Текст книги "Объект "Вихрь" (СИ)"

Автор книги: Сергей Баранников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Повторить второй раз такой трюк соперникам не дали – Регина вовремя встретила нападающего противника, а Гаранин не позволил передать шайбу другому игроку. Мы завладели инициативой. Аверин вывел меня один на один с вратарём, а я замедлил время и забросил шайбу. Один-один!

На перерыв мы уходили с ничейным результатом, а Платонов воспользовался перерывом, чтобы отдать советы.

– Жёстче нужно играть! Не позволяйте себя давить! Покажите, что вы – хозяева на льду! Уваров, посидишь пока на скамейке, вместо тебя выйдет Ипатов.

С заменой мы стали играть ещё хуже. Корней пытался отыгрывать роль защитника, но получалось у него откровенно паршиво. Ещё дважды мы могли пропустить шайбу, но Кирсанов выручал. В третьем периоде датчане пошли на крайние меры, чтобы победить. Один из ратников затеял драку с Ипатовым и вырубил нашего уника. Я заметил, что второй игрок направился ко мне с явным желанием подраться. Ладно, посмотрим чего ты стоишь. Я остановился напротив и встретился с ним лицом к лицу. Широкий замах для мощного удара не принёс датчанину ожидаемого результата. Парень явно использовал талант, чтобы с одного удара сбить меня с ног, но я замедлил время, нырнул у него под рукой, а затем пробил снизу вверх. Получилось, будто противник сам напоролся на мой кулак. От удара шлем слетел с головы датчанина, обнажая подходящую цель. Следующим ударом я заставил его распластаться на льду с рассечённой бровью. Одного приземлили!

Тем временем, драка набирала обороты. За Ипатова заступился Гаранин, но на него кинулось сразу трое противников, поэтому пришлось вмешиваться Кирсанову. Драку удалось остановить только через пару минут. Пришлось заменить Ипатова, а Никита с Николаем отправились на скамейку для штрафников вместе с половиной команды датчан. Зато, как и просил Максимыч, мы показали кто на льду хозяин, уложив половину команды соперника.

Следующие несколько минут мы играли в большинстве, и я собирался реализовать это преимущество. Всего за минуту забросил две шайбы, но датчане немедленно сократили разрыв в счёте до минимума.

Финальную точку в игре поставил Аверин всего за несколько секунд до конца встречи. Пётр призвал сразу три иллюзии, которые были точными копиями парня. Вратарь так и не успел понять какая из копий настоящая, а потому бросился наугад, прикрывая ближний к себе нижний угол. Не угадал! Шайба влетела под перекладину и разрушила надежды датчан перевести игру в овертайм.

– Четыре-два! – заорал Платонов, прыгая от радости.

На самом деле, радоваться было ещё рано. Да, мы прошли в полуфинал, где нам предстояло встретиться с победителями пары Норвегия-Исландия. А пока могли перевести дух и поделиться впечатлениями от игры.

Исландия сенсационно обыграла норвежцев со счётом 3:1. Финны оказались сильнее англичан, а ирландцы сотворили ещё одну сенсацию, выбив хозяев турнира.

– Отлично! Шведы и норвежцы уже не смогут получить медали, остались только финны! – радовался Платонов. – Парни, вы должны выиграть хотя бы серебро, чтобы выйти на первую строчку. Не подведите!

Исландия оказалась крепким орешком. В моём мире эти ребята играли в хоккей неважно, а тут заставляли нервничать. В этой игре нам оказалось непросто. Исландцы уже заметили наши слабые места по игре с датчанами и давили именно туда. Пришлось даже поменять расстановку, чтобы испортить их планы, но от этого пострадала игра в середине поля.

В итоге мы решили играть от обороны на быстрых контратаках. Я забегал с шайбой вперёд, собирал на себя защитников, и либо бил по воротам сам, либо отдавал это право Аверину. Первый период мы отыграли всухую, а за следующие сорок минут забросили две безответные шайбы и прошли в финал, где нас ждала игра против команды из Финляндии.

К заключительной игре мы подошли со всей ответственностью. Лиза и Зоя истратили все силы, чтобы влить в нас силы, но даже этого не хватило, чтобы полностью снять усталость. Надеюсь, у наших соперников дела с целителями не лучше.

– Удачи, ребята! – произнесла Одоевская, когда мы выходили на игру. Девушка была настолько истощена, что мы даже не включили её в заявку.

– Удачи желают неудачникам! – оборвал её Платонов и повернулся к нам. – Вам же я хочу пожелать больших побед. Давайте, сынки! Я даже за нашу сборную так не переживал, как за вас!

Начало игры оказалось совсем не таким, как в предыдущих встреяах. Финны завладели инициативой и почти не давали нам коснуться шайбы. Их короткие передачи были практически безупречны. Шайба! Нападающий финнов прорвался мимо Уварова, перекинул в центр, где Гаранин проморгал своего подопечного, который и пробил по воротам. Кирсанов закрывал угол, но шайба изменила траекторию полёта прямо в воздухе и влетела в противоположный угол. Как такое вообще может быть? Судя по улыбающемуся и самодовольному лицу противника, он знал, что так произойдёт.

– Парни, мы играем против уника! – Кирсанов подтвердил мои догадки.

– Хорошо, будем бить их тем же оружием.

Седова выиграла борьбу за шайбу, передала её на меня, а я ловко убрал защитника, но забросить шайбу не удалось – путь мне преградил защитник. Хорошо, сыграем иначе. Вернулся на десять секунд назад, принял шайбу от Седовой и мгновенно передал её Аверину. Пётр разыграл свой трюк с иллюзиями и под восторженные крики зрителей забросил шайбу. Один-один!

– Ава, я в защиту! – предупредил я напарника, и заменил на позиции защитника Уварова. Кеша играл в атаке очень неуверенно, поэтому вся надежда была только на Петра и его иллюзии. Благо, парень умело использовал их, полностью копируя и себя и шайбу. Иногда казалось, что за нас на льду играет на два-три человека больше, а где именно настоящий Аверин даже я не подозревал.

Во втором периоде случилось то, ради чего я и решил поменяться местами с Кешей. Гаранина снова провели вокруг пальца, а траекторию движения шайбы изменили с помощью таланта. Финны снова выходят вперёд? Нет, второй раз повторить этот трюк я не позволю!

Откатил время назад на минуту, а в момент удара сместился поближе к воротам, остановил время и клюшкой выбил шайбу подальше.

Зрители удивлённо замерли, когда увидели, что наши ворота остались пустыми. Регина первой опомнилась и выиграла борьбу за шайбу, но передача на Аверина не прошла, а к концу периода финны всё-таки смогли поразить наши ворота. Это была уже третья игра за день, поэтому у меня просто не оставалось сил, чтобы снова откатить время – я и так слишком часто использовал талант.

В третьем периоде мы отчаянно атаковали, но никак не могли поразить ворота финнов, а они тоже огрызались и трижды пытались забросить шайбу. Оставалось всего несколько секунд до конца игры, когда я решил пойти ва-банк. Какая разница, с каким счётом проигрывать? А если моя авантюра сработает, мы получим шанс побороться.

– Реги, я тут!

Седова удивилась, увидев меня справа и отдала шайбу мне. Мы двигались к воротам финнов втроём: я, Седова и Аверин. Защитники направились нам навстречу, я понимал, что передать шайбу мне не дадут и решился на рискованный удар, вот только бил я не по воротам, а по борту за воротами. Мой расчёт сработал верно. Шайба отскочила от борта и отлетела прямиком к Аверину, а Пётр уверенно затолкал её в ворота. Два-два! Свисток арбитра обозначил конец основного времени. Овертайм! Следующие пять минут решат судьбу всей встречи, ведь в финале не может быть ничьей.

На овертайм должно было остаться по три игрока от каждой команды. Я бы не расстроился, если бы меня отправили на скамью запасных, но парни решили иначе.

– Никита – на ворота, Ава, Арс, играете в поле, – скомандовал Гаранин.

– Коль, а ты?

– Не, я уже не игрок, – признался ратник. – Да и у вас лучше получается.

– Давайте, ребята, докажите, что мы потратили столько усилий не зря! – поддержал нас Кеша.

После небольшого перерыва мы вышли на лёд. Финны тоже устали, но держались достойно. никто уже не использовал талант, потому как сил просто не осталось. Судьба финала решалась за счёт физической подготовки, крепости духа и умения играть.

Дважды финны старались забросить шайбу, но Кирсанов был просто великолепен, а минутой позже отличный шанс поразить ворота появился у меня. Наблюдая за игрой команды Исландии, я подсмотрел один хитрый приём, который решил реализовать. Я прорвался к самим воротам противника, прошёл за ними и сделал вид, что собираюсь выскочить с другой стороны, но на середине пути резко затормозил и вернулся обратно. В это же время подкинул шайбу и положил её на клюшку, выехал к воротам и зашвырнул снаряд за спину вратарю. Три-два!

Буквально ещё пару мгновений я не мог поверить, что мне удалось удержать шайбу и не выронить её, а потом ещё и забросить куда следует, а в следующее мгновение меня сбил с ног Кирсанов и заорал на ухо что есть сил: «Лакросс-гоооол!»

Сверху рухнул Аверин, а потом на эту кучу повалились Гаранин и Уваров, которые выбежали на лёд, чтобы отпраздновать заброшенную шайбу. Стоит отдать должное финнам – они приняли поражение с достоинством. Уже после игры капитан их команды подошёл к нам и пожал руку каждому игроку.

– Вы отлично играть, парни и девушки! Это быть достойно! Хочу надеяться, что мы еще сыграем вместе! – произнёс он на ломанном русском.

Надо же, они тоже изучают наш язык, как и мы финский. Хотя, чему тут удивляться, ведь наши страны граничат друг с другом, а прошлое тесно переплетается.

На церемонии вручения медалей самым счастливым человеком был Платонов.

– Это победа, парни! Два золота и одна бронза! Мы уделали всех! Я так не радовался уже лет пять, наверно!

Помимо золотых медалей за победу в соревновании по хоккею нам выдали переходной кубок первых Зимних студенческих игр, на котором выгравировали название нашей страны, а чуть позже подарили фото, на котором наша команда стоит в полном составе, а Гаранин держит над головой заветный кубок.

– Арс, ты молодчина! – произнёс Уваров, когда мы ехали обратно в гостиницу. – Если бы ты не забил в третьем периоде и в конце овертайма, мы бы проиграли.

– Мы все молодцы, потому что победила команда. Видели как Кирсанов тащил? Да он только за одну игру с финнами раз десять нас спас. А как Ава мастерски дурачил защитников с помощью таланта? А Регина? Сколько раз она давала точные передачи и выигрывала борьбу за шайбу? Нет, молодцы все, потому что выкладывались по полной.

Возвращаться домой решили на корабле. Рейс со Стокгольма в Санкт-Петербург отплывал в девять часов вечера, а утром субботы мы должны быть уже в культурной столице России. Оттуда доберёмся до Мурманска на поезде. Пусть и потратим почти все выходные, всяко лучше, чем лететь самолётом и вспоминать наш полёт сюда.

– Георгий Максимович, я не поеду, – произнёс Гаранин, когда мы с вещами покинули гостиницу и грузились в автобус. Прежде чем Платонов нашёл слова для возражения, Николай продолжил: – Мне нужно вывезти из страны Лизу. Девушку ввезли сюда незаконно, будем решать вопрос через посольство. Возвращайтесь без меня, а я постараюсь в понедельник быть в академии.

– Не смею тебе запрещать, хоть и отвечаю за твою безопасность, Николай, – произнёс наставник и повернулся к нам. – А вы чего встали? Или тоже собрались остаться? Марш в автобус, пока я не снял ремень и не загнал вас по-отцовски! Хоть вы уже и здоровые лбы, но хорошая взбучка вам не помешает, а то совсем распустились!

Дорога домой выдалась спокойной. Уже сидя в вагоне поезда, мчавшегося на север к Мурманску, я прокручивал в голове события прошедшей недели и понимал, насколько нам повезло уцелеть. Бумаги, которые я получил из сейфа Энгстрема, решил сфотографировать на камеру телефона на тот случай, если с ними что-то случится по дороге. Так будет хоть какой-то шанс, что информация не будет потеряна.

По возвращении в Мурманск первым делом заскочил домой и оставил вещи. Вьюга прыгала на меня и радостно виляла хвостом, поэтому пришлось уделить ей немного внимания.

С дороги даже не переоделся и сразу же направился к Щукину. Конечно, логичнее было бы позвонить, но это явно не телефонный разговор. Таксиста попросил остановиться в квартале от штаб-квартиры безопасников и остаток пути прошёл пешком.

– К Щукину на третий этаж, – произнёс я кодовую фразу и протянул дежурному паспорт.

– Василия Кирилловича нет на месте, – ответил мужчина.

– А такое бывает? – удивился я, вызвав у дежурного улыбку.

– Что-то передать ему?

– Ничего, спасибо.

Я вышел на улицу и набрал начальника службы безопасности, благо его номер у меня сохранился в памяти телефона. Вот только Щукин сбросил звонок. Эх, знал бы он какую важную информацию я хочу ему передать, уделил бы мне немного времени!

К кому же пойти с этими бумагами? К начальнику полиции соваться нет никакого желания, а хранить у себя слишком опасно. Выходит, логичнее всего обратиться к Платонову. Георгий Максимович точно найдёт кому их передать.

Поймал такси и отправился в академию. По логике вещей нужно было бы пропустить пару машин и сесть только в третью, как рекомендуют все авторы детективных историй, прочитанных мной в прошлом, но я отмахнулся от этой мысли. В этом захолустье машины такси появляются не чаще, чем раз в пару часов, а торчать тут мне совершенно не хотелось. Вызывать машину тоже не стал – вот в этой ситуации вероятность встречи с нежелательными личностями куда выше.

Эх, я так разорюсь на этих поездках! Пора уже заканчивать обучение, получать права и покупать собственное авто. Правда, это только на первый взгляд кажется дешевле. Зарядка аккумулятора, осмотр у артефакторов, замена деталей. Гараж, в конце концов! Машина – дорогое удовольствие, а без постоянного заработка это удовольствие для меня недоступно.

– Чижов, тебе не сидится дома? – окликнул меня Платонов, когда я выбрался из машины.

– Георгий Максимович, вы ведь сами говорили, что я магнит для неприятностей? Вот!

Наставник покосился на папку с бумагами, но принял у меня их из рук и пробежался глазами по первой странице.

– Где взял? – сурово произнёс он

– В Швеции, когда мы были на играх.

– А почему мне не доложил? – возмутился Максимыч.

– Хотел сначала сам разобраться. Зачем вас по мелочам беспокоить?

– И как, разобрался?

– Немного. Мы ведь шведский учим только разговорный, но кое-что понятно и так. Например, я понял где находятся базы для подводных лодок класса «Октопус».

– Вот что, Чижов! – Платонов свернул в трубочку бумаги и помахал передо мной. – Идёшь со мной и рассказываешь всё в деталях людям из безопасности. Всю информацию! Как вы попали в тот дом, как поняли, что хозяин дома связан с Октопусом и так далее. Советую ничего не скрывать.

Глава 14
Имя врага

Вопреки моим надеждам встретиться с Щукиным, в академию прибыл совсем другой человек.

– Виктор Дронов, – представился мужчина, окинув меня холодным пронизывающим взглядом.

Мужчина устроился за столом и принялся изучать бумаги с таким спокойствием, словно меня здесь вообще не было, и я не вынужден торчать в выходной день в академии ради одного идиота, который не может приступить сразу к делу.

– Итак, вы хотите сказать, что получили эти бумаги у человека, который тесно связан с движением Октопус?

Интересно, откуда он узнал? Неужели Платонов успел взболтнуть?

– Получил – слишком мягко сказано. Скорее, он вынужден был отдать эти бумаги, потому как иного пути у него просто не было. Мы были очень настойчивы.

– Вы применяли пытки? – бровь Дронова взметнулась вверх, выражая одновременно и удивление и крайнее возмущение.

Я прекрасно понимал, что утвердительный ответ станет для меня роковым. Внезапный приступ кашля, начавший мучить Платонова, только подтвердил мои догадки. Можно бы сказать, что мы допросили его с помощью таланта Ипатова, который умеет распознавать ложь, но так я втяну в эту историю и Корнея. Не хватало ещё проблем у остальных. Нет, если затеял эту игру, нужно вести её до конца самому.

– Господин Чижов, я хотел бы получить ответ на свой вопрос, – прозвучал голос Дронова, вырывая меня из размышлений.

Нет, я уже загнал себя в тупиковую ситуацию, и переломить отношение этого безопасников будет непросто. Теперь он зубами вцепится в меня и не отступится, пока не докажет вину во всех смертных грехах.

Вернулся на три минуты назад. Можно бы и меньше, но я побоялся, что Дронов заметит вспышку от использования таланта.

– Итак, вы хотите сказать, что получили эти бумаги у человека, который тесно связан с движением Октопус?

– Не получил.

Эта формулировка мне совсем не нравилась. Если так, можно подумать, будто Энгстрем сам передал мне документацию, и тогда напрашиваются вопросы: а с какой стати он это сделал? Неужели мы с ним такие закадычные друзья, что он доверил мне эти бумаги. Или, быть может, я сам состою в их движении, причём, настолько высоко поднялся в иерархии, что мне доверяют столь важные вещи.

– Я нашел эти бумаги в секретном сейфе, скрытом в доме.

– И как же вы нашли секретный сейф и смогли открыть его? – по лицу Дронова расползалась довольная улыбка.

– Знаете, некоторые вещи можно читать по глазам. Особенно, когда человек переживает сильные эмоции.

– Вот как? Вы ведь уник, господин Чижов? Продемонстрируете свой талант?

– Умение читать по глазам не имеет никакого отношения к моему таланту, но я могу показать это на вашем примере. Вы раздражены тем, что не удаётся загнать меня в ловушку, и добавить в свой список ещё одно раскрытое дело. Вам ведь совершенно плевать виновен человек или нет. Вы – карьерист, господин Дронов, а я в ваших глазах очередная помеха на пути к новой ступени карьерной лестницы. Более того! Вместо того, чтобы изучать бумаги и по горячим следам попытаться накрыть людей, причастных к движению моллюсков, вы тратите драгоценное время на меня.

– Чижов, хватит! – одёрнул меня Платонов, но безопасников уже понесло.

– Думаешь, ты такой умный, сопляк?

Лицо Дронова покраснело, а сам он подскочил с места и навис надо мной, пытаясь задавить морально. Я же оставался сидеть и не переживал. Даже если он попытается меня ударить, или причинить вред иным способом, я просто остановлю время и размажу это самодовольного слизня по стене.

– Думаешь, я не смогу найти на тебя управу? Одно моё слово, и тебя выведут отсюда и швырнут за решётку с подозрением в государственной измене и работе на иностранные спецслужбы.

– Какие ваши доказательства, господин Дронов? – я спокойно выдержал полный ненависти взгляд безопасника. – Я интересуюсь не из праздного любопытства, а чтобы объяснить господину Щукину почему вы позволили себе устроить произвол, находясь при исполнении.

Когда Дронов услышал фамилию начальника службы безопасности в Мурманске, на его лице появилось одновременно удивление, разочарование и гнев. Нет, серьёзно, как его вообще взяли в такую организацию, если этот Дронов совершенно не умеет скрывать свои эмоции? Просто открытая книга!

– Вы думаете, меня остановит тот факт, что вы знаете фамилию начальника безопасности? Ему нет дело до такой жалкой букашки, как вы, Чижов. А это значит, что я могу провести дело без его ведома и провернуть всё так, что к доказательствам не прикопаешься.

– Боюсь, у вас возникнут сложности, – вмешался в нашу беседу Платонов. – Видите ли, господин Дронов, я лично выступлю свидетелем, если вы попытаетесь навредить моему студенту. Более того, у меня есть запись, на которой вы угрожаете парню.

С этими словами Максимыч поднял руку и помахал в воздухе телефоном.

– Если хоть косо посмотришь в сторону парня, эту запись увидят в Москве. И даже не Щукин будет принимать решение о твоём будущем, а сам глава императорской службы безопасности.

Лицо Дронова побелело, но он быстро взял себя в руки.

– Телефон сюда, живо! – процедил он сквозь зубы.

– А кто ты такой, чтобы мне указывать, щенок? – на этот раз настала очередь Платонова выходить из себя. – Я отставной генерал армии, и таких подлецов как ты, в штрафные батальоны отправлял, пока не переучатся. Да, распустил вас Щукин! Ты бы у меня был шёлковый!

Дронов круто развернулся, сунул бумаги под мышку и вылетел из комнаты, едва не сорвав дверь с петель.

– Спасибо, Георгий Максимович! – поблагодарил я наставника за заступничество.

– Оставь свою благодарность при себе, – проворчал Платонов. – Я всего лишь выполняю свою работу и обеспечиваю безопасность студентов академии. И потом, таких тыловых крыс ставить на место просто необходимо.

Я понимал, что Максимыч сделал бы это для любого студента, но всё равно было приятно.

И всё равно, не стоит расслабляться. Такие люди, как этот Дронов, не забывают обиды, и наверняка стоит ждать какой-нибудь затейливой подлянки.

Уже в понедельник после пар весь курс собрали в актовом зале для обращения ректора. Я мысленно готовил себя к тому, что нам озвучат очередную проблему, но оказалось, что сегодняшнее собрание посвящено нашему выступлению на играх в Уппсале.

– Я хочу поблагодарить студентов, которые в составе делегации отправились на студенческий слёт в Уппсалу и приняли участие в первых Зимних студенческих играх.

– Повезло, что тут скажешь! – не выдержал Серафимов. – Я бы тоже хотел на недельку отхилять от учёбы, но породой не вышел.

С галёрки слова Родиона поддержала пара нестройных смешков, а Остроумова услышала его слова и решила отреагировать.

– Господин Серафимов, если вы думаете, что этим студентам будут поблажки, то глубоко ошибаетесь. Им придётся наверстать весь пропущенный материал.

Решив, что конфликт исчерпан, ректор решила продолжить, и обращалась уже к нам:

– Вам пришлось столкнуться с неожиданными испытаниями и достойно защитить честь академии и всего государства, заняв первое место. Объявляю вам благодарность, которую занесут в ваше личное дело.

– Невелика честь! – хмыкнул Родион. – Им ваша благодарность как мёртвому припарка. Эти господа избалованы наградами, им орденами подавай, а тут какая-то благодарность!

Теперь уже я не выдержал.

– Родь, все в этом зале прекрасно понимают, что каждая полученная награда выдана за реальные заслуги. Даже ты это осознаёшь, но зависть не даёт тебе принять этот факт. А ещё любопытен такой момент: с тех пор, как ты отделился, ты не получил ни одной награды, а только портить о себе впечатление и мараешь светлое имя Серафимовых, которое так старался вознести твой отец.

Родион не мог вынести таких слов и подскочил с места, возле его ладоней вспыхнуло пламя, но уже в следующее мгновение Серафимова накрыла мощная волна воды, а затем парня скрутили и не дали ничего предпринять.

– Ответишь, Сеня! Ты за свои слова ответишь! – орал он, когда его вывели из зала.

Дождавшись, пока все успокоятся, Остроумова продолжила:

– Увы, есть ещё одна новость. По уже сложившейся традиции в ноябре нас ждёт проверка из Москвы. Это серьёзное испытание для академии, поэтому я жду от вас удвоенных усилий в прилежании, соблюдении дисциплины и упорного труда. Я на вас рассчитываю, дамы и господа студенты, ведь вы – почти выпускники, и олицетворяете собой всю работу академии за время её существования.

Эта новость вызвала у нас серьёзные обсуждения, потому как Остроумова была не на шутку обеспокоена, а если учесть её талант прорицания, становится понятно, что женщина волнуется не напрасно.

– Опять проверка? Я не пойму, мы образцовое высшее учебное заведение, что к нам чуть ли не каждый семестр проверки ездят? – возмутился Гаранин.

– Скорее, просто кому-то в Москве мы мешаем, и нас со всех сил хотят закрыть, – заметил Кеша.

– Или подмять под себя! – вмешался в разговор Аверин, и все мгновенно повернули на него свои взгляды. Если Пётр и говорил что-то, он всегда делал это со знанием дела, а значит его версия вполне может быть правдой.

– Что значит подмять под себя? – удивился Валик. – Это ведь не фабрика какая-то или цветочный киоск, чтобы захватываеть его, как бизнес. Академия принадлежит государству, и любые попытки захвата будут иметь серьёзные последствия.

– Зимин, сразу видно, что ты ничего в этих вопросах не понимаешь, – отозвался Аверин, снисходительно улыбнувшись.

– Ну, так объясни, если ты такой осведомлённый! – тут же встал в позу целитель.

– Что я и пытаюсь сделать, пока ты меня перебиваешь. Но спасибо, что позволил объяснить, – спокойно отреагировал Пётр и продолжил: – Ты верно сказал, что академия принадлежит государству и никто в своём уме захватывать её не станет. Именно поэтому захватывают не собственность, а влияние. Вам не кажется, что Гронского подставили неспроста? И дело даже не в деятельности «Октопуса».

– Кому-то в Москве мешала наша академия, и этим кем-то оказался Пётр Кислов, – вспомнил Кирсанов.

– Верно! Со сторонниками закрытия удалось справиться. А что на счёт тех, кто хочет подмять её под себя? Раз не удалось закрыть академию, нужно поставить сюда своего человека. И за этим может стоять кто угодно – бывший альянс Кислова, Беловы или Сальниковы.

– А что на счёт Авериных? – не упустил возможности задать неудобный вопрос Гаранин.

– Аверины не станут заниматься подобным, – заверил его Пётр. – Контроль над академией не лежит в плоскости наших интересов.

– Обычно такие умные слова говорят, чтобы запутать и скрыть правду, – не унимался Николай, но Аверин лишь пожал плечами, поставив точку в этом разговоре.

Проверку не пришлось долго ждать. Уже в среду в академии появился ревизор. Мы ожидали комиссию в прежнем составе, но в этот раз приехал всего один человек, который представился Леопольдом Евграфовичем Ковыршиным. С виду он выглядел вполне доброжелательным человеком, не мешал работе преподавателей во время занятий и по-дружески общался со студентами. Я не позволил себя обмануть и тщательно следил за словами, но были и те студенты, которые охотно болтали обо всём. Приходилось их одёргивать, но сказанные слова назад уже не вернуть. Уже в пятницу после пар все три курса и всех преподавателей собрали в актовом зале. Причина оказалась вполне банальной – Ковыршин завершил проверку всего за три дня и решил поделиться списком выявленных нарушений. Теперь он уже не выглядел таким милым простачком, а преобразился в настоящего хищника, который учуял жертву.

– В ходе проверки нам удалось отметить ряд нарушений. Самая главная проблема – слишком большие группы у оборотников и стихийников. Студентов в каждой группе больше четырёх десятков, а преподаватель всего один. Ситуация с физподготовкой – отдельный разговор. Студентов обучают люди, у которых вообще нет права на преподавание.

– Эти люди прошли столько боёв, что вам и не снилось, так что опыта у них столько, что ни у кого из ваших кабинетных крыс не будет! Я собирал их по всей Арктике! – незамедлительно отреагировал Георгий Максимович.

– Господин Платонов, вы позволяете себе усомниться в знаниях и навыках преподавателей со стажем? Может, вы хотите усомниться в профессионализме комиссии?

– Я только хочу сказать, что мои люди хорошо обучены. И вообще, обучать – моя задача, а их роль – проверять правильность выполнения упражнений.

– И вы хотите сказать, что эти люди имеют необходимую квалификацию?

– Безусловно! – горячо произнёс наставник.

– Так и запишем, – пробормотал мужчина, делая пометки в своём блокноте.

– Леопольд Евграфович, как мы можем решить эту проблему? – спокойно задала вопрос Остроумова.

– Немедленно! – заявил Коврышин. – Эта проблема должна решаться незамедлительно. Я вообще не понимаю как предыдущая проверка не отозвала лицензию у академии.

Этот недоделанный ревизор явно набивал себе цену у упивался властью, потому как у него была возможность диктовать свои условия.

– Не волнуйтесь, проблема будет решена ещё до вашего отъезда. Что-то ещё?

– Меня разочаровала работа на пункте пропуска. Охрана совершенно не следит за тем, что проносят студенты и преподаватели. За всё время у меня проверили только документы. А как на счёт содержимого портфелей и рюкзаков? Посмотрите, что я пронёс через пункт пропуска!

Ковыршин открыл свой портфель и извлёк оттуда пистолет, гранату и набор ножей.

– Не волнуйтесь, оружие не боевое, это муляжи.

– Леопольд Евграфович, на это я могу ответить сразу, – произнесла ректор. – Дело в том, что на входе стоят артефакты, которые оценивают потенциальную опасность вещей. На бутафорское оружие артефакты никак не отреагировали, потому как они не опасны и сделаны даже не из металла. Мы не военная академия, а потому досматривать личные вещи не имеем права по закону.

– Хорошо, меня такой ответ устроит, – с явным разочарованием согласился Ковыршин. – Но что вы скажете по поводу дисциплины? Студенты выясняют отношения прямо в академии, и это не пресекается. Позвольте мне вам это продемонстрировать.

Мужчина подошёл к проектору и активировал его. На экране появились Серафимов и Алмазов, которые затеяли явно постановочную драку. Юлиан принял промежуточный облик и пытался атаковать Родиона, а стихийник приморозил его к земле, а затем принялся жечь огнём. Всё это время Алмазов пытался вырваться из ледяной ловушки, скулил и просил прекратить. Интересно, сколько Юлиану заплатили за это? Ни за что не поверю, что он пошёл на это по своему желанию.

Этим недоактёрам вполне можно выдать награды за худшие роли, но было не до смеха, потому как факт драки был задокументирован.

Судя по всему, Акулина Ивановна не ожидала такого удара в спину, потому как выглядела удивлённой, но быстро взяла себя в руки.

– Благодарю за замечание, Леопольд Евграфович. Виновные в драке будут наказаны, а мы установим камеры по всей территории академии и посадим наблюдателя, который будет следить за порядком и отправлять группу реагирования.

– Отлично! В таком случае, буду надеяться, что все замечания будут исправлены до понедельника, иначе я буду ходатайствовать о временном закрытии академии до исправления нарушений.

Эту новость мы решили обсудить в гостиной на верхнем этаже. Здесь студентов было меньше всего, и собирались в основном старшекурсники.

– Правильно всё делает этот Коврышин, – заявил Серафимов. – В академии давно назрели серьёзные изменения, а то учат нас как попало, а требуют отрабатывать по полной. Так не делается! Если требования закатили, то и условия должны предоставлять соответствующие.

– Родь, заткнись, а! – ополчился на парня Кирсанов. – Ты если зуб на академию имеешь, то помалкивай и не мешай остальным. За два с половиной года я многому научился здесь. И потом, думаешь, никто не понял, что эта драка с Алмазовым была постановочной?

– У нас были разногласия, которые переросли…

– Нам-то эту чушь не неси! – оборвал его Кирсанов.

Родя хотел было что-то возразить, но тут появился Трофимов в сопровождении двух помощников.

– Серафимов, собирайся! – скомандовал Андрей.

– Куда это? – насупился парень.