
Текст книги "В поисках потерянного разума, или Антимиф-2"
Автор книги: Сергей Кара-Мурза
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Это – выверт истории, болезнь нашей культуры. Цепь исторических обстоятельств привела к тому, что на рубеже веков в России к власти пришла часть элиты с мышлением шамана. Произошел чудовищный откат от рационального сознания и расчетливости к мышлению, которое называется пралогическим. Люди с таким мышлением, хотя и бывают очень хитрыми и ловкими, не могут составить в уме цепочки причинно-следственных связей и произвести простейшие расчеты – они не могут ориентироваться в реальном пространстве. И они действительно не могут жить и действовать без указаний Клинтона, Буша, Шредера, МВФ и т.д. Такие люди легко могут угробить самую мощную армию, самую лучшую школу, уморить самый неприхотливый народ. Судя по всему, никаких реальных действий в материально-технической сфере теплоснабжения правительство предпринимать не будет. Это значит, что в любую зиму в любом городе могут произойти одновременно множественные разрывы труб, и ремонтные мощности захлебнутся – произойдет череда технических катастроф, перерастающих в общероссийскую социальную катастрофу. Из этого следует, что государство «Российская Федерация» оказалось неспособно управиться с коммунальным хозяйством страны и подвергает население огромной опасности. Попросту, это государство не обеспечивает населению права на жизнь в самом примитивном смысле этого слова. Маневры правительства с попыткой снять с себя ответственность в условиях, по сути, чрезвычайного положения, по своей подлости и мелочности – небывалое дело в истории.
Есть ли в России свобода слова?
Одним из главных достижений периода реформ в нашей стране уже традиционно провозглашается свобода слова. Кажется, что это единственное из всех обещаний, которое выполнили реформаторы. Да, они не принесли достатка в каждый дом, да, экономика страны дышит на ладан, причем даже это последнее дыхание теплится благодаря остаткам подкожных запасов, накопленных за семь с половиной десятилетий советской истории. Но свобода слова – вот ведь она, ее можно пощупать руками! И многие за одну только эту возможность готовы простить нынешней власти все сложности последних лет – ведь можно сказать все что угодно, высказать свое мнение по любому вопросу.
Между тем любому понятно, что свобода слова имеет смысл только в том случае, когда каждый гражданин может донести свои мысли до окружающих. И таким образом действительно своим мнением способен влиять на происходящие события. В противном случае все будет соответствовать известной пословице про собаку и караван. Так может ли каждый быть услышан? Вовсе нет. Человеку с улицы, простому обывателю, нельзя пробиться в редакции газет -разве что с письмом, в котором содержится жалоба на протекающую крышу. Любое же обращение с более серьезным вопросом, касающимся, например, порочности реформ, натолкнется в либеральных газетах, коих в России подавляющее большинство, на безразличие. Почему? Известно почему – не будут же они рубить сук, на котором сидят. Кого из журналистов либеральных газет интересует судьба умирающего от голода и холода ветерана Великой Отечественной. Никого. Впрочем, если этот ветеран умрет, примерзнув к полу своей комнатки, которая не отапливается после реформы ЖКХ. Тогда любая желтая газета сделает из этого факта материал для первой полосы, снабдив статью издевательским комментарием. Мол, сам дедок виноват, надо было больше пустых бутылок сдавать, тогда бы и за отопление платить смог, и на кефир бы еще оставалось. Оппозиционных же изданий, которые пытаются поднимать острые темы, в стране по пальцам перечесть. И далеко не каждый человек, к большому сожалению, даже знает об их существовании. А как же самое народное СМИ – телевидение? Там ситуация еще более сложная, ведь если оппозиционных газет мало, то оппозиционных телеканалов… Вот именно – нет вообще. Жалкая же надежда на то, что один из общенациональных каналов захочет заговорить о вопросах выживания страны, умирает при первом же взгляде на программу ТВ. Во всевозможных ток-шоу и аналитических программах готовы обсудить все что угодно – от стоимости пластических операций для стареющих поп-звезд до творчества модных писателей, – но только не те вопросы, от решения которых зависит, ни много ни мало, жизнь всех россиян. Кроме, понятное дело, тех, кто уже создал себе запасной аэродром за рубежом. Впрочем, иногда острые темы все же поднимаются, и даже представителей оппозиции на такие передачи приглашают. Однако эти программы с первой до последней минуты эфирного времени забиты затертыми заклинаниями о необратимости реформ и о необходимости дальнейшего развития демократии в России. Все выступления представителей оппозиции подаются ведущими как речи городских сумасшедших, с бесконечными, едкими комментариями и попытками прервать, отчего выступления теряют целостность и утрачивают влияние.
Что особенно интересно – первую скрипку в этом оркестре играет именно государственное телевидение. То есть, за наши же деньги, которые все мы платим в виде налогов, и за счет которых и существует телевидение, нам толкают никчемные передачи да пустопорожние мыльные телесериалы, при этом обходя вниманием действительно значимые вещи. Так что остается? Выходить на улицу – на митинги, демонстрации? Но даже этот вид свободы слова в России де факто под запретом – ведь каждый митинг должен быть санкционирован властями. Задумайтесь на секунду и представьте себе большевиков, упрашивающих в начале XX века московского или петербургского градоначальника разрешить им провести митинг или стачку. Абсурд. Согласен. Вся оппозиция с помощью созданной системы фактически отключена от любого пропагандистского органа. Впрочем, это еще не все. Главная неприятность заключается в том, что сила самого слова, свобода которого у нас якобы существует, стремительно падает. Если в советское время одного лишь обращения в партийные органы или появления критического материала в СМИ (вспомните, например, сколько зажег фитилей одноименный сатирический киножурнал нерадивым хозяйственникам) было достаточно для принятия самых серьезных мер, то сегодняшняя картина в комментариях не нуждается. Конечно, были из этого правила исключения и при Советах – но сейчас именно эти исключения стали правилом. Каждый год стараниями честных и неангажированных журналистов в стране появляется множество газетных статей (и даже книг!), рассказывающих о вопиющих фактах нарушения закона государственными чиновниками и представителями крупного российского бизнеса. Однако почти никто из героев этих публикаций не понес ни малейшей ответственности.
Впрочем, подобная девальвация слова, по всей видимости, закономерна. И эта закономерность должна беспокоить всех даже больше, чем невозможность высказать точку зрения, отличную от официальной. Ведь если слово не будет иметь силы и веса, то вся критика режима и его политики будет для него не страшнее надписи на заборе.
Еще раз о свободе слова
Многие россияне сегодня утешают себя тем, что хоть «демократия» и принесла развал промышленности, науки и культуры, расцвет преступности, зависимость страны от иностранных держав, но зато теперь у нас – свобода слова. Но не есть ли это очередной миф, которым власть убаюкивает наше сознание и добивается лояльности?
Начнем с того, что принцип свободы слова предполагает возможность для каждого гражданина получать объективную информацию из СМИ, а также быть ознакомленным с разными точками зрения и беспрепятственно выбирать между ними. Из этого ясно, что одной юридической декларации свободы слова недостаточно, нужен еще работающий механизм ее реализации. Если, допустим, Конституция такую свободу гарантирует, но для большинства граждан доступны лишь проправительственные СМИ, то свобода слова превращается в фикцию. Но, похоже, так и обстоит дело при нашей демократии. Конечно, в современной России существует множество газет, журналов, самой разной, порой противоположной политической направленности, но тиражи большинства из них мизерны. Многие из россиян уже не знают даже их названий. Выписать же их по подписке тоже нереально. Это в страшные тоталитарные времена практически каждая семья без ощутимого ущерба для ее бюджета имела возможность выписывать три-четыре газеты и два-три толстых журнала. Теперь же и специалисты не могут позволить себе журналы, нужные им для работы. Так, журнал «Вопросы философии» обойдется в год в тысячу с лишним рублей, средняя же зарплата преподавателя вуза с кандидатской степенью – 2,5– 3 тысячи.
Остается лишь радио и, особенно, телевидение. ТВ – самое доступное СМИ в наши дни. Однако тут же следует заметить, что оно является и самым зависимым СМИ, или от крупных финансово-экономических групп или от государства. А постсоветское ТВ, даже по оценкам западных экспертов, вообще-то снисходительных к нашей молодой «демократии», крайне одиозно. В других странах, например, законодательство гарантирует эфирное время на ТВ всем парламентским партиям, пропорционально величине их фракций. В нашем случае это означает, что 30% эфирного времени, отведенного под политические передачи на российских государственных каналах, должно быть отдано лево-патриотической оппозиции, 7% – партии «Яблоко» и т.д. Причем, речь идет о возможности самим партийным лидерам с экрана рассказывать о позиции своей партии, а не об ироничных комментариях господина Сванидзе на фоне видеоряда с Зюгановым или Явлинским. А то хорошенькая получается демократия: тот же господин Сванидзе, на мои собственные деньги российского избирателя и налогоплательщика, искажает взгляды партии, за которую я голосую! Я уже не говорю о том, что за те издевательства, которым Доренко подвергал Лужкова или Киселев и Леонтьев – коммунистов, на Западе они точно бы угодили под суд и штрафом бы, поверьте, не отделались. Наше же ТВ ежедневно чернит и поливает грязью крупнейшие парламентские партии и их лидеров, и ничего! Неудивительно, что после таких отзывов об оппозиции многие телезрители не читают оппозиционных газет. В итоге они остаются ограниченными лишь либеральными точками зрения на все вопросы текущей политики. Скажем, судят о заявлениях Зюганова по выдернутым и обрубленным цитатам и комментариям его противников. Такая вот получается свобода слова у наших «демократов».
Итак, что же получается: на 15 году постсоветского житья-бытья, при правительстве, которое клянется и божится в верности демократическим идеалам, мы имеем управляемое ТВ, мизерные тиражи газет и журналов, представляющих позицию, противоположную официальной, и обнищавший народ, которому неначто эти газеты покупать и выписывать. И нам после этого говорят, что зато сейчас свобода слова, которой не было при Советах. А ведь еще совсем недавно газеты и журналы были общедоступны, тиражи их превышали миллион экземпляров, цены на них были смехотворно мало, лимиты были уже сняты. И в газетах, и на ТВ присутствовали разные точки зрения, для осуждения спорных вопросов приглашались специалисты-ученые, а не артисты-геи, как сейчас, дискуссия была настоящей, а не срежиссированной руководителем ток-шоу. Так стоило ли разрушать Советский Союз с его уже сформировавшимися демократическими традициями, чтобы получить по всем каналам лицо Президента в разных ракурсах и бешеную травлю оппозиции.
А дальше ведь будет еще хуже. После реформы ЖКХ и энергосистем, проведенных по лекалам радикал-либералов, рядовой гражданин в замерзающем доме еще подумает, что включить в сеть: электрообогреватель или телевизор. Тем более, если идут веерные отключения и электричество дается лишь по 6 часов в сутки. Какая уж тут свобода слова. Думаете, это лишь гипотетические рассуждения Ничего подобного! Такая ситуация давно стала нормой жизни во многих республиках СНГ, хотя совсем недавно жителям этих республик подобное не могло присниться и в страшном сне.
Об «инициативных коммерсантах» и «жалких совках»
Среди наших либералов принято считать, что «вписавшиеся в систему коммерсанты» (от олигархов до владельца палатки с прохладительными напитками) есть соль земли, спасители Отечества, мотор экономики. Они-де активны, инициативны, делают деньги и честь им за это и хвала! Созидателям-коммерсантам же противопоставляются безынициативные лодыри с советской, иждивенческой психологией, «совки», которые принадлежат прошлому и обречены на исчезновение. В рупоре наших демократов газете «Известия» так и сказано: «Большинство наших бедняков – бездельники и лоботрясы, и они, в общем-то, занимают то место в жизни, которое им положено. Мне их жалко, но с ними ничего поделать нельзя. Это генетика. (Известия, 28 июня 2003 года, Цена вопроса – три рубля)».
А ведь они называют неполноценными инженеров, учителей, ученых, рабочих, крестьян, живущих на зарплату, не ворующих и не спекулирующих, честно делающих свое дело. А ведь порой «совки» еще и соглашаются, стыдясь самих себя, поддакивают и голосуют за них, за «соль земли», когда требуется. Но давайте задумаемся о смысле таких обвинений. Не буду много говорить о том, что это не соответствует нормам какой бы то ни было морали, будь она христианской, будь пресловутой – общечеловеческой. Просто диву даешься: откуда взялись наши либералы-сторонники шоковой терапии, ненавистники бедных. Ведь в России выросли, в русских школах учились, Толстого и Достоевского читали, многие христианами себя называют и в церковь ходят. Как могло у них сложиться это мировоззрение, которое на научном языке называется социал-дарвинизм и которое есть особая, либеральная форма фашизма. Только в отличие от фашизма немецкого, где люди делились на высших и низших по расовому признаку, тут происходит разделение по признаку: богат или беден. В «отстой» попадают очень и очень многие. Так, художник Ван-Гог, следуя логике наших либерал-фашистов, – чистый «совок», за всю жизнь продал лишь одну картину и прозябал в нищете. Русский поэт Александр Пушкин тоже «совок», в долгах был как в шелках, гонораров едва на жизнь хватало. Ученый Циолковский– «совок», придумывал себе проекты космических кораблей вместо того, чтобы открыть в Калуге мануфактуру. А монахи и подвижники православные, которые обет нестяжания, добровольной бедности дают, те, выходит, совсем уж «совки»! С такой логикой спорить мудрено, потому что это не логика даже, а псевдорелигиозная вера в то, что деньги, богатство – выше искусства, науки, религии, всего на свете, что деньги особая благодать, и все, кто их имеет святы, какими бы способами их не добыли.
Но вот с аргументацией относительно советских людей и новой «буржуазии» поспорить можно и нужно. Начнем с того, что те, кого либералы называют безынициативными «совками» в большинстве своем, как уже говорилось, рабочие, крестьяне, служащие, которые всю свою жизнь честно работали и работают не покладая рук. Между прочим, ненавистники «совков» продолжают жить в городах, «совками» построенных, пользоваться газом, электроэнергией, горячей водой, отоплением, проведенных «совками», отдавать детей в школы и университеты, отстроенные «совками». И сейчас такие же «совки», когда предприятия перестали платить им зарплату, продолжают на них работать, производить какую-никакую, а продукцию, нужную людям, а не ушли в дикий рынок, не стали продавцами турецких трусов. Не смеяться над ними надо, а восхищаться ими.
Если бы все стали торговцами, кто бы асфальт клал, машины делал, хлеб пек, детей учил? Ну ладно, хлеб и машины, по мысли «демократов», мы бы у Америки купили, за нефть и газ, их пока еще много, нашим «демократам» и их детям хватит. Но как же быть с врачами, учителями, военными? Но как быть с инфраструктурами страны, железными дорогами, энергосистемой, ЖКХ, детскими садами, научными учреждениями? Или, опять таки, по мысли наших либералов, нам ничего этого не нужно, будем в землянках жить, ягодами торговать и на вырученные деньги «Кока-Колу» покупать?
«Совки» не изменили своему призванию, своему предприятию, своему делу, это они учат детей за три тысячи рублей в месяц (такова сегодняшняя зарплата доцента университета), это они лечат людей за две тысячи рублей (зарплата врача в стационаре), это они спасают граждан от терактов. Жалкие «совки» продолжают производить, творить, изобретать. А тех, кого либералы гордо именуют инициативными коммерсантами и будущим Отечества, хватило лишь на то, чтобы украсть и прожрать госсобственность, созданную «совками», и перекачивать деньги из одного места в другое. И все словеса о том, что они еще начнут заниматься производством – только словеса. Тот, кто хочет поднять завод, не закрывает цеха, не устраивает в заводских корпусах вещевой рынок, и, главное, не думает только лишь о сиюминутной выгоде. Интересная получается история: люди, которые строили заводы, фабрики, дома, делали машины, ракеты, именуются безынициативными иждивенцами. А люди, которые затратили ровно столько усилий, сколько нужно, чтобы купить да перепродать – созидатели. Не бред ли? Конечно, либералы правы в том, что наряду с нормальными, трудолюбивыми советскими людьми были и «совки» в худшем смысле слова – лодыри, прожигатели жизни, болтуны и неумехи. Но они-то теперь и голосуют за СПС и «Единство».
Солидаризм и либерализм
Общество солидарное и традиционное (в «общепринятой», так сказать трактовке) – это вовсе не синонимы. Ведь все без исключения человеческие общества держаться на традициях (устойчивых стереотипах поведения) и не могут без них существовать. Только вот традиции у всех разные. Либеральное общество постиндустриализма в этом плане исключением не является. Его традиции хоть и специфические, но не менее (если не более) выраженные и жесткие, чем у всех прочих. Лично я считаю, что термин «традиционное общество» следует вывести из оборота, как запутывающий дело.
Аналогичным образом, солидарное общество вовсе необязательно является аграрным, а тем более архаичным и отсталым. Как показал исторический опыт, оно может быть индустриальным и динамичным. Видимо, возможны и другие его формы. Общество можно назвать солидарным, если в нем имеется адекватный баланс между правами и привилегиями отдельных слоев общества и их обязанностями, для эффективного выполнения коих эти привилегии и даются.
Поясню на примере. Во времена иные все выглядело нагляднее. Барон, граф, герцог хотя бы понимали или догадывались, что их феодальные владения вручены им не только для того, чтобы пьянствовать в своем замке, ездить на охоту и вовсю использовать право первой ночи. К данным правам прилагались и соответствующие обязанности: защищать своих вассалов, выставлять по разнарядке сюзерена под его знамена определенное количество конных и пеших воинов и самолично вести их в бой. Члены солидарного общества вовсе не обязаны друг друга любить или друг другу помогать из альтруистических соображений. Это желательно, но вовсе не обязательно. Так и в собачьей упряжке собаки могут и ненавидеть друг друга, но тянут ее совместно. Вожак получает лучшие куски, но своей грудью прокладывает путь по снежной целине. Если какая собака уклоняется от работы, то ее без лишних сантиментов сзади кусают за ляжки, а на привале могут и просто разорвать. В драках с «чужими» действуют совместно. Не следует путать солидаризм с солидарностью. Вполне возможна ситуация, когда все слои или группы общества (в своем кругу) действуют солидарно, но все общество в целом солидарным не является. В особенности это относится к солидарности правящих элит. В том смысле, что подобная солидарность частенько направлена против интересов общества в целом. Универсального рецепта построения солидарного общества не существует. Каждый этнос конструирует его на основе собственных стереотипов поведения, кормящего ландшафта, геополитического окружения, исторической судьбы и так далее.
Солидарное общество хрупко и уязвимо, как хрупка и уязвима жизнь вообще. Поддержание его в дееспособном состоянии требует постоянных усилий. Главные опасности: деградация элит и люмпенизация на нижних уровнях. Правящим элитам не слишком нравятся любые писанные и неписаные обязанности, и они постоянно пытаются сбросить их с плеч, но при этом сохранить все свои привилегии.
Основной закон эволюции элиты: как эволюция живых организмов направлена на обеспечение их максимальной независимости от окружающей среды, так и эволюция элит направлена на обеспечение их максимальной независимости от общества. В пределе это приводит к ситуации, когда элита ничего не делает, ни за что не отвечает, потребляет львиную долю имеющихся в распоряжении общества благ и при этом находится в полной безопасности. Понятно, что когда «вожаки» начинают явно манкировать своими обязанностями и считать, что привилегии даны им «за красивые глазки», а «быдло должно знать свое место», то солидарное общество разрушается. Не менее опасно, если на низовых уровнях появляется много индивидов, уверенных, что общество ну просто обязано обеспечить им «красивую жизнь» только на основании того, что они являются его членами. То есть, тянуть общую лямку не могут, не желают или считают ниже своего достоинства, но «свой» кусок требуют. Причем, с течением времени требуют всё громче и наглее. Если солидарное общество хочет выжить, то «тянуть лямку» должны все без исключения.
Не следует думать, что достаточно однажды создать соответствующие механизмы функционирования солидарного общества и в дальнейшем система будет эффективно работать «сама по себе». Это невозможно, усилия необходимо прикладывать постоянно. На эту тему есть хороший бытовой пример: мало построить дом, необходимо постоянно следить за его состоянием и делать ремонт по мере необходимости. Так вот, государственная система – это дом народа, поэтому и здесь необходим соответствующий «ремонт». Так что от деградирующих элит и паразитов из «низов» необходимо периодически избавляться. Практика показала, что процесс это тяжелый и малоэстетичный, но совершенно необходимый. Это жизнь!
Солидарное общество является единственным нормальным и естественным способом человеческого общежития. Все остальные варианты представляют собой болезненные аномалии. Не спорю, эти аномалии могут (временно) демонстрировать впечатляющие (правда, с какой стороны посмотреть) результаты, но перспектив не имеют, ибо все эти «успехи» достигаются за счет постепенного разрушения базового ядра общества. К либеральным обществам относятся те, где элита умудрилась-таки сбросить с себя все обязанности по отношению к народу и при этом сохранить стабильность и безопасность для себя. Для реализации этой идиллии на практике элите нужно выполнить два условия.
Первое: необходимо создать серьезный экономический и политический задел и наладить систему перекачки ресурсов из менее «удачливых» государств. Построить либеральное общество в государстве-аутсайдере невозможно в принципе. Просто не хватит ресурсов, чтобы одновременно обеспечить красивую жизнь элите и при этом обеспечить высокий (относительно прочих) уровень жизни собственного народа (чтобы помалкивал).
Второе: в целях лучшей управляемости необходимо резко снизить уровень пассионарности народа, создав к тому же искусственные каналы сброса излишков пассионарной энергии. Именно для этой цели и служат пресловутые либеральные свободы. Это как с кастрированным котом: агрессивность понижается, по крышам не бегает, блох и лишаев не цепляет, уши не рваные, лежит себе благостно, мурлычет и толстеет. Никаких с ним проблем, только корми вовремя! В либеральном обществе даже можно наблюдать некий псевдосолидаризм. В том смысле, что рядовые члены такого общества прекрасно понимают, откуда берутся ресурсы на их «красивую жизнь» и солидарны с собственными элитами по вопросу грабежа. Но это не солидаризм, а клиентела. Общую лямку они не тянут, а только сохраняют лояльность в обмен на полученные куски. Такие игры чреваты неизбежной деградацией (люмпенизацией) основного ядра общества.
Солидарное общество обеспечивает выживание человеческого социума в сложных условиях разноплановых внешних угроз и ограниченности имеющихся ресурсов. Очень распространенная и жизненная ситуация. Но это не есть нечто благостное, простирающее свои защитные крыла над всеми и вся. Солидаризм, по сути, это стратегия коллективного выживания. В своих примитивных формах он может быть очень жесток. Степень этой жестокости напрямую зависит от конкретных условий бытия.
Всевозможные «никчемные создания» подвергаются в солидарном обществе ярко выраженному остракизму. Подобная же участь грозит и слишком сильным и наглым, пытающимся навязать обществу свои правила игры. Их тоже могут, как минимум изгнать из общины, дабы не мутили воду. Таким образом, солидаризм направлен преимущественно на сохранение основного ядра общества. Безбедное же существование и даже само выживание крайностей отнюдь не гарантируется. Солидарное общество пронизано жестким каркасом привычных стереотипов поведения, выработанных в процессе этногенеза в конкретных условиях. В нем первичны не права, а обязанности. Права прилагаются к обязанностям, а не наоборот. Идея прогресса ради прогресса абсолютно чужда солидарному обществу. Не то чтобы оно вовсе не было способно к динамичному развитию. Но таковое динамичное развитие возникает в солидарном обществе только в ответ на весьма конкретные исторические вызовы или реальные опасности. Если таковых не наблюдается, то никто и не станет тратить энергию и невозобновляемые ресурсы на какой-то там мифический прогресс. Лучшее – враг хорошего – вот основное кредо солидаризма. Нет, если «жареный петух» клюнет, то солидарное общество способно выдать фантастическую динамику по принципу «делай или умри». Но когда «исторический вызов» парирован, происходит неизбежная приостановка развития. Солидарное общество обладает большой устойчивостью к внешним угрозам, но сравнительно хрупко по отношению к внутренним. Для него очень важно безусловное соблюдение «правил игры» ВСЕМИ членами общества. Все знают, что пара-тройка бездельников, лежащих на травке и хихикающих над работающими, может запросто сорвать работу большого коллектива. Если к «нарушителям конвенции» относятся «либерально», то солидарное общество очень быстро разваливается. Как доказано недавними социологическими исследованиями, подавляющее большинство человечества является, так сказать, «природными» солидаристами. Индивидуалисты хоть и задают ныне тон, но на самом деле составляют весьма незначительную часть человеческих популяций. Доказано, что в случае необходимости люди без особых проблем готовы ограничить собственное потребление (если и другие сделают это). Также они всегда рады приструнить нарушителей «корпоративной солидарности», пусть и с серьезными потерями для себя лично.
В истории России (начиная с Московской Руси) было два периода, когда наше государство можно было по праву назвать солидарным: времена действия системы «государева тягла и службы» и «сталинский социализм». Один из крупнейших историков России В.О. Ключевский так охарактеризовал первый период: «Московское государство зарождалось в XIV в. под гнетом внешнего ига, строилось и расширялось в XV и XVI вв. среди упорной борьбы за свое существование. Оно складывалось медленно и тяжело. Можно отметить три его главные особенности. Это, во-первых, боевой строй государства. Московское государство – это вооруженная Великороссия, боровшаяся на два фронта. Вторую особенность составлял тягловый, неправовой характер внутреннего управления и общественного состава с резко обособлявшимися сословиями. Сословия различались не правами, а повинностями, между ними распределенными. Каждый обязан был или оборонять государство, или работать на государство, то есть кормить тех, кто его обороняет. Были командиры, солдаты и работники, не было граждан, т.е. гражданин превратился в солдата и работника, чтобы под руководством командира оборонять отечество или на него работать. Третьей особенностью московского государственного порядка была верховная власть с неопределенным, т.е. неограниченным пространством действия…»
То есть в отличие от европейского феодального солидаризма, в российском именно права прилагались к обязанностям. Тут местная специфика. Набор исторических, геополитических, климатических и целого ряда других факторов требовал от российских феодалов больше, чем от их европейских коллег. В Европе все их обязанности были ограничены и закреплены договорами и неписаными правилами. В Англии XIII века срок военной службы вассала колебался от 21-го до 40-а дней в году. Например, был такой обычай. Отправляясь в поход, рыцарь брал с собой копченый окорок. Кончался окорок, кончалась и служба. Феодал сворачивал шатер, делал королю ручкой и с чувством исполненного долга отправлялся домой. А если король начинал качать права и нести всякую «ахинею», мол, военная кампания в самом разгаре и тому подобное, то оскорбленный в лучших чувствах барон со своей дружиной просто отъезжал на службу к более покладистому государю. В России такие штуки не проходили. Из-за перманентно тяжелой ситуации на границах и существенно более низкой продуктивности сельского хозяйства (климатический фактор!) от элиты требовалось куда большее напряжение сил, а привилегий ей полагалось существенно меньше. С четырнадцати лет на коня и в поход, и так до безвременной кончины или полной инвалидности. Объемы и сроки службы без ограничений. Сколько царь-батюшка прикажет, столько и паши. Царские воеводы могли писать челобитные в Москву с просьбой распустить по домам отощавшее от голода войско, но этот вопрос решался только в Кремле. Иван III, когда ему доложили, что несколько детей боярских самовольно на несколько дней покинули ряды войска, повелел виновных бить кнутом на рыночной площади. Фельдмаршал Шереметев, перешагнув за шестидесятилетний рубеж, обращался к царю со слезной просьбой отпустить его на покой в подмосковную вотчину, которая «разоряется без хозяйского присмотра». Петр эти прошения игнорирует.
Ясное дело, значительной части российской элиты данная ситуация представлялась совершенно нетерпимой. Тем более, рядом Европа. Польша под боком с ее шляхетским гонором и «вольностями». А мы чем хуже? Живут же люди, как сыр в масле катаются. И никаких тебе «нагрузок». Кто виноват? Царь-деспот и ленивое «быдло», которое неспособно обеспечить «красивую» жизнь своему руководству. А народ? Уж он-то хорошо знал, к чему в России приводят боярские вольности: голод, смерть, вторжение иноземных войск и прочие прелести жизни. И ставил свечки за здоровье государей, которые ограничивали аппетит бояр и заставляли их заниматься делом. Неудивительно, что Иван Грозный в точности, как и Сталин четырьмя веками позже, вошел в писаную летописцами историю как кровавый деспот и тиран. Ну, как же, ведь они покусились на самое «святое»: на «право» элиты ничего не делать и при этом потреблять в три пуза. А кто эту историю писал? Да как раз прикормленные элитами историки. Ликвидация системы «государева тягла и службы» началась с «Манифеста о даровании вольностей российскому дворянству» Петра III и «Грамоты на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» Екатерины II, которые отменили большую часть обязанностей для благородного сословия. Плюс реформа («Белая революция») 1861 года, которая сняла с дворянства остатки его ответственности перед обществом. Основной смысл вольностей сводился к следующему: если раньше дворянство, получив от государства поместья и освобождение от податей, было обязано постоянно их отслуживать (собственной кровью и выставлением по требованию соответствующих вооруженных отрядов), то теперь эта обязанность ликвидировалась. То есть, если раньше у нерадивого дворянина, не выставившего на очередной смотр ополчения нужного количества вооруженных воинов, поместье могли запросто отнять, то теперь оно поступало ему в полную собственность. Вместе с крестьянами, разумеется. Его можно стало продать, завещать, подарить и тому подобное. Дворяне теперь служили Родине не за свой счет, а за жалование. Угадайте на кого расписали увеличившиеся накладные расходы? Правильно! На податные сословия (дворяне в их число не вошли). А нагрузка эта была довольно приличной. Мало того, что налоги платить, так ведь еще и бар содержать приходилось. Согласно Ключевскому, под конец царствования Анны Ивановны на 100 податных душ приходилось: