Текст книги "Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина"
Автор книги: Сергей Белоусов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Глава пятая
Время «Г»
По правой, залитой косым веселым солнцем, дороге спешил им навстречу, звеня и болтая в воздухе дугами, сине-белый троллейбус.
Федя, в легкомысленной кепочке с длинным козырьком, зорко глядел вперед.
Троллейбус затормозил, и домовой, высунувшись в открытую переднюю дверь, сразу же принялся ругаться.
– Сроду колесо не спускало, глинозем его разрази! Куды ж тебе, милок, волшебным теперь называться? Запоздал минут на десять. Гляди, в металлолом спишем! Коснись одно другого, вот тебе и пожалуйста. – он растерянно примолк. – Эй! А остальные где ж?
– Остальные у Очистка, Федор Пафнутьевич, – Фантолетта медленно встала, на ощупь, как слепая, выбираясь из роскошного лимузина. Лицо ее приняло белый нехороший цвет, словно при сердечном приступе, губы посинели.
– Лизонька! – заголосил домовой. – Аленушка! Ох, недоглядели мы, ироды! Что же я мировой общественности-то скажу?! Хоть голову под топор. А родители. А-ай!
Дракошкиус бережно, как ребенка, подсаживал фею в троллейбус, устраивал на сиденье.
– Я виноват, – заявил он твердо, – я и отвечу! Сначала панике поддался, потом успокоился раньше времени. Драная, облезлая, трехголовая рухлядь!..
Дракон затряс головами, пытаясь отогнать кошмары.
– Рассказывай, как дело было, – сурово потребовал Федя.
– Все ясно, – заключил он тяжкую повесть дракона. – И не время нам вины перебирать. Принимаю командование. Эх, друг сердешный, – похлопал Великий Маг горестно по баранке троллейбуса. – Должон ты был нас прямиком в Фантазилью доставить, а судьба эвон как обернулась. Вам, Фантолетта, путь один – в Сибирь. К родителям девочек наших. Via, значит, dolorosa, скорбная, то есть дорога. Пускай поспят они – папа с мамой, дедушки, там, бабушки. Не то изведутся от горя. Время придет – разбудим. Я – в объединенные народы, сообщу, как есть. Ты, Мурлыка Баюнович, летай по флоре и фауне, следы ищи. Глядишь, сыщется, хоть малюсенькая, да зацепка. Потом и Фантолетта к тебе в помощь придет. А я, как отчитаюсь, тут же в Мертвоград налаживаюсь, к картоморскому королю. Все, что могу, про Очистка, про лиходея разузнаю. Не может у супостата слабины не быть. И не тронет он Аленушку с Лизонькой, не посмеет, гниль подземная. Иначе надежды у него не останется. Решено, друзья-волшебники? Ну, в путь!
За необъятную историю Земли такого еще не случалось. Забыв про войны и распри, преступления и свары, вся планета искала двух пропавших девочек. Прекратились наводнения, землетрясения, извержения вулканов, горные лавины, тайфуны и снежные заносы. Днем и ночью в оперативный штаб Совета Объединенных Наций стекались реки информации. Доктор Брахнамур походил на собственную тень. Старый Перес стал седым, как лунь. К волшебникам из Фантазильи прибыло подкрепление. И все безрезультатно.
Двое суток прошли впустую.
А в это время.
На столике в вазе умирали гвоздики. Два дня назад, когда девочки оказались в новой своей темнице, цветы были еще совсем свежими. «Неволя всем вредна, – размышляла Лиза. – Интересно, я сильно подурнела? У Аленки вон какие тени под глазами. И лицо, вроде, осунулось.»
Сестра ее подняла крышку фаянсовой, разрисованной птицами, миски.
– Картошечка. – вяло сказала она. – Будешь, Лизка? Ты совсем ничего не ешь.
Слежавшаяся молодая картошка в темной зелени укропа источала острый чесночный запах.
– Не хочется, – вздохнула Лиза. – Мы с тобой чесноком уже на всю жизнь пропитались. И в котлеты, и в рисовый пудинг, и в пирожки с яйцами – всюду его кладут. Я думаю, Ленка, нас заточили в подземелье чесночного королевства. В глубины чесноковой горы. Да и повар наверняка у них итальянец.
– Все по тюрьмам да по тюрьмам. – тоскливо бормотала Алена. – И надзиратель противный. Как таракан в сахаре.
– Он, в общем-то, красивый, – равнодушно поправила Лиза. – Чарли Бимбом. Надо же, каким гадом оказался. Я ведь была УВЕРЕНА – это действительно Федя. Вот дура!..
Место заключения сестренок не радовало комфортом. Цементный пол. Стены и потолок выкрашены масляной тускло-голубой краской. Окон нет. В двери глазок. В стене плафон. Днем и ночью он светился ровным желтоватым светом. Две узкие железные койки и грубо сколоченный стол привинчены к полу. В углу, за невысокой загородкой, умывальник и туалет. Все.
Единственной роскошью были цветы в пластмассовой вазе, но и те завяли мигом. Менять их, похоже, никто не собирался. Да, еще одна деталь. Глаз телекамеры под потолком следил за девочками безразлично и неустанно.
Где содержатся картоморы, Лиза с Аленкой не знали.
Между собой узницы разговаривали осторожно. Ясно было, что враг подслушивает. Однако думать никто не мешал.
В голове у Лизы роились бесчисленные планы побега, один другого фантастичней. Мысли их колдун не прочтет. В свое время Пиччи заверил в этом сестер. Но без волшебной силы ни один план не выстраивался до конца, рассыпаясь на первых же звеньях. Оставалось ждать и надеяться на случай.
Ключ повернулся в замке, тяжелая дверь распахнулась без скрипа, и вошел тюремщик.
Чарли Бимбом – Симпомпончик был, как всегда, немыслимо элегантен. Ботинки излучали мягкое черное сияние, блистал напомаженный пробор, костюм сидел идеально, как на манекене. Щеки его, выбритые до лоска, распространяли аромат туалетной воды «Счастливый принц».
– Загрустили, котятки?! – Чарли был уверен, что нравится всем, без исключения. – Ну-ка, улыбнитесь! Нет, зубками, зубками. Да улыбайтесь же скорей! Два таких чудесных бутона. Неужели я не похож на вашего доброго папочку?
– Как жаба на пломбир, – хмуро проговорила Лиза.
Алена, подумав, кивнула.
Симпомпончик ошеломленно поправил гортензию в петлице.
– Не может быть! Я же чертовски хорош! Протрите глаза, бамбиночки!
– А ты мозги протри! – потребовала Алена. – Я вижу, они у тебя черные. Нас все равно спасут, а тебя я застрелю сама, из волшебного автомата. И ты в паука превратишься. Нет, пауки полезные, лучше в тухлое яйцо.
– И этим яйцом Очистку в лоб залепим, – подхватила Лиза.
– Ну, вот что, – Чарли оскорбился. – Сейчас здесь все приберут. Мебель сменят. Стены завесят бархатом. Вас накормят, если понадобится, насильно, чтоб вы, паршивки, лопались от сытости и довольства. А вы сделаете заявление для человечества. Расскажете, как здесь чудесно, какой Очисток ласковый и как мы все подружились. Я все сниму на видеопленку и доставлю кассету в Совет Объединенных Наций.
– Зачем? – Лиза пыталась добраться до сути. – Мы, как я понимаю, заложницы. Очисток, наверное, хочет, чтобы Глака казнили, его сделали королем и со всеми картоморами отправили на Запеку. Если так, то какая разница, плевать мы на него будем или целоваться с ним?
– Если люди и волшебники узнают, что с вами плохо обращались, – снисходительно пояснял Бимбом, – они могут не справиться с гневом. Решат наказать Очистка Грандиозного. Подстроят в последний миг какую-нибудь гнусность. Конечно, наш великий хозяин шутя расстроит любые козни. Но зачем доставлять ему лишние хлопоты? Лучше я доставлю их вам, козявки. Поняли? Так что отказываться бесполезно.
– Ну, допустим! – Лиза не хотела оставлять для себя нерешенных вопросов. – Но ведь он колдун, как-никак. И тоже не без способностей. Сумел нас выкрасть, тебя вон как здорово в Федю превратил, даже я купилась. Пусть бы наколдовал ненастоящих девчонок, чтобы те наговорили все, что он хочет.
– Пленка – документ, – Чарли решил быть терпеливым. – Ее будут изучать как угодно долго. Найдут малейшую фальшь, и все дело насмарку. Видите, я с вами совершенно честен. Будьте же и вы послушны, козочки. Осталось несколько дней – не станете упрямиться, – проживете их в другой обстановке, со вкусом. Ах, какой здесь бассейн. – негодяй зажмурился.
– В нем тебя и утопят, – обнадежила Алена.
– Катись отсюда, чучело-выдрючело! – поддержала Лиза.
– Так вы отказываетесь?! – Симпомпончик был изумлен невероятно. Пустяковое дело перерастало в проблему.
– Категорически! – Лиза отвернулась, давая понять, что разговор окончен.
– Что ж! – слащавое лицо Чарли исказила злобная гримаса. – Придется побеспокоить хозяина. Вы пожалеете, что родились на свет, малявки!
Дверь хлопнула, и ключ заскрежетал в замке.
Алена отвернулась от телекамеры, беззвучно сглатывая слезы.
Чарльз Бэдмен Бимбом боялся Очистка до звона в животе. Докладывать о неудаче представлялось немыслимым. Пленка нужна была к вечеру следующего дня – колдун хотел сделать заявление миру. Раскинув мозгами, Сияющий Чарли решил переждать ночь и устроить еще один заход. С утра. Жесткими методами. А пока следовало хорошенько подготовить девчонок. Время сюсюканий кончилось.
Расследование в кабинете Глака медленно, но верно заходило в тупик. Истекали вторые сутки непрерывной работы. Были опрошены почти все картоморы, имевшие когда-либо дело с Очистком – от появления колдуна на свет до последних дней его неуклонного возвышения. Тайные привычки, любимые выражения, мельчайшие факты биографии, детские болезни вылезали и корчились на ярчайшем свету перед глазами короля картоморов и Великого Мага Фантазильи. Все без пользы.
– Как же ты его сотворил, милок, коли говоришь, что все свойства знать никак невозможно? – задал Федя очередной вопрос Дранику, главе коллектива изобретателей магического эликсира.
Лощеный картомор холодно пожал плечами.
– Сложно объяснять неспециалисту. Есть двести одиннадцать томов подробнейших записей. Теоретическая база, исходные расчеты, цепь лабораторных опытов, ошибки, пробы. Если угодно, можете ознакомиться.
– Надо ж, какой скользкий?! – удивился домовой. – Нешто мне у вас тут до новой луны сидеть? Ты нормальным языком объясняй, как он действует, чего можно, значит, а чего нельзя.
– В рамках осуществляемого мной общего руководства. – начал Драник.
Глак подался вперед. В глазах его вспыхнул интерес.
– Общее руководство? – зловеще произнес он. – Чины, награды?.. Сейчас тебя будут пытать, слышишь, мыльный пузырь?! Эй, палача сюда!
– Пощадите, государь! – спесь картомора улетучилась. Он бросился на пол, обнимая ноги короля. – Сознаюсь, я обманул Моркофила, украл его разработки. Дряхлый, умирающий старец, зачем ему слава и почести. Не знаю, жив ли он еще.
– Увести, – приказал Глак, не поворачивая головы. – И пусть мастера тайных дел займутся им.
Старец Моркофил оказался жив. Причем не только жив, но даже излишне словоохотлив. Доставленный в кабинет на носилках, он впервые за многие месяцы выговаривался досыта. Федя и Глак слушали терпеливо. Один час, второй.
– Вот оно!! – заорал домовой внезапно. – Так, говоришь, государю послушен и все делал в границах законов картоморских и указов?
– Истинно так! – подтвердил благообразный Моркофил. – С одиннадцати до семи положено спать и не чинить противоправных действий. Шум, крики, будоражение отдыхающего народа настрого воспрещены. Какое уж тут колдовство.
– То есть, – переспросил король, не веря ушам, – с одиннадцати до семи Очисток беспомощен?
– Как младенец, – заверил Моркофил. – Государево время – все согласно указу. И то, хотелось бы поведать, вот у меня за стенкой семья живет.
– Следует наградить щедро, Ваше Величество! – Федя вскочил, не дослушивая. – Отправляюсь немедля в СОН! Держите связь, ежели что новое будет. А мне прикажите книгу. Любую, потолще.
– Мы редко пользуемся записями, – Глак повел головой, соображая. – Может, что осталось от прежних хозяев? Там шкафы, за панелями.
Не прошло и минуты, как Великий Маг пулей вылетел в окно, оседлав толстенный «Справочник партийного работника».
– Уж такая семья неуемная за стенкой живет.
Обхватив руками голову, король застыл над столом, не слыша неугомонного Моркофила.
Картоморов Очисток разместил отдельно. В четырех камерах. Так было проще видеться с агентом. Хотя необходимость свидания появилась только сейчас.
Время «Г». Проклятое время «Г»! Каждые сутки на восемь часов колдун будто оказывался под ножом гильотины. Он ненавидел даже эту безобидную четвертую букву алфавита. Очисток ловил себя на постоянном бормотанье: гнев, горе, гадость, гром, гроза, гонения, гибель. Нет! Прочь дурацкие мысли! Его ум, воля и могущество победят все. А там, на другой планете, он как следует прижмет изобретателей. Эликсир будет доработан, и время «Г» исчезнет без следа. Полное могущество станет ему наградой. И полная, безграничная, вечная власть!
Перелетев во время погони все той же ничтожной пылинкой с «феррари» на «мерседес», Очисток прочно прилепился к машине врагов. После остановки «мерседеса» он без труда растянул податливое время, словно резиновую ленту. Повредить колесо троллейбуса, создать такой же, неотличимый от вражеского, обернуть домовым подручного и вложить ему в уста единственно правильные в той обстановке слова – все это заняло лишь крохотную долю мгновения.
Очисток намеренно ставил перед волшебниками простые ловушки, готовя в конце решающий, неотразимый удар. И все получилось великолепно.
Впрочем, у него в запасе было еще около тридцати вариантов.
Сейчас их тайное убежище охранялось Чарли, под началом которого находилось еще два десятка отъявленных головорезов. Улизнуть, выдать они не могли – Очисток позаботился об этом. С тех пор, как удалось похищение, зловредное время «Г» наступало дважды. Оба раза колдун хоронился в укрытии, тайно от Сияющего Чарли. Бандит не смел беспокоить его без крайней нужды. Пока неприятностей не случалось, но сколько еще ночей впереди. Конечно, Очисток мог наделить Симпомпончика частицей магической силы. На тот случай, если – невероятным образом – место, где они прячутся, будет открыто. Но зная жестокую, коварную и подлую натуру Чарли, Очисток ни на грош не доверял ему.
Спокойно, нарочито позевывая, колдун вошел в камеру своего шпиона.
– Часы бегут, надежду хороня! – агент преданно кинулся ему навстречу. – Где звуки голосов, где шум полезный? Зачем, несправедливо обвиня, меня закрыли на засов железный? Ужели я теперь не ко двору?
– Вас четверых я вместе соберу, – пообещал Очисток. – Проклятье! Как заразительны эти твои гнусные рифмы!..
– Старания мои внести раздор, – существо каялось, – попытки вешать на уши лапшу плодов не дали. Получился вздор. Смиренно извиненья приношу.
– Пора бы принести что-нибудь другое, – осклабился злодей. – Завтра утром всех картоморов переведут в общую камеру. Твоя задача – пропаганда и агитация. Истинная. ОЧИСТИТЕЛЬНАЯ. Пускай троица обормотов привыкает постепенно к мыслям: Очисток Грандиозный – вот истинный светоч силы и духа! Больше никто не приведет народ в Великое Завтра. У всех будут равные безграничные права. Конечно, в определенных рамках, – строго добавил Очисток. – Сумеешь?
– В душе восторг, в желаниях – простор, – вдохновенно импровизировал предатель. – Жить хорошо на огненной Запеке! Права осуществляет картомор в забое, у станка, на лесосеке!
– Примитивно, но верно, – колдун слегка поморщился. – Старайся работать тоньше. И вот еще что. – тут он понизил голос до шепота.
– Без пищи можно месяц запросто прожить. Я читала. И без воды. несколько дней. Тебе раньше. крышка будет.
Лиза говорила медленно, с паузами – постоянно сглатывала слюну. Есть хотелось отчаянно. Мысль о миске с нетронутой картошкой зудела в голове огромной жирной сине-зеленой весенней мухой. Жирной. Девочку передернуло.
Симпомпончик убрал еду и питье вскоре после девчоночьего ультиматума. Сейчас, к вечеру, аппетит разгорелся не на шутку. Да еще жажда! Прямо как когда-то в пустыне.
Но все же пока выдержки еще хватало. Потом чувство голода должно притупиться. Теоретически Лиза знала это, однако верилось слабо.
Удивляло другое: Аленка не кричала, не скандалила, требуя еды. Она сидела тихо, понуро, время от времени осторожно проводила язычком по сухим губам. Терпела. Мучительнее всего Лизе было глядеть на сестренку.
Чарли Бимбом, развалясь на столе, прихлебывал кока-колу из жестяной банки. Мерзавец чмокал, выказывая наслаждение, хотя и привык к совершенно иным напиткам.
– Обожаю есть! Часто! Вкусно! Помногу! – Чарли разговаривал сам с собой. – Сейчас начну ужинать прямо на ваших глазах. Съем ОГРОМНЫЙ кусок запеченной с грибами телятины, два блюда ДЫМЯЩИХСЯ спагетти с неаполитанским соусом, а потом ЦЕЛЫЙ яблочный торт. Сладкий-пресладкий. И ГОРУ взбитых сливок.
Алена вдруг застыла, уставившись на свою левую руку. Колечко со стертой позолотой, с прозрачным зеленым камешком по-прежнему сидело на ее безымянном пальце. Девочка попыталась осторожно перехватить взгляд Лизы и глазами указать сестре на кольцо. Но Сияющий Чарли оказался проворней.
– Ого! – отшвырнув банку, он цепко схватил девочек за руки. – Дайте-ка мне это! – оба колечка оказались в волосатой лапе тюремщика. – Заключенным не положено иметь драгоценности. Даже такие, за три цента пара. А вдруг его можно потереть, словно лампу Аладдина?!
Симпомпончик захохотал, упоенный собственным остроумием. Он небрежно опустил кольца в карман ворсистого пиджака. Лучик надежды, нежданно вспыхнувший на горизонте, погас безвозвратно.
– Скоро навещу вас, очаровашки! – пообещал Чарли, отпирая дверь. – Со своим ужином. Люблю поговорить за едой. А вы помучайтесь. Думаю, к утру станете покорными, как овечки.
Выйдя в коридор, надзиратель взглянул на часы. Еще одна забота! В это время он всегда обходил камеры картоморов.
В оперативном штабе СОН Фантолетта, Федя и доктор Брахнамур обсуждали принесенную домовым новость. Теперь освобождение девочек и захват Очистка представлялись не такими уж сложными вещами. Оставался «пустяк» – найти на огромной необъятной Земле точку, где затаился колдун.
– Многие, вишь ты, не знают, как много надо знать, чтобы знать, как мало мы знаем, – бормотал Федя, ожесточенно почесывая макушку. – Ох, великовата планета наша для розыску. И на земле глядим, и под землей, и выше леса стоячего, и ниже облака ходячего. Вот-вот из Фантазильи собачки прибудут крылатые. Ищейки, значит, летучие. У нас-то они больше клады под землей чуют да зеленухин корень. Это вроде жень-шеня вашего, но шибче. Нюхнут вещички какие сестреночьи, платочек там, али ручку-вставочку, да и махнут в поиск. Верст на сто вокруг запах отследят. Уж коли они не помогут, тогда и не знаю кто. Эй?! Почтенная Фантолетта! Что это вы чудите?!
Взгляд у Фантолетты остановился, потух. Резко вскочив со стула, она, негнущаяся, как робот из старых мультиков, быстро-быстро проплыла, не касаясь туфельками пола, к гигантскому глобусу в отдалении. Фантолетта поднесла к глобусу ладонь, и тот послушно завертелся. Выхватив длинную шпильку из волос, наспех сколотых на затылке, фея с размаху воткнула ее в шар, и тут же вспыхнул на кончике шпильки рубиновый огонь. Глобус остановился. Волшебница обернула к доктору и Феде помолодевшее, просветленное лицо.
– Колечки! – звонко воскликнула она. – Я все время думала о них, но молчала. Не знала, вспомнят ли девочки, смогут ли их повернуть – вдруг злодей надел на них оковы. И вот – сигнал пришел! Есть справедливость на небе!
Брахнамур не мог оторвать взгляда от точки на глобусе.
– Поистине, дьявольская изобретательность! – проговорил индиец. – Вот уж никогда бы не догадался.
– Да где ж они?! – заорал домовой. – Где?!!
Близ Мадагаскара, – ответил доктор. – Остров Люгера!
Глава шестая
Улица Просвещенного Дракона
После распада гангстерской империи остров на некоторое время оказался безлюден. Ларри, привыкший, как мы знаем, все делать быстро, трудоустроил своих подчиненных в сферах, далеких от интересов полиции. Белый небоскреб пустовал до поры. Этим и воспользовался Очисток, запрятав своих пленников на самом нижнем, подземном этаже.
Когда Чарли Бимбом вернулся к Алене с Лизой, катя перед собой столик с обильным до неприличия ужином, девочки встретили его равнодушно. Бандит поглощал спагетти и телятину, клокотал безалкогольным пивом; выпучив глаза от переедания, давился яблочным тортом со сливками – сестры брезгливо молчали. «Теряют силы от голода, – решил Симпомпончик, уходя. Чарли объелся до одури, его даже слегка качало. – Вздремну-ка я до утра. Не хочется прибегать к пыткам, но, видимо, придется. Уж лучше быть палачом, чем жертвой.»
Едва пропал тюремщик, сестры, как по команде, задрали головы кверху. Глаз телекамеры вновь, как и час назад, загорелся зеленым, разрешающим огнем, и высветились в глазу два замечательных слова «Приятного аппетита!»
Отодвинув подушки на кроватях, сестры быстро извлекали из тайников и раскладывали на столе остатки провизии.
А дело было вот в чем.
Как только Сияющий Чарли удалился за ужином, Лиза соскочила с постели.
– Ленка, умывальник-то?! Там должна вода оставаться! Она уже орудовала за перегородкой. – Пусто. Все предусмотрел, гад!..
– Ты думай о чем-нибудь противном, как я, – тихо посоветовала Алена. – Будто тебе велят живого головастика съесть и запить подсолнечным маслом. Вот и расхочется кушать немножечко.
– Подсолнечным маслом?.. – засомневалась Лиза. – Знаешь, если его маленько подсолить. Да что же это я! Сейчас отвинчу крышку от умывальника и разобью этот глаз проклятый!!
Сбивая пальцы, она открутила винт, взобралась на стол, замахнулась тяжелой крышкой и.
Матовое стекло телекамеры засветилось зеленым. На нем проявились черные отчетливые слова: «Кушать подано. Друг.»
– Ой, Лизка! – выдохнула Алена. – Не наступи.
На столе, под ногами девочки, выросло, откуда ни возьмись, блюдо с горкой бутербродов и две красно-золотистые фантазильские пирамидки с газироном и негрустином.
Сестры жадно, не тратя времени на разговоры, уписывали чудесную снедь. Когда первый голод был утолен, но еды еще оставалось порядочно, надпись на экране сменилась. «Прячьте все под подушки. К вам идут. Молчание и тайна.» Рядом с блюдом появилось несколько полиэтиленовых пакетов – неизвестный друг был не только предусмотрителен, но и аккуратен.
Чарли пришел, едва Лиза с Аленой успели вытереть пальцы. Глаз телекамеры смотрел вниз, безразлично-матовый, как всегда.
Название операции Федя придумал сам и очень на нем настаивал. Звучало название просто: «Свободу девочкам любимым, а негодяю, значит, смерть!» Спорить было некогда, название оставили, но в обиходе, для краткости, сократили до одного слова – «чибрик». На выразительном языке древнего, ныне исчезнувшего, народа липуки, населявшего некогда Среднемадагаскарскую возвышенность, фраза домового укладывалась в одно это слово.
Итак, операция «Чибрик».
Для острова Мадагаскар и его окрестностей время «Г» должно было наступить в девять утра. Так рассчитал Великий Маг Фантазильи, ошибившись ровно на четыре часа. Картоморы, готовясь к отлету, в обсуждении не участвовали; проверить Федю не догадался никто.
Очисток уснул на рассвете – в пять.
На палубе российского авианосца «Кимры» неторопливо разговаривали Дракошкиус и Ларри.
– На Западе и Востоке, Ларион Александрович, к нам, драконам, отношение совершенно противоположное. В европейских легендах мы сжигаем города, закусываем красавицами, угнетаем мирное, трудолюбивое население. Обидно до боли. А вот в Китае, скажем, дракон – символ жизни, добра, мудрости, роста. Там, гуляя по городу, вовсе не удивительно найти площадь Великодушной Змеи, улицу Просвещенного Дракона. Честное слово, мой друг, я видел это собственными глазами.
Люгер улыбнулся.
– Думаю, Мурлыка Баюнович, пора ломать старые предрассудки. Я купил землю в Австралии, очень много земли. Хотел в России, но там пока не позволяют. Деньги, неправедно нажитые, стоит потратить на благо людей. Сделать добро из зла, как сказал мудрец. Построю огромный город для больных детей со всего света. Набью его до отказа самым современным оборудованием, приглашу лучших врачей мира. Мои больничные здания будут состоять из света, радости, игр, солнца и зелени. Мои врачи будут заботиться о каждом лучше, чем его собственная мать. Но все равно пусть все, кто хочет, кто может, приезжают с родителями. Хватит и места, и времени. А если, выздоровев, захотят остаться насовсем – я буду рад. Главную улицу, а может, и весь город мы назовем в восточном стиле. Город Просвещенного Дракона! Звучит?
– Достаточно улицы, – тихо проговорил Дракошкиус. – Название городу придумаете сами. А я, если все получится, приеду к вам на старости лет. Катание на драконе – ребятишки будут довольны. Кроме того, есть старинные магические способы врачевания – некоторые знаю лишь один я. Если у вас получится.
– Непременно! – заверил Ларри. – А уж вместе с вами – тем более. Приезжайте через год – я все делаю быстро.
Фея неслышно возникла рядом.
– Бьет девять! – встрепенулся дракон. – Вы дрожите, несравненная Фантолетта, успокойтесь. Верьте мне, все пройдет удачно. Операция началась!
В полном соответствии с планом, силы Земли и Фантазильи образовали к девяти утра гигантское кольцо вокруг острова Люгера в Индийском океане. Раньше времени подходить к острову вплотную представлялось опасным. Заметь Очисток в океане подозрительные перемещения, вся затея могла кончиться провалом. В девять кольцо начало сжиматься. Высадка готовилась в полдень.
– Странно, – бормотал Глазок достаточно громко, чтобы быть услышанным всеми. – Сначала нас дня три держали порознь, затем внезапно собрали вместе. К чему бы это?
– Вероятно, появились новые пленники, – предположила Неровня. – Камеры понадобились для них.
– Что бы там ни говорили про Очистка, – задумчиво поделился Клубень, – он, безусловно, ловкий парень. Собственно картоморам он ничем не навредил. Уничтожить людей, захватить всю Землю. Глак – вот автор этого чудовищного проекта.
– Неправда! – вскипела Кожурка. – Как раз Очисток предложил королю идею. И очень рьяно взялся за ее выполнение.
– Ну, уклонившихся не было! – вмешался Глазок. – Все мы солдаты короля. Но я присягал законному монарху и не потерплю узурпатора.
– А что бы вы сделали со шпионом Очистка? – вкрадчиво спросила Кожурка.
– Заточил бы навечно в банку с рыбьим жиром! – мгновенно отвечал бравый порученец. – Но к чему эти вопросы? Неужели вы хотите сказать.
– Да! – подтвердила Аленкина любимица. – Пора открыть карты – среди нас предатель. Но сначала позвольте представиться: тайный агент его величества Глака, подполковник спецкоманды «Честь» Кожурка! Вот мое служебное удостоверение.
Она с силой провела ладонью по левому плечу, длинный лоскут кожи отделился, скручиваясь, и в руке у Кожурки оказался свиток розовато-желтого пергамента. Очевидно, документ был хитрым образом приклеен – под ним на плече оказалась кожа (или кожура) того же цвета, что и фальшивая.
Глазок внимательнейшим образом исследовал свиток.
– Подпись и печать подлинные, могу поклясться. Это рука государя. Слушаем вас, подполковник!
– Не забывайте, – вмешалась Неровня, – Очисток чародей! Он может изготовить любой документ, неотличимый от настоящего!
– Не буду спорить, – согласилась Кожурка. – Выслушайте меня, и уверяю, никакие бумаги больше нам не понадобятся. Итак, король лично поручил мне следующее: если не удастся захватить девочек в плен – там, на просеке, вы помните? – любой ценой пробиться к врагам и закрепиться в их окружении. Стать глазами и ушами Глака среди недругов. Я выполнила задание. И тут произошли две непредвиденные вещи. Во-первых, оказалось, что волшебники искренне желают нашего же, картоморского, блага. Во-вторых, я действительно, от всей души, привязалась к Аленке. Ладно, оставим нежности. Как вы, наверное, догадываетесь, разведчик-профессионал всегда начеку. Нервы напряжены, чувства обострены, сон – вполглаза. И, кроме того, вам-то не нужно объяснять, что картоморы видят в темноте, как днем. Так вот, все началось в пещере.
Чужие мучения не доставляли удовольствия Чарли Бимбому. Проснувшись, он всячески старался оттянуть визит в подземелье. Однако часовая стрелка перевалила уже за одиннадцать. Наблюдательный Симпомпончик давно определил, что колдун ни разу не появлялся раньше часа дня. О причинах Чарли, разумеется, не догадывался.
Ощущая, как подступает к животу звенящий холод, бандит оделся, собрал все необходимое и вызвал лифт, собираясь спуститься вниз.
Девочки сидели молча, томимые недобрыми предчувствиями. Утром, едва они проснулись, телеглаз загорелся ненадолго и сразу потух, как только был съеден завтрак, возникший на столе. Тут же исчезли и столовые приборы. Последними словами, вспыхнувшими сегодня на экране, были: «Тяните время. Молчание, тайна, надежда!»
Распахнув дверь, в камеру вошел Симпомпончик, насупленный и небритый. Сняв с плеча сумку, бандит опустил ее на стол, и там, внутри, что-то зловеще брякнуло. Аленка, распахнув во всю ширь глаза, попятилась от негодяя.
Чарли достал наручники. В следующий миг Лиза, не успев опомниться, оказалась прикованной к спинке кровати. Аленка кричала, пинала ногами гангстера, но в две секунды ее руки были скованы за спиной. Тюремщик рывком поднял девочку в воздухе и швырнул на жесткую койку.
– Все, хватит миндальничать! – он перевел дух. – Считаю до пяти. Ручки и личики портить вам не стану, чтоб не пугать телезрителей. А вот розовые ноготочки на ножках у малышки вырвем, как сорняки на клумбе. По одному. Ну, раз, два.
– Подождите!! – закричала Лиза.
– С тех пор я не спускала с вас глаз, милейшая Неровня! – Кожурка произносила слова медленно и отчетливо, спиной прижимаясь к двери. – Виду, конечно, я не подавала. Когда вы пытались разоблачить меня, как разведчицу, было достаточно трех слов из вашего досье, чтоб надолго заткнуть вам рот. Потом я подыграла королевской секретарше, и весь эпизод показался остальным невинной шуткой. Да, досье. Думаю, на нем и взял вас Очисток. Узнай все эту грязную, чудовищную тайну, вас просто растоптала бы толпа. Потом в гостинице шпионка еще раз встречалась со своим хозяином. На этот раз я слышала все. И откуда такой поэтический дар? Как там. «далеко в длину нас разделяет комнат анфилада»?..
Неровня величественно приблизилась к разведчице.
– Вы изолгались вконец, голубушка, – заявила дама, надменно скрестив руки на груди. – Для серьезных обвинений нужны доказательства!
– Загляните в мой спальный мешочек, Глазок! – Кожурка даже не моргнула. – Да, правильно, несколько бумажных обрывков. Достаньте любой и прочтите нам.
– «Дракон и фея – нет преграды боле, – с трудом разбирал Глазок. – Хочу бежать к вам не жалея ног.» Да, скверное дело. Ваш почерк, госпожа Неровня!..
И тут подозреваемая утратила самообладание.
– Это вражеские козни! – истошно заорала она. – Меня оклеветали!.. Почерк подделан!.. Я сочиняла пьесу!.. Умоляю, не трогайте МОЙ спальный мешок!..
Кожурка пулей метнулась к мешку Неровни.
Едва доступ к двери освободился, секретарша с неожиданной прытью подпрыгнула вверх, в руке ее матово высветился ключ, вошел в замочную скважину, повернулся. Чудом проскользнув в узехонькую щель, Неровня исчезла.
