Текст книги "Серая Башня (СИ)"
Автор книги: Сергей Элгрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Сколько сейчас времени? – спросил Тольскер.
– Много. Мы уже более двух дионов в пути, – ответил Даид. – Уже прошло время дэйнара. Моя бабка, покойница, говаривала, что нельзя пропускать ни моргрен, ни дэйнар.
«Моргрен» у стаентрадцев означает «завтрак», а «дэйнар» – «обед». Слово происходит от слова «день» и изначально относилось к поденной оплате за труд батрака – плате едой, надо думать. Поэтому в некоторых соседних странах, а также в прошлом Стаентрада, деньги тоже назывались «дэйнары», «деннары», «деннарии» – что значит: «поденная, дневная плата», «дневной заработок».
– Доберёмся до домов впереди, – сказал Тольскер, – и там остановимся. Уж всяко должна быть корчма на пути – вдоль казённого-то тракта!
Все приободрились, услышав это. Я тоже – и не столько потому, что хотелось поесть и посидеть в тепле, сколько из-за того, что уже весь зад отбил этой чёртовой верховой ездой. Я не привычен ездить на лошадях, и не садился в седло уже несколько месяцев. Последний раз, когда я влезал на лошадь, закончился тем, что в пути через ночной лес на меня напали волки. Чудом я от них отбился – и всё лишь благодаря моей курительной трубке. Подробней об этом расскажу как-нибудь позже.
Вернувшись в столицу после той безумной поездки, я долго не садился на коня и даже думать забыл о путешествиях куда-либо. А ездил я в тот раз в глухую деревушку под названием Obharen Dan, «Бобровая Плотина», расположенную неподалёку от Аг-Винэос, чтобы проведать одну знакомую – старушку по имени Мэлис. Она была Zeya Straat – «ясновидящая», «пророк». Она владела Тэ-сю А’ргаэ, только её способность была связана с восприятием частиц времени из будущего, а не из прошлого, как у меня.
Не только нападение волков испортило мне настроение в тот день, но и то, что я услышал от Мэлис. Как сейчас вижу: слепые белые глаза старухи обращены ко мне, и она скрипучим голосом говорит:
– Вскоре всё изменится. Большие перемены грядут.
– Большие перемены⁈
– Да. В Серой Башне.
– В Серой Башне⁈
Старуха довольно улыбнулась, обнажая редкие коричневые зубы.
– В Серой Башне. Всё переменится, и Камень покинет пределы Хранилища.
Так оно в итоге и вышло – Камень Отатиса вместе с другими реликвиями украли.
– Для тебя всё начнётся в день первого снегопада, – говорила старуха.
И это тоже сбылось.
Кроме того разговора с Мэлис и нападения волков в те дни со мной приключилась ещё одна неприятность – каждую ночь я начал видеть странные тревожные сны, из-за которых стонал, ворочался и просыпался в холодном поту. Лишь слово, кем-то шёпотом произнесённое во сне, успокаивало, и я мог заснуть снова.
Да, то слово. То слово. «Dalanadriel»' – именно это слово слышал я каждую ночь.
Dalanadriel'.
Чей это был шёпот? И что означали эти сны? Почему я каждый раз оказывался в лабиринте? Впрочем, это я мог понять. Но почему в конце лабиринта меня всегда ждал дикозверь, монстр? Казалось, дикозверь – это финал моего пути, цель, к которой я иду… Странно. Что бы это могло значить⁈
Я погрузился в размышления и не заметил, что мы уже въехали в деревушку.
Домики были низкие, на крышах густые копны соломы – вот уж поистине «хуты» (так называются деревенские домики в Стаентраде, переводится слово как: «шляпа, капюшон, стог»). Сами дома собраны из неровно обтёсанных булыжников, и казались такими маленькими, что в них впору жить лишь ангофцам. Это такие невысокие человечки, обитающие… очень далеко. Очень-очень далеко. Расскажу о них подробней как-нибудь в другой раз.
Домики были низкие, но я знал, что, на самом деле, внутри потолки нормальной высоты – просто пол дома уходил ниже, чем уровень земли. Приходилось кланяться, заходя в такие дома, но внутри можно было спокойно развернуть плечи и выпрямиться.
Из труб на крышах валил дым, это навевало мысли о тепле домашнего очага, о горячей и сытной пище, об отдыхе.
Где-то неподалёку раздавался стук молотка кузнеца, на улочках встречались редкие прохожие, перед нашими конями пробежала курица.
Из одного домика вышел старик и, с интересом разглядывая нас, направился к нам.
– Эй, старик! – обратился к нему Тольскер. – Корчма тут есть?
Дед закивал.
– Хье! Есь э хорчма, э крафтня.
Старик говорил на древнем деревенском диалекте. У них «кузнец» – будет «крафтыч», а «кузня» – «крафтня».
Тольскер ответил:
– Крафтыч нам не нужен, дед. Скажи, где корчма?
Старик махнул рукой туда, куда вела улица.
– Толль ряда гайте, до тина. Там олева быте хорчма. Бахий хут, два стажа. Не сшибётесь.
– Спасибо, отец! – сказал Тольскер, и мы двинулись вдоль по улице.
Глава 14
Корчма «Под старым фонарем»
Действительно, в конце дороги («ряда»), слева, стояла корчма – большой дом (относительно остальных в этом месте). Над дверью красовалась вывеска – «Под старым фонарём».
К двери вели массивные каменные ступени, здание стояло на высоком фундаменте, собранном из могучих булыжников, остальная часть корчмы была бревенчатой, над дверью торчал шест, на нём слегка качался на ветру фонарь.
На втором этаже, наверное, сдавались комнаты на ночь. В конце концов, это поселение стоит рядом с казённым трактом. Тракт, по которому мы следовали, назывался «Столица» или «Баиль-Ласгар», в зависимости от того, в какую сторону вы направляетесь. «Баиль-Ласгар» – это название города-порта на побережье – конечного пункта этого тракта.
Разумеется, на всевозможных выступах корчмы висели красные, белые, жёлтые ленточки, трепетали на ветру, а к двери приделан колокольчик, что звенел, когда дверь распахивалась. Мы спешились, оставили коней у коновязи, подозвали ошивавшегося поблизости тощего юношу с рыжими волосами. Даид дал ему мелкую монету и велел накормить коней, паренёк поклонился и поспешил приступить к работе. Кроме наших четырёх к коновязи были привязаны ещё три лошади.
Мы поднялись по ступенькам. На ходу я вдруг обратил внимание, что кольцевой узор на одном бревне, в том месте, где срублен сучок, был похож на лицо. Вытянутое лицо с миндалевидными глазами и остроконечными ушами, удлинёнными вверх. Лицо обрамляли длинные прямые волосы, спускающиеся вниз светлым потоком. Поистине, я уже схожу с ума. Я зажмурился и помассировал себе веки.
Мы толкнули дверь, колокольчик звякнул, мы вошли. В нос ударил аромат готовящейся еды и запах выпивки, а тело окутало тепло и чувство уюта. Ощущалась надёжность и защита этих толстых могучих стен от холода и ветра, властвующих снаружи.
Помещение просторное. Неподалёку от входа располагалась стойка корчмаря, а остальное пространство занимали столы и лавки. Возле стойки вместо стульев были бочки. На стойке расположилась фигурка бородатого Йолша в овчинной безрукавке, перед ним насыпано несколько монет, горела свеча, стояла чашка с вином.
Двое мужчин за одним столом тихо переговаривались и поглядывали на нас. Один из них был брит налысо, на шее можно было видеть татуировку в виде змеи, выглядывающую из-под ворота. У второго были татуировки в виде перстней на пальцах.
Одинокий хмурый тип в нелепой широкополой шляпе за другим столом что-то ел и старательно делал вид, что никого не замечает. В дальнем углу сидели двое местных, они беседовали на деревенском диалекте и потягивали из больших кружек пиво.
– Хозяин, – весело обратился к корчмарю Тольскер.
Корчмарём был невысокий мужик с изысканно завитыми усами. Он заметил нас как только мы вошли.
– Приветствую! – сказал он. – Чего желаете, спадэны?
– Нам бы перекусить, чего-нибудь сытного и горяченького, – сказал Тольскер. – Жаркое есть?
Корчмарь лихо подкрутил ус и ответил:
– Разумеется! Всем жаркого?
Мы кивнули.
– Садитесь, спадэны, туда, – корчмарь махнул рукой вглубь помещения – там у стены располагался огромный очаг. – Если хотите согреться, садитесь ближе к очагу. А пока ждёте жаркого – не желаете ли подогретого пивка?
– С удовольствием! – воскликнул Даид и потёр ладони.
– И мне, – подхватил Сэлдэн.
– А мне, хозяин, будь добр, плесни хизга. Хизг-то он – получше согревает, – сообщил Тольскер.
Корчмарь понимающе кивнул и обратил вопрошающий взор на меня.
– Мне то же, что ему, – сказал я, указывая на Тольскера.
Мы прошли к столу рядом с очагом и заняли места. Приятно пахло горящими поленьями, а после нескольких дионов сплошной скачки на холоде треск дров услаждал слух лучше, чем какая-либо музыка.
Корчмарь принёс выпивку. Две большие деревянные кружки с горячим пивом для Даида и Сэлдэна, две стопки с жидкостью янтарного цвета для нас.
Я понюхал напиток. В нос шибануло так, что я скривился. Тольскер наблюдал за мной не скрывая ухмылки.
– Крепко, да?
Это был самогон, при чём довольно ядрёный.
– А чувствуете, мастш Рой, – Тольскер поднёс стопку к носу и сделал несколько быстрых вдохов, – аромат бочки и… хм… – он сделал ещё несколько вдохов, – яблок?
Я принюхался и, кажется, что-то такое действительно уловил. Хотя больше походило на то, что настаивали напиток на старых носках.
– Нет ничего лучше пары стопочек доброго хизга. Поистине, стоит мне опрокинуть пару стопок – и я тут же оживаю. Ну, ваше здоровье, мастш Рой! – Тольскер махнул стопкой в мою сторону и залпом осушил её.
Он сморщился, затем оскалился, глаза его полезли из орбит, он издал звериный рык и жахнул кулаком по столу.
Я не стал следовать его примеру, а отпил лишь чуть-чуть и отставил стопку.
В этот момент тип в нелепой широкополой шляпе встал и направился в нашу сторону. Он сел рядом с Тольскером и тихо проговорил:
– Я вас сразу узнал, господэн.
Тольскер внимательно посмотрел на него.
– Ольхан? – удивлённо произнёс Тольскер.
Тот кивнул. Затем, придвинувшись поближе к Тольскеру, он совсем тихо – почти шёпотом – заговорил. Наблюдавшие за этой сценой помощники Тольскера оживились. Даид сел так, чтобы скрыть Ольхана и Тольскера от чьих-либо глаз, а Сэлдэн быстро осушил свою кружку пива, встал и, создавая как можно больше шума, направился к стойке корчмаря.
– Видите вон тех двух типчиков в татуировках? – тихо сказал Ольхан.
– Да, – тоже тихо ответил Тольскер. – Я заметил их бандитский видок сразу, как только вошёл сюда.
– Так вот, тот, у кого перстни наколоты на пальцах – руководил одной из повстанческих ячеек во время бунта.
Тольскер нахмурился.
– Его зовут Силан, – продолжал Ольхан. – Он с побережья. Возможно, связан с сэйгдэран. Возможно, был завербован агентами Норжии. Я уже четыре дня за ним слежу, господэн. Ему удалось сбежать после бунта, покинул столицу и обосновался в этой корчме, снимает тут комнату. Кажется, он здесь кого-то ждёт – но до сих пор никто не объявился.
Тольскер кивнул.
Вдруг упомянутый Силан встал из-за стола и направился к стойке.
– Хозяин, рассчитай нас, – сказал он. – Мы уезжаем.
К этому времени к нашему столу уже вернулся Сэлдэн, и он услышал часть рассказанного Ольханом. Сэлдэн наклонился к Тольскеру и зашептал:
– Нельзя отпускать его, господэн. Нужно брать сейчас. Он почуял что-то неладное. Если упустим – скроется, собака.
Тольскер с мрачным видом пару мгновений размышлял, а потом кивнул. Увидев это, Ольхан встал из-за стола и поспешил к стойке.
– Почтенный, погоди секундочку, – сказал он.
Силан вдруг резко обернулся, в руке оказался нож, и он со злобной ухмылкой пырнул Ольхана в живот. Ольхан вскрикнул, согнулся и попятился, а Силан подскочил к нему и пырнул ещё раз.
– Отатисова собака! Думаешь, я не замечал твоей слежки все эти дни?
Сэлдэн быстро вскочил с лавки и бросился к Силану. На пути внезапно возник бритоголовый, парень был крепкий, широкоплечий, выше Сэлдэна на голову. Он схватил Сэлдэна за грудки, пнул по ногам, и тот свалился на пол.
Со своего места вскочил Даид. Пока бритоголовый возился с Сэлдэном, он быстро обогнул пару столов и оказался у бритоголового за спиной. В руках у Даида невесть откуда взялся шнурок-удавка, он накинул его на шею бритоголового и принялся душить. Тот задёргался, Даид навалился на него всем весом, и оба упали, Даид сверху, задыхающийся бритоголовый под ним.
Силан бросился к выходу. Тольскер вскочил со своего места, поднял одну из лавок у соседнего стола и с силой швырнул. Лавка врезалась в стену перед Силаном, и тот испуганно замер.
Тольскер крикнул своим людям:
– Не упустите Силана!
Даид тут же оставил бритоголового и бросился к Силану. Сэлдэн, уже поднявшийся на ноги, оглядел безумным взглядом корчму. Корчмарь и его помощник испуганно замерли за стойкой, мужики за дальним столом повскакивали с лавок. Бешенный взгляд Сэлдэна остановился на бритоголовом, что тяжело вставал с пола, хрипя и растирая шею.
Сэлдэн мгновенно выхватил нож, подскочил к бритоголовому и всадил ему в горло. Сочно чавкнуло, бритоголовый заорал, в горле забулькало, из раны обильно брызнула кровь.
Тем временем Даид настиг Силана, схватил его за шкирку и швырнул вглубь корчмы, подальше от входной двери. С другой стороны ему навстречу бежал Тольскер.
Тот встретил Силана мощным пинком в спину, и Силан рухнул на пол. Тольскер навалился на него всей своей грузной тушей, прижимая к полу, подхватил нож, что выпал из руки Силана, и приставил к его горлу.
– Лежать, куврэ! – взревел Тольскер. – Лежать и не двигаться! Отрежу тебе башку, если шелохнёшься, баран!
Местные мужички со всех ног ринулись к двери, когда перед ними возник Даид.
– Куда? Стоять! – дико крикнул он.
Он выглядел внушительно и грозно, мужички замерли и попятились.
Что-то упало и звякнуло у стойки. Тольскер бешено глянул на корчмаря. От его взгляда тот тут же замер на месте, а помощник вовсе юркнул под стойку.
– Стоять на месте, бар-р-ран! – рявкнул Тольскер и для пущей убедительности метнул что-то в корчмаря. Предмет пролетел мимо, ударившись в стену позади.
– Всем стоять на месте! – безумно заорал Сэлдэн. У его ног лежал уже мёртвый, истекающий кровью бритоголовый.
Даид задвинул засов на двери и встал у неё с видом стража, через которого не пройти. Тольскер связал Силану руки за спиной и поднялся. Силан извивался на полу, хрипел и сыпал проклятиями. Лёжа у стойки корчмаря, Ольхан стонал от боли.
Тольскер оглядел корчму. В какой-то момент мы встретились взглядом. Я всё это время спокойно сидел на своём месте. Я кивнул Тольскеру, поднял стопку с хизгом и отсалютовал ему.
– Здорово вы их, – сказал я и сделал порядочный глоток. Тольскер странно на меня посмотрел, а потом повернулся к корчмарю.
– Вы двое! – крикнул он. – Идите сюда!
Корчмарь и половой неуверенно двинулись в его сторону, местных же мужичков бесцеремонно схватил за шкирки Сэлдэн и небрежно толкнул к Тольскеру, дав одному из них ещё и пинка.
Все четверо стояли перед начальником дворцовой стражи с лицами белыми, как мел. Тольскер полез в сумку и достал королевскую грамоту. Он показал её.
– Читать кто-нибудь умеет?
– Я могу, немного… – неуверенно сказал корчмарь.
– Печать узнаёшь? Бумагу узнаёшь?
Корчмарь вгляделся в грамоту, и тут его глаза расширились.
– Королевская⁇
– Королевская. Мы – люди короля и выполняем его поручение. Вы обязаны слушаться и подчиняться.
Все четверо испуганно закивали.
Тольскер подошёл к Ольхану.
– Как ты?
– Хреново, – простонал тот. – Я, кажись, помру, господэн Тольскер.
– Не помрёшь! Не сметь! – приказным тоном сказал тот. – Эй, вы!
Тольскер обратился к местным мужикам.
– Есть здесь лекаш в вашей деревне? Ну-ка живо приведите его сюда!
Затем он повернулся к корчмарю и половому.
– А вы – метнитесь в ближайший штаб стражи и скажите им, что их вызывает Адэран Тольскер.
– Так ведь ближайший, господэн – в Аг-Винэос, – неуверенно проговорил корчмарь.
– Значит, спешите в Аг-Винэос! Мы подождём здесь. Возьмите коня одного из этих, – Тольскер махнул в сторону корчащегося Силана и его мёртвого товарища.
Все четверо быстро покинули корчму, спеша исполнить приказ злого начальника стражи.
Тольскер подошёл к нашему столу, взял недопитую кем-то из его людей кружку с пивом и жадно припал к ней. Его кадык заходил вверх-вниз, а с подбородка полились струйки. Он грянул опустевшей кружкой о стол и крякнул.
– Даид, – позвал он. – Там, кажись, был сарайчик позади этого дома? Я заметил, когда мы сюда шли.
Даид выглянул в дверной проём, затем кивнул.
– Сэлдэн, – обратился Тольскер. – Давай-ка поднимай этого хулигана. Отведём его в сарайчик, на разговор по душам.
Они вдвоём подняли упирающегося Силана и вывели наружу.
Я остался за столом обедать и распивать хизг, а Даид продолжал стоять в дверях. Ольхан всё стонал, лёжа на полу.
Вскоре вернулся корчмарь – он не поехал в столицу, отправил туда лишь полового. Чуть позже мужики привели лекаря. Тот занялся осмотром ран Ольхана, а Даид, что всё это время стоял у дверного проёма, вдруг повернулся и обратился ко мне:
– Мастш Рой, вас зовут. Наверное, требуется ваше присутствие.
– Эх… А так хорошо сидел. Ладно, иду, – сказал я, нехотя вставая из-за стола.
Глава 15
Методы Тольскера
Стеная, я поковылял к выходу.
Я задержался возле Даида.
– А ты остаёшься тут?
Он кивнул.
– Да, присмотрю за всем, чтобы ничего такого… Тётка моя, покойница, бывало, говаривала: Всегда нужно самолично во всём…
Я вышел во двор и сразу ощутил холод. Вокруг было пустынно и тихо. Неподалёку, притаившись за корчмой, стоял сарайчик. Его дверь была открыта, в проходе зияла тьма, на фоне которой стоял Тольскер и призывно махал мне.
Я прошествовал к сарайчику и вошёл внутрь. Внутри царил полумрак и было даже холоднее, чем снаружи. В стенах виднелись громадные щели, и через них пробивались лучи света. Дыхание наше превращалось в густые клубы пара, что заполонили собой всё пространство сарайчика. Всюду у стен стояли мешки и ящики, к потолку подвешены кули и букетики ароматных сухих трав. В кулях, вероятно, находились куриные туши – судя по запаху, копчённые.
В центре помещения на ящике сидел Силан. Позади него столб, подпирающий потолок. Руки Силана связаны за спиной так, что обхватывали столб. Туловище Силана тоже привязано к столбу. Ноги ниже колен – привязаны к ящику и столбу. Силан практически не мог двигаться. Вид он имел диковатый и смотрел затравленно.
Рядом стоял Сэлдэн, он наблюдал за Силаном и недобро ухмылялся.
– Стервец ничего не говорит нам, мастш Рой, – пожаловался Тольскер. – Вы можете что-либо выведать у него? Ведь у вас так хорошо получается доискиваться до истины.
– Мастш Тольскер, вы прекрасно знаете, что для того, чтобы выяснить истину, мне нужно посетить место преступления, осмотреть его и знать хотя бы примерное время преступления. Или не преступления – а любого другого нужного события. Этот человек для меня совершенно бесполезен. Если вы хотите, чтобы я выяснил, кто его завербовал и курировал – вы должны доставить меня в то место – место, я повторяю – где произошла встреча этого человека с его куратором – и вы должны назвать мне время, когда это произошло. И только тогда я легко вызнаю всё, что вас интересует. А сейчас я полностью бессилен, мастш Тольскер. Допросы, пытки, работа с людьми – это совершенно не мои методы, я не так работаю.
Тольскер нахмурился, а я достал трубку и принялся набивать её курительной смесью. Сэлдэн, продолжая ухмыляться, достал из чехла на поясе нож и, поигрывая им, вразвалочку направился к Силану. Тот смотрел на него затравленно.
– Что? Что ты хочешь?
– Чтобы ты ответил на наши вопросы, – Сэлдэн присел возле Силана и начал вертеть ножом у него перед лицом.
– Я уже сказал, что ничего не знаю!
– Ты же руководил одной из ячеек повстанцев.
– Но я не помню, не помню человека, который нанял меня и отдавал указания! Не помню!
Испуганные глаза Силана следили за лезвием.
Я достал коробочку с матчезами и зажёг трубку.
Сэлдэн с лихим вскриком вогнал нож в бедро Силана. Бедняга завизжал, как резанный – впрочем, именно таким он и стал. Вопль чуть не оглушил меня.
– Куврэ! Куврэ! – завопил он.
Я раскурил трубку и отступил подальше. Честно говоря, мне было неприятно и неинтересно здесь находиться, наблюдать все эти пытки… С другой стороны, я испытывал некоторое любопытство по поводу того, что удастся узнать у Силана.
– Кто надоумил тебя присоединиться к восстанию, скотина? – прорычал Сэлдэн.
– А! Куврэ! Я же сказал, в Анъяр-Туас есть люди, что служат Гжавчику, от них я и узнал.
– От кого конкретно?
– Не помню. А-а, куврэ, собаки поганые.
– Он не помнит, мастш Рой, – вздохнул Тольскер, взглянув на меня. – Мы уже пол-диона его допрашиваем. С его слов, он не помнит ни лиц, ни имён, ни что-либо конкретное относительно тех людей, что завербовали и курировали его. Просто мистика какая-то…
Сэлдэн вскочил и заходил по помещению, его глаза что-то искали. Наконец, взгляд остановился на большом сосуде, стоящем у дальней стены. Он подошёл, взял сосуд, открыл и понюхал.
– Что-то спиртное, – сказал Сэлдэн, а потом двинулся к Силану.
– Сейчас ты у меня всё вспомнишь, скот, – рявкнул он и полил из сосуда струю на рану Силана, из которой всё ещё торчал нож.
– А-а-а-а-а-а-а-а!!! – вопль Силана был такой, что мне захотелось выскочить из сарайчика и припустить куда глаза глядят.
– Кто рассказал тебе про восстание, скотина? Кто сделал тебя руководителем ячейки? С кем ты встречался в Анъяр-Туас?
– А-а-а, – Силан уже не кричал, а лишь поскуливал и стонал. – Куврэ поганая… Говорю же – не помню. Не помню его…
– Его? – подал голос Тольскер. – Это был один человек?
– Да, – простонал Силан. – Только это и помню. Один, мужчина. А больше – ничего не помню…
Я уже думал, что эта пытка ни к чему не приведёт и собирался покинуть сарайчик, но, когда услышал последнее, задержался.
Сэлдэн снова склонился над Силаном, схватился за рукоять ножа, и Силан вскрикнул. Сэлдэн медленно повёл нож выше по бедру, вспарывая плоть. Силан завизжал.
Я повернулся и посмотрел в щели в стенах. Такой истошный вопль мог бы привлечь публику – но во дворике было пусто.
– Я тебе всю ногу вспорю, – зловеще сказал Сэлдэн. – А когда дойду до паха – займусь твоими яйцами.
– А-а, куврэ! Что ты хочешь от меня? Не знаю я ничего! Я не помню! Ничего не помню!
– Ну, пока ты вспоминаешь, я буду резать, – сказал Сэлдэн и повёл нож выше.
Силан опять завопил и задёргался так, будто его било молнией. Даже столб позади него зашатался. Я опасался, что хлипкий столб может не выдержать и вывернется из земли, а следом за ним на наши головы обвалится крыша.
Сэлдэн прекратил свою мясницкую работу, снова оставив нож в бедре, и потянулся за кувшином.
– Сейчас немножко плеснём спирту, – весело промурлыкал он.
– Нет! Нет, куврэ! Нет! Прекрати! Я же говорю: я не помню того человека! Я не помню ничего! Я не помню даже, где конкретно мы с ним встретились и когда… У меня будто… будто мозги разгладились после встречи с ним – я всё забыл, помню лишь его наставления, и больше ничего. Он… будто колдун какой-то! Он завладел моими мыслями и внушил мне всё это! Это была не моя воля – это было его внушение! Прекратите, куврэ! Я ни в чём не виноват! Меня околдовали!
– Вспоминай, где вы с ним встретились! – рявкнул Сэлдэн. – Где и когда? Как он выглядел? Как его зовут? Ну же, скот поганый! Вспоминай!
Сэлдэн вцепился в рукоять ножа, Силан снова заорал.
– Я пытаюсь… пытаюсь… прекратите… – Силан зажмурился, лицо его сморщилось, он даже задержал дыхание и затрясся, на лбу вздулись вены. – Я пытаюсь…
Силан заплакал.
– Значит, всё же придётся плеснуть спирту, – сказал буднично Сэлдэн и вновь потянулся за кувшином.
– Нет! Нет! Стойте! Я пытаюсь… я… – он замолчал, а потом сказал голосом, в котором звучало удивление. – Его зовут Дозэф.
Я заметил, что у меня погасла трубка, за которой я забыл следить посреди всей этой кутерьмы и воплей. Я полез в поясной кошель за матчезами.
– Он… – Силан наморщился, – он лысый… весь в чёрном… бледный… тучный…
Я чиркнул матчезом, зажёг трубку, и хорошенько затянулся.
– И у него мешки под глазами… будто очень уставший или его мучает бессонница…
Я выдохнул густые клубы дыма, и они поплыли по помещению.
– Странно… – продолжал Силан. – Почему я не мог вспомнить его⁈ Будто у меня в голове была какая-то стена, отделявшая воспоминания о нём… Я совершенно про него забыл! Совершенно!
– Хорошо-хорошо, – нетерпеливо проворчал Тольскер. – Давай ближе к делу. Расскажи о нём и о вашей встрече.
– Да-да, – поспешно закивал Силан. – Его зовут Дозэф, и он толстый, лысый, носит чёрные длиннополые одежды, а под глазами – мешки. Мы встретились с ним в пфортовом посёлке Г… Гле…
У Силана расширились глаза, мгновенно покраснело лицо, и он начал задыхаться.
– Гле… Глеан… – выдавил он, затрясся, и вдруг из его рта пошла кровь.
– Что с ним? – крикнул Тольскер.
Он и Сэлдэн бросились к Силану, но того вдруг вырвало целым потоком крови. Тольскер чудом увернулся, а Сэлдэну забрызгало накидку и штаны. Силан же после этого испуганно и удивлённо уставился на них, а потом глаза его закатились, челюсть раскрылась и голова безвольно упала. Силан умер.
– Что, что это было, Эльс забери! – закричал Тольскер.
Сэлдэн чертыхался, глядя на свою одежду. Тольскер подскочил к Силану и пощупал пульс.
– Он умер, – удивлённо сказал Тольскер и почему-то уставился на меня.
Я пожал плечами и выпустил ещё одно облако дыма.
– Вот куврэ, – ворчал Сэлдэн, злобно разглядывая пятна на одежде. – Всю накидку мне заляпал… и все штаны… Куврэ!
– Да заткнись ты! – рявкнул Тольскер. – Вали отсюда, баранья башка!
Сэлдэн с хмурым видом вышел.
– Я не пойму, что произошло, мастш Рой, – сказал Тольскер. – Он взял – и сдох, Эльс его забери! Только что говорил – а потом блеванул кровью и сдох!
– Может быть, вы сильно его избили, – предположил я и затянулся трубкой.
– Его не били по животу, не резали в живот, ему не делали ничего, от чего бы началось блевание кровью! Вы же сами видели!
– Может быть, он чем-то отравился.
– В корчме?
– Может, он ел что-то до корчмы. В общем, мастш Тольскер, у меня только два варианта – либо он отравился, либо пытки Сэлдэна привели бедолагу к такому исходу. Может, от ударов по голове, у него произошло сотрясение мозга. Всё может быть.
– Но его вырвало кровью, мастш Рой! Кровью! А потом он тут же сдох.
Тольскер замолчал, я тоже молчал и пыхтел трубкой, мёртвый Силан неподвижно сидел с поникшей головой на ящике в центре помещения.
Мы покинули сарайчик.
Снаружи нас ждали Даид и Сэлдэн. Они вопросительно посмотрели на Тольскера.
– Уезжаем, – мрачно сказал он. – Как там Ольхан?
– Кажется, жить будет, – ответил Даид.
– Скажи ему, чтобы он всё объяснил стражам, когда те прибудут сюда из столицы. А мы покидаем это место. Сэлдэн, подготовь коней.
Помощники без лишних слов удалились исполнять приказы. Мы с Тольскером стояли посреди корчмарского двора. Я продолжал курить, Тольскер последовал моему примеру и зажёг трубку.
Молчание затянулось, и я спросил:
– Мы ещё встретим до вечера корчму или постоялый двор? Не хотелось бы ночевать под открытым небом в такую холодину.
– Корчму найдём без труда, мастш Рой. Это же королевский тракт, да и недалеко мы отъехали от столицы.
Вернулся Даид, втроём мы подошли к коновязи, где ждал Сэлдэн.
– Лошадок покормили, – доложил он.
Они действительно выглядели сытыми и отдохнувшими. Прежде чем забраться в седло, я осмотрел лошадь. Клипса всё ещё была на ухе – правда, не в том положении, в котором я её оставил. Вероятно, конюший мальчик не удержался и начал её лапать, снял, а потом подумал, что пропажу могут заметить, и прицепил обратно. Я про себя выругался.
Я уже терял одну такую клипсу в прошлом, и эта – была последней. Если я и её лишусь – это здорово ухудшит моё положение. Но и снимать её на каждой остановке у коновязи я не могу – ведь лошадь может понадобиться мне в любой момент, поэтому она всегда должна быть готовой отвечать на мои команды. Пока на ней клипса, я могу позвать её из любого места в районе пяти, а то и больше, трэвдов, и лошадь меня найдёт.
Но всё же кое-какие меры относительно защиты клипсы я предпринять должен. Займусь этим на следующей остановке.
Мы взобрались на лошадей и тронулись в путь. Покидая двор корчмы, мы видели корчмаря, что в щель приоткрытой двери провожал нас взглядом. Мальчик-конюший тоже выглядывал из-за кучи сена во дворе и смотрел нам вслед. Проезжая по улицам поселения, мы вновь наткнулись на старика, что встретили раньше. Он сидел на лавке возле домика-хуты и пыхтел трубкой. Заметив нас, он снял шапку и кивнул.
Вернувшись на большак, мы встретили Путевой камень, который, видимо, поставили жители этого посёлка. На нём были высечены слова: «Deag pfortan ruddah!». В переводе со старо-стаентрадского это значит: «Удачи в пути!».
Глава 16
Клипса
Несколько дионов мы ехали по однообразной дороге по долинам и лугам. Среди пожухлой травы попадались островки снега, что не растаял после вчерашней пурги. Нам встречались бегущие ручьи, вода в них была настолько ледяная, что от глотка ломило зубы, и настолько чистая, что пьянила.
Долины сменялись покатыми холмами, дорога легко взбиралась на них, затем их миновала, и мы снова оказывались на равнинных лугах. Время от времени я прибегал к Тэ-Сю А’ргаэ, чтобы скорректировать наш путь – и по всему выходило, что предположение, что воры держали курс к побережью, было верным. Оставленный ими след, обрисованный частицами N’tam g’hraneane, вёл нас прямо к побережью.
В пути мы нередко встречали пасущихся овец и мохнатых рыжих быков. Время от времени на дороге попадались путники, иногда целые процессии – скорее всего, купеческие – везли товар из столицы к портовым городам или обратно.
Стемнело. Уже был восьмой вечерний дион, когда мы достигли постоялого двора с корчмой и просторной конюшней. Мы спешились, взяли вещи и оставили коней конюшему мальчишке. Перед тем как покинуть лошадь, я достал из поясной сумки баночку с кое-какой мазью и помазал клипсу и конское ухо вокруг неё. Отлично, теперь никто не сможет снять эту клипсу.
Я дождался, когда Тольскер и компания отойдут подальше, и подозвал конюшего. Я сказал мальчишке, чтобы он ни в коем случае не трогал клипсу, а если она пропадёт – я ему голову откручу. Он закивал, и я покинул конюшню.
Над дверью корчмы висела вывеска: «Руна счастья». Не доходя до двери, Адэран Тольскер вдруг выдал:
– Вспомнил, мастш Рой, где я слово-то это, «хиндари», раньше встречал! Я как его от вас услышал – сразу подумал: где-то мне уже попадалось словцо-то. Думал я всё, думал… и вот, наконец, вспомнил. В королевской библиотеке книга есть – там рассказывается про древний народ, «аэлий», строителей Серой Башни. Стало быть, «Высоких Чужаков-из-арок». И в той книжке, значица, приводился словарь с разными названиями на ихнем языке: числа, дни недели, месяцы и тому подобное. И я ясно помню, что слово «хиндари» там было – и именно ноябрь оно и означало. Я даже соседние названия помню: октябрь – «ллатосквр», декабрь – «р’хагфеир».
