Текст книги "Жорж - иномирец (СИ)"
Автор книги: Сергей Панченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Извините. Продолжайте. Кем вы работаете?
– Я работаю оператором телевизионной установки.
– Да вы что? Так значит, у вас есть телевидение?
– Разумеется. Вы знаете, что это такое?
– Знаю, хотя телек последние лет пять вообще не смотрю. Депресняк один. – Я почесал затылок, в котором свербила одна интересная мысль. – Знаете, если вы нам поможете, то мы не задержимся у вас.
– Что ты задумал? – Кошка напряглась.
– Нас должны увидеть массы, среди которых обязательно найдется кто-то из тех, кто умеет ходить через миры. Помните, один на миллион. Скажи, Гарнир, ваша аудитория больше одного миллиона?
– Около того. А почему вы не хотите остаться? Если вы не сможете попасть к себе домой, какая разница, где остановиться.
– Знаешь, мы слишком разные с вами, а это всегда будет непреодолимым барьером. Стоит повыбирать, прежде, чем согласиться принять что-то. Устроишь нам интервью в прямом эфире? Это очень важно, чтобы в прямом, иначе твои боссы не пустят такой репортаж.
– Я попытаюсь, но шансов мало. Я всего лишь оператор.
– А ты попытайся, а я скажу, акции, каких предприятий надо покупать, чтобы разбогатеть. Мы этот путь прошли совсем недавно, думаю, вас ждет то же самое. Твой начальник не святой, любит, поди, денежки?
– Он может не поверить.
– А ты ему про ограбление магазина расскажи, там и свидетели есть и наверняка полиция уже в курсе. Скажи, что вышел на нас, и что мы готовы дать вашему каналу эксклюзивное интервью.
– Хорошо, а где мы пересечемся?
– Ты один живешь?
– Мы живем одни. – Поправил Гардниир, взяв в руки поводыря.
– Так, отвези нас к себе. Чего мы, как звери в лесу прячемся?
Собачел задумался. Конечно, ему хотелось избавиться от нас, как от ночного кошмара, но даже его, разделенный на две части мозг, просчитывал вариант выгоды.
– Хорошо, мой автомобиль на опушке. Нужно ехать сейчас, пока не рассвело.
Железное грохочущее корыто привезло нас к основательному двухэтажному таунхаусу. Гардниир выключил свет на крыльце, чтобы мы незаметно прошли в его дом. Что сразу бросилось в глаза, так это отсутствие острых углов в нем. Дизайн внутреннего пространства всех комнат был выполнен в мягком скругленном стиле. Я сразу догадался, что это было сделано для того, чтобы хозяева безболезненно бились головами о дверные косяки.
– Я отправлюсь на работу пораньше. Вы, если захотите есть, найдете кухную на первом этаже, два поворота налево, третья дверь холодильник.
– Слушай. Гардниир, мы прекрасно видим, где у тебя что находится.
– Ах да, я забыл. Так непривычно, что вы смотрите без поводыря.
– Езжай со спокойным сердцем. Твой дом под надежной охраной трех пар глаз. И это, не дури, не пытайся перехитрить всех. Делай, как договорились. – Я добавил в голос железных ноток, но это был обычный блеф. Наша троица находилась в полной власти обстоятельств.
Настоящей отдушиной для нас с Лялей стал туалет, с двумя унитазами, нормальным и маленьким, а так же душ. Я, не особо смущаясь того, что хозяин дома не одобрит мою наглость, принял его. Ляля отказалась.
– Я не хочу забить его слив своей шерстью. – Призналась она. – Хотя, мне помыться очень хочется. Кажется, я наловила в лесу блох.
– Слушай, а я видел в душе шампунь от них. Их собачки, наверняка тоже ловят на себя всякую гадость.
– Ой, прямо гадость. Надо же чем-то платить, чтобы иметь такой красивый мех.
– Красивый? – Удивился я.
– Ты…, ты что, считаешь, что быть таким лысым как ты нормально? – Искренне удивилась Ляля.
– Считаю. Это практично и хорошо моется. Вот, например, сиденье в машине из кожи просто протер тряпочкой и чисто. А если мех запачкаешь, то придется в химчистку сдавать и вообще, геморрой.
– Это красиво, прежде всего, потом все остальное.
– Согласен, натуральная кожа практично, натуральный мех – красиво. Иди, выгоняй блох из своей красоты.
– И пойду. – Кошка направилась в душ, но замерла в дверях. – Жорж, я до спины не дотянусь, поможешь мне?
– А, хм, конечно. – Ее просьба смутила меня.
Кошку мое смущение позабавило. Она широко улыбнулась, оскалив клыки. Я почувствовал себя мышкой, у которой нет шансов.
Все оказалось не так интимно, как я себе представлял. Кошка прикрылась занавеской, оставив мне для работы только спину. Я втер в нее остро пахнущую мылкую жидкость.
– Не забудь потом нормальным шампунем смыть, а то запах останется.
– Спасибо, не забуду.
Когда она вышла из душа, мокрая, в два раза меньше из-за того, что шерсть больше не придавала объем, я не удержался от смеха.
– Что ты ржешь?
– Ты такая тонкая, прямо, как мой перс после душа.
Ей удалось высушить себя полотенцем, прежде, чем к дому подъехали несколько автомобилей. От волнения, что нас обманули, зачастило сердце. Когда же из машин принялись вытаскивать тяжелое оборудование, напоминающее гиперболоиды инженера Гарина, я вздохнул облегченно. Гарнир не обманул.
Группа телевизионщиков смотрела на нас во все собачьи глаза. В комнате, в которой собирались брать интервью, от софитов стало жарко. Это устраивало только змея, греющего свои блестящие бока под их теплом. Интервьюером оказалась молодая девушка с наряженной собачкой. Прежде, чем включить камеры, она долго собиралась с духом. Видимо, наш экзотический вид лишал ее решимости. Раздался обратный отсчет и команда «мотор».
Камеры снимали девушку, приветствующую своих зрителей. Она произнесла набор клише про чудеса, а потом камеры медленно повернулись в нашу сторону.
– Вот, эти три существа, попавшие к нам. С их слов, они попали из другого мира. Здравствуйте и добро пожаловать в Багдродир.
– Здрасьте. – Я совсем сник под камерами. Свет бил в глаза, мешая собраться с мыслями.
– Здравстуйте. – Поздоровалась Ляля не своим голосом.
– Добрейшего вам всем, жители славного…, славного… – Змей не вытянул припасенную заготовку.
– Багдродира.
– Да-да, именно это я и хотел сказать.
После двух, ничего не значащих вопросов, началось что-то несусветное. Нас заставили участвовать в экспериментах, целью которых было доказать, что мы не аферисты, умело использующие возможности телевизионного монтажа, а настоящие пришельцы из других миров. Нас прятали за ширмочки, закрывающие по шею, будто мы могли подглядывать. Я понимал, что для людей никогда не имеющих глаза в голове понять это трудно.
Ведущая добавляла остроты:
– А скажите нам, в какой момент эволюции ваш поводырь окончательно сросся с основным телом?
– У нас никогда не было поводырей. Вернее у нас они есть, для слепых, но не такие, как у вас. У нас собаки отдельно, а люди отдельно. – Ответил я
– Звучит невообразимо странно, но не нам судить природу. Где-то она чудит, а где-то поступает мудро. – Подвела итог ведущая.
Мы работали несколько часов, пока рядом с домом не завыли сирены и не замигали яркие сполохи на стенах. Гардниир бросил свой аппарат и схватил меня за грудки.
– Что ты хотел мне сказать? Куда вкладывать деньги?
– Вкладывай в компьютерные компании. Как только услышишь, что кто-то начал их собирать, сразу покупай акции. А потом, лет через двадцать, скупай акции компаний делающих поисковики для интернета. Верняк.
– Что делающие?
– Поисковики. Потом поймешь.
В квартиру Гардниира ввалилась вооруженная полиция с защищенными бронежилетами поводырями. Камеры работали до последнего момента, а ведущая, забыв о нас, заливисто комментировала каждый шаг полиции, пока у нее не вырвали микрофон.
– Наш рейтинг взлетит до небес! – Крикнула она, перед тем, как ее упекли в «воронок».
Нас усадили в полицейскую машину. Обращались с нами подчеркнуто осторожно и деликатно, не то, что с телевизионщиками, получавшими затрещины за просто так. Мы, конечно, рассчитывали на другой финал. Желали привлечь человека способного ходить через миры, а попали в полицию. Шансы смыться в другой мир, более похожий на Землю, стремительно падали. Станет ли потенциальный спаситель искать нас в кутузке? Зачем ему это надо.
Полицейская машина, громыхнув на кочке, выскочила на широкую дорогу, включила сирену и мигалку, и помчалась, набирая скорость. Я сидел по центру и пялился в лобовое стекло сквозь мелкоячеистую решетку, отделяющую нас от полицейских. Вдруг, слева появился автомобиль, догнавший нас. За рулем сидел такой же собачел. Он направил своего поводыря в нашу сторону, будто хотел разглядеть, кто находится в полицейской машине. Его по рации предупредили, чтобы он вел себя аккуратнее и не приближался. В ответ на это любопытный собачел крутанул руль и стукнул полицейскую машину в бок. Её завертело, завизжали колеса, мир закружился перед глазами.
Глава 6
Мне хватило ума догадаться, что случайный собачел, толкнул нас не случайно. Добро пожаловать в новый дивный мир. Оптимистические ожидания рухнули спустя мгновение. Нас выбросило в кашу из тел и грохочущего железа. Рассмотреть подробно не удалось, потому что машина влетела в эту кутерьму и сбила кого-то. Тяжелое тело упало на крышу, смяв ее и разбив все стекла, кроме заднего.
– Гони, не останавливайся! – Крикнул напарнику, сидящему за рулем, полицейский.
Он выбил стекло и, направив своего глазастого песика наружу, выстрелил несколько раз из табельного пистолета.
В ответ прилетело копье, пробившее насквозь автомобильную дверцу и обоих полицейских. Машина неуправляемо помчалась вперед, набирая скорость. Наша троица застыла в ступоре. Машина скакала по телам убитых, сбивала с ног еще живых. «Вжух», сквозь салон, из окна в окно пролетела стрела. «Бум» в колесо воткнулось копье и забило по земле. «Всё, отпутешествовались» – пришла последняя мысль.
В капот гулко вошло мощное копье. Мотор чихнул и сдох. За ним наступила наша очередь. Вокруг нас гремело железом, кричало предсмертными воплями, стучало и топало. Кошка ухватила меня за руку с одной стороны, а змей попытался спрятаться от проблем за моей спиной. Тяжелая дубина выбила растрескавшееся стекло со стороны Антоша. Бычья физиономия с горящими глазами заглянула внутрь.
– Поднимите руки. – Попросил я товарищей. – Покажите им наши мирные намерения.
– А мне что поднять? – Заскулил змей.
Неожиданно бык упал перед машиной на колени и, сложив руки в железных перчатках перед лицом, принялся молиться. Судя по доносившимся обрывкам фраз, он просил бога не гневаться за то, что своими глазами смотрел на демонов. Еще несколько жвачных разумных, очень похожих на земных быков, одетых в кольчугу, латы и накидки с гербами, после того, как заглядывали в машину, принимались истово просить бога помиловать их.
– Вот тебе и травоядные? Я же вам говорил, что это не самый лучший вариант. – Напомнил я Ляле, расстроенный тем, что мы попали в такой агрессивный мир.
– А что не остался у собачелов?
– Скажите, что нам теперь делать. – Змей испуганно метался по салону автомобиля. Под сиденье натекла кровь убитых полицейских, в которой он умудрился испачкаться и теперь он в порыве страха и отвращения пытался от нее очиститься.
– Кто они, фанатики или просто набожные? – Мне хотелось верить в последнее.
– Я не думаю, что отношение к демонам у них разное. – Я в первый раз увидел в глазах Ляли настоящий страх. Зрачки у нее сделались размером во весь глаз, а ушки мелко тряслись. Я и сам находился в неадекватном состоянии. От страха я перестал воспринимать, то что видел, пытаясь уйти в психологическую защиту, которая могла бы как-то смягчить объективное восприятие. Змей нашел способ перебраться из салона в багажник и тихо бубнил в нем гипнотический речитатив.
Кажется, наше появление на поле боя вызвало перемирие. Стук, топот и грохот прекратились. Слышались только вопли раненых. К молящимся быкам подошла когорта богато одетых воинов, прикрывающая совсем уж расписных человеко-быков. Последние несли в руках религиозные символы на древках: треугольные свастики, лики в своеобразной росписи, знамена с текстами. Я сразу принял этих людей за важных чинов в религиозной иерархии.
Компания замерла, не доходя до нас десяти шагов. Остановилась и сразу начала нараспев читать тексты. Воины сняли шлемы и упали на одно колено, преклонив головы. Вокруг машины началась религиозная театральная постановка. В нас брызгали кисточками какие-то масла, кидали землей, хором выкрикивали короткие вопли.
Так страшно мне еще никогда не было. Почему-то подумалось, что если бы меня поймали фашисты и сказали, что сейчас расстреляют за то, что я помогал партизанам, я бы не так боялся. Религиозные песни и пляски, обставляющие процесс моей смерти, внушали больший суеверный страх, чем смертный приговор фашистов.
Ко всем неприятностям, добавилось сильное желание сходить в туалет. Страх, он знаете ли, ускоряет некоторые процессы. Не знаю, что со мной произошло, но в какой-то миг я осознал, что если буду спокойно взирать на то, как меня с обираются казнить, то именно это я и получу. Полный мочевой пузырь спровоцировал во мне злость непринятия такой судьбы.
Дверь не открывалась. Тогда я выбил ее ногами и вышел наружу.
– Слушайте, народ, я не просил вас устраивать этот спектакль. Закругляйтесь уже и валите домой!
Я повернулся лицом к машине, расстегнул ширинку и с большим облегчением направил струю на колесо. В щель, между крылом и крышкой багажника светился глаз Антоша. Даже сквозь нее отчетливо читался страх в этом глазе. Подсознательно, я ждал копья, стрелы, дубины или меча, но мне было плевать. Оказывается, страх может и перегореть.
Пока я делал свое дело, наполнявшее меня блаженством облегчения, в голову пришла интересная идея. Я повернулся к замершим воинам и служителям культа.
– Господа, знаете, кто мы такие?
– Демоны! – Выкрикнули из толпы. – Вас вызвали наши враги.
– А вот и нет! Нас отправил господь, сказать вам, что на небесах больше нет места принимать покойников, поэтому надо бы прекратить вашу войну и разойтись по домам. Ослушаетесь, тогда к вам применят санкции. И маяться вам между небом и землей до скончания веков.
Как мне показалось, воины повернули свои морды-лица в сторону церковников. Я предположил, что мои слова могли идти вразрез с их обещаниями хорошо устроиться на том свете.
– Не слушайте демонов, они несут смуту, они пытаются сбить вас с пути истинного. – Выкрикнул самый старый на вид челобык, одетый в разноцветное шитье и с огромной конструкцией на голове.
– Дедуля, вам ли не пора подумать о месте в раю, вместо того, чтобы отправлять людей на смерть. Хотя нет, вас туда уже не пустят. Может быть, поэтому вы такой злой, оттого, что знаете, что путь на небеса вам заказан. Сами в ад направляетесь и остальных за собой «паровозом» тащите. Друзья! – Выкрикнул я громко, чтобы меня было далеко слышно. – Не славная смерть откроет вам дорогу в рай, а достойная жизнь. Позвольте уйти нам, сделайте хорошее дело и заработайте себе на царствие небесное!
Хуже нет, чем лезть в монастырь со своим уставом. Разве могли эти ряженые старцы потерпеть разрушение созданной ими иллюзии. Воинов мои слова задели. Кажется, даже раненые прекратили стенать, прислушиваясь к моим словам.
– Взять их! – Нетвердым, но громким голосом приказал самый главный церковный сановник.
Преданные воины из его свиты, как паровые катки набросились на меня и машину. В их могучих лапах я чувствовал себя, как нежная бабочка в руках ребенка-садиста. Лялю грубо вытащили из машины, предварительно вырубив топором крышу. На кошке не было лица. Даже ее розовый носик стал в один цвет с серой шерстью. Несчастного Антоша вынули за хвост и ударили оземь, выбив из него дух.
– Вы что делаете, уроды? Мы тоже люди, как и вы!
Мои слова потонули в церковных песнопениях, защищающих людей от потусторонних сил. Изрядно помяв, нас забросили в клетку, дно которой было испачкано кровью и навозом. Сил кричать и вразумлять не осталось. Да и не было в этом никакого толка. Челобыки испуганно отворачивались, когда я пытался посмотреть на них. Выставить нас демонами, таких отличных от них, ничего не стоило. Как и в любом мире, наверное, кроме похожего на Транзабар, людям было свойственно больше обращать внимание на отличия, чем на сходства.
Когда мы отъехали от места, где нас выбросило в этот мир, метров на триста, битва продолжилась. Хотелось верить, что повод для убийства друг друга у местных был достойный. Например, приготовление говяжьих стейков. Хотя, кроме нас с Лялей есть их тут никто не станет.
Мы ехали несколько часов, лесами, полями, деревнями, пока не показался мрачный замок, очень похожий на европейские средневековые замки. От него веяло мрачными подвалами, холодом и жестокостью. Ляля и змей всю дорогу молчали. Я решил, что если у них начнутся проблемы с рассудком, то это к лучшему, потому что ожидание смерти в здравом уме еще то испытание.
За весь короткий промежуток времени, начиная с момента, когда я сбил сатира и до сего момента, ощущение близкой смерти не было так реальным. Не было никакого предчувствия, что в этот раз пронесет. Все было неотвратимо страшно. Оглянувшись назад на свою жизнь, я почувствовал, что прожил их несколько. Каждый небольшой отрезок в другом мире по значимости равнялся большому куску в моем изначальном мире. Я пропитался другой жизнью, как бисквит кремом, как мясо дымом, как белье морозным воздухом. Теперь «на вкус» я был другой. Плохо, что оценить это времени не осталось.
Я обнял кошку и змея. Ляля зашмыгала носом вполне по-человечески. Нет, она была еще в своем уме, как и змей, закрутившийся вокруг нас спиралью.
Замок навис над повозкой мрачной тенью. Тяжелые ворота с противным скрипом отворились, и мы оказались внутри. Народ, преимущественно это были «коровы» в простецких одеждах и «телята» в коротких рубашках или вовсе голышом, потому что их мужья, сыновья и отцы были заняты убийством друг друга, со страхом взирали на нас.
– Это демоны! Очистите глаза молитвой! Приходите за святой водой омыть их!
Народ шептался и указывал на нас «копытами». Мне не было до них никакого дела. Стало даже легче, когда нас завезли в темное помещение, пахнущее сараем. Вскоре, в нем разожгли свет, и я понял, что обоняние меня не подвело. Пол, устланный соломой, был смешан с характерными на вид коровьими лепешками. Могучие челобыки достали нас из клетки и привязали к столбам грубыми веревками. До сего момента в моей жизни все было наоборот, я привязывал Зорьку, вернувшуюся из стада. После этого нас оставили одних в совершенно темном помещении.
– Что нас ждет? – Спросил змей, свесившись со столба головой вниз, как фонарь уличного освещения.
– Одно я знаю точно, нас не съедят. – Успокоил я его.
– Ты был прав, Жорж, травоядным нужна любая идея, чтобы держаться стадом. – Тяжко вздохнула Ляля.
– Н-да, только кошки гуляют сами по себе.
Где-то за стеной послышались шаги, раздающиеся по каменному полу. В щелях тяжелой деревянной двери заиграли отсветы огня. Дверь скрипнула и отворилась. В помещение вошел тот самый престарелый священник. Он был один, что показалось странным. Старик обошел всю нашу троицу по очереди, задерживая факел на уровне лица и подробно разглядывая каждого.
– Ну, откуда вы взялись? – Спросил он.
Вопрос подразумевал, что он не верит в демоническое происхождение иномирцев.
– Издалека. – Ответил я. – Но не от сатаны с приветом.
Старик попытался засмеяться и закашлялся.
– Дерзкий. Зачем прилюдно пытался подорвать веру? Теперь придется вас убить на глазах у всех.
– А вы что, не верите, что мы демоны? – Спросила кошка.
– А ты веришь, в сказки, которые тебе бабушка перед сном рассказывала? Людей надо кормить не только сочной травой, но и историями, которые воспитывают в них кротость перед неизведанным и непонятным. Вы приехали на странной повозке, которая передвигалась самостоятельно, что натолкнуло меня на мысль, что вы из будущего, из того времени, когда люди предпочитают не слушать истории о боге, а сами творят мир. Я прав?
– Почти.
– Что это значит?
– Одно другому не мешает.
– Да, куда смотрит церковь? Неужто ей удалось закрыть глаза на чудачества людей выдумывающих всякие еретические вещи. У нас с этим строго.
– Прогресс не остановить. – Выпалил я.
– Извините. – Негромко произнес Антош. – Раз мы выяснили, что вы не верите ни в бога, ни в черта, может, развяжете нас? Жмет больно.
– Если ты думаешь, что я не верю в бога, то это не значит, что я не верю в вашу вероломность и хитрость. Потерпи, недолго осталось.
– А вы не пробовали пользоваться властью без религии? Разве обязательно было пугать людей адом, демонами и прочим?
– Знаешь, на чем держится власть? Думаешь, только на строгости? Нет, для абсолютной власти необходимо, чтобы человек изначально испытывал чувство вины. Начиная с родовых путей матери. Человек должен быть грешен с первых мгновений жизни. Никакой закон этого не дает. Человек отбыл наказание и вроде бы чист. Каждый из нас в душе держит какие-то темные мыслишки, и вот у церкви на них есть свой интерес. Пусть лучше в человеке всегда живет червоточинка греховного, за которую всегда можно подергать. Главное, пообещать ему, что за все воздастся потом, после смерти. Поэтому, они несут свои крошки нам, вместо того, чтобы починить крышу в доме или купить новый инструмент.
– Знакомо. Получается, что вы самые отъявленные безбожники?
Старик попытался засмеяться, но остановил себя, чтобы не закашляться и некоторое время молчал.
– Насчет бога я не совсем уверен. Старые источники, которые мы держим втайне, даже от некоторых служителей церкви, говорят, что мир создал бог, вдохнул в него жизнь, дал законы и ушел на покой. Все, что происходит в нем, просто игра, и я ей наслаждаюсь.
– А почему мы бы не дать насладиться ей всем? – Спросила Ляля. – Разве нельзя придумать так, чтобы всем было хорошо?
– А вы придумали? – Старик осветил всех факелом, словно желал увидеть положительный ответ. – Вижу, что нет. Народом надо управлять. Наша религия тоже возникла не на ровном месте. Никто не хотел сам за себя думать. Ждали человека, который придет и скажет, как надо. Вот он пришел и сказал, что надо верить в бога, а сам придумал религию, чтобы обрести власть. С тех пор это всех устраивает, надо только дикую поросль прогресса вовремя ликвидировать.
– У вас простуда? – Поинтересовался я.
– Сырые залы замка, особенно по зимам, меня доканают.
– Живите в сухом деревянном доме. – Посоветовала Ляля.
– Не по сану.
– Если я вас вылечу, вы нас отпустите? – Мне пришла на ум мысль насчет пенициллина.
– Только тебя. Этих страшных все равно придется казнить, а про тебя сказать, что господь сам спустился и забрал.
– Нет, либо всех отпускаете, либо никакой сделки.
– Ты посмотри, какой деловой демон. А что если я тебе штырь горящий воткну? Или подружке ноги отсеку по колено? Или гада этого на вертел насажу?
Признаться, я как-то не держал в уме вариант с пытками. Нет, они мне определенно не нравились.
– А как вы отнесетесь к тому, что мы вас заберем в свой мир? – Неожиданно спросила кошка. – Как вы будете чувствовать себя там, после всего, что обещали сделать с нами? Не думаете же вы, что ваш мир последний или из него нельзя выбраться?
Священник замер, переваривая услышанное. Мне понравилось, как среагировала Ляля, переквалифицировав нас из жертв в людей, с которыми надо вести диалог, с помощью блефа про наши сверхъестественные возможности.
Старик закашлялся в приступе. Вы видели, как кашляют коровы, у которых объем легких раз в пять больше человеческих? Я подумал, что Антош умрет раньше, чем его казнят. Священник дважды кашлянул в его сторону, вызвав у пресмыкающегося конвульсии брезгливого отвращения.
– Если бы вы могли, вы бы это давно сделали? – Ответил старик, прокашлявшись как следует. – Я даже хотел бы посмотреть другие миры, но с гарантией возвращения.
– Вы хотите гарантий себе, но в то же время, собираетесь казнить нас. Будьте готовы к тому, что такие же, как вы, построившие власть на религиозном фанатизме, будут вынуждены казнить вас, за то, что вы отличаетесь от коренных жителей мира.
– Я смотрю, вы поднаторели в риторике. Не казню вас, мои подчиненные подумают, что я сдаю, скинут меня с престола и глазом не моргнут.
– А вы что хотели? Сами-то, не так ли к власти пришли? – Спросил я, уверенный, что так и было.
– Вы, самые дерзкие пленники, что видели стены этой темницы. Смотрите, сколько здесь дерьма? Оно лезет из людей, когда они просят пощадить их. За исключением единиц, остальные опорожняются еще до того, как к ним применят хоть какую-нибудь пытку. А с вами что-то не так. Вы либо слишком глупые, чтобы понять, что вас ждет, либо слишком смелые.
– А может быть, это особенности четырехкамерного желудка? – Ни с того, ни с сего, спросил Антош. – Ну, нюансы пищеварения. С моим-то хладнокровным метаболизмом добро можно хранить внутри себя целый месяц, а потом, избавиться от него одним махом. Некоторые так и делают, чтобы показать, как они похудели.
– Я бы хвост отдала, чтобы увидеть жирную змею. – Тихо произнесла Ляля.
– Отличная идея! Начнем с хвоста этой хищной дамочки. – Священник обошел столб, к которому была привязана Ляля, и потрогал ее хвост. – Эту штучку я буду использовать для обряда экзорцизма.
Кошка дернула хвостом, вырвав его из рук священника.
– Еще раз притронешься к нему, животное, и я вырву твой куцый хвостик.
Священник попытался засмеяться, но вовремя остановился.
– Продолжай. Знаешь, я казню с удовольствием в двух случаях. Когда человек унижается. Я ненавижу, тех, кто унижается. Их гордость явно ниже той, которой достоин любой человек. Во втором случае, это непримиримые гордецы, которые перед смертью успели оскорбить меня. Забавно наблюдать их реакцию, когда они понимают, что отрезали себе путь к отступлению. Ты, хищница, отрезала. При любых раскладах, тебе не жить. Так что, господа, если хотите со мной о чем-нибудь договориться, имейте ввиду, за нее просить бесполезно.
– Я знаю, почему вы такой злой? – Я решил, что ради спасения Ляли стоит попытаться надавить на старика-извращенца. – Вы знаете, что вам осталось немного и боитесь унести с собой в могилу что-то незавершенное, например неотомщенную обиду. Подумайте, мы вам предложим способ вылечиться, а вы оставите нам жизни, всем троим. Отличная сделка, забыть оскорбления в обмен на еще один десяток лет, а может быть и больше.
– А если вы решите отравить меня?
– Ну, вы рассуждаете, как дворцовый интриган. Вам лишь бы отравить и не отравиться самому. Заключим сделку, мы будем жить столько, сколько и вы. Дайте команду вашим людям, что если вы умрете, то пусть они хоронят и нас вместе.
– Вместе? – Старик попытался заржать, но кашель его скрутил снова. – Если меня похоронят вместе с демонами, то всему конец.
– Я не то имел ввиду. Только не умрите раньше начала лечения.
– Что вам нужно?
– Мне нужен хлеб, можно черствый, время и ваше желание вылечиться. Вы же едите хлеб?
– Конечно. Вы же видели поля пшеницы, когда вас везли к замку.
– Видели, но я подумал, вдруг вы едите комбикорм до сих пор.
– Что мы едим?
– А, неважно. – Вдруг меня заинтересовала еще одна мысль. – Простите, а в ваших религиозных ритуалах есть место для поста? Вы поститесь?
Мне стало дико любопытно, от чего могут отказаться травоядные. В том, что ограничение в еде есть у любого культа, я был уверен. Интересно, что в него могли вкладывать существа совсем не употребляющие мясо.
– Нельзя есть цветущую траву, пряности, хмель и прочие вещи, затмевающие своим вкусом мысли о боге.
– Ясно. Еда не должна быть вкуснее мыслей о боге. Полностью с вами солидарен. Еще одна просьба, не могли бы отвязать нас от этих столбов позора. Для приготовления лекарства у меня должны быть свободны руки.
– Вас развяжет охрана. Не хочу, чтобы вы вызывали жалость своим видом перед казнью. Надеюсь, вам хватит ума вести себя правильно?
– Одно радует, что вы считаете нас порядочными.
– Порядочными дураками. – Старик направился к выходу. – Ни с кем из охраны не разговаривать, иначе мне придется их казнить.
– А как вы узнаете, что лекарство готово?
– Я подсажу к вам больного чахоткой, если он вылечится, тогда я серьезно отнесусь к вашим обещаниям.
Старик хлопнул тяжелой дверью.
– Жорж, он убьет нас, как только ты его вылечишь. – Произнесла кошка обреченно.
– Так у нас будет хотя бы недели две, придумать что-нибудь еще.
– Самим надо учиться ходить по мирам. – Посоветовал Антош.
– Давай, у тебя же есть режим турборазмышлений, кому, как не тебе, мудрый Каа, найти способ выбраться отсюда.
Черт, после такого ада, даже цивилизация разумных лобковых вшей могла показаться раем. Вот где мракобесие, так мракобесие. Господу богу стоило суровее относиться к тем, кто использует его имя в своих целях.
В помещение вошли несколько могучих челобыков. Их силуэты я разглядел на фоне более светлого коридора. Они закрыли дверь, и стало совсем темно. Охранники топали в полной темноте, предупрежденные насчет взгляда демона, богопротивных речей и прочей чуши, позволяющей держать их в узде больным, разваливающимся на ходу, старикам.
Меня ощупали холодной железной перчаткой. За спиной забубнил молитву голос. После небольшой возни ослабли ремни. Я свалился на солому, не имея сил подняться, потому что конечности не слушались меня. Кошка тоже упала, судя по глухому звуку, как мешок с дустом. Только змей вскрикнул:
– Ай! Хвост!
Через мгновение раздался молитвенный бубнеж в три глотки. Охранники затопали к выходу, натыкаясь друг на друга и на деревянные столбы опор. Мне показалось, что они были в панике. Еще бы, находиться в такой темноте в одной комнате с демонами. Теперь, если их не казнят, они будут видеть этот страх до конца жизни и рассказывать о нем внукам. Дверь хлопнула с силой.
