Текст книги "Лууч (СИ)"

Автор книги: Сергей Варлашин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 5.

Только за окном стало светать, как мальчик проснулся, спрыгнул с высокой, даже для взрослого, кровати, в отведенной ему на ночлег комнате, потянулся, широко зевнул и потирая глаза кулачками, выглянул в круглое окно. Солнечные лучики тут же забегали по его лицу.

Вышел на кухню-гостинную, ноздри защекотал свежий запах нарезанных спелых и сочных фруктов, светло синего цвета, не знакомой формы и вида. Свет заливал комнату через восточное окно, падая на стол, создавал длинные причудливые тени зверей, от глиняных чашек, тарелок, кувшинов в форме разных животных.

– А вот и ты мой юный друг. Запрыгивай скорей за стол, как только лучи солнца падут вот на эту картину, мы пойдем к шаману. А пока приятного аппетита. – Головус указал, рукой на картину изображающую поле, засеянное хаотично молодыми деревцами, в белом цвету, скорее всего вишни, а затем пододвинул к мальчику крупную кружку в форме козы, у которой вместо ручки, своеобразно загнулись рога, отчего держать ее было в руках особенно удобно, с чаем из ароматных трав и сухофруктов, неизвестного происхождения.

– Угуммм. – Ответил ему Лууч, кивая, с полным ртом долек чудного на вкус фрукта, напоминающий нечто среднее, между переспелой алычой, кокосом и гранатом, ничего подобного он не пробовал в жизни.

– Смотрю, тебе понравились ягоды райского дерева. – Улыбаясь во все белые здоровые зубы, ответил Головус. – Нууу, последую твоему примеру. – Договорил новый гостеприимный друг мальчика и зажевал огромный кусок, прямо с голубоватой кожурой.

Новоиспеченные и такие разные приятели, плотно подкрепились, всем многообразием утренней кухни хозяина, а после фруктов еще был сыр с дырками, размер которых позволял без труда просовывать туда один или даже два пальца, маленькие зеленые, сладковатые орешки и вкусные белые пастилки, чей рецептуры мальчик, даже не стал уточнять, довольствуясь вкусом.

– Ты достаточно плотно поел? – Спросил Головус у Лууча.

– Да весьма, сытно и вкусно. Но откуда у тебя такие разнообразные запасы продуктов? Мне интересно узнать их происхождение и места произрастания, с другой стороны не так интересно, как прогулка до шамана, по этой поразительной деревне. Посему я готов выходить прямо сейчас. – Ответил Лууч.

– Отлично, мне нравится твой настрой. Так не будем терять ни минуты. В путь мой юный друг. На встречу истине. – На этой фразе он поднялся из за стола, быстро раскидал посуду с пищей по местам, а остатки накрыл широкой расписанной узорами тряпицей, напоминающей плотную марлю.

Головус прошел к двери на улицу, махнув рукой другу следовать за собой. Во дворе мягко шумели плодовые деревья, птицы порхали и чирикали. Мальчик лучше рассмотрел обстановку, вот показались дровница, с аккуратно выложенными рядами, ровно наколотых дров. Колодец, ромбовидной формы сложенный из крупных округлых белых и серых камней, скорее всего натасканных с реки, на которой они впервые встретились, или еще откуда. Они вышли за пределы сада, и Луучу почудилось, что он слышит пение множества колокольчиков, не имеющих определенного источника звука, будто они рождались у него в голове. Затем выдвинулись по протоптанной, уплотненной, каменистой посыпью дороге, между домами, вглубь поселения. С противоположного края деревни, доносились удары молота о наковальню. Вскоре по краям извилистой дороги, выросли ряды очень широких, но невысоких деревьев.

– Смотри, это светящиеся деревья, как только начинает темнеть, они начинают светиться, и чем темнее на улице становится, тем ярче они горят. – Просвещал Головус мальчика, в тонкости местной флоры.

– Очень интересно. – Отвечал Лууч, и у него внезапно пересохло в рту, а руки мелко задрожали, как если бы он нес тяжеленные камни, всю дорогу и кисти очень устали.

– Но самое интересное, они не только светятся, свет же у каждого дерева свой, так еще и отпугивают всякий гнус. Так что умен тот хозяин, что строит дом рядом с таким деревом, пусть даже в небольшом отдалении. Не смотри на меня так, будто я по глупости живу далеко от этой рощи, у меня на заднем дворе, есть несколько молодых саженцев, синий, розовый и белый, они то и спасают вечерами от надоедливых насекомых. В период дождей их становится очень уж много. Вот сейчас, например. – Он невзначай повел рукой по округе. – Совсем мало гнуса, жара и сушь уморила их. Ни одна плотоядная тварь не любит тепла и света, ну солнца, стало быть, место ей скажем во тьме и сырости, так что если ты новенький в этих местах, обходи стороной пещеры, глубокие овраги, и тому подобные места. Обережешься от опасности. Ничего сложного, если соблюдать это простое правило в путешествии, а места здесь дикие как ты заметил.

Словно подтверждая его слова, под ногами в траву быстро переползла светлого окраса змея, ее черный, оранжевый и красный орнамент по всей шкуре, красочно говорил о ее возможной ядовитости. У Лууча, обострились ощущения, и дрожь в руках сменилась холодком, словно он держал в ладонях эту змею. Он даже приостановился и сразу догадался, змея тоже остановилась и сквозь траву смотрит прямо на него, высунув раздвоенный язык. По необъяснимому желанию ему самому захотелось высунуть язык, чего он и сделал. Контакт будто бы усилился, змея даже тихо зашипела, мальчик решил не обострять и побежал за Головусом. Догнав его, Головус не замечая его временной пропажи, говорил все это время с ним.

– Как и все жители нашей славной деревни я ценю хорошее отношение гостей к ценностям, ритуалам и обычаям, свойственных каждому, подобному населенному людьми уголку. Вот мы и пришли, что скажешь дружище?

Лууч, притуплено поднял глаза на открывшийся виду одинокий дом на холме, с высоким ветвистым деревом рядом. От самого дома было видно только черепичную крышу второго этажа. Все остальное закрыла невысокая поросль, более молодых деревьев.

– Да я во всем сказанным согласен. – Отделался мальчик и 'Ойкнул' услышав знакомое шипение за спиной.

Головус было загородил собой мальчика, и взял ветку под ногами, чтобы отогнать приставучую змею, однако храбрый Лууч, вышел вперед него сам, показывая обратное направление и в упор глядя на безногую бестию, грозно сказал.

– Иди домой цветастая! – От его слов, Головус удивился больше чем змея, коей и адресовал указание мальчик, но та покорно сникла, развернулась и неторопливо уползла обратно в траву.

– Как нельзя вовремя я привел тебя к шаману Лууч! – Среагировал пораженный мужчина. – Твой трюк со змеей окончательно убедил меня, что ты очень необычный ребенок для наших мест.

Забравшись без особых усилий, по вымощенной тропинке вверх по склону, они зашли в буйство растущих деревьев, кустарников и травы, в полтора раза выше Головуса, зато имеющих на своей вершине великолепные сгустки алых цветов, похожих бутонами и лепестками на шафран, они, почему то пряно пахли кофе, с оттенками корицы. Тут Лууч, опять вспомнил про родной дом и своих родителей, они по выходным у себя дома, варили на кухне свеже-молотый кофе, а его аромат заполнял все уголки жилища, от него было невозможно спрятаться. Только сам Лууч, его никогда не пил, уж очень горький он был на вкус. Волна ностальгии ушла так же быстро, как и пришла, стоило им углубиться дальше в дебри.

Пройдя еще немного, они заслышали знакомый звон колокольчиков, а затем приятное густое зычное пение, сменяемое на горловое. Заросли закончились внезапно, словно остановились у невидимой черты, по кругу отделяющей дом. На поляне с короткой, будто скошенной травой, вокруг дымящегося пепелища сидел, скрестив ноги шаман, укутанный в зеленую мантию и огромное количество пришитых к ней разноцветных ленточек, перьев, листочков, бус и прочих диковинных атрибутов. Он держал в одной руке тройной колокольчик, позвенькивающий на разный лад, в зависимости от того в какую сторону он его тряхнет. В его длинные белые волосы, были вплетены многочисленные перья, изделия из метала и медвежьи когти. Другой он реже, но достаточно часто выбивал определенный ритм на бубне, зажатом между колен. Мужчина с мальчиком, подошли и сели напротив него, прямо на траву.

– Эййййяяяяяээээээээээ! – Чуть погодя шаман закончил песнь на длинной артикуляции в горле, расставил руки в стороны, набрал воздуха в грудь и сильно дунул в пепелище перед собой. Огонь вспыхнул ярко и сильно, точно плеснули масла, прям из ковшика, однако никого не опалил, хоть гости и сидели достаточно близко. Из пламени вылетела крупная, длинная птица с длинным горящим хвостом и стремительно набирая скорость, вспыхнула полностью, а затем, испарилась высокого в воздухе

– Ну здравствуй, странник и следопыт, Сын ловчего Теруса. – Путники оторвались от зрелища и уставились во все глаза на шамана. – Здравствуй Лууч. Я ждал вас.

Жестом шаман пригласил их в свое жилище. Стоило им зайти в жилище, у мальчика стали нагреваться зеленые камни, с их помощью он смог разжечь костер и согреться, в ночь когда заблудился в чужом лесу, он все это время носил их с собой. Изнутри стало понятно, дом имел два этажа вверх, и аж три вниз. Все их соединяла широкая винтовая лестница, выделанная искусным плотником из черного дерева. Шаман с новоиспеченными гостями проследовали на этаж ниже. В уютной обстановке выполненной из дерева, камней и еще неведомо чего, они расселись прямо на полу, на толстые, пушистые, теплые ковры, вокруг круглого стола. Кругом горели крупные желтые свечи, в камине плясал маленький огонек, подогревая большой казанок с аппетитно пахнущим варевом.

– ХайСыл. – Позвал шаман и невесть откуда, появился высокий, стройный юноша, с крупным орлиным носом, внимательными карими глазами и вихрастыми, но хорошо уложенными, пепельно коричневыми волосами. – Кушать будем, угощай дорогих гостей.

ХайСыл, судя по всему, ученик шамана, быстро разложил деревянную посуду и тарелки. Наложил всем кушанья из горячего медного казанка и присел сам. Варевом оказались грибы, какие-то овощи, опять неизвестные орехи, семена, все это весьма вкусно уплеталось за обе щеки. Потом ученик принес всевозможные овощные и фруктовые салаты, сыры, ягоды и напитки.

– Меня зовут КерукЭде. – Внезапно заговорил шаман и нарушил тишину. – Я и мой ученик, рады приветствовать вас, дорогие гости, у меня дома лично. Начну сразу с главного. Как вы уже имели место, и возможность, самостоятельно удостоверится во всем сами, пришли вы ко мне далеко не случайно, как принято у некоторых сидящих тут в мире говорить. Связи с этим с полной ответственностью перед тобой, и всеми присутствующими духами с нами, говорю тебе Лууч. Из твоего мира в этот, тебя направила ко мне твоя амыдырал, то есть судьба. Тебе суждено придти ко мне, но не стать моим учеником, в привычном понимании этого слова, как это принято, а несколько иначе, выражаясь языком твоего мира, пройти экстренное обучение. Так или иначе ты все равно можешь зваться моим учеником. Таков бойдус или природа вещей. Поэтому, я берусь за тебя лично, как если бы ты был мой уйнук или внук.

'Вот это поворот' думал скорее не про себя а про своих родителей Лууч, как они будут без, меня, я то без них, допустим, сдюжу а они, а сказал совсем другое.

– А что с моими родителями? Они не найдут себе места, я отсутствую довольно давно.

– О своих предках не беспокойся, в тот же день, как ты пропал, азы или духи принесли им мальчика сироту твоего возраста, у него твое лицо и голос, азы постарались, никто не заметит подмену и для сироты это будет лучшая судьба, он будет думать, что они его родители. – Заверил мальчика Лууч.

Мальчик подозревал, что попал в другой мир, шаман же окончательно развеял его сомнения в верности происходящего, немного поколебавшись, Лууч ответил.

– Сердце говорит мне, что вам можно верить и доверять. Пусть будет так.

– Да будет так. – Подтвердил КерукЭде.

Шаман хлопнул в ладоши и раздался очень сильный звон, когда в головах гостей и ученика стало проясняться, пропал звон в ушах, и они открыли глаза, перед ними сидел огромный темно бурый медведь. Он принял истинный облик, а потом засмеялся. Настолько громогласно, что они опять закрыли глаза и позажимали ладонями уши, на этот раз от нестерпимой громкости баса. Шаман опять принял привычный им облик.

– Теперь вы знаете мой лик, но вам не стоит, меня боятся, вы мои еннуки или друзья. Вечером совершим твою инициацию в мои сургуул или ученики.

Потом все ели дыни, большие желтые, спелые дыни.

– А это уже из твоего мира Лууч. – Сказал шаман. – Когда я гостил и путешествовал по делам, в твоем мире, мне очень понравились эти крупные фрукты. Здесь они не растут, климат немного другой, но ХайСыл справился с заданием и теперь, мы выращиваем их на огороде, почти круглый год.

Шаман следует полагать, знал бесчисленное множество миров, раз так спокойно об этом рассуждал, возможно все миры, в том числе и мир Лууча.

– А теперь о тебе Головус, я знал лично твоего отца и деда и собираюсь тебе помочь. Мой чок или родственник Унтшар, ведал мне о твоем горе. Тебе поможет мой чаа эртэмниг или новый ученик Лууч. В процессе обучения я направлю его тебе на помощь, вместе вы справитесь с затянувшейся историей с кара чатка или черной ведьмой, похитившей медерелл утказы, или сознание, твоей жены и дочери. Второе имя этой ведьмы ЧыланАль, или Змея Аль, будьте с ней осторожны. – На этих словах шаман закрыл глаза и затих на некоторое время.

– Кстати о змеях. – Продолжил шаман. – Ты Лууч уже должен заметить, что змеи привлекают твое внимание, особенным образом, и то что они теперь будут следовать за тобой по всюду, тебе придется принять. У каждого человека есть свои помощники в мире духов. У кого-то мало, у кого-то много, у кого то скрытые, у кого то явные. Твой случай, яркий пример того, как они себя проявляют через мир животных. В данном случае чылан, или в твоем мире, они еще называются, наги, связаны с тобой напрямую, если провести множество нитей, между нашим миром и их, то ты запутаешься в них как муха в паутине, прежде чем найдешь исходный виток. Помни об этой связи.

Зеленые камешки у мальчика в кармане нагрелись до такой силы, что он начал ерзать, а потом не выдержал, вскочил, обжигаясь, выкинул их все на пол, начавшиеся уже светиться кругляшки. Ощерившийся шаман смотрел на все манипуляции мальчика , а потом произнес.

– У тебя еще и камни! Ты не перестаешь меня удивлять, дивное дитя. Это светлячки. Способность их нагреваться, одна из самых малых, еще одна, нагреваться при большой энергетики места, как произошло прямо сейчас, есть и другие особенности. Большая польза от них, состоит в связи, которую они дают если носить их у сердца, человек, давший одного такого светлячка другому и один оставив при себе, может, слышать, чувствовать а порой даже видеть другого, при полной взаимности. Однако не думайте что это так просто, сначала вы будете чувствовать связь, этого пока достаточно.

Шаман, не побоявшись обжечься, наклонился вперед, поднял их все до единого, голыми руками, их оказалось семь. Накрыл другой рукой и поднес ко рту, что-то тихо им прошептал в ладони. Раскрыл со словами.

– Бери Головус, один, носи у сердца и тебе один ХайСыл. Остальные четыре спрячь, а один сам носи у сердца. – Распорядился шаман, обращаясь к Луучу последнему. – Раз ты хозяин светлячков, то связь у вас будет односложная, в будущем общаться между собой, Головус и ХайСыл не смогут, только с тобой.

После ХайСыл принес орехи в меду, а шаман снял со стены девяти струнный инструмент, изогнутый под такими неестественными углами, точно имеющему две руки, на нем невозможно было что то сыграть, но, тем не менее, он взял его достаточно уверенно, наполовину уперев в плечо, а большую его часть положил на колени.

– Теперь я вам сыграю, музыка красноречивее расскажет, все, что вы хотели бы знать, но не знали бы как у меня об этом спросить, и даже больше. – Подвел шаман, и дотронулся до струн.

Лууч часто бывал на органных концертах с родителями, симфонических и прочих, это было здорово, слушать творения гениальных композиторов, и общаться с ними сквозь время. Однако, то, что он услышал сейчас, ни шло, ни в какое сравнение со всем его предыдущим опытом. Комната была достаточно маленькая, чтобы звуку было, где разбежаться, и все же льющаяся музыка заполняла все пространство, резонировали через пол стены, потолок, забиралась внутрь тела, мурашками выступая на коже. Глубина звучания уносила в бездну невиданных ощущений, волнами открывая новые и новые горизонты, приподнимая пласты мыслей и информации, ценность которой зашкаливала. Лууч уже почти проник в сущность бытия и почти дотронулся ладонью до того явления или понятия, что в его мире называют богом, как вдруг музыка плавно и мелодично закончилась, звянькнув той же самой струной, с которой началась. Головус первым пришел в себя, открыл глаза и так и не смог ничего сказать. ХайСыл, блаженно улыбался, но не открывал глаз. Лууч же заворожено осматривал КерукЭде, и его загадочный инструмент, а внутри себя явственно ощущал, родственную связь с этим загадочным шаманом.

– Однако мы засиделись, и нам пора проводить Головуса. – Опять первым нарушил короткую тишину шаман и приподнимаясь, строго но с улыбкой добавил. – ХайСыл, открывай глаза, пора проводить гостя.

– А что это были за цветы, так вкусно пахнущие, когда мы шли к вам со стороны деревни? – Вспомнил Лууч.

Шли с шаманом провожать Головуса. По тропинке сквозь пышный сад плодовых деревьев, сквозь огород, между кустов с крупными синими ягодами. По форме напоминали жимолость, только крупнее в несколько раз, росли между грядок с огромными овощами. Мальчик не стремился точно определить культуру овощей, в большей степени, все ему было не известно.

– Это подарок от Унтшар. – Отвечал шаман. – Его привез мне Головус, когда четыре года назад приехал напрямую от моего родственника. С виду приятной наружности цветы, если люди настроены благожелательно к человеку, посадившему их, то они будут источать приятный ему аромат, а если кто то или что-то захочет причинить вред вырастившему их, то они будут выделять ядовитые масла и недоброжелателю не поздоровиться. Есть и другая особенность, все кого они уморят, пойдут на корм новым побегам, их попросту съедят. – Тут шаман лукаво улыбнулся и добавил. – Но вам ведь нечего бояться.

Головус и Лууч переглянувшись, согласно закивали. С обратной стороны дома, с холма, вид открывался на чудесный цветочный луг, пересекаемый рекой, недалеко расположенный лес за ними и бесконечной красоты горы на самом горизонте.

– Бесподобная красота тут у вас. – Ни к кому конкретно не обращаясь, объявил Лууч. – Словно все происходит в самом лучшем сне, причем на яву.

– Что есть реальность мой мальчик. – Говорил Шаман. – Всего лишь окружающая человека со всех сторон объективная, но иллюзорная сеть, стоит ее смахнуть, точно убрать паутину из угла комнаты, и начинаешь принимать, что все это сновидение, ты в свое время в этом прекрасно убедился сам, покидая родные края. А теперь посмотри на этот бочонок с водой, на эту зеркальную гладь, по ту сторону воды, что ты видишь?

Лууч сначала увидел вечернее, синее небо, а потом рассмотрел вместо своего отражения, лицо шамана. Вместо глаз у него были бочонки с водой, в которые заглядывали еще два таких же шамана, а потом увидел свое лицо, только, детское открытое лицо, со свисающими светлыми волосами вокруг, оно сразу принялось меняться, пока не приобрело черты выразительного мужчины, от мыслей мальчика отвлек голос КерукЭде.

– Ты видишь! Это твое сновидение! Ты достаточно вспомнил Лууч! А теперь проснись!

Глава 6.

Вода в бочонке подернулась рябью, отражение мужчины со знакомыми голубыми глазами, и такого же цвета отраженного неба в них, задрожало. Все поплыло, не стало ни воды, ни бочонка, ни голоса шамана, ни Головуса, ни чего. Воронка разноцветных нитей закрутилась и сжалась в одну точку с оглушительным хлопком. Я проснулся. Принесенный ветром лист свежей бумаги, с еще плохо просохшими чернилами, с хлопком прилепился к моему лицу.

– Еще одно доброе утро в бегах. – Пролепетал я быстро, приходя в себя ото сна.

На этот раз я заночевал на самой опушке леса, примостившись в огромных валунах, так чтобы свет костра не выдавал меня ночью. Впереди виднелся небольшой городок под названием Форнон, как многие другие мелкие города, окружающий и входящий в состав королевства его величества Аукристиана. Задумался. Участились сновидения из детства. Прошлое притягивается, будто разницы во времени вовсе нет. Ну, дела. КерукЭде не стал бы навевать мне их, а пришел бы сам лично и сказал, что от меня хочет или прямо пригласил к себе. Значит это мое воспаленное последними событиями в Вулверс-Сорфа и лесу сознание, выдает целые эпизоды прошлого.

– Чего у нас тут прилетело? – Обращаясь к самому себе, спросил я, только начав раскрывать лист бумаги, сжимаемый рукой, в темно серой перчатке, немного уже поймавшей чернила.

'Внимание всем достопочтенным жителям, всех благородных городов, королевства его величества Аукристиана, разыскивается: высокий мужчина, среднего возраста, выразительные синие глаза, светлые волосы, светлая кожа. Особые приметы: необычно одет, верхом на вороном коне. За информацию о месте нахождения вознаграждение, сообразно ценности предоставленных сведений. За приведение к стражам порядка и охраны дворца, три тысячи золотых гултсов из казны его величества Аукристиана. За доставление мертвым, повешение.

Ну с таким описание можно каждого встречного ловить и приводить на дознание к бдительным стражам его величества. Зачем я в таком случае нужен был наемникам мертвым? Однако вороная кобыла, вообще то, а не конь, примета весьма примечательная, с этим надо быть осторожнее. Хоть коня от кобылы отличит далеко не каждый, следует принять меня еще до въезда в город. А лучше зайти в пешем порядке. Не через центральный вход тем более. По быстрому, глядя на отражение клинка ножа и оттерев от лица мягкой замшевой перчаткой капли чернил, я поднялся отвязать Черемуху. Одно радует, мертвым я никому не нужен, ну кроме наемников. Пока не нужен.

– Тише моя хорошая. Дяде Луучу, надо дойти с тобой вон до того города, покормить тебя зерном, напоить чистой колодезной водой и оставить на пару дней у кого нибудь, кто тебя почистит и погладит ворсистой щеткой. – Сказал я, гладя смолисто черную гриву Черемухи.

Та только радостно зафыркала.

– Ну не будем терять бесценные утренние часы. Проследуем в славный град Форнон. – Договорил я, подведя итог очередному соглашению между животным и человеком.

Животное нельзя принуждать, с ним лучше договариваться, так же как с человеком и если в последнем случае, договориться можно не всегда, то в случае с первым, это срабатывает гораздо чаще, при благоразумных условиях само собой и более-менее равном обмене. Черемуха была оставленной мне лошадью другом и союзником из Вулверс-Сорфа. Вчера набрел на нее на самом выходе из леса, а точнее на сарай в котором ее оставили и подготовили ее мне, вместе со всей сбруей.

Солнце ярко осветило окрестности, чтобы не привлекать внимание зорких зевак города на горизонте, фигурой сидящей верхом, не залезая на Черемуху, повел ее за поводья между валунов в молодую, но пышную, местную растительность. Флора встретила нас разбегающимися во все стороны жирными, серыми и рыжеватыми зайцами, нагло фырчащими, не уходящими с пути ежами, пришлось их обходить каждый раз и бесстрашными птицами, щебечущими в полное горло, глазеющими на нас с веток. Пушистая растительность ближе к старинным стенам города, из белого камня, разваливалась от времени, а может за свою историю они пережили менее мирные времена. Сдержали не одну осаду, служили защитной границей между дикими нравами захватнических племен или дележкой земель, между ихними величествами. Да вот канули в лету, и теперь стоят разваленные, упавшие тут и там, и может пройти хоть экипаж в полный рост, не стесняясь в габаритах, впряженный парой лошадей, хоть провести за собой телегу нагруженную бревнами. Тем не менее, в некоторых местах по всей своей длине, полностью недоступной глазу от частых насаждений плодовыми и просто дикими деревьями, каменная стена стояла совершенно как новая, если не учитывать растущий местами мох и надписи с рисунками сделанные местными детишками, выражающими свой юный художественный вкус и видение мира.

Возможность подойти к одному из крупных проломов стены, растаяла вместе с закончившимся древесным пологом и я оставил Черемуху у молодой березки песочного цвет, а сам не найдя ни одной любопытной пары глаз, быстро пробежался к разлому поменьше. За стеной запахло дикими розами и еще чем-то душисто-цветущим. Замелькали дома, между зелеными насаждениями, представляющие собой не то огороды вперемежку с садами, не то просто дикие плантации овощных и фруктовых культур. Заприметив в одной скромного вида хижине старика, приблизился и первым заговорил с ним.

– Здравствуй славный люд, разреши моей лошади встать у тебя на постой, на несколько дней и прими от меня за это скромную благодарность. – С этими словами, я высыпал на ладонь пяток платеартов, крупных и средних размеров серебряных монет, своим достоинством много ниже гултсов, но пользующихся особой популярностью в любых краях, как разменная монета.

– А чего ж не встать, вставай хоть на делю, раз человек хороший и платишь щедро. – Его внимание блестящих глаз переключилось с моего оружия, на щедро высыпанные монеты.

– Только пусть это будет нашей маленькой тайной, старик, и я буду так же щедр, когда приду забрать кобылу. – Это мне на заметку, скромнее надо быть впредь в финансах, если хочу оставаться не замеченным.

– А где ж твоя кобылка, господин хороший? – Участливо спросил старик, ловко пряча деньги, куда-то за пазуху.

– Выйдешь за белые стены, увидишь рощицу песочных молодых дерев, вот там и стоит, тебя ждет, черная красавица. – Не успел я договорить, как он деловито широким шагом направился за моей животиной.

Пока он ходил, я ожидал на скамье в тени, ел крупный черный виноград, растущий и оплетающий всю беседку, создавая непроглядную зелено-черную изгородь вокруг, под самый навес. Солнце порядком поднялось и сильно напекало, сочными плодами, голод удалось на время утолить. Подошел старик, ведя за узды новую, блестящую смолью гостью.

– Господин, поди, ты тоже у нас остаться хочешь? Моя жена, хозяйка, скоро придет с рынка. Найдем место и тебе, коль остаться пожелаешь. – Говорил он, пока заводил Черемуху в миниатюрную конюшню, обильно насыпая ей зерна.

– Возможно, но не в эту ночь, меня уж в гости ждут в других местах, но там конюшен нет. Куда могу сложить я свою скромную утварь? – В ответ спросил я. – По городу негоже шибко, с оружием щеголевать.

– А там же в конюшне, найдешь ты большой сундук с замком булатным, в нем ты увидишь ключ. Никто его не тронет, имущество твое сберегу. – Отрекомендовал старик.

– Лады, как звать мне тебя старик? – Вставая, на дорогу поинтересовался я.

– Хибарий, а как величать тебя мне? – Поинтересовался он.

– Зови меня Лууч. – На этой фразе я зашел к Черемухе, имени моего все равно здесь никто не знает, проследил есть ли у нее в ведре вода, и вскрыв замок, аккуратно разложил в сундуке плащ, лук с колчаном, меч. Положил туда и конскую сбрую, чтобы Черемуха отдыхала, предварительно достав из нее нож и рогатку.

Налегке, вышел за символическую оградку, владений Хибария. Остался, одет в темно зеленую замшу сапоги, широкие темно коричневые штаны и серую рубаху с жилеткой на оттенок темнее, усеянных многочисленными скрытыми карманами и прекрасную светло-коричневую панаму. Идя по улице к центру, через полчаса я достиг оживленных улиц и чтобы не привлекать к себе внимание, опустил панаму ниже на лицо, а на плечо взвалил оставленный бесхозным под сливами, небольшой мешок с сеном, тем самым окончательно слившись с местными.

Мимо проплывали витрины: 'Лучшая цирюльня – Брадобрей, становись добрей!', 'Вкусная кухня – У очага', 'Посуда, глиняная, стеклянная, деревянная, новинка – каменная', 'Все для вашего здоровья и не только' и многие другие, самая интересная из которых гласила 'Северная оружейная лавка'. Оружейная, это уже интересно, звучит лаконично и просто, каким и должно быть оружие, загляну сюда попозже или на обратном пути.

Добрался через множество переулков и улиц на нужную мне, зашел за широкие кусты шиповников, высаженные вдоль забора. Осмотрел площадь и близлежащую улицу, никто за мной не следит, закинул в сад, за бежевый, каменный забор, мешок. Осмотрелся еще раз, зевак, свидетелей не видно. Подпрыгнул, ухватился за край забора и быстро в один мах, переместился за него, на другую сторону. В большом, густом саду, был целый обеденный ритуал, женщины и мужчины благородного происхождения, негромко смеялись, беседовали и уплетали приносимые слугами приготовления. Не видя возможности проскочить незаметно в дом, через всех этих людей, оставшись при этом незамеченным, потянулся к своему мешку с сеном. Устроившись в самых густых кустах, разложил мешок и устроился лежа на него, делать нечего, будем ждать.

Прилег на правый бок, в мягкое, вкусно пахнущее сено, долгое время лежал слушал их светские пустые разговоры. В итоге прохлада тени и малосонная ночь, после долгого блуждания под горячим солнцем, сделала свое дело и на меня, как непреодолимая тяжесть, навалилась усталость и дрема. Очнулся спустя пару мгновений, однако все оказалось не совсем так, ведь жар и зной пропал, а тени стали жирнее и длиннее. Неужели проспал до самого вечера, уморили события последних дней, это уж точно. Поднялся на руках, выглянул в просветы зелени, никого, разошлись гости, сад пуст, столы убраны. Хорошо видать в тени устроился, раз так долго пролежал. Двигаясь преимущественно в тени, что было не трудно, учитывая ее густоту и размеры, приблизился к чудесному архитектурному изыску, дому Велемиры.

Велимира моя давняя знакомая, один раз, когда я был совсем маленький, к КерукЭде подъехала карета. Из нее на руках вынесли худую девочку, Софискизу, родную сестру Велимиры. Ее тело одолевал яд, редкой змеи под названием черновья. Яд мучает жертву несколько дней, а потом она умирает от удушья и острого отравления крови. Есть только одно противоядие, изготовляется из яда этой самой черновьи, за ним меня и отправил шаман в ближайший лес. Я стремглав бросился в лес и нашел нужную змею, благо пока мы с ХайСыл курсировали округу на тренировках, я запомнил много мест, где обитают те или иные ползучие. Подозвал змею, и осторожно выгнал немного из нее яда, в горшочек прихваченный с собой, отпустил с миром и благодарностью, прибежал домой. В последний момент, КерукЭде успел изготовить противоядие, красавица Софискиза осталась жива. Однако меня Софискиза остро невзлюбила, потому что сильно боялась змей. В отличие от ее менее капризной, родной и старшей сестры Велемиры, сопровождавшей сестру лично, во второй карете, сломавшейся по дороге, отчего вынужденной догнать первую карету позже.