355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Гайдуков » Великолепная пятерка » Текст книги (страница 14)
Великолепная пятерка
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 20:11

Текст книги "Великолепная пятерка"


Автор книги: Сергей Гайдуков


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Боярыня Морозова: разбор полетов (2)

Правая сторона лица Монгола выглядела так, будто по ней хорошенько прошлись наждачной бумагой. Именно этой стороной Монгол сидел к Шефу, и тот периодически морщился, натыкаясь сердитым взглядом на это далеко не симпатичное зрелище.

Сам Шеф тоже не годился на обложку журнала мод, но его страдания, как водится, имели причину не физическую, а моральную – он приехал в офис к восьми, просмотрел последние сводки, пролистал утренние газеты и посмотрел новости по телевизору. Этого уже было достаточно, чтобы слечь в постель до конца недели. Но еще существовало начальство. Кто-то из них позвонил Шефу и высказал все, что думает по поводу последних событий. Шеф терпеливо выслушал словесный поток абсолютно некомпетентного человека и вежливо спросил:

– Ну а я-то тут при чем?

На том конце провода захлебнулись от возмущения, а Шеф не стал дожидаться, пока вице-президент корпорации выплывет, он просто повесил трубку. И подумал: «Интересно, что мне теперь за это будет?» И сам себе ответил: «Ничего мне не будет». Они не посмеют его тронуть, пока ситуация с Лавровским столь неопределенна. Со своей стороны Шеф был готов подбрасывать сколько угодно фактов в доказательство того, что эта ситуация действительно неопределенна, ужасно неопределенна... А шепотом, при включенных генераторах шумоподавления, он был готов заявить и большее: Лавровский еще может вернуться. Паре человек из руководства корпорации он так и заявил. Через три часа об этом знала вся верхушка, и теперь они позволяли Шефу швыряться трубками. Они были готовы потерпеть еще немного. А потом выгнать взашей всех людей Лавровского. И Шефа в том числе. Шеф не боялся остаться без работы – он просто не любил, чтобы из-под него вытаскивали стул. Хороший мягкий импортный стул в кабинете заместителя начальника СБ, куратора спецпроектов.

– Ты что, неудачно побрился? – не выдержал Шеф, забрасывая в рот пару таблеток от головной боли.

– Там проход был узкий, – ровным, безэмоциональным голосом ответил Монгол. – Только боком можно было пролезть. Я пролез.

– Это хорошо, что ты пролез... – вздохнул Шеф. – Меня другое волнует. Мадам, – его хмурый взгляд остановился на Морозовой, которая в данный момент изучала состояние своих ногтей. – Мадам Морозова, я не очень понял смысл вашего вчерашнего налета на жилой комплекс «Славянка»... Я, кажется, поставил вам другую цель, совсем другую. Я не просил устраивать цирковое представление, я не просил мериться силами с тамошней Службой безопасности... – он снова покосился на Монгола. – Я также не просил биться физиономией о стену. Я просил выяснить местонахождение человека – всего лишь...

– Но вы добавили: срочно, – напомнила Морозова. – Потому мы и бросились биться мордами о стену, вместо того чтобы пару недель посидеть, подумать и подготовить такую операцию, при которой нас было бы не видно и не слышно.

– Неправильный ответ, – сварливо заметил Шеф. – Ты должна была просто сказать: «Извините, мы облажались». Ты не умеешь признавать собственные ошибки...

– Извините, мы не облажались, – перебила его Морозова.

– Докажите мне это, – Шеф скрестил руки на груди и откинулся на спинку кресла, весь олицетворение скепсиса и неверия в способности своих подчиненных. Морозова знала, что это лишь игра, своего рода педагогический прием, однако она терпеть не могла таких игр и таких приемов. Не нравится – набери других людей.

– Я скажу о результатах. Работа была поспешная, грязная, но тем не менее... Вот что мы имеем на сегодняшний день. Господин Романов был сотрудником корпорации «Рослав», причем сотрудником настолько непримечательным, что до этой недели он никогда не попадал в поле зрения наших служб. Та открытая информация, что имеется по Романову, очень скупа, и, таким образом, вообще непонятно, из-за чего возник переполох. Немногим лучше известно, что произошло после исчезновения Романова. Искать его начали вечером в пятницу, и скорее всего именно в пятницу он пропал. По свидетельству соседей Романова, примерно в восемнадцать часов к нему домой приехали люди из СБ. В квартире никого не было. Тогда люди из СБ стали опрашивать соседей, а те могли лишь сказать, что утром Романов, как обычно, уехал на работу, дочь, как обычно, ушла в гимназию, которая находится на территории жилого комплекса «Славянка-2». Все как обычно, за исключением того, что вечером домой они не вернулись.

– То есть пропала и дочь Романова? – уточнил Шеф.

– Она не вернулась домой. Служба безопасности задавала соседям вопросы о ней.

– А жена? Я так понимаю, что там еще имелась и жена?

– Насчет нее Служба безопасности вопросов соседям не задавала, а вчера, то есть во вторник, четыре дня спустя после исчезновения Бориса Романова, сосед видел его жену на территории «Славянки» в окружении нескольких мужчин. Соседу показалось, что жена Романова чувствовала себя несколько скованно.

– Ясно, – сказал Шеф. – Жену сразу же взяли под колпак.

– Взяли и не выпустили до сих пор, – добавила Морозова. – Она все еще у них.

– Откуда такие сведения?

– Квартира не производит впечатление жилой. В холодильнике лежат просроченные продукты. Вероятно, ее отвезли в какое-то охраняемое место и там проводят с ней работу. Между прочим, в ванной комнате у них две зубные щетки, а не три. Одна из них – детская. Отсутствует кое-какая женская одежда, в то время как мужская одежда вроде бы вся на месте...

– То есть жене Романова позволили забрать с собой кое-какие вещи, а у самого Романова и его дочери такой возможности не было? Получается, мы говорим о похищении?

– Нет, – сказала Морозова. – Это не похищение, – она посмотрела на Дровосека. – Давай, хвастайся...

– Ну, – сказал Дровосек, пытаясь скрыть самодовольную усмешку. – В общем, такое дело... Мне велели заняться Бурмистровым. Тём типом, который вроде бы подписал заявление о пропаже Романова. Я выяснил, что этот Бурмистров работал вместе с Романовым. И живут они в одном доме. Мелкий такой клоп, спец по компьютерам.

– Что ты с ним сделал? Я помню, последний спец по компьютерам, который попался в руки вашей команде, плохо кончил, – жестоко сострил Шеф, и улыбка Дровосека сошла на нет.

– Я с ним ничего не делал, – буркнул он. – Я с ним поговорил. Сначала я ему позвонил и сказал, будто Романов просил кое-что передать ему. Назначил встречу.

– Он пришел?

– Он прибежал, – не без удовлетворения произнес Дровосек. – Чуть штаны не потерял, вот как он бежал...

– Он подписывал заявление в милицию?

– Он подписал чистый лист, который ему дали в СБ. А так он вообще никуда не выходил из здания «Рослава» аж до субботы. Его допрашивали всю ночь, думали, что он тоже замазан в романовские штучки...

– Это уже какой-то сленг: «Романовские штучки». Проясните для меня, чайника лоханутого, – попросил Шеф, жалобно щурясь.

– Этот Бурмистров сказал мне, что Романов украл триста тысяч. И свалил вместе с ними.

Шеф некоторое время молчал, осмысливая услышанное.

– Триста тысяч американских денег? – уточнил он.

– Их самых.

– Наличными?

– Без понятия.

– Где работал Романов? В каком отделе?

– Названия мне Бурмистров не сказал, сказал только, что начальника зовут Дарчиев и всего их в этом отделе два человека – он и Романов. В смысле, было два человека. Теперь остался один.

– Так, – Шеф неожиданно широко улыбнулся, оглядывая морозовскую команду. – Вот оно и всплыло...

– Что у вас там всплыло? – невинно поинтересовалась Морозова.

– Отдел из двух человек, работая в котором можно легко стащить триста тысяч баксов. Человек из этого отдела – очень ценный человек, если он пропадает, его тут же начинает искать вся рославская Служба безопасности. Это отдел, имеющий отношение к банковской сфере деятельности «Рослава». Последствия исчезновения такого человека могут быть очень серьезными – отчего и беснуется Челюсть.

– Целая куча всего, – подытожила Морозова. – А еще вы сказали, что за эту всплывшую кучу... Извините, но вы сами так сказали. Так вот, за эту внезапно всплывшую кучу «Рослав» должен согласиться на возвращение в Москву Лавровского.

– Кстати, я хотел узнать... – вдруг снова проснулся Дровосек, но Морозова прекрасно понимала, в чем причина этого феномена, и шепотом посоветовала Дровосеку заткнуться.

– Все правильно, – Шеф сиял как начищенный таз. – И про Лавровского – правильно. Мы вышли на человека из отдела, через который происходит нелегальная переброска денег «Рослава» за границу, на тайные счета, в офшоры, еще черт знает куда... Это никогда и нигде не афишируется. Больше того – может быть, вы знаете, что у корпорации «Рослав» имидж компании, которая ни копейки не вывозит за рубеж, а все вкладывает в восстановление отечественной экономики. На этом имидже строится все влияние генерала Стрыгина в правительстве, Думе, министерствах... И все мы находим человека, который перекачивал миллионы стрыгинских денег за кордон, и если этот человек дает нам подробную информацию обо всем процессе – названия банков, номера счетов, суммы, имена, даты... Мы тогда получаем такую дубину! – Шеф потряс в воздухе сжатым кулаком. – И этой дубиной мы сможем так хрястнуть Стрыгина по башке! Они нам не только Лавровского в Москву вернут, они нам еще...

– А премия нам за это будет? – вырвалось у Дровосека накипевшее. – Ведь такое большое дело сделаем...

– Премия? – Шеф, судя по всему пребывал в прекрасном расположении духа и был готов простить Дровосеку все глупости, прошлые, настоящие и будущие. – Да ради бога...

– Ух ты, – сказал довольный Дровосек. – Круто...

Часть III
Охотники на крыс

Марина Романова: наше старое место

Когда вечером в пятницу молодая, красивая, хорошо одетая женщина стоит у входа в Парк культуры, это вызывает у проходящих мимо мужчин вполне определенные предположения на ее счет. Марина больше устала не столько от ожидания, не столько от выхаживания по замкнутому маршруту: пять шагов вперед – пять шагов назад, сколько от бесконечно возникающих самодовольных улыбок и соответствующих предложений. Эти предложения сопровождались небрежным кивком в сторону припаркованной слева от входа в парк иномарки, где-то там же стоял и черный микроавтобус с четырьмя людьми из Службы безопасности «Рослава». Отправив Марину прогуливаться у входа в парк, они прицепили ей рядом с пуговицей пальто черную кнопку микрофона.

– Как в кино, – не удержалась Марина.

– М-да, – пробурчал молодой человек, оснастивший Марину микрофоном. Он волновался, другие трое тоже, волновались, а Марина – нет. Она перестала волноваться, когда ей сказали, что ко входу в парк она пойдет одна, без сопровождающего. Стало быть, она приобретала самостоятельность в действиях. За ней наблюдали из машины, ее слушали через микрофон, но никто не держал ее за руки и за ноги, а стало быть, Марина могла кое-что сделать сама. Нужно только было понять – что. А для понимания ей нужен был Борис. Но вместо Бориса из темнеющего воздуха один за другим возникали какие-то совершенно незнакомые типы, уверенные, что Марина непременно согласится ехать с ними в ресторан, в ночной клуб или даже в сауну.

На седьмом или восьмом человеке Марина почувствовала, что ее терпение заканчивается. Она едва не отправила следующего претендента матом, но сдержалась и неожиданно для самой себя попросила у приставучего парня закурить. Марина бросила это дело, когда забеременела Олеськой, то есть тринадцать с лишним лет назад. Бросила и не жалела, думая, что должно случиться нечто совершенно экстраординарное и вышибающее из колеи, чтобы она снова взялась за сигареты. Вот оно и случилось. Молодой человек в кожаной куртке, ссудивший ей «Мальборо», надеялся на продолжение общения, но Марина, затянувшись, предложила ему пойти погулять на все четыре стороны.

– Вот сучка, – расстроенно сказал несостоявшийся кавалер и зашагал к воротам парка. Марина курила с неожиданным кайфом и думала, что парни в микроавтобусе наверняка издергались, наблюдая, как к ней подваливают один за одним мужики, но ни один из них в результате не оказывается Борисом. Марина решила, что это хорошо. Они устанут дергаться, и когда появится Борис, сообразят не сразу, дадут Марине перекинуться с мужем парой слов. Марине нужно было заранее продумать тот вопрос, который она задаст Борису, потому что именно эти несколько слов – вопрос и ответ – должны были все решить, потому что именно на этом должно быть выстроено решение Марины: что ей делать дальше. То ли вцепиться в Бориса и держать его так, пока не подбегут люди из Службы безопасности, то ли, наоборот, кричать ему: «Беги, это засада!» И самой ринуться вслед за Борисом. Марина представила себе эту сцену, вспомнила про пистолет в кобуре мрачного типа, и вариант с забегом на длинные дистанции показался ей не слишком реальным.

Вообще, все это было странно, непонятно и не ко времени. Завтра – день рождения Бориса, куплены продукты, званы гости... Подарок опять-таки лежит в пакете на сиденье микроавтобуса. И вдруг весь этот цирк. Типичная мужская безответственность. И типичная мужская самоуверенность, что они лучше всех все знают и понимают. Как Борис ни словом не обмолвился о своих планах, так и эти четверо толком и не сказали, что у них там стряслось на работе. Первая версия, пришедшая в голову Марины, не была слишком оригинальной. Марина подумала о другой женщине. Но при чем здесь Служба безопасности? Или они уже контролируют и семейную жизнь своих сотрудников? Полный бред. Ну и даже если Борька собрался к другой женщине, то зачем устраивать такой цирк, зачем вытаскивать Олеську с занятия... Зачем назначать какие-то встречи у Парка культуры? Значит, это не про баб. Значит, это про что-то другое. Другим могла быть только работа, а работа Бориса была для Марины темным лесом. Но что в этом темном лесу могло случиться такого, что за Борькой гоняются вооруженные мужики в количестве четырех? Что он там мог натворить? Марина не знала ответа на эти вопросы.

Она лишь думала, что Борис зря утащил с собой Олеську. Какой бы там ни вышел у него на работе конфликт, нечего было в это вмешивать дочь. Марина с Олеськой переждали бы всю эту заваруху, подождали бы, пока Борис набегается... У девочки переходный возраст, а тут такие моральные потрясения. Напрасно, напрасно. Марина бросила окурок в урну. Она торчала здесь уже битый час, а Борькой и не пахло. Может, та бабка на вахте что-то неправильно поняла? А может, все это вообще одно большое недоразумение, и Борька с Олеськой сейчас сидят дома и недоумевают, куда это запропастилась мама? Надо бы позвонить...

Марина посмотрела в сторону черного микроавтобуса, практически неразличимого в сплошном ряду машин, выстроившихся вдоль проезжей части. Зато чертовски хорошо была различима гигантская фигура пучеглазого императора Петра, наводившая в этот вечер на Марину особенно невеселые мысли навроде «Живешь вот так, живешь, а потом там, наверху, случается какая-нибудь заварушка, и на тебя просто наступают, не заметив, как если бы наступил вот такой вот истукан...»

– Марина?

Она обернулась, смерила мужчину подозрительным взглядом, вздохнула и выдала обычный вердикт:

– Свободны, молодой человек, свободны...

– Но вы же Марина, – упрямо повторил он.

– Даже если мы где-то встречались... – Марина начала эту отповедь, но вдруг поняла, что нигде они с этим парнем не встречались. Ей очень захотелось оглянуться на микроавтобус и посмотреть – выпрыгнули уже эти уроды или нет, но она не стала давать повода для таких прыжков. Она наивно загородила микрофон ладонью и скороговоркой высыпала незнакомцу:

– Быстрее говорите, нас слушают... Вы от Бориса, да? Он вас послал?

– Да-а... – протянул парень. – Кто нас слушает-то?

– Быстрее говори! – взмолилась Марина. – Быстрее!

– Я – там... – Парень махнул рукой в направлении Центрального дома художника. – Там был... Мужчина с дочкой... Попросил сюда подойти, сказал, что вы его жена – Марина... Сказал, что ему сюда опасно идти, а мне ничего не будет. Мне ведь ничего не будет?

«Если умеешь быстро бегать», – подумала Марина, но вслух прошипела:

– Ну!

– Они там вас ждут... Они вас ждали в какой-то там школе, но вы опоздали...

– Я знаю!

– Что?

– Ничего, дальше! – Ей уже слышался топот ног со стороны микроавтобуса.

– Если можете, идите сейчас к ним...

– А если не могу? – Топот ног становился все более реальным.

– Они вас будут ждать... У Парамоныча, что ли... Без вас они никуда не уедут...

– Пошел! – Марина резко толкнула парня от себя. – Пошел, быстро! Беги, придурок, беги!

– А? – Он не сразу понял, почему он придурок, но что нужно бежать – эта команда была выполнена моментально, за несколько секунд до того, как с Мариной поравнялась пара бегунов из микроавтобуса. Марина взяла на себя первого, она врезалась в него грудью, попыталась схватить за руки, истерично выкрикивая:

– Это же не он, не он! Он просто подходил! Это не муж, не муж!

Ее грубо и бесцеремонно отшвырнули в сторону, ногти Марины бесполезно царапнули рукав куртки, а крик нелепым, бессмысленным звуком повис в вечернем воздухе, на секунду заглушив развеселую музыку, что доносилась из парка. На несколько секунд Марина оставалась сама по себе, однако думать в это время она не могла ни о чем другом, кроме как о бегущих в сторону Ленинского проспекта троих мужчинах – один впереди, двое чуть сзади... Марина согнулась, как будто ее мучила боль в позвоночнике, и прищурилась, пытаясь разглядеть спины преследователей и преследуемого, но тут секунды ее свободы закончились, тяжелая рука ухватила Марину за предплечье и потащила в сторону микроавтобуса.

– Куда? Куда вы меня? – играла возмущение Марина. – Ведь я еще мужа не дождалась! Подождем еще немного!

Но никто больше не собирался ждать, и никто не собирался больше с ней церемониться. Мерзнущие продавцы воздушных шаров и мороженого, а также завершающие трудовой день уличные фотографы удостоили равнодушным взглядом рядовую сцену – мужчина тащит женщину к машине, женщина слегка пищит и машет руками. Не было в этой сцене ничего выходящего за рамки обычной вечерней жизни огромного города, никакого криминала, никакой чрезмерной жестокости. Да и Марина, к слову сказать, не слишком напрягала связки и не слишком махала руками – возмущалась больше из игры.

Она воспринимала происходящее слишком легкомысленно – хотя Марина удивилась бы, услышав такое про себя. Она была столь наивна, что не верила, будто с ней может случиться что-то нехорошее. Она не беспокоилась за себя, она беспокоилась за Олеську, за мужа, за парня, пустившегося в забег наперегонки с людьми из Службы безопасности. Она не беспокоилась лишь за себя, и это было ошибкой.

Впрочем, от самой Марины Романовой тут уже очень мало что зависело.

Челюсть: корпоративная безопасность

История вражды всегда интереснее и насыщеннее событиями, нежели история дружбы, а потому история отношений двух корпораций, «Рослав» и «Интерспектр», привлекала внимание как серьезных аналитиков-экономистов, так и журналистов желтоватого оттенка. С настоящим положением дел в этой истории все было более-менее ясно, а вот прошлое было довольно туманно, и истинных причин смертельной вражды вряд ли кто-то помнил, в том числе и многие из руководства двух конкурирующих корпораций. Получались этакие новые Монтекки и Капулетти, однако в связи с серьезной разницей в возрасте между потомками генерала Стрыгина и бизнесмена Лавровского ожидать появления новых Ромео и Джульетты, способных положить конец многолетней вражде, не приходилось.

Публикации по данному вопросу сходились в одном – вражда эта застарелая, уходящая корнями аж в начато девяностых годов двадцатого века, когда отставной генерал-ракетчик и бывший старший научный сотрудник какого-то московского НИИ пустились во все тяжкие российского бизнеса. В один не слишком прекрасный момент их траектории пересеклись.

В некоторых глянцевых журналах, ориентированных на скучающих женщин среднего возраста, излагалась романтическая история о некоей топ-модели, на которую заглядывались и Лавровский, и Стрыгин, и даже после того, как топ-модель затерялась где-то в Европе, чувство соперничества осталось.

Более серьезные издания рассказывали историю борьбы за дворянский особняк девятнадцатого века, который оба бизнесмена хотели сделать своей резиденцией. Первоначально якобы зданием владел Стрыгин, но потом Лавровский подал в суд и выиграл дело, однако вместо здания получил развалины, потому что хитроумный генерал перед тем, как покинуть здание, то ли подготовил взрыв газа, то ли продырявил все водопроводные трубы. Короче говоря, резиденцию Лавровскому пришлось строить совсем в другом месте.

Самые же информированные люди в очень осторожных выражениях сообщали, что некогда эти два человека даже имели совместный бизнес, точнее, Лавровский вел бизнес, а генерал Стрыгин со своей охранной структурой его прикрывал по всем пунктам. Однако затем генерал решил не просто прикрывать бизнес, а руководить им, о чем и было сообщено Лавровскому. Тот на открытый конфликт не пошел, но потихоньку перевел все имущество и все активы под другую вывеску, и в один прекрасный день генерал Стрыгин обнаружил, что руководит и одновременно охраняет пустой офис, в котором даже завалящего компьютера не осталось. На ошибках учатся, и в следующий раз Стрыгин уже не выпустил попавшую под него фирму, а Лавровский обзавелся собственной мощной Службой безопасности, безо всяких посторонних генералов.

Так или иначе, но в итоге родилось состояние перманентной войны, ставшее очевидным, когда обе корпорации распространили свои интересы за пределы Москвы и области, влезли в экспорт металлов и нефтепродуктов, в импорт продовольствия, в игры на рынке ценных бумаг... И в политику, куда уж без нее.

Почему-то всюду выходило так, что интересы Лавровского и Стрыгина без конца сталкивались: в Екатеринбурге и Норильске, в Новороссийске и Якутске, в Липецке и Челябинске. Противостояние приняло такой характер, что лобовые стычки Службы безопасности уже мало что решали, главные битвы разворачивались в пределах Садового кольца, и победителем становился тот из двоих, кто ближе пробирался к первым лицам государства. Стрыгин торжествовал победу на закате правления Коржакова, однако затем наступил неизбежный откат и реванш людей Лавровского, который активно сотрудничал с Чубайсом. Апофеоз этих успехов наступил при премьерстве Кириенко, когда Лавровский провел шестерых своих людей на посты федеральных министров. Потом был август девяносто восьмого, отставка Кириенко и период временного равновесия, когда обе корпорации боролись не друг с другом, а за собственное выживание в рехнувшейся российской экономике. Первым в себя пришел Стрыгин, надежно оседлавший нефтяную трубу. Он снова тихой сапой пролез сначала в Белый дом, а потом и в Кремль, трубя о необходимости поддержки отечественного производителя и имея в виду себя самого. Стрыгина поддержали, а он поддержал тех, кто поддержал его. В результате вдруг откуда ни возьмись всплыли несколько уголовных дел, по которым Лавровский проходил главным фигурантом. Брошенная некогда Лавровским фраза «эта страна слишком мала для нас двоих» вышла теперь ему боком – он срочно отбыл в Англию под предлогом необходимости срочно вылечить зубы, и это лечение затянулось на многие месяцы. В Генеральной прокуратуре недвусмысленно давали понять, что, если Лавровский рискнет пересечь российскую границу, он будет немедленно арестован, потому как доказательств накоплено выше крыши. Лавровский прокуратуре верил и домой не спешил.

В его отсутствие Стрыгин совершенно распоясался, не видя больше себе достойного противника. Внутри «Интерспектра», напротив, царили разброд и уныние. Однако по прошествии шести месяцев изгнания Лавровского вдруг поползли слухи, взбудоражившие и тех, и этих. Слухи состояли в том, что Кремль недоволен чрезмерным усилением корпорации «Рослав» и лично генерала Стрыгина, а потому планирует либо посадить самого генерала, либо вернуть в Москву его заклятого врага, чтобы соблюсти баланс сил. Встревоженный Стрыгин забил тревогу внутри корпорации, объявил чуть ли не военное положение и обязал СБ в лепешку разбиться, но не допустить ничего подобного. После месячного аврала все вроде бы успокоилось, а слухи не подтвердились – тем не менее Стрыгин помнил о пережитом страхе и регулярно проводил в своем подземном офисе совещания с руководством «Рослава» по проблеме «корпоративной безопасности». Эти совещания проходили в обстановке строжайшей секретности, и приглашались туда лишь высшие должностные лица.

Челюсть не был высшим должностным лицом, он был лишь заместителем руководителя СБ. Поэтому приглашение принять участие в подземном совещаний должно было бы его радовать – но не радовало. Оно должно было греть его самолюбие – но не грело.

Потому что звали Челюсть на совещание не для того, чтобы выслушать его компетентное мнение по создавшимся проблемам. Его звали, чтобы посмотреть на человека, который эти проблемы создал.

А в глубине души, на суперсекретном совещании с самим собой, Челюсть молил бога, чтобы ни Стрыгин, ни другие шишки никогда не узнали – проблемы, из-за которых они собрались разделывать Челюсть, – это еще не все.

Было и еще кое-что.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю