Текст книги "История. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Сергей Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 39 страниц)

     Порассказали они мне тут о своём житье-бытье. Дети и при матери, кроме неё конечно, никому не были нужны, а после того как она умерла, просто чудом пережили зиму. Как только потеплело, охотник, у которого они жили с матерью, вышвырнул их на улицу. Дать бы за такое ему по голове, да боюсь, не поймёт за что. У нас и в двадцать первом веке детей на улицу выкидывают, а тут.... Вот и побираются они, от одного костра к другому. Одинокие, никому не нужные, чужие.

     Я когда их раздел... мать моя, кожа да кости. Все признаки истощения. Им расти нужно, каллории нужны. Ещё чуть-чуть и предел прочности организма будет преодолён, начнутся болезни, которые ещё сильней ослабят их и всё... Смогут ли они пережить следующую зиму, если не случится чудо? На чудо они, кстати, надеются. Мечтают, что на Большой Осенней Охоте повстречают людей своего племени, и они, высокие и рыжие, такие сильные и добрые, возьмут их к себе. Увы, доброта и щедрость, скорее всего, присутствовала лишь в рассказах матери. Именно поэтому так велико было разочарование Лисёнка, когда я сказал, что не из её племени. Чуда не случилось.... Или случилось? Может быть, я и есть это чудо?

     Лисёнок и Белка – два стойких оловянных солдатика, упрямо встречающие невзгоды жизни грудью. Лисёнок вместе с другими девочками ходит собирать то, что даёт природа, грибы, ягоды, орехи, ловят ящериц и собирают яйца. Выкапывают из земли различные корешки. Весна совсем плохая пора, старого осталось совсем мало, новое ещё не выросло. Лисёнок копает землю плохеньким сучком, говорит, что лучше копать ракушкой, но они хрупкие, часто ломаются и режут ей руки. Иногда, если попадается что-нибудь приличное, старшие девочки вполне могут это отнять. Лисёнок никогда не кричит и не плачет и всегда сопротивляется до конца. Брат тоже занимается собирательством, а ещё он собирает и приносит хворост к кострам, за это ему дают немного еды и пускают с сестрой переночевать возле огня. И однажды, вполне, может наскочить на рысь или росомаху, потому что топливо вокруг стойбища быстро кончается и нужно уходить за ним всё дальше и дальше, а в ватагу его частенько не берут, и он, на свой страх и риск идёт один. Ещё Белка иногда подворовывает еду, чего очень стыдится. Тумаков и шишек он огребает вдвойне, так как не только постоянно отбивается от мальчишек сам, но и пытается защищать сестру. Он боец, но откуда взять силы, если ты ешь мало и нечасто.

   Так что же их ждёт? Ужели счастье впереди?! Может стоит рискнуть, нам, троим чужакам, наперекор всему миру?!

     Я всегда восхищался фразой мудрых латинян – 'Делай что должно – случится чему суждено'!

     Не часто в моей, можно уже сказать, другой жизни, я в состоянии был следовать этому принципу. Иногда из страха, иногда из корысти, иногда из лени. Может быть, пришло время отбросить сомненья и следовать зову сердца? Сделать что должно, чтобы случилось чему суждено!

     За размышлениями не заметил, как подошел Хатак. Вот его не было, и вот он уже под носом сидит. Не хорошо так сосредотачиваться, за потерю бдительности тут и сожрать могут.

     – Хатак, мне нужны шкуры. – Ошарашил я его с ходу. – Если я дам тебе маленькое копьё, то на что я могу рассчитывать?

     – Зачем тебе шкуры? – удивился охотник – У тебя хорошая одежда, а до зимы ещё далеко.

     – Это я не для себя.

     – А для кого?

     Я кивнул на шалаш. Хатак поднялся, заглянул, потом снова сел, долго и задумчиво посмотрел на меня.

     – Эти дети, Пётр, в своей недолгой жизни не видели ничего хорошего. Они словно колючка, прицепятся к первому, кто погладит их по голове. Именно поэтому этих детей никто старается не привечать. Думаешь, тут их ни кому не жалко? Думаешь, мне их не жалко? Но два лишних рта, Пётр! Бывали зимы, когда совсем ослабшие старики брали на руки самых маленьких детей и уходили в степь. Что бы остальные выжили! Я это видел, Пётр! Сейчас ты их накормил, пригрел, хочешь дать новую одежду, а потом ты уйдёшь.... Что будет с ними, Пётр?

     – Они просто уйдут со мной, Хатак.

     – Пф-ф. – Фыркнул Хатак – Ты, конечно, могучий шаман Горький Камень, но я наблюдал за тобой, охотник из тебя, э-э... – он слегка замялся.

     – Не стесняйся Хатак. Охотник из меня плохой? Очень плохой? Или скажем как есть – дерьмовый!

     Дед слегка стушевался от таких слов, чтоб кто-то сам себя не побоялся признать 'дерьмовым охотником' он за всю свою долгую жизнь не видывал.

     – Всё правильно, всё так и есть, – продолжил я – но скажи мне, старый и опытный охотник, как при таком изобилии живности, вы умудряетесь голодать? Небо темнеет от птицы, в реке рыбы столько, что можно по спинам ходить, по степи бескрайние стада бродят, а вы с голоду дохните! Это не в упрёк вам, Хатак. Просто вы не знаете, как можно жить по-другому. А я знаю. И если нам, с ребятами, будет немного удачи, поверь Хатак, всё у нас будет хорошо!

     После столь эмоциональных высказываний, повисла молчаливая пауза. Мы сидели и наблюдали, как на углях пляшут маленькие язычки пламени. Наконец Хатак заговорил.

     – Не так давно, мне казалось, что за свою долгую жизнь я видел так много, что, наверное, видел всё. А потом я встретил тебя... и понял что, я не видел очень многого. Чудесное оружие, чудесная одежда, вещи, странные и не понятные, новые слова, которые ты иногда произносишь. Ты не боишься жить один и даже собираешься прокормиться сам и прокормить двоих детей, хотя признаёшься что совсем плохой охотник. Ты говоришь, что можешь делать разные вещи, которых никто не может делать....

     – И тут – он положил руку себе на грудь – где, казалось, остались лишь угли от того жара, что гнал меня всю жизнь, всё вперёд и вперёд, снова горит огонь....

     – Так в чём же дело, Хатак, пойдём со мной? И многое, о чём я тебе рассказывал, ты увидишь собственными глазами.

     Он долго и пристально смотрел на меня, а потом поднялся и ушел... так и не проронив ни одного слова.

     Когда дети проснулись, до вечера оставалась ещё куча времени, и поэтому я решил, что неплохо бы наловить рыбки на ужин. Быстро собравшись, мы отправились к реке. Есть тут одно местечко, очень перспективное, недалеко от моего лагеря. Обрывистый берег, стремнина уходит в сторону, огромное пятно медленно вращающейся воды – все признаки глубокой ямы.

     Найдя удобный спуск к воде, я настроил свою закидушку.

     – Дядя Пётр, а что это такое? – Тут же влез любопытный Белка.

     – Это, Белка, правильная снасть. Запомни, боец – чем лучше и правильней снасть, тем больше твоя охотничья удача.

     – А что такое – боец?

     – Не что, а кто! Боец – это тот, кто слушает умного дядю и делает то, что он говорит. Он многое умеет и потому много работает. От этого у него здоровый сон, отличный аппетит и бывает ему счастье. Хочешь быть бойцом?

     Ну, ещё бы Белке не хотелось. Правда на сон и особенно аппетит он и так не жаловался, а вот счастье ему бы не помешало.

     – Ну что, боец, готов пожертвовать ценные ракушки на общее дело?

     – Ага – пацан без сожаления достал из-за пазухи две ракушки.

     – Тэ-экс, теперь смотрим и запоминаем. Берём ракушку, разбиваем, и нанизываем на крючок. Крючок – это вот такая, очень ценная штука, с ним нужно быть очень осторожным, он очень острый. Теперь размахиваемся и... эх, закидываем. Закрываем на катушке дужку. И ждём.

     – Сейчас и проверим, как нас отблагодарит вода, чем с нами поделится?

     – Дядя, Пётр, а можно я тоже буду боец? – это Лисёнок.

     – Ну-у не-ет, бойцом у нас будут только мужчины, а ты, будешь кудесница!

     – А кто такая – кудесница?

     – Это та, кто делает разные, красивые и удивительные вещи.

     – Как серьга?

     – Вроде того.

     – А... я ничего не умею – расстроено заявила девочка.

     – А я тебя научу – я ей весело подмигнул.

     И тут, леска медленно, но уверенно начала натягиваться. Я до сих пор всё не привыкну, как шустро здесь клюёт рыба. Казалось, и пары минут не прошло.

     После резкой подсечки, я понял, что попалось нечто весьма увесистое. Ну, дык, ракушка для сома самое оно! Каково же было моё удивление, когда после существенных усилий я выволок на берег рыбу килограмма на четыре, явно имеющую отношение к осетровым. То ли такая крупная стерлядка, толи мелкий осётрик. Ай, спасибо, речка! Ай, уважила! Так и самому недолго поверить в то, что я тут детишкам плету.

     – Ух ты, какая! Ух ты! – от возбуждения Белка не мог усидеть на месте. – Сестрица, ты видела, чего поймал дядя Пётр на мою ракушку.

     – Так, боец, прекрати скакать! Иди сюда, сейчас ты будешь ловить. Помнишь, как я делал?

     Я заставил его проделать все манипуляции под своим чутким руководством, естественно, и даже позволил закинуть снасть в воду. Кинул он, конечно, не так далеко как я, но вполне приемлемо.

     Не успели мы присесть, как леска натянулась снова. У нас, у рыбаков, это называется – в рот попал.

     – Тяни – скомандовал я пацану и... началась эпическая битва. Белка тянет рыбу на берег, рыба тянет Белку в воду.

     – Сам! Сам! – подбадривал я его – Давай боец, ты справишься!

     – Тяни, братец, тяни! – подпрыгивая и хлопая в ладоши, кричала Лисёнок.

     Когда на берег вытянули, чуть-чуть помог в самом конце, ещё одну стерлядку, да кабы не побольше чем первую, Белка обессилено привалился к берегу. Он был бледен, его слегка потряхивало, Уж что такое адреналиновый шторм в крови, после поимки крупной рыбы, я прекрасно знаю. Лисёнок прижимала к себе брата и гладила его по голове.

     – Ты молодец, молодец, – говорила она – ты настоящий охотник!

     – Я поймал её? – потрясённо спросил Белка.

     – Конечно ты! – заверила его сестра – Теперь ты настоящий охотник!

     В лагерь возвращались шумно и весело. Пришедший в себя Белка, подпрыгивая и размахивая руками, рассказывал как он боролся с рыбой, и всё время пытался помочь мне её нести, то и дело хватая руками за хвост. А Лисёнок всё повторяла 'молодец, молодец'. В лагере они резко притихли. Возле костра, на большой связке шкур, сидел Хатак.

     – О-о, гость в дом – радость в дом. Смотри, что сегодня у нас на ужин. – Потрясая рыбой, весело приветствовал его я.

     – Удачно, удачно – кивая головой, улыбнулся Хатак. – Но ты не забыл, нам скоро идти на Большой Костёр?

     – Не настолько скоро, чтобы не съесть по большому жареному куску этой чудесной рыбы.

     Когда процесс приготовления шел полным ходом, Хатак сказал.

     – Это – он похлопал по объёмному тюку со шкурами – я принёс тебе. Вот смотри – он раскатал принесённое 'богасьтво' у моих ног.

     Да уж! Пара десятков шкурок зайца, с десяток лисьих, две больших волчьих шкуры, а ещё несколько шкур, наверное, от сурка. И все шкуры зимние, некоторые вполне приличной выделки, что сильно меня удивило. И это только мелочь. Были ещё две шкуры косули, лохматая, большая и тяжелая шкура от быка или бизона и две, очень качественных шкуры, от дикой лошади. В светло серую полоску. Не зебра, конечно, но тоже прикольно. И ещё большой кусок, напоминающий сыромятную кожу. И это намного, намного больше чем я рассчитывал.

     Я молча поднялся, и принёс из шалаша тул с дротиками.

     – Возьми Хатак, это теперь твоё.

     Хатак было дёрнулся, в глазах промелькнула радость... потом он опустил голову и глухо пробормотал.

     – Нет. Это – он обвёл рукой шкуры – намного меньше маленьких копий. Да, намного.

     'Ого – промелькнуло у меня в голове – вот это тут расценочки'!

     – Не дури старый, – я всунул дротики ему в руки – Такого добра я сделаю ещё. Это я как раз умею, а вот выделывать шкуры знаю только, э-э-э...– я никак не мог подобрать замену слова 'теоретически' – только видел, как делают другие, короче. Ты очень меня выручил, мой друг.

     Видно, что Хатак был очень доволен. Он пробовал пальцем остроту наконечников, ласкал ладонью ровное и гладкое древко, ловил баланс.

     – Этим, да, именно этим, как ты говоришь – 'дротиком', я убил гиену в глаз.

     – Это был великолепный бросок Хатак! Тут мне до тебя далеко.

     – Хе-хе, тут многим и помоложе тебя в этом со мной не сравниться!

     – Но скажи, мой друг, откуда у тебя столько шкур?

     – За долгую жизнь старый Хатак много где побывал, много чему научился. Не у одного тебя, Пётр, руки из правильного места растут. Много кому чего я сделал хорошего, опять же, охотничья удача всё ещё не покинула меня. Теперь пришел к людям, попросил, и они дали то, что мне нужно. А потом я принёс это тебе. Всё просто.

     – Но тогда получается, что ты всё отдал мне? Тебе бы и самому не мешало обновить прикид – вырвалось у меня.

     – Прикид? – поднял брови Хатак.

     – Ну-у, это – я ткнул пальцем в его потрёпанные меха.

     – А-а, это... прикид, интересное слово. Я, Пётр, надеюсь, что когда-нибудь и у меня будет такой же прикид – и он ткнул пальцем в мой камуфляж.

     – Как?!!

     – Я иду с тобой. – Спокойно, с невозмутимым лицом, ответил Хатак.

     Где-то, в глубине души, я надеялся что, рано или поздно старый ходок за неведомым, поведётся на мои посылы. Ну, не мог такой человек пропустить такое приключение, не та порода. Для меня его согласие, 'настоящий рояль попадаца' И всё равно неожиданно.

     – Хатак, дружище, я чертовски рад! Теперь-то мы точно не пропадём. Ты да я, мы такого наворочаем! Нам нужно о многом поговорить, теперь, когда ты со мной, я раскрою тебе кое-какие секреты.

     – Постой Пётр, я очень хочу узнать твои секреты, но сначала сходим к Большому Костру.

     – Да что они теперь нам, Хатак, пусть они решают свои проблемы, а мы будем решать свои.

     – Нет. На прощанье я хотел бы задать и вождю и шаману несколько вопросов и послушать на них ответы. Да и лично порадовать их надо, у них сегодня праздник – я наконец-то ухожу из племени. А тут ещё и ты не собираешься оставаться. Я даже представить не могу, сколько отдал бы Пестрый Полоз, что бы не пустить тебя в племя.

     – Много бы отдал, говоришь, – я улыбнулся промелькнувшей у меня идеи – что ж, тогда давай посетим этот Бредлам, и наведём там шороху.

     – Бредлам? Опять эти твои шаманские словечки – поднимаясь, беззлобно проворчал Хатак.

     Большой Костёр оказался не таким уж и большим. Скорее это было статусным понятием. Располагались граждане племени Правильных Людей вполне традиционно. В первом кругу – вождь со товарищи, шаман со своими прилипалами и самые авторитетные охотники, второй круг – все остальные мужики. Женщины тоже присутствовали, но находились за спинами охотников. Ну и конечно, пацанва, греющая уши и постоянно пытающаяся прошмыгнуть поближе к центру событий, и постоянно огребающая подзатыльники.

     Повестка дня – Возвращение Хатака, и что с этим делать? На разогреве выступил Острый Рог.

     Начал он с того, что Хатак, конечно, очень опытный и уважаемый охотник, много сделавший для племени. Опять же, возвращение большей части охотников живыми, это несомненно и его заслуга, но... ах, уж это но.

     Очень уж странный Длиннолапый напал на охотников. Такого поведения зверя никто и никогда не слышал и не видел. Возможно, это был злобный дух, и он не просто так напал на Хатака? И может быть, Хатаку было суждено погибнуть, но его спас Большой шаман Горький Камень, кстати, насколько большой шаман Горький Камень, нужно ещё будет посмотреть. А вдруг, злобный дух снова придёт за Хатаком, а придя за ним, не принесёт ли заодно ужасные горести и страдания всему племени? По поводу духовной и мистической составляющей попрошу высказаться авторитетного шамана Пёстрого Полоза.

     Вот так! Мне, значит, проверку на проф пригодность. Хатак, как бы уже приволок за собой всемирное зло, другие действующие лица ловко убраны за скобки. Да и что за свидетели? Молодой – считай пацан. Первый и Второй – ни бе, ни ме, и только Батор мог сказать что-то умное, но он хоть и чувствует себя получше, всё равно ещё очень слаб.

     Сейчас Полоз подгонит пару нужных пророчеств, и всё... летите белыми лебедями, товарищи Хатак и Горький Камень. Неплохо подготовились, ловко, ничего не скажешь!

     Мы и сами уйдём. Но малину я вам подпорчу! Уж не вам, граждане неандертальцы, тягаться с человеком двадцать первого века в словесном цинизме и жонглировании фактами.

     Пёстрый Полоз все мои надежды оправдал полностью.

     Предварительно, побившись головой о бубен, немного покатался по земле, слегка пустил пену изо рта. Представление так себе, на три с плюсиком. Наконец, усевшись на пятки, Полоз уставился выпученным взглядом куда-то в пространство.

     – Вижу! – замогильным голосом просипел шаман.

     'Да уж, оригинальное начало'.

     – Вижу! Он идёт! – ткнул пальцем в темноту Пёстрый Полоз. – Идёт!

     Некоторые особо нервные заозирались.

     – Дух, да! Злой дух! Крови хочет! Да, крррови! – завыл шаман, упал, пару раз дёрнулся и затих. Тут же выскочили помощники, подхватили его под микитки и отнесли на почётное место. Всунули в руки плошку с какой-то жижкой и почтительно стали поддерживать, якобы, ослабевшего шамана.

     И что, и это всё? Никакой конкретики? Кто-то, куда-то идёт и хочет крови? А впрочем, судя по косым взглядам бросаемых охотниками на Хатака, большего и не надо. Сами додумают различные страсти, а если что, шаман всегда отопрётся, мол, что вы, я ни чего подобного сроду не говорил. Ловко, ловко.

     На Хатака же, как и на некоторых охотников, не больше десятка, показательное выступление Полоза произвело около нулевое впечатление.

     – Скажи мне, Пёстрый Полоз, твоё предсказание такое же точное, как и то, в котором мы все погибли?

     – Моё предсказание было точным до тех пор, пока не вмешался Горький Камень. Или ты будешь отрицать, что если бы не он, ваши кости давно белели в степи?

     'Ты смотри, как вывернулся, сучёнышь'!

     – Я этого и не говорю. Но тогда получается, Горький Камень шаман более сильный, чем ты?

     – Даже слабый шаман может исказить пророчество, если вмешается со стороны. – Нравоучительным тоном, как маленькому, ответил Полоз.

     'Ещё очко'.

     – Хорошо. – не сдавался Хатак. – Тогда я спрошу тебя, Острый Рог. Как получилось, что не пришли обещанные тобой охотники? Может быть, тогда и не напал бы на нас Длиннолапый? Рука руки (25) охотников, даже для духа много.

     – Когда я уже собрался отослать к тебе охотников, Хатак, – неспешно и уверенно начал вождь – прибежали Хромой Заяц, Дуб и Мокрый нос. Они принесли тревожные вести. Они ходили в сухую балку, и обнаружили следы чужих людей. Подтверди, Хромой Заяц!

     – Да, да – из окружающих вождя охотников слегка выступил вперёд один из них. Мужик как мужик, без особых отличий. – Много следов чужих людей. Дуб и Мокрый Нос тоже их видели.

     – Тогда я послал туда охотников, чтобы посмотрели, кто ходит возле нашего стойбища. Когда, через два восхода так никто и не появился, я снова хотел отправить к тебе людей Хатак, но мы опять нашли следы чужих. В этот раз уже со стороны большой заводи. Я не мог рисковать всем племенем ради нескольких человек. Или ты считаешь, что ты важнее, чем всё племя?

     – Нет, Острый Рог, я так не считаю. Но дай угадаю, следы снова нашел Хромой Заяц?

     – Ты не доверяешь Хромому Зайцу?

     – Я даже себе не доверяю – мрачно пробурчал Хатак – пусть Заяц расскажет, как выглядели следы?

     Дальше началась специфическая дискуссия, но по довольной ухмылке вождя и масленно прищуренным глазкам шамана, и тут они плотно прикрылись. Ничего здесь Хатаку не светит. Чтож, зайду и я с мистической карты.

     – Однажды – спокойным и ровным голосом вклинился я в маленькую паузу среди спорщиков – жила-была баба.

     Все резко заткнулись и уставились на меня так, будто и правда камень заговорил.

     И была эта баба глупой, да. Красивой, но глупой. Пошли как-то женщины в лес собирать ягоды. И нашла та баба поляну полную больших и вкусных ягод. 'Ах какие ягоды – подумала она – не хочу чтобы остальные их тоже тут собирали. Я сама всё соберу. Все будут хвалить меня, мой мужчина приласкает меня'. И как закричит глупая баба – волки, волки. Спасайтесь, волки! Все бросились бежать. Крики, визги. Бабе очень понравилось, так весело. Пришла она обратно с ягодами, а на неё смотрят и говорят – А мы думали, тебя волки съели. Нет – говорит – показалось мне. Не было волков. Другой раз пошли все за орехами. Глупая баба возьми и снова пошути. Волки – кричит – волки! И опять весело. Женщины убегают, охотники прибегают. Где – спрашивают – волки. А она в ответ – нету волков, показалось мне. Дали охотники ей тумаков, да не впрок они оказались. Ещё раз пошутила глупая баба. И ещё раз. А потом, отошла она как-то раз за кустики, а там волк! Помогите – кричит – помогите, волк!

     Опять эта дура – подумали все. – Снова ей волки мерещатся.

     Так и сожрал волк глупую бабу в двух шагах от стойбища.

     Возле костра воцарилась гробовая тишина. Вот она сила литературного искусства. Чую, на одних притчах да баснях тут жить можно припеваючи.

     – Помните, люди – добавил я эффекта – духи ревнивы. Показалось тебе что-то раз, показалось другой, а на третий раз они и в правду пришлют то, что тебе кажется. А ещё могут приползти ночью, большой сколопендрой, заползти в ухо и съесть глаза, чтобы меньше казалось, или язык, чтоб не говорил то, чего не видел.

     Мать честная! Бедный Заяц прибывал в полуобморочном состоянии. Да и вождь с лица заметно сбледнул. Эк я их застращал.

     Но Пёстрый Полоз, почувствовав, что союзник разгромлен и в панике отступает, кинулся его прикрывать.

     – Мудро, мудро – покивал он головой словно болванчик – Горький Камень мастер говорить слова. Может быть, он покажет нам ещё, что нибудь из своего умения.

     – Отчего ж не показать – я уже давно держал в зажатом кулаке зажигалку, с передвинутым на максимум регулятором. В полутьме её совершенно небыло видно – Смотри! Я чиркнул колёсико и.... Ааа-х!!! Исторгла из себя толпа. Все, наверное, слышали что я такое могу, но увидеть самим... Это шок! Из моего кулака вырвался язычок пламени сантиметра четыре. Немного подержав его так, что бы все насладились этим зрелищем, я отключил зажигалку.

     – Ну, вот так как-то. А теперь и ты мне покажи что-нибудь Полоз. И не говори, что, мол, луна не в той фазе или погода не лётная. Сегодняшняя ночь прямо создана для волшебства.

     Полозу было не хорошо. Он вдруг понял что, ввязался в противостояние не в своей весовой категории.

     – Я могу вызвать духа большого зверя – глухо проронил шаман.

     – Сделай милость – приглашающе кивнул я головой.

     Пёстрый Полоз тяжело поднялся, и кинул на меня взгляд полный злобы. Хлебнув из плошки своего зелья, он приступил к процессу вызывания духа.

     Пять минут вялого брэйк-данса, совершенно без огонька, несколько не членораздельных завываний, выпученные глаза... короче, стандартный набор. Остановившись и устало дыша, он указал пальцем в темноту и нагло заявил.

     – Там! Да, там! За холмом, стоит дух Полосатого кота. Я не стал приводить его сюда, чтобы он не набросился на людей! Но если хочешь, то ты можешь сходить и посмотреть на него, Горький Камень, если не боишься, конечно!

     'Ну, да, сейчас побегу! Молод ты ещё, меня на слабо разводить!'

     – Верю тебе Полоз, верю! Я его и сам, прям отсюда чувствую. Я, знаешь-ли, тоже большой мастер по вызыванию духов. Но вызывать простых духов мне уже давно не интересно. Вызову я пожалуй духа Каменной Змеи. Она самая смирная, так, задушит одного, другого но, не больше.

     Эх, что тут началось! Почти все бабы и дети с криком разбежались, кое-кто из охотников тоже. Остальные стали просить не вызывать столь страшного духа, даже Хатака проняло.

     – Пётр! Не надо Каменной Змеи – с тревогой на лице попросил он.

     – Тихо! – заорал я – Тихо, я сказал!

     Все тут же заткнулись, с опаской глядя на меня, не зная чего ещё ждать от этого приблудного шамана. Расставив руки на ширине плечь, с раскрытыми ладонями, я закрыл глаза и 'потусторонним' голосом сообщил притихшим охотникам.

     – Сейчас со мной говорит дух Полосатого кота вызванного Пёстрым Полозом. Он говорит.

     'Злой дух Длиннолапого придёт за Хатаком. Поэтому, чтобы не пострадало всё племя, он должен уйти! Но нельзя Хатаку уйти просто так. Слишком долго он живёт в племени. Здесь везде его следы, его запах, со всеми с кем он говорил, до кого дотрагивался, носят его метку. Злой дух видит эту метку и может вредить этим людям. – Послышался ропот – Тихо, я сказал! Полосатый Кот говорит!

     Но можно отвести беду! Племя должно дать Большому шаману, которого привёл Хатак, две руки котомок с камнем его силы – горьким камнем. Он соберет, в них все следы Хатака и уйдёт вместе с ним. Так племя будет очищено. Я сказал!'

     Я открыл глаза. На лицах охотников читалось явное облегчение. Довольны были и шаман с вождём. Так или иначе, но они добились своего. А две руки горького камня вопрос решаемый. И лишь Хатак был мрачен. Нужно срочно успокоить старика. Я встал и сказал.

     – Общение с духами утомили меня. Завтра вождь скажет, как и когда я получу свои камни. Камни должны быть как можно крупнее, а песка и земли как можно меньше. Старайтесь охотники, потому что это нужно вам, а не мне. Пойдём, Хатак.

     Немного отойдя в сторону, дед хотел начать разговор, но я приложил палец к губам. Только усевшись у костра, который не потух, а вполне бодренько потрескивал, я весело подмигнул Хатаку и сказал.

     – Что-то ты старый какой-то грустный? Всё прошло просто отлично!

     – Куда уж, отлично. Если за мной идёт дух Длиннолапого! – Проворчал Хатак.

     – Эх, Хатак, Хатак – столько прожил на свете и в сказки веришь. Нет никакого духа, нет никакого пророчества. У вас на глазах, два хитропопых шамана пытались надурить друг друга, я оказался хитропопей.

     – Но ты же сам признал, что Полоз вызвал духа?

     – Хатак! Полоз СКАЗАЛ что, вызвал духа. КТО пойдёт проверить так ли это? Ночью в степь, куда-то туда?!! На этом строится всё колдовство Полоза. Я же воспользовался этим и поговорил с 'духом' так как мне нужно.

     – Тогда получается, что он мог сказать, что ты не можешь говорить с духами.

     – Старый, ты же умный человек! Тогда ему нужно было бы признать что, никакого духа он не вызывал. Уж не сомневайся, вывернуться я бы ему не дал. Враньё в таком деле, это палка о двух концах. Шаман и вождь хотели выкинуть тебя как облезлую шкуру. Да ещё и тумаков отвесить, при удачном раскладе. Вряд ли они знали о наших планах. А мне, то есть нам, очень нужна соль. Поэтому я и поговорил с духом так, что они не только отдадут мне соль, но ещё и рады будут.

     – Соль?

     – Так у нас называют горький камень.

     – Он и вправду камень твоей силы?

     – И он, и ещё много разных камней. Надеюсь, тебе ещё многое предстоит узнать и увидеть.

     – Значит никакого духа Длиннолапого нет? – ещё раз уточнил заметно повеселевший Хатак.

     – Слушай, старый, иди уже отсюда спать, а? Завтра столько дел нужно сделать, а ты всё никак со своим духом не угомонишься. С утра приходи, есть серьёзный разговор.

     Как только Хатак ушел, я повернулся в сторону шалаша.

     – Ну, давайте вылазьте!

     Из-за шалаша показались две фигурки, и несмело приблизились ко мне. Судя по мордашкам, недавно давали приличного рёву.

     – Дядя Пётр, ты правда уходишь из племени? – начала Лисёнок, прижимая кулачки к груди.

     – Правда.

     – А как же – воскликнула она, но не договорила. Глаза наполнились слезами, готовыми рухнуть обильным потоком.

     – Так, ну-ка без сырости мне тут. Садитесь, будем серьёзно говорить. – Когда они уселись, я продолжил. – Мне вы всегда должны говорить правду. Это понятно? – Мелко-мелко кивают головами – Хорошо. Ты, Белка был у костра? Всё слышал? Про духа Длиннолапого, про Полосатого кота? И как?

     – Страшно! – Белка поежился – Особенно про Каменную Змею.

     – Всё сестре рассказал? – снова кивок – Тут тоже всё слышали? Поняли хоть что нибудь?

     – Пёстрый Полоз хотел тебя обмануть, но ты, могучий шаман, и сам обманул его.

     – Верно. Нет никаких духов, Длиннолапого, Полосатого или ещё какого.

     – А... как же дух воды? – робко спросила девочка.

     – Дух воды? – я на секунду задумался. Если злобный дух конкретного животного в картине мира, как я его понимаю, был лишним, то соборное понятие духа воды, огня, воздуха ну, и так далее, были не только полезны, но и жизненно необходимы. – Дух воды есть, но об этом мы поговорим потом. Итак, я и дед Хатак уходим из племени не оттого, что за нами кто-то гонится, а потому что жить мы будем по-другому. Не так как вы привыкли. Мы будем много трудится, делать совсем непонятные вам вещи. Если случится беда, нам никто не сможет помочь, потому что никого рядом не будет.

     – Мы согласны, согласны – закричали дети – дядя Пётр, возьми нас с собой!

     – А слушаться меня будете? – я специально нахмурил брови.

     – Будем, будем!

   – И всё делать, как я скажу?

     – Да, да!

     – Ну ладно – я широко расставил руки – тогда идите ко мне.

     Долго их просить не пришлось, тут же подскочили, прижались ко мне худенькими телами, обхватили тоненькими ручонками.

     Вот и ещё на два человечка подросло твоё племя Пётр Алексеич. Эх, помыть бы вас, да где тут, вода холодная, в котелке не накупаешься. Ну, ничё, даст бог всё будет, и баня в том числе.

     С утра, чуть свет, припёрся Хатак и начал шуршать возле костра. Пришлось вылазить из-под тёплой бизоньей шкуры. Вот ведь вещь, куда там всяким синтепоновым одеялам! Брат с сестрой тихо сопели в спальнике.

     – Хао, Хатак!

     – Хао, Пётр! Сегодня охотники, когда солнце станет высоко, отправятся за горьким камнем. – Начал делиться новостями дед, пока я пригораживал котелок с варёной стерлядкой (изумительная вещь) чтобы подогреть. – Вождь сам поведёт людей. Я пойду на охоту, нужно добыть мяса. Опробую твои дротики, нужно омочить в крови ещё один.

   – Постой, старый, не спеши. Сначала нужно серьёзно поговорить.

     Хатак изобразил на лице внимание.

     – Ты собираешься идти со мной, и я очень рад этому. Но прошу, подумай ещё раз. Всё что я буду делать, будет тебе незнакомо, непонятно. Ходить на охоту мы будем редко. Мы не будем валяться на шкурах от одной удачной охоты до другой. Всю свою долгую жизнь ты жил совсем не так. Ты начнёшь злиться, раздражаться, не дай духи, мы начнём ссориться. Это погубит нас. Подумай ещё раз, потом пути назад не будет.

     – А как же пророчество? – прищурив глаз, поинтересовался дед.