Текст книги "Гнев генерала Панка"

Автор книги: Сергей Чичин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

«Милостивый государь и дорогой друг!»

– Давай дальше.

– Гляди ты, и никакой тебе магии, – подивился Панк, присмотрелся к ряду закорючек. – А эвон те две похожи на мифического зверя кентавроса, а вон одна так прямо хромоногий гном с перепою… Где ж тут «дупой перец»?.. Ладно, далее: «Кончай дрыхнуть, растрясай гузно и, через колоду тебя и в колючий кустарник…»

Интерлюдия

Письмо

Благочестивого магистра Ордена Гулга

Наместника Ордена в граде Хундертауэре

Покорного слуги Верховного Совета

Тиффиуса Брокхумса IV

В штаб-квартиру оного Ордена.

О безмерно уважаемые и почитаемые господа Члены Президиума благословенного нашего Ордена, да приумножатся бесконечно его власть и ваши бороды!

С сим посланием, скорбя всем сердцем, посылаю вести тревожные и малорадостные.

Во вверенном вашему покорному слуге в управление граде появилась намедни фигура угрожающая. Рекома фигура генералом Панком и род свой ведёт от нечестивого Занги, сына его Гого и внука его Драго. В Дримланде знатна сия особь непримиримостью к нам, богоизбранным сынам Шан Цунга, а также общими разгульностью и свирепостью. Есть также подозрения, что промышляет шпионажем вообще в пользу неустановленных пока сил. Из чего исходя, осмелился я подвергнуть его проверке силами близлежащего тугодума, владетельного сеньора из онтов, славного в рукопашной схватке и содержащего немалый отряд явных головорезов. Сеньор тот не раз оказывал Ордену мелкие услуги, но на сей раз – приношу глубочайшие извинения за вульгаризм, гулгиту благоприличному не присущий, – он изволил облажаться по всей форме. Что и стоило ему жизни, а казне Ордена – выданной ему неосмотрительно авансом изрядной суммы золотом. А указанный лазутчик, Панком именуемый, исчез бесследно, учинив повреждения, даже для гоблина маловероятные.

Ввиду всего изложенного, опасаясь дальнейших инцидентов и радея за сохранение мира и порядка во вверенном мне объекте, нижайше прошу принять ряд превентивных мер, чей примерный список и предлагаю вашему вниманию.

Увеличить гарнизон Хундертауэра до пятисот мечей (по возможности воинов, уже имеющих опыт обхождения с гоблинской нечистью), а также прислать военачальника хоть сколь-нибудь потолковее, ибо не внушает мне доверия нынешний начальник стражи, лицо старательное, но бестолковое до полного моего изумления.

Принять меры к изучению тенденций мировой политики для выявления сил, коим подчинён и перед коими ответствен может быть пресловутый Панк; ибо опыт мировой истории подсказывает, что случайными такие проявления гоблинского цинизма бывают редко; особое же внимание по скромному своему разумению рекомендую обратить на их поганую Марку.

Разослать описание сего генерала по форпостам Ордена со строгим наказом в пререкания не вступать, а изловить для доставки в Тайную Канцелярию Ордена для допроса с пристрастием. Коли же пленение будет невозможно, так рекомендую лишить поименованную персону жизни без колебания, ибо таимая в гоблинах опасность, известно, всякого уважения заслуживает.

И всё прочее, что продиктовано будет светлейшими умами достопочтенных Членов Президиума по данному вопросу, готов с восторгом рассмотреть и принять.

Также нижайше прошу обратить внимание на перенесённые искренне вашим слугой треволнения, а также на непомерную скудность жалованья Наместника. Значительные же издержки по делу упомянутого возмутителя спокойствия повергли и городскую казну, и мои личные финансы в состояние глубочайшего уныния. Не сомневаюсь, что старания ничтожного, но преданного сына Ордена не останутся вне сферы вашего высочайшего и всеобъемлющего внимания.

Пользуясь случаем, доношу также, что на подотчётном мне рынке преизрядно идёт товарообмен. По всему, у ленников Ордена появились излишки продукции, что, как ведомо, не ведёт ни к чему, кроме ожирения. Пожалуй, не будет большого греха повысить оброк с двадцати до тридцати процентов.

Ещё, учитывая неспокойную ситуацию, прошу Орден обсудить и выпустить особый эдикт для Северных земель, по коему находящимся под рукой Ордена кузнецам запрещено будет ковать оружие иначе как оборонное и охотничье; так, длинномерное клинковое оружие, топоры и секиры боевого образца, оголовки стрел и копий со свойством пробивать броню, а также все виды оружия недвусмысленно боевого. Да и производство броней было бы неплохо поставить под контроль Ордена.

Нелишней кажется мне также идея изъятия у населения во имя Гулга Смиренного боевого оружия и доспехов боевого образца, возмещая добрым поселянам утрату имущества индульгенциями его Епископства.

Кроме того, слышал я, что в иных просвещённых державах запрещено явное ношение оружия с длинным клинком; нижайше прошу соизволения Ордена ввести аналогичные меры и в Хундертауэре.

Что же касается незаконной магии, не подкреплённой разрешительной грамотой хотя бы одного из общепризнанных Столпов, то прошу заменить установленную за нее меру наказания со штрафа на взятие под стражу вплоть до рассмотрения дела комиссией Ордена.

Засим желаю многих лет и долгих бород, а также всеобщего процветания истинным сынам и самому делу Великого Гулга.

С нетерпением ожидаю мудрых решений Президиума

С глубочайшим почтением

Наместник Ордена

В Хундертауэре Тиффиус Брокхумс IV

Отправлено при посредстве уважаемого духовного брата, Верховного Жреца Ордена, по магической почте.

Защищено от перехвата магохакерами тремя обычными наговорами и печатью.

…Солнце еще не поднялось выше ратушного шпиля, когда на улицу вывалились в беспорядке четверо гоблинов. Генерал, предвидя в ближайшее время сильную нагрузку, лёг поспать прямо на лавке. Сумку с золотом Чумп оставил было ему, но, не дойдя до середины лестницы, вдруг спохватился и прыснул обратно наверх. Панк уже храпел и сумку позволил забрать беспрепятственно.

– Это ж надо, – сетовал Чумп, с натугой волоча сумку вниз. – А он ещё надеется за целым городом уследить.

– Г-город б-большой, а с-сумка м-маленькая… – простучал зубами Вово. Когда Зембус и Чумп, напрягая жилы, выволокли-таки его из подвала, оказалось, что богатырь изрядно залит всевозможными рассолами и заквасками. В термы Наместника ломиться в таком виде было бессмысленно, поэтому на Вово наскоро вылили несколько найденных на кухне вёдер воды и обрядили сверху в его пончо, которое он, по счастью, потерял ещё наверху лестницы. Пончо было тёплое, но ледяная вода проняла сонного Вово до костей, и сейчас он трясся, а под его ногами разливалась широкая лужа.

– Маленькая? Вот ты и понесёшь.

Вово покорно принял сумку, накинул ремень на плечо и, повинуясь жесту Чумпа, побрёл на улицу, приволакивая ноги. Хастред и Зембус уже торчали посреди улицы. Друид лениво перебирал обереги, и что-то странное ему чудилось в чередовании фигурок. Копыто, огонь, меч… путь и сражения, оно и понятно, а при чём тут огонь? Хастред бережно держал в охапке несколько грамот – письма Тайвору, Талмону, ещё нескольким былым соратникам генерала. Отправить было велено по магопочте, не считаясь с затратами. Сейчас же предстоял визит к Наместнику. В его палатах Хастред доселе не бывал, хотя ничего запредельного в этом не было – каждый мог обратиться к верховному представителю власти для разрешения своих вопросов. Просто переться в палаты в старой куртке и с топором через плечо казалось зачитавшемуся грамотею моветоном, а без топора – превеликою глупостью.

Вслед за Вово вышел и замыкающий Чумп – с длинным элегантным мечом, небрежно взваленным на плечо. Хастред подумал было, что таким мечом надо будет обзавестись и ему, дабы соответствовать общепризнанному образу героя, но… Но сперва лучше добыть коня, ибо таскать такую оглоблю на себе несподручно, из ножен не вдруг вытащишь, да и биться им иначе как с седла затруднительно – за землю уцепишься. Чумп намедни обмолвился, что помимо книги занёс на Хастредов чердак ещё и новую замечательную секиру, и если вкусы ущельника в области литературы были сомнительны, то в секирах он должен бы разбираться несколько лучше.

– Пошли, – изрёк Хастред, прищурившись на поднимающееся над крышами солнце. – Давайте через магов, что ли, чтобы с письмами сразу уж…

Магическая башня возвышалась несколько к югу от центра города. Некогда прибывшие маги выбрали место вне города, как-то вычислив сходящиеся в нём энергетические потоки. С тех пор город здорово разросся, и теперь башня находилась уже в его стенах. Конечно, сторожевых волшебников в ней уже давно не было, там ныне практиковали магию сугубо бытовую, в том числе и приём-отсылку писем.

Вообще-то заклятие перемещения предмета сложным не было, Хастред даже и сам как-то ухитрился переслать камень через тщательно начерченную на полу пентаграмму, вот только при этом пентаграмма полыхнула так, что закоптила весь потолок, а камень переместился не в другой угол чердака, а аж на улицу, пробил крышу таверны и череп какому-то невезучему завсегдатаю. Так что докинуть письма в дальние края было решено поручить профессионалам.

– Не красть, – сурово упредил Хастред, косясь на Чумпа. Перевёл взгляд на Зембуса. – И не вызнавать страшных тайн. А ты, сырой юноша, постарайся им пол не закапать. Магии всякая плесень противопоказана.

– Я их просил, что ли? – запальчиво возразил Вово и оглушительно чихнул. – Заболею теперь… надобно пятки салом смазать, одеяло шерстяное, отвару из трав с мёдом и кушать плотно, дабы были силы недугу противиться…

– Пожалуй что на улице его оставим, – предположил Хастред. – Солнышко греет, пущай подсохнет на воздухе.

– Эту святую невинность? – изумился Чумп. – Чем думаешь, книгочей? Умыкнут же, как будем перед анаралом отчитываться? Да и деньги наши с ним вместе… Пошли, сколько ещё до той башни, там видно будет.

И они пошли.

Как всегда, поутру на улицы высыпала масса местных мелких предпринимателей, из тех, кто не владел местом в торговых рядах. Они, как правило, не перерабатывали: продав норму своего немудрящего товара, скрывались в пивных и редко уже оттуда появлялись до закрытия или опустения кошелька, но пока ещё было рано, и почти на каждом углу пристроилось по паре-тройке торговцев всякой рукотворной ерундой. Зембус время от времени отставал или забегал вперёд, осматривал бижутерию, ошибочно принимая её за новый вид оберегов, или поделки из камня, тщась обнаружить в них магическую силу. Пару раз Хастред окликал его, пытался втолковать, что не здесь бы искать подлинные сокровища, но закосневший в своих лесах друид упорно желал во всем убедиться самолично. А вот Вово хлопот доставлял массу. По-прежнему оставляя мокрые следы, он сопел на ходу, чихал, кашлял и пытался сделать все представимые глупости. Чумп и Хастред подпирали его с боков, и всё же вконец сдуревший в подземельях герой порывался то сыпануть золота в кружку попрошайки, то послушно купить у орущей торговки диковинного попугая, а уж во всякое встречное заведение под красным фонарем пёр как фалангист в атаку – наверное, принимая его за больницу. В таких случаях Хастред ухватывал его за пояс и наступал на ногу, а Чумп очень скоро приноровился просто повисать, поджав ноги, на руке. Сделав в таком виде пару шагов, Вово смекал, что идти стало проблемно, и возвращался к изначальному маршруту.

До магической башни добрались без приключений, и только в самой башне на Зембуса обрушились подряд два разочарования. Во-первых, встретил их не долгобородый старец-маг, а молодой и очень сонный хуманс с наружностью портового грузчика. Во-вторых, никаких артефактов навроде кристалла-палантира друиду не показали и вообще никуда, кроме холла, не пустили. Хуманс выслушал суть просьбы, посчитал свитки и просипел:

– По три золотых за кажинный, окромя этого. В Вуддубейн посылать трудненько, у них там защита знатная, придётся особый канал экстренной связи запущать… За сие послание – дюжина монет, не менее.

– А разве в астрале не все потоки единонаправленны? – подивился Хастред.

– Я как раз понимаю, что с черного хода, – пробурчал поскучневший Чумп. – Но почему ж так дорого?

– Сказано вам, трудности. Не хотите – как хотите, посылайте с оказией или там с птицей.

Гоблины потоптались, переглянулись. Хуманс стрелял наверняка – никак невозможно в Вуддубейн письма отсылать иначе как по магической почте, потому что туда не то что не доехать, а просто-таки никто не знает, где он есть. Взять карту Дримланда – вся расчерчена, а Вуддубейну нет на ней места, и нигде орквуды в большом количестве не живут; однако ж был случай, когда кинул один древний владыка клич – и пришло под его знамена просто ниоткуда немалое их воинство… Просвещённый Хастред предположил бы, что он где-то под землею, хотя подземные жители обычно низкорослы, а орквуды будут покрупнее гоблинов. Ловкий и изворотливый Чумп поставил бы на то, что они незаметно вкрапились на территорию иной великоразмерной державы и там хитростью, подкупом и страхом заставляют местных беречь свою тайну. Магически же подкованный Зембус хоть сейчас мог бы рассказать про заклятия невидимости, заворотные тропы, отводные знаки и прочее, что позволяет сохранять в тайне даже крупное поселение – взять хоть тот же Хундертауэр… У кого не было своей версии, так это у Вово – он и не слышал про тот Вуддубейн, да и ни к чему ему это было. Он так жалобно хлюпал носом, что тронул даже грубого приказчика, и тот буркнул под нос, явно стесняясь своей доброты:

– Давайте соображайте живее. Коли шлём, дык я в придачу дам вашему здоровиле чудо какое снадобье от простуды. А то, боюсь, расчихается, а мне тут потом разгребать обломки…

– Вы шлите, – попросил Вово утробным баском. – Давай своё снадобье, мил человек. Они ещё долго ломаться станут, могут и в дыню настучать, с разбитой дыней вестимо пузырьки перепутаешь, не тот дашь… а мне страдать…

– В дыню???

– Эт он по-простонародному. – Чумп виновато развёл руками. – Дурачок он у нас, совсем умных слов не разумеет, всё в дыню да в дыню. По-нашему, магическому, будет – в репу. Так сколько, говоришь? Пять монет за Вуддубейн?

– Совсем очумел? Пять монет – это за обычное письмо, сёдня я добрый, скидку было вам определил… А вы, гоблины, вечно добра не разумеете! Эй, эй, а этот куда полез?! Ты что себе позволяешь, неуч лесной?!

Лесной неуч-друид как раз пытался проковырять дырку в большом чёрном ящике среди комнаты, ибо почуял в его недрах слабый магический ток. На окрик он отреагировал вяло – то есть небрежно дёрнул щекой. То самое заветное, столь памятное лесным борцам за справедливость заклинание было у него наготове. А в хумансе никакой магической силы не ощущалось.

– Решай скорее, – посоветовал Чумп. – Он у нас любитель докапываться до сути вещей. А то мы с умником можем сходить книжки почитать, покуда друид не постигнет всю здешнюю магию, а дурачок не излечится… или совсем не загнётся… Короче, последнее предложение – за пять писем двадцать монет.

– Аааааапчхииии!!! – добавил Вово от души, целясь хумансу под ноги.

Хуманс, лишённый магического дарования, но не практической сметки, живо сообразил, что книжки эти чудо-гоблины будут читать с комфортом в ближайшей пивной, в то время как его здесь обчихают по полной программе, а потом ещё и спустится их магическая светлость, ноне проводящая в башне опыты. И хорошо, ежели просто примерно надаёт всем по шеям, а то ведь может и справиться, из-за чего сыр-бор, а как дознается, что приказчик дерёт заместо положенной одной монеты по три, так хорошо если просто из города вылетишь с самым что ни на есть волчьим билетом.

– Сугубо из жалости к сему отроку, носовым безобразием скорбному… Давай золото!

– А я ж кашляю ещё, – пожаловался Вово и попробовал наглядно кашлянуть, но не сумел и смущённо утерся рукавом. – А ещё башка трещит и малость кругами едет, а ноги ходют не согласно моему желанию… Ааааапчхиииии!!!

– Меньше копчёностей жри, мордоворот, – рявкнул хуманс и принял у Чумпа пригоршню монет. – И ваще чихать поди за дверь!

– Лекарство обещал! – Вово насупился. – Уплочено – давай обещанное!

– А ну не ной! Сперва дело, забавы опосля!

Вово обиженно засопел, но возражать служивому поостерёгся, отошёл к двери, присел на табурет и ещё раз чихнул, подняв от половичка пылевое облако.

Хуманс забрал у Хастреда свитки, плечом оттёр Зембуса от ящика, с последнего сдвинул верхнюю панель и по одному побросал в него послания. Друид смотрел из-за плеча довольно скептически, вдруг задрал бровь и уставился в потолок.

– Наверх, – объявил он изумлённо. – Эй, други, я Вуддубейн нашёл – прям над нами…

– Ах ты ж пень! – вконец озверел хуманс. – Какой тебе Вуддубейн? Там их колдовское превосходительство изволит обретаться, он-то и разошлёт писульки ваши дурацкие! Нешто ему самому с вами, бестолковыми, препираться?!

– Сверни базар, – предложил Чумп. – Дай лекарство герою и пойдём, недосуг нам тут от всяких дармоедов комплименты выслушивать.

– Как же я за лекарством пойду? Этот репоголовый мне тут всю магическую инвенторию по щепкам разнесёт, а с кого их превосходительство спросит? С меня же!

– Неси, тебе говорят. – Хастред лениво вклинился между Зембусом и ящиком. – Я его не подпущу, вот те слово.

Хуманс поколебался чуток, да и скрылся за боковой дверью, а Хастред гаденько гыкнул, повернулся к ящику, оглядел его сверху и снизу, никаких зацепок, верёвочек или рычажков не нашёл, а потому по врожденной вредности пару раз хряснул его кулаком в бок и в придачу долбанул локтем по крышке. Ящик жалобно захрустел, но никаких следов на его блестящей поверхности не осталось.

– Настоящая магия, – порадовался книжник и потянулся было к поясному ножу, но тут из боковой комнатушки вернулся хуманс, и Хастред так и остался в неведении, не поможет ли честная сталь против колдовства.

– Вона. – Хуманс подкинул на ладони пузырек с ярко-синей жидкостью. – Потреблять по предписанию мага альбо волхва-травника… ну, я за него. Осушить единым глотком, и чихать враз расхочется. Держи, бугай, и поминай магические искусства добрым словом. Выпьешь на улице, а засим – до свидания, добры молодцы.

И метнул пузырек в сторону грустного Вово, но Чумп сделал скорое движение рукой и поймал пузырёк на полпути.

– Забавное дело, – промурлыкал он почти приятным голосом. – Какого чудесного цвета у тебя, почтенный, снадобье от носовых хворей. Правду ли говорят, что всякое зелье единого свойства непременно одного цвета будет?

– Тебе зачем, в маги, что ли, метишь? С твоей-то воровской рожей?

– Всенепременно так, – заверил Зембус. – И удивительно мне, ибо всякое снадобье для поправки здоровья имеет оттенок красного, а цвет синий, коли не ошибаюсь, не иначе как из корня фирны происходит, а это первейшее средство от… то есть для… ну, я таковое запросто наколдовать могу – да ты сам видел, в лесу-то.

Хуманс засмущался, тем более что гоблины нехорошо осклабились и двое мягко пошли на него, а третий, самый мелкокостный и пакостный с виду, оглядел пузырёк и принялся из него выковыривать пробку.

– Вы того… – начал было приказчик, но тут инстинкт самосохранения пересилил в нём невеликую от природы храбрость, и он проворно порскнул обратно в кладовку, проклиная в мыслях ту минуту, когда решил подшутить над жалобным чихуном.

Дверь захлопнулась, и была она столь тяжела и крепка, что когда Хастред врезался в неё плечом – не подалась ни на дюйм.

– Зар-раза, – рявкнул в азарте книжник и метнул руку за плечо к топору… но тут посреди комнаты вдруг без грома и молний, как-то скромно, появился сам хозяин башни. Пожилой маг с бородой до груди, облачённый в расшитый звёздами синий плащ, с неудовольствием повёл взором с одного распоясавшегося буяна на другого. Особенно мрачный взор получил друид, который как раз собирался проверить, настигнет ли его любовно сплетённое заклятие каверзного хуманса через дубовую дверь.

– Уймитесь, – посоветовал маг голосом властным, но не лишённым приятности, – а не то обращу в тараканов и велю вымести веником.

– Своего прихвостня пугай, волшебник, – буркнул Чумп, не сильно испуганный, но и не горящий желание драться с почтеннейшим гражданином города и выпускником Академии Высокого Волшебства. – Из Вово такой таракан получится – не то что веник, копья стражники пообломают.

– Аааааапчхиииии!!! – подтвердил рекомый Вово.

Маг покосился на него, неожиданно усмехнулся.

– Да, такого не вдруг и превратишь, а превратишь, что ещё получится. А ну-ка, господа мои гоблины, разъясните – в чём повинен перед вами мой слуга Фердинанд? Он, конечно же, склонен пошутить, но чтобы крушить магическую башню?

– Просто наш грамотей давно никаких башен не рушил, – пояснил Чумп. – Застоялся. Что же до повода – изволь поглядеть, чем твой охламон насморк лечить взялся. Молчу уж, что вор последний, но так надругаться над страждущим?

Маг прищурился на пузырек, качнул головой.

– Да, недобрый поступок. Хотя, хм, и оправдать его можно – выпьешь такого средства, чихать воистину расхочется. Но, надеюсь, вы позволите мне самому разобраться со своим служащим? Обещаю, насморк вашему другу более досаждать не станет.

Он повел рукой в сторону Вово, и тот, уже начавший выгибаться для нового чиха, вдруг судорожно сглотнул и выпрямился, с изумлением ощупывая нос.

– Вот те на! – поразился Зембус. – Я только вызывать горазд. Как же это ты, почтенный? Я так понимаю, в основе твоего мастерства – магия земли? Не уловил я только самой сути, по какой было сделано преобразование… Как же так – от духов земли, из этой вот самой пыли, и вдруг целительное действо?

– Поживи с моё, коллега, – ответствовал маг ворчливо. – И не разевай рта на чужое. У вас свои средства, Древние знатны внутренней силой, это нам, хумансам, приходится прибегать к заёмной силе стихий. Коли кто из ваших лезет в магию стихийную – жди беды… Ну, чего вам ещё?

– Ничего более, – радостно объявил Чумп. – Пошли, братцы, нам пора пошевеливаться, а то Наместник опосля ланча любит отправиться по своим театрам, а гоняться за ним для нас, героев, унизительно.

Вово радостно вскочил, неловко поклонился магу и выбежал за дверь первым. Зембус вышел вяло и с кислой миной, а вот Хастред, смущённо помявшись под дверью кладовки, за коей нашёл спасение пакостник Фердинанд, пересилил внутреннюю робость и обратился к магу с такой речью:

– Почтенный, прости, не знаю твоего имени, хоть и живу в одном с тобой городе… Вижу, ты маг немалой силы, да и уважением в городе пользуешься, так что всё нужное обретёшь, вне сомнения, и без нашего участия. Но и курс физиогномики нам в Университете не зря читали и даже экзамен сдавать заставили. Со всея определённостью могу утверждать, что хотел ты сказать что-то ещё, когда рассуждал о Древних и стихийной магии. По тому, как омрачилось твоё чело, делаю вывод – что-то тебя гложет. Поделись, быть может, мы сможем помочь?

Маг воззрился на него не без изумления.

– В Университете? Гоблин? Сколько ж проучился?

– Весь закончил.

– Чудеса да и только! Гммм… да, и впрямь была мысль воззвать к вашему содействию, но я её изгнал как недостойную – посчитал вас, уж прости, мелковатыми. Однако ж чудно, что заметил моё колебание ты, вон космы все глаза занавесили, а не этот бойкий юноша, что нехорошо косится на мой академический амулет!

– Чего ж там замечать, – обиделся Чумп. – Ясное дело, всё я заметил, да только мне ума хватает не набиваться магам в приспешники. Вы ж, известное дело, ушлёте незнамо куда с целью незнамо какой, а как вернёшься, вон в таракана вместо благодарности… И веником, а не то вовсе метёлкой…

– Вот что. – Маг воззрился на Хастреда. – Коли идёте к Наместнику, так явно не без дела. А коли дело ваше не покажется сему достойному мужу пустопорожним, он вас, полагаю, не откажется пригласить на сегодняшний вечерний фуршет – есть такая традиция… Только ты, лохматый, сапоги почисть, а чихуна своего упредите, чтоб не пил очень уж много. Вот там мы и увидимся, и коли мнение о вас Наместника будет достаточно высоким – обсудим и моё вам предложение. Извините уж за недоверие, но больно это дело щекотливого свойства, чтоб первым попавшимся излагать.

– Все нам понятно, – лицемерно вздохнул Чумп. – Сапоги у тебя слишком грязные, умник Стремгодов. Господа маги таковыми гнушаются, за что им большое спасибо. Вот вернёшься в доспехах, как пресловутый Кижинга, тогда и запишешься в добровольные помощники магов. К тому времени и Фердинандова вакансия могет освободиться – я прав, уважаемый маг?

Маг, к облегчению Хастреда, не обиделся, только неопределенно усмехнулся и растаял в воздухе – очевидно, вернулся к себе в лабораторию.

– Скажите на милость, – процедил Чумп. – Совсем ты тут сдурел, книжная душа. Как сам и сказал – на хрена истинному магу помощь гоблина?

– Не знаю, – ответствовал Хастред беспечно. – А только нужна. Вишь, как перенёсся? А мог и по лестнице, не в его бы возрасте эдак порхать, может и сердце сбойнуть. Так ведь нет, норовит пыль в глаза пустить…

– Двигай уж, спасатель магов! – прирявкнул Чумп, выпихал книжника за дверь, подумал и, наклонившись к двери кладовки, гаркнул погромче: – А я тут подожду, пока добрый старина Фердинанд нос высунет! Или хотя бы до вечера пересижу, пока солнце не сядет!

И на цыпочках тоже покинул башню.

– Куда теперь? – вопросил Зембус, как раз в поте лица оттиравший Вово от дверного проема, откуда мощно несло пивным духом.

– К Наместнику, через торговые ряды, – решил Чумп. – Того и гляди, правда не пустят без золотых цепей и шпор. Так что по пути туда хотя бы кафтаны поприличнее присмотрим, а уж за оружием на обратном пути, не нойте. А тебе, лохматый, вовсе ничего не положено, пускай тебя твой друг маг экипирует.

Хастред блаженно улыбался. Согласно его книжным понятиям, маги были самыми что ни на есть лучшими работодателями – хотя бы по той причине, что могли наградить не только и не столько золотом. Чумп раздражённо плюнул ему под ноги, у ближайшего лоточника взял изрядный пирог и, махнув своим – мол, расплатитесь, – кратчайшим путем, через переулки и заборчики, повёл маленький отряд к торговым рядам.

…Когда гоблины добрались до резиденции Наместника, было уже за полдень, и согласно предвидению Чумпа Наместник как раз отправился на прогулку по своим угодьям. Маршрут его секретарь в приемной если и знал, то гоблинам не сообщил. Принцесса же с паладином, как и следовало ожидать, была принята Наместником в лучших традициях метрополий и на прогулку укатила вместе с гостеприимным хозяином.

– Зря тратились, – печально ухнул Хастред. Практичный Чумп нарядил всю компанию в стёганые гобиссоны, какие обычно носят рыцари под латами в бою и как верхнюю одежду вне боя, сверх того каждому досталось по дорожному плащу, Зембус оторвал элегантный и нелепый на общем фоне берет с пером, а для генерала Чумп выбрал чёрный с серебряным шитьем камзол – чтобы прекратил вздыхать по утерянному.

– Всё пригодится, – возразил неунывающий ущельник. – А скажи-ка, любезный, неужели Наместник или его гостья не оставляли никаких указаний касаемо спасителей оной гостьи?

Секретарь с любопытством воздел глаза.

– Это ты, что ли, спаситель?

Чумп огляделся, убедился, что не привлекает внимания охранников, застывших по углам приёмной, наклонился через стол к секретарю (тот откачнулся насколько мог, но мог мало – мешала высокая спинка кресла) и прошипел душевно:

– А ты, канцелярская крыса, сумлеваешься?

– Извольте! – гаркнул секретарь, надеясь привлечь внимание стражи, но воины глянули на него искоса, убедились, что трое гоблинов спокойно сидят вокруг стола ожидания, причём самый здоровый морщась жуёт восковое яблоко из натюрмортной вазы, а с секретарем мирно беседует самый мелкий из них, выглядящий вполне цивильно, и не пошевелились. – Коли вы и есть оные спасители, сегодня после вечернего набата Наместник даёт банкет в честь высокой гостьи, и вам надлежит явиться для получения соответствующих почестей. Её Высочество и паладин её, благородный рыцарь, непременно встретят вас и опознают, так что приглашение вам не понадобится.

– Что и требовалось. – Чумп стряхнул на стол меч, опять вызвав косые взгляды охраны. – Вот, проклятущий, всё ухо рукояткой намял! Это передай Наместнику, скажи – от генерала Панка с уверениями в искренней лояльности, да не вздумай ужулить или хоть позолоту сколупнуть – у меня всё подсчитано!

– Непременно, – ответил секретарь с неохотой. – А если спросят, какова история клинка?

– Тайна сия велика есть, – заявил Чумп важно, вызвав у начитанного Хастреда приступ дежа вю, кивнул своему отряду и повёл его прочь из резиденции Наместника. Теперь у них оставалась единственная цель – оружейный ряд. Генерал, прежде чем отбыть ко сну, душевно наставил Чумпа – оборужь, мол, братию так, чтобы половина гзуров умирала от ужаса, едва их завидя, а вторая половина трогалась в путь, без проблем и лишнего риска. И Чумп был намерен оправдать начальственное доверие.

– Здесь. – Хастред указал на дверь, испещрённую хитрой резьбой. По-видимому, резьба эта должна была изображать дварфийские письмена, но, по мнению книжника, общеписью не являлись, а тайнопись свою дварфы скрывали почище, чем секреты своих чудесных сталей и сплавов. – По слухам, лучшие брони. По крайней мере, барон фон Фистберг, что преподавал у нас в Университете ратные забавы, очень рекомендовал… Сам тут экипировался, а уж старый барон и не пил, и по бабам не шлялся – всё внимание уделял воинской справе.

– Может, и его генералу сосватаем? – предложил Зембус. – Старые вояки, авось споются.

– Спелись бы, да не судьба. Барон два года тому как скончался. Хорошо умер, как воин и как победитель, хоть и глупо. Сцепился с одним из брулайзийской школы – ну, эльфийской, те, как известно, без лат, без щитов, зато с двумя мечами. Слово за слово, дошло до поединка по вольным правилам. Из-за того и вышло: наш барон уверял, что лучше тяжёлые доспехи и меч с колун весом, а тот второй – что скорость всего важнее…

Хастред сокрушённо вздохнул. Барон фон Фистберг был его любимым наставником. Он не считал гоблина заведомо хуже других, напротив, видел его явное превосходство в своём предмете над иными студиозусами. Там, где далеко не изнеженные копошильские школяры валились от изнеможения, могучий гоблин сцеплял зубы и продолжал упражняться, хотя и не ставил себе целью стать профессиональным воином. Добросовестность – так назвал барон эту черту. Импонировала старому рыцарю и привычка гоблина к топору, орудию мощному и не вычурному, в отличие от популярных в Университете шпаг и мечей-бастардов. Гоблина же, в свою очередь, покорил тот жар, с каким барон обучал всех, кто хотел обучаться. В любое время он готов был выйти во двор с тупым мечом и начать объяснять одному-единственному студиозусу суть хитрого приёма. Частенько этим единственным был сам Хастред, и сейчас он вспоминал как золотое то время, когда он ночами являлся к жилищу барона в Университете, и барон, всё равно скорбный бессонницей, охотно выходил к нему, и своим лязгом железа они срывали занятия аколитов Ночи, проводившиеся в соседнем корпусе.