Текст книги "Blue Shift (СИ)"

Автор книги: Сергей Дмитриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Кто вы? – тревожно спросил он, странно поглядывая на Барни. Охранник вышлядел далеко не однозначно – ниже пояса все армейское, а выше – форма охранника. Шлема на голове уже давно не было.

– Офицер охраны Барни Калхун, исследовательское подразделение 'Черная Меза', – Барни представился в полной форме, – Вы свободны.

Надо было видеть в этот момент лицо старика. Сначала в его глазах отразилось неподдельное недоверие. Затем этот взгляд уперся на два трупа позади охранника, и лицо ученого вновь ожило.

– Ваша фамилия не Розенберг? – спросил Калхун, помогая старику спрыгнуть на землю.

– Что вы, молодой человек! Меня зовут Чак Форман. А вы что, ищите доктора Розенберга?

– Его самого. Вы его знали?

– Что значит, знал?! – возмутился Форман, – Вы так говорите, словно он умер. Конечно же, я его знаю. Мы с ним работали вместе, когда вас еще даже на свете не было!

– Может, вы знаете, где он? – с тайной надеждой спросил Барни.

– К моему великому сожалению, нет, – развел руками ученый, – Иначе мы с ним уже давно бы занимались подавлением резонансного каскада, дьявол его забери!

'Да-а, похоже, Чак Форман даже сейчас не забывает про свои научные штучки... – подумал Барни'.

– А зачем вам он? – вдруг спросил Форман, пытливо глядя на Калхуна.

– А... – Барни не был готов к этому вопросу, – У меня к нему дело...

Ответ был ужасно глупым. Но, как ни странно, Формана он удовлетворил.

– Я не знаю точно, но, похоже, военные взяли его одним из первых. Но, может, и дай бог, чтобы я ошибался. Скорее всего, он...

Глухой выстрел. На лицо Калхуну брызнула кровь. На глазах у остолбеневшего охранника Чак Форман грохнулся наземь с простреленной головой. Охранник в шоке выронил автомат. Но оцепенение длилось недолго. Калхун, научившийся быстрой реакции, юркнул под вагон. Нет... Так не должно быть. У него на глазах убили старика, и он ничего не смог сделать. Чак даже не договорил...

К неподвижному телу подошел человек. Калхун из-под вагона видел лишь зашнурованные до самого верха армейские ботинки и камуфлированные штаны. Было слышно, как военный усмехнулся. Ногой перевернул труп на спину. С возгласом самодовольного удивления поднял с земли автомат.

– Ну эти старички дают!

Похоже, там, откуда стрелял военный, Калхуна не было видно, и солдат сейчас думал, что ученый здесь просто стоял один, да еще и с автоматом в руках. Вокруг лежали еще два тела военных – наверное, солдат справедливо вообразил себе ученого, решившего поиграть в Рембо на старости лет.

'Ну, всё! – злобно подумал Барни и тихо достал из-за пояса огромный револьвер, – Конец тебе, сволочь!'. Военный медленно направился туда, откуда и появился – в железнодорожный туннель. Калхун с трудом взвел тугой курок револьвера. Прицелился – были видны лишь ноги и поясница. Что ж, и этого достаточно. Главное, не промахнуться...

Выстрел!

Солдат даже не услышал выстрела – кровь застучала в висках, когда в спину его ударило что-то тяжелое и невероятно сокрушительное. Он успел увидеть, как его живот выплюнул кровавые брызги и куски кишок, и упал на колени. И, уже падая лицом вниз, он попытался потянуться рукой к дыре в спине.

Калхун присвистнул. Помимо жутчайшей отдачи – ствол резко увело вверх – грандиозный револьвер стрелял не хуже винтовки BFG! Калхун удивился, как он еще смог попасть, и вылез из-под вагона. С сожалением обошел труп Чака и подошел к убитому только что солдату. Надо же – лейтенант. Рыбешка покрупнее рядового. Вот почему он стрелял в Формана так хладнокровно. Лейтенанта просто так, за красивые глаза не дают. Да и лейтенант уже был немолодой. Калхун хотел перевернуть тело ногой, так же, как это сделал лейтенант с Чаком, но сдержался и сделал это руками. Отобрал автомат, повесил на плечо. Обыскал – помимо бесполезной для него мелочевки вроде зажигалки, сигарет и каких-то ключей, он нашел нож и гранату. Гранаты он еще ни разу не использовал, и она отправился к двум своим собратьям. Нож был очень кстати.

Барни удивленно подумал, почему же тот парень под вагоном не выдал Калхуна, когда тот спрятался под вагон? А ведь мог бы. Легко. Но не стал. 'Надо же, какой благородный!' – презрительно подумал Калхун и подошел к вагону.

– Эй, солдат! – крикнул он, чуть наклонившись, – Спасибо, не выдал. Совесть заела, что ли?

Никто не ответил. 'Неужели смылся?' – удивился Барни и нагнулся, заглянув под вагон. Военный был там. Он лежал в большой красной луже, зажимая ногу, и не шевелился. 'Вот черт...' – Калхун вздохнул и поднялся. Поморщился и пусто поглядел на вагон. Этот человек убивал невинных. Ну и что с того, что он истек кровью и умер? Все это было верно, но Барни почему-то было жалко этого паренька...

Он отогнал от себя эти мысли и, сжимая массивный револьвер, направился в железнодорожный туннель. Там он вновь собрался и сосредоточился. Нет, не то сейчас время, чтобы распускать сопли! Солдаты все еще здесь. Эти существа – тоже. Розенберг – не найден. А значит – рано опускать руки.

На выходе из туннеля он обнаружил еще трех солдат. Они переговаривались о чем-то, поигрывая оружием в руках. То и дело оборачивались куда-то в сторону – из туннеля не было видно, на что они смотрели. Так, тут надо подумать. Трое. Одним револьвером врасплох их не застанешь. Одного можно убить – но двое разбегутся в стороны, и тогда – из туннеля ему уже не выйти. Автоматной очередью тут тоже вряд ли обойдешься. Барни решился на рискованный шаг и достал гранату. С опаской посмотрел на нее. Он вообще-то неплохо разбирался в оружии, но сейчас, как это всегда бывает – в самый нужный момент – главная деталь вылетела из головы. Он же совсем недавно читал в одном журнале статью об армейских гранатах. Их там было всего два типа. Барни даже знал, какой марки та граната, что у него в руках, но вот совершенно не мог вспомнить, какое у нее время горения запала? В журнале было семь секунд и двенадцать секунд. Вот только которое из них? Если Барни недосчитает лишнюю секунду, то граната успеет упасть к ногам военных, и они разбегутся в укрытие. А если он передержит ее лишнюю секунду, она взорвется у него в руках. Все эти нехитрые размышления пронеслись у него в голове за какое-то мгновенье. И он решил – пусть будет семь секунд. Он подкрался поближе к разговаривающим на выходе из туннеля солдатам и выдернул кольцо. Предохранитель – в сторону. 'Один, два, три... четыре...пять' – и Калхун, не зная, чего ожидать, бросил гранату. В ту же секунду стены туннеля содрогнулись – расчет оказался верным. Граната разорвалась прямо над головами солдат и разбросала изуродованные тела в стороны. Когда дым рассеялся, Барни, почесывая оглушенное взрывом ухо, вышел из туннеля. Никого. Калхун довольно усмехнулся и, переступая через очередное железнодорожное полотно, направился к небольшой приоткрытой двери в складском помещении.

Проходя мимо очередных рельс он присвистнул. Надо же – на небольшой платформе на рельсах стоял танк. 'Ну ничего себе! Здорово они здесь обосновались. Словно началась война...'. Обойдя танк, он пожал плечами и вошел в склад. Он знал, что война уже давно началась.

Через несколько минут и спустя несколько офисов и подсобок, он снова вышел под открытое небо. Он оказался в большом дворе доков, куда в один крупный узел стекались шесть железнодорожных путей. На их пересечении располагалась сложная, многорежимная стрелка, еще бы – как минимум девять комбинаций стыка рельс. Барни, осторожно оглядываясь, вышел на середину. Здесь не было никого. 'Может, засада?'. Внезапный голос заставил его вздрогнуть.

– Эй, меня кто-нибудь слышит? Я здесь! Эй!

Голос доносился из какого-то небольшого туннеля, служившего чем-то вроде запасного пути. Там стоял, соединенный с большой автоматической дрезиной, товарный вагон. Голос доносился из него. Все мысли про то, чтобы проверить территорию, быстро исчезли, и Калхун кинулся к вагону. Затем досадливо плюнул и вернулся к стрелке. Разобраться получилось с большим трудом, но он все же привел рельсы в нужное положение. Затем торопливо вошел в туннель, взошел на бортик дрезины и нажал несколько кнопок – такие тележки ему были давно знакомы. Электродвигатель заработал сразу, без разогрева, и дрезина медленно потянула за собой вагон из узкого и темного туннеля на воздух. Барни, осторожно нажимая нужные рычаги, вывел вагон на развилку и, по уже проложенному пути, загнал вагон в одно из приемных отделений, где обычно и производилась разгрузка товаров. Стук в нутрии вагона давно прекратился – человек внутри, очевидно уже понял, что сейчас вагон откроют. Но он знал, что его может ждать что угодно – от спасателей до немедленного расстрела.

Барни спрыгнул на землю и подошел к двери вагона. Немного возни с замками – и дверь отъехала в сторону. Никто не вышел. Из вагона не доносилось ни звука.

– Кто звал на помощь? – картинно произнес Барни и влез в вагон. В самом его дальнем и темном углу сидел человек в халате научного сотрудника. Он медленно поднялся на ноги и вгляделся в лицо охранника. Барни подошел поближе...

...– Слава небесам! – выдохнул человек, оттряхивая колени, – Я уже думал, что это опять военные.

– Военные больше не побеспокоят, – заверил его Барни, – Я здесь, чтобы помочь. Охрана наконец-то выполняет свои обязанности! – сказал он с иронией, вспомнив вечные придирки ученых к охранникам.

– Очень рад, – человек, похоже, говорил искренне, – Разрешите узнать имя моего спасителя? Меня зовут доктор Розенберг.

Барни просто опешил.

– Вы? Вы – доктор Розенберг?

– Вы так говорите, – смутился ученый, – Как будто всегда представляли меня двухметровым, толстым и уродливым.

– А... нет, простите, – спохватился Барни, – Меня зовут Барни Калхун. Стэн Риардон сказал мне, чтобы я вас отыскал.

Сзади что-то оглушительно хлопнуло, и они погрузились во тьму. Голос снаружи произнес, удаляясь:

– Ладно, мы взяли этого ублюдка. А как там с Фриманом?

И все снова тихо.

– Вот так попали, – медленно проговорил Барни, – Лимит везения исчерпан.

Повисло тяжелое молчание. Бани был не в силах поверить, что он попался так глупо. 'Но что они там говорили о Фримане? Неужели Гордону удалось спастись? Да и видно, он здорово прищемил хвост этим солдатам, раз на него открыли охоту. Вот молодец, парень! Всегда знал, что он настоящий мужик'.

– Мне кажется, я должен извиниться, – послышался голос Розенберга, – Ведь это из-за меня вы влезли сюда.

– Вы не виноваты, – мрачно ответил Барни, – Я хотел осмотреть тут все, но не стал... Моя вина.

– Не будем никого винить. Вы сказали – Стэн Риардон?

– Умирая, он наказал мне отыскать вас, – не слишком-то осторожно ответил Барни.

– Стэн... Они его убили, так?

– Да, – выдавил Барни.

– А ведь он мне о вас рассказывал. Я даже мимоходом как-то вас видел, когда Стэн пригласил меня на ланч в тренировочную секцию. Бедный Стэн...

Они помолчали.

– Мне еще о вас рассказывал мой товарищ, Гордон Фриман, – припомнил Барни.

– Да? – встрепенулся Розенберг, – И что же именно?

– Ну, что вы его к себе переманивали работать. И что вы... ну, почти гениальны, но в главном ошибаетесь.

– Ха! – Розенберг даже хлопнул себя ладонью по бедру, – Однако! И в чем же?

– Ну вы думаете, я запомнил все эти ваши научные штучки? – усмехнулся Калхун.

– Очень интересно! Не думал, что у доктора Фримана такие вот друзья.

– Ну какие есть... – Барни почувствовал, что теряет нить разговора, – Но Стэн... Он говорил, что у вас был какой-то план. Добраться до лаборатории прототипов.

– Да, да, вы правы, – Калхун почувствовал, что Розенберг закивал, – Он что-нибудь еще говорил? Про спутниковую тарелку...

– Нет. Он сказал лишь, чтобы я нашел вас. Что вы знаете, как можно спастись.

– Ну, – с облегчением выдохнул ученый, – В какой-то степени. Если мы доберемся до лаборатории прототипов – уйти можно будет незамедлительно. Вы в курсе здешних работ с телепортацией?

Барни оживился.

– Да, я кое-что слышал. Вы же понимаете, охранникам никто ничего не рассказывает, но слухи распространяются...

– И что же вы слышали, мистер Калхун?

– Ну, – Барни замялся, будто не желая сказать лишнее, – Фриман ведь работает здесь среди научного персонала. Он говорил мне, что занимается телепортацией. Пытался объяснять. Сами понимаете, мне после рабочего дня, сидя в баре, было не до этих лекций. Ну, уловил я разве что то, что Гордон кое-как продвинулся в этом направлении. Из одной колбочки в другую камушки и веточки переправляет... Я тогда сразу ему сказал, что у него этот проект скоро отберут и отдадут воякам на их поганые нужды.

– Хм! Мало того, что наш юный гений водит дружбу с охранниками, он, оказывается, еще и разглашает им засекреченную информацию!

– Эй, док, давайте только без этого! Какие тут, к чертовой матери, секреты? Я вам рассказал это не для того, чтобы вы потом моего друга под суд отдавали!

– Какой там суд, все быстрее гораздо, – пробормотал Розенберг, – Успокойтесь, ничего я не стану никому докладывать. Я слишком уважаю Гордона, без его работ я бы топтался на месте лишних несколько месяцев...

– Так что же, я верно описал? – Барни облегченно вздохнул, но взял себе на заметку потом еще раз отдельно сделать внушение профессору, чтобы тот не вздумал стучать на Фримана.

– Отчасти вы правы, – кивнул в темноте Розенберг, – В исследовании природы порталов мы шагнули за последний год далеко вперед, что бы там ни говорил этот фигляр, Кейв Джонсон... Разработки продолжаются, но пока что до военных и прочих нужд еще очень далеко.

– Надо же, – искренне поразился Барни, пропустив мимо ушей незнакомое имя, – Признаюсь, я всегда считал телепортацию чем-то вроде школьного проекта, экспериментом, гаданием на гуще... А здесь, прямо рядом со мной ее во всю используют!

– Ну, так категорично тоже нельзя, – мягко возразил доктор Розенберг, – Это же те то, о чем стоит распространяться на каждом углу. Как вы уже поняли, все проекты, связанные с телепортацией, были засекречены.

– Док, Гордона не вините, что он рассказал мне. Я и сам давал подписку, и уж я еще точно не выжил из ума, чтобы рассказывать об всем этом во внешнем мире.

– Верю, верю, мистер Калхун, – Розенберг был хорошим политиком, – Я уже забыл, не волнуйтесь. Просто до сих пор поражаюсь, насколько Гордон э... разносторонний человек, если дружит с... Так вот, я работал над эффектом телепортации раньше, еще до доктора Фримана, когда даже не был еще построен комплекс 'Лямбда'. Я и моя команда работали в лабораториях недалеко отсюда, пока не разработали первый опытный прототип телепорта. Затем, после успешно проведенной презентации, проект перенесли в комплекс 'Лямбда', а мою лабораторию законсервировали.

– То есть как? – поинтересовался Калхун.

– Очень просто – аппаратуру отключили и разобрали, электропитание перекрыли, входы заложили кирпичами. Оставался еще один вход, через охладительную систему местного генератора, мои коллеги должны были отправиться туда. Я хотел их догнать, но военные... Вы, кстати, не знаете, кто их вызвал?

– Нет. Но если встречу, ему мало не покажется.

– Да... – Розенберг запнулся, – Да, вот попадись он только... В общем, план-то у меня простой. Телепортироваться отсюда. Обычными способами нам не уйти живыми. А до телепорта 'Лямбда' далеко, да и энергозатраты... Я и несколько моих коллег хотели воспользоваться старой лабораторией, оживить прототип телепорта. И очень быстро и просто унестись от этого кошмара.

– Унестись? – звучало это как издевательство, – Ага, как на крыльях? Извините, док, я никак не могу поверить, что все эти ваши штуки реальны. Мы же не веточки и камушки в колбочках! Унестись. И куда, к примеру?

– Проще всего будет открыть портал на шоссе, в восьми милях отсюда. Это для нас самая проторенная дорога, мы много раз на тестовой стадии принимали оттуда грузы.

Барни покачал головой. Чистой воды бред. Или нет? Может, все-таки, шанс? Розенбергу виднее, да и Стэн не стал бы так шутить, доживая последние секунды. Но сколько же у этих ученых условностей... И даже если бы он не поверил Розенбергу до конца, рискнуть стоило. Хотя бы в память о Стэне. Пройти по соломинке через пропасть. В конце концов, терять им уже нечего.

– Все это грандиозно, доктор, – уныло сказал Калхун, – Но ничего у нас с вами не выйдет. Вряд ли военные нас отпустят, да еще и проведут за ручку к этой лаборатории.

Розенберг завозился. Похоже, поднялся снова на ноги.

– Не советую вам унывать, мистер Калхун. Есть одна идея.

– И какая же?

– Надо мной, вот здесь, в потолке, есть люк на крышу. Судя по всему, нас не загнали обратно в туннель. Если вы вылезете отсюда наверх очень тихо, то сможете застать этих солдат врасплох.

Минуту длилось молчание. Наконец Барни не выдержал:

– А что ж вы раньше-то молчали?!

– Раньше я должен был ввести вас в курс дела, – спокойно ответил Розенберг, – Походите сюда, я вас подсажу.

Барни, у которого настроение поднималось все выше и выше, нащупал руками в темноте люк и полез вверх, не без помощи пыхтящего от натуги ученого. 'А все-таки он – голова! – с уважением подумал Барни, – Мне такой план спасения, как телепортация, и в страшном сне не приснился бы!'

Он осторожно откинул люк. Вокруг было тихо. Их вагон стоял на том же месте. Сначала Калхуну показалось, что военные давно ушли, и лишь спустя секунду он заметил троих солдат, стоящих в стороне, около охранной будки. Долго раздумывать не пришлось – он уже знал время горения запала своих гранат. Выждав несколько мгновений, он бросил к ногам солдат шарик гранаты. На этот раз расчет оказался не очень верным, и солдаты успели еще что-то сделать, а именно ошеломленно посмотреть на гранату и кинуться в разные стороны. Но они смогли сделать лишь шаг – взрыв ускорил их раз в десять и разметал по вокзалу. Калхун покачал головой – еще одна граната безвозвратно потеряна. Неизвестно, что было впереди – может, там даже гранаты не помогут. Например, если привезенный сюда танк, проломив вон ту стену, въедет на вокзал и начнет расстрел из тяжелого орудия.

Барни вылез, на этот раз осторожно, убедившись, что он действительно один. И только затем открыл дверь вагона. Теперь уже Розенберг стоял у самой двери, и сразу же спрыгнул на землю.

– Полагаю, все в порядке? – деликатно поинтересовался он.

Барни удовлетворительно кивнул. Он впервые увидел доктора Розенберга при нормальном освещении. Ученый оказался совсем не из тех стариков, которые и составляли большинство научного персонала 'Черной Мезы'. На вид ему было от силы лет пятьдесят, никак не больше. Немного лысоватый, как и положено нормальному слуге науки, он носил очки в тонкой оправе, и походил скорее на корпоративного менеджера, чем на ученого, если бы не белый халат. Было заметно, что Розенберг тоже бегло осмотрел Калхуна. Его немного смутили не вяжущиеся с формой охранника камуфлированные штаны, но затем он снова улыбнулся.

– Мы должны вернуться примерно туда, где был офис Стэна.

– Подождите, – засомневался Барни, – Я что-то не помню там 'охладительной системы местного генератора'.

– Ее там и не должно быть, она очень далеко отсюда, тем более очень глубоко под землей.

– Но ведь вы же сказали, что единственный официальный вход в лабораторию находится там.

– Ну да, – хитро подмигнул Розенберг, – Но и про неофициальные забывать не стоит. Недалеко от офиса Стэна находится старый грузовой лифт в лабораторию прототипов. Им не пользовались уже полгода, он законсервирован. Если не знать, то можно даже не заметить, что там кладка кирпичей совсем новая.

– Док, а вы хитрец! Ну тогда пойдемте, – Барни подмигнул в ответ и направился к туннелю, из которого он сюда пришел.

– Постойте, мистер Калхун! – окликнул его Розенберг, – Через вон ту дверь немого ближе.

И доктор почти бегом направился к указанной двери. Калхун лишь вздохнул и последовал за ним. На полпути к двери он догнал ученого и приостановил его.

– Док, если вы будете бежать впереди, что вы будете делать, когда на вас выскочит солдат с автоматом, или трехрукая тварь, мечтающая поджарить вас?

Пораздумав секунду, 'Док' вежливо пропустил охранника вперед. Но в уме он сделал себе пометку. Этот безрассудный охранник что-то знает о вортигонатх. Розенберг глянул на Барни с еще большим уважением. Он представил, сколько всего навидался Калхун, что так легко и незаметно упомянул вортигонта.

До места они добрались почти без помех. Пара глупых солдат попыталась преградить им путь, и пришлось немного повозиться. Розенберг, правда, тут же исчез за углом, и, под насмешливый взгляд Барни высунулся, когда все кончилось. Очкарики... Когда они прошли мимо разбитого окна офиса Стэна и повернули за угол, Розенберг остановил охранника.

– Постойте, мистер Калхун. Это здесь, – и он указал на стену, ничем не отличающуюся от других.

Барни оглядел стену и с нескрываемым сарказмом посмотрел на доктора.

– И какие у вас предложения, док?

– Ну, – замялся Розенберг, – Нет причин для беспокойства. Стенка фальшивая. В том смысле, что за ней – пустота. Можно попробовать проломить ее куском трубы, или чем-нибудь из старой аппаратуры, или...

– Стойте-стойте, – Барни успокаивающе замахал руками и достал последнюю гранату, – у меня есть идея получше.

Розенберг понимающе кивнул и пропустил Калхуна к стене. Тот, приспосабливая гранату, повозился немного и буркнул в сторону:

– За угол!

Розенберг послушно отбежал, через мгновение рядом возник и Барни.

– Дальше, дальше отбегайте! – крикнул он и отбежал еще.

Доктор последовал его примеру. Пол мощно тряхнуло – взрыв оглушал даже на таком расстоянии. Но когда, отмахиваясь от дыма, союзники подошли к почерневшей стене, оказалось, что она почти целая. Сначала Розенберг ошеломленно смотрел на стойкую стену, а Калхун тем временем наклонился к ней поближе и начал подробно изучать. Он почти сразу нашел, что искал – довольно толстую трещину в кирпичах. Он немного отступил и изо всех сил ударил по трещине ногой. Розенберг уже все понял и теперь спокойно наблюдал. Удар, другой...

– Мы конечно могли бы воспользоваться другим телепортом, там, в комплексе 'Лямбда', – извиняющимся тоном сказал Розенберг, – Но он очень далеко отсюда. Мой коллега доктор Келлер вообще предпочел остаться здесь до упора, хочет повернуть вспять эту катастрофу...

– Смело! – приподнял бровь Барни, – Идеалист он, однако, ваш Келлер.

– Ха! Просто вздорный старик, не желающий признать, что ошибается. Пусть эти идиоты сами воюют на войне, которую невозможно выиграть! А я просто хочу убраться отсюда.

Барни усмехнулся и ударил еще раз. Наконец, раздался хруст, и нога Барни прогнула стену так, будто она была сделана из картона. Дальше все было просто – Калхун сильно толкнул один из кирпичей рукой – и вся кладка с грохотом обвалилась.

Калхун первым пролез в дыру. За ним, чихнув от цементной пыли, появился Розенберг. Света сюда попадало немного, но было видно, что они стоят в метре от массивных дверей лифта. Розенберг подошел к ним и, отыскав на стене кнопку вызова лифта, нажал ее.

– Лифтом не пользуются, но он все еще должен работать. Его не стали обесточивать на случай аварийной эвакуации.

– Похоже, сейчас как раз такой случай, – пробормотал Калхун, разглядывая на стене потертый плакат с надписью 'Секция А-17. Лаборатории прототипов. Ограниченный уровень доступа'.

В недрах 'Черной Мезы' что-то загудело – лифт приближался. В повисшем молчании Барни вдруг понял, что это его шанс. Шанс узнать. Время задать главный вопрос.

– Доктор, послушайте меня, – он обратился к задумавшемуся Розенбергу, – Я видел сегодня столько такого, отчего даже у лысого волосы бы встали дыбом. Я видел существ, которые появляются из воздуха и убивают все живое. Метают молнии. Оживляют мертвецов. Я просто ехал шел на работу, а потом – какой-то час – и все уже превратилось из мирной работы в настоящий ад! По этих солдат-убийц я вообще молчу! Что происходит?!

Барни понял, что перестарался, сорвавшись на крик. Розенберг, однако, и бровью не повел. Он пожал плечами и посмотрел на Калхуна так, словно говоря: 'Ничего-ничего, это бывает, успокойся...'. Двери лифта вдруг открылись, и Розенберг первым вошел в него и жестом пригласил Барни внутрь.

– Видите ли, мистер Калхун, – начал он, нажимая кнопку, – Не все так просто, даже насколько вы все это описываете. Понимаю ваше нетерпение и даже злость. Я вам отвечу, насколько могу. Видите ли, эти существа, которых вы видели – они мне давно знакомы. Уже год как. Они из другого мира.

– Чего?! – не очень-то вежливо переспросил Калхун, совершенно сбитый с толку. Сначала фантастическая телепортация, а теперь... – Что значит 'давно знакомы'? Из другого мира, они что, привидения, по-вашему?!

– Я не имел ввиду, что они из мира иного, – рассмеялся ученый, – Из другого пространства. Не понимаете? Ну, считайте, что это иное измерение, если вам так проще, сейчас в моде эта фантастическая чепуха! В общем, они не с Земли, и даже не из нашей Вселенной.

– Пришельцы, что ли? – тупо спросил Барни.

– Ну можно и так сказать, – смягчился Розенберг, – Только пришельцам этим просто так, как в кино, до нас не долететь. Они и придумали другой способ.

– Погодите, док! – перебил его Барни, – И часто вы по другим мирам прыгаете? Что значит 'уже год знакомы'?

– Просто потому что мы, при наших экспериментах с порталами, год назад случайно открыли портал в их мир. Это было поистине потрясающая находка! Как только мы все точно просчитали, то конечно получили задание исследовать их мир, и нам даже предоставили новенький комплекс 'Лямбда' и все ресурсы.

Барни лишь вяло и безучастно кивал, словно ему рассказывали всем давно известную истину. Он слышал о комплексе 'Лямбда', ходили какие-то слухи о том, что там сосредоточены основные исследования в 'Черной Мезе'.

– Но почему же, если вы еще тогда осуществляли телепортацию, почему никому об этом ничего не известно?

– Я уже говорил, что проект был засекречен. Пока исследования не завершены полностью, мы не можем ничего раскрывать. Но уже стало возможно отправить экспедицию в этот пограничный мир – мы назвали его Зен. Долго думали над названием, спорили, но один молодой ученый предложил, слишком любит сериалы. Мы решили, что это даже забавно.

– Если вы меня сейчас разыгрываете, док, – мрачно сказал Барни, – То бросьте это дело.

– Какие уж тут розыгрыши! Вы же видели вортигонтов, разумных существ из Зена, собственными глазами!

– Кого я видел? – осторожно переспросил ничего не понимающий Калхун.

– Вортигонтов. – Розенберг замялся, – Ну, тех существ, которые умеют управлять электроэнергией.

– А, да... И что же, эта ваша экспедиция отправилась прямо к ним, в их мир?

– Конечно. И они встретили нас вполне дружелюбно. Мы начали сотрудничать.

Калхуну показалось, что он спит. Нет, не может быть, чтобы люди мирно сосуществовали с этими чудовищами... Они – разумные?!...

– Но, – продолжал Розенберг, – Проработав там некоторое время, экспедиция погибла, и, похоже, что от рук вортигонтов. Ворты не признали это, но и не отрицали... Но мы-то знали, что экспедиция была перебита после неудачной попытки выкрасть образцы уникальных кристаллов! Мы отправили туда вторую экспедицию, которая должна была установить одно устройство, работающее с такими кристаллами... Ах, да кристалл... К нам в руки все же попал настоящий кристалл из Зена, до этого мы работали только на искусственно выращенных моделях. Вортигонты хорошо охраняли кристаллы, и я не знаю, каким образом в нашем распоряжении оказался чистый образец, но доставили его сегодня так обыденно, со склада. Словно он там всегда был! И сегодня же с ним собирались провести эксперимент, с целью выяснить, можно ли использовать его в целях прояснения некоторых аспектов природы порталов. Как раз ваш друг Фриман проводил его.

Барни встрепенулся. Ну конечно же – Гордон утром говорил что-то об эксперименте всей его жизни.

– Ого! Он не говорил мне, что экспериментирует с инопланетными кристаллами!

– Откуда ему знать? – пожал плечами Розенберг, – Он и о существовании Зена не знает. Все засекречено.

– Хм, – Барни нахмурился, – Как же можно работать с каким-нибудь кристаллом, даже толком не зная, что это, и с чем это едят?

– Еще как можно, – улыбнулся Розенберг, – Большинство из учёных только этим всю жизнь и занимаются! Только вот подвела нас моя... наша аппаратура. И наш Администратор, это вообще отдельный разговор... Эксперимент провалился. Пошел не тот эффект. И теперь эти существа бегают тут, словно по пещерам своего удивительного мира...

Лифт тряхнуло, и он, наконец, остановился. Двери грузно разъехались, и первым, что бросалось в глаза, была покосившаяся табличка с надписью 'Лаборатории прототипов'.

...

Они прошли мимо бывшего поста охраны, похожего на старый заброшенный дом. Стойка и стул припали толстым слоем пыли. Дверь в заднее служебное помещение была наглухо закрыта, но через разбитое стекло были видны ряды пустых одежных шкафчиков. Все выглядело так, как будто люди просто пропали отсюда много лет назад, и все осталось в первозданном виде. И только пыль да темнота напоминали о том, что это место уже давно никому не нужно. Света было очень мало – тускло светила запыленная аварийная лампа под потолком, освещая вокруг себя пространства ровно в метровом радиусе.

Розенберг скорее нащупал, а не нажал кнопку открытия кодовой панели возле небольшой автоматической двери. Барни услышал неохотное жужжание механизма.

– Пошел не тот эффект, – сказал доктор таким голосом, будто долгой паузы в их разговоре и не было, – Резонансный каскад. Что? Как бы сказать попроще-то? В общем, пространственный разлом. В него и хлынули наши общие знакомые, вортигонты, и прочие.

Барни машинально кивнул, хотя слабо понимал, как вообще кто-то может хлынуть через непонятно что. Дверь удивительно легко отъехала в стену, почти бесшумно, словно и не весила полтонны. Их взглядам открылся неожиданно хорошо освещенный коридор. Оба поморщились от яркого света.

– Э, док, – проговорил Барни, доставая револьвер, – Вы ведь говорили, что это место заброшено?

– Это так, – растерянно ответил Розенберг, – Кто-то включил свет. Может, лабораторию обнаружили военные?

Барни чуть отодвинул ученого с дороги и осторожно пошел первым. Впрочем, и Розенберг не отставал. И когда они вышли в большой освещенный зал, он первым подбежал к человеку в белом халате, работающем над какой-то аппаратурой.

– Марк!

– Доктор Розенберг! – лицо ученого засияло от улыбки.

– Так ты уже здесь работаешь? – доктор Розенберг выглядел не менее счастливым.

– Конечно, доктор! – самодовольно ответил Марк, – А вы-то как здесь оказались? Вы ведь были, кажется, в секторе А, в башне спутниковой тарелки?