Текст книги "Метро 2033. Мраморный рай"

Автор книги: Сергей Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5. Все гораздо сложнее

Этот путь никогда не славился чем-то дурным и опасным. Передвижения людей были здесь делом обыденным. Ноги мерили тоннель шагами. Привычные движения, выработавшие за долгие годы в метро своеобразную походку, позволяющую без дискомфорта пересекать нескончаемую вереницу шпал. Трудно было сказать, сколько десятков, а то и сотен километров намотал на свои ноги Сергей двигаясь по темным железобетонным жилам подземного мира за все эти годы. Но именно в такие моменты, его, как и сейчас посещала одна и та же мысль, сколько продержаться еще конструкции? Конечно, ветшание таких конструкций дело не одного года, но дело времени. Тем более, когда поддерживать прежний уровень обслуживания невозможно, а то, что по зубам жителям метро, не отвечает требованиям сохранения подземелья на бесконечно длинный срок. Разумеется, и сама земля конечна. Но это в былые времена не особо любили замечать. Воздух, вода, нефть, леса. Все это было. А когда кончиться, к чему думать, если все это пока есть? Но теперь, когда горстки выживших получили мир, сузившийся до объемов метро, мыслилось иначе. Когда раз за разом ты проходишь по одному и тому же тоннелю, ловя тусклым светом карманного фонаря, жужжащего от нажатия ладони, что бы светить, новые трещины, новые отколовшиеся от свода куски. Сочащиеся от грунтовых вод стены в трещинах, как в морщинах старости и неминуемой смерти. Вот сейчас, наверное, каждый думает о том, сколько осталось их миру.

Маломальский так и думал бы об этом, пока впереди, в конце тоннеля, не забрезжит тусклый, как сама едва теплящаяся надежда на будущее, свет близлежащей станции. Однако ему постоянно мешал попутчик.

Странник то прыгал по шпалам. То шел по рельсам, балансируя руками, как канатоходец и, срываясь, всегда хватал Сергея за плечо, чтобы не упасть.

– Ты не можешь идти нормально? – проворчал Сергей.

– Можешь, – прокряхтел Странник, в очередной раз, соскочив с рельсы.

– Ну, так иди нормально.

– Нормально…

– Да где же нормально, если ты мне вот-вот рукав совсем оторвешь.

– Оторвешь…

Сергей вздохнул.

– Чего же ты дебил такой. – Буркнул он сам себе под нос.

– Дебил дурку? – произнес Странник. – Сам такой, – добавил он вдруг.

– Что? – Маломальский остановился и посветил фонарем в лицо попутчика. К его удивлению, тот даже не зажмурился.

– Дебил нет. Странник. Дебил зачем? Обидно. – Проговорил юродивый.

– Вот даже как, – хмыкнул Сергей, – А ты и в самом деле очень быстро все схватываешь.

Маломальский снова вернулся на прежний курс и, зашагал по тоннелю.

– Не обижайся, Стран Страныч. Это ведь я не со зла.

– Обидно, – повторил идущий следом попутчик.

– Ну ладно. Прости. Раз уж ты соображать начал в речи взрослых людей, объясни мне, зачем ты искал того ребенка, а теперь Веру?

– Вера! Мозз! – оживился Странник.

– Вот-вот. Вот именно об этом я и спрашиваю. Что такое мозз?

– Мозз! – повторил попутчик еще громче.

– Да я понял. А что это такое?

– Мозз!!!

Сергей снова остановился и снова посветил фонарем в лицо попутчика.

– И ты хочешь сказать, что ты не дебил? А? Нет, все-таки можешь обижаться.

* * *

Мало что осталось от былого великолепия Серпуховской. Впрочем, такая судьба постигла все станции, но эту Сергей знал лучше других, ибо жил когда-то не так далеко и пользовался ей постоянно. Еще в те времена, когда метро не было всей вселенной человечества, а всего лишь одной из транспортных артерий большого и населенного людьми города.

Продольной стеклянной трубы, пронзающей по потолку центральный зал станции давно не было. Пилоны зала, чем-то отдаленно напоминающие ребра скелета исполинского и длинного зверя, давно потеряли свой лоск. Большинство пролетов между пилонов, которые были проходами между двумя посадочными платформами станции и центральным залом, были застроены жилищами, позволяя немного сэкономить на деревянных щитах, железных и пластиковых листах, кирпичах и шлакоблоках, из которых эти жилища и были построены. Среди тех пилонов, что не были застроены, для свободного перемещения по станции, сохранившийся отделочный газган давно потускнел и покрылся слоем копоти, жира и грязи.

Пост, находившийся у будки дежурной по станции, беспрепятственно пропустил двух путников появившихся из тоннеля со стороны Тульской. Документы сталкера и характерный жетон делали свое дело. Да и некоторые из смены поста знали Сергея в лицо. И естественно к его попутчику придираться не стали. Уж так было заведено в метро. Если сталкер идет с кем-то, значит так надо. А со сталкерами ни один режим мира метро не хотел портить отношения, зная их солидарность и возможность бойкотировать ту или иную станцию за причиненную обиду брату сталкеру. А уж тем более со своими сталкерами никто отношения не портил. Если не они, то кто выйдет на поверхность за всем необходимым для людей?

– Давно сменились? – спросил Сергей у старшего.

– Часа два как. А что? – ответил худощавый боец с немытым лицом и круглыми сварочными очками без стекол на лбу, которые видимо, носил просто так, для смеха.

– Никто от нас не приходил?

– С Тульской-то? А что?

– Что за дебильная манера вопросом на вопрос отвечать? – поморщился Маломальский.

– Дебил, – Странник улыбнулся и похлопал бойца по плечу, при этом великодушно улыбаясь.

– Эй, полегче! – огрызнулся боец и зло посмотрел на юродивого.

– Так был кто или нет? – Сергей снова привлек его внимание к себе.

– Ну, в нашу смену нет. А что?

– Да твою ж мать, – процедил сквозь зубы в полголоса Маломальский, которого это «а что» уже порядком достало. – А в предыдущую?

– Да вот в том и весь кипеш. Было. – Кивнул боец.

– А что за кипеш? – напрягся Сергей.

– Паша, харэ болтать почем зря, – окликнул бойца один из его дружины. – Может не положено. Пущай с комендантом обсудит.

– А. Ну точно, да. – Кивнул тот, что в очках. – Ты лучше с комендантом Новиковым перетри об этом. Не уполномочены мы. Коменданта Новикова знаешь?

– Никиту? Знаю, – Сергей кивнул.

– Ну вот. А мы не уполномочены.

– Где он сейчас?

– А там, – боец махнул рукой в глубину зала. – У перехода на Добрынинскую. Там он был. Там и кипеш.

Сергей, молча, двинулся вперед. Странник поспешил следом, подмигнув на прощание недобро смотрящему на него немытому бойцу.

В конце зала, у трех ведущих на станцию Ганзейского кольца Добрынинская эскалаторов (или как это кольцо окрестили некоторые балагуры из числа сталкеров – ганзейского коллайдера), стояла группа людей. Одна из оборудованных в пилонах станции хижин была оцеплена вооруженными людьми. Все это напоминало о госпитале станции Тульской и о том, что там произошло.

– Никита! – окрикнул издалека Сергей, узнав в группе людей Новикова.

Лысый человек, с сильно прищуренным левым глазом, Смотрящим в одну точку, повернулся и, стал единственно здоровым оком всматриваться в двух приближающихся людей с внушительными рюкзаками за спинами.

– А, Сергей, – он, наконец, узнал сталкера, помахал рукой и двинулся на встречу. – Какими судьбами? – спросил Новиков, подойдя и протянув руку для приветствия.

Маломальский пожал его сухую, широкую ладонь.

– Да как всегда. Хабар в Полис тащу.

– Ясно. Дело нужное. Есть что интересное почитать?

– Так пошли к тебе, я вытряхну, посмотришь. Заодно бурдой своей напоишь, – Сергей улыбнулся.

– Ай, – Никита отмахнулся, – Не до того сейчас, если честно.

– А что стряслось? – Сергей напрягся, чувствуя, что это напрямую связано с Верой и гибелью ребенка.

– Погоди, – комендант Серпуховской поднял указательный палец, завидев, как из оцепленной хижины вышел человек в медицинском халате. – Матвеич, ну что?

Доктор с мрачным лицом неторопливо подошел к коменданту, вытирая руки видавшим виды платком и, с сомнением посмотрел да сталкера и его попутчика.

– Говори, – махнул на них рукой Новиков. – Это с Тульской сталкеры.

– Ах, вот оно как, – вздохнул Матвеич. – С Тульской значит. Вы знали убитую?

Сергей почувствовал, как перехватило дыхание и сами собой подкосились ноги.

– Что? – выдохнул он, – Вера?

– Вера? – подхватил озабоченным голосом Странник.

– Ее звали Вера? – доктор покачал головой.

– Вера Таборовская. Что случилось? Может это не она? Что вообще тут происходит?

– Сергей, погоди. – Перебил его Новиков. – Матвеич. Так что?

– Ну, насилия, что мы предполагали ранее, не было. – Проворчал доктор. – То есть интим был. Это сто процентов. Но, похоже, что добровольно.

– Тогда зачем Кривошеев ее убил? – развел руками комендант.

– Да черт его знает, что на парня нашло. Убить, да еще так…

– Мать вашу, – прорычал, сбрасывая на пол станции свой рюкзак, Сергей и, рванулся в хижину.

– Стой, куда! – окрикнул его комендант. У самого входа, дорогу Маломальскому перегородил один из бойцов оцепления, но Сергей бесцеремонно оттолкнул его, – Свали с дороги, я сталкер.

В узком, неказистом жилище, где из всей утвари был лишь топчан и облезлая тумба, да лампа масляная из гильзы на этой тумбе, лежала мертвая Вера. Лежала на полу, устланном собачьими шкурами. Ее обнаженное тело было накрыто простынею. А открытое на обозрение лицо изуродовано и залито кровью.

Сергей вздохнул и медленно опустился на топчан. Отвернул голову. Он знал Веру. Знал насколько она несчастная женщина. Хотя, кто сейчас в этом метро был счастливым? Но он всегда чувствовал вину перед ней за то, что имевшая когда-то место быть близость между ними, лишь добавила горечи в ее судьбу. А теперь она лежала мертвая и не спросить у нее, что же случилось с тем ребенком и что произошло с ней. Да, дело это оказалось не таким простым, как он предполагал еще недавно. Сергей отчего-то совсем не допускал мысли, что с Верой может что-то случиться. Тем более не думал он, что натолкнется на совершенно идентичную картину, что и в госпитале на Тульской.

В жилище вошел Странник и тут же склонился над женщиной. Водя ладонями возле головы. Следом появились доктор Матвеич и Новиков.

– Вера… Мозз… – тихо произнес Странник и, поднявшись на ноги, строго посмотрел на представителей местной власти. – Кто?! – резко спросил он.

– Вы ее родственник? – спросил доктор.

– Странник. Кто. – Не меняя тон, говорил юродивый.

– Мужики, он того немного, – произнес Сергей, покрутив растопыренной ладонью у своего виска. – Объясните что случилось.

– Да дело непонятное, – пожал плечами Новиков. – Пришла она значит из тоннеля. Заплаканная вся. Ничего не говорит. Скулит только, да за голову держится. Ну, ее конечно тамошний пост остановил. Старший сказал Кривошееву, бойцу поста, чтоб тот отвел ее в лазарет наш. Вроде там кровь у нее носом шла. Они-то подумали, что ее может муж отлупил, и она сбежала, куда глаза глядят или что-то в этом роде. Ну, повел ее Кривошеев. Потом смена поста, а его все нет. Ну, его наряд сменился и старший пошел к нему домой. Узнать чего он не явился на смену. А тут такое. И Кривошеева нет. Кинулись искать. Нет нигде. Но вроде видел другой пост, как он быстро ушел в тоннель. В сторону Полянки. Мы конечно охотника и диггера пустили вдогонку. Но пока не пришли.

– Видимо этот Кривошеев склонил ее к интиму. А потом убил. – Покачал головой доктор.

– Твою мать, – еле слышно выдохнул Маломальский, затем громче добавил, – Матвеич, ты уверен, что ее раны нанесены снаружи?

– Я что-то не понял.

– Ну, не похоже, что травмы в ушах и носу как бы изнутри вырвались?

– И как такое может быть?

– Да, черт возьми, я не спрашиваю, может такое быть или нет! – разозлился Сергей, – Ты повнимательнее посмотри!

– Сергей, а в чем дело? – нахмурился Новиков. – Ты что-то знаешь?

– Да у нас на Тульской та же история. Пришел ребенок. Плакал и не говорил. Вера его приютила. Потом Вера почему-то ушла со станции, а ребенка у нее в комнате мертвым нашли. И наш Айболит сказал, что травмы у него изнутри. Будто какая-то опухоль в голове взорвалась.

Новиков и Матвеич переглянулись.

– Я за помощниками и инструментами, – сказал доктор и быстро вышел из хижины.

– Никита, отправь гонца на Тульскую. Там пусть доложит по Вере и подробности о нашей истории узнает. А нам спешить надо.

– Куда?

– В сторону Полянки, ясное дело. Скажи только, как это Кривошеев выглядит.

– Да, как выглядит, – Новиков задумчиво потер голову. – Ну, низкий. Худой, ясное дело. Рыжий с плешью на макушке. Нос перебитый. Ты что же, хочешь сказать, что он не убивал?

– Я хочу сказать, что, судя по всему в его голове что-то чужеродное. И Кривошеев этот, уже заочно мертв. Но мы пытаемся понять, что это за дрянь людей убивает.

* * *

Сергей никогда не страдал одной из главных психологических болезней современного общества, а именно боязнью тоннелей. Но были в этом мире пути, которые он по тем или иным причинам не любил. Это черное жерло, ведущее к станции Полянка, было одним из них. Много было разных историй о том, отчего Полянку забросили люди. Истории были одна бредовее другой, но ведь где-то в них зарыта истина. И конечно был известный факт. Станция заброшена, и обживать ее никто особо не торопился. А ведь она имела прямое сообщение и с Полисом и с Ганзой. Можно это конечно списать на банальное суеверие людей, но ведь на чем-то основывался этот суеверный страх. По этому тоннелю иногда передвигались люди. Конечно не поодиночке, что делало поступок Кривошеева безрассудным, но был ли у него рассудок, если что-то проникло в его голову?

Сам Сергей по этому тоннелю не ходил, хотя одним из основных его маршрутов в метро был путь от Тульской до Полиса. А это кратчайший путь. Но одной из основных заповедей сталкера всегда была простая истина – кротчайший путь, не есть самый простой и безопасный.

Набрав на поверхности книг, Сергей всегда двигался до Серпуховской. Оттуда поднимался по эскалатору на Добрынинскую и по кольцу, через Октябрьскую до Парка культуры, где была граница Ганзы и коммунистической красной линии. Конечно, у советов для других режимов был непроницаемый железный занавес на границах и строжайший пропускной режим. Но транзит сталкеров был оговорен давно и ему, в связи с этим было легче пересекать миры коммунистического рая. Да и знали его там. Не раз ходил. И, как правило, оставлял красным идейно выдержанные и отвечающие их политике книги. Благо такие у него всегда имелись. И так он, от Парка культуры, минуя Кропоткинскую, попадал в Полис. Огромный микромир, объединивший в одной точке четыре станции.

Но вот сейчас он шел по тоннелю, который всегда избегал, предпочитая ему уже привычный маршрут.

– Вот скажи, Стран Страныч, чего ради я тут шпалы топчу, а? – недовольно проворчал Маломальский, водя перед собой фонарем, который словно рисовал своим лучом привычный пейзаж этого мира. Ребра тоннеля и пути, по которым никогда не будут проноситься электрички набитые спешащими куда-то москвичами.

– Мозз, – ответил Странник.

– Да я понял что мозз. А что за хрень это, можешь объяснить, черт тебя дери?

– Мозз, – снова буркнул юродивый.

– Твою ж мать, – сокрушенно вздохнул Сергей. – Ну что это такое? Болезнь?

– Болезнь? – переспросил Странник.

– Да. Ты знаешь, что такое болезнь? – Маломальский посветил в лицо попутчику фонарем и тот, по обыкновению, не зажмурился.

– Нет, – пожал он плечами.

– Ну, блин. Или ты совсем тупой, или просто счастливый, если не знаешь что такое болезнь. И откуда ты такой взялся?

– Откуда?

– Да. Откуда ты взялся?

Странник улыбнулся своей наивной глупой улыбкой и пальцем показал на потолок тоннеля.

– Там.

– Ну, это понятно, что оттуда. Мы все с поверхности, кто до катастрофы родился. Это наш мир был когда-то. Но теперь ты откуда? А?

Юродивый повторил свой жест и улыбку.

– Там.

– Да ну тебя, – Сергей с досадой махнул рукой и побрел дальше. – У тебя хоть семья есть?

– Семья? – переспросил Странник.

– Да. Семья. Или ты и этого не знаешь?

– Есть семья, – по голосу было понятно, что Стран Страныч улыбается.

– О как. И вы там все такие?

– Все?

– Все чудаки такие в твоей семье? Все, такие как ты?

– Странник один. Семья есть. Семья не такие. Я Странник.

– О ну это все объясняет, черт подери. Ты странник, а семья не такая. Вот все сразу стало понятно. – Зло бубнил Маломальский.

– У тебя семья. – Ответил юродивый.

– Нет у меня семьи. Старик Казимир только. Он отец Риты. Но это уже не твое дело.

– У тебя семья. – Повторил Странник.

– Да нет у меня семьи, говорю.

– Ты не понял, – Странник вдруг положил ладонь на плечо Сергея и остановил его. – У тебя семья есть.

– Чего? – сталкер уставился на него, освещая фонарем. – Ты чего мелешь?

– Семья. Твоя.

– Какая еще к черту семья?

– Казимир. Вера. Шеев… Криво…

– Кривошеев? Ты вообще дурачок? Я даже его не знаю совсем. Вера мертва уже.

– Ты не понял… Сергей… Твоя семья. Люди. Люди твоя семья.

– Тьфу ты, – Маломальский дернул головой и нервно засмеялся. – А я-то думал, о чем ты там болтаешь. Так бы и сказал, что ты долбанутый на всю голову хиппи. Типа, все люди братья и сестры, дети цветов и солнца. – Он снова зашагал в сторону Полянки. – Только выйди-ка ты сейчас на солнце. Отличный стэйк из тебя получится. Блин… Вспомнил про стэйк и жрать захотел. Ты жрать не хочешь?

– Что? Жрать?

– Да, черт тебя дери. Жрать. Кушать. Ам-ням-ням. Понимаешь, нет?

– Нет.

– Что нет? Нет – не понимаешь? Или нет – не хочешь?

– Нет. Не хочешь.

– Ну, как хочешь. А я пожру. Вот только на станцию сейчас выйдем. Там и привал устроим. Не знаю как у тебя, а у меня от рюкзака плечи уже ноют. Скорей бы Полис. Продать это все и домой.

– Нет. Мозз. – Возразил Странник. – Найти. Найти мозз.

– Да вот это мы и делаем сейчас. Ищем. Только, дорогой ты мой хиппи, это труднее делать, когда я понятия не имею, что мы ищем. А ты объяснить не хочешь. – Сергей вдруг снова остановился и направил свет фонаря попутчику в лицо. – А если не найдем? Что будет тогда? Если не найдем этот мозз?

Странник не улыбался. Он пристально смотрел в глаза сталкеру.

– Война. – Последовал ответ.

– Война?

– Да. Война.

– И кто с кем? – Сергей несколько опешил от такого неожиданного ответа.

– Моя семья. Твоя семья.

– Как это? Почему?

– Мозз ищет… – Странник задумался, ища подходящие слова из своего скудного лексикона. – Ищет… Ясли.

– Ясли? Какие ясли?

– Дом моей семьи. Нельзя мозз ясли. Мозз один. Тогда будет много мозз. Тогда твоя семья станет мозз. Люди мозз. Люди-мозз туда, – он поднял вверх указательный палец. – Где был ваш мир. Будет мир мозз. Но так нельзя. Тогда люди надо… надо… – он снова стал подбирать слово. – Убить.

– Ты охренел что ли?

– Я ведь сказать. Война если мозз не найти. Мозз не мочь моя семья. – Он постучал пальцем себя по виску. – Но мочь людей. Если мозз найти ясли. Будет много мозз. Война.

– Да что за тарабарщина?

Юродивый вдруг схватил Сергея за плечи и швырнул в сторону. Это было настолько неожиданно, что сталкер не сразу осознал происшедшее. Он лишь судорожно стал нащупывать кобуру пистолета на своем ремне и ощутил странный порыв ветра рядом с собой. Словно что-то пронеслось мимо. Затем шипение в темноте. Маломальский резко выставил вперед себя фонарь, и луч света уловил молниеносное движение какого-то существа, которое резко развернулось и изготовилось к новому прыжку. Разум Сергея опознал существо. Оно было настолько опасно, насколько и редко в тоннелях метро. Люди панически их боялись, этих искусных и свирепых хищников. Странное дело. Когда-то они в изобилии водились в городах. Люди держали их даже в своих домах. Умилялись им. Холили и лелеяли их. Но сейчас… Сейчас это были исчадия ада. Они стали крупнее. Худее. Но когти и зубы острее и больше. Они жрали крыс, но не брезговали и людьми, нападая на неосторожных путников метро, за несколько молниеносных атак лишая когтями глаз, разрывая артерии на шее и руках, отбегая и давая истечь жертве кровью, ослабнуть, чтобы потом начать пожирать. Это была кошка. Она рванулась в очередной прыжок, метя Сергею в шею. И вдруг мощный удар чьей-то ноги отбросил кошку в стену тоннеля. Та захрипела и заскулила. Дернулась в сторону, поняв, что тут она сама может погибнуть. Но Странник в очередной раз продемонстрировал Сергею удивительную ловкость и точность реакции. Он схватил животное руками и поломал ему об свое колено хребет.

– Черт, – сплюнул Сергей, поднимаясь на ноги. – Вот за это я и не люблю кошек.

– Кошек, – Странник улыбнулся, вертя в руках тушу животного и ощупывая руками, словно ища участок помясистее.

– Да выбрось ты ее к дьяволу.

И тут произошло что-то совсем из ряда вон выходящее. Юродивый с неприкрытым аппетитом вцепился зубами в тушу и, откусив приличный шмат, стал с удовольствием и улыбкой жевать.

– Твою мать, Страныч, – пробормотал ошарашенный сталкер, чувствуя, как подступает рвотный спазм. – Что ж ты не сказал, что хавать хочешь… Блин… Пожарил бы хоть…

Странник, набив щеки сырым мясом и жилами костлявой кошки, взглянул на Маломальского и, протянув руки с останками животного, пробубнил:

– Ты жрать не хочешь?

– Иди в задницу, – сквозь зубы процедил Сергей и его, наконец, вырвало.