Текст книги "Перестройка миров. Тетралогия (СИ)"
Автор книги: Сергей Греков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Увидимся внутри? – Томми указывает на дверь бального зала. – Не могу дождаться, чтобы наверстать упущенное.
И я едва могу перевести дыхание, когда сбрасываю туфли и бегу к лифту, как сбежавшая подружка невесты, потому что, если позволю себе задержаться, то скоро буду тосковать по парню, который ушел.
ГЛАВА 2
ТОММИ
Томми из колледжа и взрослый Томми ведут внутреннюю борьбу. Студенческая версия меня хочет бежать за Мерри, как щенок, и не отходить от нее до конца ночи. Но взрослый, внутри у которого есть здравый смысл и капелька хладнокровия, говорит мне расслабиться, что ей нужно освежиться, и она вернется в кратчайшие сроки.
Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, но она все та же девушка из маленького городка с большими, красивыми небесно-голубыми глазами, которые заставили меня поверить, что в этой жизни возможно все.
И даже влюбиться. Я игнорирую боль в груди.
Было бы невежливо отклонить приглашение Кэсси на ее свадьбу, тем более что сейчас я живу в Хоук-Ридж-Холлоу. С другой стороны, она всегда была груба с Мерили, или, как я ее называю, Мерри. Кэсси насмехалась над ее именем и регулярно бросала ее, чтобы тусоваться с людьми, которых она считала круче, и, конечно, набросилась на меня в комнате общежития, как бешеный барсук (талисманом нашего колледжа был барсук).
Я удивлен, что они остались подругами. И держался от Кэсси подальше, как от прокаженной.
После того случая отношения между мной и Мерри уже никогда не были прежними. Затем она узнала о плохом самочувствии своей бабушки и бросила учебу. Я хотел помочь, оградить ее от боли. Пытался оставаться на связи, но ее ответы были скудными. Полагаю, что это было трудное время в ее жизни.
Последнее, что я знал, Мерри была в Румынии. Знал, что она из маленького городка в Монтане, но не знал из какого именно. Ладно, я втайне надеялся, что это тот самый город, но не хотел преследовать ее, как псих.
И, может быть, я чувствовал себя немного отвергнутым. Но это был глупый Томми из колледжа. Взрослый Томми знает, что лучше не быть упрямым кретином, который не знает, как общаться с девушками. В основном.
Странно, что мы оба оказались здесь. Общаясь со свадебными гостями, я несколько раз осматриваю комнату в поисках женщины с волнистыми, светлыми волосами, небесно-голубыми глазами, очаровательным круглым подбородком и ногами длиной в милю.
Может быть, она пошла домой, чтобы переодеться.
Может быть, она здесь со своим мужем.
Может быть, она ненавидит меня.
Моему легкомысленному студенческому «я» с запозданием пришло в голову, что происходящее в комнате Мерри в общежитии было совсем не тем, на что это было похоже. Но у меня так и не было возможности объяснить.
Звук моего телефона отключен, но он периодически вибрирует у меня в кармане. Поскольку я сейчас не дежурю, то активно переучиваю себя и борюсь с желанием посмотреть, кто пытается выйти на связь. Идея состоит в том, чтобы больше не работать на кортизоле или адреналине. Чтобы расслабиться и получать удовольствие. Я был специалистом оперативного реагирования – на пути к тому, чтобы когда-нибудь стать капитаном пожарной охраны. В состоянии боевой готовности моя кожа гудит, но сосредоточенным дыханием я заставляю себя успокоиться.
В течении нескольких песен, во время которых я вежливо отклоняю просьбу потанцевать от одной из кузин Кэсси, я взглядом ищу Мерри.
После разрезания гигантского свадебного торта обслуживающий персонал раздает кусочки, а я все высматриваю ее.
Когда танцы возобновляются, а девушки, в которую был влюблен в колледже, по-прежнему нет, я, наконец, проверяю свой мобильный.
Сообщения в группе «Фрателли» – по-итальянски «братья». Бруно, Джио, Пауло, Нико и даже Лука оставили комментарии о маме и папе. Встревоженный, я выхожу на улицу и немедленно звоню нашим родителям.
После третьего гудка трубку берет мама.
– Марко, дорогой, я не могу разобраться с кнопками на этой штуке. Иди, помоги мне. – Она говорит по-итальянски, хотя свободно владеет английским.
– Мама? Он включен. Это я, Томми. Ты в порядке?
– Томазо? Конечно, я в порядке. Просто не могу понять, как управлять этим дурацким приспособлением, которое нам подарил Джованни. Это телефон? Фотоаппарат? Метеоролог? Почему не выбрать что-то одно?
На заднем плане мой отец говорит:
– Я всегда говорил тебе, никогда не доверяй человеку, который утверждает, что тот может все. Да, он может сделать все, что угодно, например, забрать твои деньги, а потом дать тебе подзатыльник твоим же кошельком.
Я прижимаю руку ко лбу.
– С вами, ребята, все в порядке?
– Да, конечно. У нас все в порядке. Только что вернулись с чудесного ужина с Пателами. Ты знал, что их дочь теперь управляет их рестораном?
– Нет, ма. Я этого не знал, потому что не знаю, кто такие Пателы.
– Ну, если бы ты время от времени бывал дома, я могла бы тебя познакомить. Кстати Падма одинока, – между делом говорит моя мать со своим итальянским акцентом.
– Я был дома три недели назад и думал, что ты хочешь, чтобы я нашел милую итальянскую девушку.
– Итальянка, индианка, американка. Мне уже все равно. Просто найди кого-нибудь.
– Сразу к делу, – бормочу я, начиная расслабляться, зная, что им не угрожает неминуемая опасность.
Опять же, с заднего плана, мой отец говорит:
– Я всегда говорил тебе никогда не доверять мужчине, который не может найти хорошую женщину.
На ум сразу приходит Мерри, одетая в то медное платье, которое подчеркивало ее фигуру в форме песочных часов. Мой пульс снова учащается, но на этот раз по совершенно новой причине.
– Это что-то новенькое, пап.
– Нет, это нестареющая классика, – кричит он.
– Эта штука такая громкая, – кричит мама.
– У тебя, наверное, включена функция громкой связи, раз папа меня слышит.
– Ну, конечно. Я ведь разговариваю с тобой3, – говорит она так, будто общается с тупицей.
Я качаю головой, не утруждая себя объяснениями. Бруно записал их на курс технологий для пожилых людей после того, как Джованни предоставил им мобильный телефон, но я сомневаюсь, что они его посещали.
– Слушай, эта штука разрывается от звонков. Нам звонили из компании, выпускающей кредитные карты, из банка, налоговой службы и даже от принца Лигерии. Он звонит каждую неделю...
– Скажи мне, – прерываю ее, – что ты не поделилась никакой своей личной информацией.
– Конечно, нет, но, Томазо, я не позволю каким-то кровожадным пиратам держать принца в плену, – говорит мама.
– Я всегда говорил тебе, что смерти и налогов не избежать, – добавляет папа.
Я провожу рукой по лицу.
– Вы давали звонившим деньги?
– Немного перевели. Как я делал для бабушки после того, как уехал из Генуи.
Я испустил долгий вздох. Мои родители стали жертвами телефонных мошенников. Это плохо.
– Мама, папа, собирайте свои вещи. Вы едите в Хоук-Ридж-Холлоу. Да, и не отвечайте на звонки, если только это не звонок от Коста.
Если они и протестуют, то я не слышу, потому что вешаю трубку и возвращаюсь к переписке «Фрателли», чтобы созвать экстренное совещание.
После этого делаю еще один круг по бальному залу в поисках Мерри. Не повезло. Возможно, мы встретимся в городе. Если бы не узнал, что моих родителей обманули, возможно, неоднократно, я бы попросил ее потанцевать, наверстать упущенное и попытался исправить ситуацию, потому что не настолько глуп, чтобы не понять, что то, что она видела с Кэсси в колледже, разрушило нашу дружбу, наши многообещающие отношения... потенциальное будущее.
Но Мерри так и не дала мне шанса объясниться.
Отправив кучу сообщений в ответ своим братьям, я возвращаюсь в свой пустой дом, достаю карты и подготавливаю стол. Пока жду, пытаюсь найти решение, которое сохранит достоинство моих родителей как независимых взрослых, но в то же время приблизит их, чтобы я мог быть уверен, что они не отправят деньги принцу Лигерии.
Я закатываю глаза и молюсь.
Несколько месяцев назад Даллен Хокинс предупредил меня о возможности приобрести недвижимость, которую я не мог упустить. Уволившись из пожарной службы, я мог свободно инвестировать, тем более что это означало, что я буду ближе к своей сестре Фрэнки, ее мужу Расти и их растущей семье.
Конечно, зимой здесь бывает холодно, но у меня есть свободное место для мамы и папы. Кроме того, это сэкономило бы им деньги, и они могли бы сдавать свою квартиру в Нью-Йорке.
Около шести месяцев назад я вместе с ними просмотрел их счета и автоматизировал почти все, а затем составил бюджет. Они всегда были ответственными гражданами, которые вносят свой вклад в свою церковь и общину, но в последнее время стали небрежными, немного забывчивыми. Как старший из братьев, я обязан позаботиться о родителях. Их финансы не в аховом положении, но и не такие стабильные, как мне бы хотелось, особенно с учетом того, что летом они ежегодно совершают поездку в Италию на месяц.
Когда просматриваю историю в приложении онлайн-банкинга, переводы на тысячи долларов кричат мне большими жирными красными цифрами.
Я такой болван, что не установил оповещения, так что делаю это сейчас, чтобы знать о подобных вещах в будущем.
Напряжение нарастает в моих плечах. Мы должны что-то сделать и сделать быстро.
Лука живет неподалеку. Думаю, Джио в городе на съемках для бренда лыжной одежды, и Нико недалеко. Но может пройти некоторое время, прежде чем Бруно и Пауло появятся из города. Дело в том, что когда один из нас созывает собрание, то мы все бросаем. Это семья. Таковы негласные правила. По традиции, мы начинаем игрой в карты.
Шаги раздаются на моем крыльце, и я задаюсь вопросом, кто из братьев добрался сюда первым. В нашем порядке игры они садятся справа от сдающего, меня, что означает, что они будут ходить первыми.
Вместо одного из братьев в дверях появляется Фрэнки, уперев руки в бока.
– Я слышала, ты созвал экстренное совещание. – Голос моей сестры резок.
– Кто предатель? Кто тебе сказал? – Я прищуриваюсь, глядя на нее.
– О, прекрати. Вы, ребята, всегда чрезмерно защищали меня. Я могу справиться со всем, что происходит с мамой и папой. – Она ковыляет к стулу и плюхается на него.
– Ты на девятом месяце беременности своим четвертым ребенком, – замечаю я, указывая на очевидное, потому что не хочу вызывать у нее чрезмерный стресс.
– И я сильна, как бык. У мамы нас семеро. Я могу справиться с новостями о наших родителях. Серьезно, я справлюсь.
Я кладу локти на карточный стол.
– Я знаю, что можешь. Просто теперь у тебя есть семья. Остальные из нас ничем не связаны. Мы не хотели обременять тебя.
– Наши родители – не обуза. Какой диагноз? – спрашивает она неожиданно тихим голосом.
Я выпрямляюсь.
– Они не больны.
Фрэнки хмурится.
– О, тогда в чем проблема?
Я объясняю ей о мошенничестве с телефонными звонками и показываю ущерб в банковском приложении.
– Я бы хотела обвинить языковой барьер, но мама и папа хорошо говорят по-английски. Дело не в этом. Они просто...
– На пенсии, – заканчиваю за нее. – Расслабились. Стали уязвимы для мошенников, дергающих за их сердечные струны.
Фрэнки бросает на меня многозначительный взгляд. Поищите слово «расслабленный» в словаре, и вы не найдете там моей фотографии. Боюсь, что с тех пор, как я уволился с работы, все стало только хуже.
– ...и восприимчивы к тому, что ими пользуются. Что мы будем делать? – спрашивает она.
Мы с Фрэнки проводим мозговой штурм по мере того, как постепенно появляются персонажи, которые были постоянными в моей жизни, начиная с Луки, который живет у подножия гор в старом семейном домике, который тот недавно отремонтировал и расширил. Это то, что привело Фрэнки в этот город в первую очередь.
– Лука, вы с Расти участвуете в тайном соревновании по отращиванию бороды? – спрашивает Фрэнки.
– Некоторым женщинам нравится суровый вид, – говорит он своим низким рычанием.
– А жестокие пещерные люди пугают большинство женщин, – парирует она.
– Ты вышла замуж за Расти.
На ее губах появляется улыбка.
– Он – исключение.
Свет фар освещает переднее окно, и появляется Нико, самый младший.
– Что я пропустил?
– Я разрабатываю план. – Это неправда. Пока у меня нет ничего, кроме требования, чтобы наши родители переехали ко мне. Они упрутся руками и ногами, и вцепятся в горло. Как нам убедить их, что это хорошая идея?
Нико бросает на меня сомнительный взгляд, не потому, что знает, что я несу чушь, а потому, что слишком часто мои планы предполагают, что ему придется выйти за пределы своей зоны комфорта. Мы мало говорим о его личной жизни, но можно с уверенностью сказать, что он не такой Казанова, как Джио.
– Кого нет? Бруно?..
– Он заставит тебя называть его Брайаном, – говорит Фрэнки. – И он написал сообщение, сказав, что ему придется участвовать в видеочате.
Ах, так это он предатель, то есть рассказал нашей сестре о тайной встрече. Эти двое, должно быть, сговорились на стороне. Принято к сведению.
Я хмурюсь.
– Остаются Пауло и Джио.
Как раз в этот момент снаружи доносится чух-чух-чух лопастей вертолета. Мы все ждем, ничуть не удивленные торжественным появлением нашего брата-джетсеттера4. Или, в данном случае, вместо самолета задействован вертолет.
Джованни входит с порывом холодного воздуха. Обнимает Фрэнки так, будто она хрупкая, и лениво отсалютовывает нам, прежде чем закинуть ноги на стол.
Я предупреждающе приподнимаю бровь, и он опускает их.
– Где Пауло? – спрашивает Джио.
– Non comunicativo5, – говорит Нико.
– Я заменю его, – говорит Фрэнки, подключая Бруно к видеочату и устанавливая свой телефон на стол, как будто он сидит здесь с нами. Она занимает место Пауло, а также передает нашим братьям все, что я рассказал ей о маме и папе.
Я тасую колоду, затем сдаю карты, готовясь рассказать историю, которая вошла у нас в обычай, когда мы созываем семейное собрание. Кстати, в последний раз мы делали это, когда узнали, что Фрэнки влюбилась во врага – давняя семейная вражда между кланами Костас и Хокинс, которая с тех пор разрешилась.
– Родители нашего дедушки хотели, чтобы он женился на женщине в Италии. Она была из хорошей семьи и милой девушкой. Франческо Косте она нравилась, но он не хотел, чтобы его загоняли в угол.
Пока что мы, шестеро мальчиков, идем по его стопам. Все одинокие.
Я продолжаю:
– Франческо был молод. Поэтому сказал своим родителям, что собирается путешествовать в течение месяца. Это превратилось в год, который превратился в нечто большее. Но за это время он повзрослел и решил, что знает, чего хочет. Однажды он оказался в Хоук-Ридж-Холлоу. По его словам, это самое холодное место на земле.
– Здесь не так уж плохо, – перебивает Лука. – Не могу сказать, что злюсь из-за того, что он выиграл хижину в споре с Чарльзом Хокинсом.
– Рада, что мы соседи, – говорит Фрэнки. Она переехала из соседнего коттеджа в дом Расти после того, как они поженились, оставив старый семейный домик свободным.
Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, Джио машет рукой.
– Мы знаем остальную часть истории. Сестра дедушки, Элана, приехала, чтобы забрать его домой. Она влюбилась в Чарли Хокинса, но никто не был достаточно хорош для его сестры. – Он бросает взгляд на Фрэнки.
Когда-то давно мы запрещали нашей сестре выходить замуж за Расти Хокинса.
– Я тут узнал, что вы с Расти постоянно проводите соревнования по онлайн-играм, – говорю я, имея в виду тот факт, что вначале мы все сомневались в отношениях нашей сестры с бывшей звездой хоккея, но быстро приняли Расти Хокинса в клан Коста.
Нико подхватывает историю.
– Дружба между дедушкой и Чарли развалилась. С этого и началась вражда. Элане очень нравился Чарли, но она согласилась отпустить его, если Франческо вернется с ней в Италию. И он это сделал. Затем дедушка женился на нашей бабушке. Если бы не он, нас бы здесь не было.
– И она бы не научила меня готовить. – Фрэнки нежно улыбается.
– Так что бы сделал наш дедушка, если бы оказался в таком затруднительном положении? – спрашиваю я по обычаю.
– Я думал, ты сказал, что у тебя есть план, – говорит Нико.
– Это формальность, братишка, – говорит Бруно через динамик. – Суть в том, что мы не отправляем маму и папу в дом престарелых.
Мы все против этого.
– Ни за что. Я забираю их к себе. Если по какой-то причине я не смогу этого сделать, вас шестеро, – говорю я, чтобы прояснить ситуацию.
– Пауло здесь нет, – добавляет Лука.
– Пауло сделал бы для них все, что угодно.
– Но не для нас, – бормочет Нико.
Последние шесть месяцев его не было видно.
– Я голодна. У тебя есть что-нибудь поесть? – Фрэнки начинает подниматься со своего места.
Джио вскакивает со стула и роется в моих кухонных шкафчиках в поисках чего-нибудь съестного для нашей беременной сестры.
Я щелкаю пальцами, когда вдохновение проникает в мой разум, как сыр в пиццу.
– Знаю. Мы откроем ресторан, как это сделали наши бабушка с дедушкой.
– Томми, как ты так любезно указал ранее, я на девятом месяце беременности. Этот ребенок родится к Рождеству, нравится мне это или нет. Я ни за что не смогу открыть новый ресторан прямо сейчас.
Я качаю головой, чувствуя, как меня переполняет тепло оттого, что мои братья и сестра здесь, и уверенность в том, что вместе мы сможем сделать все что угодно.
– Ты можешь быть консультантом, Фрэнки.
Бруно стонет, потому что она склонна управлять нами на микроуровне. С другой стороны, теперь у нее есть дети, которых она может мучить.
– Мы откроем пиццерию. – Идеи вертятся у меня в голове.
– И как открытие пиццерии поможет нашим родителям? – спрашивает Лука.
– Они будут нашими топовыми сотрудниками, – отвечаю я.
Джио прищуривается.
– Они ушли на пенсию.
– Они будут работать там только номинально. Мы будем управлять этим местом. Это будет семейный бизнес, дающий им повод приехать сюда. Я уговорю их остаться, хорошо их устрою, и нам не придется беспокоиться о том, что они переведут деньги лигерийскому принцу.
– А Лигерия вообще настоящая страна? – спрашивает Нико.
Джио хихикает.
– Определенно нет.
– Я буду управлять пиццерией. Обеспечу постоянное присутствие. Фрэнки, ты можешь составить меню. Бруно, ты будешь нашим специалистом по цифрам и будешь вести бухгалтерию. Джио, ты можешь заняться пиаром, чтобы распространить информацию.
– У меня есть ферма, – говорит Лука, увиливая.
– Значит будешь проводить инвентаризацию по ночам, – добавляю я, указывая на него.
– А как насчет Пауло? – спрашивает Фрэнки.
– Я поговорю с ним. – Если он когда-нибудь ответит на звонок.
– А я? – спрашивает Нико.
– Э-э, ты можешь работать на доставке, официантом или например, складывать коробки...
Мой младший брат пристально смотрит на меня.
Я потираю руки. Проблема решена.
– Ты же понимаешь, что у всех нас есть карьера и жизнь? – говорит Бруно по телефону.
– Да, но, кроме Фрэнки, ни у кого из нас нет семей.
– Пока нет, – говорит Нико.
Джио, который был помолвлен столько раз, что мы сбились со счета, ворчит.
– Да, но если мы будем обеспечивать наших родителей, то как насчет нас? Как нам выживать? – спрашивает Бруно.
– Чаевые, – говорю я.
– Я не на столько милый, – говорит Нико.
– А я очень, – противопоставляет Джио, с очаровательным блеском в глазах.
– Я пас. Как я уже сказал у меня ферма, – говорит Лука.
– Ферма рождественских елок? Это занятие не на целый день, – напоминаю ему.
Лука неловко ерзает при упоминании Рождества.
– Скажи это, – насмехается Фрэнки с весельем в глазах.
Он отказывается использовать слово «рождество». Дайте парню передохнуть. Фрэнки иногда играет жестко.
– Гринч. Ворчун. Скрудж. – Она сердито смотрит на него, пытаясь вывести из себя.
Я свищу, прежде чем они втянулись в хаос братско-сестринской войны.
– Послушайте, вам всем заплатят. Не волнуйтесь. Но мы будем отдавать по крайней мере десять процентов маме и папе. Подумайте об этом так: в течение восемнадцати лет они поддерживали наши неблагодарные задницы. Каждого. Может ли кто-нибудь из вас представить, что у вас семеро детей?
Этот вопрос должен был заставить нас, братьев, замолчать, погрузившись в самоанализ. Вместо этого ощущаю судорожный страх в комнате. Мама и папа делают все возможное, чтобы направить каждого из нас на семейный путь. Глядя на это объективно, я знаю, что они любят нас, но также предполагаю, что они хотят, чтобы у каждого из нас была куча неравнодушных отпрысков, которые позаботились бы о нас, если мы сделаем пожертвования в фонд «Свободы лигерийского принца».
– Они помогли нам не только финансово, – добавляю я. – Они были удивительными родителями. Мы можем это сделать. Мы должны это сделать. Мы в долгу перед ними. Но они не должны ничего знать. – Я тычу в воздух указательным пальцем.
– Что, если они увидят, как деньги просачиваются на их счет? – спрашивает Бруно с экрана телефона на столе.
– Не увидят. Раньше же не заметили, – говорю я, надеясь на это.
– У некоторых из нас есть важная работа, которую мы не можем просто так бросить, – говорит Бруно.
Я закатываю глаза.
– Нет ничего важнее семьи.
Его молчание подтверждает, что он знает, что я прав.
– Если мне не изменяет память, тебе нельзя доверять на кухне, – говорит Лука.
Морщась, я сдаю карты.
– Я же пожарный и могу выдержать небольшую жару.
Они смотрят на меня так, будто не очень уверены, но никто не предлагает альтернативы, так что это все равно, что дело сделано.
– На Мэйн-стрит в городе есть свободный магазин, – говорит Лука, а затем резко обрывает себя, как будто сожалеет, что поделился этой информацией.
– Превосходно. Я займусь этим первым делом завтра утром. Джио, пожалуйста, организуй поездку мамы и папы сюда. Бруно, собери их вещи в квартире. У меня для них достаточно места. Фрэнки, когда они приедут сюда, пожалуйста, отвлеки их своими очаровательными детьми. Лука, не отпугивай никого.
– А как насчет меня? – спрашивает Нико.
– Придумай название.
– Пицца-бар, Пицца Палас, Пицца Пай, Пицца Вилла... – начинает он.
– Пицца-бой, – говорит Лука со смешком.
– Пять братьев Фрэнки, – вставляет Бруно.
– Но нас шестеро, – говорит Нико, а затем хмурится, как будто знает, что он тот, кого Бруно оставил в стороне.
– Не обращай на него внимания. К тому же, Пауло здесь нет, – говорит Фрэнки. – Как насчет пиццы Марии и Марко, в честь мамы и папы?
– Звучит неплохо, но папа, вероятно, будет ворчать, что «всегда говорил», что называть что-то в честь чего-то это плохая примета или что-то в этом роде, – возражаю я.
– Пока давайте назовем это просто «Пицца Хоук-Ридж-Холлоу».
Мы все соглашаемся, кивая головами.
Все расходятся, оставляя меня наедине с моими мыслями.
В открытии пиццерии больше деталей, чем мне хочется думать в этот поздний час, но наши родители приехали из другой страны и начали все сначала здесь, в Америке. Они научили нас усердно работать для достижения наших целей и тому, что все возможно.
Мои мысли постоянно возвращаются к Мерили Кетчум, красивой блондинке, и снова к Хоук-Ридж-Холлоу. Официально мы были просто друзьями, но на самом деле она не ходила на свидания в колледже. У нас, конечно, были веселые времена. И несколько сумасшедших тоже.
Я достаю коробку, которую не открывал со времен колледжа, и перебираю спортивные сувениры, листовки с мероприятий в кампусе, какой-то случайный хлам и множество фотографий. В стопку вложен сложенный листок бумаги. Я разворачиваю его и читаю:
«Я, Мерили Мерри Кетчум, настоящим обещаю выйти замуж за Томазо Марко Косту, если к тому времени, когда нам обоим исполнится тридцать лет, мы все еще будем одиноки. После вступления в священный брак мы устроим прием на тему попкорна».
Я написал то же самое ниже, и мы оба подписались и поставили дату. Затем мы внесли поправки, чтобы добавить правила:
• Пассажир получает возможность управлять радио
• Никаких секретов
• Никакой отрыжки или пердежа
• Не делимся зубными щетками
• Честность всегда
• Планируем одно свидание в месяц
• Прежде всего, доверять друг другу
• Споры разрешаются подношением попкорна
• Опускать сиденье унитаза
Я посмеиваюсь про себя, потому что в то время мы думали, что тридцать – это старость. Забавно, потому что такое ощущение, что мы написали это только вчера. Тридцатилетие пришло и ушло, и я забыл об этом договоре. Сейчас мне тридцать шесть, но я все еще не женат.
Скорее всего, Мерили Мерри Кетчум счастлива в браке. Возможно, у нее даже есть дети. Я должен спросить Фрэнки, знает ли она ее.
Нет, мне нужно сосредоточиться на спасении наших родителей. Я засовываю договор о браке в блокнот на спирали, который тоже нахожу в коробке, и открываю на новой странице, чтобы начать излагать бизнес-план пиццерии.
Я пытаюсь выбросить Мерри и наш с ней договор из головы. Пытаюсь и терплю неудачу. Однако я не могу позволить себе подвести своих маму и папу.
Хотя не могу отделаться от мысли, что я уже каким-то образом подвел свою лучшую подругу по колледжу.
ГЛАВА 3
МЕРИЛИ
Несмотря на то, что мне хотелось бы вернуться на свадьбу Кэсси с высоко поднятой головой и сохраненным достоинством, атласное платье было не спасти. Оттерев дурацкую глазурь, я вернулась в номер для новобрачных, чтобы посмотреть, нет ли для меня какой-нибудь запасной одежды, подходящей для свадьбы.
И заметила брошенный на столе бабушкин носовой платок, мой подарок Кэсси. Мое сердце упало, потому что я поняла, что у нас с Кэсси разное определение дружбы. На самом деле, я подслушала, как они с Арианой говорили о том, что я безнадежно одинока. Затем Кэсси сказала: «Скорее обреченно».
Дома, на своей кухне, раскатывая тесто для пирога, я стараюсь не обращать внимания на эти комментарии. Да, уже почти девять вечера, но испечь пирог никогда не поздно.
Надин называет это «выпечкой от стресса». Я называю это «выпечкой, доставляющей наслаждение».
К тому же, я даже не получила кусок свадебного торта. Вместо этого у меня есть испорченное платье, которое нужно добавить к моей коллекции из тринадцати платьев подружек невесты. Пекарская дюжина. Это может стать рекордом. Возможно, я могла бы сшить себе лоскутное одеяло или собственное свадебное платье.
Нельзя нарушать соотношение соли и жира в тесте, поэтому я не позволяю этим эмоциям капать в миску в виде слез.
Бабушка промокала мне глаза носовым платком, потому что она была практичной женщиной – не из тех, кто устраивает гостиную только для гостей или позволяет пустому пакету пропадать зря. И все же этот носовой платок был особенным – неиспользованным. Не то чтобы мой дедушка высморкался в него или что-то в этом роде. Почему Кэсси такая бесчувственная?
У меня вырывается вздох, когда я думаю о бабушке. Хотелось бы сказать, что скучаю по ней, и во многих отношениях так оно и есть. Хотя ее больше нет здесь и она сейчас на небесах, наша связь не потеряна. Я чувствую, что бабушка всегда со мной, особенно когда пеку пироги.
На этот раз это яблоко с небольшим количеством козьего сыра, который я купила у фермера Эддлстона. Я полна решимости завоевать расположение Капитана 
Копыто за молочные продукты, поставляемые его козочками.
На следующее утро ветер хлещет по оконным ставням, когда просыпаюсь ото сна о бабушке. Она настаивала, чтобы я открыла пиццерию, но думаю, что мое подсознание закоротило, и она имела в виду пекарню.
В настоящее время я безработная после увольнения из компании общественного питания, где надеялась стать ведущим пекарем. Хозяйка переехала на юг, решив, что зимы в Хоук-Ридж-Холлоу не для нее. Я подумывала последовать за ней, но не хотела пропустить Рождество здесь. Это действительно самое замечательное место для отдыха в самое замечательное время года, несмотря на низкие температуры и частые бури.
Была также проблема с нежеланием копаться в своих сбережениях. Видите ли, я притворяюсь, что их там нет, чтобы когда-нибудь открыть магазин пирогов, но это оставляет меня относительно без гроша в кармане.
Сейчас было бы хорошее время, чтобы получить неожиданное наследство (за вычетом смерти кого-то еще), выиграть в лотерею (вот только я не играю) или получить неожиданную прибыль (единственный ветер6 дует с северо-востока, и, боже, как он дует). Я бы также не отказалась найти клад на заднем дворе. Это было бы неплохо. Но только если оно не проклято.
Если не считать этого и того, что письмо Санте все еще лежит на столе, что означает отсутствие перспектив для отношений, у меня действительно есть эта моя мечта. Вспышка возбуждения проносится сквозь меня, как колибри, когда впервые осознает, что может летать.
Чувствуя вдохновение, достаю свой бизнес-план и просматриваю его, задаваясь вопросом, не могла бы я начать с малого, прямо здесь, на своей кухне, выпекая праздничные пироги для таких людей, как миссис Крингл и ее сестры, а также продавая их в сезонном приветственном центре на окраине города. Можно будет, заманить еще нескольких человек на праздники и расти дальше.
Но как бы я это назвала?
Я неоднократно возвращаюсь к этому вопросу, который мешает мне двигаться вперед. На ум приходит только одно имя, и его инициалы – С.К.
Я изо всех сил думаю, пока принимаю душ и почти убеждаю себя пойти на это, с названием или без. Во-первых, мне нужно убедиться, что миссис Крингл действительно хочет пироги, а не просто сказала это из вежливости. Она управляет магазином игрушек и поделок через несколько дверей от кондитерской «Мама и леденец».
По дороге туда мне в голову приходит очевидное название. Я могла бы назвать свой магазин «Пироги Хоук-Ридж-Холлоу». В этом нет ничего особенного, но название прямо в точку.
Когда проезжаю через город, облака закрывают вершины гор. Уже почти декабрь, и начинают появляться рождественские огни и украшения, что противоречит мрачному дню. Ветер яростно хлещет, бросая несколько листьев, все еще лежащих на земле, через дорогу и на мою машину. Они цепляются за дворники на ветровом стекле, и я включаю их. Запыленный клочок бумаги порывом ветра, прижимается к моему лобовому стеклу. Листок затрудняет работу дворников, поэтому я съезжаю на обочину.
Мои волосы развеваются во все стороны, когда я снимаю бумагу со стекла. На ней написано «Сдается в аренду», а ниже указан номер телефона. Шквал ветра подхватывает мой шарф и листок бумаги, унося их обоих прочь. Я гоняюсь за ними, когда сигналит машина.
Кэсси опускает стекло.
– Эй, осторожно. – Она прищуривается. – О, это ты. Привет, Мерили.
Вяло машу ей рукой. Я надеясь, что смогу избежать встречи с ней, так как сбежала прошлым вечером слишком рано.
– Слышала, у тебя была близкая встреча с кексом. – Она хихикает.
И Томми, но лучше не думать о нем прямо сейчас.
– Мы уезжаем в наш медовый месяц. Прощай, ветер и холод, здравствуй, пляж. Канкун встречай нас! – кричит Кэсси.
– Детка, ты знаешь, что я люблю кататься на лыжах, и ты обещала, что мы сможем вернуться, – скулит Леон с водительского сиденья.
