо, очень даже положительно – когда муж о своей жене такие мысли имеет. Подкатить, что ли сегодня?

Ах, да. Сказать-то не скажет, а думать будет... И про коттеджи и про зарплату... Завтра прорвет. К вечеру все и выскажет. На завтрашний ужин стоит ожидать тушенную квашеную капусту с картошкой. Придется подготовиться и с работы зайти в магазин и купить чего...

Гад этот Мишка. Хотя его понять можно. И коттедж, и иномарка, и молодая жена – кому-то надо о них рассказывать. Иначе зачем они ему. Ему и хоккея с субботними банями – выше крыши. Представляю, как они с женой по двум этажам ходят и друг друга ищут?

Хотя самого себя успокаиваю. И следует признать, что неудачник это я. Ну и ладно.

Но почему? Почему люди одинакового воспитания, умственного развития и морального облика... Стоп. У меня облик получше. Я женат один раз и на сторону не хожу. Тем более. Почему?

На диване лежу, а он дома строит? Хотя...

Для развития человечества он делает больше. Дом построить – обеспечить работой много народа. Кирпич, цемент, арматура. Значит – заводы будут работать. Да и строил не своими руками. Других людей хлебом насущным обеспечивал. Иномарку купил в кредит – способствовал развитию банковского сектора экономики. И как бонус получил молодую жену.

А если взять шефа? Тот фотоаппарат приобрел дорогой и наукоемкий – вложил деньги в развитие научного прогресса. Спас от голодной смерти несколько человек, так как только научный прогресс может спасти...

То есть выходит, что бы получить побольше, надо побольше вкладывать. А я разве не вкладываю? Компьютер купил? Купил. Эту, как ее... На кухне стоит...

Ну и фиг с вами... А я лучше буду Коперником. Или Диогеном. Да. Лучше. Потому, что бы атомную бомбу получить, или там доступ к термоядерному синтезу, надо быть морально готовым. Что бы то, что можно использовать – использовать, а что нельзя – держать – как аргумент для не готовых морально и идеологически... Для тех, кто терроризмом занимается... Что бы те чего не использовали. И выходит, что сначала мораль, то есть Диоген, а потом уже атомные бомбы и термоядерный синтез.

Не замерзли? Холодновато. Ну, тогда домой.

Дебилы. Одну шайбу по полю гонять... И они еще борются за... А ну их...

Хотя они работают на кого-то. Клюшки, форма, коньки – это же кто-то производит. Но... болеть должны меньше. Значит минус на развитие медицины. Вообще-то она и так на дотации... Все равно – научных исследований будет меньше, а основной двигатель прогресса – наука.

И что было в начале? Палка или слово? Труд или безделье – сделали из обезьяны человека? Культурный человек произошел от безделья – это и так ясно. Может быть и первый – получился благодаря появлению свободного времени? Может быть мы стоим на пороге следующего шага в развитие человечества? Хотя нет. У бар его было больше и голова болела меньше. И долгое время. Только их вычищали периодически, начиная с Ивана Грозного. Да и сами друг друга резали. С тоски или от нечего делать?

Да ведь из бар и Пушкин, и Лермонтов, и Толстой... И Ленин. Владимир Ильич. Из них. Из дворян.

Вопрос не простой. Без бутылки не разберешься.

Пришли. Уже девять.

Надо гулять, надо... Чувствуешь себя лучше. Болеть будешь меньше. Минус в копилку науки? Выходит самые полезные на планете люди – больные, богатые безумцы, тратящие деньги. Логично.

Чайку пить. Первое дело зимой, после прогулки. Горячего. С медом. И заварить с мятой, листьями малины и смородины.

Эх, хорошо зимой в деревне. Самовар поставил. Дымком пахнет. В печи ветер поет. За окном метель буйствует. А ты сидишь себе на большой деревянной лавке, за большим деревянным столом и из блюдца чай дуешь... С сахаром. Комковым. Так стакана три, четыре... А потом на печку. Под потолок. К трубе поближе...

От куда это во мне? Ведь в деревне то и был всего раза два... Или это были самые яркие и лучшие моменты в моей жизни? От того и вылезет невзначай, начнет сказки напевать...

Здраво рассудить – после четырех стаканов чаю, ночью вскакивать только так будешь. А туалет во дворе. Там метель и вьюга. Дело сделал, если не околел, прибежал, на печку прыг, а она уже и не горячая, уже топить надо... Поэтому и пьют... Сбегал – дров подбросил, тепло стало. И тебе и другим... Чаи старики гоняют... Молодежь спит... в кроватях.

Что это? Гоголь. Николай Васильевич. "Вечера на хуторе близ Диканьки". Зачем приготовил? Что то важное? Не помню... Просто почитаю. Давно в руки не брал...

В детстве ведь зачитывались... Лет в тринадцать... Бестселлер был. Вечерами друг другу страшилки пересказывали. Вий – самый жуткий триллер. Других то и не было. После фильма заснуть не мог. А сейчас?

Сань! Вы в школе Гоголя проходили? Да. И что? "Ночь перед Рождеством". Странно... А мы кажется не проходили... Сами в библиотеке брали и читали. Тогда по телевизору две программы было. И фильмы о колхозной жизни... Вот и читали. Ах, да... "Ночь перед Рождеством"... Раньше с этим боролись... Даже если Гоголь. Мы кажется "Старосвятских помещиков" проходили... Или "Тараса Бульбу"? Не помню...

Так, Пашка! Иди спи. А то я тебя...

Попить?

Каждый вечер одно и тоже. То попить, то пописать... Когда вырастит? А вырастит – буду жалеть, что вырос.

Угомонился. Лежит. Сашка давно уже лег.

Ленка то же легла. Ждет или?... Да ну ее. Лучше прикоснуться к прекрасному... К великому и могучему... С которым хохол Гоголь был на ты...

Ну что ж... Здравствуйте Николай Васильевич... Здравствуйте дорогой...

"Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии! Как томительно жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное и голубой неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих! На нем ни облака. В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми городами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало – река в зеленых, гордо поднятых рамах... как полно сладострастия и неги малороссийское лето!"

Как пишет! Как пишет! И я еще хотел что-то после этого писать... Да где слова такие взять... Да и стоит ли? Уже язык не тот пошел. Уже не поют, а лозунгами, штампами... Что б быстрее, быстрее...

Нет. И думать и рассуждать не буду. Окунусь, нырну с головой и останусь, хотя бы до утра, хотя бы не надолго, в мире, где день роскошен и упоителен; где океан неба потонул в неге; где живет Великий и Могучий, еще не испорченный сокращениями соцреализма, неологизмами западной арт культуры, и слов "Уау" и "Ок" не встретишь, как не ищи...

"Только с тех пор каждый год, и как раз во время ярмарки, черт с свиною личиною ходит по всем площади, хрюкает и подбирает куски своей свитки. Теперь, говорят, одного только левого рукава недостает ему".

На часах двенадцать. Спать пора. Завтра на работу. Как не хочется... Как не хочется... И спать не хочется, и на работу не хочется... Но есть слово «надо». Кто его придумал? «Надо» и все... А зачем, кому, почему? Плюнуть на все...

Водки выпью. Иначе не усну. Грамм сто пятьдесят... Или сто... Сто пятьдесят. Огурцов нет. Колбасы... Тоже нет. Капуста есть. Капуста – тоже хороший закусон. Так... Водки нет. Водки нет и закусон не нужен. В магазин не пойдешь... К соседям не постучишь... Стоп! У меня же есть целый бар!

Только тихо... А то проснется... Скандал будет...