Текст книги "В Венесуэле скучно без оружия"

Автор книги: Сергей Кулаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Каракас, 18 сентября

В одном из кабинетов на втором этаже их встретил высокий, представительный мужчина в форме. Он протянул Роману руку и улыбнулся, обнажив белейшие зубы.

– Генерал Торрес. – сказал он по-русски.

Как видно, русский здесь был в ходу. И хотя Роман мог довольно сносно изъясняться на испанском языке, говорить на своем ему было, безусловно, удобнее. К тому же это тешило его самолюбие патриота.

– Капитан Морозов, – ответил он, пожимая сухую, жесткую длань генерала.

– Очень приятно. Как долетели?

– Спасибо, хорошо, – отозвался Романа, усаживаясь по знаку хозяина кабинета на один из стульев.

Долорес пристроилась рядом, как-то сразу стушевавшись…

– Не возражаете, если я сразу перейду к делу? – спросил генерал, занимая место за столом.

– Нет, – лаконично ответил Роман.

– Хорошо. Итак, завтра прибывает эмиссар ЦРУ. У нас мало времени. Час, не больше. Поскольку, если американец слишком задержится, добираясь до отеля, это вызовет подозрение. Поэтому допрос будет проводиться en el ritmo.

На лице Торреса промелькнуло и исчезло выражение крайней жестокости, если не сказать кровожадности. Роман мимоходом подумал, что Худлуму, когда он окажется в руках Торреса, не поздоровится. Хорошо, если бедняге сохранят жизнь.

Впрочем, его все это мало касалось, поэтому он слушал больше из вежливости, заботясь лишь о том, чтобы генерал Торрес не разгадал раньше времени его равнодушие к операции.

– Потом мы пошлем в отель «Корону», где должен остановиться Худлум, нашего человека. И далее, когда он укажет нам координаты тех, кто намерен совершить покушение, мы их… э-э… neutralizar… обезвредим, – на секунду запнувшись, закончил генерал Торрес.

При этом он широко улыбнулся, давая понять, что операцию можно считать завершенной.

– Да, понятно… – кивнул Роман.

Он достал сигареты.

– Не возражаете?

– Пожалуйста, – кивнул Торрес, доставая пепельницу. – Я не курю, но тем, кого приводят на допрос, разрешаю.

Он рассмеялся, довольный своей шуткой. Однако Роман не мог не заметить, что Торрес все время как бы присматривается к нему, точно пытаясь составить его подробный психологический портрет.

«Надо хотя бы сделать вид, что я заинтересован, – подумал Роман. – А то наябедничает потом Слепцову, буду виноват без вины».

Сделав сосредоточенное лицо, он закурил, покосившись на Долорес. Та попыток составить ему компанию не делала, и вообще, вела себя столь тихо, что ее присутствие можно было считать виртуальным.

– Мне показалось, вы хотели что-то добавить к моим словам, – заметил хозяин кабинета.

Роман понял, что за ним наблюдают более чем пристально.

– Да, – кивнул он. – Есть кой-какие детали, которые вызывают у меня сомнение.

– Какие? – живо откликнулся Торрес.

– Ну, например, подставному Худлуму придется выходить на связь со своим боссом. По голосовым различиям очень быстро будет установлено, что это – подмена.

– На этот счет можете не волноваться, – заявил Торрес. – У нас есть аппаратура, которая позволит создать модулятор голоса Худлума за считанные минуты. Для этого нам нужно всего лишь добиться от него, чтобы он сказал несколько фраз. А это, я думаю, проблемы не составит.

Губы Торреса снова разошлись в плотоядной улыбке.

– Возможно, – кивнул Роман. – Но заменить Худлума должен человек, который безукоризненно владеет английским языком и может воспроизвести такой же акцент, как у Худлума. Модулятор только изменяет тембр, но не произношение.

– Да, вы правы, – сказал Торрес. – Но и это мы предусмотрели. Мы уже отобрали группу мужчин, которые обладают повышенными лингвистическими способностями. Думаю, кто-нибудь из них сможет заговорить в точности, как Худлум.

– Допустим, – согласился Роман. – Но есть ведь какие-то специальные слова, пароли, по которым американцы распознают своего агента. Возможно, есть специальный телефонный код, без знания которого не выйдешь на связь…

– Это все не проблема, – перебил его Торрес. – Допрос, который мы устроим американцу, позволит нам без труда завладеть этой информацией. Имеющиеся у нас препараты развяжут язык кому угодно. Худлум будет щебетать, как птичка, вот увидите.

– Но, – выдвинул последний и главный аргумент Роман, – заговорщикам могли переслать по электронной почте фотографии Худлума и его антропометрические данные. В этом случае найти двойника практически невозможно, во всяком случае, в отпущенный срок.

– Последний заговор провалился как раз из-за того, что мы отследили электронную почту, – сказал Торрес. – И нынешним заговорщика наверняка это известно. Я уверен, что они не станут прибегать к Интернету, поскольку это заведомый проигрыш.

– Сдаюсь, – поднял руки Роман. – Если так, то нам остается лишь дождаться завтрашнего дня.

Торрес сдержанно улыбнулся.

– Майор Эсперанце объяснила вам, чем вы будете заниматься?

– В общих чертах. Насколько я понял, мне отведена роль наблюдателя.

– Да, – кивнул Торрес, глядя ему в глаза. – На большее, согласитесь, вам рассчитывать не приходится.

– Согласен. Но…

– Да?

Лицо генерала затвердело.

– Я хотел бы, – сказал Роман, – присутствовать при допросе американца. А также иметь возможность наблюдать за финальной стадии операции.

– Само собой, – кивнул Торрес.

– Благодарю вас.

– Пока не за что благодарить. Кстати, как вы намереваетесь провести вечер?

Роман задумался.

– Ну, пока я хотел бы увидеть квартиру, которую мне обещала майор Эсперанце.

– Я думал, вы захотите воспользоваться услугами вашего посольства, – удивился Торрес.

– Если позволите, генерал, я лучше воспользуюсь вашими услугами.

– Как прикажете, – улыбнулся тот, – желание гостя – закон.

– Майор, – официальным тоном обратился он к Долорес, – сейчас вы поедете с нашим русским другом и покажете ему квартиру, в которой он будет жить. Затем отведете его в хороший ресторан и угостите за счет принимающей стороны, то есть за наш.

– Да, господин генерал, – пробормотала Долорес.

– Господин Морозов, – продолжил Торрес, – если вам что-то понадобится, обращайтесь к майору Эсперанце. Она выполнит любую вашу просьбу.

Роману показалось или в глазах генерала мелькнул коварный огонек? Впрочем, физиономия Торреса была абсолютно серьезна.

– Я могу идти? – спросил Роман, видя, что аудиенция подошла к концу.

– Конечно, дружище.

Полковник сунул ему свою твердую, как доска, руку.

– До завтра.

– Во сколько прибывает самолет? – спросил напоследок Роман.

– В девять пятнадцать.

Роман кивнул и вышел из кабинета.

– Майор, – сказал Торрес. – На два слова.

Когда Долорес подошла к столу, он тихо сказал по-испански.

– Сопровождать его везде и повсюду.

– Даже в постель? – огрызнулась Долорес.

– Даже в постель, – сурово процедил генерал.

Она смерила его негодующим взглядом, но ничего не ответила и быстро вышла из кабинета.

– Идемте, – бросила она дожидавшемуся ее Роману.

Тот послушно двинулся следом. Наделенный острым слухом, он отлично разобрал, о чем шла речь в кабинете. И дал себе слово, что ни за что не воспользуется ситуацией, какие бы гиперсексуальные чувства Долорес в нем ни будила. Неоднократно подставляемый начальством, он как никто другой знал, что значит быть существом подневольным. И испытывал к своей прекрасной коллеге лишь сочувствие и товарищескую нежность.

Оказавшись в машине, Долорес первым делом закурила. На дворе уже смеркалось, но Роман заметил, с какой ненавистью она на него покосилась.

– Прекрасный вечер, Долорес, – сказал он, садясь на заднее сиденье. – Вы не находите?

– Han ido[2]2
  Поехали – исп. (прим. авт.).


[Закрыть], – не ответив ему, приказала Долорес водителю.

Роман понял, что его великодушие обречено на провал. Ну не обсуждать же с ней то, что он расслышал вопреки желанию генерала Торреса! Этим самым он еще больше унизит ее. Ничего не поделаешь, придется молчать. Только этим да еще безупречным поведением он сумеет рассеять то предубеждение, которое вольно или невольно сложилось у Долорес против него.

«Чертов генерал, – подумал Роман, глядя в затылок Долорес. – Если бы не его дурацкое распоряжение, я мог бы вполне справиться своими средствами, не чувствуя себя при этом скотиной. Удружил же он мне, нечего сказать…»

– Сейчас мы заедем на квартиру, – заговорила Долорес, не оборачиваясь. – Там вы сможете принять душ и переодеться.

– А… – подал голос Роман.

– Там есть все необходимое, – отрезала Долорес.

– Хорошо, – торопливо отозвался Роман.

– Затем, если вы не возражаете, мы поужинаем в ресторане. Но, если вы устали, я могу заказать вам ужин на дом.

– Я не устал, – ответил Роман.

– Значит, ужинаем в ресторане, – подытожила Долорес.

Ехали недолго. Через десять минут машина остановилась у современного высотного здания.

– Идемте, – сказала Долорес.

Роману ничего не оставалось делать, как повиноваться. Они молча поднялись на шестой этаж и вошли в квартиру.

– Это гостиная, – бесстрастно комментировала Долорес, энергично взмахивая рукой. – Это спальня. В шкафу вы найдете все, что вам нужно. В ванной бритвенные принадлежности, полотенца. Я подожду вас на балконе.

– Нет уж, – запротестовал Роман. – Мне необходимо побыть одному.

Долорес резко обернулась.

– Вы что, хотите, чтобы я ушла?

– Я не хочу, чтобы вы ушли, – как можно мягче сказал Роман. – Но приводить себя в порядок я привык без посторонних глаз.

Долорес готова была взорваться.

– К тому же, – прибавил Роман, – я боюсь, что если вы останетесь, до ресторана мы доберемся не скоро. А мне очень хотелось бы познакомиться с особенностями вашей кухни.

Глаза Долорес блеснули.

– Хорошо, – сказала она. – Я буду ждать вас в ресторане «Авокадо». Он находится напротив, через дорогу. Получаса вам хватит?

– Вполне.

Долорес кивнула и быстро вышла из квартиры.

Роман запер за ней дверь, послушал, как загудел лифт, и отправился в ванную, на ходу доставая мобильный из кармана.

У него были свои причины желать одиночества. Нужно было срочно связаться с Москвой, а в присутствии Долорес это было невозможно. В том, что квартира оборудована «прослушками», он не сомневался. Но бьющая из крана струя – прекрасное средство в борьбе с «жучками». Главное, чтобы не было шпиона поблизости.

Пустив воду, Роман сел на край ванны и набрал номер Дубинина.

– Какие новости? – поинтересовался тот.

– Лучше не придумать, – отозвался Роман. – Наши местные друзья хотят сделать все сами. В наших услугах они не нуждаются. Таким образом, мое присутствие здесь ограничено исключительно наблюдательной функцией.

– А ты и рад, – мрачно сказал Дубинин.

– Не скрою, – улыбаясь, промурлыкал Роман Евгеньевич, – бегать лишний раз по джунглям у меня нет никакой охоты.

– А придется, – вздохнул подполковник.

– То есть – как придется? – обомлел Роман.

– Так. Мы заинтересованы в том, чтобы операция прошла под нашим полным контролем. Поэтому ты сделаешь все, чтобы выступить в роли гостя.

– Да как я это сделаю? – закричал Роман.

– Как хочешь, – холодно сказал Дубинин. – Для того ты и послан.

– Но послушай, подполковник, – попытался разъяснить обстановку Роман. – Они уже все решили. У них есть люди для этого задания, и они против вмешательства чужаков. Если я как-то попытаюсь надавить, боюсь, меня попросту посадят под арест. Здесь церемониться не привыкли, а я не хочу торчать в кутузке только потому, что кому-то там вздумалось заниматься самодурством…

– Значит так, капитан, – перебил его Дубинин. – Во-первых, выбирай выражения. Во-вторых, слушай внимательно: если покушение на президента будет устранено с нашей помощью, мы получим такие преференции, политические и экономические, о которых можно только мечтать. Улавливаешь мысль?

– Улавливаю, – проворчал Роман, уже понимая, что отлежаться на пляже у него вряд ли получится.

– Подобного рода услуги не забываются. Особенно такими людьми А закрепиться в этом регионе – наша первостепенная задача. Поэтому мы должны не отсиживаться за спинами местных, а сами идти вперед. Только тогда мы сможем рассчитывать на горячую благодарность со стороны господина президента. Так что оставь упаднические настроения и давай, действуй.

– Подсказал бы, как.

– Что-нибудь придумаешь. До утра время есть, а утро – оно вечера мудренее.

– Угу…

Роман задумался. Похоже, выбора у него не было. А раз так, надо напоследок порадоваться жизни. А то объехал полмира, а всего и было удовольствий, что выпил теплой водки в нью-йоркском аэропорту.

– Как насчет финансов? – спросил он.

– На твою карточку перечислено две тысячи долларов, – сообщил Дубинин..

– Американских?

– Их самых. Но ты там все же поаккуратнее. Нечего казенными деньгами сорить.

– Было бы чем! – возмутился Роман.

Однако Дубинина его возмущение, как всегда, оставило равнодушным.

– Доклада от тебя каждый час не требую, – продолжил он. – Но, по возможности, держи в курсе.

– Есть.

– Имей в виду: от успешного выполнения этого задания зависит очень многое. Так что не подведи. Можешь считать, что это моя личная просьба.

– Хоть бы раз кто поинтересовался моей личной просьбой, – возмутился Роман.

– Может, когда-нибудь доживешь и до этого.

– Когда?!

– Все, капитан. Действуй.

Посидев в раздумиях с умолкнувшей трубкой в руках на краю ванны, Роман затем встал, разделся и полез под душ. В конце-концов решение принято, и не ему его оспаривать. Как всегда, Дубинин был более чем убедителен в своих доводах, и Роман Евгеньевич понял, что поработать придется всерьез.

Намыливаясь, он думал о том, каким образом можно выставить себя в роли Худлума? Генерал Торрес ни под каким видом не позволит ему вмешаться в операцию. Это его детище, он уже мысленно собрал все лавры и никому не собирается их уступать. Значит, надо как-то генерала обойти. Как? Сложный вопрос. Хорошо Дубинину из Москвы давать указания. Про утро и вечер вспоминать. А тут только ошибись. Или арестуют – это в лучшем случае, или пустят в расход. Вот и выкручивайся, как хочешь.

Вымывшись и побрившись, Роман нагишом прошелся по квартире. Ничего, уютно. Все чистенько, все на своих местах. Что-то вроде гостиничного номера. Или перевалочной базы для спецагентов.

Огромный платяной шкаф был битком набит всем, что необходимо мужчине, путешествующему по миру налегке. Белье, носки, рубашки любых расцветок и фасонов, пиджаки.

Роман оделся во все чистое, и, прежде чем уйти, набрал номер Лени. Ситуация с финансами на момент его отъезда была плачевная, и, выживания ради, он должен был хоть что-то предпринять для пополнения обмельчавшего счета.

– Ты где? – коротко спросил Леня.

Был он привычно собран, и это обстоятельство не могло не порадовать Романа.

– В Венесуэле, – так же коротко ответил он.

– Неплохо. И какие успехи?

– Да пока никаких, – честно признался Роман.

– Что? Ты находишься в стране, которая буквально плавает по нефти, и говоришь, никаких успехов?

– Но, Леня, – замялся Роман. – Ты же сам знаешь, что нефть – это не самый ходовой товар. Что сейчас на ней можно заработать?

– Мальчик, – презрительно сказал Леня, – запомни: нефть была и остается самым ходовым товаром. То, что очень умные люди опустили на время ее стоимость, никак не преуменьшает ее роли. Это кровь цивилизации, а без крови нет жизни. Пройдет пара лет, этот кавардак закончиться, и нефть снова будет стоить бешеных денег.

– Что же делать? – растерянно спросил Роман.

– Думать!

– В какую сторону?

– В правильную.

– И где эта правильная сторона?

– Я скажу, а ты запоминай. Если вдруг тебе доведется услышать про любую сделку, касаемую нефти, звони мне. Если кто-то даже просто заикнется на слове «нефть», звони мне. Если ты случайно вступишь в лужу с нефтью, звони мне. Если она тебе приснится, звони мне… Идея ясна?

– Ясна, Леня, еще как ясна.

– Значит, я на тебя надеюсь. Подумать только, он сидит в Венесуэле и спрашивает, что ему делать? И это после того, как я столько лет бьюсь над его воспитанием. Поистине, ты неисправим.

– А если, – осторожно спросил Роман, – я ничего не услышу, не увижу и никуда не вступлю?

– Ну, во что-нибудь ты обязательно вступишь, – возразил Леня. – С твоей-то профессией…

– Леня, прошу, не будем сейчас о моей профессии.

– Какие мы гордые, – хладнокровно сказал Леня. – Жаль только, за эту гордость денег не платят.

Роман промолчал.

– А вот дядя Леня платит. Не так ли? Ну, что молчишь, разведка?

– Так, – нехотя вымолвил Роман.

– То-то. Поэтому давай-ка мы оставим гордость и займемся делом. Договорились?

– Договорились.

– Значит, я жду твоего звонка. И не вздумай мне потом говорить, что у тебя не было времени. Не поверю.

– Ладно.

– Тогда удачи.

– Угу.

Закончив разговор, Роман еще с минуту переваривал его, не представляя, где он может получить какие-либо сведения о сделках с нефтью. Затем, решив, что обдумывать два дела сразу невозможно, а утро вечера и вправду мудренее, он сосредоточился на первом, то есть на задании Дубинина, и двинулся в ресторан.

Каракас, 18 сентября

Долорес сидела за столиком у окна и яростно курила. Завидев Романа, она отнюдь не просияла улыбкой. Правда, и угрюмо отворачиваться не стала. Сказав, что белая рубашка ему очень идет, она вручила ему карту вин и меню, толщиной превосходящее «Капитал».

– Я впервые в вашей прекрасной стране, – сказал Роман, откладывая то и другое, – и целиком положусь на ваш вкус.

Эпитет явно понравился Долорес, потому что смотреть на Романа она стала чуть дружелюбнее.

– Я все-таки хотела бы узнать ваши предпочтения, – сказала она.

– Ну, что-нибудь рыбное, овощное, и, конечно, фрукты. И какой-нибудь напиток покрепче. Естественно, из местных сортов.

Долорес кивнула.

– Понятно. Тогда я рекомендую вам следующее: темный ром «Ron Cacique», креветки в авокадо с острым перцем, «ербидо» – куриный суп с овощами и кореньями, «труча» – запеченная форель, «гуасакача» – салат из овощей и зеленого авокадо, и на десерт – гуава со сливками. Подходит?

– Более чем, – засмеялся Роман. – А себе вы заказали то же самое?

– Почти.

Сделав заказ почтительно дожидавшемуся официанту, Долорес пригубила вина.

– Вы не пьете вино перед ужином?

– Предпочитаю начинать с крепких напитков, – лихо ответил Роман.

– Берегитесь. Этот ром многих валил с ног.

– А разве вы не составите мне компанию?

Долорес покачала головой.

– Я не пью крепкие напитки.

– Принципиально? Или только сегодня?

– Принципиально.

– Кажется, за этим стоит какая-то история.

Долорес улыбнулась.

– Я угадал?

– Угадали.

– Горю желанием услышать сей триллер.

– Триллера никакого не было, – чуть смущенно сказала Долорес. – Когда мне было пятнадцать лет, я впервые попробовала ром. Был день рождения моей подруги, ну, и мне предложили…

– А вы не рассчитали силы.

– Да. Совсем не рассчитала. Сначала мне было весело, а потом… Очнулась в больнице, в реанимации. Меня едва спасли. Мама чуть с ума не сошла.

– И с тех пор вы дали зарок? – понимающе кивнул Роман.

– Что-то вроде того.

– Понятно. И теперь чисто по-дружески предостерегаете меня.

– Вы взрослый человек, – отчего-то напряглась Долорес. – И вправе поступать так, как вам хочется.

– Справедливо. Но если вы опасаетесь, что я напьюсь и вам придется тащить меня на своих плечах, вы ошибаетесь. Я нисколько не намерен злоупотреблять вашим служебным положением.

Сказав эти слова, Роман пристально посмотрел в глаза Долорес.

Кажется, она поняла намек. Ее губы чуть дрогнули, а рука машинально потянулась за сигаретой.

– Вот наш заказ, – сказала она с облегчением, увидев официанта, несущего поднос.

Ужин прошел превосходно. Все, что рекомендовала Долорес, – себя она ограничила только фруктовым салатом – оказалось выше всяческих похвал. Роман отдал должное и рому, крепкому, терпкому напитку, наводившему на мысль о пиратских кладах, и отлично приготовленным блюдам, и восхитительному кофе, принесенному в заключение трапезы.

– Нет, позвольте расплатиться мне, – по-гусарски потребовал он, когда принесли счет. – Я не собираюсь разорять ваше управление.

Не слушая возражений Долорес, он расплатился своей карточкой, столь своевременно пополненной, и вывел свою даму на улицу.

Выспавшись в самолете и взбодрив себя славным ужином, он горел желанием продолжить знакомство с венесуэльской столицей.

– Давайте немного пройдемся, – сказал он, вдыхая ароматы ночного города.

– Утром рано вставать, – напомнила Долорес.

Она все время присматривалась к Роману, словно ожидая, что он сейчас начнет шататься и, возможно, падать. Выпив на ее глазах бутылку крепчайшего рома, он должен был если не потерять сознание, то как минимум не отходить далеко от стены. Но Роман, точно испив живой воды, только радостно сверкал глазами и все порывался обнять Долорес, хотя в последний момент его все время что-то сдерживало.

– Ничего, – отмахнулся Роман. – Встанем.

– Нам придется ехать в аэропорт.

– Доедем! А что вы такая невеселая, Долорес?

– Ничего, я в порядке, – пробормотала она.

Они медленно шли по тротуару, разглядывая в свете фонарей лица прохожих, которых в это время было множество. Среди смуглых и черных физиономий, принадлежащих местным жителям, то и дело виднелись лица европейские, резко выделяющиеся своей белизной. Это туристы в поисках пикантных развлечений бродили по городу, высматривая, где бы с максимальной пользой потратить деньги.

На каждом шагу попадались кафе и рестораны, и все они были забиты до отказа. Отовсюду лилась музыка, слышались громкие голоса и женский смех. Хотелось праздника и любви.

– Вы устали? – спросил Роман свою спутницу.

– Я никогда не устаю, – ответила она, закуривая очередную сигарету.

– Вы много курите, Долорес.

– Да.

Роману отчего-то стало грустно. Рядом с ним шла прелестная женщина, а он даже не имел права предложить ей танец в ресторане.

Проклятый Торрес.

– Ладно, – сказал он, когда они в молчании прошли несколько кварталов, – пойдемте домой.

– Вам плохо? – спросила Долорес.

– Нет, мне хорошо. Но было бы еще лучше, если бы…

Роман замолчал, не желая начинать этот двусмысленный разговор.

– Если вы желаете, чтобы я осталась с вами, я согласна, – быстро сказала Долорес, глядя в сторону.

– А если не желаю? – мрачно брякнул Роман. – Вы все равно полезете ко мне в постель?

Даже при скудном освещении было видно, как потемнело лицо Долорес.

– Идиот, – выдохнула она.

Роман взял ее за руку.

– Извините меня, Долорес. Кажется, я пьян и несу чепуху.

– Да, вы пьяны! – сказала она, выдергивая руку. – И вам действительно лучше идти домой.

– Но, – растерянно озираясь, спросил Роман, – вы хотя бы проводите меня?

Они зашли в какие-то переулки, из которых без помощи Долорес он вряд ли сумел бы скоро выбраться.

– Естественно, – надменно бросила она. – Идемте.

– Кажется, нам назад, – запротестовал Роман.

– Так короче.

Они двинулась через какие-то темные дворы. Роман, хоть и чувствовал себя изрядно захмелевшим, внутренне подобрался. Известно, на что можно нарваться в таких районах, да еще ночью. И какого черта ее сюда понесло?

Не протестуя, ибо и так чуял за собой вину, Роман молча топал вслед за быстро шагающей Долорес. Ее белые брюки так и мелькали в темноте.

«Ну, после всего сказанного, она даже по приказу Торреса мне не отдастся, – думал Роман. – Скверно. Деньги на разврат получены, желающих им заняться нет. Надо бы поискать, но где? Жил бы в гостинице, ко мне прислали бы батальон красоток. А в той келье, в которую я сам себя заточил, можно развлечься разве что с телевизором. Видно, придется, усыпив бдительность майора Эсперанце, сделать еще одну вылазку в город. Или повозиться с телефоном…»

Его размышления были прерваны громким гоготом и улюлюканьем.

– Эй, красавица, подожди! – наперебой закричали по-испански сразу несколько голосов.

– Не останавливайтесь! – приказала Долорес, ускоряя шаг.

Но тут дорогу ей загородил верзила в белой майке на узких бретельках. По всему телу вздувались бугристые мускулы.

«Ну, вот тебе и развлечение», – подумал Роман, оглядываясь с пьяной бесшабашностью.

Их окружили семеро молодчиков, все неслабого телосложения. По развязным манерам и нагло блестевшим глазам было понятно, что просто так они не отстанут.

– Куда бежим, цыпочка? – спросил верзила в майке, тронув Долорес за подбородок.

Она резко отбила его руку.

– Пошел прочь, недоумок!

Парни возмущенно загудели.

– Ты что, шлюха, – рявкнул верзила, – жить не хочешь?

Рассвирепев, он схватил Долорес за обе руки. Она хотела ударить его коленом в пах, но тот был начеку.

– Смотри-ка, брыкается, – обрадовался он. – Значит, в постели горяча. Педро, ты смотри, какая у нас горячая сучка завелась. Будет с кем позабавиться.

Один из тех, кто стоял за спиной Романа, заржал.

– Давай оттащим ее в тачку.

– А с этим что делать? – спросил третий.

– Забери у него бабки и пускай валит, куда хочет, – распорядился верзила.

Романа тронули за плечо.

– Эй, puto! Давай кошелек.

Он понял, что пора вмешаться в происходящее. Тем более что хмель под влиянием минуты отступил.

Не оборачиваясь, Роман локтем в голову того, что стоял прямо за ним, и с ходу врезал ногой по колену верзиле. А заодно, когда тот отпустил Долорес и согнулся, рванул его за ухо, да так, что кровь хлынула ему на плечо, заливая майку.

Раздался крик боли.

Тот, в которого Роман угодил локтем, лежал на земле, не шевелясь.

Его дружки, отскочив, вытащили ножи и свирепо полосовали ими воздух.

Зажимая левой рукой ухо, верзила тоже выхватил нож, вопя от ярости.

– Ну все, – прорычал он, – ты мертвец. Я буду не я, если не порежу тебя на лоскуты.

– Зачем вы, Роман? – подала голос Долорес, в волнении заговорив с ним по-испански. – Вы же видите, как их много.

– Простите, что не вмешался сразу, – отозвался он, пятясь от нападавших и толкая Долорес себе за спину. – Всему виной ваш ром.

Она было засмеялась, но тут же вскрикнула, потому что верзила сделал выпад, зверски махнув ножом.

Роман отклонился назад, еще раз саданув своего противника по колену.

Тот захромал и уже не решался атаковать первым.

– Давайте, – приказал он своим дружкам. – Педро, пырни его!

Педро выступил вперед, водя перед собой длинным, широким лезвием.

– Парни, – предложил Роман, следя за всеми сразу. – Нам делить нечего. Давайте мирно разойдемся. Я даже дам вам на выпивку.

– Чертов турист! – заорал верзила, вдвойне оскорбленный. – Режьте его, ребята. Педро, чего встал? А ну, покажи ему!

Педро ринулся вперед, размахивая ножом. Видно, урок вожака его ничему не научил.

Роман перехватил кисть, вырвал у него нож и легонько полоснул по бедру, так, чтобы не задеть артерии, но и чтобы из строя вывести надежно.

Педро, зажимая рану и испуская стоны, откатился назад, под прикрытие дружков.

Те, испугавшись и от этого еще больше свирепея, всем скопом ринулись в атаку.

Долорес закричала, не в силах сдержать страх.

Роман оттолкнул ее назад и, чтобы ускорить развязку, бросился в гущу нападавших.

Через секунду ничего нельзя было разобрать. Мелькали ножи, раздавались стоны и ругательства, кто-то бросился бежать.

– Роман! – позвала Долорес, почти ничего не видя в темноте.

– Да, – отозвался тот, тяжело дыша и оглядывая поле боя.

На ногах остался стоять он один. Все его противники либо лежали на земле, либо пустились наутек, придя в ужас от той расправы, которую он над ними учинил.

Роман никого не убил. Он просто сделал отметины на память. Чтоб в другой раз неповадно было.

Кому-то досталось по плечу, кому-то по бедру, кому-то по голени. Пока парни бестолково махали ножами и топтались, мешая друг другу, Роман по всей науке ножевого боя методично и точно наносил короткие режущие удары, мелькая среди нападавших с невообразимой скоростью. Не прошло и полминуты с начала схватки, как все было кончено.

Он тоже получил повреждение, чего, конечно же, не произошло, будь он совершенно трезв. Но ром, зараза, оказался действительно крепок.

– У вас кровь, – бросилась к нему Долорес, заметив на рукаве его рубашки темное, набухающее пятно.

– Пустяки, – отмахнулся Роман.

Он посмотрел на поверженных врагов. Все они, зажимая раны, смотрели на него, как побитые собаки. Даже верзила, которому досталось меньше всего, не решался что-либо сказать.

– Эй, мужик, ты кто? – прохрипел Педро.

– Бэтмен, – сказал Роман и повлек свою спутницу прочь, резонно опасаясь, что вот-вот могут подоспеть головорезы из другой шайки.

Когда они оказались на людной улице, Долорес усадила его на бортик фонтана и достала носовой платок.

– Я должна обработать вашу рану, – решительно оборвала она протесты Романа.

Рана оказалась не заслуживающей внимания царапиной, уже подсыхающей. Но Долорес не успокоилась, пока не смыла кровь и не убедилась, что немедленная кончина Роману не грозит.

– Вам надо сделать противостолбнячную прививку.

– Мне надо выпить, – возразил Роман.

Он закатал рукава рубашки так, чтобы пятно не бросалось в глаза. Чувствовал себя Роман вполне сносно. Только голова начала побаливать от преждевременно наступившего похмелья.

– Как выпить? – изумилась Долорес. – Вы же недавно одолели целую бутылку рома!

– Во-первых, всего лишь бутылку, – заметил Роман. – А во-вторых, на данный момент для меня это лучшее лекарство. Скажите, Долорес, как называется ваша водка? Кажется, чича?

– Чиче, – смеясь, поправила Долорес. – Где ваш нож?

– Это не мой нож, – сказал Роман, доставая из кармана наваху, отобранную у Педро.

Долорес молча взяла у него нож, тщательно прополоскала в фонтане, благо было темно и никто не видел, чем она занимается, и бросила его в урну.

– Для майора безопасности ваши действия не совсем правомерны, – заметил Роман.

– Сейчас я обыкновенная женщина, которая не хочет лишних проблем, – возразила Долорес. – Идемте.

– Куда?

– Но вы же интересовались чичей.

– О, да… – засмеялся Роман.

До дома они добрались через полтора часа. Чиче, местная водка, оказалась отличным лекарством. Двух рюмок, выпитых в ближайшем ресторанчике, хватило для того, чтобы головная боль исчезла без следа.

А выпив еще три, Роман начал подпевать оркестру, игравшему умопомрачительную хабанеру.

Смотревшая на него не без содрогания Долорес с трудом уговорила его идти домой.

– А вы, милая Долорес, пойдете со мной? – с прямотой пьяного человека брякнул Роман. – А то я буду сидеть здесь до утра и пить. Все равно ваш противный генерал отстранил меня от дел, так что мне можно завтра вообще не выходить из дома.

Он взял рюмку и опрокинул содержимое себе в рот.

– За здоровье вашего президента. Да хранит его Бог.

Долорес улыбнулась.

– Так что скажете? – спросил Роман.

Она посмотрела ему в глаза. В них появилось какое-то новое выражение, смысл которого Роман не мог понять, но которое не имело нечего общего ни с ненавистью, ни с презрением, которые она до сих пор к нему испытывала.

– Хорошо, я пойду с вами, – решилась она.

– Тогда еще по рюмочке – и все, – обрадовался он. – Эй, mychacho?

Все оказалось даже лучше, чем представлял себе Роман. Помимо внезапно охватившей ее страсти Долорес проявила столько нежности, что Роман, чей хмель быстро улетучился, при всем желании не мог обвинить себя в нарушении данного самому себе слова. Долорес осыпала его бурными ласками, происхождение которых никак не могло быть вызвано приказом, полученным от Торреса. Так могла вести себя только женщина, которой нравится ее мужчина, – в этом Роман мог бы поклясться всем своим внушительным сексуальным опытом.