Текст книги "НЛП. Техники россыпью"

Автор книги: Сергей Горин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

При совмещении якорей имеет значение последовательность постановки переживаний на якорь. Обычно в первую очередь на якорь ставят отрицательное переживание, затем -положительное. Бывают сложности с поиском интенсивного положительного переживания, и тогда приходится собирать под одним якорем несколько положительных переживаний: вы просите пациента пережить одно положительное (ресурсное) состояние и закрепляете его якорем; затем просите пережить другое и закрепляете его тем же якорем, и так до того момента, когда якорь становится достаточно мощным и его «оживление» вызывает сильный невербальный положительный ответ. (Есть хороший вариант конструирования положительного ресурса с загибанием пальцев: вы держите кисть руки пациента и просите пережить одно положительное состояние, на высоте переживания сгибаете его указательный палец; затем вы просите пережить второе ресурсное состояние и загибаете средний палец и т. д. «Оживлением» такого сложного якоря будет сгибание всех пальцев кисти пациента в кулак).

Рекомендуется использовать в основном кинестетические якоря, как самые надежные, но на одно и то же переживание можно поставить сразу визуальный, аудиальный и кинестетический якорь. При воспроизведении кинестетического якоря (в момент совмещения якорей) обращайте особое внимание на его полную идентичность тому, которым вы закрепили нужное состояние. Используйте для постановки кинестетического якоря анатомические ориентиры или узоры на одежде пациента – и тогда вы вернете якорь именно в ту же точку, где вы его ставили. (Очень удобно, если пациент приходит в одежде с узором – в горошек или в клетку – получается прекрасная мишень для постановки якоря).

Еще несколько примечаний. Для повседневной работы лучше выработать привычку всегда ставить положительные и отрицательные якоря одинаковым способом: например, отрицательные якоря вы всегда ставите левой рукой, а положительные– правой. Тогда вам будет легче вспомнить, как вы работали с каким-то конкретным пациентом. И второе примечание: не старайтесь в повседневной работе демонстрировать свою продвинутость, работая со скрытым содержанием. Работа со скрытым содержанием хороша для семинаров, а не для клиники. Фраза психотерапевта «Меня не интересует ваше содержание» может быть для пациента шокирующей.

Вопрос из зала: Как влияет на врача то обстоятельство, что, ставя кинестетические якоря пациенту, врач тем самым ставит кинестетические якоря и себе?

С. Горин: Хм-м-м. Как-то не думал об этом. А в принципе, какая разница – якоря пациента, ваши якоря... Все равно вы весь день занимаетесь тем, что совмещаете положительные и отрицательные якоря, так что домой уйдете проинтегрированным, весь в якорях, как крейсер (смех в зале).

И последнее примечание. В работе с пациентом бывают сложности при переходе от мощного отрицательного переживания к относительно слабому ресурсному – пациент настолько глубоко погружается в отрицательный опыт, что никак не может выйти из него. В этом случае предоставьте пациенту возможность сделать кинестетическую встряску так, как вы это делали в упражнении: «Встаньте, походите немного... Теперь встряхнитесь так, как это делает собака, выходя из воды...» Что-то в этом роде.

Следующее упражнение будет терапевтическим (во всяком случае, я прошу вас именно так к нему отнестись).

Упражнение 10. «Совмещение якорей». Выполняется в парах.

Шаг 1. Партнер А идентифицирует проблему, которую он хотел бы разрешить и которая соответствует формулам работы в технике совмещения якорей.

Шаг 2. Партнер Б способствует достижению партнером А максимальной погруженности в проблемное состояние, идентифицируя для себя те аспекты невербального поведения партнера А, которые соответствуют переживанию проблемного состояния. При максимальной погруженности партнера А в проблемное состояние партнер Б ставит три якоря на проблемное состояние – визуальный, аудиальный, кинестетический. (Визуальным якорем может быть жест, поворот головы в сторону. Аудиальным якорем может служить определенная интонация, определенное междометие, счет. Кинестетический якорь – прикосновение, поглаживание).

Шаг 3. Партнер Б с помощью кинестетической встряски и нейтральной беседы помогает партнеру А избавиться от переживания проблемного состояния, после чего способствует достижению партнером А максимальной погруженности в переживание ресурсного опыта, идентифицируя для себя невербальные проявления переживания партнером А ресурсного состояния. При необходимости партнер Б конструирует комплексное ресурсное переживание из нескольких отдельных состояний, закрепляя это комплексное (или достаточно мощное единичное) ресурсное состояние тремя якорями во всех трех модальностях.

Шаг 4. В последующей нейтральной беседе партнер Б поочередно «оживляет» якоря на проблемное состояние и на ресурсное состояние, проверяя, появляется ли соответствующий каждому якорю невербальный ответ. Если нет, то партнер Б возвращается на один из предыдущих шагов, повторяя наложение соответствующего якоря. Если да, то партнер Б вербально уточняет, действительно ли партнер А хочет переживать в проблемной ситуации ресурсные эмоции. Если партнер А дает отрицательный вербальный ответ, партнер Б возвращается на предыдущий шаг и предлагает партнеру А выбрать другое переживание ресурсного опыта, более удовлетворительное для контекста проблемной ситуации.

Шаг 5. Партнер Б одновременно «оживляет» якоря на проблемное и ресурсное состояния и продолжает «держать» их не менее 30 секунд. Партнер Б прекращает совмещение якорей, получив от партнера А либо устойчивый невербальный ответ о переживании ресурсного состояния, либо некоторый усредненный (но тоже устойчивый!) невербальный ответ, в котором есть компоненты переживания как проблемного, так и ресурсного состояний.

Шаг 6. Партнер Б «оживляет» якоря на ресурсное состояние, попросив партнера А представить себе в будущем проблемную ситуацию, при этом партнер Б оценивает невербальный ответ партнера А. Получив ответ, характерный для переживания ресурсного состояния или усредненный, партнер Б считает работу законченной. При получении невербального ответа, характерного для переживания проблемного состояния, партнер Б возвращается на предыдущий шаг и повторяет совмещение якорей. Если после повторного совмещения якорей при описанной проверке партнер А все равно дает невербальный ответ, характерный для переживания проблемного состояния, партнер Б возвращается на шаг 3, конструируя более мощное ресурсное состояние, затем повторно проходит шаги 3-6.

На следующем этапе упражнения партнеры меняются ролями.

Транскрипт реальной работы с совмещением якорей по предложенной схеме приведен в «АВПГ», глава 6.

В технике совмещения якорей существуют многие приемы, повышающие эффективность терапии. Один из них вы освоили в упражнении (одновременное использование визуального, аудиального, кинестетического якоря). Если пациент не может представить себе ресурсное поведение, ресурсные чувства, его можно попросить изобразить ресурсное переживание телом. Был случай, когда мой пациент не мог найти контекст, в котором он бы чувствовал себя достаточно уверенно, и наконец сказал: «Наверное, я чувствую уверенность только тогда, когда ложусь на диван и собираюсь засыпать». Я предложил ему лечь на диван, и пациент через несколько секунд начал посматривать на меня свысока. Это состояние было взято на якорь и действительно оказалось мощным положительным переживанием!    Хорошо. Есть один вариант работы с кинестетическими якорями, сильно напоминающий шаманские техники. Я назвал этот вариант «заменой воспоминаний»... Хочет кто-нибудь заменить неприятное воспоминание?

(Выходит Татьяна). Садись, Татьяна, закрывай глаза и для начала подумай о том, что бы ты хотела вспомнить вместо того события, от воспоминания о котором ты хотела бы избавиться? Я хотел бы, чтобы ты уже сейчас знала, что на что ты меняешь... Ты уже знаешь об этом?

Татьяна: Да.

С. Горин: Хорошо. (Становится позади Татьяны, сидящей на стуле, и осторожно, мягко берется за ее голову своими руками). Теперь, Татьяна, вспомни еще раз то, что тебе обычно бывает тягостно вспоминать... Не знаю, насколько подробно ты захочешь вспомнить то событие... (выделяет слова понижающейся интонацией). Может быть, ты не захочешь слишком глубоко погружаться в воспоминания... Если ты этого не захочешь, ты этого и не сделаешь... (По мере того, как Татьяна вспоминает события, С. Горин, продолжая разговаривать, придает ее голове движение, напоминающее «отрицательное» покачивание, постепенно увеличивая амплитуду движения).

Достаточно, Татьяна. Открой глаза, посмотри вокруг... Сейчас ты находишься здесь, с нами... Я думаю, что ты понимаешь это настолько же ясно, насколько это понимаем мы все... Приятно чувствовать, что вокруг тебя собрались люди, готовые помочь тебе, не так ли?.. По мере того как ты все лучше чувствуешь поддержку окружающих, я хочу, чтобы ты сказала, насколько подробно ты можешь сейчас вспомнить то, что тебе приятно"! (Выделяет слова повышающейся интонацией). Закрой глаза и вспоминай... Это, наверное, что-то очень яркое, цветное... радостное... (Продолжая разговаривать С. Горин придает голове Татьяны движение, напоминающее «положительное» кивание, постепенно увеличивая амплитуду движения). Мне интересно, насколько ты удивлена тем, что так легко вспомнила что-то очень приятное, светлое... И я понимаю, что именно это воспоминание ты захочешь оставить себе!...

Хорошо, Татьяна, теперь я хочу, чтобы ты с трудом попыталась вспомнить то, что ты хотела забыть (выделяет слова сложной интонацией, понижая голос в начале слова и повышая его в конце, одновременно придает голове Татьяны кивательные движения, постепенно увеличивая их амплитуду). Я понимаю, что такие попытки совершенно напрасны, но ты все же попробуй, чтобы убедиться в этом...

О'ке-е-ей... Как ты сейчас себя чувствуешь? Мне интересно узнать, как вело себя твое нежелательное воспоминание?

Татьяна: Какое воспоминание?.. А, то... (С некоторым удивлением). Его больше нет. Я не могу этого вспомнить!

С. Горин: Понятно, что во время работы никто не запрещает вам вставлять в речь пресуппозиции, направленные на разрешение проблемы -даже такие вот неприкрытые, откровенные. И понятно, что мое «О'ке-е-ей» – аудиальный якорь на ваше обычное ясное состояние сознания в группе. Хотя все, кто когда-то учился у американцев или общался с американцами, надолго «заражаются» этим «СГкей», но произносят его чисто по-русски: «Акей» (смех в зале).

Смысл продемонстрированной техники в том, что вы, будучи максимально чувствительными к собственным движениям головы пациента, усиливаете те движения, которыми сам пациент обозначает свое проблемное переживание и ресурсное переживание, и тем самым делаете эти движения кинестетическими якорями для пациента. Последовательность ваших действий в этом варианте совмещения якорей обычная, отличие от «стандартного» совмещения, которое вы делали в упражнении, только в том, что весь невербальный ответ пациента заключен для вас в его и вашей кинестетике. Думаю, что упражнения на развитие кинестетической восприимчивости позволят вам работать и в этом варианте совмещения якорей.

Кстати, якорная техника с движениями головы пациента – вовсе не экзотика и не техника ради техники. Мне однажды пришлось работать с девушкой – жертвой изнасилования, и я столкнулся с тем, что к ней в принципе невозможно было прикасаться. Даже попытка рукопожатия вызывала либо подавленность, либо агрессивность. Тогда я спросил открыто, есть ли на ее теле такое место, к которому я все же мог бы прикоснуться, если это понадобится для работы. Девушка ответила, что я мог бы прикасаться к ее голове. И я провел продемонстрированную вам технику замены воспоминаний, а потом, также работая с движениями головы пациентки, связал прикосновения с приятными эмоциями, тем самым расширив зону, к которой прикасаться было можно.    Реплика из зала: Красивая работа...

С. Горин: Валерий Хмелевский любит говорить так: «Можно работать красиво ... но лучше бы работать эффективно!»

Совмещение якорей -удобный шаблон, применимый как в состоянии бодрствования, так и в состоянии транса. (Кстати, пациента, глубоко погруженного в переживания своего внутреннего опыта, очень легко погрузить в транс). Этот шаблон удобен еще и тем, что от него легко отойти – пациенты часто воспринимают работу с якорями, как подготовительный этап к какому-то другому, более «серьезному» вмешательству.

Глава 5. МЕТАФОРА ЭКСПРОМТОМ

Сухая теория из другой области    Согласно Ш. Коппу, метафора есть новеллистический (по Д. Гордону – вербальный) способ репрезентации чего-либо. Однако именно новеллистика часто остается вне поля зрения психотерапевтов, поэтому я хотел бы начать разговор о метафорах в терапии с несколько непривычных для врача позиций – с позиций языкознания и литературоведения. На первый взгляд, в клинике такие специфические знания вроде бы и не нужны – разве что для поддержания светской беседы с пациентом, преподающим русский язык... В то же время психотерапевт – человек говорящий, и в этом качестве ему лучше иметь некоторые сведения о форме речи, чем не иметь их.

То, что позволяет создать красивую фразу, называется изобразительно-выразительными средствами языка. Они делятся на две большие группы: тропы и стилистические фигуры. (Здесь и далее классификация изобразительно-выразительных средств языка, объяснение терминов и большая часть набора поясняющих примеров даются по Д. Э. Розента-лю, 1988). Тропы выполняют функции красочного изображения, они описывают явления действительности через термины, связанные со сферой непосредственного восприятия (зрением, слухом, обонянием, осязанием, вкусом). Так, например, в выражении «пикантная девочка» понятие личности передается через термины вкуса, а в выражении «яркий мужчина» – через термины зрения. Таким образом, тропы являются изобразительными средствами языка и имеют близкое отношение к семантике речи, к ее смыслу. Стилистические фигуры – это выразительные средства языка, они используют построение, последовательность речи, то есть стоят ближе к синтаксису.

Итак, тропы – обороты речи, в которых слово или выражение употреблено в переносном смысле для обеспечения образности речи. Наиболее распространенные виды тропов: эпитет, сравнение, метафора, метонимия, синекдоха, гипербола, литота, ирония, сарказм, аллегория, олицетворение, перифраза.

Эпитет образно определяет предмет, явление или действие, подчеркивая какое-то их характерное свойство. Например, в предложении «Между тучами и морем гордо реет Буревестник» наречие гордо является эпитетом, подчеркивая особенность нашего восприятия полета птицы, которая меньше всего озабочена своим внешним видом... В роли эпитетов могут выступать прилагательные, наречия, существительные.

Сравнение – сопоставление двух предметов или явлений с целью пояснить одно при помощи другого. Так, в предложении «Могучий дуб стоит, как боец, подле красивой липы» (И. С. Тургенев) сопоставляются дерево и живое существо, что создает художественный образ (в частности, из-за мужского рода слова «дуб» и женского рода слова «липа»). Сравнения выражаются следующими способами:

1) оборотами с союзами «как, словно, будто, точно» и др., например: «Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка» (М. Ю. Лермонтов);

2) формой сравнительной степени прилагательного или наречия: «Ленин и теперь живее всех живых» (В. Маяковский);

3) существительным в творительном падеже: «В груди ее птицею пела радость» (М. Горький);

4) лексически при помощи слов «подобный, похожий» и др., например: «На глаза осторожной кошки похожи твои глаза» (А. Ахматова).

Сравнения могут быть развернутыми, с сопоставлением многих сходных черт, например: «Чичиков все еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело вышел на улицу с тем, чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то, и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, не платок ли, но платок в кармане, не деньги ли, но деньги тоже в кармане; все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то» (Н. В. Гоголь).

Метафора. В широком смысле – иносказание вообще; в более узком смысле – обозначение предметов или явлений одного ряда с помощью свойств, характерных для предметов или явлений другого ряда. Существуют метафоры языка и метафоры стиля; первые являются выражениями привычными, со стертой образностью {встает солнце, идет дождь, идут часы – так называемые «мертвые» метафоры), а вторые, метафоры стиля, есть как раз то, что мы используем в терапии. Метафоры, как и сравнения, бывают простыми и развернутыми. Пример простой метафоры: «Куда, куда вы удалились, весны моей златые дни?» (А. С. Пушкин) – здесь название времени года соотнесено с периодами жизни человека, и слово «весна» получило метафорическое значение «юность». Пример развернутой метафоры: «Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха, в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады» (М. Горький).    Метонимия – описание не на основе сходства, а на основе связей между предметами или явлениями. Такая связь может быть:

1) между содержимым и содержащим, например: «Я три тарелки съел» (И. А. Крылов) – то есть «три тарелки ухи»;

2) между автором и его произведением, например: «Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал» (А. С. Пушкин) – то есть «произведения этих писателей»;

3) между действием или его результатом и орудием этого действия, например: «Их села и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам» (А. С. Пушкин) – то есть «разорению, уничтожению»;

4) между предметом и материалом, из которого сделан предмет, например: «Янтарь в устах его дымится» (А. С. Пушкин) – то есть «трубка, сделанная из янтаря»;

5) между местом действия и людьми, находящимися на этом месте, например: «Ложи блещут, партер и кресла -все кипит» (А. С. Пушкин), то есть «зрители, сидящие в партере и креслах».

Синекдоха – разновидность метонимии, основанная на перенесении значения с одного явления на другое по признаку количественного отношения между ними. Обычно в синекдохе употребляется:

1) единственное число вместо множественного, например: «И слышно было до рассвета, как ликовал француз» (М. Ю. Лермонтов) – то есть «французы»;

2) множественное число вместо единственного, например: «Мы все глядим в Наполеоны» (А. С. Пушкин) -то есть «хотим быть похожими на Наполеона»;

3) часть вместо целого, например: «Имеете ли вы в чем-нибудь нужду? – В крыше для моего семейства» (А. И. Герцен) – то есть «в доме под крышей»;

4) родовое название вместо видового, например: «Ну что ж, садись, светило» (В. Маяковский) – то есть «солнце»;

5) видовое название вместо родового, например: «Пуще всего береги копейку» (Н. В. Гоголь) – то есть «деньги».

Принятые в спортивной хронике обороты типа «первая перчатка», «первая ракетка» суть синекдохи.

Гипербола – образное (часто – непомерное) преувеличение размера, силы, значения и т. п. какого-либо предмета или явления, например: «Редкая птица долетит до середины Днепра» (Н. В. Гоголь).

И, наоборот, литота – непомерное преуменьшение, например: «Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более наперстка» (А. С. Грибоедов).    Ирония – употребление слова или выражения в смысле, обратном буквальному, например: «Отколе, умная, бредешь ты, голова» (И. А. Крылов) – в обращении к ослу.

Высшей степенью иронии является сарказм: «За все, за все тебя благодарю я: За тайные мучения страстей,

За горечь, слез, отраву поцелуя,

За месть врагов и клевету друзей...»    (М. Ю. Лермонтов)

Аллегория – изображение отвлеченного понятия с помощью конкретного жизненного образа. Например, аллегория хитрости – лиса, аллегория трусости – заяц, аллегория коварства – змея и т. д. Аллегории бывают и графическими, например: аллегория медицины – чаша со змеей, аллегория надежды – якорь (малоизвестный в России образ, широко применяющийся, тем не менее, в пропаганде и рекламе), аллегория свободы – разорванные цепи (в том числе и на татуировках), аллегория правосудия – женщина с завязанными глазами, весами и мечом. (На одном семинаре меня спросили, аллегорией чего является девушка с веслом? Наверное, аллегорией социализма...)

Олицетворение – перенесение свойств человека на неодушевленные предметы и явления или отвлеченные понятия, например: «Утешится безмолвная печаль и резвая задумается радость» (А. С. Пушкин).

Перифраза (перифраз) – замена названия лица, предмета или явления описанием его существенных признаков, например: «Страна восходящего солнца» вместо «Япония», «царь зверей» вместо «лев» и т. п.

Теперь – синтаксис фразы, стилистические (риторические) фигуры.

Анафора – повторение слов, оборотов (иногда звуков) в начале отдельных частей высказывания. Например: «Жди меня, и я вернусь. Только очень меди. Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут. Жди, когда жара...»    (К. Симонов)

Эпифора – повторение слов или оборотов в конце смежных отрывков, например:    «Милый друг, и в этом тихом доме Лихорадка бьет меня. Не найти мне места в тихом доме Возле мирного огня!» (А. Блок)

Параллелизм – одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи, например: «Молодым везде у нас дорога. Старикам везде у нас почет.»    (В. Лебедев-Кумач)

Антитеза – оборот, в котором для усиления выразительности речи противопоставляют понятия, явления, предметы, например: «Богатый и в будни пирует, а бедный и в праздник горюет» (пословица).

Градация – расположение слов в предложении в порядке возрастающего или убывающего значения. Пример возрастающей градации:    «Не жалею, не зову, не плачу,    Все пройдет, как с белых яблонь дым.»

(С. Есенин)

Пример нисходящей градации: «Присягаю ленинградским ранам, Первым разоренным очагам: Не сломлюсь, не дрогну, не устану, Ни крупицы не прощу врагам.»    (О. Бергольц)

Инверсия – расположение членов предложения в порядке, нарушающем обычный, например: «Душа к высокому тянется» (В. Панова).

Эллипсис – пропуск подразумеваемого члена предложения, например:    «Офицер – из пистолета, Теркин – в мягкое штыком.»    (А. Твардовский).

Умолчание – автор намеренно не до конца выражает мысль, предоставляя читателю догадаться о невысказанном, например:    «Нет, я хотел... быть может, вы ...я думал, Что уж барону время умереть.»    (А. С. Пушкин)

Риторическое обращение – подчеркнутое обращение к кому-либо или чему-либо не с целью назвать адресата, а с целью выразить отношение к нему, например: «Тише, ораторы! Ваше слово, товарищ маузер!»    (В. Маяковский).

Риторический вопрос – вопрос не с целью получить ответ, а для привлечения внимания к предмету речи, например: «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи!» (Н. В. Гоголь).

Многосоюзие – повторение союзов для логического и интонационного подчеркивания частей предложения, например: «По ночам горели дома, и дул ветер, и от ветра качались черные тела на виселицах, и над ними кричали вороны» (А. И. Куприн).

Бессоюзие – пропуск союзов между членами предложения с целью придать высказыванию стремительность, насыщенность впечатлениями, например:    «Швед, русский – колет, рубит, режет, бой барабанный, крики, скрежет, гром пушек, топот, ржанье, стон...»    (А. С. Пушкин).

Ценность вышеприведенных сведений в том, что они позволяют (при наличии времени и желания, конечно) заняться беллетризацией метафоры, что имеет не меньшее значение для ее эффективного воздействия на пациента, чем соответствие критериям эффективной терапии.

Метафора в повседневной практике

С. Горин:... Давайте разберемся, что заставляет метафору работать. Самый простой способ утилизации транса -это прямая инструкция. Мы всегда можем к ней обратиться, она всегда при нас, но прямая инструкция имеет обыкновение вызывать прямое же противодействие – сопротивление пациента. Метафора, рассказ о ком-то другом в принципе не способны вызывать сопротивление, ибо чему сопротивляться? Тому, что кто-то кому-то приказал в вашем рассказе? В то же время, если события метафоры чем-то напоминают события актуальной проблемы пациента, он подсознательно начинает «примерять» на себя то, что вы ему рассказываете, и по инерции «примерять» решение проблемы. Это в первом приближении и есть то, что энэлписты называют «трансдеривационным поиском». И если решение проблемы, имеющееся в метафоре, подходит пациенту, «не жмет» ему, он примет это решение как свое – а не как вашу инструкцию.

Интерес к метафорам у психотерапевтов огромен, на семинарах это обычно одна из ведущих тем, но в повседневной практике метафоры используются все же редко... Наверное, работа с метафорами представляется слишком сложной, требующей предварительных заготовок, и часто так оно и есть. Но существуют приемы, позволяющие составлять метафоры в жанре экспромта.

Один из таких приемов – то, что Д. Гордон называет «формальной метафорой», а Милтон Эриксон – приемом «Мой друг Джо». Вы рассказываете пациенту историю про якобы другого пациента (или своего знакомого), у которого была сходная проблема и который как-то ее разрешил. Здесь есть правило – не рассказывайте историю про самого себя, это способствует отвлечению внимания от проблемы и стимулирует совершенно ненужные обсуждения из серии «А вот у нас был случай»...

Еще более простой прием – использование «кавычек» в терапии. Вы оформляете прямые инструкции пациенту, как сказанные кем-то другим в похожей или непохожей ситуации.

Все это, конечно, достаточно «прозрачные» приемы, но это работает, это позволяет обойти сопротивление пациента, и эти приемы выполняются быстро, без особого предварительного обдумывания. Я видел, как в столовой один из коллег развлекался – он предложил соседу по столу такую фразу: «Я как-то был в ресторане и сказал официанту: «Дай мне соль!» Забавно посмотреть на реакцию человека, знающего о технике «кавычек» и все-таки выполняющего внушение.

У меня был один очень вежливый однокурсник. Ругаться с дамами он органически не мог, а если бывал слишком раздражен непонятливостью собеседницы, то начинал рассказывать ей сказку, причем хватало первого абзаца: «Жила-была на болоте жаба. И была она большая дура. Такая большая, что даже никто и не верил...»

Еще один сравнительно простой прием – использование готовых коротких историй, притч, анекдотов и даже афоризмов. Готовые истории, правда, редко бывают стопроцентно изоморфными содержанию проблемы пациента, но от них этого и не требуется -люди умеют обобщать... Здесь есть правило: готовая история, притча, анекдот эффективно работают только при первом в жизни пациента предъявлении, потом они становятся банальностью и могут даже ухудшить ваш контакт с пациентом. Так что приходится постоянно искать все новые и новые сюжеты, опасаясь, что на прием придет твой коллега с точно таким же «багажом» историй.

У меня есть сравнительно недавний пример работы короткой истории по отношению к конкретной психологической проблеме. На прием пришла женщина, обеспокоенная тем, что она не может принять решение: ей предложили новую работу, в которой есть свои плюсы и свои минусы по сравнению с нынешней, но количество плюсов и минусов в теперешней и предложенной работе совершенно одинаковое. Мне показалось, что подсознательно женщина уже сделала выбор в пользу новой работы и колеблется в принятии решения только на уровне сознания, и я индуцировав легкий транс, рассказал ей такой анекдот...

В деревне – наводнение. Вода уже заливает пол в домах, жители готовятся к эвакуации, грузят вещи на машины... И вот грузовик подъезжает к последнему дому. Семья из этого дома садится в машину, но в доме остается дедушка, который категорически отказывается уезжать – он усиленно молится, а на все просьбы уехать с семьей отвечает: «Бог мне поможет!»

Вся деревня эвакуирована, вода поднимается, дедушка перешел на чердак и молится там. За дедушкой присылают лодку, но он снова отказывается уезжать: «Бог меня не оставит, Бог мне поможет!»

Вода поднялась и до чердака. Дедушка молится на крыше. Когда за ним прилетает вертолет, дедушка опять говорит спасателям: «Бог мне поможет!» Вертолет улетел, дедушка утонул.    Как праведник, он попадает в рай. При первой же встрече с Богом дедушка возмущается: «Господи! Я так в тебя верил, я так молился о спасении – почему же ты оставил меня, почему ты дал мне умереть?» На что Бог отвечает: «Идиот! А кто тебе посылал грузовик, лодку и вертолет?!»

Я не знаю, что именно в этой достаточно широко контекстуальной истории оказалось изоморфно ситуации клиентки, но женщина была очень довольна этим анекдотом и со своим выбором решения справилась.

Вопрос из зала: А можно использовать в метафорах сюжеты детских сказок? Взрослые их не помнят.

С. Горин: Да, конечно, взрослые их не помнят, но сюжеты сказок уже были предъявлены человеку в свое время и свое действие уже оказали. Какого-либо нового эффекта вы из них выжать не сможете. А вот персонажей сказок включайте в метафоры сколько угодно. (Кстати, такие «свежесос-тавленные» сказки со старыми персонажами очень любят слушать дети. Но если вы решите дать метафору в такой сказке своему ребенку, то помните, что для детей вполне нормально слушать одну и ту же историю до 150 раз. И если вашему ребенку сказка понравится, приготовьтесь рассказывать ее примерно три месяца каждый день, причем ребенок будет вас поправлять, будет требовать точного воспроизведения истории... Так что подумайте, прежде чем начинать).

...Особых трудностей с метафорами у вас, как мне кажется, быть не должно. Сюжет метафоры – это проблемная ситуация пациента, которую вы сводите к какой-то элементарной, максимально простой последовательности событий: событие 1, событие 2, проблема, нет решения. (Вы это уже умеете делать, поскольку работа в техниках НЛП постоянно вынуждает вас вычислять стратегии построения проблем).

Решение проблемы... О том, чего хочет пациент, он вам сам и расскажет (подсознательно ему известно решение проблемы); вашей заботой будет привести желание пациента в соответствие с правилами хорошо сформулированного результата (см. «АВПГ», глава 7), а затем сделать это решение метафорическим. В выборе связующей стратегии (тех событий метафоры, которые приведут к решению) вы вполне можете положиться на свою интуицию – или на свое подсознание, на творческую часть своей личности, если эти определения нравятся вам больше.