355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Бакшеев » Проигравший выбирает смерть » Текст книги (страница 5)
Проигравший выбирает смерть
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 16:24

Текст книги "Проигравший выбирает смерть"


Автор книги: Сергей Бакшеев


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 18

Тихон Заколов спустился на сцепное устройство между вагонами, ладони тут же приросли к грубому металлу борта. Дрожание сцепки под ногами, зловещий лязг стали, бесконечная лестница мелькающих шпал, до которых одно неверное движение, агрессивный все перемалывающий перестук колес – все это заставляло руки уцепиться мертвой хваткой за край платформы. Пальцы каменели и не могли оторваться, чтобы метнуться к следующему вагону. Страх упасть в гремящий поток парализовал тело. Многотонная махина размочалит в одно мгновение и даже не вздрогнет.

Но через минуту тело привыкло к лязгающей тряске. Глаза сосредоточились на бортике следующей платформы, который вот он – совсем рядом. Руки метнулись крыльями и уверенно приземлились на выступе. Страх исчез, уступив место азарту крадущегося воина.

Вагонов было много. Заколов научился ловко перелезать с одной платформы на другую, небрежно стряхивая шелуху ржавчины, впившуюся в ладони.

Скоро он доберется до Нины. Только бы с ней ничего не случилось!

Но тут перед ним возникла черная колба железнодорожной цистерны. Она равнодушно пялилась выпуклой стеной, гулко дрожала. Тихон растерянно смотрел на неожиданную преграду. Высоченная – метра три! Круглая. Зацепиться совершенно не за что! С низкой платформы не запрыгнешь, сбоку не обогнешь.

Он свесился, чтобы посмотреть вперед. Цистерна всего одна. За ней опять платформы. Отравленный гарью воздух принес обрывок грубого смеха и сдавленный женский писк.

Там Нина! Она совсем рядом в руках бандитов. Что с ней? Он захотел крикнуть угрожающе и зло. Но что наглым преступникам его крик, они не мальчишки. Лучше попытаться застать их врасплох.

Тихон хмуро смотрел в холодный мрак ночи. Ну как он может помочь в подобной ситуации?

Проплыл километровый столб. Заколов инстинктивно взглянул на часы, в поездках он любил засекать скорость движения. Следующий столб появился через две минуты. Скорость – тридцать километров в час. Не спешно едем, отметил Тихон, и тут же его охватила нервная дрожь. А что, если обогнать цистерну?

Мозг быстро произвел нужный расчет. Тридцать километров в час – это получается немного больше восьми метров в секунду. Так. А его лучшие результаты в беге на стометровку – двенадцать с половиной секунд. Выходит, он способен бежать со скоростью восемь метров в секунду. Нет, так не обгонишь. И здесь каменная насыпь, а не гладкая дорожка стадиона.

Между тем промелькнул следующий столб. Две с половиной минуты! Это шесть и шесть десятых метров в секунду. Скорость замедлилась. Теперь можно и потягаться. Какова длина цистерны? Метров пятнадцать-шестнадцать. За десять секунд бега он сможет обойти цистерну.

Еще одно контрольное измерение. Следующий столб появился через сто шестьдесят секунд. Поезд идет еще медленнее. Неужели он тормозит?

Тихон выглянул вперед. Ни светофоров, ни огней станции не видно. Вагоны раскачиваются и гремят больше обычного. Плохой участок с поворотом – вот машинист и сбавил ход. Но скоро он может закончиться, и тогда – никаких шансов. Надо решаться!

Тихон свешивается на согнутых руках справа по ходу поезда. Дожидается удобного момента и прыгает. Кувырок через голову – и он вновь на ногах и несется вперед, как на школьных соревнованиях, когда все девчонки смотрят, кто будет победителем. Цистерна уже сбоку, при желании можно потрогать ее масляный бок. Он бежит быстрее состава! Вот он обгоняет цистерну и забегает между ней и следующей платформой. Еще немного, и он дотянется до края платформы.

Тихон бросает руку вперед. Расставленные пальцы рассекают воздух. Не достал! Он бежит со скоростью поезда, а нужно быстрее. Необходимо последнее сверхусилие.

Но тут цистерна начинает напирать и легко ударяет в спину. Состав прибавил скорость. Тихон устоял, но силы уже заканчиваются. Дотянуться до платформы невозможно! Внизу с тяжелым уханьем колесные пары гнут стальные рельсы.

Еще один толчок в спину многотонной громадины. Ноги спотыкаются, Тихон заваливается вбок, но в последний момент бросается животом на сцепку. Стальные клешни раскачиваются и чавкают с металлическим хрустом. Что-то попало им в пасть.

Когда Заколов смог забраться на платформу, то увидел смятую в лепешку металлическую пряжку ремня. Тихон похолодел, представив, что бы случилось, если сцепка сдавила чуть ниже.

Но жалеть себя было некогда. Крик девушки заставил его рвануть дальше.

С одной из задних платформ высунулся человек и внимательно смотрел на мелькающие шпалы. В руке он сжимал милицейскую фуражку. Человек всматривался, не мелькнет ли под колесами или на обочине раздавленное тело. Но поезд набирал ход, а никаких признаков трагедии не появлялось. Значит, паренек, бежавший вдоль состава, сумел зацепиться.

Равнодушный ранее человек призадумался. Непонятный студент его удивлял все больше. Но пока не мешал.

Глава 19

Девчонка-Ромашка яростно отбивалась и бегала по платформе. Это веселило Каныша. Подбежит, дуреха, посмотрит за борт несущегося поезда, будто там мягкая перина подстелена, и назад. А с другой стороны то же самое. И некуда ей укрыться. В глазах страх, слезинки блещут, медвежонком защищается. Ну, полный цирк!

Есенин разрешил Канышу с девчонкой порезвиться. Поручил выпытать, видела она его в кабинете кассира или нет? И что она вообще видела на станции? Вдруг она – опасный свидетель.

Сам вор устранился. Забился в закуток, где ветра поменьше, покуривает.

Каныша забавляло хватать девчонку за разные места. Он и под кофту ей залезал, и грудь помял, и за ноги хватал. Жаль, что в штанах она сейчас, а не в той юбчонке, где все напоказ. Ну, ничего, и в штаны пробьемся. Пусть пока побегает. Подвижные попки всегда Канышу больше нравились, чем сонные крали.

План у Каныша был прост. Замучить девчонку угрозой насилия, одежонку на ней порвать, а когда она поймет, что нет ей спасения, то пообещать отпустить и пальцем больше не тронуть, если как на духу все выложит. Тут-то она обязательно разнюнится и расскажет, что на том полустанке успела увидеть. Ну а потом можно будет и поиметь ее. А там – и под колеса. Так спокойнее, зачем на зону идти из-за свидетеля. Поезд примнет, разметелит на куски – разбирайтесь потом, товарищи следователи.

Каныш схватил пищащую Нину, сунул руку ей под кофту. Ладонь скользнула по нежной коже, пальцы ухватились за лифчик. Каныш дернул атласную полоску, ткань хрустнула, под кофтой обмякло, руке разом стало теплее и приятнее. Каныш осклабился, притиснул девку, но в ту же секунду острая боль пронзила другую ладонь. Девчонка умудрилась цапнуть зубами.

– Стерва! – Каныш отпихнул и ударил Нину. Девушка упала. Каныш лизнул ладонь. – До крови прокусила! Ну все, игры закончились. Сейчас я тебя разложу здесь. А взбрыкнешь – убью!

Нина в страхе смотрела, как приближается озлобленный бандит. Она отползала спиной назад, не в силах подняться, пока не уперлась в стенку железной конструкции. Панический ужас исказил ее лицо.

Вроде дозрела девчонка, решил Каныш:

– Выкладывай, что ты видела на том полустанке? Тогда отпущу!

– Правда отпустите?

– О чем базар! Не люблю я сопливок. Баклань быстрее, а то под поезд сброшу.

– Мы билеты хотели купить, а там кассир не отвечал… Тихон его поднял, а у него нож торчит. Кассир упал, Тихон в крови испачкался, и мы убежали.

– Где нож торчит? – опешил Ныш.

– У кассира вот здесь, – Нина показала на грудь.

У Ныша опустились руки. До сих пор он думал, что ножом только угрожал, а кассира лишь толкнул. Когда мужик свалился, он схапал деньги и смылся. А нож забыл на столе. Такая получалась картина. Но он был тогда сильно бухой, на взводе, злой на весь свет из-за вояк и толком себя не контролировал. А вдруг он и впрямь пырнул кассира ножом?

Ныш облизал пересохшие губы и испуганно спросил:

– И что кассир?

– Он упал, мы убежали, – повторила Нина.

– Как он упал?! – накинулся Ныш на девушку.

– Как мертвый, – прошептала Нина.

В глазах Хамбиева сверкнула злость.

– А меня ты видела?

– Где?

– Там, на станции!

– Не-ет, – едва слышно шепнула девушка.

Нышу ответ показался неискренним. Девчонка – его враг, решил он. Ее слов будет достаточно, чтобы повесить на него труп кассира. Есенин был прав, ее надо кончать. Но прежде приступим к десерту, рука еще помнила мягкую теплоту груди девчонки. Пожалуй, надо долбануть ей по башке, чтобы не рыпалась.

Он двинулся к беззащитной жертве. Что-то, видимо, изменилось в его лице. Девушка это почувствовала, она словно умылась страхом. Удав и кролик. Такой расклад Канышу нравился. Он – повелитель, она – покорная рабыня.

И вдруг он заметил, что ее глаза ушли в сторону. Лицо разгладилось, ледяной ужас растаял и бесследно испарился. Удивленный Каныш даже успел повернуться вслед за ее взглядом.

Кулак, летящий в глаз, встряхнул поезд под ногами и разом погасил звездное небо.

Глава 20

Есенин услышал грохот упавшего тела и забеспокоился. Тяжело как-то грохнуло, бабы мягче падают. Он вышел из уютного закутка и в первый миг обомлел.

На платформе стоял студент! Тот самый студент, которого он давно стряхнул с двигающегося поезда. Растрепанная девчонка жалась к нему. Бесчувственный Ныш валялся навзничь, из разбитого носа нащупывал дорожку бурый кровяной червяк.

– Назад, Нина, – приказал студент и заслонил девушку корпусом.

– Куда?

– Перелезай на другую платформу, – студент напряженно следил за Есениным.

Вор с трудом преодолевал растерянность. Он не понимал, как этот пацан сумел вновь оказаться на поезде?

– Я не могу! Как? – пищала девица, не в силах отцепить руки от парня.

– Спускайся на сцепку, хватайся за соседний вагон – и туда!

Зашевелился Ныш. Девушка уже стояла за бортиком и смотрела под ноги.

– Я боюсь! – кричала она.

Самое время от них избавиться, подумал Есенин. Немножко толкнуть, остальное доделают стальные колеса. Но сам марать руки, он не собирался.

– Ныш! Вставай, скотина! – крикнул Есенин.

Хамбиев пьяно приподнимался с колен. Студент отступил к бортику:

– Давай, Нина, давай! Смелее! – торопил он девушку.

– Боюсь! – кричала она сквозь грохот колес. Застывшие от ужаса глаза смотрели вниз.

– Не гляди ты туда! Смотри на другой вагон. Он совсем рядом!

Ныш поднялся, провел рукой по лицу. Ладонь обильно заблестела.

– Ну, падла! Ты – труп! – Ныш шагнул к Тихону.

– Нина, быстрее!

Девушка оглянулась, увидела набыченное лицо Ныша. Длинные волосы симметричным занавесом покачивались над злыми глазами, размазанная на подбородке кровь в темноте отливала сталью, оскаленный рот изрыгал ругательства. Больше девушку уговаривать не пришлось. Она быстро шагнула вперед, уцепилась за бортик и перелезла на следующую платформу.

Ныш со злобным криком рассек кулаком воздух. Заколов легко уклонился. Бить надо молча, криком ты только предупреждаешь соперника. Тихон отпихнул, завалившегося всем телом, Ныша. Если бы он этого не сделал, тот мог запросто свалиться под колеса.

– Нюся! – крикнула Нина, когда Заколов намеревался покинуть платформу. – Тиша, возьми Нюсю!

В ее крике была нешуточная боль. Тихон поискал глазами игрушку. Медвежонок лежал рядом с ногами Есенина. Вор все это время стоял в стороне и не встревал в борьбу. Он проследил за взглядом студента и удивленно уставился на игрушку.

Заколов сделал шаг к медвежонку. Ныш опять кряхтел на полу и пока не представлял опасности. Но что ждать от Есенина? С виду он спокоен и равнодушен. Тихон сделал еще три шага и встал лицом к лицу с Есениным. Теперь предстояло нагнуться и забрать Нюсю. Маленькие глазки вора изучающее покалывали, но расслабленные руки не таили, казалось, никакой агрессии.

Бить первым немаолодого человека? Нет, на это Заколов не был способен.

Тихон медленно потянулся за медвежонком, прекрасно понимая, что если сейчас Есенин ударит, он не сможет среагировать. Он наклонялся, глаза следили за сжатым ледяным лицом вора. Сзади шумно вставал Ныш, Тихон его уже не видел.

Пальцы Заколова коснулись мягкого плющевого брюшка. Есенин, не отводя глаз, подленько дернул ногой. Выбитая игрушка ускользнула. Две пары глаз взаимно жгли друг друга.

Тихон молча распрямился. Эмоции могут только помешать.

Медвежонок висел в руках у злобно улыбающегося Ныша. Бандит успел подняться и перегородить путь к Нине. Заколов стоял между Нышом и Есениным. И каждый мог дотянуться до него. Хуже позиции не придумаешь.

И вдруг раздался короткий резкий гудок, а вслед за ним налетела лавина грохота. Встречный поезд мелькнул прожектором, стук колес стал вчетверо громче, вихри воздуха испуганно заметались и взвыли от боли взаимных ударов.

Ныш обернулся на встречный. Даже не обернулся, а лишь на мгновение скосил глаза. Но этого было достаточно.

Тихон очередным ударом сваливает Ныша и выхватывает медвежонка. Игрушка летит к Нине. Ноги и лапы медвежонка крутятся пропеллером. Тихон перемахивает через борт платформы и прыгает на сцепку. Вагоны лихорадочно трясутся, словно их кто-то раскачивает. Подскакивает Есенин. Его глаз не видно – темные дыры. Он вверху, Заколов внизу. Драться невозможно. Тихон поворачивается спиной к противнику и шагает к Нине. Ноги дергаются совершенно невпопад.

«Столкну, столкну, столкну…», – злорадно кричат колеса. Но этим Заколова уже не испугаешь. Он посередине сцепки. Руки летят к платформе, где ждут испуганные глаза девушки.

И тут – подлый толчок в спину. Тело теряет равновесие, ноги соскальзывают.

«Не-ет!», – накрывает истошный крик Нины. Она видит, как исчезает между вагонами фигура Тихона.

Встречный промчался и уносит с собой грохот колес, словно стягивает с вагонов звенящую шкуру. Как же бывает тихо!

Шторка из слез застилает глаза девушки. Все пропало! Тихона нет, она одна. В размытом пятне всплывает злобное лицо Ныша. Взгляд девушки опускается вниз. На железный бортик платформы цепко шлепаются ладони. Между ними поднимается шевелюра, глаза и улыбка Заколова.

Тихон забирается внутрь. Нина бросается к нему.

– Все в порядке. Подожди, – говорит Заколов и отстраняет девушку.

Сзади Есенин кричит на Ныша. Ныш собирается перелезать вслед за студентами.

Заколов бегло осматривается и ударяет ногой в стенку конструкции. Широкая полоса железа срывается с болтов. Тихон выдергивает полутораметровую железяку и машет ею как косой над краем платформы.

Железо изгибается и протяжно ухает. Испуганный Ныш шарахается назад.

Товарный поезд с открытыми платформами беспечно мчался навстречу рассвету. В центре состава, скукожившись от ветра, бьющего в лицо, сидели парень и девушка. Они прижимались друг к другу и напряженно смотрели вперед. Между ними плющился мохнатый медвежонок. От изгиба его мордашка улыбалась. Наверное, ему было теплее всех.

Под рукой у парня лежала громоздкая железная полоска. В нескольких метрах перед ними на передней платформе сидел и курил в кулак худощавый седой мужик в старомодной одежде. Молодой чернявый хлыщ нервно метался рядом, замахивался железным прутом и что-то постоянно выкрикивал.

Медвежонку казалось, что угрожают именно ему.

Глава 21

Руслан Колубаев нашел лейтенанта транспортной милиции Сергея Тадеева спящим в маленьком кабинете. Голова милиционера покоилась на сомкнутых руках посередине стола, хранившего следы недавней бестолковой пьянки. Руслан недовольно поморщился и толкнул спящего. Вялая шея приподняла тяжелую голову, красные слипшиеся глаза уткнулись в раскрытое рукой следователя удостоверение. Через несколько секунд милиционер вскочил, опрокинул стул, кинулся за фуражкой, со стола веером слетела стопка бумаг вместе со стоящей на них банкой из-под килек.

– Дежурство, понимаете. Суточное, – оправдывался Тадеев, собирая рассыпавшиеся листки и пихая масляную банку под стол.

– Я тоже не на курорте, – отрезал Колубаев. – Встаньте!

Тадеев, напялив фуражку, вытянулся по стойке смирно. На следователя испуганно смотрело рыхлое лицо с белыми вмятинами от пальцев, галстук болтался под грудью на булавке, голая шея выглядывала из широко распахнутой рубашки. «Боятся, значит, уважают», – удовлетворенно подумал Колубаев, сдержанно улыбнулся и отвел нос в сторону. Запах перегара тяжелой волной колыхался в комнате.

– Давайте выйдем, – спокойно предложил следователь. – Расскажете, как все произошло.

На воздухе Тадеев заметно взбодрился, застегнул рубашку, непослушные пальцы криво затянули галстук.

– Бросьте. Не надо, – остановил Колубаев. – Ваше дежурство закончилось. Лучше расскажите, как на вас напали?

– Вот здесь все и было. Я вышел… курнуть, – милиционер выудил из кармана сигарету, но прикурить не решился. Следователь с ухмылкой вспомнил пропахшее табаком помещение. – А он из кустов. Ну, вот отсюда. Я решил проверить документы. Ночь все-таки, а тут народно-хозяйственные грузы. А он оказал сопротивление. Наглое сопротивление. Но я его все-таки скрутил, на станцию повел. Потом товарняк тронулся. Он вырвался и за поездом. Я тоже побежал, но он успел запрыгнуть в последний вагон.

– Как он выглядел?

– Так это… сейчас покажу. – Милиционер с готовностью достал студенческий билет. – Вот его фотография. Его документик у меня остался. А свое удостоверение я, к сожалению, в борьбе потерял. Возможно, им завладел преступник. Рапорт я написал. Как положено.

Руслан Колубаев взял студенческий билет. С маленькой фотографии на него смотрел юный парень с широким лбом и умными въедливыми глазами.

– Так это же совсем пацан, – удивился Руслан.

– Нет. Он здоровый малый, – попытался оправдаться милиционер.

– Шея крепкая, – пригляделся следователь и прочитал: – Выдан в семьдесят седьмом году. Два года прошло. Вероятно, возмужал. В чем одет был?

– Курточка легкая, ну, от спортивного костюма. Внизу джинсы и кроссовки. Джинсы простые, тряпичные. Так вроде.

– Вроде, – передразнил Колубаев. – Все ясно. Удостоверение я забираю. Пройдемте, мне надо позвонить. Телефон имеется?

– А как же.

Тадеев провел следователя к аппарату.

– Какие новости по нашему делу? – прорываясь сквозь хрипы телефонной связи, спросил Руслан дежурного.

– Хорошо, что вы…

– Что?

– Я говорю, хорошо, что вы позвонили. Я только что получил сообщение из Байконура. – Дежурный говорил взволнованно и сбивчиво. – Там все проверили. Пальчики идентифицированы. Это – Заколов Тихон Петрович. Студент института.

– Так. Интересно. Откуда он в картотеке?

– В семьдесят седьмом году он проходил свидетелем по делу о серийных убийствах девушек.

– Убийствах?!

– Да. Заколов некоторое время даже был подозреваемым, но потом обвинение сняли.

– Интересно.

Сообщение взволновало следователя. Дело движется к развязке, скрывая радость, решил он. Пожалуй, можно рапортовать о раскрытии убийства. Преступник известен, улики налицо. Руслан задумчиво посмотрел на маленькое фото в студенческом билете. Хорошо бы Заколова арестовать самому. Ведь это дело и до столицы дойти может.

Тадеев решительно приказал:

– Вот что. Пусть срочно выделят в мою группу сотрудника из Байконурского горотдела милиции, который помнит старое дело и хорошо знает внешность Заколова. Так, чтобы и со спины в толпе мог разглядеть. Звони туда. Пусть срочно выезжает в Кзыл-орду и ждет меня на железнодорожном вокзале в отделении милиции.

Руслан Колубаев положил трубку, вытер испарину на лбу. На него тревожно смотрел Сергей Тадеев.

– Повезло тебе, лейтенант, – игриво сказал Руслан. – Легко отделался. С хищной птицей повстречался. На нем жестокое убийство висит. А может, и не одно.

Проводив следователя, потрясенный Тадеев направился на поиски водки.

Глава 22

Тепловоз выкатился на сетку переплетающихся путей, вильнул вправо, влево, под колесами щелкали стрелки, выбрал приглянувшуюся колею и неспешно затормозил. По обеим сторонам дремали пыльные составы.

От тишины Нина Брагина вздрогнула и проснулась.

– Холодно, – пробормотала она, прижимаясь к Заколову.

– Ничего, уже утро, скоро потеплеет, – серьезно заверил Тихон.

– Мы так и спали? – мягко улыбнувшись, спросила она.

– Как?

– Ну, вот так, – Нина двумя ладошками обхватила руку парня, лежащую на ее плече, и сильнее затянула кольцо объятия.

– По-разному, – ответил Тихон. Под другой его рукой лежала железная полоска для обороны. Он не мог позволить себе заснуть.

Заколов смотрел на противоположную платформу, где встали угрюмые попутчики. Есенин что-то шепнул Нышу. Оба слезли и юркнули под соседний состав.

– Ну вот, теперь можем вздохнуть спокойно. – Тихон приподнялся, попрыгал на носочках, руки сделали энергичные движения. Он всю ночь не смыкал глаз, следя за бандитами, и теперь пытался взбодриться. – Кажется, это большая станция. Сейчас пойдем в милицию, все им расскажем, а дальше – домой на цивильном поезде. Представляешь, растянешься на мягком матрасике, там тихо, ветер не дует… – Он потянулся и смачно зевнул: – О-ох! Как спать хочется.

Заколов помог девушке спуститься с платформы. Лезть под колесами Нина категорически отказалась. Они обошли длинный состав и выбрались к станционным постройкам. Сверху соплообразный динамик отдавал отрывистые невнятные команды.

– Холодно, никак не могу согреться, – ежилась Нина.

– Потерпи. Вот уже вокзал. Сейчас попьем горячего чая.

С торца здания Тихон увидел дверь отдела милиции. Рядом стоял автомобиль с милицейской символикой.

– Теперь мы в безопасности. Ты иди на вокзал. Там должен быть буфет. Попьешь чай, перекусишь и жди меня. А я пока милиционерам все расскажу.

Лицо девушки исказило тревожное воспоминание.

– Кто его убил? – тихо спросила она.

– Наверное, эти двое.

– Ужас! Они и на меня напали.

– Ты вся дрожишь. Иди в буфет, согрейся. А я в милицию.

– Ты быстро?

– Конечно, – заверил Тихон. – Расскажу, что мы видели, и к тебе. Иди, ты совсем замерзла.

Девушка прижала медвежонка к груди и пошла вдоль платформы к центральному входу. По пути она оглянулась. Тихон улыбнулся и помахал рукой.

Когда девушка скрылась в здании вокзала, Заколов открыл дверь отдела милиции и шагнул внутрь. Пройдя короткий коридорчик, он оказался в небольшой комнате. Перед зарешеченным стеклом склонился милиционер. Он о чем-то оживленно болтал с коллегой, сидевшим в глубине за стойкой. Услышав шаги вошедшего, они оглянулись.

– Здравствуйте, – произнес Тихон. – Моя фамилия Заколов. Я пришел сообщить, что ночью на одном из полустанков видел убитого человека.

Сидящий за стойкой офицер опустил глаза на текст недавно полученной телефонограммы.

– Это тот, который в розыске, – шепнул он сержанту.

Лица обоих напряглись, офицер вышел из-за стойки:

– Студент, говоришь?

– Да, – подтвердил Тихон, и тут же сообразил, что ничего подобного не успел сказать. – Там человека убили. Кассира.

Офицер, странно улыбаясь, медленно обошел Заколова. Тихон проводил его взглядом, не зная, к кому обращаться. Спереди стоял один милиционер, сзади другой. И тут резкая боль в заломленной руке заставила Тихона согнуться.

– Открывай камеру! – кричал сзади офицер и жестко толкал Тихона. – Живей!

Лязгнул металл. Заколов видел лишь протертый линолеум на полу и свои замызганные кроссовки. Сильный толчок в спину – и он рухнул на грязный пол. Еле лицо успел отвести, чтобы не скребануть носом. Сзади грохнула металлом тяжелая дверь. Удар тугим гулом отозвался в пустой камере.

– Закрывай! – приказал тот же голос.

Хрустнуло чрево замка. Заколов приподнялся и обернулся. В маленьком окошке железной двери сияло потное возбужденное лицо милиционера.

– Все, парень, твоя песенка спета, – произнес офицер. Он был явно доволен проделанной работой.

– За что? – недоумевал Тихон. – Я же сам к вам пришел, чтобы все рассказать.

– Разберемся! – Офицер удалился. Послышался стрекот телефонного диска. – Докладывает старший лейтенант Парамонов. Мною только что арестован подозреваемый Заколов… Да! Тот самый… На вокзале прихватили. У нас сидит! Уже дает показания, но косит под дурачка… Хорошо. Ждем.

– Я ни в чем не виновен! – крикнул Тихон в открытое окошко. – Я случайно оказался на той станции и увидел убитого.

– Все так говорят. – Офицер с сержантом дружно закурили, поглядывая на Заколова. – Ловко мы его, – разгоняя клубы дыма, похвастался офицер.

– Да я же… – продолжал оправдываться Тихон.

Офицер внезапно налился злостью и крикнул:

– Сидеть! Руки от двери! Следователю будешь песни петь. А сейчас – чтобы молчал у меня! Насмотрелись мы тут на таких ублюдков. Все вы на словах ангелы. А кто людей грабит и убивает? Кто?

Заколов понял, что разговор бесполезен, и тихо спросил:

– Скоро?

– Что?

– Скоро следователь приедет?

– Не беспокойся, для встречи с тобой он поторопится.

Заколов устало присел на деревянный помост. Этим тупым солдафонам и правда и ничего не растолкуешь. Лучше дождаться следователя, может, он человек разумный – гомо сапиенс. Тело расслабилось, спина откинулась на помост. А здесь тепло, не то что на открытой платформе. И совсем не жестко. Дерево все-таки, не железо. А шум железнодорожный где-то далеко-далеко, за толстой стеной…

Заколов прикрыл глаза. Ритмичный перестук колес наползал и уплывал. Голова покачивалась, словно от дрожания движущегося вагона, нос сопел звучно и ровно.

Вскоре в помещение отдела зашел человек в милицейской форме.

– Здравия желаю, коллеги, – скромно приветствовал он и натужно улыбнулся. – Что-то у вас поезда опаздывают, и билетов нет.

– В праздники всегда так, – буркнул Парамонов, присматриваясь к погонам незнакомца. «Капитан, но не из наших, – отметил он и с тоской подумал: – Сейчас будет просить, чтобы билеты ему по блату взяли. А с ними в праздничные дни – беда. Да ну его – не велика шишка», – решил заранее отказать милиционер.

Но незнакомец прошел мимо камеры, невзначай заглянул в открытое окошко.

– Кого это вы захомутали?

Вот на этот вопрос Парамонов ответил обстоятельно, с ленивым налетом гордости. Знай наших! Мы здесь не только бабушек с семечками гоняем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю