Текст книги "Не смотри в глаза пророку"

Автор книги: Сергей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– На «Порше» один к трем, на «Бумер» два к семи, – с готовностью сообщил тот.

– У «Порше» подвеска круче, – сказал стоявший поблизости мужчина с большим животом и двумя юными красавицами под каждой рукой.

– «Бэха» придет первой, я тебе говорю! – доказывал своим приятелям молодой человек с другой стороны.

Заревели моторы – гонщики подкатили к стартовой черте и принялись разогревать моторы.

– Делайте ставку, – напомнил жучок, метнувшись к пузатому мужчине и приняв у него ставку на «Порше». – Через пару минут будет поздно.

Все это время Жанна молчала, прислушиваясь к разговорам то справа, то слева.

Егор заметил, как она бледна.

– Сколько ты хочешь поставить? – спросил он.

– У меня осталось сто тысяч, – сказала она, нервно копаясь в сумочке.

– Разбей на две ставки.

– Нет, – возразила она. – Я поставлю все.

– Это безумие!

– Это мое безумие, – упрямо выкрикнула девушка. – И на это раз я выиграю!

Горин видел, что ее не остановить. Она потеряла голову и могла проиграть последние деньги. Общая сумма проигрыша могла бы показаться неприятной даже обеспеченному человеку. Егор не имел представления, какими средствами располагает Жанна, но, судя по ее виду, она была в отчаянии.

– Вы делаете ставку? – спросил жучок, суетливо перебирая руками перед Жанной.

– Да! – кивнула она. – Сейчас.

Она обернулась к Егору, и он увидел ее прозрачные глаза, наполненные тревогой и мольбой.

– Помоги мне, – попросила она. – Я не могу проиграть.

Ее голос дрогнул, и она отвернулась.

Он с радостью бы ей помог, но с собой у него была, помимо кредитки, только мелочь, тысяч семь, не больше. А здесь принимали только наличные. Даже если бы он и выиграл, это и близко не покрыло бы суммы ее проигрыша. А чем еще он мог ей сейчас помочь, он не представлял. Если только схватить в охапку и утащить отсюда, помешав сделать роковую ставку? Но вряд ли она ему это простит.

Горин вздохнул, решив все же попытаться ее отговорить, но вдруг перед его взором возник серый коридор, а в нем – летящая в кювет машина. Она кувыркалась, как щепка, гонимая бурей. Вдруг из-под ее капота рванулся столб огня. Миг – и она вся вспыхнула, как факел, разбрасывая во все стороны горящие осколки. И тут же откуда-то выскочил летящий «БМВ» и пересек финишную черту.

– На «Порше», – очнувшись, услышал Егор.

Он увидел, что Жанна протягивает свернутые в рулончик деньги жучку, и перехватил ее руку.

– Ты что? – возмутилась она.

– На «БМВ»! – крикнул он. – Ставь на «БМВ».

– Но почему?

Егор ощутил непоколебимую уверенность.

– Не могу объяснить, – шепнул он Жанне на ухо. – Но доверься мне. Поставь на «БМВ».

Девушка посмотрела ему в глаза.

– Вы ставите? – спросил в последний раз жучок. – Да или нет?

– Ставлю, – решилась Жанна. – На «БМВ».

Получив билетик, она суровым жестом сложила руки на груди.

«Как перед казнью», – подумал Егор.

Он почувствовал, что его уверенность убывает с каждой секундой. Если она проиграет, все кончится. И надо было ему влезать со своим советом?

– Я компенсирую проигрыш, – сказал он виновато.

– Я большая девочка, – отрезала Жанна. – Милостыню не беру.

Она отошла от него и встала у старта, внимательно наблюдая за приготовлениями гонщиков. Затем, будто разом потеряв к ним интерес, зашла за спины болельщиков и уже оттуда следила за происходящим. Он хотел бы подойти и поддержать ее, но понимал, что лучше ему держаться на расстоянии.

Сигнальщик поднял флажки.

«Господи! – опомнился Егор. – Надо же предупредить их! Ведь водитель «Порше» может погибнуть!»

Он рванулся вперед, оттолкнув стоящего перед ним мужчину, но в этом миг сигнальщик резко опустил флажки и обе машины, ревя турбинами, стремительно помчались по трассе.

– Полегче, приятель! – услышал Егор за своей спиной разгневанный возглас.

– Извините, – машинально бросил Егор, едва покосившись на человека, которого он оттолкнул, и тут же о нем забыв.

Он замер на месте, глядя на удаляющиеся огни.

«Как их предупредить? – думал он. – Сообщить организаторам? Вряд ли они остановят гонку. Да и едва ли есть такая возможность. И что я им скажу? Они сочтут меня сумасшедшим. А может, я и вправду сумасшедший? Откуда взялись эти видения? Я должен понять, что происходит».

Он бросил взгляд на стоящую в отдалении Жанну.

«Она должна мне рассказать, – решительно подумал Егор. – Ей что-то известно, недаром она сказала «потом». Мне надо было настоять на своем и не ехать на эти дурацкие гонки, пока она мне всего не расскажет. Ну ничего! Теперь она не отвертится».

Он быстро подошел к девушке, снова кого-то толкнув по дороге и забыв извиниться, и дернул ее за рукав.

– Что тебе нужно? – холодно спросила Жанна, глядя вслед удаляющимся автомобилям.

– Знать правду, – отчеканил Егор.

– Я же сказала, потом, – раздраженно ответила она.

– А я говорю – сейчас! – рявкнул он.

На них стали оборачиваться.

– Прошу тебя, потерпи несколько минут, – сказала Жанна сквозь зубы. – Ты все узнаешь.

– Я не собираюсь… – начал Егор гневно.

Но в этот миг Жанна привстала на цыпочки и произнесла, как заклинание:

– Первый поворот.

Горин, внезапно вспомнив о пригрезившейся ему катастрофе, забыл о Жанне и устремил взор на невидимый в темноте вираж.

Если этопроизойдет сейчас, он будет точно знать, что он – преступник. А также сумасшедший, одолеваемый видениями. И значит, единственное, что ему останется сделать, – это срочно обратиться к специалистам, которые, конечно же, упекут его в лечебницу. В мгновение ока об этом проведает общественность: сначала его пожалеют, затем осмеют и как итог отвернутся, ибо кто захочет всерьез связываться с психопатом? И все, конец жизни, ибо из такой ямы не вылезают.

Пока эти мысли вихрем проносились в голове Егора, он не отрывал глаз от далекой трассы.

Вот машины, преодолев, к его огромному облегчению, первый вираж, понеслись ко второму, где недавно насмерть разбился гонщик. Полминуты, отделявшие первый поворот от второго, растянулись для Егора в безразмерную пружину, столь же длинную, сколь и напряженную. Он забыл о том, что находится в поле, что рядом с ним стоит Жанна и что он ждет от нее ответов, что ее ставка обязательно должна выиграть, а он является заложником этой ставки. Все вдруг перестало для него существовать, и остались только он и несущийся на страшной скорости автомобиль в гулкой, глухой ночи. Сейчас его жизнь зависела от исхода гонки, от того, как будет пройден водителем «Порше» второй поворот, и он, сам того не замечая, зашептал слова молитвы.

Вот машины исчезли из виду.

– Второй, – сказала Жанна.

Егор закрыл глаза.

Сейчас, сейчас вспышка огня распахнет ночь, и его существование разломается надвое: «до» и «после» трагедии.

Секунда. Вторая. Третья. Ну!

– Прошли! – выдохнула Жанна. – Кто первый? Кто?!

Егор внезапно ощутил, как сладостен ночной воздух и каким благословенным опахалом веет на него принесшийся с юга ветер.

«Господи, – сказал он себе, широко открывая глаза, – так, значит, все – ерунда? Всего, что я себе надумал, нагородил, ничего на самом деле не существует? Нет никаких видений, а есть только измышления усталого мозга, взвинченные нервы и вырвавшаяся из-под узды фантазия? Какой я болван, – думал Егор, глядя просветленным взором на несущиеся к финишу фары обеих машин. – Навыдумывал себе черт знает чего. Пис-сатель. Жанне сцену устроил! Надо будет как-то извиниться, а то стыдно, стыдно».

Несмотря на стыд, в душе его разливалось давно не испытываемое чувство умиротворения.

«Как все-таки здорово вернуться в мир нормальных людей, к нормальным заботам, мыслям и поступкам, – подумал он. – Надо же, до смирительной рубашки дошел. А еще почитал себя инженером человеческих душ. В своей как следует не сумел разобраться. Спасибо Жанне, помогла».

Егор покосился на девушку, с умилением любуясь ее нежным профилем. Сейчас закончится гонка, они поедут в город, усядутся в каком-нибудь уютном ресторанчике, помирятся, и все в его жизни будет, как прежде.

Вдруг ровный шум моторов был перебит каким-то отрывистым звуком, точно железным прутом стегнули по водосточной трубе.

– Ай! – вскрикнула Жанна, хватая себя обеими руками за щеки.

Послышался треск, накатывающийся грохот, и в толпе пронзительно и страшно закричали женщины.

Егор, все поняв, медленно обернулся.

Одна из машин, уже объятая пламенем, кувыркалась в кювете, как щепка, гонимая бурей. Миг – и мощный взрыв потряс окрестности. На месте машины возникла бешено пылающая груда металла. В свете этого ужасающего костра было видно, как «БМВ» пересек линию финиша, как в панике мечутся люди, как бегут с бесполезными огнетушителями спасатели, вытягивая за собой гигантские тени по алому, будто залитому кровью, асфальту.

«Значит, все – правда», – подумал Егор.

Ему показалось, что его голова сковывается ледяным панцирем и все чувства отлетают от него, как большие печальные птицы. Он ничего не соображал, тупо глядя на столб огня, и даже Жанна, как потрясена она ни была, испугалась, посмотрев на него.

– Что с тобой? – спросила она.

Горин медленно перевел взгляд на девушку. Он слышал, что она о чем-то его спросила, но смысл слов не доходил до его сознания.

– Тебе нехорошо, Егор? – пытала Жанна.

Егор бессмысленно повел головой, реагируя не столько на слова, сколько на интонацию.

Жанна взяла его под руку.

– Пойдем.

Она решительно направилась к своей машине, не обращая внимания ни на мечущихся зрителей, ни на слабое сопротивление Егора.

Кто-то на бегу больно ударил его в плечо – и он очнулся. Он снова увидел горящую машину, услышал крики людей, и даже, как ему показалось, снова начал дышать, хотя и не без труда. Он заметил, что Жанна сильно дрожит, и это вернуло ему самообладание и заставило вспомнить о своем долге защитника.

– Куда мы? – спросил он.

– Надо срочно уезжать, – ответила Жанна. – Здесь нельзя больше оставаться.

– Я думал, тебе здесь нравится.

«Если я еще могу шутить, еще не все потеряно», – подумал он.

Но Жанне было не до шуток.

– Быстрее, Егор, – сказала она. – Сейчас начнется столпотворение.

Она была права. Первая реакция, представляющая собой смесь ужаса и любопытства, прошла, и теперь следовало ожидать повального бегства, сопряженного с неизбежной толчеей и паникой.

Они уже добрались до машины, когда волна опомнившихся зевак откатилась от места аварии и начала стремительно надвигаться на стоянку.

– Садись! – крикнула Жанна. – Быстрее.

Егор распахнул дверцу, глубоко оцарапав ею ни в чем не повинную «Мазерати», и упал на сиденье.

Жанна, как заправский гонщик, дала газ, выскочила на шоссе, развернулась, едва не снеся бампер о стоящий на другой стороне дороги «Лендкрузер», и помчалась прочь, то и дело взглядывая в зеркало заднего вида.

– Вовремя, – пробормотала она.

Егор ей не ответил. Его внезапно охватила такая слабость, что он не имел сил даже обернуться. Но даже если бы он и мог обернуться, он не хотел этого делать. Категорически не хотел. Самое большее, чего ему на эту секунду хотелось, – это чтобы все произошедшее оказалось сном. Страшным, нелепым, продирающим до костей, но – сном.

И однако же – он четко это осознавал – все случилось наяву. Все было реальностью: и гонки, и ставки, и ночной ветер, и мольба Жанны, и катастрофа, и видение – все!

Но как такое может быть?

Мощно гудел двигатель, унося автомобиль с двумя беглецами подальше от затерянного в ночи поля, где еще дымились останки злополучного «Порше». Мизерная эта площадка ровно ничего не представляла на карте мира – так, укол кончиком иглы, и чем больше увеличивалось от нее расстояние, тем спокойнее становилась атмосфера в салоне «Ауди».

Егор, придя в себя, кидал на Жанну вопросительные взгляды, но пока не решался открыть рот.

Жанна между тем гнала машину вперед. Выскочив на Дмитровское шоссе, она взяла направление не в город, а в противоположную сторону. Егор догадался, что она предприняла этот маневр с целью обезопасить себя от возможных и очень нежелательных контактов с органами правопорядка. Оно и правильно. Вины их в аварии нет, а значит, нет и смысла давать массу нелепых показаний, где, несомненно, всплывет информация о незаконном тотализаторе и об их в нем участии.

Едва Егор подумал об этом, как снова его пронзила неприятная мысль о его причастности к аварии. Если бы он предупредил водителя «Порше», возможно, тот, даже не приняв всерьез его предупреждения, на каком-то подсознательном уровне вел бы машину чуть осторожнее и остался бы жив.

Возможно.

Но как узнать, что это «возможно» произойдет, а не произойдет то, что уже увидено?

И как долго он будет находиться во власти этих видений? Если так будет продолжаться и дальше, он, без сомнения, сойдет с ума, ибо выносить это нормальная человеческая психика не в состоянии.

Егор выпрямился и твердо взглянул на Жанну.

– Поговорим?

Она пожала плечами, глядя перед собой.

– Почему бы и нет.

Девушка была сама безмятежность, точно ехала с невинной ночной прогулки.

Егор разозлился.

– Денег не жалко?

Она бросила на него непонимающий взгляд.

– Ты о чем?

Ее нарочитая наивность разозлила Егора еще больше.

– Ты лишилась своего выигрыша.

– В самом деле, – согласилась Жанна.

– Ты актриса? – едва сдерживаясь, спросил он. – Тебя кто-то нанял?

– А если и так? – спросила девушка. – Что это меняет?

– А что должно поменяться?

– Я думала, ты заметил, что.

Егор угрюмо молчал. То, что она начала отвечать на его вопросы, его и обрадовало, и ввергло в сомнение. В ее откровенности оставалась некая подоплека, которая скрывала истину и одновременно обнажала ее так, что Егору становилось жутко при мысли, что он вот-вот доберется до нее. Он хотел и боялся узнать правду, как смертник, который измаялся сидеть в тюрьме и, однако же, готов сидеть в ней вечно, лишь бы не услышать роковой приговор. Умом он понимал, что следует все разложить по полочкам, чтобы его существование обрело наконец ясность, но внутри него все противилось этому, и больше всего он желал сейчас забиться на свой сорок пятый этаж и поставить между собой и истиной, до которой, как оказалось, ему нет никакого дела, непробиваемый заслон.

Жанна, казалось, поняла, о чем он думает.

– Не все так плохо, Егор, – улыбнулась она.

– Для кого? – буркнул Горин, глядя на белое пятно света, бегущее впереди машины.

– Для нас, – не задумываясь, ответила Жанна.

Он помолчал.

– Для нас с тобой?

– Нет, Егор, – покачала головой Жанна. – Для нас всех.

Что-то тупое и холодное вступило в грудь Егора. Он ощутил, что ему снова не хватает воздуха.

«Открыть глаза и проснуться, – приказал он себе. – Открыть глаза – и все кончится».

Но его глаза были широко раскрыты, и напрасно он незаметно от Жанны пребольно щипал себя за ляжку. Все так же мерно гудел двигатель, и все то же белое пятно, чуть подскакивая, бежало впереди машины. Было в этом беге что-то до того неотвратимое, что Егор внезапно успокоился и понял, что ему надо делать.

– Я хочу домой, – сказал он.

– Ты хотел поговорить, – напомнила Жанна.

– Я хочу домой! – стараясь не срываться на крик, повторил он.

– Хорошо, – отозвалась Жанна.

Она развернулась и погнала машину назад, не сделав ни одного лишнего или неточного движения.

Егор позавидовал ей. Ему бы сейчас хоть каплю этой уверенности. Но беда заключалась в том, что он ни в чем не был уверен. Лишь узкой щелкой маячил на горизонте один-единственный выход, и к нему-то Егор устремился всем своим потрясенным до основания существом.

Когда за окном замелькали огни Москвы, он спросил, превозмогая себя:

– Зачем я вам?

Жанна покосилась на него, и на этот раз ее глаза показались ему чернее ночи.

– В первую очередь ты нужен себе, Егор, – сказала она.

– Что это значит?

– Не более того, что я сказала.

– Прекрати нести эту чушь, – вскипел Горин. – Ты можешь мне сказать, кто тебя послал?

Он прикусил язык, но было поздно. Он задал тот самый вопрос, на который не желал получить ответ – уже не желал. Прибежище было рядом, и скоро он избавится от кошмара. И незачем узнавать то, что может лишить его покоя навсегда.

– Могу, – ответила Жанна. – Но мне кажется, ты еще к этому не готов.

Егор молчал. Он попросту переводил дух. И понимал, что на второй заход его не хватит.

– Что я должен сделать, чтобы ты… чтобы вы от меня отвязались? – сформулировал он иначе свой вопрос.

Вместо ответа Жанна положила руку ему на колено и тихонько погладила.

Егор замер, глядя на ее руку с выражением недоверия и готовности немедленно эту руку сбросить.

– Ты перепутала меня с кошкой.

Жанна не ответила. Она еще немного подержала руку и убрала, оставив на ноге тепло своей ладони и вселив в душу Егора временное, хотя и очень слабое, успокоение. Его так и подмывало выскочить из машины и скрыться в ближайшем жерле подземки, но благодаря ласке Жанны он все же высидел до конца дороги.

Она довезла его до самого подъезда.

– Не поднимешься? – спросил он по привычке и тут же пожалел об этом.

Менее всего хотел бы он остаться с ней наедине. Сейчас она внушала ему скорее страх, нежели влечение, и даже нежный овал ее лица и пухлые губы не будили в нем ничего, кроме беспокойства и желания поскорее оказаться за крепко запертой дверью.

– Не стоит, – ответила Жанна.

Горин кивнул и молча направился к подъезду.

Не услышав шума отъезжающей машины, он дошел до двери и обернулся.

Жанна неподвижно сидела за рулем и смотрела ему вслед. Было в ее неподвижности что-то до того пугающее, что Егор, и без того напуганный, едва не бегом припустился к лифту.

«Собираюсь – и вон из страны, – думал он, переводя взгляд вслед за поочередно загорающимися кнопками лифта. – На любой ближайший рейс до Лондона, там в такси и на побережье. Ни одна сволочь не найдет. Забьюсь в деревню, в какой-нибудь домишко на отшибе, где нет ни телевизора, ни радио. Допишу книгу и двинусь еще дальше. В Аргентину, Бразилию, а то в Азию – мир большой, и найти в нем тихое место нетрудно. Через год или два обо мне забудут, в Москве забывают о человеке и за более короткий срок. И черта с два я им дамся».

Зеленые кружки с номерами этажей вспыхивали, как глаза дракона, злобно и презрительно. Никогда еще Егор так долго не подымался наверх. Ему казалось, что его нарочно заперли в этом лифте, что кабина сейчас зависнет, и с ним случится какое-нибудь несчастье вроде обрыва троса или пожара, и он станет либо мешком с костями, либо кучкой пепла, а все из-за того, что он не сумел пройти мимо смазливой девчонки и дал себя втянуть в некую чудовищную игру, смысла которой он не понимает и, возможно, никогда не поймет.

– Дурак! – сказал он вслух и вздрогнул от звука своего голоса, показавшегося ему оглушительно громким.

Вдруг лифт остановился – и Егора прошиб холодный пот. Он едва не вскрикнул, но в последний миг заметил, что горит кнопка с цифрой «45», а стало быть, он приехал на свой этаж и может наконец попасть домой.

Когда створки лифта разъехались, Горин не сразу вышел, а сперва высунул голову и огляделся. Убедившись, что на площадке никого нет, он, стараясь ступать бесшумно, подобрался к своей двери, открыл двойной замок, замирая при каждом щелчке, и боком протиснулся в дверь.

Понимая, что ведет себя, как типичный параноик, Горин тем не менее долго стоял в коридоре, прижавшись к стенке и не зажигая свет. Дверь он оставил незапертой. Погруженная во тьму квартира внушала ему безотчетный ужас, и он вслушивался в нее всем своим существом, готовясь задать стрекача при самой ничтожной угрозе.

Но прошло несколько секунд – все было тихо.

Егор решился и тихонько отодвинулся от стены. Сделал шаг, другой – и вдруг чья-то тень мелькнула в углу. Чувствуя, как тошнотворной резью наполняется горло и желудок, Егор застыл на месте, не в силах сделать ни одного шага к спасительной двери. Он бы закричал, но крик застрял в его глотке, точно ее сдавила чья-то рука. Расширенными глазами он уставился в сумрак гостиной, собираясь увидеть не то человека в маске и с пистолетом, не то какого-нибудь вурдалака, не то еще кого пострашнее. И вдруг пространство перед ним пересек бесшумный тугой комок, и послышалась жалобное мяуканье.

– Ася! – выдохнул Егор. – Ты…

Разом обессилев, он присел на корточки и нащупал копошащуюся у его ног кошку. Она тоненько мяукала, словно пеняя ему за долгое отсутствие.

Егор взял ее на руки и погрузил лицо в мягкую, как плюшевый плед, шерстку.

– Ася, – задыхаясь, прошептал он. – Милый мой зверек. Я дома, я уже дома. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.

Получивший передышку мозг начал соображать лучше. Никого в доме нет, это яснее ясного. Иначе Ася, не выносившая чужаков, вела бы себя по-другому. Впрочем, Жанне удалось покорить ее сердце, но Жанна, Егор сам видел, осталась внизу. Не могла же она взлететь наверх. «Если только на помеле, – подумал Егор и зло усмехнулся. – С нее станется».

– Пойдем, – проговорил он Асе, лаская ее и не спуская с рук. – Пойдем спать. Все пусть катится к чертовой матери. Завтра все решим, завтра.

Его первоначальный план немедленно собраться и ехать в аэропорт внезапно выявил свои слабые стороны.

Во-первых, невыносима была мысль зажигать по всей квартире свет, становясь таким образом легким объектом для наблюдения с какой-нибудь многоэтажки. Во-вторых, он даст знать о готовящемся бегстве: за ним установят слежку, и вся его затея с тихим уголком на краю света благополучно накроется медным тазом. В-третьих, надо предварительно отвезти Асю в кошачью гостиницу. В-четвертых, он так устал, что ни о чем, кроме постели, думать не может. В-пятых, утро вечера мудренее, а Егор всегда был склонен доверять народной мудрости. И, в-шестых, в глубине души он надеялся, что завтра его мытарства кончатся сами собой.

В общем, так и не включив свет, он доволокся до спальни, лег на кровать, свернулся клубком, прижимая Асю к животу, накрылся краем покрывала и под тихое урчание пригревшейся кошки уснул, как набегавшийся за день школьник.