Текст книги "Ванька 11 (СИ)"

Автор книги: Сергей Куковякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 11

Глава 11 Опыт императорских времен

– Сейчас наших в Париже ещё много… Первый Варшавский полк, Второй Люблинский полк, Третий Седлецкий полк, Вторая стрелковая дивизия Армии Советской Латвии, Первая Чехословацкая советская дивизия, Петроградский китайский интернациональный отряд… – начал как по писаному перечислять Сормах. – Первый и Третий интернациональный легион Красной Армии, спартакинцы, Корейский отдельный стрелковый батальон…

Как он только всё это помнит? Впрочем, Сормах никогда на память не жаловался.

– Ещё корейский отряд товарища Цоя, – влез в разговор Сабанцев.

Комдив на него хмуро глянул.

– Не дошел ещё я до него, чай пей, не лезь поперёк батьки.

Комполка кивнул, круассан взял с тарелки. Своей огромной лапищей его в рот отправил.

– Французский сводный полк, Вятский отряд интернационалистов, Второй интернациональный полк имени Либкнехта…

Сормах продолжал сыпать названиями частей и подразделений ещё минут пять. У меня уже уши в трубочку начали свёртываться.

Зачем он это всё мне и Сабанцеву рассказывает?

– Всех расквартируй, питанием и прочим обеспечь…

А, понятно. Хочет показать нам военный комендант, какой он занятый человек.

Собираемся мы такой компанией каждый вечер – Сормах, Сабанцев и я. Чаи гоняем. Ну, и не только.

Тут все свои, лишних ушей нет.

Сормах – осторожный, себя знает. Иногда у него в разговоре лишнее проскакивает. Тут же, что ни скажи – никуда не уйдет.

– Это – сейчас, а сколько было?

Комдив-комендант на нас пристально посмотрел.

– Много, Николай, много, – по свойски ответил ему Сабанцев.

– Вот, много. Даже – много-много, а завязли мы тут, в этой самой Франции…

Это уж точно. Завязли. Как я и боялся – сил на всё не хватило. Ещё и сами французы теми помощниками в деле мировой революции оказались. Толку от них, как от козла молока. За волосы их надо в светлое будущее тащить.

– Фронт встал… – раскрыл нам военную тайну комендант Парижа. – Ни туда, ни сюда. Англичане ещё куда не надо влезли.

Ну, эти всегда куда не надо без мыла лезут. Понимают – они на очереди.

– Нинель, у меня ведь к тебе дело важное. – Сормах тяжело вздохнул.

Вот, начинается… Попил с начальством чайку…

– У тебя ведь сейчас дел особых нет, раненых – мало.

Тут комендант Парижа прав. Мало. Зато больные срамными недугами в наличии. Расслабилась дивизия, на сладенькое многих потянуло. Они де кровушку на фронте лили, а теперь культурно отдохнуть желают. Культурно! Карты, водка, бабы! Ну, про водку, я загнул. Тут больше вино в ходу. Женщины же – в широчайшем ассортименте. Беленькие, черненькие, желтенькие. Наши оглоеды, глаза расшаперив, и бросились во все тяжкие, забыли о революционной дисциплине и высоком долге бойца Армии Мировой Социалистической Революции.

– Командиры расквартированных частей жалуются, что у них большие санитарные потери от этого самого…

Прямо бы уж Сормах говорил, от чего. Не тянул кота за хвост. Я-то в курсе.

Впрочем, это в том числе его недоработка получается! Не обезопасил место нахождения Армии Мировой Социалистической Революции. Боком Николаю это всё может выйти.

Сам он, вроде и ни при чем, а неизвестно, как на это в Москве посмотреть могут. Чужой блуд будет ему хуже горькой редьки.

– Солдату винтовку в руках держать надо, а они за другое место держатся и поссать без боли не могут, – с пролетарской прямотой выразился комдив.

– Да, не дело это, – поддержал его Сабанцев.

– Ты бы, Нинель, придумал чего. – постучал по столешнице ладонью Сормах.

Тут и придумывать ничего не надо. Российский позитивный опыт только нужно на французской земле внедрить. Сделать так, как при императоре у нас было.

– Врачебно-полицейские комитеты, – выдал я решение.

– Что за комитеты? – проявил неосведомленность комдив.

Он с малолетства в революционной борьбе за свержение самодержавия, ему по домам терпимости бегать было некогда.

Я объяснять начал, рассказал о надзоре за городской проституцией в Российской империи.

– А, ведь не всё при Николашке плохо было, – в который уже раз неосторожно высказался Сормах.

Водится за ним такое, водится. Доведёт его несдержанный язычок до плохого.

– У нас на Ижевском заводе тоже буча была. Совет энтот комитет разогнал, публичные дома прикрыл, а бабенки тогда на тайный промысел вышли без докторского контроля. Тут у мужиков и закапало… – усмехнулся Сабанцев. – Целую демонстрацию мужики и бабы устроили. Возвращайте де, как раньше было…

– Всё. Завтра с утра этим ты, Нинель, и займёшься. Сделаешь как надо, второй орден тебе выхлопочу.

Сормах пальцем на награду на моей груди указал.

Господи, воля твоя… О чем он говорит! Точно, попадет как кур в ощип. Орден с изображением Вождя за такое.

– Николай, давай без этого! Сделаем, но тут время потребуется.

– Неделя тебе сроку. Мы тут навсегда, надо местных к порядку приучать.

Глава 12

Глава 12 Выполнение поручения Сормаха

За неделю я не управился.

Какой там…

Сначала надо было положение о надзоре за публичными домами Парижа подготовить. За основу я решил наше российское, времен империи, взять. Где его найти в столице Франции? По логике вещей – в библиотеке.

Я начал с Национальной.

Запрос меня не обрадовал. Нет в наличии. Ну, дела… В Национальной библиотеке и нет? Нет.

Куда ещё обратиться?

Автомобиль мне Сормахом был выделен и я поехал по другим подобным заведениям.

Нет.

Не имеется.

Не поступало.

Так я добрался до библиотеки святой Женевьвы. Той, которая на площади Пантеона.

Двухнефный читальный зал библиотеки состоял из двух галерей, разделенных рядом чугунных колонн, на которые опирались полуциркульные ажурные арки. Последние поддерживали тонкие и легкие цилиндрические своды, сконструированные из металлической сетки, скрепленной гипсом. На арках покоилась и стропильная конструкция крыши.

Интересная конструкция…

Книгохранилище мне долго искать не пришлось, оно находилось на первом этаже.

На моё счастье российское положение о надзоре за городской проституцией здесь имелось. В других библиотеках города его не было, а тут – даже два экземпляра.

Ну, двух мне не надо, одного достаточно.

Я решил не заморачиваться, сделал краткий конспект этого документа. Кто там и как был обязан содержать публичные дома, это решил не прописывать, но подробно изложил работу врачебно-полицейского комитета. Осмотр дамочек – два раза в неделю, соответствующая отметка в медицинском листе, который они должны были предъявлять клиенту. Главным для меня было сохранение в целости и сохранности мочеполовой системы наших солдатиков.

Сормах практически не читая положение утвердил, наложил свою положительную визу военного коменданта Парижа.

К этому времени мне предоставили список всех весёлых заведений Парижа. Я решил идти самым простым путем, он чаще других оказывается наиболее верным. Не стоит огород городить – дам осматривать предполагалось мной прямо в заведениях. Специальные смотровые пункты организовывать – это заморочки с помещениями, их оборудование и так далее. Тут всё должно быть просто и функционально, как штык у трёхлинейной винтовки.

Вопрос упёрся в кадры. С инструментарием у меня проблем не было. Приказ военного коменданта города и нужные мне изделия реквизировали в местных больницах.

Дело о здоровье солдат шло, так что тут мы не канителились.

– Где я тебе врачей возьму? Рожу? Из Москвы выпишу? – Сормах, как и каждый большой начальник был не доволен.

Его дело – стратегия, а частностями обязаны нижестоящие заниматься, возникающие проблемы решать и из зайчиков ёжиков делать. Хороший подчиненный не должен своего руководителя мелочами заморачивать, а всё уже на блюдечке с голубой каемочкой обязан принести и сказать, что кушать подано.

Французским врачам судьбу половых органов воинов Армии Мировой Социалистической Революции я доверить опасался. Устроят ещё диверсию. Нужны были свои…

Дело облегчало то, что почти все двести борделей имели местом своего расположения центр города. Отработал медицинский специалист в одном и через сотню-другую шагов оказался на новом трудовом месте.

Пришлось мне специальные курсы повышения квалификации для наших фельдшеров и врачей воинских частей устраивать. Предварительно объяснил важность и нужность этой деятельности для сохранения боеспособности расквартированных в Париже солдат.

– Надо, так надо… – коллеги меня правильно поняли.

Только через месяц всё встало на нужные рельсы. И в CHABANAIS,известном своей роскошью и экзотикой кабинетов в разных стилях – русском, японском, мавританском, индийским… Именно здесь в своё время король Эдуард седьмой резвился в медной ванной наполненной шампанским. Строго контролировалось здоровье персонала и в CHEZ CHRISTIANE, внешне приличном доме с английским фасадом, внутри которого имелась обстановка средневекового замка с камерами пыток и темными коридорами. К услугам любителей садомазохизма тут любезно предоставлялись цепи, металлические ошейники, всякие кресла с ремнями и механическими устройствами неожиданного перехвата, захвата и перевертывания. Была тут в наличии даже виселица.

Чего только я не насмотрелся в процессе выполнения поручения Сормаха! Пришлось побывать и в ONE TWO TWO в бывшем особняке родственника Бонапарта принца Мюрата, где одна из комнат имитировала люксовый спальный вагон, в ALICE, чей основной контингент посетителей составляли священнослужители…

Глава 13

Глава 13 Новости

Таким довольным и счастливым я Сабанцева ещё не видел.

– Смотри!!!

– Что, смотри?

– Во!

– Что, во?

– Да, смотри!

Комполка тряс в воздухе газетой. «Правдой».

– Дай сюда, тогда и посмотрю.

– На.

Ну, наконец-то…

– На первой странице, вверху!

Сейчас, сейчас… Что его так обрадовало!

Так, оказывается, пока мы тут за мировую революцию боремся, дома денежную реформу провели. Сейчас в советской России – твёрдый рубль. А, раньше, что – мягкий был? Удивляюсь я иногда здешним газетным фразам. Такое завернут…

Оказывается, совзнаки отменяются и введен рубль с золотым обеспечением. Причем, равным тому, что был при императоре Николае Александровиче. Сто, пятьдесят, двадцать пять, десять и пять рублей изготовлены из массы, представляющей почти чистый хлопок с какими-то добавками, а рубль, это теперь серебряная монета девятисотой пробы и портретом Владимира Ильича. Он же изображен и на монете в пятьдесят копеек. Она той же девятисотой пробы серебра, как в императорские времена было. Двадцать, пятнадцать копеек и гривенник, опять же серебряные, но уже пятисотой пробы. Размером и весом как до революции. Пять, три, две и одна копейка медные, по прежней монетной стопе.

Выпущены в оборот так же пять и десять рублей из золота. Один в один как при Николае Александровиче, но опять же с Лениным, а не с портретом императора.

В «Правде» даже изображение каждой монетки имелось. Купюры – тоже.

Но, это ещё не всё. Золотые, серебряные и медные монеты Российской империи в течение года будут признаваться действительными платежными средствами и приниматься во все формы платежа и прочая, прочая, прочая. Хоть налоги ими плати, хоть в банк неси для открытия счета.

Во как! Молодцы большевики! Идеологию в сторону отодвинули для решения экономических проблем!

Если всё нормально будет, в оборот много золота, серебра и меди вольется. Настоящих денег, собственную стоимость имеющих. Не удивлюсь, если через год не продлят период обращения императорских монет. Зачем свои чеканить, если такие имеются?

А, с совзнакми что? Меняют их на новые деньги. Даже курс обмена в газете указан.

– Ты, про новые деньги?

Не соответствовало это сообщение, по моему разумению, реакции Сабанцева.

– Про какие деньги? Ты ниже читай!

Так, что там?

Опаньки!!!

Всякие там продналоги-продразверстки отменяются и хлебушек, его излишки, разрешено крестьянам свободно продавать. Даже цена установлена, указан верхний её уровень. По более высокой цене будешь продавать – не по рукам, по башке прилетит. Цена пшеницы, ржи, овса и прочего установлена пока на год. Имеются и территориальные коэффициенты, учитывающие затраты на доставку зерна в отдаленные территории от места его производства.

Это же и прочего касается – молока, мяса, яиц…

Торгуй селянин, как тебе угодно. Хоть сам, хоть через добровольно создаваемые кооперативы.

Вот чему Сабанцев рад! Он же из самых, что ни на есть вятских крестьян, до Великой войны в селе проживал и хлебушек растил.

– Так бы сразу! Не грабить деревню надо было, а заинтересовывать! Не бунтовали бы там…

Комполка лапищей своей в газету тыкал. Раз за разом.

На этом новости в «Правде» не заканчивались. Разрешалась индивидуальная трудовая деятельность ремесленникам, лицам умственного труда и всем порочим. Бери патент и работай.

Заводы и фабрики, а так же иные производства разрешалось превращать в акционерные общества. Причем, никто тебя не будет спрашивать, откуда у тебя денежки в наличии. Желаешь вложить в развитие завода – пожалуйста. Государство за собой оставляло лишь оборонную промышленность, производство паровозов, самолетов и ещё чего-то, но я всё прочесть не успел, Сабанцев у меня газету выхватил и убежал с другими радостью делиться.

Что-то там ещё о послаблениях в области налогов было, если не серпы, а более сложное твоя фабрика производит, но это я опять же не успел прочитать.

Это и есть НЭП, о котором нам на уроках истории говорили? Но, вроде, он должен позже случиться? Впрочем, тут всё перемешалось, перепуталось, чего и не было – случилось, а что у нас было – не произошло.

Так, надо и мне «Правду» раздобыть и всё внимательно и вдумчиво прочесть. Без всякого там Сабанцева.

Нужный мне номер газеты я взял в приемной у Сормаха. Сказал, что беру с отдачей. Прочитаю и верну, не замылю.

Глава 14

Глава 14 В новой должности

Всё для фронта, всё для победы…

Работа, работа, работа, а спать-то когда?

Подкузьмил мне товарищ Сормах. Знатный и заслуженный большевик.

Всё по классике управления он сделал. Хороший управленец окружает себя первоклассными помощниками и исполнителями, приближает их к себе, двигает, награждает, ресурсами обеспечивает, но и работой грузит по самую маковку. Не боится рядышком с собой ставить даже тех, кто умнее и компетентнее его, а только эффективно использует их для достижения стоящих перед ним целей.

Сормах своей властью за упорядочение и безопасность бордельного дела меня именным оружием наградил. Не стал мне орден выхлопатывать за такое. Сейчас я, как и он, с поблескивающей каменьями и золотом саблей красуюсь. В Париже мы много трофеев взяли, такого добра – хоть каждому комполка раздай. Вот военный комендант столицы Франции меня саблей и наградил. Носи мол и гордись. Я горжусь, но некоторые бывшие знаменщики, которые в курсе дела, хитро мне подмигивают. Знаем, за какие заслуги, товарищ Красный, у вас этакая выдающаяся награда.

Мне ещё пришлось все части и подразделения гарнизона закрепить за определенными домами терпимости и график их посещения составить. В общем, сейчас это дело у нас, как и всё в армии, по команде и согласно устава.

Карьера моя так и прёт… После бордельного дела я уже не медициной дивизии заведую, а медико-санитарным обеспечением всего гарнизона Парижа Армии Мировой Социалистической Революции.

Можно сказать – самый настоящий медицинский генерал, если по меркам бывшей империи судить. Кроме медчастей расквартированных в Париже войск, моей головной болью теперь являются и все эвакуационные госпитали французской столицы.

Они же сейчас переполнены, а раненых поездами везут и везут, везут и везут…

Сунулись мы на остров, а нас там уже и ждали. Враг не дремлет, не оценили мы в полной степени англичан, вот и кровью умылись.

В армии перестановки последовали, причастным и непричастным шеи намылили.

Правильно, к броску через Ла-Манш надо серьезно готовиться. Наступило, видите ли, у нас головокружение от успехов, как в Кремле выразились.

Вот и везут теперь в Париж раненых эшелонами для оказания квалифицированной и специализированной помощи, а товарищ Нинель Красный обеспечь её на высоком уровне…

У меня в Люксембургском дворце весь стол бумагами завален. Требуется то, необходимо это, срочно дайте, выделите, обеспечьте…

Хороших помощников ещё нет. Кадровый голод – страшенный.

Однако, худа без добра не бывает. Война – горе, но и тут имеется, как это не кощунственно сказано, положительная сторона. Я по инстанции обратился и Шарите мне из Берлина в полном составе переместили. Когда такое ещё могло быть?

Германские товарищи, гадать не надо, такому рады не были, но военное время диктует свои законы. Добром бы не дали, тут же привёл их в чувство стальной кулак мировой социалистической революции.

– Нинель Иванович, отдохнуть бы Вам надо…

Адъютант, такой теперь у меня имеется, жалостливо на меня смотрит.

Черт, черт, черт! Да я, никак, вырубился? Бумаги он мне на подпись принёс, стоит, ждёт самые неотложные после моего визирования, а я – прямо за столом в сон провалился. Двое суток не отдыхал, вот меня и подкосило.

– Долго я… так?

– Минуток уж десять… Потом сами в себя пришли…

– Погоди, сейчас закончу.

Немного, буквально на три подписи меня не хватило.

Всё. Спать, спать, спать.

– Через четыре часа разбудишь. Обязательно! Понял?

– Так точно!

Каблуками ещё щелкни…

Адъютант ушел, а я на диванчик завалился. На нём, Наполеон, может даже сиживал, а сейчас я подремлю.

Кстати, про Наполеона. Тут, во дворце, его трон имеется. Весь такой позолоченный с буквой «N». Я в шутку у Сормаха попросил его себе в кабинет взять. Тот день думал, а потом… своё согласие дал.

– Забирай, Нинель. Для тебя – ничего не жалко.

Я даже растерялся немного. Это же, я так – шутейно, несерьезно, поприкалываться.

– Да, ладно…

– Бери, если уж попросил! – Сормах брови свёл.

Перетащили трон ко мне в кабинет. За мой стол поставили.

День я им пользовался, а потом велел в угол своего кабинета задвинуть. Неудобный он. Как только император Франции на нём сидел…

Глава 15

Глава 15 Разговор с Крыленко

– Тебя к Крыленко вызывают.

Сормах зевнул. В последнее время, что мне, что ему поспать почти не получается. Всё трудимся, яко пчелки…

– В Москву?

– Здесь он, в Париже.

В Париже? Зачастил в столицу Франции главковерх. Ох, зачастил…

Что тогда, напрямую мне от него не позвонили? Телефон у меня имеется. Через военного коменданта города передали, а к чему бы это?

Дело ясное, что дело темное. Секретность Крыленко блюдет. Не доверяет телефону.

– На когда?

– Сегодня, на семнадцать ноль ноль.

Я посмотрел на часы, успеваю ещё, даже без всякой торопливости. Чайку даже выпить можно.

– Где обычно главковерх?

– Всё там же.

Сормах опять зевнул. Меня тоже на зевоту потянуло. Заразно это, один зевать начинает, а за ним и все, кто рядом, тоже зевать принимаются.

– Информация с собой мне какая-то требуется? Отчеты о движении раненых и больных? – уточнил я у Сормаха.

– Ничего не сказал Крыленко. Так иди.

Так, так – так.

Нет, всё же все данные за последний месяц я захвачу. Вдруг, главковерх что спросит в ходе нашей встречи, а я не смогу ответить. Тут же, раз – и сводные таблицы на стол. Столько-то раненых в госпитали Парижа прибыло, столько-то возвращено в строй, средняя длительность лечения при разных ранениях, оперативная активность, летальность… Ну, что ему от меня потребуется. Всё в цифрах и с анализом.

Цифры, они миром не правят, но дают о нем прекрасное представление.

– Пошел я?

– Иди, иди.

Я от Сормаха вышел. Всего-то мне на один этаж надо подняться. Крыленко, когда приезжает, тут же у нас в Люксембургском дворце останавливается.

– Товарищ Красный, ты с африканскими болезнями знаком?

Вот так, прямо в лоб, не совсем, правда, корректно с медицинской точки зрения вопрос мне был задан. Не врач главковерх, не имеет даже начального медицинского образования.

– Это, что понимать под африканскими болезнями…

Каков вопрос, таков и ответ.

– Ну, заразные всякие, эпидемические.

Так сразу бы и формулировал. Всё же классическая гимназия в Люблине у него за плечами и на историко-филологическом факультете Петербургского университета Крыленко учился.

– В пределах курса, прослушанного в Императорской военно-медицинской академии. Ну, ещё немного на личном опыте.

Крыленко головой качнул, знает он о моей африканской каторге.

Стоп, стоп, стоп… А, чего главковерха на африканские эпидемические заболевания потянуло? Не в Африку ли Армия Мировой Социалистической Революции собирается? Германские и французские колонии сейчас бесхозные, а вот по британским следует ударить со всей силой пролетарского гнева. На своем острове-то они за счёт колоний во многом живут, но тогда не в Африку, а в Индию в первую очередь надо нам удар направить. Выковырять этот бриллиант из британской короны.

– Ещё мы заболевания, что в Индии свирепствуют, изучали.

Наобум я иголкой ткнул, а в самую цель, похоже, получилось.

Крыленко очень внимательно на меня посмотрел. Хмыкнул.

– Этот вопрос у меня должен быть следующим… – главковерх помолчал немного. – Вижу, догадались Вы о сути нашего сегодняшнего разговора.

Крыленко с ты на Вы перешел. Принял ещё при этом весьма официальный вид.

– Да, я, это так…

– Ладно, что уж… Кровью я нигде не попрошу расписаться, но, настоятельно рекомендую о нашем разговоре никому не сообщать. Даже, другу вашему – Сормаху.

– Конечно, конечно, – поспешил я дать утвердительный ответ. – Никому и никогда.

– Как Вы поняли, есть мнение перенести действия Армии Мировой Социалистической Революции в колонии Британской империи. Сейчас под их флагом четверть населения планеты, со всего мира на остров богатства стекаются. Пока мы британцев от ресурсов не отрежем, не видать нам дальнейшего победоносного шествия мировой революции…

Подход – разумный. Это, на мой дилетантский взгляд. Однако, в принятии такого решения не одна умная голова в Москве, наверное, поучаствовала. В самой России дело у советской власти шажок за шажком на лад пошло, экономические реформы не в малом этому поспособствовали. Не ожидал я, что так быстро эффект от них будет. Всего ведь несколько месяцев назад повернулась советская власть лицом к крестьянину-единоличнику, так называемого кулака в обе щеки расцеловала. Работайте де, хоть круглые сутки на своей землице, никто её у нас не отберет, сами по согласованию с местными Советами прирезайте себе пахотных земель и лугов, сколько сможете реально обрабатывать и сколько вам для выращивания скота необходимо. Продавайте созданный полезный продукт за твёрдые деньги, которые свою ценность могут сохранять во времени и пространстве – золото и серебро, они и в Африке и двух Америках ценность имеют, и сегодня, и через год, два, три, пять…

Про религию, как опиум для народа, разговора сейчас уже нет, малое, среднее и прочее предпринимательство – в почете. Банки, правда, все – государственные. Их с вершины пирамиды сбросили и в рабочих лошадок превратили. Деньгами управлять, спора нет – надо, но не для наживы единиц, а для народного блага. Банки должны производственному сектору экономики служить, а не наоборот.

Белое движение пятерней в затылке зачесало…

Бандитов, что краев не видели, на солнышке сушиться повесили.

– Статистика эпидемической заболеваемости в колониях у британской армии очень печальная, нам такого не надо… – между тем продолжал главковерх.