Текст книги "На южном приморском фланге (осень 1941 г. — весна 1944 г.)"

Автор книги: Сергей Горшков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

11–13 августа 144-й и 305-й отдельные батальоны морской пехоты заняли позиции на подходах к Темрюку. К этому времени румынские войска, наступавшие по побережью Азовского моря, вышли к станицам Славянской и Крымской. 13 августа морские пехотинцы флотилии вступили с ними в бой.

12 августа после тяжелых боев наши войска оставили Краснодар и отошли на левый берег реки Кубань. Часть сил немецкой 17-й армии повела наступление на Новороссийск.

16 августа противник пытался прорвать оборону в направлении Калабатки и колхоза «Красный Октябрь», но морские пехотинцы при огневой поддержке канонерских лодок «Буг», «Дон», № 4, монитора «Железняков» и самолетов малочисленной авиационной группы отразили вражеские атаки. Но все же противнику, имевшему значительное превосходство в силах и к тому же господствовавшему в воздухе, 17 августа удалось захватить несколько важных в тактическом отношении высот, а 20 августа прорвать оборону. Для предотвращения захвата города из личного состава кораблей был сформирован Азовский сводный батальон морской пехоты численностью до 500 человек под командованием майора Ц. Л. Куникова. 21 августа ему удалось приостановить наступление врага. [122]

Немецко-фашистское командование вынуждено было отвести на переформирование обескровленную 5-ю румынскую кавалерийскую дивизию и заменить ее 9-й румынской кавалерийской дивизией. Но несмотря на огромное численное превосходство, немецко-фашистские войска смогли овладеть Темрюком лишь 24 августа, понеся огромные потери: только в течение дня 23 августа защитники Темрюка уничтожили около 1,5 тыс. вражеских солдат и офицеров.

Подразделения, отходившие из города последними, взорвали мост и уничтожили переправы через реку Кубань и Казачий ерик, заминировали порт.

Таким образом, малочисленные силы Темрюкской военно-морской базы почти на две недели сковали две кавалерийские дивизии неприятеля и не дали возможности использовать их на новороссийском направлении. Действия защитников Темрюка получили высокую оценку Военного совета фронта. В телеграмме, присланной Маршалом Советского Союза С. М. Буденным на имя командующего Азовской военной флотилией в дни обороны Темрюка, говорилось: «Объявите всему личному составу, что оборона Темрюка войдет в историю Отечественной войны. За героизмом, проявленным личным составом, следит вся страна, как в свое время она следила за героями Севастополя».[108]108
  ЦВМА, ф. 175, д. 23 409, л. 87.


[Закрыть]

После оставления Темрюка 144-й и 305-й отдельные батальоны морской пехоты, объединенные в 144-й отдельный батальон, и Азовский сводный батальон, получивший наименование 305-го батальона, заняли оборону на рубежах Старотитаровский лиман, Ахтанизовская и Пересыпь, Дубовый рынок, колхоз «Красная стрела», станица Варениковская.

В период ожесточенных боев за Таманский полуостров по указанию Военного совета фронта транспортные суда и корабли отрядами по 15–20 единиц выводились в Черное море. Перед выходом в море они пополняли запасы топлива, продовольствия и боеприпасов, принимали на борт боевую технику и другие грузы. Прорыв, их через Керченский пролив в порты Кавказского побережья происходил под непрерывным минометно-артиллерийским обстрелом противника и ударами его авиации. Караваны судов конвоировали слабо вооруженные сторожевые катера и катера-тральщики, поэтому форсирование [123] ими Керченского пролива, как правило, приурочивалось к темному времени суток. Авиация флота и береговая артиллерия подавляли батареи и прожектора противника на восточном берегу Керченского полуострова. В светлое время суток прикрытие с воздуха осуществляли истребители 47-й армии и авиагруппы флотилии.

Условия перехода были исключительно сложными. За ночь противник обрушивал на суда и корабли до 2 тыс. снарядов. Авиация, располагавшая незначительными силами, не могла обеспечить надежного воздушного прикрытия. От минометно-артиллерийского огня и бомбоштурмовых ударов погибла часть кораблей и судов различных типов. Кроме того, в портах Азовского побережья были уничтожены, чтобы не достались врагу, 14 кораблей флотилии, часть судов и плавсредств гражданских ведомств, которые не смогли уйти в Черное море. И все же, несмотря на яростное противодействие врага, с 3 по 23 августа удалось вывести в Черное море 122 гражданских судна, сторожевой корабль-тральщик «Мариуполь», 7 торпедных катеров, 5 катеров типа МО, 8 катеров-тральщиков, 10 сторожевых катеров-полуглиссеров. 30 августа из Азовского моря в Черное ушел последний корабль – монитор «Железняков».

В порты Черного моря на судах, кораблях и катерах АВФ было эвакуировано более 7 тыс. закаленных в боях моряков-азовцев и воинов сухопутных частей, влившихся в ряды защитников Новороссийска, а также вывезено около 1,5 тыс. т военного имущества и других грузов.[109]109
  ЦВМА, ф. 175, д. 32688, л. 140, 165, 166; д. 10815, л. 15, 16; д. 39643, л. 220.


[Закрыть] Корабли и суда флотилии вошли в состав Черноморского флота. Личный состав береговых подразделений и экипажи погибших кораблей стали костяком вновь сформированных частей и бригад морской пехоты. В дальнейшем их бойцы неоднократно демонстрировали образцы мужества, отваги и боевой выучки в борьбе с врагом на новороссийском и туапсинском направлениях.

В период обороны Темрюка вел боевые действия на реке Кубань Отдельный Кубанский отряд флотилии. Перед ним была поставлена задача поддерживать части 56-й армии на участке станица Варениковская, Краснодар. Отряд тесно взаимодействовал с 349, 339 и 216-й стрелковыми дивизиями и 103-й стрелковой бригадой. [124]

Его силы оказывали огневое содействие войскам при отражении атак противника, обеспечивали их переправу через реки Кубань и Протока, вели патрулирование, высаживали разведывательные десанты, осуществляли перевод плавсредств в Темрюк, уничтожали навигационное ограждение на реках, разрушали мосты после отхода наших частей на новые рубежи, нарушали переправы противника и препятствовали ему обходить фланги наших частей через плавни.

В результате боевых действий, длившихся до 30 августа, Отдельный Кубанский отряд уничтожил более 2 тыс. вражеских солдат и офицеров, несколько танков. Как отмечало командование взаимодействовавших с отрядом соединений, он внес большой вклад в сдерживание натиска неприятеля.

11 августа из личного состава катеров отряда была сформирована рота морокой пехоты. Несколько позже в нее влились и другие экипажи, взорвавшие свои корабли, потому что вывести их из реки Кубань было уже невозможно. 21–29 августа рота совместно со 144-м отдельным батальоном морской пехоты вела бои на участке станица Варениковская, Адагум. 30 августа она отошла к станице Гостагаевская.[110]110
  ЦВМА, ф. 79, д. 33 573, л. 153; ф. 175, д. 9118, л. 189; д. 23 409, л. 100–106.


[Закрыть]

На этом боевые действия флотилии на Азовском море и приазовских реках закончились, и ее командование сосредоточило свою деятельность на обороне Новороссийска.

В заключение следует отметить, что создание в июле 1941 г. военной флотилии на Азовском море явилось дальновидным решением Верховного Главнокомандования. За период боевой деятельности с июля 1941 г. по сентябрь 1942 г.[111]111
  Приказ командующего Черноморским флотом о расформировании АВФ был отдан 8 сентября 1942 г.


[Закрыть] Азовская военная флотилия оказала существенную помощь войскам Красной Армии в борьбе на южном фланге советско-германского фронта, с честью выполнив свой долг. Здесь, на берегах Азовского моря, совместными усилиями армии и флота на длительное время были скованы значительные силы и средства противника. Только в боях на восточном побережье Азовского моря противник потерял около 22 тыс. солдат и офицеров, значительное количество оружия и боевой техники. [125] Силы флотилии достойно представляли Черноморский флот в ряде крупных оборонительных и наступательных операций первого периода Великой Отечественной войны.

Азовская военная флотилия вместе с войсками и силами флота участвовала в срыве плана гитлеровского верховного командования по форсированию Керченского пролива, в результате чего противнику не удалось использовать дислоцировавшиеся в Крыму войска в первых наступательных операциях на туапсинском и новороссийском направлениях. Уничтожив оставшиеся в портах морские транспортные средства, установив минные заграждения, приведя в негодность порты и базы, уведя в Черное море суда и корабли, она на длительное время лишила врага возможности использовать морские коммуникации для снабжения своих войск на берегах Азовского моря, что сыграло немаловажную роль в снижении темпа его наступления на кавказском направлении.

В ходе тяжелых боев штабы объединений и соединений армии и флота накопили богатый опыт в организации оперативно-стратегического взаимодействия войск и сил флота при ведении совместных оборонительных и наступательных операций, который в дальнейшем был использован при обороне Черноморского побережья Кавказа, изгнании с него немецко-фашистских войск и освобождении Крыма. [126]

Глава пятая. Оборона Новороссийска

В конце июля 1942 г. немецко-фашистское командование, создав значительное превосходство в живой силе, танках и авиации, приступило к осуществлению плана «Эдельвейс» – захвату Кавказа.

Ведя тяжелые арьергардные бои, войска Донской группы Северо-Кавказского фронта 5 августа оставили Ворошиловск (Ставрополь). С прорывом подвижных соединений противника к Армавиру и Майкопу создалась угроза выхода его войск к Туапсе и окружения с суши Приморской группы Северо-Кавказского фронта. 6 августа враг устремился к Краснодару. В середине августа войска Северо-Кавказского фронта, не располагавшие достаточными резервами и крупными подвижными силами, в условиях господства в воздухе вражеской авиации вынуждены были отойти к предгорьям северо-западной части Главного Кавказского хребта. Однако в результате упорных кровопролитных сражений и боев в задонских и Сальской степях были сорваны попытки гитлеровцев окружить группировку наших войск между Доном и Кубанью и выйти на Черноморское побережье в районе Туапсе. Потеряв свыше 54 тыс. солдат и офицеров, враг вынужден был замедлить темп наступления и перейти к перегруппировке сил. И тем не менее командование группы армий «А» уже торжествовало победу, [127] донося в ставку Гитлера, что войска Красной Армии уже не способны организовать упорную оборону, что их сопротивление в районе Новороссийска, как и в излучине Терека, можно быстро сломить. Реляция немецко-фашистского командования гласила: «Кажется, что противник по всему фронту выставил на передовой линии все имеющиеся в его распоряжении силы и что после прорыва этой линии сопротивление противника будет сломлено».[112]112
  Архив МО, ф. 500, оп. 12 475, д. 4, л. 216–217.


[Закрыть]

Оценивая обстановку таким образом, главное командование сухопутных войск вермахта решило продолжить, наступление на Кавказ: 1-я танковая армия должна была наступать из района Пятигорска на Орджоникидзе, Грозный, Махачкалу и Баку; 49-й горнострелковый корпус по Военно-Грузинской, Военно-Осетинской и Военно-Сухумской дорогам – на Сухуми и Кутаиси; 17-я армия – вдоль побережья Черного моря от Анапы на Батуми. Последнему направлению, пролегавшему через Новороссийск, противник придавал исключительно важное значение. В плане наступления на Кавказ, разработанном [128] гитлеровским командованием еще в июле 1941 г., из трех возможных направлений преодоления Главного Кавказского хребта предпочтение отдавалось шоссейной дороге, идущей по Черноморскому побережью от Новороссийска до Батуми. В частности, в нем отмечалось, что эта дорога «…находится в хорошем состоянии… и пригодна для движения моторизованных войск без всяких ограничений. Однако она находится в сфере огня русского Черноморского флота… При поддержке флота противник будет особенно упорно оборонять ее как раз в районах, где расположены… порты».[113]113
  «Совершенно секретно! Только для командования!». С. 214.


[Закрыть] Исходя из такой оценки обстановки (которую нельзя не признать весьма обоснованной), немецко-фашистское командование настойчиво стремилось овладеть приморской дорогой. Первым шагом к этому должен был стать захват Новороссийска и Туапсе.

В процессе осуществления плана «Эдельвейс» уточнялись его детали, но неизменной оставалась основа – скорейший захват прибрежной дороги и военно-морских баз, на это были направлены значительные силы 17-й сухопутной и 1-й танковой армий, действовавших на Кавказе. Выполнив намеченные планом задачи, противник надеялся добиться господства на морских коммуникациях и обеспечить поддержку своих сил с моря, что сыграло бы исключительно важную роль в развитии дальнейшего наступления войск вдоль Кавказского побережья Черного моря.

Приступая к осуществлению плана «Эдельвейс», командование группы армий «А» готовило форсирование Керченского пролива. Как явствует из журнала боевых действий группы армий «А», 15 августа начальник штаба 11-й армии сообщил из Крыма в штаб группы армий, что давно намеченная операция «Блюхер-II» начнется утром 17 августа.[114]114
  Журнал боевых действий группы армий «А», запись за 15 августа.


[Закрыть] В ходе этой операции 73-я и 9-я пехотные дивизии, форсировав пролив, должны были овладеть Таманским полуостровом, а затем захватить Новороссийск и Анапу. 44-му армейскому корпусу при поддержке 57-го танкового корпуса предписывалось занять побережье от Туапсе до Адлера. Наступал кульминационный момент – оборона Новороссийска становилась главным событием битвы за Кавказ. [129]

Оборонительный период битвы за Кавказ продолжался до 31 декабря 1942 г. Боевые действия велись на фронте протяженностью восемьсот километров и на пятьсот километров в глубину. По продолжительности, пространственному размаху и численности участвовавших в ней сил оборона Кавказа была одним из крупнейших событий 1942 г. Важнейшей особенностью этой операции, оказавшей большое влияние на ее ход и результаты, было широкое и тесное взаимодействие всех видов наших Вооруженных Сил, и в частности сухопутных войск и Военно-Морского Флота. Особенно ярко это проявилось в период обороны Новороссийска, а затем и Туапсе. Участвуя в битве за Кавказ, Черноморский флот, прикрывая стратегический фланг наших войск от ударов противника с моря, оказывал им поддержку действиями авиации и артиллерии надводных кораблей, высаживал десанты морской пехоты, вел борьбу на морских коммуникациях. Кроме того, обеспечение морских перевозок в интересах войск, оборонявших Кавказ, в течение всего периода, когда основные внешние сухопутные коммуникации были почти полностью нарушены противником, трудно переоценить.

В нашей военно-исторической литературе начало обороны Новороссийска принято относить к 19 августа 1942 г. Это справедливо, если иметь в виду развертывание боевых действий на непосредственных подступах к Новороссийску. Действительно, немецко-фашистские войска, начав 19 августа наступление из района Краснодара на Крымскую, на следующий день подошли к передовому рубежу обороны Новороссийской военно-морской базы. Но судьба Новороссийска, а следовательно, в значительной степени и Черноморского флота, а также весь дальнейший ход событий на приморском фланге южного крыла советско-германского фронта были связаны с борьбой за Таманский полуостров, начавшейся значительно раньше. В этой борьбе непосредственное участие принимали воины 17-й армии, моряки Черноморского флота и Азовской военной флотилии.

Следует отметить, что к началу войны сколько-нибудь сложившейся и обеспеченной в инженерном отношении системы обороны Новороссийска с суши не существовало. Имелись лишь ориентированные на защиту с моря береговые батареи на Мысхако (четырехорудийная 152-мм) и в Геленджике (трехорудийная 130-мм), а также батареи в районе кордона Ильича, на мысе Панагия и в [130] некоторых других пунктах восточного побережья Керченского пролива. Иных оборонительных сооружений, а также войск, кроме пограничных частей, на Таманском полуострове в то время не было (ЦВМА, ф. 2, он. 1, д. 810, л. 126, 127).

В описываемый период ответственность за оборону Новороссийской военно-морской базы[115]115
  В годы войны Новороссийской военно-морской базой командовали: до июля 1941 г. – капитан 1 ранга А. П. Александров, с июля – капитан 1 ранга А. С. Фролов, с сентября – капитан 1 ранга Г. Н. Холостяков.


[Закрыть] с суши была возложена на сухопутные войска. Думается, что опыт обороны Лиепаи, Таллина и Одессы не был учтен в должной степени при создании системы обороны Новороссийска. Правда, 25 сентября 1941 г. командир базы направил Военному совету Черноморского флота доклад о состоянии обороны Новороссийска, в котором констатировал, что сухопутная оборона города организована плохо, и просил воздействовать на командование Северо-Кавказского военного округа. К сожалению, решение командующего флотом оборону базы «строить самостоятельно, совместно с округом»[116]116
  ЦВМА, ф. 72, д. 812, л. 137; д. 786, а. 27.


[Закрыть] не внесло сколько-нибудь реальной определенности в регламентацию сфер ответственности округа и базы за осуществление оборонительных мероприятий. Но все же в конце 1941 г. к созданию системы обороны Новороссийской военно-морской базы была привлечена инженерная служба Черноморского флота, части которой в короткие сроки установили еще две береговые четырехорудийные 100-мм батареи, а также пять зенитных и противокатерных батарей.

Сложившаяся после оставления нашими войсками Крыма обстановка со всей очевидностью свидетельствовала о необходимости ускоренного создания системы обороны Таманского полуострова и Новороссийской военно-морской базы, на что неоднократно обращал внимание Генеральный штаб. Тем не менее только в конце ноября 1941 г., т. е. когда противник уже занял Керченский полуостров, по указанию командующего флотом начались рекогносцировка местности и выбор рубежей сухопутной обороны базы. Были намечены три рубежа: передовой – протяженностью 92 км по левому берегу реки Кубань на расстоянии 40–60 км от базы; [131] основной – протяженностью 135 км на удалении 25–35 км от Новороссийска, правый фланг которого должен был выходить к Черному морю у мыса Дооб, а левый – у Анапы; тыловой – протяженностью 42 км на удалении 10–24 км от города. Кроме того, предусматривалось строительство противодесантного рубежа на десантно-доступных участках побережья от Благовещенской до селения Архипо-Осиловка.

Создание намеченных рубежей шло медленно, что объяснялось, очевидно, не только большой загруженностью инженерных и строительных частей флота, выполнявших оборонительные работы в районах Севастополя, Керчи и других опорных пунктов на побережьях Черного и Азовского морей, но и недостаточно ясным пониманием реальности и масштабов надвигающейся угрозы.

В ноябре 1941 г. началось строительство оборонительных объектов на участке тылового рубежа в районе Волчьи Ворота, Семигорье. Через месяц сюда из Севастополя прибыло строительное подразделение инженерной службы флота численностью около 500 человек. Оно же возводило затем оборонительные объекты на основном рубеже в районе Су-Псех, Натухаевская, а с марта 1942 г. – на участке Крымская, Абинская. 27 марта 1942 г. командиром военно-морской базы в штаб флота был направлен доклад, в котором отмечалось, что «…для обороны базы с суши создается оборудованный сухопутный фронт, способный отразить как внезапные нападения, так и длительную осаду». К сожалению, для подобной характеристики обороны базы не было достаточных оснований, так как инженерное оборудование рубежей было выполнено всего на 20 %, да и в самом документе отмечались значительные недостатки в организации системы обороны. Указывалось, в частности, что береговые батареи базы недостаточно обеспечены средствами связи, нет сети выносных постов для корректировки огня по наземным целям, не налажено взаимодействие зенитной артиллерии и истребительной авиации; отсутствует целенаправленное руководство зенитным огнем, который ведется интенсивно, но беспорядочно, и т. д..[117]117
  ЦВМА, ф. 55, д. 5108, л. 157–165.


[Закрыть] За все эти и другие допущенные серьезные ошибки вскоре пришлось расплачиваться.

В то время как оборонительные рубежи с сухопутного направления строил флот, создание противодесантной [132] обороны базы командование Северо-Кавказского фронта возложило на 1-й отдельный стрелковый корпус, дислоцировавшийся на побережье от Благовещенекой до Лазаревского. Таким образом, сложилась довольно противоречивая ситуация: систему противодесантной обороны с моря готовили сухопутные части, оборону же на сухопутном направлении создавал флот.

Не было и единого органа, который бы повседневно координировал и контролировал в целом строительство оборонительных сооружений на побережье и на сухопутном направлении. Северо-Кавказский фронт не уделял этому направлению достаточного внимания. И, видимо, не случайно, что общую схему сухопутной и противодесантной обороны и сроки ее строительства Военной совет фронта рассмотрел и утвердил лишь 25 июня 1942 г. В плане предусматривалось завершить создание противодесантной обороны к 1 июля, рубежа прикрытия на окраинах Новороссийска – к 25 июля, основного рубежа на главных направлениях – к 25 сентября, рубежей на остальных направлениях, а также отсечных позиций между рубежами – к 1 октября 1942 г.

В соответствии с указаниями Военного совета фронта в июле – августе 1942 г. инженерная служба флота приступила к созданию рубежей обороны Туапсинской военно-морской базы, передав основную часть строительства оборонительных рубежей в районе Новороссийска частям 28-го управления особого строительства 47-й армии. После выхода противника к основному рубежу в районе Крымской (19–20 августа) дальнейшие оборонительные работы на новороссийских рубежах выполнялись только силами войск 47-й армии и военно-морской базы.[118]118
  ЦВМА, ф. 2, оп. 1, д. 810, л. 127–145.


[Закрыть] Личный состав строительных и инженерных частей армии и флота, а также гражданское население, привлеченное к строительным работам, заготовке и транспортированию строительных материалов, рытью траншей и т. п., самоотверженно трудились, создавая оборонительные рубежи. О размахе работ, выполненных ими, говорят следующие цифры: с ноября 1941 г. по август 1942 г. было сооружено около 40 артиллерийских и до тысячи пулеметных дотов и дзотов, 340 командных и наблюдательных пунктов, более 400 убежищ и площадок для пушек и минометов, созданы минные поля почти на 50 км по фронту. На танкоопасных направлениях были вырыты противотанковые [133] рвы, установлены надолбы и ежи. Среди наиболее важных объектов, введенных в строй в это время, следует отметить аэродромы на Мысхако и в районе Анапы, стационарные батареи в Широкой балке, возле Анапы и у мыса Пенай (№ 675–130-мм, № 464–102-мм и № 394–100-мм), зенитные батареи, защищенные командные пункты на девятом и двенадцатом километрах Сухумского шоссе. Однако многое из намеченного выполнить не удалось, в частности не были защищены проволочными заграждениями оборонительные сооружения на подступах к Новороссийску. Имелись и другие существенные недостатки. Так, значительная часть укреплений не отвечала требованиям обороны и в последующем не использовалась, многие огневые точки имели небольшой сектор обстрела, отсутствовали скрытые подходы к ним и др.

К сожалению, в планах строительства приоритет отдавался созданию системы противодесантной обороны. Это же подтверждало и ориентирование позиций на местности: большинство из них было обращено в сторону моря и Цемесской бухты.[119]119
  ЦВМА, ф. 55, д. 5108, л. 309; ф. 10, д. 17715, л. 133.


[Закрыть]

Таким образом, хотя к началу наступления противника на новороссийском направлении работы по созданию оборонительных рубежей на сухопутных направлениях были далеки от завершения, все же, опираясь на них, наши войска в дальнейшем сумели закрепиться на ряде участков и замедлить продвижение противника к Новороссийску.

В состав Новороссийской военно-морской базы (по состоянию на 20 июля 1942 г.) входили учебный дивизион подводных лодок (в основном типа «М»), который базировался в Поти и в других южных портах, бригада торпедных катеров (15 единиц) и кораблей Охраны водного района (ОВР). ОВР располагал преимущественно канонерскими лодками, переоборудованными из мобилизованных шхун и сейнеров, сторожевыми кораблями и катерами, тральщиками и катерами-тральщиками (всего около 30 единиц). Заходившие в Новороссийск по заданию командования флота крейсера и эскадренные миноносцы оставались в подчинении командиров своих соединений.

B состав береговых частей базы входили артиллерия береговой обороны (девять стационарных и подвижных [134] батареи со 45–152-мм орудиями), зенитный артиллерийский полк (около 30 орудий), два отдельных зенитных дивизиона (26 орудий), 142-й (1180 человек) и 323-й (650 человек) отдельные батальоны морской пехоты, 179-й инженерный батальон (около 500 человек) и некоторые другие подразделения.[120]120
  ЦВМА, ф. 55, д. 5105, л. 10–20.


[Закрыть] В ведении военных моряков находилась только Лесная пристань с прилегающей к щей территорией, где имелись лишь небольшие мастерские для ремонта и текущего обслуживания артиллерийского и торпедного вооружения кораблей. Склады боеприпасов и жидкого топлива были расположены за чертой города. Для военных целей можно было использовать порт в северной части Цемесской бухты, который в предвоенное время обеспечивал деятельность гражданских морских торговых и промысловых ведомств.

Исходя из состава сил и оборудования Новороссийской военно-морской базе отводилась роль тыловой базы флота, но в силу обстановки, сложившейся на южном фланге советско-германского фронта, уже с первых месяцев войны она играла заметную роль в обеспечении действий Черноморского флота, и прежде всего морских перевозок. Отсюда на транспортах и боевых кораблях в Одессу, Севастополь и на Керченский полуостров доставлялись войска и различные грузы. Новороссийск фактически сыграл роль главной базы флота в подготовке и обеспечении сил, участвовавших в Керченско-Феодосийской десантной операции. После овладения Керченским полуостровом и до эвакуации оттуда войск Крымского фронта порт ежедневно принимал и отправлял по 14–16 судов.[121]121
  ЦВМА, ф. 55, д. 5108, л. 158.


[Закрыть]

С приближением фронта к Новороссийску и после перебазирования основных сил флота из Севастополя в порты Кавказского побережья основным пунктом базирования, а точнее стоянки малых кораблей Новороссийской военно-морской базы стала Геленджикская бухта, где отремонтировали и построили новые небольшие причалы. В устье реки Мезыбь в Фальшивом Геленджике дислоцировалась маневренная база торпедных катеров. В самом Геленджике были созданы командные пункты, оборудованные радио – и проводной связью. Но ни в Новороссийске, ни в Геленджике судоремонтных предприятий не было, поэтому в тех случаях, когда ремонт нельзя [135] было выполнить силами экипажей, корабли направлялись в южные порты Кавказского побережья.

Учитывая важное значение Новороссийска в обеспечении боевых действий войск и сил флота, противник неоднократно пытался разрушить портовое хозяйство, нарушить деятельность базы. С этой целью его авиация многократно наносила массированные бомбовые удары по объектам базы и порта, по кораблям и судам, находившимся в Новороссийске, Анапе и Геленджике, ставила мины на фарватерах и в акватории портов.

Вражеская авиация действовала в благоприятных условиях. Базируясь на аэродромы Крыма, а затем и Северного Кавказа, 4-й воздушный флот люфтваффе находился в непосредственной близости от наших объектов и мог при необходимости быстро сконцентрировать свои силы для удара по ним. В то же время авиация Черноморского флота вынуждена была использовать плохо оборудованные аэродромы и грунтовые площадки на Кавказском побережье, а задачи приходилось решать сложные и разнообразные как на суше, так и на море.

Из-за слабости зенитного прикрытия Новороссийской военно-морской базы и острой нехватки истребителей противнику удавалось наносить ее объектам и кораблям значительный ущерб. Особенно ощутимый урон Черноморский флот понес 2 июля 1942 г. В налете вражеской авиации участвовало 64 бомбардировщика Ю-88 и 15 истребителей Ме-109. Они сбросили свыше 170 бомб, потопили лидер «Ташкент», эсминец «Бдительный», два транспорта и буксир, повредили минный заградитель, два эсминца, подводную лодку, плавучий док и несколько других кораблей и судов. Ожесточенным авианалетам город подвергался также с 10 по 18 августа, т. е. в те дни, когда войска противника уже выходили па ближние подступы к городу.

Реальная угроза прорыва немецко-фашистских войск к Новороссийску возникла 12 августа, после того как наши войска оставили Краснодар. Германское командование было уверено, что 5-му армейскому корпусу удастся с ходу прорвать оборону города; одновременно оно планировало силами 44-го армейского и 57-го танкового корпусов нанести удар через Хадыженскую на Туапсе. Ставка ВГК своевременно разгадала замысел врага и предприняла срочные меры, чтобы сдержать его натиск на этих направлениях. 10 августа командующий Северо-Кавказским фронтом получил указание силами 32-й гвардейской [136] стрелковой дивизии и 236-й стрелковой дивизии в три-четыре линии перекрыть на всю глубину дорогу Майкоп – Туапсе и ни в коем случае не пропустить здесь противника, а на усиление обороны Новороссийска направить 77-ю стрелковую дивизию, сняв ее с Таманского полуострова, оборону которого возложить на части и соединения флота.[122]122
  ЦАМО, ф. 132-А, оп. 2642, д. 31, л. 242.


[Закрыть]

Захват Новороссийска и Туапсе и выход на побережье Черного моря казались противнику делом ближайших дней; фашистское командование уже подсчитывало, какие авиационные соединения после этого можно будет снять с новороссийского и туапсинекого направлений и перенацелить на поддержку наступления на Сталинград.

Было бы ошибкой думать, что план противника достичь успеха одновременно на новороссийском и туапсинском направлениях был чистой авантюрой. В своих расчетах немецко-фашистское командование опиралось на благоприятные поначалу результаты начавшегося наступления и значительное превосходство в силах. Перегруппировав войска, оно сосредоточило для наступления на Новороссийск две пехотные и три кавалерийские дивизии, а на Туапсе – пять пехотных и две моторизованные дивизии. Но, как показали дальнейшие события, все попытки врага прорваться к Черноморскому побережью в районе Туапсе и тем самым достичь ближайшей цели – выйти к приморскому шоссе – оказались тщетными.

Благодаря своевременной перегруппировке сил к середине августа сопротивление наших войск возросло. Войскам, действовавшим на приморском фланге фронта, сначала удалось снизить темп вражеского наступления, а 17 августа остановить дальнейшее продвижение соединений немецких 1-й танковой и 17-й армий на линии Темнолесское, Черноморское, Дербентская, Абинская, Черноерковская.

Не добившись успеха на туапсинском направлении, противник решил взять реванш под Новороссийском. Командование фронта, предвидя такой поворот событий, еще 14 августа приказало организовать прочную оборону в непосредственной близости от Новороссийска: в районах перевала Бабича, Геленджика, Кабардинского перевала, Цемесской бухты, перевала Маркотх, населенных пунктов Мефодиевский, Верхнебаканекий, Новороссийска, [136] шоссе, ведущего из Анапы в Верхнебаканский, Васильевки, Южной Озерейки и других.[123]123
  ЦАМО, ф. 412, оп. 10282, д. 31, л. 54.


[Закрыть] Ответственность за оборону Новороссийска и Таманского полуострова по-прежнему лежала на командующем 47-й армией, который находился в станице Гостагаевской, а за морскую оборону – на командующем Азовской военной флотилией, находящемся в Су-Псех.