355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Андреевский » Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda » Текст книги (страница 1)
Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 01:24

Текст книги "Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda"


Автор книги: Сергей Андреевский


Соавторы: Энтони Хоуп
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Английский язык с Энтони Хоупом. Узник Зенды / Anthony Hope. The Prisoner Of Zenda

Пособие подготовил Сергей Андреевский

Редактор Юлия Чорногор

© И. Франк, 2009

© ООО «Издательство «Восток – Запад», 2009

Как читать эту книгу

Уважаемые читатели! Откройте, пожалуйста, любую страницу этой книги. Вы видите, что текст разбит на отрывки. Сначала идет адаптированный отрывок – текст с вкрапленным в него дословным русским переводом и небольшим лексико-грамматическим комментарием. Затем следует тот же текст, но уже неадаптированный, без подсказок.

Если вы только начали осваивать английский язык, то вам сначала нужно читать текст с подсказками, затем – тот же текст без подсказок. Если при этом вы забыли значение какого-либо слова, но в целом все понятно, то необязательно искать это слово в отрывке с подсказками. Оно вам еще встретится. Смысл неадаптированного текста как раз в том, что какое-то время – пусть короткое – вы «плывете без доски». После того, как вы прочитаете неадаптированный текст, нужно читать следующий, адаптированный. И так далее. Возвращаться назад – с целью повторения – не нужно. Просто продолжайте читать дальше.

Сначала на вас хлынет поток неизвестных слов и форм. Не бойтесь: вас же никто по ним не экзаменует. По мере чтения (пусть это произойдет хоть в середине или даже в конце книги) все «утрясется», и вы будете, пожалуй, удивляться: «Ну зачем опять дается перевод, зачем опять приводится исходная форма слова, все ведь и так понятно!» Когда наступает такой момент, «когда и так понятно», вы можете читать наоборот: сначала неадаптированную часть, а потом заглядывать в адаптированную. (Этот же способ чтения можно рекомендовать и тем, кто осваивает язык не «с нуля».)

Язык по своей природе – средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются – либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение. Тогда он учится сам собой, подспудно.

Наша память тесно связана с тем, что мы чувствуем в какой-либо конкретный момент, зависит от нашего внутреннего состояния, от того, насколько мы «разбужены» сейчас (а не от того, например, сколько раз мы повторим какую-нибудь фразу или сколько выполним упражнений).

Для запоминания нужна не сонная, механическая зубрежка или вырабатывание каких-то навыков, а новизна впечатлений. Чем несколько раз повторить слово, лучше повстречать его в разных сочетаниях и в разных смысловых контекстах. Основная масса общеупотребительной лексики при том чтении, которое вам предлагается, запоминается без зубрежки, естественно – за счет повторяемости слов. Поэтому, прочитав текст, не нужно стараться заучить слова из него. «Пока не усвою, не пойду дальше» – этот принцип здесь не подходит. Чем интенсивнее вы будете читать, чем быстрее бежать вперед, тем лучше для вас. В данном случае, как ни странно, чем поверхностнее, чем расслабленнее, тем лучше. И тогда объем материала сделает свое дело, количество перейдет в качество. Таким образом, все, что требуется от вас, – это просто почитывать, думая не об иностранном языке, который по каким-либо причинам приходиться учить, а о содержании книги.

«Для меня это не подходит, – подумаете вы. – Я так ничего не запомню». Поверьте, что если вы действительно будете читать эту книгу интенсивно, то метод сработает. Если же вы будете читать ее не один месяц, то тогда действительно ничего не выйдет. Ведь вы будете использовать вещь, нарушая инструкцию.

Главная беда всех изучающих долгие годы один какой-либо язык в том, что они занимаются им понемножку, а не погружаются с головой. Язык – не математика, его надо не учить, к нему надо привыкать. Здесь дело не в логике и не в памяти, а в навыке. Он скорее похож в этом смысле на спорт, которым нужно заниматься в определенном режиме, так как в противном случае не будет результата. Если сразу и много читать, то свободное чтение по-английски – вопрос трех-четырех месяцев (начиная «с нуля»). А если учить помаленьку, то это только себя мучить и буксовать на месте. Язык в этом смысле похож на ледяную горку – на нее надо быстро взбежать. Пока не взбежите – будете скатываться. Если вы достигли такого момента, когда свободно читаете, то вы уже не потеряете этот навык и не забудете лексику, даже если возобновите чтение на этом языке лишь через несколько лет. А если не доучили – тогда все выветрится.

А что делать с грамматикой? Собственно для понимания текста, снабженного такими подсказками, знание грамматики уже не нужно – и так все будет понятно. А затем происходит привыкание к определенным формам – и грамматика усваивается тоже подспудно. Ведь осваивают же язык люди, которые никогда не учили его грамматику, а просто попали в соответствующую языковую среду. Это говорится не к тому, чтобы вы держались подальше от грамматики (грамматика – очень интересная вещь, занимайтесь ею тоже), а к тому, что приступать к чтению данной книги можно и без грамматических познаний.

Эта книга поможет вам преодолеть важный барьер: вы наберете лексику и привыкнете к логике языка, сэкономив много времени и сил. Но, прочитав ее, не нужно останавливаться, продолжайте читать по-английски (теперь уже, действительно, просто поглядывая в словарь)!

Отзывы и замечания присылайте, пожалуйста, по электронному адресу [email protected].

Chapter 1
The Rassendylls – With a Word on the Elphbergs
(Рассендилы – с упоминанием об Эльфбергах; word – слово; сообщение)

“I wonder when in the world you’re going to do anything, Rudolf (интересно, и когда же, в конце концов, ты собираешься что-то делать = хоть чем-то заниматься, Рудольф; to wonder – удивляться; интересоваться, желать знать; in the world – на свете; в конце концов /усил./; world – мир, свет)?” said my brother’s wife (сказала = спросила жена моего брата).

“My dear Rose,” I answered, laying down my egg-spoon (моя дорогая Роуз, – ответил я, кладя на стол: «вниз» ложечку для яйца), “why in the world should I do anything (с какой стати я должен чем-то заниматься)? My position is a comfortable one (мое положение удобное = мое положение меня устраивает; one – единица, число один; употр. как слово-заместитель во избежание повторения ранее упомянутого существительного). I have an income nearly sufficient for my wants (я имею доход, почти достаточный для моих потребностей; want – недостаток, нужда; потребность) (no one’s income is ever quite sufficient, you know (ничей доход никогда не бывает вполне достаточным, вы же знаете)), I enjoy an enviable social position (у меня завидное общественное положение; to enjoy – получать удовольствие; обладать, иметь): I am brother to Lord Burlesdon (я являюсь братом лорду Берлисдону), and brother-in-law to that charming lady, his countess (и деверем той очаровательной даме – графине, его /супруге/). Behold, it is enough (видите, этого достаточно)!”

“You are nine-and-twenty,” she observed (тебе двадцать девять, – заметила она), “and you’ve done nothing but (и ты не занимался ничем, кроме как) – ”

“Knock about (путешествовал /по миру/; to knock about – бродить, странствовать)? It is true (это верно). Our family doesn’t need to do things (/членам/ нашей семьи не обязательно чем-то заниматься: «делать дела»; to need – нуждаться /в чем-л./; иметь надобность; thing – вещь, предмет; дело).”


“I wonder when in the world you’re going to do anything, Rudolf?” said my brother’s wife.

“My dear Rose,” I answered, laying down my egg-spoon, “why in the world should I do anything? My position is a comfortable one. I have an income nearly sufficient for my wants (no one’s income is ever quite sufficient, you know), I enjoy an enviable social position: I am brother to Lord Burlesdon, and brother-in-law to that charming lady, his countess. Behold, it is enough!”

“You are nine-and-twenty,” she observed, “and you’ve done nothing but – ”

“Knock about? It is true. Our family doesn’t need to do things.”

This remark of mine rather annoyed Rose (это мое высказывание немного рассердило Роуз; remark – замечание; высказывание; rather – скорее, предпочтительнее; до некоторой степени, слегка; to annoy – досаждать, докучать; раздражать, сердить), for everybody knows (поскольку каждый знает = всем известно) (and therefore there can be no harm in referring to the fact (и поэтому нет: «не может быть» ничего страшного, /если я/ упомяну тот факт; harm – вред, ущерб; зло, вред; to refer – ссылаться /на кого-л., что-л./; говорить /о чем-л./, упоминать)) that, pretty and accomplished as she herself is (что, как бы она ни была мила и воспитанна; accomplished – совершенный, законченный; получивший хорошее образование, воспитанный), her family is hardly of the same standing as the Rassendylls (ее семья вряд ли /занимает/ такое же положение, как /семья/ Рассендилов). Besides her attractions, she possessed a large fortune (помимо привлекательности, она владела значительным состоянием; large – большой, крупный; fortune – удача, счастье; богатство, состояние), and my brother Robert was wise enough (и мой брат Роберт был достаточно благоразумен; wise – мудрый; благоразумный, здравомыслящий) not to mind about her ancestry (чтобы не обращать внимания на ее родословную; to mind – возражать, иметь /что-л./ против; обращать внимание, считаться с /чем-л./; ancestry – род, происхождение; родословная). Ancestry is, in fact, a matter concerning which (родословная – это, в сущности, такой вопрос, /в/ отношении которого; matter – вещество, материал; предмет /обсуждения/) the next observation of Rose’s has some truth (следующее замечание Роуз отчасти справедливо: «имеет некоторую истину»).

“Good families are generally worse than any others,” she said (благородные: «хорошие» семьи обычно хуже любых других, – сказала она).

Upon this I stroked my hair (при этом я пригладил волосы; to stroke – гладить /рукой/, поглаживать): I knew quite well what she meant (я знал довольно хорошо, что она имеет в виду; to know; to mean).

“I’m so glad Robert’s is black!” she cried (я так рада, что у Роберта /они/ черные, – воскликнула она; to cry – кричать; восклицать).

At this moment Robert (в этот момент Роберт) (who rises at seven and works before breakfast (который встает в семь и работает перед завтраком)) came in (вошел в /комнату/). He glanced at his wife (он взглянул на жену): her cheek was slightly flushed (ее щечка слегка раскраснелась; to flush – вспыхнуть; покраснеть); he patted it caressingly (он ласково ее погладил; to pat – похлопывать /кого-л./; погладить /кого-л./).


This remark of mine rather annoyed Rose, for everybody knows (and therefore there can be no harm in referring to the fact) that, pretty and accomplished as she herself is, her family is hardly of the same standing as the Rassendylls. Besides her attractions, she possessed a large fortune, and my brother Robert was wise enough not to mind about her ancestry. Ancestry is, in fact, a matter concerning which the next observation of Rose’s has some truth.

“Good families are generally worse than any others,” she said.

Upon this I stroked my hair: I knew quite well what she meant.

“I’m so glad Robert’s is black!” she cried.

At this moment Robert (who rises at seven and works before breakfast) came in. He glanced at his wife: her cheek was slightly flushed; he patted it caressingly.

“What’s the matter, my dear?” he asked (что случилось, моя дорогая? – спросил он).

“She objects to my doing nothing and having red hair (ей не нравится, что я ничем не занимаюсь и что у меня рыжие волосы; to object – возражать; не любить, не одобрять),” said I, in an injured tone (сказал я обиженным тоном; to injure – ранить, ушибить; обидеть).

“Oh! of course he can’t help his hair (о, конечно, он не виноват, что у него такие волосы: «он ничего не может поделать со своими волосами»; it can’t be helped – ничего не поделаешь; to help – помогать, оказывать содействие /в чем-л./),” admitted Rose (признала Роуз).

“It generally crops out once in a generation,” said my brother (обычно такое случается один раз в роду, – сказал мой брат; to crop out – обнажаться, выходить на поверхность; выявляться, обнаруживаться; to crop – подстригать, подрезать; давать урожай; generation – поколение; род, потомство). “So does the nose (так же и с носом). Rudolf has got them both (Рудольф унаследовал и то, и другое; to have got – иметь, владеть; both – оба).”

“I wish they didn’t crop out (лучше бы этого не случалось; to wish – желать, хотеть),” said Rose, still flushed (сказала Роуз, со все еще пылающими /щеками/).

“I rather like them myself,” said I (мне лично они наоборот нравятся, – сказал я; rather – лучше, скорее; наоборот), and, rising, I bowed to the portrait of Countess Amelia (и, поднявшись, поклонился портрету графини Амелии).

My brother’s wife uttered an exclamation of impatience (жена брата издала нетерпеливое восклицание = воскликнула с нетерпением).

“I wish you’d take that picture away, Robert (я хочу, чтобы ты снял = снял бы ты уже эту картину, Роберт; to take away – убирать, уносить; to take – брать),” said she.

“My dear!” he cried (/но/, моя дорогая! – воскликнул он).

“Good heavens!” I added (Господи Боже! – добавил я; Heavens – провидение, бог, боги /возвыш./; heaven – небеса, небо).

“Then it might be forgotten,” she continued (тогда бы об этом можно было забыть, – продолжала она).

“Hardly – with Rudolf about (вряд ли, – когда Рудольф рядом; to be about – быть неподалеку; about – около, близ),” said Robert, shaking his head (сказал Роберт, покачав головой; to shake – трясти, встряхивать; качать /головой/).

“Why should it be forgotten?” I asked (с чего это об этом нужно забывать? – спросил я).

“Rudolf!” exclaimed my brother’s wife, blushing very prettily (Рудольф! – воскликнула жена моего брата, очень мило краснея).


“What’s the matter, my dear?” he asked.

“She objects to my doing nothing and having red hair,” said I, in an injured tone.

“Oh! of course he can’t help his hair,” admitted Rose.

“It generally crops out once in a generation,” said my brother. “So does the nose. Rudolf has got them both.”

“I wish they didn’t crop out,” said Rose, still flushed.

“I rather like them myself,” said I, and, rising, I bowed to the portrait of Countess Amelia.

My brother’s wife uttered an exclamation of impatience.

“I wish you’d take that picture away, Robert,” said she.

“My dear!” he cried.

“Good heavens!” I added.

“Then it might be forgotten,” she continued.

“Hardly – with Rudolf about,” said Robert, shaking his head.

“Why should it be forgotten?” I asked.

“Rudolf!” exclaimed my brother’s wife, blushing very prettily.

I laughed, and went on with my egg (я засмеялся и продолжал /есть/ яйцо; to go on – идти дальше; продолжать). At least I had shelved the question (по крайней мере, я отложил вопрос; to shelve – ставить на полку; откладывать, класть в долгий ящик; shelf – полка) of what (if anything) I ought to do (о /том/, чем (если на то пошло: «если чем-либо /вообще/»), я должен заниматься). And, by way of closing the discussion (и с целью закрыть дискуссию; by way of – в качестве /чего-л./; ради, с целью) – and also, I must admit (и также, я должен признаться), of exasperating my strict little sister-in-law a trifle more (/чтобы/ еще немножко позлить свою строгую маленькую невестку; to exasperate – сердить, раздражать; trifle – мелочь, пустяк) – I observed (я заметил):

“I rather like being an Elphberg myself (а мне самому, пожалуй, даже нравится быть Эльфбергом; rather – лучше, скорее, охотнее; довольно, пожалуй).”

When I read a story (когда я читаю какой-нибудь рассказ), I skip the explanations (я /обычно/ пропускаю пояснения; to skip – прыгать, скакать; пропускать); yet the moment I begin to write one (однако в тот момент, /когда/ начинаю писать его), I find that I must have an explanation (я прихожу к заключению, что должен кое-что объяснить; to find – находить, обнаруживать; убеждаться, приходить к заключению; to have an explanation – объясняться). For it is manifest that I must explain (поскольку очевидно, что я должен разъяснить; manifest – явный, очевидный) why my sister-in-law was vexed with my nose and hair (почему мою невестку раздражали мои нос и волосы), and why I ventured to call myself an Elphberg (и почему я рискнул назваться Эльфбергом). For eminent as, I must protest, the Rassendylls have been for many generations (ибо каким бы выдающимся, как я должен со всей ответственностью заявить, ни был /род/ Рассендилов на протяжении многих поколений; to protest – протестовать, возражать; утверждать, торжественно заявлять), yet participation in their blood of course does not, at first sight, justify the boast of a connection with the grander stock of the Elphbergs (все же, принадлежность к этой фамилии: «участие в их крови», конечно, не дает, на первый взгляд, оснований /для/ хвастовства родством: «связью» с более знатной семьей Эльфбергов; to justify – оправдывать, объяснять, давать основания; grand – грандиозный, величественный; знатный; stock – корень, источник происхождения; род, семейство) or a claim to be one of that Royal House (или права на /то, чтобы считаться/ одной из /ветвей/ королевского дома). For what relationship is there between Ruritania and Burlesdon (ибо, какая связь между Руританией и Берлисдоном), between the Palace at Strelsau or the Castle of Zenda and Number 305 Park Lane, W. (между /королевским/ дворцом в Стерлсо или замком в Зенде и /домом/ номер 305 по Парк-Лейн в Уэст-Энде)?


I laughed, and went on with my egg. At least I had shelved the question of what (if anything) I ought to do. And, by way of closing the discussion – and also, I must admit, of exasperating my strict little sister-in-law a trifle more – I observed:

“I rather like being an Elphberg myself.”

When I read a story, I skip the explanations; yet the moment I begin to write one, I find that I must have an explanation. For it is manifest that I must explain why my sister-in-law was vexed with my nose and hair, and why I ventured to call myself an Elphberg. For eminent as, I must protest, the Rassendylls have been for many generations, yet participation in their blood of course does not, at first sight, justify the boast of a connection with the grander stock of the Elphbergs or a claim to be one of that Royal House. For what relationship is there between Ruritania and Burlesdon, between the Palace at Strelsau or the Castle of Zenda and Number 305 Park Lane, W.?

Well then – and I must premise that I am going, perforce (так вот, – я должен предупредить, что собираюсь, волей-неволей; to premise – предпосылать; to be going to – собираться, намереваться), to rake up the very scandal (припомнить тот скандальный случай; to rake up – растравлять /старые раны/; ворошить /воспоминания и т. п./; very – тот самый, именно тот; scandal – скандал; позорный поступок, постыдный факт) which my dear Lady Burlesdon wishes forgotten (который моя дорогая леди Берлисдон хочет предать забвению; to forget – забывать) – in the year 1733, George II sitting then on the throne (в 1733 году, когда Георг Второй сидел на троне; then – тогда), peace reigning for the moment, (/и/ пока еще царил мир; for the moment – на данный момент, в данную минуту) and the King and the Prince of Wales being not yet at loggerheads (и король еще не был в ссоре с Принцем Уэльским; to be at loggerheads with smb. – быть в натянутых отношениях с кем-л.), there came on a visit to the English Court a certain prince (к Английскому двору прибыл с визитом некий принц), who was afterwards known to history as Rudolf the Third of Ruritania (впоследствии известный в истории как Рудольф Третий Руританский). The prince was a tall, handsome young fellow (этим принцем был высокий, красивый молодой человек), marked (maybe marred, it is not for me to say) by a somewhat unusually long, sharp and straight nose (отмеченный (а, может быть, испорченный, не мне судить: «говорить» об этом) необычно длинным, острым и прямым носом; somewhat – отчасти, до некоторой степени), and a mass of dark-red hair – in fact, the nose and the hair (и копной темно-рыжих волос, – в сущности, таким носом и волосами; mass – масса; множество, большое количество) which have stamped the Elphbergs time out of mind (которые испокон веков отличали Эльфбергов; to stamp – ставить штамп, печать; характеризовать; time out of mind – незапамятные времена). He stayed some months in England (он несколько месяцев гостил в Англии; to stay – оставаться, не уходить; останавливаться, гостить), where he was most courteously received (где был принят весьма благосклонно; courteous – вежливый, учтивый); yet, in the end, he left rather under a cloud (однако перед отъездом впал-таки в немилость; in the end – в конечном счете, в конце концов; to leave – оставлять, покидать; rather – скорее, лучше; слегка, немного; to be under a cloud – быть в немилости: «находиться под тучей»).


Well then – and I must premise that I am going, perforce, to rake up the very scandal which my dear Lady Burlesdon wishes forgotten – in the year 1733, George II sitting then on the throne, peace reigning for the moment, and the King and the Prince of Wales being not yet at loggerheads, there came on a visit to the English Court a certain prince, who was afterwards known to history as Rudolf the Third of Ruritania. The prince was a tall, handsome young fellow, marked (maybe marred, it is not for me to say) by a somewhat unusually long, sharp and straight nose, and a mass of dark-red hair – in fact, the nose and the hair which have stamped the Elphbergs time out of mind. He stayed some months in England, where he was most courteously received; yet, in the end, he left rather under a cloud.

For he fought a duel (поскольку он дрался на дуэли; to fight) (it was considered highly well bred of him to waive all question of his rank) with a nobleman ((с его стороны считалось весьма благородным не обращать внимания на свой высокий титул: «отказаться от всех вопросов о своем ранге») с одним дворянином); well bred – воспитанный; чистокровный, благородный; rank – звание, ранг; высокое социальное положение), well known in the society of the day (/который был/ хорошо известен в то время в обществе), not only for his own merits (не только за свои собственные заслуги), but as the husband of a very beautiful wife (но и как муж очень красивой женщины; wife – жена, супруга). In that duel Prince Rudolf received a severe wound (на этой дуэли принц Рудольф получил серьезную рану; severe – строгий, суровый; тяжелый, серьезный /о болезни, утрате и т. п./), and, recovering therefrom, was adroitly smuggled off by the Ruritanian ambassador (и оправляясь от нее, был ловко вывезен /из страны/ руританским послом; to recover – выздоравливать, оправляться от болезни; therefrom – оттуда, из этого; to smuggle – провозить контрабандой), who had found him a pretty handful (который нашел его довольно хлопотным /попутчиком/; handful – пригоршня, горсть; кто-л. или что-л., доставляющие много хлопот). The nobleman was not wounded in the duel (тот дворянин не был ранен на этой дуэли); but the morning being raw and damp on the occasion of the meeting (но /так как/ утро, когда они встретились, было сырым и промозглым; on the occasion – по случаю, по поводу /какого-л. события/; meeting – встреча), he contracted a severe chill (он подхватил сильную простуду; to contract – приобретать, получать; подхватывать /болезнь/; severe – строгий, суровый; тяжелый, серьезный /о болезни, утрате и т. п./; chill – холод; простуда, озноб), and, failing to throw it off, he died some six months after the departure of Prince Rudolf (и, не в силах от нее избавиться, умер месяцев через шесть после отъезда принца Рудольфа; to fail – потерпеть неудачу; to throw off – отбрасывать, снимать; отделываться, избавляться), without having found leisure to adjust his relations with his wife (так и не найдя времени уладить отношения со своей женой; leisure – досуг; свободное время; adjust – приводить в порядок; улаживать) – who, after another two months, bore an heir to the title and estates of the family of Burlesdon (которая спустя еще два месяца родила наследника титула и поместий рода Берлисдон; to bear – нести, носить; рождать, производить на свет).


For he fought a duel (it was considered highly well bred of him to waive all question of his rank) with a nobleman, well known in the society of the day, not only for his own merits, but as the husband of a very beautiful wife. In that duel Prince Rudolf received a severe wound, and, recovering therefrom, was adroitly smuggled off by the Ruritanian ambassador, who had found him a pretty handful. The nobleman was not wounded in the duel; but the morning being raw and damp on the occasion of the meeting, he contracted a severe chill, and, failing to throw it off, he died some six months after the departure of Prince Rudolf, without having found leisure to adjust his relations with his wife – who, after another two months, bore an heir to the title and estates of the family of Burlesdon.

This lady was the Countess Amelia (этой дамой была графиня Амелия), whose picture my sister-in-law wished to remove from the drawing-room in Park Lane (чей портрет моя невестка хотела убрать из гостиной /дома/ на Парк-Лейн; picture – картина; портрет); and her husband was James, fifth Earl of Burlesdon and twenty-second Baron Rassendyll (а мужем ее был Джеймс, пятый граф Берлисдон и двадцать второй барон Рассендил), both in the peerage of England, and a Knight of the Garter (пэр Англии и Кавалер ордена Подвязки; both – оба, и тот и другой; peerage – сословие пэров, высшая знать; звание пэра; knight – рыцарь; кавалер одного из высших английских орденов). As for Rudolf, he went back to Ruritania (а что до Рудольфа, то он вернулся в Руританию), married a wife, and ascended the throne (женился: «женился /на/ жене» и взошел на трон), whereon his progeny in the direct line (на котором его потомки по прямой линии) have sat from then till this very hour (сидят с тех пор по сей день: «по это самое время»; hour – час; время, период) – with one short interval (с одним недолгим перерывом). And, finally, if you walk through the picture galleries at Burlesdon (и, наконец, если вы пройдете по картинной галерее в Берлисдоне), among the fifty portraits or so of the last century and a half (среди примерно пятидесяти портретов, /написанных/ за последние полтора века; or so – около того, приблизительно; half – половина), you will find five or six, including that of the sixth earl (вы обнаружите пять или шесть /портретов/, включая /портрет/ шестого графа), distinguished by long, sharp, straight noses and a quantity of dark-red hair (отличающихся длинными острыми прямыми носами и темно-рыжими шевелюрами; quantity – количество; множество, большое количество; hair – волос; волосы); these five or six have also blue eyes (у этих пяти или шести также голубые глаза), whereas among the Rassendylls dark eyes are the commoner (тогда как у Рассендилов чаще встречаются: «распространены» темные; common – общий; общепринятый, распространенный).


This lady was the Countess Amelia, whose picture my sister-in-law wished to remove from the drawing-room in Park Lane; and her husband was James, fifth Earl of Burlesdon and twenty-second Baron Rassendyll, both in the peerage of England, and a Knight of the Garter. As for Rudolf, he went back to Ruritania, married a wife, and ascended the throne, whereon his progeny in the direct line have sat from then till this very hour – with one short interval. And, finally, if you walk through the picture galleries at Burlesdon, among the fifty portraits or so of the last century and a half, you will find five or six, including that of the sixth earl, distinguished by long, sharp, straight noses and a quantity of dark-red hair; these five or six have also blue eyes, whereas among the Rassendylls dark eyes are the commoner.

That is the explanation, and I am glad to have finished it (это – пояснение, и я рад, что закончил его): the blemishes on honourable lineage are a delicate subject (недостатки знатного рода = скандалы в благородном семействе – щекотливая тема; blemish – недостаток; пятно, позор; lineage – происхождение, родословная; род; subject – предмет; тема /разговора/), and certainly this heredity we hear so much about (и, определенно, эта наследственность, /о которой/ мы так много слышим) is the finest scandalmonger in the world (самая большая сплетница в мире; fine – прекрасный, превосходный; большой, крайний /эмоц. – усил./); it laughs at discretion, and writes strange entries between the lines of the “Peerages” (она насмехается над благоразумием и вписывает = делает удивительные заметки между строк Книги пэров; entry – вход; отдельная запись, отметка /в книге, документе и т. п./; Peerage – книга пэров /родословная знатных родов/).

It will be observed that my sister-in-law, with a want of logic (следует отметить, что моя невестка от недостатка логики; want – недостаток, нехватка) that must have been peculiar to herself (что, должно быть, свойственно /лично/ ей; peculiar – специфический, особенный; присущий, свойственный) (since we are no longer allowed to lay it to the charge of her sex (поскольку нам больше не позволяется обвинять в этом ее пол; to lay smth. to smb.’s charge – обвинять кого-л. в чем-л.)), treated my complexion almost as an offence (относилась к моей внешности почти как к преступлению; to treat – обращаться, обходиться; относиться, рассматривать; complexion – цвет лица /тж. волос и глаз/; offence – оскорбление; проступок, правонарушение) for which I was responsible (за которое я несу ответственность), hastening to assume from that external sign inward qualities (спеша судить по внешним признакам о внутренних качествах; to assume – предполагать, допускать) of which I protest my entire innocence (в которых я совершенно не виноват: «в которых я заявляю свою полную невиновность»); and this unjust inference she sought to buttress (и этот несправедливый вывод она пыталась подкрепить; to seek to do smth. – пытаться что-л. сделать; to seek – искать, разыскивать; to buttress – поддерживать, подпирать; подкреплять /фактами/) by pointing to the uselessness of the life I had led (указанием на бесполезность той жизни, которую я вел). Well, be that as it may, I had picked up a good deal of pleasure and a good deal of knowledge (ну, как бы то ни было, я находил множество развлечений и /приобрел/ не меньше знаний; to pick up – поднимать, подбирать; находить; a good deal – очень много, изрядное количество).


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю