Текст книги "Не смотри в глаза пророку"

Автор книги: Сергей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Любопытные подробности

Зазвонил телефон. Рита посмотрела на дисплей: Вировойша.

Она поморщилась, подождала еще немного и взяла трубку.

– Старший лейтенант Чернова.

– Зайдите, – сказал Вировойша вместо приветствия.

– Есть, товарищ майор, – приглушенным голосом, точно опасаясь кого-то, сказала она.

Толик Голованов, сосед по кабинету, покачал головой.

– Нарвешься, Ритка. Он мстительный.

– Я знаю, – беспечно сказала она. – Я сама такая.

Вировойша сидел за столом, он был хмур, и Рита с первого взгляда поняла, что дела плохи.

– Был у Цилиндра? – спросила она, без приглашения садясь за стол.

Вировойша поджал губы.

– Извольте обращаться по форме, товарищ старший лейтенант.

– Есть, товарищ майор.

Рита и не подумала обижаться. Этим она уже переболела и теперь испытывала только любопытство, глядя на красивое изможденное лицо начальника. Еще бы не быть ему изможденным! Дело, в котором Вировойша хотел блестяще отличиться, с первых же дней встало намертво, и, как ни билась вся группа, не было никаких сколько-нибудь значимых результатов. Прошло больше месяца; Цилиндр, тыча пальцем вверх, требовал предъявить ему хоть кого-то, похожего на преступника, или труп сторожа, но все его требования пока только требованиями и оставались.

Вировойша, как ни крепок был, поник, потемнел и похудел и всерьез опасался за свою карьеру. Рита и та порой испытывала к нему чисто материнскую жалость. Это было новое и не неприятное чувство, и она с интересом к нему прислушивалась, понимая, что перешла на какой-то новый уровень, дотоле ей неизвестный.

Однако же гроза нависала и над ней, и надо было срочно ее отводить.

– Что у вас? – спросил Вировойша, глядя куда-то вбок, как будто у него болела шея. – Только прошу коротко и по существу.

– Есть коротко и по существу, – снова не обиделась Рита. – Товарищ майор, я нашла человека, который работал у Никитина.

– Что? – воскликнул Вировойша. – И ты только сейчас мне об этом говоришь?

Забывшись, он перешел на «ты», чему Рита тут же улыбнулась в душе.

– Но я только вчера все выяснила, – невинно глядя измученному майору в глаза, сказала Рита. – Вот хотела все подготовить и доложить.

– Докладывайте, – потребовал Вировойша.

– Человек, которого мне удалось разыскать, был помощником профессора Никитина, – неторопливо начала Рита. – Его зовут Меньшов Леонид Николаевич. В начале восьмидесятых он входил в группу Никитина. Кандидат наук. Многообещающий молодой ученый, он должен был сделать громкую научную карьеру. Но потом что-то случилось с психикой, он долго лечился, одно время числился среди умерших, в девяностые годы обнаружился среди московских бомжей, снова пропал, лежал в психушке… Словом, жалкая история.

– Дальше, дальше – поторопил Вировойша.

– Сейчас он проживает в деревне Озерки, недалеко от Москвы. Я едва сумела выйти на его след. Ведь кроме него, никто из участников эксперимента не выжил. Сам Никитин, как вы знаете, уехал за границу, и там его след потерялся; одна из его ассистенток умерла, медсестры тоже, хотя вряд ли медсестры могли бы рассказать что-то стоящее.

– Это все мне уже известно. Давайте про Меньшова.

– Есть про Меньшова, – подчинилась Рита. – Сейчас он живет в деревне, в домике, похожем на сарай, один, даже собаки нет. Что-то сажает на грядках, с соседями почти не знается. Они считают его немного тронутым, но, как мне показалось, относятся хорошо. Одна женщина, такая симпатичная, нестарая еще, даже намекнула, что взяла бы его к себе, какой-никакой, а мужик. Но только он намеков не понимает, и ей страшновато: вдруг подожжет чего…

– Ты это нарочно? – из последних сил сдерживаясь, спросил Вировойша.

– Но вы же сказали – про Меньшова, – удивилась Рита.

У Вировойши заходили желваки.

– Чернова, не валяй ваньку! Я сказал: по существу. Вот и давай по существу.

– Есть, – сдалась Рита. – Кстати, Меньшов сейчас не Меньшов, а Лазарев.

– То есть?

– В девяностых, когда он бомжевал после того, как бандиты отобрали у него квартиру, он потерял все свои документы. Возможно, их использовали те же бандиты. Но это неважно, – глядя на темнеющее лицо Вировойши, мигнула Рита. – Дело в том, что у него одно время была потеря памяти, и кто-то выдал ему новые документы на фамилию Лазарев. В общем, темная история, в ней надо еще разобраться.

– Разберемся, – буркнул Вировойша, взглядом поторапливая подчиненную. – В другой раз.

Рита кивнула.

– Ну да. Так вот, я думала, что мне никогда не удастся отыскать Меньшова. Но я на всякий случай закинула его биометрические данные в компьютер, и он позавчера выдал мне Лазарева. Я сначала не поверила, думала, ошибка. Внешне фото Меньшова и Лазарева совершенно не похожи. Там – молодой приятный мужчина, тут какой-то страшный дядька, обрюзгший, лысый…

В этот момент Рита невольно глянула на лоб Вировойши, где две глубокие залысины предвещали скорую катастрофу.

Тот перехватил ее взгляд и покраснел. Намечавшаяся плешь доставляла ему массу огорчений. Как все писаные красавцы, он трепетно относился к своей внешности, и всякий ущерб, наносимый ей природой, оставлял глубокую зарубку на его сердце – сердце сухого и в общем-то заурядного служаки.

Рите снова стало его жалко.

– Я поехала в Озерки, чтобы на месте провести идентификацию, – деловито продолжила она, преданно глядя в глаза Вировойши. – Да, Лазарев оказался Меньшовым. Более того, он сам подтвердил это. Правда, не сразу. Он вообще не хотел разговаривать, даже в дом не пускал. Но я сказала, что я журналистка, пишу статью о профессоре Никитине и его экспериментах, и он оттаял. Даже рассказал кой-какие подробности, которых нет в досье.

– Любопытно, – пробормотал Вировойша.

– Да, товарищ майор, любопытно, – кивнула Рита. – Оказывается, наш профессор действительно гений. Он разработал особую методу стимуляции головного мозга, при которой человек, обладающий определенными способностями, начинает угадывать будущее.

– Вопрос: где таких людей взять? – усмехнулся Вировойша.

– Вот! – торжествующе сказала Рита. – Никитин разработал специальный тест, который позволял выявить у детей паранормальные способности. В частности, его интересовали дети, имеющие склонности к ясновидению. Он объездил массу интернатов.

– Почему именно интернатов?

– Ну, – замялась Рита, – эксперимент был довольно опасным. Не исключалась вероятность летального исхода. Поэтому специально отбирались сироты или те, от кого отказались родители.

– Понятно, – кивнул Вировойша. – Продолжай.

– Никитин собрал группу из восьми детей шести-семи лет. Ему был выделен специальный корпус на базе зоны отдыха КГБ, придан штат медсестер и воспитателей. Девочки, которых было три, жили отдельно от мальчиков. По словам Меньшова, дети содержались очень строго. Это и понятно: эксперимент был очень важный, поэтому детям необходим был особый уход.

– Это мы уже знаем, – снова не сдержал нетерпения Вировойша. – Ближе к сути.

Рита почувствовала досаду. На себя. Кого она вздумала жалеть? Этого себялюбца? Да ему никакие чувства, кроме желания отличиться по службе, неведомы. С какой же стати она должна награждать его своим сочувствием – тем, что он все равно никогда не оценит?

– Эксперименты шли успешно, – сухо продолжила она. – По словам Меньшова, методика Никитина приносила удивительные результаты. Дети начинали буквально видеть то, что должно было произойти в ближайшем будущем, то есть через несколько секунд. Но учитывая, что они были малы, годам к пятнадцати-двадцати они должны были предвидеть события на дни, а может быть, месяцы и годы вперед.

– Наивные мечтания, – криво улыбнулся Вировойша.

– Так думали многие, – кивнула Рита. – Эксперимент Никитина все время подвергался нападкам. А когда из-за приступа менингита умер один ребенок, эксперимент в спешном порядке свернули. Никитин пытался оправдаться, но уже начались новые времена, всем стало не до того, и о нем и его эксперименте скоро забыли.

Вировойша помолчал.

– Это все, что вы узнали от Меньшова? – спросил он.

Его вспыхнувший было интерес угасал, что и означило возврат к уставному обращению.

– Нет, – ответила Рита. – Не все.

– Чего же вы тянете? – рассердился Вировойша. – Не на свидании.

Рита вспыхнула.

– Кажется, свидания больше по вашей части, товарищ майор, – выпалила она.

Она ожидала чего угодно, но только не самодовольной улыбки, которая расплылась по лицу Вировойши. Рита запоздало поняла, что, желая уязвить, польстила ему самым лучшим образом, и от этого разозлилась еще больше.

«Павлин, – подумала она. – Павлин и пошляк. Глядеть противно. А на людях строит из себя святошу».

– Рита, давай без истерик, – по-товарищески сказал Вировойша. – Ты же понимаешь, как Цилиндр дерет с меня шкуру. Второй месяц пошел, а мы по нулям.

Товарищеский тон подействовал. Рита как-то сразу успокоилась, позволив себе в него поверить, и поняла, что конфликтовать ей вовсе не хотелось. Все-таки делали они одно дело, а Вировойша, как ни пытался сохранить лицо, выглядел неважно. Тут ее женский взгляд обмануть было трудно.

– У тебя тоже? – спросила она.

Вировойша махнул рукой.

– Полный завал.

– А ребята?

– Сторож пропал, как сквозь землю провалился. И никаких следов или свидетелей, Ивакин уже не знает, куда кинуться. Сергеев тоже ничего путного не раскопал. Похоже, и его обезьяны, и мой индуктор – ложный след. Я думал, может, ты чего нароешь по своим деткам? Будет хоть какая зацепка. Но, похоже, и тут глухо.

– Меньшов видел Никитина, – сообщила Рита нарочито равнодушно.

Вировойша непонимающе уставился на нее.

– Год назад, – уточнила Рита, наблюдая, как у него снова загораются глаза.

– Где? – осторожно спросил Вировойша.

– В Москве.

– То есть… Никитин никуда не пропадал? Он здесь?

Рита пожала плечами.

– Точно сказать нельзя, где он сейчас. Да и показания Меньшова не слишком убедительны.

– Да, – спохватился Вировойша. – Если он лечился в психушке, то это не самый надежный свидетель. При каких обстоятельствах, кстати, он видел Никитина?

– Говорит, на улице.

– Ах, на улице, – кивнул Вировойша. – Понятно. Может, видел, может, нет.

Он надул щеки и разочарованно выдохнул.

– Знаешь, Юра, Меньшов хоть и несчастный человек, – задумчиво сказала Рита, – но он мыслит логично и четко. Его жизнь в деревне – это просто бегство от мира. Но рассудок он не потерял, это точно.

– Ты это к чему?

– Он видел Никитина, товарищ майор, – сказала Рита. – Он не ошибся.

– Допустим, – согласился Вировойша. – Что это нам дает?

– Зацепку.

– Какую зацепку?

– Ту, о которой ты говорил.

– Поясни подробнее.

Рита придвинулась ближе, сложив перед собой руки и устроив на них груди. То, что туда тут же устремился взгляд Вировойши, она постаралась не заметить.

– Допустим, Никитин действительно находится в России, или даже в Москве. В таком случае правомерен будет вопрос: а чем он здесь занимается?

– И чем же? – спросил Вировойша.

– Зная Никитина, – не замечая насмешки, продолжила Рита, – можно предположить, что он решил возобновить свой старый эксперимент. Нашел спонсора среди богатых заинтересованных людей и приступил к делу…

– Почему у нас? – перебил Вировойша. – Что он, за рубежом не мог найти спонсора?

– Кто знает, – пожала плечами Рита. – Возможно, там ему было сложнее адаптироваться. Ученые – люди со странностями. А возможно, сюда его пригласили.

– Да, – кивнул Вировойша. – Пока складывается. И детишек у нас безнадзорных пруд пруди…

– Я думаю, ему не нужны детишки, – заметила Рита.

– Тогда в чем смысл эксперимента? – спросил Вировойша. – Разве он не с детьми работал?

– Вот именно, – сказала Рита. – С детьми он уже работал. И теперь, возможно, хочет поработать со взрослыми.

– С какими взрослыми? – разозлился Вировойша. – Ты меня совсем запутала.

– С теми, – спокойно ответила Рита, – с кем он уже работал.

– А! – дошло до Вировойши. – То есть с теми своими…

– Ну да. А зачем ему начинать все сначала, когда есть готовые кандидаты?

– Верно! – воскликнул Вировойша. – И досье на них из архива для этого похитили. Вот черт!

Он откинулся на спинку кресла и некоторое время смотрел мимо Риты, что-то усиленно соображая.

– Подожди, – сказал он. – Но ты же говорила, что почти все участники эксперимента умерли.

– Почти все, – уточнила Рита. – Но кое-кто остался.

– Кто же?

Рита выдвинула из-под рук папку.

– До недавнего времени в живых оставались только трое из восьми детей. Остальные умерли в основном от проблем с головным мозгом или психикой.

– Кто остался-то? – поторопил Чернову Вировойша.

– Так, – раскрыла папку Рита, хотя прекрасно помнила все наизусть. Но вид отпечатанных листов, она знала по себе, действует убедительнее любых слов. – Стасов Леонид Иванович. Художник. Погиб две недели назад.

– То есть как погиб? – опешил Вировойша. – Убили?

– Нет, – покачала головой Рита. – Выбросился из окна своей мастерской.

– Точно?

– Точно. Да и какой смысл был бы его убивать, если он нужен Никитину живым?

– Логично, – согласился Вировойша. – Но все-таки странно. Только пропали досье, и вдруг погибает один из тех, чьи данные в этих досье содержатся. Разве это не странно?

– Странно, – кивнула Рита. – Но это еще далеко не все странности.

– Давай дальше, – распорядился Вировойша.

Он порозовел и даже как будто помолодел.

Рита склонилась над бумагами.

– Вторая – Софья Майская, профессиональная гадалка.

– Майская – это псевдоним?

– Нет, так назвали в детдоме. В мае подкинули, отсюда и фамилия. Ты же знаешь эту систему.

– Ну да, ну да. Продолжай.

– Так вот, Софья Майская пропала пять дней назад.

– Что значит – пропала? – выпучил глаза майор.

– Пока не установлено. Но есть свидетели, которые видели, что ее якобы насильно усадили в машину и увезли в неизвестном направлении.

– Час от часу не легче, – простонал Вировойша. – Но ее хоть пытались найти?

– Пытались. Но не очень усердно. Она была одинока, сирота ведь. Мужа, детей не имела. Ее подруга заявила в милицию, но известно, как к таким заявлениям относятся в милиции. Сказали, что уехала отдыхать с любовником, а показания свидетелей – сказки. То, что ее мобильный молчит и сама она не выходит на связь, во внимание не принимается.

– Нам надо взять это дело к себе, – решительно сказал Вировойша. – Переключу на него Ивакина. Пусть занимается. Хотя надо сначала доложить шефу. Так, что дальше?

Он только что не потирал руки. От серых щек и тусклых глаз не осталось и следа.

– Таким образом, в наличии остался только один из чудо-детей, – сказала Рита. – Горин Егор Егорович, писатель.

– Подожди, – остановил ее Вировойша. – Горин… Я о нем слышал. Это не тот, которого назвали надеждой нашей литературы? Светский лев и все такое?

– Тот самый, – кивнула Рита.

– А почему Горин? От слова «гора»?

– Я думаю, от слова «горе». Имя, кстати, тоже…

Вировойша пошевелил губами, переставляя буквы в словах.

– Получается, горе в кубе. Забавно, учитывая его гонорары. Ну, что с этим? Он-то хоть на месте?

– Он на месте. Сейчас в Москве, хотя предпочитает жить за границей.

– Ну слава богу. Хоть с ним все в порядке.

Майор снова задумался.

– А может, все это – совпадения? – спросил он.

– Что? – отозвалась Рита.

– Ну, гибель художника, пропажа гадалки… Может, он сам по себе, а она сама по себе? Махнула с любовником на Канары, это и вправду часто бывает. Горина ведь никто не трогает.

– Может, и совпадения, – не стала спорить Рита. – Я просто развивала одну из версий.

– На основании показаний не совсем нормального свидетеля, – прибавил Вировойша.

– Именно так.

– Гм. И что с этим делать?

– Доложить Цилиндру. Пусть он решает.

Вировойша искоса взглянул на Риту. Издевается? Непохоже.

– Факты, конечно, интересные, – изрек он, с минуту подумав. – Все эти инциденты не кажутся мне случайными. Жили-жили до этого времени, а тут вдруг начали погибать и пропадать. И как раз после того, как обчистили архив. В такие совпадения я, честно говоря, не очень верю.

Рита скромно молчала, предоставляя начальнику самому решать, как быть дальше.

– Любопытно, – усмехнулся вдруг Вировойша, – детишки-то никитинские все в непростых людей выросли. На завод никто работать не пошел. Кто художник, кто писатель. Гадалка вон прямо по профилю обучения. Как она гадала, кстати? Все предсказания сбывались?

– Не уточняла, – ответила Рита. – Не было времени. Но я могу узнать…

– Ладно, – великодушно махнул рукой Вировойша. – Не принципиально. Тут на год работы.

– Квартира у нее громадная. В центре.

– У сиротки-то? – усмехнулся Вировойша. – Да, не зря их Никитин муштровал. Похоже, кое-чему выучил.

Рита вспомнила свои первые доклады. Тогда ее подняли на смех. Никто не хотел верить, что можно целенаправленно вырастить провидцев как инженеров или врачей. Все это казалось фантастикой. Вировойша отмахнулся от нее, как от мухи. Занятый своим индуктором, он был уверен, что со дня на день выйдет на след злоумышленников. Даже приматы, которыми занимался Сергеев, казались ему более перспективным направлением.

Но напоминать ему сейчас об этом Рита не хотела. Вопреки тому, что она сказала Толику Голованову, Чернова не была мстительна. Она лишь жаждала справедливости, хотя давно поняла, что ее служба менее всего к этому предрасположена. Но все-таки находились и в ней свои восхитительные минуты, ради которых Рита шла на те ежедневные жертвы, которые никто, кроме нее самой, не понял бы и не принял.

Вировойша взглянул на Чернову и усмехнулся. Казалось, он догадался, о чем она подумала. При всем своем фанфаронстве он был неглуп, а порой даже мудр, как в случае с переходом на товарищеский тон. Рита в душе всегда его опасалась, как в женской компании опасаются самой стервозной подруги. Но еще больше она опасалась показать ему это. Был бы он дураком, ей жилось бы гораздо легче.

– А ведь еще немного, и я начну верить во всю эту галиматью, – сказал Вировойша.

– Ты уже веришь, – спокойно возразила Рита.

– Как будто у меня есть выход, – буркнул он. – Когда так жмут, во что хочешь поверишь. – Он протянул руку. – Давай сюда свои бумаги.

Рита пододвинула папку.

– Что делать с Гориным? – спросила она.

– А что?

– Ну, может, установить за ним наблюдение?

Вировойша, положив папку под локоть левой руки, задумался.

– Наблюдение – слишком жирно, – заявил он. – У нас пока нет оснований, чтобы запросить под это дело людей и технику.

– Но, если пропадет и он, будет поздно, – снова начала злиться Рита.

Но Вировойша уже успокоился.

– Вот ты за ним и присмотри, – распорядился он.

– Это каким образом? – возмутилась Чернова. – Мне, между прочим, и без Горина есть чем заняться.

– Как знаешь, – жестко сказал Вировойша. – Но Горин отныне на твоей совести. Головой за него отвечаешь. Это понятно?

Рита онемела. Она ждала, что ее похвалят и, возможно, поблагодарят. А ее осаживают, как девочку, и взваливают на плечи новую обузу.

Только она хотела взорваться, как взгляд ее упал на папку под локтем Вировойши.

В сущности, чего ей злиться? Ведь она взяла верх. Он может корчить из себя сурового американского босса и давать ей идиотские задания. Но папочку-то взял! И побежит к шефу на доклад с этой папочкой – своей единственной надеждой на упрочение пошатнувшейся репутации. А очередная перемена тона – лишь желание заретушировать проявленную слабость, чего, конечно, ни один уважающий себя мачо простить женщине не может.

Словом, он по-прежнему был жалок, и Рита едва удержалась от снисходительной улыбки.

– Понятно, товарищ майор. Разрешите идти?

Вировойша испытующе посмотрел на подчиненную. Он ожидал он нее несколько иной реакции, но, впрочем, ничего не имел против и ее покладистости.

Майор с дружелюбным видом кивнул.

– Идите.

Рита прошествовала по казенному ламинату, как по подиуму, что выглядело несколько комично, учитывая ее небольшой рост и сапоги на широкой удобной подошве. Однако же сейчас она, как никогда, чувствовала себя родной сестрой тех царственных красавиц, чьи портреты украшали обложки самых модных журналов.

В приподнятом настроении она ступила в коридор и столкнулась с Сергеевым, который вышел на перекур.

– О, Рита, – обрадовался он. – Привет.

С видом знатока он окинул взглядом ее миниатюрную фигурку и разрумянившиеся щеки.

– Ты влюбилась, что ли?

– Не угадал, – сказала Рита. – Но за комплимент спасибо.

– Угу, – уныло потряс головой Сергеев.

Рита, потихоньку приходя в себя, присмотрелась к нему внимательнее.

– Плохи дела, Олег?

– Да не то слово! – отозвался он сердито. – Если бы ты знала, чего я за этот месяц насмотрелся… До конца жизни от мартышек и макак воротить будет.

– Бедный, – посочувствовала Чернова.

– Так если бы толк был, – возразил он. – А то тяну пустышку, как младенец, самому противно. Этому… долдону пытаюсь втолковать, а он знает только одно: рой глубже. Скоро уже до Америки дороюсь!

Сергеев машинально поискал, куда плюнуть, вспомнил о Рите и с шумом проглотил слюну.

– А у тебя что? – спросил он.

Рита увидела, как из своего кабинета выскочил Вировойша с ее папкой в руках. Строго и несколько надменно глядя перед собой, он запер двери и сейчас же свернул в сторону кабинета шефа.

– У меня, кажется, нормально, – сказала она.

– Да ну! – удивился Сергеев. – Расскажешь?

– Давай в другой раз, Олег, – побоялась спугнуть удачу Рита. – Я тороплюсь, правда. Пока.

– Всегда у тебя в другой раз, – проворчал Сергеев ей в спину. – Смотри, плохо кончишь.

А Рита шла по коридору и улыбалась.