355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Кузнецов » Метро 2033. Мраморный рай » Текст книги (страница 6)
Метро 2033. Мраморный рай
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 14:30

Текст книги "Метро 2033. Мраморный рай"


Автор книги: Сергей Кузнецов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6. Крыс нет

Сергей старался теперь держаться подальше от своего попутчика. И не говорил с ним. Перед глазами все еще стояла отвратительная картина поедания дохлого кошака. Конечно, гастрономические изыски человеческой расы после катастрофы стали, мягко говоря, скромнее. Однако среди жителей цивилизованных станций такое не особо практиковалось. Крыс ели, но не сырыми. Ели собак если те не принадлежали к породам, могущим обеспечивать безопасность и охоту. Но тоже жарили. А тут вот так сразу слопать кошку-мутанта…

Странник брел позади и бормотал что-то себе под нос. Похоже, он перебирал все слова, значение которых уже знал, а заодно произносил и любые другие слова, которые слышал, пытаясь угадать и их значение тоже. При этом он словно перечитывал азбуку.

– А. Арбуз. Б. Бестолковый. В. Война. Вера. Вера-мозз. Мозз. М. Ясли. Я. Я – Странник. Странник. С. Сергей. Сергей!

– Отвали, – тихо рыкнул Маломальский.

– О. Отвали.

– Заткнись.

– З. Заткнись. Моззззз.

– Да утухни ты, слышь! – Через плечо крикнул сталкер и эхо завибрировало в тоннеле.

– Слышь. Утухни. Друг. Серегй – друг. – Послышался голос улыбающегося юродивого.

– Ага. Щас. Твои друзья в овраге лошадь доедают.

Странник вдруг быстро засеменил, обогнал Сергея и встал перед ним.

– Слышь. Утухни! Я твоя жизнь спас, ага?

Маломальский вздохнул. Обернулся, глядя в темноту пройденного тоннеля. Вспомнил, что юродивый действительно спас его от кошки и снова посмотрел на Странника.

– Ну, спас. Спасибо. Все?

– Все? – Странник наклонил голову вбок.

– Ну а жрать эту гадость, зачем надо было? Ты совсем дикий что ли? У меня хавчика пол рюкзака. Ну, треть точно. Ну, четверть, сто процентов. А вдруг кошка эта заразная? Нет, ну я все понимаю. Я тоже шаурму хавал когда-то. Бывало. Но, блин, есть же еда нормальная. Я тебе предлагал.

Странник какое-то время, молча, смотрел на Сергея, словно перебирая в уме все услышанные слова и обрабатывая их своим детским сознанием, старясь понять. Затем своей обычной манерой, с предварительной задержкой приподнятой ладони у плеча собеседника, легонько похлопал Маломальского по этому плечу и, улыбнувшись, сказал:

– Утухни.

Затем повернулся к нему спиной и зашагал вперед.

– А ты мне почти нравиться начал. – Буркнул Сергей, последовав за ним.

Они приближались к Полянке. Это было характерно. Чем ближе к станции, тем больше различного мусора среди шпал. Маломальский задумчиво рассматривал клочья тряпья, изъеденные крысами предметы обуви. Разбитые очки и обрывки бумаги. Какие-то обломки. Он думал о судьбе тех, кто всем этим когда-то обладал и от мыслей этих, становилось как-то нехорошо. Странник на это все не обращал внимания. Он вышел к платформе и, казалось, что свет фонаря ему совсем для этого не нужен.

– Притормози, эй. Ишь, разогнался, – окликнул его Сергей. Он старался не кричать. Не то из уважения к душам сгинувших тут людей, не то от какого-то скрытого чувства беспокойства. Он сам это толком не понимал, просто чувствовал напряжение и пульсирующую в голове мысль, что им нельзя терять друг друга из вида. Вот потому он и не любил групповые рейды. Ведь несешь ответственность не только за себя, но и за того парня. Хотя, конечно можно сколько угодно утверждать, что одиночные рейды более продуктивны и безопасны, во всяком случае, для него, но если бы сегодня с ним не было Странника, то еще далеко неизвестно, чем бы закончилась встреча с кошкой. Возможно, съедена была бы как раз не она. Черт возьми, он-то считал, что это будет прогулка. Ну не мог он называть передвижения по тоннелям метро рейдами. Рейды для него были выходами на поверхность. Однако их путешествие все больше походило на рейд каким-то внутренним чувством, определяющим его нынешнее состояние. А в метро его чутье сталкера дремало. И это было еще одним тревожащим его фактором.

Странник остановился, вырвавшись далеко вперед. Он встал и уставился на стену. Что он мог там видеть в кромешной тьме? Сергей осветил фонарем сначала его. Затем луч скользнул по стене, вырывая из тьмы строгие геометрические линии букв, расположенных с большими пробелами и составляющих надпись.

– По, – начал читать, водя перед собой указательным пальцем Странник, – ля, нка. Полянка.

– Точно. Полянка. – Кивнул Маломальский, догнав его. Сталкер взобрался на платформу темного гранита и принялся рассматривать станцию, думая о том, возможно тут сделать привал, или лучше потерпеть и отправиться дальше, до Боровицкой.

Всяческого мусора тут было в достатке. Тряпье, ржавые железки. Какие-то бочки, помятые и нет. Покрышки автомобильные. Осыпавшаяся штукатурка. В некоторых местах были видны следы временных стоянок. Это были небольшие участки, очищенные от мусора, со следами костра и копоти. С наспех сооруженными из подручного мусора местами для сидения. У нескольких стоянок на темном полу были видны большие и широкие мазки. Словно тут волокли кого-то, истекающего кровью. Сергей поежился. На станции было тихо, но тишина эта ему не нравилась. Внезапно находившийся все это время позади Странник резко дернул его за рюкзак. Маломальский подумал уже, что опять нападает, чертова кошка, и схватился за ручку своего разводного ключа. Однако обернувшись, он, в свете фонаря увидел, как попутчик возбужденно тычет куда-то пальцем. Сергей проследил за его рукой лучом света и увидел в конце платформы, в торце станции, огромный черный овал, в котором светлели два исполинских человеческих силуэта с распростертыми руками.

Сталкер мгновенно напрягся и двинулся боком к ближайшей колонне. Но силуэты были неподвижны. И тут он вспомнил, что Полянка была известна скульптурной композицией «Молодая семья», которая иногда пугала редких путников проходящих этой дорогой.

– Тьфу, черт, – тихо засмеялся он. – Это же статуя. Не паникуй Стран Страныч.

Однако Странник замотал головой и снова затряс, перед собой рукой, куда-то указывая.

– Нет, Сергей. Нет! Там! – громко зашептал он.

– Да что там? – Маломальский снова принялся сканировать пространство впереди себя тусклым светом фонаря. Однако ничего экстраординарного не увидел. Тогда он неторопливо зашагал вперед, пока не заметил что шагах в тридцати впереди, среди мусора, накрывающего тут слоем станцию, лежит человек. Сергей осторожно двинулся к нему, предусмотрительно озираясь по сторонам.

Человек был мертв. Об этом красноречиво говорил раскроенный череп. Его погубил мощный удар по голове. И ударили, похоже, чем-то… Ага. Вот она. Кусок трубы, один конец который был в свежей крови, с налипшими к ней клочьями волос погибшего. И трубу эту, одной рукой сжимал уже другой труп.

– Вот тебе раз, вот тебе два, – проворчал Сергей и склонился над телами.

Первый был одет в какой-то рабочий комбинезон, чьи колени и локти были в брезентовых заплатках с поролоновыми прослойками. Характерный наряд диггеров. Они как никто другой умели передвигаться не по протоптанным маршрутам метро, а по скрытым казематам, помнящим, наверное, еще Ивана Грозного. По малоизученным или совсем неизвестным технологическим тоннелям и отдушинам. П – Значит так. За Кривошеевым вдогонку пошли диггер и охотник. Диггер мертв. Кривошеев тоже. Значит мозз теперь в башке охотника? – Сергей взглянул на Странника.

– Мозз. В башке, – быстро закивал попутчик.

– Какого хрена ты мне не сказал, что человек, пораженный этим долбанным моззом способен применить оружие против другого человека? Я думал, мы ищем прокаженного больного, но он умудрился грохнуть человека перед своей смертью. Причем не просто человека. Диггера. Диггер тот же сталкер. Только подземный. А эти ребята, знаешь ли, не лыком шиты.

– Лыком. Мозз. Башка. Охотник. – Снова закивал юродивый.

– Ответь, кошкаед, какого хрена ты меня не предупредил, что он вдвойне опасен?! – Сергей зло и с силой толкнул Странника в плечо.

– Я говорить. Мозз опасно. Война может быть.

– Да хрен тебя разберет, что ты там бормочешь! Как нам теперь охотника искать, мы понятия не имеем, как он выглядит!

– Я знаю. Я умею. – Возразил Странник и тоже толкнул Сергея в плечо. – Утухни. Не паникуй.

Маломальский на такую дерзость хотел ответить затрещиной, но вдруг в его мозгу тревожным маячком ярко засветилась одна простая мысль. КРЫСЫ.

Он снова торопливо осмотрел трупы. Посветил вокруг. Крыс нет.

– Черт возьми. Слушай. Они ведь уже тут, наверное, не один час лежат. Не меньше. И ни одна крыса не притронулась к трупам. Их тут вообще нет.

– Крысы? – Странник вопросительно посмотрел на сталкера.

– Ох, недоброе я чую. Нехорошо, что их нет. Ох, нехорошо. – С волнением в голосе бормотал Маломальский. Он поднялся и стал пристально вглядываться в темноту вокруг, освещая ее своим фонарем. Он надеялся увидеть хотя бы одну чертову длиннохвостую тварь. Или, на худой конец, еще одну кошку, которая могла бы быть причиной отсутствия грызунов. Но, похоже, ничего живого на этой станции кроме них двоих не было. Тогда что не подпускает сюда крыс? Радиация? Про Полянку всякое рассказывали. Но про радиацию что-то никто и никогда. Кажется.

Сергей продолжал водить фонарем по часовой стрелке вокруг себя, нервно покусывая нижнюю губу. А что если охотник с этим моззом в мозге все еще тут и потому крыс нет? СТОП! Маломальский замер и стал медленно поворачиваться в обратном направлении. Против часовой стрелки. Вот в слабеющее от дистанции пятно света попал темный овал в торце станции. Тот самый, где была скульптурная композиция «Молодая семья». Одной статуи теперь не было на месте.

– Твою мать, развелись что ли? – выдохнул он, и фонарь тот час потух. – Черт.

Сергей несколько раз ударил фонарем по своей ладони, как это обычно делали люди всюду, где у них в руках гасло единственное светило. Но результата никакого не было.

– Стран Страныч, – шепнул он, повернув голову. – Эй.

Ответа не последовало.

– Странник. Ты где. Иди на мой голос и возьмись рукой за рюкзак. Надо сваливать отсюда. Слышь?

И снова тишина.

– Да твою ж мать, чего молчишь?

Теперь тишину разорвал скрежет металла. Кто-то, в другом конце станции, толкал что-то железное и массивное, словно мешающее ему пройти. Жуткий скрежет заполнил, казалось, все подземелье, говоря этим звуком о размерах и массе железного предмета и о силе того, кто ее толкал. Сергей зрительно помнил, где и на каком расстоянии ближайшая колонна станции. Двинулся к ней вслепую. Быстро нащупал заветный мрамор колонны. Так же быстро снял с себя рюкзак, и вооружился автоматом. Скрежет стих. Снова воцарилась гнетущая тишина. Сергею казалось, что его дыхание предательски громкое в такой тишине. Он осторожно тряхнул фонарем и снова нажал на рычаг, пытаясь вызвать заветное свечение светодиодов. Фонарь зажужжал, но свет не появился.

– Черт тебя дери, как не вовремя-то, а. – Прошептал сталкер.

И вдруг раздался какой-то жуткий крик, будто истеричный вопль сотни обезумевших ведьм. Неожиданно громкий и длившийся секунду. Он так же неожиданно стих, резко сменившись мощным глухим ударом и, Сергей через мгновение почувствовал, как мимо него просвистело что-то большое, обдав волной воздуха с запахом солярки. Нечто, похоже, пнуло бочку и та, пролетев несколько десятков метров, загрохотала далеко позади по гранитному полу, мусору и свалилась на пути.

– Ну нахрен, – выдохнул тихо Сергей и попятился назад. Нащупал ногой край платформы и осторожно спустился на пути. Он судорожно искал в памяти что-то, подходящее по описанию на то, что сейчас происходило на станции Полянка, чтобы понять с какой тварью имеет дело. Но память либо подвела его, либо ничего подобного в ней не хранилось. И где, черт возьми, Странник? Помер от страха?

Что-то громко затопало по граниту станции. Видимо, все та же тварь что орала как тысяча чертей и играючи пинала бочки. И топала она в его сторону. Сталкер пытался по звуку шагов понять, сколько у нее ног. Но сделал лишь вывод что, ни двуногие, ни четвероногие существа так не ходят. Хотя, черт возьми, от этого ни капельки не легче.

Шаги остановились неожиданно. Затем громкий шорох. Звук посыпавшейся штукатурки. И снова топот. Но звук стал другим. Через мгновение Сергей понял что, похоже, тварь идет по потолку. И все ближе. Теперь было понятно, что это совершенно ни на что не похоже. Оставалась лишь надежда, что это нечто, чем бы оно ни было, наткнется на два человеческих трупа и будет занято ими, дав фору и возможность убраться отсюда как можно дальше. Но самое скверное то, что Сергей не хотел уходить без Странника.

– Сергей, – послышался шепот справа у самого уха.

– Черт! – Маломальский вскрикнул от неожиданности и дернулся в сторону. Споткнулся о рельсу и упал.

– Это я, – снова зашептал знакомый голос. – Твой рюкзак у меня.

– Странник, твою ж мать. – Простонал тихо сталкер вставая. – Я с тобой после разберусь. А сейчас валим отсюда.

Раздался грохот, который сотряс всю станцию. Тварь спрыгнула с потолка на пол. Снова жуткий визг и удар. Очередная бочка пронеслась с металлическим звоном по платформе.

– Мозз ушел наверх. – Зашептал Странник.

– Какой нахрен мозз. Ты что не слышишь что тут какое-то, мать его, ктулху, бродит и бочки не любит? Валим, я сказал.

– Мозз. Искать надо.

Еще один мощный удар и их обоих обдало градом мелких острых осколков. Похоже, тварь разбила часть одной из колонн станции.

– Иди ты в задницу со своим моззом. Нас сожрут сейчас. Не знаю как ты, а у меня есть еще планы на ближайший вечер. – Сталкер нащупал руку попутчика и, пригнувшись, стал быстро двигаться в сторону заветного Полиса, увлекая за собой Странника.

Тварь снова заорала, и вдруг с противоположной стороны ей ответил чудовищный рык и быстрый галоп мощных когтистых лап. Первая тварь заверещала и, судя по звуку, ее верещание прервал мощный удар. Началась титаническая возня, сопровождаемая дьявольскими звуками.

* * *

Виктор Турманец хмуро смотрел в черноту тоннеля и то и дело проводил кончиками пальцев по рубцу, проходящему с левой скулы через переносицу на лоб. Рубец этот всегда ныл, когда он нервничал и злился. Сейчас он злился. До конца его смены на дальнем посту, ограждающем Боровицкую от черноты, ведущей к заброшенной Полянке, оставался всего час. Он уже предвкушал, как смениться, пойдет домой. Умоется. Поест и завалиться спать, после чего отправиться в центр Полиса к своим дружкам и сядет с ними за излюбленный преферанс, играя на папиросы. Но нет. Надо было появиться этой треклятой лавине вонючих крыс и сорвать ему все планы. В тоннеле еще стоял удушливый и теплый смрад с дымом, от недавних ударов огнеметов, что спалили не одну сотню грызунов, которые внезапно появились из тоннеля. Сигнал крысиной угрозы в Полисе еще не отменили, хотя поток крыс уже иссяк. Но ведь что-то их спугнуло там, откуда они пришли такой толпой. Виктору уже хотелось, чтобы это нечто поскорее вышло на его пост. Тогда они спалят огнем и его. И вот тогда он, наконец, сменится и пойдет домой. А то ведь сверхурочные в таких случаях не предусмотрены. А еще бесила бабка Агафья, которая уже раза четыре приходила ругаться. Дескать, накоптили огнеметами так, что копоть дошла до развешенного поперек Боровицкой белья и его снова придется стирать. А это лишняя трата драгоценной воды. На четвертый раз Виктор послал ее десятиэтажным матом. Сейчас он, конечно, жалел, что обругал старую женщину. Но не исключал, что если она появиться тут еще раз, то он отправит ее обратно не менее «изящно». Он принялся нервно расхаживать поперек поста, поглядывая в темноту и морщась от мерзкого запаха паленых крыс. Достал из нагрудного кармана крутки пачку папирос. Заглянул внутрь. Одна осталась. Вздохнул. Дернул рукой, чтобы папироса вылетела из опустевшей пачки. Поймал ее ртом и прикурил от бочки, в которой горел костер. Табачный дым хоть как-то для него отобьет эту вонь. Снова зашагал. Сейчас ведь еще торговцы припрутся и будут проситься в тоннель, крыс дохлых собрать. Еще бы. Такой товар. И уже поджаренные. Придется объяснять им, что угроза еще не снята. Что идти они должны обратно. А те будут умолять. Предлагать за это мзду. И снова мат на весь тоннель.

– Кто там! – заорал вдруг один из молодых бойцов, что в напряжении всматривался во тьму тоннеля обоими глазами и стволом пулемета.

– Ты это кому, салага? – мрачно буркнул Турманец, чувствуя некоторую зависть к тем, кто родился уже в метро и видел в темноте лучше, чем он, в прошлом опытный и бывалый ОМОНовец. Хотя чему тут завидовать? Ну, видят лучше. А в остальном? Дохляки и рахиты.

– Да там идет кто-то. – Ответил молодой. – Эй! Кто там?!

– Сто грамм, – послышался недовольный голос из темноты.

– Чо?

– Через плечо.

– Что? Кто?

– Дед Пихто. Кого вы вообще ждали? – Наконец показались два силуэта, пойманные призрачным светом от вырывающихся из бочки языков пламени. – О, да у вас тут вечеринка с барбекю? – Тот, что пониже, разглядывал ковер из мертвых крыс.

Его спутник поднял одну тушку, понюхал и попытался откусить заднюю лапку, но первый хлопнул его по рукам и крыса упала.

– Ты опять за свое?

Виктор, прищурился, вглядываясь в этих внезапных гостей. И тут же узнал одного из них.

– Бумажник, это ты так насмердел в тоннеле, что крысы все от вони сюда прибежали?

– Я тоже рад тебя видеть, Витек. – Хмыкнул Маломальский. – Что у вас тут такое?

– А что, не видно? Там кстати, в тоннеле, крыс нет?

– Вот крыс там как раз таки нет. – Покачал головой Сергей. – Слушай, тут до нас человек не появлялся?

– Вот человек как раз таки нет, – передразнил его Виктор.

– Точно?

– Да точно. Давно из этого тоннеля людей не было.

– Давно, это сколько?

– Неделю, наверное. Места там нелюдные. Тебе да не знать.

Странник задергал Сергея за рукав и стал тыкать пальцев вверх.

– Я говорить. Мозз там.

– Да погоди ты, – досадно поморщился Сергей.

– Что за дела у вас? – Поинтересовался Турманец.

– Да хреновые дела. Походу, один придурок открыл гермоворота на станции Полянка и рванул наверх. А оттуда два хренозавра спустились и теперь бесятся там на станции. Наверное, потому крысы с испугу сюда ломанулись.

– Что?! – Виктор выпучил глаза, – Твою мать! – Он стал изрыгать проклятия и с яростью швырнул окурок в бочку. – Я теперь точно не сменюсь, если твари с поверхности спустились!

– Ну, извини, мы тут не причем, – демонстративно развел руками Маломальский.

– Какого хрена вы ворота не закрыли?! Почему тварей не грохнули?!

– Ну, ты орел, однако, – усмехнулся Сергей, – Иди, попробуй. Они огромные и я понятия не имею, что это такое.

– Мать вашу, – выдавил сквозь зубы Турманец. – Баклуха! Баклуха!!!

– Я! – отозвался кто-то в полумраке.

– А ну бегом на станцию! Поднимай кошмариев этих, пусть на дрезину грузят стволы и АГС! Сейчас поедем, разберемся! Я, в конце концов, смениться уже хочу к чертовой матери с этого дежурства!

– Кшатриев, – поправил кто-то из бойцов. – Не кошмариев.

– А ну цыц, умник! – рявкнул Виктор.

– Учти, Витек, они огромные. Одна точно по потолку ходить может. Крушит камень как фанеру.

– Да без сопливых разберемся, – нервно отмахнулся Турманец идя в сторону своей станции.

– Командир! Так этих пропускать, нет?! – крикнул ему вдогонку пулеметчик.

– Да ясен пень! Ты что, Бумажника не знаешь?! Он постоянно сюда книги таскает местным баранам.

– Браминам, – поправил его Сергей. – И как тебя вообще тут столько времени терпят?

Глава 7. Разум

– Ивашов, здорова!

– Привет Бум, – ответил грузный человек, который, несмотря на свою военную униформу часто бриться явно не любил. Что впрочем, было нормальным явлением при нынешнем отношении к воде и сложностями с бритвенными принадлежностями. – Я спешу очень, чего сказать хотел?

– Ох, какие все тут занятые. – Усмехнулся сталкер. – А где Мельник?

– Полковника сейчас нет в Полисе. Чего передать хотел важного?

– Да нет. Поздоровкаться хотел. Потрещать о жизни нашей скорбной. Сто лет не виделись.

– Ну, не обессудь. – Ивашов развел руками, и пошел дальше.

– Сто лет? – Странник с изумлением вытаращил на него свои и без того огромные глаза, на которые невероятно яркий, по меркам современного метро, свет Полиса никак не действовал.

– Ну, это образно говоря. – Пожал плечами Сергей. – А ты вспомнил числительное значение слова сто?

– Много?

– Ага, – Маломальский кивнул, – Очень много. Вот, например наше метро сто лет назад только строить начали. Сто два, если быть точнее. Нда-а. – Протянул он, раскинув руки на спинку скамейки, на которой сидел и, уставившись в потолок. – А ведь как начинали. Семь мужиков с лопатами, полуторка и восемь кобыл с телегами. И все.

– Как? – переспросил Странник, который, похоже, ничего не понял.

– Да ладно, забей, – отмахнулся Маломальский.

– Забей?

– Отстань, говорю. – Сергей поправил на лице свои очки со светофильтрами от фотолинз, которые спасали зрение от яркого освещения Полиса. Время, пока оценщики-брамины будут разглядывать принесенные им книги, и оценивать их, сталкер решил переждать в большом зале «на улице», зная какая долгая и нудная, эта процедура по оценке. Он мог не беспокоиться, что брамины решат его обмануть и занизить сумму, исчисляемую количеством патронов. Маломальского здесь ценили и в услугах его нуждались. Тут он был на хорошем счету и его не проведут.

Сначала он долго ходил вдоль светлой и чистой Боровицкой, по которой тянулись казавшиеся бесконечными, вереницы стеллажей с книгами. Сергей довольно улыбался, замечая корешки книг, которые сам сюда некогда принес. В такие моменты он особо чувствовал свою причастность к очень важному и великому делу, а именно спасению и сохранению интеллектуального достояния человечества. Эти книги, были последним мостком между канувшим во всепожирающую плотоядную пасть катастрофы прошлым. И тянущимся, уползающим в свою нору, смертельно раненным зверем, настоящим, в котором остатки людей боролись за выживание, балансируя на тонком и остром лезвии действительности. Сергей очень уважал верховных иерархов Полиса за то, что они как никто другой, наверное, понимали важность грамотности и книг. Поначалу он с тревогой наблюдал, как Странник тянет свои руки к книгам, но к его облегчению, тот проявил удивительную деликатность и осторожность, разглядывая то или иное издание. Он смотрел на книги с благоговением, как на какое-то важное открытие. Словно до этого он жил в мире, где люди копили знания, но понятия не имели, как их сохранить, а тут такой простой и прекрасный способ. Книга.

Однако вскоре усталость после дальнего путешествия и напряженного исхода со станции Полянка взяли свое и Маломальский, увлекая за собой Странника, двинулся к одной из многочисленных скамеек Полиса, где и сидел сейчас.

– Знаешь, Стран Страныч, когда я в Полисе нахожусь, среди всего этого света, относительной чистоты и великолепия, то постоянно вспоминаю фильм этот старый. Ну, где Михалков еще молодой, без усов, идет по сверкающему белизной метро, поднимается по работающему эскалатору и песенку поет. А тетка ему, молодой человек, чего орешь. А он ей. Я не ору. Я пою. И аж самому петь хочется. А я, иду, шагаю по… Эй!

Странника уже не было рядом. Он пересел на другую скамейку. Там отдыхал за чтением какой-то книги молодой боец и подсев к нему, Странник с любопытством разглядывал у того на виске вытатуированного двуглавого орла. Сергей предчувствовал, что простым разглядыванием дело не обойдется и оказался прав. Недолго думая, Странник вдруг попытался отскрести татуировку ногтем своего указательного пальца и возмущенный боец его тут же столкнул со скамейки.

– Охренел что ли?! – воскликнул он.

– Стран Страныч! А ну иди сюда сядь! – рявкнул на своего попутчика Маломальский, затем обратился к бойцу, – Парень, ты это, не серчай. Он больной на голову.

– Оно и видно, – зло ответил боец и, тряхнув своей книгой, фыркнув и потерев висок, вернулся к чтению.

Странник тем временем вернулся на свое место.

– Ты татуировок, что ли никогда не видел, балбес? – Сергей легонько толкнул оконфузившегося товарища.

– Что? – Странник вопросительно на него уставился.

– Ну, татуировка, – Маломальский ткнул себя пальцем в висок.

Странник в ответ тоже ткнул себя в висок пальцем.

– Голова, – сказал он.

– Неужели? – Ухмыльнулся сталкер, – А я думал всю жизнь, что это задница.

– Да. – Кивнул попутчик и, указав на свою голову, повторил, – Голова, – затем показал на голову Сергея и, улыбнувшись, произнес, – Задница.

– А в глаз не хочешь, раз пятнадцать? – беззлобно ответил Сергей.

– Как?

Маломальский тяжело вздохнул, сокрушаясь в очередной раз бестолковости Странника. Уже неоднократно казалось, что Странник стал нормально и осмысленно разговаривать. Но две три фразы и он снова демонстрировал что-то похожее на недоразвитость. Хотя на станции Полянка он проявил себя на редкость хладнокровным, смелым, умным и ловким. Сумев не забыть в темноте да в присутствии неизвестного монстра о своей странной миссии, о Сергее и, об их ноше в виде рюкзаков с книгами.

Про Полянку вообще, сталкеру сейчас было думать особенно неприятно. Получалось так, что он бежал от мутантов и отправил туда местных вояк во главе с грубоватым и беспардонным Виктором. Нехорошо как-то получилось. Если по совести судить, то ему следовало отправиться с отрядом. Но он сейчас сидит в теплоте и свете уютной станции, а что с теми людьми, думать даже как-то не хотелось. Сергей сомневался, что они легко одолеют монстров. Если вообще одолеют.

– Сергей, надо туда. Там мозз. – Странник, наконец, озвучил то, что его больше всего беспокоило и, ткнул пальцем вверх.

– Ну, опять ты за свое. Ладно. Допустим. Тут охотник зараженный не появлялся. С чего ты взял, что он ушел на поверхность?

– Ходил Странник так. – Попутчик сделал движение, пальцами руки, показывая ходьбу по ступенькам. – А там вот, – И он хлопнул ладони друг об друга, затем развел их в стороны.

– Гермоворта открыты. Понятно. Сходил и посмотрел. Как ты успел это сделать, я уж не спрашиваю. И ты сделал вывод, что…

– Мозз там! – Странник теперь злился, казалось, от того, что Сергей не хочет его понять, словно это он, сталкер Маломальский – юродивый дурачек который не понимает толком, что ему говорят и сам толком ничего сказать не может. – Я знаю. Он туда. А оттуда хренозавр полянка.

– Чего? – поморщился Маломальский. – Да ты хоть понимаешь, что если это чудо-юдо его не сожрало на выходе, то он по любому не жилец на поверхности? Понимаешь?

– Нет, – Странник категорично замотал головой.

– Нет, не понимаешь? Или нет, не согласен со мной?

– Нет. Не согласен со мной.

– Ну что ты упрямый такой, а?

Однако Странник ничего не желал слушать, а лишь настойчиво тыкал пальцем в белый потолок станции, глядя при этом Сергею прямо в глаза. И сталкер подумал, что возможно в доводах попутчика есть смысл. Что, возможно, стоит подняться на поверхность. Мысли эти были какие-то сумбурные. Хаотичные. И Сергей уже начал удивляться, откуда они взялись в его голове, и почему он с такой легкостью стал склоняться к выходу, будто там, на поверхности спокойный мирный город, населенный людьми, как в далеком прошлом.

– Маломальский, – Этот голос позади, прервал его мысли и заставил обернуться. К нему подошел коротко-стриженный человек преклонных лет в рясе кремового цвета. – Мы закончили, – сказал он.

Странник уставился на этого человека. У него на виске, как и того военного, была татуировка. Только не орел о двух головах, а раскрытая книга.

– Ну и как? – задал вопрос брамину (а именно им являлся человек в рясе), Сергей, при этом, косясь на своего товарища, как бы тот опять не начал домогаться татуировки.

– Ну, мы, как всегда довольны. Есть там конечно книги, не имеющие особой ценности. Но, в общем, ты как всегда на высоте. – Брамин протянул Сергею чек. – Держи. Мы тоже стараемся быть на высоте. Обналичишь, как всегда, у Коменданта.

– Ого, неплохой навар, – Покачал головой сталкер, разглядывая картонку, – А что про фонарь мой? Не слыхал? Починили?

– Да работает твой фонарь. Он и не был сломан.

– Вот как? – Маломальский удивился. – Странно.

– Работает. Мастер так и просил передать. Тоже у коменданта заберешь. Ну ладно. Я пошел. А то заходи на чай. Ты вообще как в этот раз, надолго?

Сталкер посмотрел на Странника и мотнул головой.

– Нет. Есть еще дела неотложные.

– Ну, удачи, – Брамин улыбнулся и ушел.

* * *

Небесный свод не был скрыт густой облачностью или на долгие годы растворившимся в атмосфере пеплом цивилизации. Однако вечереющий день не был ясным. Свет спрятавшегося за скелетами высоких домов был каким-то удручающе серым. Почти прозрачный воздух показывал далекую перспективу торчащих ввысь огрызков разрушенного мира, хорошо просматривающихся, словно демонстративно являя редкому созерцателю всю тяжесть того, что случилось много лет назад. По небу изредка проплывали черно-бордовые облака, похожие на истерзанные трупы. Порывы ветра устраивали хор какого-то дьявольского оркестра, в пустующих глазницах разбитых окон еще стоявших строений. Внизу тянулись борозды и трещины разбитых улиц, погнутые, словно увядшие растения столбы, искореженные машины и изуродованные деревья. Если бы кто-то был сейчас там, внизу, и поднял взгляд на окно девятого этажа, то удивился бы и ужаснулся, видя как в окне, расставив по углам сгнившей оконной рамы ноги, и уперев руки в верхние углы окна, стоит человек.

«Почему из всего живого, что населяет этот мир, Мы можем контролировать только существ, не имеющих крылья? Какая несправедливость», – думало Оно, перебирая в своих нейронных цепях словарный запас человека. Этот, кого Оно привело в окно девятого этажа, был не первым, в голове которого поселилось нечто. И Оно охотно вытягивало в свой разум мысли, чувства и рефлексы всех, кого посетило. И это была вереница разочарований. Познавая разум человека, улавливая его знания, нечто узнавало о других существах. О их силе, возможностях, угрозах. И получалось, что человек вообще ничего в этом мире не стоит. Он не может ничего. Только думать и бояться всего. И единственное, что было полезным в сущности человека, это сам страх. Самый пугливый организм, оказавшийся единственным возможным контролируемым носителем, был податлив и сговорчив благодаря своему страху. В этом был потенциал и возможность добиться цели. Было конечно обидно, что Оно, возникло на свет этого мира так же без каких-либо достойных сегментов, будь-то крылья, дающие возможность быстро и легко преодолевать большие расстояния, мощные клыки, дающие возможность заявить о себе как о хозяине раскинувшихся просторов, мощные лапы и тому подобное. Нет. Оно было невзрачной серебристой и густой слизью, появившейся под действием неведомых сил царившего сейчас в природе хаоса в голове кого-то существа, как некий бесполезный придаток или гадкая форма атавизма в тех областях головного мозга того существа, которые по какой-то причине дремали веками во всех поколениях оного. Но царствовавший сейчас на земле властелин хаоса, сама природа, наделила его разумом. Либо это были зачатки разума того, существа. Собственно это не важно. Важно, что Оно мыслило. Мыслило самостоятельно. Строило логические цепи. Планы. Вынашивало идеи. Делало выводы. Причем порой весьма интересные для себя самого выводы. Живая природа стояла на принципе шаткого и в то же время монументального равновесия, которое позволяло развиваться самой жизни и идти в бесконечность времени, постоянно находя и развивая новые пути развития. Этот вывод был очевиден. Хищники обладали ловкостью и хитростью. Мощными клыками и когтями, свирепостью в погоне за добычей. Но добыча не была легка. У добычи были копыта, которыми самый ловкий, здоровый и удачливый, а значит полезный для пути жизни в бесконечности времени, мог свернуть хищнику челюсть. У добычи были рога, которые можно было вонзить меж ребер своему злейшему врагу. Все способности всех представителей живого мира были набором сил и средств, для участия в эпическом и бесконечном соревновании за жизнь. Но однажды, что-то в этом безупречном алгоритме дало сбой. Немыслимое количество времени назад появилось совершенно новое существо, Словно не вписывающееся в рамки замыслов живой природы. Это существо не обладало ничем, чтобы жить по правилам этой самой природы. Ни крыльев. Ни рогов, ни мощных лап. Ни острых клыков, ни сонаров в голове, ни восьми глаз, ни умения перепрыгивать ущелья, уходя от погони или преследуя добычу. Не чувствовало магнитного поля, как перелетные птицы и слабо ориентировалось в запахах, зная только приятные и неприятные. Оно словно появилось из излишков строительных материалов жизни. Из строительного мусора, вопреки всему. Возможно, был причиной тому какой-то вселенский катаклизм, подобный тому, что породил и это нечто, сидящее сейчас в голове человека, что стоит в окне девятого этажа. И не обладая ничем выдающимся, кроме желания выжить, этим существам пришлось научиться думать. Взрастить в себе разум, чтобы взять в руки дубину, камень. Поймать. Убить. Съесть. Выжить. Это существо стало самым большим кошмаром для всего живого. Ведь оно стало переделывать этот мир под задачи сугубо своего выживания, на костях всего живого и себе подобных. Эти существа построили цивилизацию, отвоевывая и у природы, и друг у друга пространства и пожирая окружающие ресурсы. Человек стал для животного мира тем ужасом, который сейчас представляли для самого человека новые существа нового мира. Но удивительно то, что все это создал человек от страха. Страх, что он будет съеден, вытеснен за рамки жизни обратно в небытие. Человек наводил ужас тысячи лет на все живое именно потому, что всего этого живого боялся. Даже насекомых, что были в тысячи раз меньше его. И Ведомые своим страхом, они покорили мир и в итоге уничтожили его. Теперь для живой природы был переходный период, но сама жизнь не хотела сдаваться и словно эксперимент, вбросило в этот мир совершенно новых, невиданных доселе существ, которые не должны были оставить шансов человеку. И Оно, основываясь именно на таких своих выводах, понимало, что в таком случае ему едва ли удастся занять в этом мире живого достойное место. Но пока есть еще люди, у него есть шанс вырваться вперед в этой гонке. Как будто какая-то другая, конкурирующая с живой природой сила, создала это нечто, чтобы помочь людям выжить, ведь именно в симбиозе с человеком нечто могло достичь своей цели, и не важно, что человек терял свою индивидуальность, переставая быть личностью, а лишь инструментом воли нечто. Зато взамен человек получал невероятное блаженство от воздействия нечто непосредственно на головной мозг. Невиданное доселе удовольствие и страх. Страх что Оно покинет его, человека. Ведь тогда будет смерть.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю