Текст книги "Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года"

Автор книги: Сергей Чупринин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

В этом же месяце Элен Пельтье увозит машинопись романа «Доктор Живаго» в Париж, а Георгий Катков – в Великобританию.

Журналы в сентябре

В «Знамени» (№ 9)186186
  Вместо намеченной публикации подборки стихов еще и в сентябрьском номере «Нового мира», о которой Б. Пастернак 4 августа сообщил в письме М. Баранович (Б. Пастернак. Т. 10. С. 153), в 10‐м номере появилось только одно стихотворение – «Хлеб». «В № 12 планировался автобиографический очерк и четыре отрывка о Блоке, но в последнюю минуту они были вынуты из номера. Журнал отказывался „предоставлять трибуну Пастернаку“» (Е. Пастернак. Борис Пастернак. Биография. С. 682).


[Закрыть] «Новые строки» Бориса Пастернака («Во всем мне хочется дойти…», «Ева», «Без названия», «Весна в лесу», «Лето», «Осенний день», «Первый снег», «Быть знаменитым»).

Партийное руководство неожиданно оценило эту публикацию (и особенно входящее в нее стихотворение «Быть знаменитым») как пропаганду «безыдейности». По сообщению Вадима Кожевникова 16 октября на заседании редколлегии «Знамени», на недавней встрече в ЦК КПСС

т. Суслов говорил о том, как нужно относиться к нашим врагам, какую тактику они применяют. Он сказал тогда, что «вы, т. Кожевников, сами допустили очень большую ошибку и вот наиболее она зрима и вызывает возмущение в этом стихотворении, которым вы плюете в лицо советской литературы».

Объяснение Кожевникова187187
  «Я сказал, что я решил, что Пастернака надо публиковать почему? Потому что Пастернак ходит как бы в терновом венце мученика и тем более за рубежом, что его непубликация неправильно расценивается за рубежом против нас» (Там же).


[Закрыть] «принято не было», и разговор был продолжен на Секретариате ЦК,

на котором разбирался ряд ошибок, допущенных нашей литературой и печатными органами. На нем выступали и Суслов и Пономарев и другие и оценили как большую ошибку в публикации журналом «Знамя» этого стихотворения и цикла (РГАЛИ. Ф. 618. Оп. 16. Ед. хр. 254).

Предполагалось, судя по словам Кожевникова, и дальнейшее разбирательство этого инцидента на Президиуме Союза писателей. Однако оно не состоялось, шумиху, видимо, решили не раздувать, и в итоге на подборку стихов Пастернака не появилось ни одного отклика в советской печати.

В «Новом мире» (№ 9) поэма Семена Кирсанова «Семь дней недели».

В «Октябре» (№ 9) стихотворение Евг. Евтушенко «Свадьбы».

В «Театре» (№ 9) пьеса Александра Володина «Фабричная девчонка».

В «Юности» (№ 9) повесть Анатолия Гладилина «Хроника времен Виктора Подгурского».

Автору Анатолию Гладилину, – как отмечает Василий Аксенов, – не исполнилось еще и двадцати одного года.

<…> Нерадивый и легкомысленный студентик Литературного института, он в одночасье стал первым знаменитейшим писателем нашего поколения. Такого в советской литературе не случалось уже несколько десятилетий, с тех пор как «золотые двадцатые» сменились «чугунными тридцатыми». <…> Влюбленный неудачник впервые потеснил плечом розовощеких роботов комсомольского энтузиазма, и это произошло на страницах той самой ранней «Юности» (В. Аксенов. Одно сплошное Карузо. С. 315–316).

Октябрь

1 октября. Приказом по Росконцерту Джаз-оркестр Олега Лундстрема переводится из Казани в Москву и становится одним из ведущих джазовых коллективов страны.

Решение о реорганизации этого коллектива вызвало протест Отдела науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР, 11 июля 1957 года заявившего, что

в данном своем виде джаз О. Лундстрема будет активно способствовать массовой порче вкусов молодежи, вредно влиять на художественную самодеятельность, нанесет серьезный ущерб развитию музыкальной культуры.

<…> создание джаза О. Лундстрема является серьезным провалом в работе обоих министерств культуры188188
  СССР и РСФСР.


[Закрыть], свидетельствующим о продолжающейся политике идеологических уступок влияниям буржуазного искусства, как это уже имело место недавно в области литературы (роман Дудинцева «Не хлебом единым»), кино (фильм «Тугой узел»), театра (пьеса «Был ли Иван Иванович?»189189
  Пьеса Назыма Хикмета.


[Закрыть]), живописи (декадентская выставка молодых художников) (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 687).

7 октября. В Большом зале Ленинградской филармонии творческий вечер в честь 50-летия со дня рождения Дмитрия Шостаковича, где, в частности, во втором отделении исполнялся вокальный цикл «Из еврейской народной поэзии».

Эти песни, – побывав на концерте, записывает в дневник Любовь Шапорина, – может быть, гениальны. Их трагичность потрясает. «Колыбельная», «Зима»; «смерть ребенка – в могиле Мойшеле»… простые слова именно своей простотой разрывают сердце.

Напрасно присоединил он к этим песням две фальшиво-жизнерадостные. —«Счастье». Юная колхозница (кто видел когда-нибудь евреев в колхозе?) поет о своей счастливой жизни в колхозе.

Совсем напрасно. Жаль (Л. Шапорина. С. 342).

13 октября. В «Известиях» статья дважды лауреата Сталинской премии Павла Соколова-Скаля «Художник и народ», где сказано:

В буржуазной печати Запада в свое время в связи с открытием выставки французского искусства в Москве ставился вопрос: будет ли реабилитирован импрессионизм в СССР? При этом утверждалось, что только возрождение импрессионизма может вывести советское изобразительное искусство из тупика, в который оно якобы зашло.

Чем объяснить такую заботу западноевропейской буржуазной критики в процветании советского искусства?

Как показывает вся история импрессионизма, он порожден не тенденцией к более глубокому и всестороннему освоению действительности, а отходом художников от общественно-воспитательных задач искусства (с. 2).

15 октября эта статья будет перепечатана в «Правде» (с. 2–3), 16 октября – в «Советской культуре» (с. 2–3).

15 октября. Первый сбор труппы будущего театра «Современник» (тогда – «Студия молодых актеров»).

На экраны выходит фильм Григория Чухрая «Сорок первый» – экранизация одноименного рассказа Бориса Лавренева.

Как вспоминает Наум Клейман, в ту пору студент ВГИКа,

финальный крик Марютки: «Нет… нет… синеглазенький!» произвел на всех нас ошеломляющее впечатление: во весь голос отменялся безусловный, как считалось, примат революционного долга над личным счастьем, над самой любовью. Переполненный зал как-то судорожно вздохнул (этот вздох остался в памяти как часть фонограммы фильма) и замер до самого конца сеанса, а когда экран погас – выдохнул ревом и овацией. Чухрая вынесли из зала как триумфатора (Кинематограф оттепели, 1998. С. 209).

15–22 октября. В московском кинотеатре «Ударник» и в ленинградском кинотеатре «Великан» проходит Неделя итальянского кино.

Как вспоминает Людмила Сергеева, в ту пору студентка МГУ,

очередь за билетами была, как за хлебом в войну. Я со своими друзьями дежурила в этой очереди – и днем, и ночью шла перекличка, все писали свой номер химическим карандашом на ладони. <…> Вся эта эпопея закончилась до сих пор незабываемым чудом – мы увидели наконец увенчанную высшей наградой в Венеции «Дорогу» Феллини с Джульеттой Мазиной и Энтони Куинном, о которых только читали в польском журнале. <…> После «Дороги» мы шли по Большому Каменному мосту все зареванные и даже не могли говорить (Л. Сергеева. С. 50).

«Мы стояли, сменяя друг друга, целые сутки, чтобы посмотреть „Дорогу“ Феллини», – подтверждает ленинградка Елена Кумпан (Е. Кумпан. С. 295).

17 октября. Выходит первый номер информационного бюллетеня «Московский литератор» (и. о. ответственного редактора Д. Данин, с 3‐го номера ответственный редактор В. Рудный), где сообщено, в частности, о том, что альманах «Литературная Москва» будет теперь выходить дважды в год. Среди произведений, отобранных для третьего сборника, который должен выйти в январе 1957 года, новые повести К. Паустовского, В. Тендрякова, стихи А. Твардовского, киноповесть В. Рудного, рассказы Ф. Кнорре, А. Злобина, О. Эрберга, Н. Заболоцкого, А. Суркова, П. Антокольского, А. Яшина, С. Липкина, статьи и очерки И. Эренбурга, К. Чуковского, К. Симонова, М. Щеглова, Эм. Казакевича (с. 3).

Третий выпуск «Литературной Москвы» в свет не вышел.

В этом же номере газеты статья Константина Федина «Начало», где сказано:

Откладывать дело с организацией «Современника» в долгий ящик после единодушной поддержки его всеми писателями, и в том числе Президиумами СП СССР и Московского отделения СП, не имеет никакого резона уже в силу того, что это – единственно верный и кратчайший путь к радикальному улучшению деятельности другого нашего издательства – «Советский писатель» (с. 1).

Рассказывая здесь же об этом проекте, Александр Бек указывает, что в издательских планах «наряду с выпуском новинок» «выпуск давно не издававшихся и несправедливо забытых произведений», «воспоминания писателей, а также имеющие литературное значение мемуары „бывалых людей“, посвященные славной истории советского общества». Говорится также и о надеждах на «возобновление журналов „Красная новь“190190
  См. 18 сентября.


[Закрыть] и „Прожектор“, редакционные коллегии которых также должны быть избраны на демократических началах» (с. 3).191191
  В составленном, по-видимому, тогда же «Проэкте о создании издательства московских писателей „Современник“» указывалось, что в издательстве «могли бы выходить:
  а) Литературно-художественный журнал московских писателей „Красная Новь“.
  б) Журнал современных рассказов, новелл и очерков „30 дней“» (РГАЛИ. Ф. 2533. Оп. 1. Д. 467).


[Закрыть]

Ни одно из этих намерений осуществлено не было.

Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Был вчера Каверин, рассказывает, будто секретарь Хрущева вдруг позвонил Твардовскому. «Н. С. велел спросить, как вы живете, нуждаетесь ли в чем-ниб., что вы пишете» и т. д. Твардовский ответил: «Живу хорошо, не нуждаюсь ни в чем». – «А как ваш „Василий Теркин на том свете“? Что вы думаете с ним делать?» – «Думаю напечатать». – «Вот и хорошо. Теперь самое время» (К. Чуковский. Т. 13. С. 220)192192
  Поэма «Теркин на том свете» будет напечатана через семь лет – «Известия» (17 августа 1963) и «Новый мир» (1963, № 8).


[Закрыть].

В Гослитиздате подготовлено «Предложение на заключение издательского договора» на издание романа «Доктор Живаго»193193
  «Меня, вспоминает главный редактор Гослитиздата А. И. Пузиков, – вызвали к высокому начальству.
  – Говорят, что у вас хорошие отношения с Борисом Пастернаком. Попробуйте уговорить его написать письмо Фельтринелли с просьбой задержать издание романа.
  Я ответил:
  – У нас нет договора на роман. Как мотивировать Пастернаку свою просьбу?
  – Заключите договор, начните с ним работу» (Ново-Басманная, 19. С. 489).


[Закрыть].

Разрешение Госиздата за № 8–1805 выдано 27 октября (РГАЛИ. Ф. 613. Оп. 10. Ед. хр. 7728).

Договор с автором будет подписан 21 января 1957 года.

18 октября. В «Литературной газете» (с. 3) статья Ильи Сельвинского «Народность и поэзия».

Ее внутренний смысл проясняет письмо Сельвинского Илье Эренбургу от 25 ноября, где, в частности, сказано:

Великодержавные славянофилы всеми правдами и неправдами добиваются того, чтобы провести в нашей общественности мысль, будто в советской поэзии существует только одна народная линия – это линия Твардовского, все остальное – интеллигентщина и космополитизм. Тогда как, – по мнению Сельвинского, – поэма о Теркине – это троянский конь: народная внешность при антикоммунистической сердцевине. (Вот уже добрых 10 лет, как я нигде не могу опубликовать своей статьи на эту тему). Для того чтобы парализовать влияние Теркина, необходимо в противовес ему создать обаятельный образ большевика, человека, который так же, как Теркин, вышел из народа, но в противоположность Теркину обладает революционным, коммунистическим взглядом на действительность. Такой образ еще не создан нашими поэтами: и это понятно – ленинец в частушку не влезет. Нужны иные масштабы (Почта Ильи Эренбурга. С. 331, 332).

19 октября. Из дневника Елены Булгаковой:

Днем позвонил и приехал Твардовский, привез «Мастера», сказал, что он потрясен, узнав, поняв, наконец, масштаб Булгакова: «Его современники не могут идти ни в какой счет с ним». Еще говорил много о своем впечатлении от романа, но кончил так: «Но я должен откровенно сказать Вам, Е. С., что сейчас нельзя поднимать вопроса о его напечатании. Я надеюсь, что мы вернемся к этому, когда будет реальная возможность»194194
  Роман «Мастер и Маргарита» будет опубликован через десять лет (Москва. 1966. № 11; 1967, № 1).


[Закрыть]. Привез мне в подарок свою книгу «Дом у дороги» с милой надписью. Когда я сказала ему, что М. А. его любил (а это так), был очень смущен и доволен: а я не думал, что он меня заметил (Е. Булгакова. С. 301–302).

Не позднее 20 октября. Редколлегия «Литературной газеты» принимает решение не публиковать резко критическую статью Виктора Дорофеева о романе Владимира Дудинцева «Не хлебом единым».

Как вспоминает Л. Лазарев,

Кочетов понимал, что на обсуждении роман будет горячо поддержан, что противники романа не отважатся выступить в так настроенной аудитории, и решил нанести упреждающий удар, напечатав разгромную статью Виктора Дорофеева. <…> нам раздали ее уже набранной, предупредив, что завтра будет обсуждение на редколлегии, в котором мы должны принять участие. Напечатать статью Дорофеева своей властью, минуя редколлегию и отдел литературы, Кочетов не решился, а может быть, надеялся, что на редколлегии выбьет «добро» на публикацию.

Но не тут-то было, участники обсуждения не склонны были поддаваться нажиму, осознавали, что вопрос решается принципиальнейший (Л. Лазарев. Шестой этаж. С. 59–60).

20 октября. Болгарскому городу Сталин возвращено историческое имя Варна. В этом же году возвращено имя польскому городу Катовице (ранее Сталиногруд), в 1961 году очередь дойдет до немецкого Айзенхюттенштадта (Сталинштадт), румынского Брашова (Орашул-Сталин) и венгерского Дунауйвароша (Сталинварош).

21–25 октября. «Имеется требование издать роман у нас во что бы то ни стало. По-видимому, он выйдет из печати зимой несколько сглаженный и смягченный», – пишет Борис Пастернак своей сестре Лидии в Англию (Б. Пастернак. Т. 10. С. 184).

Об этом же сказано и в его письме Ю. Г. Вилянину, датированном концом октября: «Есть требование даже „из сфер“, чтобы роман был напечатан» (Б. Пастернак. Т. 10. С. 185).

21 октября. В Театре имени Вахтангова премьера спектакля «Ромео и Джульетта» в переводе Бориса Пастернака. Постановщик Рубен Симонов, в главных ролях Юрий Любимов и Людмила Целиковская.

22 октября 195195
  Владимир Дудинцев в книге «Между двумя романами» ошибочно датирует это событие 25 октября (с. 9).


[Закрыть]. На заседании секции прозы Московской писательской организации обсуждается роман Владимира Дудинцева «Не хлебом единым»196196
  Как вспоминает Раиса Орлова, «билеты на обсуждение в клубе писателей распределял партком по строгим „номенклатурным“ спискам.
  <…> Мы остались после обеда и заблаговременно уселись на балконе. Зал заполнился задолго до назначенного часа, не одни мы ухитрились забраться досрочно. Долго не начинали. Снаружи шумела толпа, висели на окнах. Наконец, сквозь толчею пробрались Владимир Дудинцев, руководитель обсуждения Всеволод Иванов, редактор „Нового мира“ Константин Симонов. Они не могли войти в здание из‐за толпы, их провели через подвал» (Р. Орлова, Л. Копелев. С. 38).
  В номере «Московского литератора» от 3 ноября, где опубликован отчет об обсуждении, помещена и эпиграмма А. Раскина:
Не удержать трем милиционерамТолпу, что рвется, клуб наш окружив…Да, видно, не единым «Кавалером»Читатель жив.

[Закрыть]. Открывший заседание Вс. Иванов заметил:

Я прочел роман В. Дудинцева с громадным удовольствием и большим волнением. <…> Роман полон человеколюбия, настоящего уважения к рядовому, маленькому человеку.

От имени редакции «Нового мира» К. Симонов попросил собравшихся «серьезно и объективно проанализировать роман», подчеркнув, что «большой интерес к роману не должен свести разговор о нем просто к славословиям».

С кратким анализом романа выступил Л. Славин, увидевший в книге В. Дудинцева не только значительное литературное, но и общественное явление:

…перед нами вещь выстраданная, в ней и наша боль, и наша радость, и наши надежды, и наш оптимизм. Здесь не только правда фактов, но и правда чувств.

Роман высоко оценили в своих выступлениях Н. Атаров («…Дудинцев создал своеобразную энциклопедию борьбы за технический прогресс»), С. Михалков («Я прочитал роман и считаю его явлением в нашей литературе примечательным и, несмотря на его отдельные недостатки, явлением принципиально положительным»),197197
  И еще одна цитата из речи С. Михалкова: «<…> писателю начинают приписывать чуть ли не выступление против наших порядков, когда даже невооруженным глазом видно, что он выступает не против порядков, а против беспорядков, о которых смело и открыто говорят руководители партии и правительства».


[Закрыть] В. Овечкин («Роман написан мужественно, в нем нет обывательского смакования трудностей»), В. Тендряков («В последнее время появлялись такие, более или менее смелые произведения, но ни в одном из них так открыто и так сильно не было сказано о дряни»), В. Кетлинская («Дудинцев <…> по-моему, сделал очень хорошее и прогрессивное дело»), а также А. Авдеенко, А. Исбах, Т. Трифонова (Обсуждаем новые книги // Литературная газета, 27 сентября. С. 3–4). Важнейшим событием обсуждения явилось выступление К. Паустовского, который, в частности, сказал:

Я не собираюсь говорить о литературных достоинствах или недостатках романа Дудинцева. Дело сейчас не в этом. Роман Дудинцева – крупное общественное явление. Это первое сражение с дроздовыми. На дроздовых наша литература должна обрушиться всей силой своего гнева, пока дроздовы не исчезнут из нашей действительности. Поэтому меня несколько смутили услышанные здесь слова, в которых я уловил оттенок благодушия, слова о том, что дроздовщина – это не так уж страшно, что это вчерашний день. Ничего подобного. Дроздовых – тысячи (Л. Лазарев. С. 62).

К. Симонов подчеркнул:

Мне роман В. Дудинцева дорог тем, что в нем живет глубокая вера в силу советской власти, в силу нашего народа и общества (Обсуждаем новые книги // ЛГ, 27 сентября. С. 4).

Сравните позднейший комментарий В. Дудинцева:

Я вспоминаю те давние времена, когда в Союзе писателей шло обсуждение моего романа «Не хлебом единым», он тогда уже был набран в «Роман-газете» и мог выйти тиражом в два с половиной миллиона.

Многие дальновидные писатели в своих выступлениях отмечали, что «автор соблюдает в своем произведении нормы критики», тогда установленные XX съездом КПСС. Но галерка – в основном студенты – была недовольна, она требовала большей решительности, настаивала на более громком битье в колокола и барабаны. И вот некоторые писатели под влиянием студенческого экстремизма начали острее критиковать изображенную в романе бюрократию. Сидящие в первом ряду стали записывать такие выступления, и тогда находящийся со мной рядом Константин Симонов тихо сказал: «Все пропало…»198198
  «За все это Симонов простился с креслом главного редактора „Нового мира“ и был отправлен в „почетную ссылку“ – на два года в Ташкент. А что означало для Симонова это место? Прежде всего он потерял возможность влиять на развитие общественной мысли, которую имел как главный редактор» (В. Дудинцев. С. 12–13).


[Закрыть]

Действительно, через пару дней набор моего романа рассыпали и похоронили… (Аргументы и факты, 6–12 января 1989, № 1. С. 3).

Сравните также комментарий Льва Копелева:

В тот самый день, 23 октября 1956 года, когда для нас всего важнее было – состоится ли обсуждение романа Дудинцева, издадут ли его отдельной книгой, именно в этот день и в те же часы в Будапеште была опрокинута чугунная статуя Сталина, шли демонстрации у памятника польскому генералу Бему, который в 1948 году сражался за свободу Венгрии.

Там начиналась народная революция. А в наших газетах скупо и зло писали о «венгерских событиях» или «попытках контрреволюционного переворота». Мы тогда едва понимали, насколько все это связано с судьбой нашей страны и с нашими жизнями. Сталинцы оказались более догадливыми. Они пугали Хрущева и Политбюро, называя московских писателей «кружком Петефи»; в доказательство приводили, в частности, обсуждение романа Дудинцева и речь Паустовского, запись которой многократно перепечатывали и распространяли первые самиздатчики. Позднее ее стали забирать при обысках, как «антисоветский документ» (Р. Орлова, Л. Копелев. С. 40).

По воспоминаниям Евгения Долматовского, этот вечер в ЦДЛ стал предметом обсуждения в ЦК КПСС при участии Н. С. Хрущева, П. Н. Поспелова, Е. А. Фурцевой, Д. Т. Шепилова и министра культуры Н. А. Михайлова:

Поспелов докладывает:

– 22 октября у писателей состоялся политический митинг. Для создания ажиотажа Долматовский распорядился отпечатать в типографии две тысячи приглашений, а в зал вмещается пятьсот человек. Выступали Симонов, Паустовский. С трибуны произносили антисоветские речи, а публика их поддерживала. Кричали, шумели.

Самое удивительное, что Поспелов о романе Дудинцева, о том, что шло обсуждение романа, ни Хрущеву, ни его соратникам не докладывал, он только сообщал о моей политической ошибке: специально нагнали толпу, организовали опасную обстановку. Даже о том, что роман называется «Не хлебом единым», разговора в кабинете Хрущева не было. <…>

Во втором отделении этого спектакля появился немолодой товарищ с военной выправкой, мне не знакомый, но, кажется, никому здесь не знакомый. Он четко докладывает:

– Митинг в клубе писателей состоялся 22 октября. В этой связи напоминаю, что митинг в Будапеште, о котором я вам уже докладывал, с которого начались события, состоялся именно 22 октября, в тот же час. И тут и там главную роль играли писатели. Трудно поверить, что не имел места сговор. Итак, налицо сговор антисоциалистических сил. <…>

Никита Сергеевич разбушевался <…> (Е. Долматовский. С. 142, 143).

23 октября. В Москву пришли сообщения о многотысячных митингах в Будапеште, перерастающих в вооруженные столкновения.

24 октября. В Будапешт по просьбе правительства Эрнё Герё «для подавления контрреволюционного мятежа» введены советские войска.

В Записке заместителя заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с иностранными компартиями Д. П. Шевлягина сказано, что входящие в руководство Компартии Италии Пьетро Секкья и Паоло Роботти «обещали принять меры» по возвращению в СССР рукописи романа «Доктор Живаго».

В полученной сегодня (через посольство) от т. Роботти записке сообщается, что «вопрос с рукописью Пастернака разрешен и в ближайшее время она будет вам возвращена» («А за мною шум погони…». С. 71).

«Магадан все пустеет. Очень многие знакомые уже уехали, некоторые уезжают в 57 году», – пишет Евгения Гинзбург своему сыну Василию Аксенову (В. Аксенов. «Ловите голубиную почту…». С. 53).

На Колыме Е. Гинзбург провела около 20 лет – сначала в качестве заключенной, затем ссыльнопоселенки.

В Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина открывается выставка «Бельгийское искусство XIX–XX вв.». На открытии присутствовали находившиеся в Москве с официальным визитом премьер-министр Бельгии, министр иностранных дел и вся бельгийская делегация. С советской стороны – Н. С. Хрущев, Н. А. Булганин, Д. Т. Шепилов, министр культуры СССР Н. А. Михайлов, президент Академии художеств СССР А. М. Герасимов и др.

Как вспоминает Игорь Голомшток, Хрущев

сидел на оттоманке во французском зале и рассказывал присутствующим, как в свое время такие картины писал своим хвостом осел (И. Голомшток. С. 111).

А вот мнение рядового посетителя выставки. 31 октября историк Сергей Дмитриев записывает в дневник:

Смотря на картины и рисунки бельгийцев, убеждаешься снова, что все разговоры о вырождении, распаде, тупике, загнивании буржуазного искусства наших дней (разумея всю первую половину и середину XX в.) – чепуха, высосанная из пальца (Отечественная история. 2000. № 2. С. 148).

С 28 ноября по 16 декабря эта выставка пройдет в Эрмитаже.

24 октября – 25 ноября. В Эрмитаже выставка Поля Сезанна к 50-летию со дня его смерти.

Кому была выгодна эта выставка, – негодовал Евгений Вучетич на совещании в Отделе культуры ЦК КПСС 22–23 февраля 1957 года, – какую цель преследовали руководители Эрмитажа, организовавшие эту выставку, проповедуя формализм, с которым боролись лучшие прогрессивные русские и советские художники на протяжении последнего полувека? (цит. по: В. Воловников. С. 72).

25 октября. В постановлении ЦК КПСС и Совета министров СССР «О мерах по улучшению работы МВД СССР» признано «нецелесообразным дальнейшее существование исправительно-трудовых лагерей как не обеспечивающее выполнения важнейшей государственной задачи – перевоспитания заключенных в труде».

Исправительно-трудовые лагеря МВД СССР этим постановлением преобразованы в исправительно-трудовые колонии «на базе промышленных и сельскохозяйственных предприятий». Это означает, по крайней мере, на бумаге окончание эпохи ГУЛАГа (ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 315. Л. 140–146; http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1009162).

На вечере в Доме архитектора, который приурочен к 75-летию со дня рождения Пабло Пикассо, выступают Илья Эренбург, Мартирос Сарьян, Сергей Коненков199199
  Он, – рассказывает Илья Эренбург, – «огласил послание художника: „Я давно сказал, что пришел к коммунизму как к роднику и что все мое творчество привело меня к этому. Я рад, что выставку, включающую мои последние работы, увидит в Москве широкая публика. Я часто получал письма из Москвы, в том числе письма от художников. Пользуюсь случаем, чтобы выразить им свою любовь…“» (И. Эренбург. Люди, годы, жизнь. Т. 3. С. 411).


[Закрыть], Лев Руднев, Сергей Юткевич.

25–30 октября. В МГУ межвузовское совещание по вопросам изучения советской литературы, в котором приняло участие более 200 преподавателей университетов и пединститутов страны.

На этом совещании, – вспоминает Вениамин Каверин, —

выступили Симонов, Дудинцев и я. Бесцветная, осторожная речь Дудинцева не запомнилась мне. Прочел я страницы своей статьи «Белые пятна», относившиеся к трагической истории Зощенко, – прочел полностью, без редакционно-цензурных купюр – и закончил словами: «Русская литература не может жить без правды». Симонов… О, Симонов, к моему изумлению, произнес блестящую речь, направленную против постановления ЦК 1946 года! Он резко критиковал его, он доказывал, что оно устарело, что давно пора его заменить документом, который открыл бы дорогу новым силам нашей литературы (В. Каверин. Эпилог. С. 350)200200
  «Был ли это смелый, искренний, решительный шаг? – задается вопросом Вениамин Каверин. – Не знаю. Вероятнее всего, это была ставка, и, надо полагать, поддержанная кем-то в высших сферах. Там ведь и тогда не было полного согласия. Симонов – игрок и человек не робкого десятка. Он рискнул – и в ответ услышал оглушительные аплодисменты, в которых чувствовалось даже какое-то праздничное изумление. <…>
  В Отделе культуры ЦК под руководством Д. Поликарпова состоялось совещание, на котором была принята резолюция, осуждавшая наши выступления. Дудинцева корить было не за что, меня как беспартийного тоже можно было наказать только вербально, а Симонову, кажется, основательно влетело» (Там же. С. 350–351).


[Закрыть].

На это выступление обратили внимание и руководители Отдела культуры ЦК КПСС, в своей докладной записке сигнализировавшие, что Симонов

говорил, что наряду с верными в этих документах содержатся неверные положения, ориентировавшие нашу литературу и критику на путь лакировки и сглаживания жизненных конфликтов (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1953–1957. С. 576).

К этому выступлению вернулся и секретарь ЦК КПСС П. Н. Поспелов на совещании в ЦК КПСС по вопросам литературы 10 декабря.

Особенно не понравились ему следующие слова Симонова: «Когда надо, литература должна уметь поставить и банки, и горчичники, и дать рвотного при засорении желудка».

– Неужели вы всерьез, Константин Михайлович, думаете, что главная задача нашей славной литературы заключается в том, чтобы накачивать советского человека такими произведениями, которые бы вызывали рвоту, чувство безысходности? Как у вас язык повернулся сказать такую странную и двусмысленную фразу! (цит. по: Ю. Аксютин. С. 243).

Не позднее 26 октября. Группа студентов Ленинградского технологического института (Ю. Михельсон, Анатолий Найман, Евгений Рейн, Дмитрий Бобышев и др.) выпускает стенгазету «Культура» со статьями о западноевропейском искусстве. 26 октября статьей-доносом в многотиражной институтской газете на нее откликнулся Яков Лернер (тогда завклубом Технологического института, в будущем один из инициаторов травли Иосифа Бродского). Вот, например, цитата оттуда:

Надо прямо сказать, что редактор газеты «Культура» т. Хануков и члены редколлегии в своих статьях занимаются «смакованием» ошибок, имевших место в связи с разоблачением ЦК КПСС культа личности. Таковы статьи о М. Кольцове, фельетон о литературе.

В газете имеется попытка навязать свое мнение нашей молодежи по ряду вопросов, связанных с зарубежным кино, живописью, музыкой (статьи Наймана о кинофильме «Чайки умирают в гавани», статья Е. Рейна о Поле Сезанне и т. д.)… Редакция допускает коренные извращения. В отдельных статьях прямо клевещет на нашу действительность, с легкостью обобщая ряд фактов, и преподносит их с чувством смакования, явно неправильно ориентируя студентов на события сегодняшнего дня (цит. по: Я. Гордин. Рыцарь и смерть. С. 55–56).

А 4 декабря, – рассказывает Дмитрий Бобышев, – к ним присоединилась и статья А. Гребенщикова и Ю. Иващенко «Что же отстаивают товарищи из Технологического института?», напечатанная в «Комсомольской правде».

Название казалось задумчивым, нас называли «товарищами», и первой мыслью было: «Значит, брать не будут».

<…> Но <…> внутри мягко озаглавленной статьи шел политический мордобой. Расправа (Д. Бобышев. С. 158).

26 октября. В Государственном музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина открывается выставка Пабло Пикассо. На выставке, помимо произведений из фондов ГМИИ и Эрмитажа, представлены 40 работ, специально присланных художником. Как вспоминает Раиса Орлова,

тысячная толпа осаждала музей. Открытие задерживалось, и мы, стоявшие под лестницей, услышали голос Эренбурга: «Товарищи, мы ждали этой выставки двадцать пять лет, подождем еще двадцать пять минут…»201201
  Эти же свои слова Илья Эренбург приводит и в письме Пабло Пикассо от 3 ноября, рассказывая, что на вернисаже «была огромная толпа, она давила, чтобы прорваться в залы.
  <…> Во время открытия я вынужден был обратиться к толпе, ломившейся в двери, чтобы попасть на выставку; попросив успокоиться, я сказал: „Вы ждали 25 лет, можете ли вы подождать еще несколько минут?“» (И. Эренбург. На цоколе историй… С. 416–417).


[Закрыть] Как весело, победно мы тогда смеялись (Р. Орлова, Л. Копелев. С. 37)202202
  А вот как, – по воспоминаниям Флоры Литвиновой, – отнесся к этой выставке Дмитрий Шостакович: „Не говорите мне ничего о нем, он сволочь!.. – воскликнул Шостакович. Мы поражены. – Он сволочь: приветствует Советскую власть и наш коммунизм в то время, как его последователей, художников, в Советском Союзе преследуют, не дают им работать, травят…“
  Я все-таки встряла:
  – Но и ваших последователей преследуют.
  – Да, и я сволочь, трус, и прочее, но я в тюрьме. Вы-то понимаете, что я в тюрьме, и я за боюсь за детей и за себя, а он – на свободе, он может не лгать! Меня вот сейчас все страны приглашают приехать, а я не еду и не поеду до тех пор, пока не смогу говорить правду, ответить на вопрос, как мне нравится постановление ЦК о музыке, о моих произведениях. А он? Кто его за язык тянет? Все они – Хьюлет Джонсон, Жолио-Кюри, Пикассо – все гады. Живут в мире, где пусть и не очень просто жить, но можно говорить правду и работать, делать то, что считаешь нужным. А он – голубь мира! Ненавижу его, голубя! Ненавижу рабство мысли не меньше, чем физическое рабство» (Ф. Литвинова. С. 174–175).


[Закрыть].

С 1 по 19 декабря эта экспозиция будет развернута в Эрмитаже.

В Академии художеств СССР совместная выставка произведений Вадима Сидура, Владимира Лемпорта и Николая Силиса.

29 октября. Объявлено, что войска советской армии выведены из Будапешта.

30 октября. В «Литературной газете» (с. 4) заметка Георгия Гулиа «К событиям в Венгрии», начинающаяся словами:

Телеграф и радио принесли крайне огорчительную весть: на улицах Будапешта шли бои…

31 октября. В «Труде» статья Н. Жданова «Острый роман о современности», высоко оценивающая роман В. Дудинцева «Не хлебом единым»:

В. Дудинцев подробно обрисовывает в своем произведении силы, противодействующие его герою, мужественному и честному патриоту нашей страны, показывает ржавые рычаги большой бюрократической машины <…>

Роман отличается глубоким изображением правды жизни <…> В этом романе литературный талант В. Дудинцева <…> обрел настоящую идейную и художественную зрелость. <…> Боевой, острый роман В. Дудинцева служит хорошую службу нашему обществу» (с. 3).

В Ленинградском театре оперы и балета имени С. М. Кирова премьера балета Кара Караева «Тропою грома».

Журналы в октябре

В «Новом мире» (№ 10) стихотворение Бориса Пастернака «Хлеб».

В «Октябре» (№ 10) поэма Евгения Евтушенко «Станция Зима».

В «Вопросах философии» (№ 5; сентябрь – октябрь) статья Б. А. Назарова и О. В. Гридневой «К вопросу об отставании драматургии и театра», где причиной этого «отставания» названо «непосредственное государственное руководство» (с. 94). Проводя в жизнь ленинское требование «поменьше „руководства“»,

надо и в театральном искусстве отказаться от непосредственного и повседневного «руководства» сверху и предоставить театральному искусству широкое самоуправление. <…> По-видимому, наиболее целесообразно было бы изъять вопросы искусства из ведения Министерства культуры и создать Академию искусств или даже Академию литературы и искусств. Эта форма организации, как показывает опыт Академии наук, разумно сочетает методы руководства и самоуправления (с. 91).

«<…> Изумительно резкая правда о советском театре», – охарактеризовал эту статью Корней Чуковский в письме Лидии Чуковской от 29 октября (К. Чуковский, Л. Чуковская. С. 364).

В «Иностранной литературе» (№ 10) статья Ильи Эренбурга «К рисункам Пабло Пикассо».