Текст книги "Пропавшая (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Плотников Сергей
Пропавшая

Редакторы: Кочевник, Айя Кошкина, Давыдов С.А., Цибер Павел, Paganell, Кутейников Дмитрий, Федор Харитоненко, Кузнецов Алексей

Пролог
Пропавшая

Свет фар «уазика», скорее ползущего, чем едущего по раздолбанной таежной «дороге»-колее ежесекундно выхватывал из темноты все новые и новые сказочно-нереальные картины: стволы лиственниц и сосен на черном фоне на мгновение возникали только для того, чтобы кануть во тьму вновь, уступив место новому чудесному узору, как в калейдоскопе. В прыгающем конусе дальнего света то и дело мелькали горящие отраженным огнем глаза лесных обитателей: поодиночке, парами, а иногда – и целыми скоплениями-созвездиями. Очень навевающая сон картина… Что, не верите? Секрет очень прост: последние трое суток я спал лишь короткими, меньше часа, урывками. Дети, Егорка и Василиса, вообще дрыхли «без задних ног»: никакие рывки машины, прерывистый рев престарелого двигателя, уже забывшего, когда ему меняли глушитель, и то и дело попадающие под колеса кочки и выбоины их не смущали. Сын и дочь, в отличие от меня, были с детской непробиваемой твердостью уверены: если очень-очень постараться, то любую проблему можно в итоге решить, и любую беду – отвести. Тем более, что пропавшая мать, как оказалось, оставила сообщение «на самый крайний случай» и они – есть чем гордиться! – это послание нашли. Поэтому оставалось только добраться, а уж там дети собирались вовсю развернуться. Ну а пока им можно и поспать. Счастливые! А мне остается только перебирать воспоминания… даже во сне.

* * *

– …Если вы меня сейчас видите, то произошло что-то… не очень хорошее. – Внезапно возникшая посреди большой комнаты Ната заставила меня дернуться. Сначала – от взявшейся ниоткуда человеческой фигуры, а потом, опознав, с радостными возгласами к ней. – Не стоит пытаться потрогать меня руками – это всего лишь запись. Что-то вроде голограммы… только не голограмма, разумеется. Запустить ее могут только Гор и Лисса, а я надеюсь, дети, что убедила вас не копаться в не предназначенных для такого вещах… без веского повода. Супруга-призрак (в нематериальности образа я уже успел убедиться) замолчала, задумчиво прикусив губу. У меня остро защемило сердце – этот жест, этот характерный отрешенный взгляд, появлялся, когда любимая обдумывала какую-то важную для себя проблему. До дрожи хотелось ее обнять, прижать к себе: такую обманчиво-хрупкую, притворно сопротивляющуюся, когда на нас смотрели наши малыши… малыши, да. Если двенадцатилетний Егор смотрел на мать во все глаза, даже приоткрыв рот, то десятилетняя Василиса с очень сосредоточенными видом и закрытыми глазами так и застыла с выуженным из недр комода хрустальным «кристаллом», охватив двумя руками внушительный стеклянный бульник с острыми гранями в хороший мужской кулак размером. Штуку эту я помнил – у моей любимой, как и у любой другой молодой девушки, был запас бижутерии и других «сокровищ» «родом из детства», торжественно перетащенных в нашу первую совместную квартиру из общаги Университета и не менее торжественно продемонстрированных мне. Неужели эта «не голография» и впрямь записана на этой стекляшке?!

– Смешно… но я даже не знаю, с чего начать. – Меж тем Ната на записи остановилась – и посмотрела, как показалось, прямо мне в глаза. – Наверное, стоит начать с извинений. Простите, я все эти годы никогда не говорила вам правды – ни тебе, Миш, если ты тоже смотришь, ни вам, спиногрызищи. От Васи донесся обиженный фырк – она терпеть не могла это коллективное прозвище – но позу при этом не поменяла и сосредоточенности не растеряла.

– Дело в том, что я… эм… попаданка! – Вот тут я, не смотря на всю серьезность и необычность момента, уже не выдержал и хмыкнул. Да, признаюсь – люблю фантастику и фэнтези, причем иногда бываю не придирчив к слогу и сюжету – если только уж совсем не уровень сочинения пятиклассника… хотя пятиклассники тоже разные бывают. Жена часто меня подкалывала этим увлечением, предлагая больше обращать внимание на чудеса реального мира: мол, фантазиям многих людей до них далеко.

* * *

Ната имела на такую позицию все основания – я лично и неоднократно видел, как она с легкостью заставляет только что злобно щерящегося пса, бродячего или с идиотом-хозяином на поводке, затихнуть и чуть ли не ползти к себе на брюхе – ну, по крайне мере, виляя хвостом точно. Собаками дело не ограничивалось – усадить на руку осмелевшего от халявных семечек воробья или синицу, внушить доверие белке на радость нашим мелким было для нее не сложнее, чем некоторым почесаться. Было и еще кое-что: однажды, еще в общажные времена, нас, сдуру забывших про время и возвращающихся к корпусам общежития сильно после полуночи, окружила пятерка основательно пьяных молодчиков: щербатые нехорошие улыбки, горбатые носы, смуглая кожа, наглый взгляд… не та компания, которую хочется увидеть в финале свидания. Надежд отбиться без потерь не было, но случай в наших краях был не первый. Главное, связать дракой мразей и дать девушке убежать, а там уже и наша, живущая в общежитии молодежь, тусующаяся с пивом по лавочкам иногда и до утра, подскачет с кличем «наших бьют». Все эти мысли промелькнули у меня в голове в один миг, и дальше я «попер» на одного, одновременно незаметно наматывая на кулак цепочку от ключей. Рожа «пацанчека» расплылась – я никогда не выглядел особо боевитым, да и единоборствами не занимался… но злости и решимости у меня было на всех пятерых. Я был безумно влюблен, и намеревался всеми силами это доказать…

Будь моя избранница обычной девушкой, кончилось бы все плохо или очень плохо: эмоции плохой советчик в выяснении отношений «на кулаках», а у ребяток были, как выяснилось, и кастеты. Пока я шел на одного, остальные четверо, не посчитав меня даже минимальной угрозой для «брата», взяли в «коробочку» Нату… Попытались взять. Четыре коротких глухих удара за спиной – я увидел, как у моего противника, смотрящего мимо меня, глаза становятся большими-большими… и ударил. Со всей силы. Прямым – в челюсть! Это было… больно. Мне больно – уже позже я узнал, что пользоваться кастетом или даже обмоткой кисти нужно уметь. Да и челюсть у носатого оказалась очень, очень твердой и какой-то угловатой. Самое обидное, я даже не отправил его в нокаут, лишь заставил пошатнуться и отступить на шаг. Тут бы мне и отхватить… если бы не вынырнувшая откуда-то любимая. Смазанное движение – и ее кулак встречается со лбом любителя ночных рандеву, знакомый глухой звук… и тело, лишившееся сознания, падает оземь.

– А?..

– Потом расскажу. – Ната схватила меня за локоть и буквально потащила за собой. – Сваливаем, пока никто не увидел. Ой, твоя рука…

Руку, пока мы быстро шли до общажных корпусов, моя девушка держала в своей. И – вот удивительно-то! – на ней не обнаружилось ни ссадин, ни следов от цепи. Буквально на следующий день я попытался записаться в университетскую секцию единоборств – было мучительно стыдно, что защищать себя и меня должна была хрупкая молодая студентка. По счастью, тренер, который выслушал мою сбивчивую просьбу, вместо того, чтобы принять на два-три месяца очередную «грушу» (пока сам не уйдешь), дал действительно хороший совет: прежде чем лезть в драку, «нарастить мясо» в тренажерке. А Ната мне действительно рассказала…

* * *

Б-БАМ!

– Да что б тебя! Е… коромыслом, разбили дорогу….. е! – В сердцах проорал водитель куда-то вверх… в смысле – в крышу, потому что «уазик», нырнув в незаметную ночью котловину, буквально повис, уткнувшись усиленной решеткой на бампере в край ямы – соответственно, потолок оказался изрядно наклонен. Задние колеса остались на грунте, да толку от этого было чуть – сдвинуть машину по обваливающейся мокрой глине они не могли ни назад, ни вперед. Я первым делом проверил детей – нет, все нормально, благо ремни задних сидений у колымаги были то ли предусмотрены, то ли добавлены позднее. Кстати, дети даже не проснулись… Вслед за хозяином машины пришлось выбираться в ночь за пределами кабины… ах, вот оно что. Таежный ручей, даже, скорее, речка-переплюйка, промыла тут свое новое русло, которое радостно расширили колеса лесовозов. Дела… Хорошо, что вторая лопата для меня тоже нашлась. Водила, махая шанцевым инструментом, не забывал прислушиваться и приглядываться к окружающей темноте, а я… Я опять мысленно вернулся в тот день…

* * *

– Дело в том, что я… эм… попаданка! – Заявила любимая, то есть ее фантом, то есть запись. – Точнее, как бы наоборот, сюда я попала совершенно сознательно, и по собственному согласию… арр, как все сложно-то! В общем, главное – я не отсюда. В смысле, не из этого мира. И даже не из параллельного… Ладно, пожалуй, лучше покажу. Ната развела руки, и между ними возникла стопка… блинов. Маслянисто поблескивающих, вкусных даже на вид. Кажется, это было не совсем то, что показать было нужно – милая сердито посмотрела на иллюзию… и та, медленно и неохотно превратилась в стопку же, но из нескольких полупрозрачных дисков того же «блинного» размера. Еще одно усилие – и на дисках проявились точки. Подписанные точки.

– Это – наша Земля. – Улыбнулась моя жена, и одна точка почти у самого «дна» засветилась ярче. – Она находится во Вселенной-четыре… Номера, понятно, условные, да и пафосно звучит, но «четвертый слой реальности» мне тоже как-то не очень нравится. Тем более, реальность – она все-таки не пирог… В общем, пусть будут Вселенные. Вселенные друг от друга отличаются… и не отличаются одновременно. Отличаются составом звезд и планет, а не отличаются законами природы… Кроме одного: коэффициента затухания псионического воздействия. Если во Вселенной-четыре я могу слегка усиливать свои удары руками, слегка лечить прикосновением, слегка чувствовать эмоции людей, слегка воздействовать на животных – это все чем ближе, тем лучше, идеально – в тактильном контакте, то во вселенной-один (вот тут) я могу без особых проблем пробить трехметровую кирпичную стену, даже не приближаясь к ней. Я могу чувствовать окружающее пространство на километры вокруг и, благодаря этому, могу даже слегка предсказывать развитие непосредственно-близких по времени событий!.. О боже, когда я говорю это вслух, то звучит как самая пошлая низкосортная реклама одной из твоих любимых книжек, Миша! На самом деле – все не так… псионика – это не какая-то там «магия», это самая что ни на есть научная дисциплина… блин. Я к чему все это начала говорить? Миш, если ты это видишь – помнишь наш разговор… через месяц после парка?

* * *

Я заметил сидящую на скамейке Нату издали – и мне она показалась какой-то напряженной, даже расстроенной. На душе у меня и так скребли кошки, а тут и вообще «сердце упало» – честно сказать, я не очень-то себе представлял, как буду жить дальше, стоит девушке сказать «я подумала – нам надо расстаться». Наталья Воля, «сибирячка нерусского происхождения», как она сама про себя говорила (и такое, оказывается, бывает!), девушкой была видной, из тех, что притягивает мужские взгляды как магнит! Дело было даже не в правильных чертах лица и ладных линиях пропорциональной фигурки: в Университете учится много красавиц. Просто… просто было в ней «что-то такое». И я «это» почувствовал сразу, как только увидел ее в первый раз, столкнувшись на одной из первых лекций второго курса, что читалась сразу для нескольких потоков втораков… Не могу сказать, что я «пропал», нет. Себя я оценивал адекватно, потому при каждой встрече все больше «восхищался издалека»… пока однажды, уже в начале следующего семестра, мы случайно не оказались вместе припряжены к «труду во имя науки» на кафедре статистики. Швабра, ведро и тряпка – что еще может сблизить сильнее?

– Миш, привет! – Стоило мне подойти к лавочке, как девушка буквально меня почувствовала – затылком, не иначе – и вскочила. На милом лице было огромными буквами написано… эээ, облегчение?! Впрочем, подумать над этим я не успел – да и вообще некоторое время думать не мог, прижимая девичье тело, забравшееся ко мне на колени и одними объятьями и поцелуями доказавшее, что я – во-первых дебил, потому что волновался совершенно не о том, а во-вторых – совершенно не разбираюсь в женщинах. Что, кстати, логично – Ната не была моей первой влюбленностью, но именно с ней в первый раз дошло хотя бы до поцелуев… и чуть-чуть дальше. Иногда я пытался понять, что именно она во мне такого нашла… и всякий раз задвигал эту мысль подальше, банально боясь сглазить: не было у меня за спиной ни миллионного наследства, ни внешности эталонного красавчика, ни даже элементарного превосходства физической силы. Мозги? О, тут все было превосходно, но не сказать, чтобы Ната прикладывала особые усилия, учась не хуже меня…

– Что-то не так? – Девушка перешла от активных объятий и поцелуев к «режиму котенка» – поджала ноги, изогнула спину, чтобы прижать свою голову к моей груди… и ощутимо задумалась. Мой вопрос заставил ее вздрогнуть.

– И вот как ты это делаешь? – Мое плечо боднули лбом, а в ответ на распахнутые глаза, уточнили: – Понимаешь меня даже тогда, когда я сама себя еще не понимаю? Ты ведь не видел сейчас моего лица, да и вообще… так как? Я честно задумался. Реально задумался – говорить всякие глупые банальности вроде «я тебя чувствую» не хотелось. Вопрос – как чувствую? Да кто ж знает! Вот ответ на вопрос «почему чувствую?» понятен:

– Заранее извини за банальность. – Максимально серьезно сказал я. – Но… я действительно тебя очень люблю. Люблю – и потому понимаю… Я беспомощно повел плечами – руками развести не мог, те были заняты. Как сообщить человеку, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО для тебя главнее всего мира, что он и есть весь твой мир? Слова для такого просто не годятся…

Думаю, Ната была со мной согласна: поглядев в мои глаза, она высвободила руки и положила пальцы мне на виски, и прижалась ко лбу лбом. Как ни странно, это было именно то, что нужно: тело девушки у меня в объятиях как-то по-особому вздрогнуло и, когда она она чуть отстранилась от меня, в ее огромных влажных глазах я прочел ТАКОЕ!.. Не нарушить общественный порядок в публичном месте нам удалось – не знаю, как, но – факт. Может быть потому, что у любимой хитрюги оказался припасен полученный неведомой интригой ключ от временно пустой комнаты в женском крыле общаги химиков. Само его наличие уже говорило о том, что «свое» я бы так и так получил… однако теперь итог оказался и вовсе каким-то запредельно-фееричным!

– Ты ненормальный, ты в курсе? – Ната буквально распласталась поверх меня, и это было просто офигенно. – Человек просто не должен ТАК любить! Чувство может медленно разгораться или быстро вспыхивать – но постепенно гаснет, всегда. Это биохимия… но с тобой явно что-то не так. Вообще никакого ослабления нет! Кстати, ты кого-нибудь любил до меня? Только честно!

– Любил… одна девочка в школе очень нравилась. – Может, стоило соврать в таком вопросе, но сейчас я чувствовал такое единение со своей возлюбленной (во всех смыслах), что точно знал – поймет. – Она училась в параллельном классе, у нее были роскошные волосы с оттенком в серебро до самого пола, если она не заплетала их в косу… хотел пригласить ее на танец на выпускном – но не получилось…

– И ты до сих пор ее любишь! – Это был не вопрос, а утверждение.

– Эээ… – Я забеспокоился, одновременно понимая, что да, не смотря на то, что школа была окончена более трех лет назад – некое чувство, казалось бы, прочно забытое, все еще тлело. Даже не так – не тлело, спало, что ли… и его можно было разбудить. Вот так новость! – Да она с родителями куда-то переехала сразу после одиннадцатого – я же говорю, даже на выпускном потому не появилась. Я даже не знаю, куда!

– Я… я ревную! – Не слушая меня, недоверчиво сообщила в пространство Ната. Кажется, она сама была в шоке от собственного открытия. – К какой-то… я… ревную?!

– Извини, пожалуйста. – А что я мог еще сказать? По крайне мере, сделать ничего не мог. – Я ее уже почти забыл, а тебя – люблю гораздо сильнее!

– Что есть – то есть. – Самодовольно уперла мне острые локотки в ребра красавица. – И ты это уже доказал… умм… и готов доказать еще раз?! Да сколько же тебе надо, ненасытный?

Что ж, ответ на этот вопрос мы проверили – и потом перепроверили. Неоднократно… Про случай с нападением я… ну, не то, чтобы забыл – теперь мне было все равно, хотя в качалку я исправно ходил. Тему подняла сама Ната – еще через месяц, когда мне в спортзале неудачно «прилетело» грифом для штанги (по счастью – не нагруженным) поперек солнечного сплетения: получился длинный такой синяк. Наклонятся стало слегка дискомфортно, это было замечено, и…

– Не дергайся, сиди смирно и молчи – ты меня отвлекаешь. И хватит меня гладить – а то вместо лечения получишь… хотя, все равно получишь – но сначала лечиться! – Руки пришлось опустить на кушетку. Сама девушка опустилась на колени, приложила к поврежденной зоне руки – не только кисти, но и предплечья, а поверх еще и уткнулась головой. Было очень приятно, вот только поза… буквально провоцировала на кое-что другое, и, похоже, не только меня. Потому то, что болевые ощущения действительно меня больше не беспокоят, я заметил очень и очень не сразу.

– Ната, это?.. – Я не стал продолжать, когда заметил, как резко испортилось настроение девушки. – Извини! Я больше не буду спрашивать! Мне действительно было все равно. Даже если это такая черная магия, ради которой надо ежемесячно приносить кровавые жертвоприношения, а моя любимая – это трехсотпятидесятилетняя ведьма… наверно, моя девушка и впрямь была права – я ненормальный. Ну и что?

– Нет, ты имеешь право знать… – Тем не менее признала Ната в ответ. – Это… что-то вроде йоги. Я концентрирую… энергию Вселенной в своих руках – и передаю тебе. Не просто передаю – а в структурированном виде, в данном случае – для лечения… звучит по-идиотски, не находишь?

– Нет, ты что…

– Давай я дорасскажу – и закроем тему. Тех парней я раскидала точно так же – энергия ускорила меня и усилила удары… и отбила им память за последние часы. Это не боевое искусство и не мистика, это… короче, научил меня отец. Где отец сейчас и что делает – я не знаю. И я не могу этому научить – должен быть специальный генетический талант. Все. Я такая – и тебе придется принимать меня вместе с моими… особенностями. И я не хочу больше об этом вспоминать.

– Больше тебя об этом никогда не спрошу! – Клятвенно пообещал я. Мне было… нет, не все равно – я, наоборот, испытал гордость за то, какая Ната у меня особенная. Ну а Космическая Энергия… или как там, Вселенская? После того, как я увидел человека, в которого два раза подряд (!!) попала молния – и он остался жив, и даже здоров: боже, какая малость. Внимательно смотревшая на меня любимая вдруг расслабилась и улыбнулась:

– Я боялась, что из-за этой моей способности ты меня бросишь. – Призналась она и, увидев мои глаза, ставшие с хорошую древнюю монету величиной, хихикнула. – Ну, знаешь, все эти «парень должен быть сильнее», а если нет – так ему не подходит такая пара… я знаю, что для тебя это звучит как бред – теперь знаю! Ты бы знал, как я себя проклинала, когда мы так по-глупому из-за меня попали…

– Ната… – Я было потянул девушку к себе на колени, но она неожиданно ловко извернулась и, взявшись за пряжку моего ремня, совсем другим, низким и тягучим «хищным» голосом, оповестила. – Ну уж нет. Сначала мы попробуем все то, что нафантазировал твой извращенный разум… извращенный – и не спорь со мной. Разве нормальный мужчина смог бы меня ТАК любить?

* * *

– Все! Хорош уже! Хорош говорю, хорош! – Водиле не сразу удалось достучаться до моего разума. Я буквально перестал воспринимать реальность, механически переправляя глину в яму-русло под передними колесами. Мужику-владельцу гордого внедорожника кроме лопаты пришлось помахать еще и топором: мы подвели под передний мост лесины, измазавшись в липкой противной грязи чуть ли не с головой, а потом настал и черед лопаты.

– А ты, паря, смотрю, двужильный. – Уважительно прокомментировал мои скромные трудовые подвиги местный. – Чисто как экскаватор, только лопатой туда-сюда.

– Мы городские, да выносливые. – Мне удалось даже выдавить из себя бледное подобие улыбки, после чего я показал на детей. – Я ж за них отвечаю, никак слабым быть нельзя.

– Да-а, славные оне у тебя. – После совместного физического труда на таежника напала охота поболтать… да и от меня временно сон ушел. – Не передумали высаживаться у развилки к Тихим Омутам? Я, конечно, ничего, но, бают, там действительно все не слава богу стало, как последние-то старики съехали… не случилось бы чего, а у тебя даже ружья нет!

– Ракетница есть… – Я полюбовался на скептическое выражение на лице мужика и вытащил из поясной кобуры пусковой пистолет 12 калибра. – …допиленная чуток. И патроны с пулями.[1]1
  Автор считает своим долгом напомнить, что данная модификация сигнального средства в боевое оружие на территории России преследуется по УК РФ. Не делайте так даже для для защиты от медведя – лучше получите охотничий билет и купите нормальное ружье: в этом водитель абсолютно прав.
  P.S. Судя по тому, что я прочел в Интернете – обычная сигнальная ракета, выпущенная в мишку, тоже способна с гарантией отпугнуть «хозяина тайги». Кроме того, существуют еще специальные светошумовые заряды, дающие вспышку и звук в 147 Дб – специально для обращение в бегство крупных хищников. Впрочем, ГГ я понимаю – одно дело, отпугнуть, а другое дело – пуля 12 калибра. Как-то сразу увереннее себя чувствуешь.


[Закрыть]

– Баловство это. – Неодобрительно сообщил мне сибиряк. – Охотничьего билета нет поди – так и спрашивать здесь его некому. А без приклада, да с обрезком вместо ствола…

– Я ж не на охоту собрался. – Пришлось пожать плечами. – А мимо медведя с пяти метров так и так не промахнусь.

– Все равно не дело в тайгу и без ружья. Тут пропасть – даже мне раз плюнуть… Ну да вам виднее. – Видно было, что подобранные попутчики водиле пришлись по душе, но и лезть в чужую душу ему отнюдь не хотелось. Тут такое дело – мало ли у кого что на уме… а так – меньше знаешь, дольше живешь. Ведь в тайге действительно пропасть – что раз плюнуть… Кроме того, у меня был в рукаве козырь, о котором я совершенно точно сообщать никому постороннему не собирался: тот самый «хрустальный» кристалл из квартиры… и дети, возможности которых в присутствии этой «как бы бижутерии» возрастали на порядок. По крайне мере, отогнать или даже заставить зверей выполнить простые команды, наши с Натой дети могли. Оставалось только добраться, а там… водила замолчал, и я опять соскользнул в свои воспоминания.

* * *

– Помнишь наш разговор через месяц после парка?.. – Егор посмотрел на меня и даже изображение Наты чуть дрогнуло, когда Василиса попыталась к нему присоединиться.

– Потом расскажу. Лучше слушаем маму! – Настоял я, с тревогой наблюдая за дочерью: похоже, что трансляция записи требовала от ребенка немалых усилий. Но не факт, что ей удастся потом запустить записанное с места остановки, а информация сейчас очень, очень важна!

– …Я сказала тебе, что меня всему научил отец… это – правда. Отец же и отправил меня сюда. На Землю. Перемещение между Вселенными – это, кажется, самый старый из изобретенных человечеством способов путешествовать между мирами. Нельзя, используя пси-способности, перейти из мира в мир в одной вселенной – но можно переместиться через другую… смотрите.

На проекции между руками Наты-«призрака» возникли линии, соединившие точки-миры, в том числе и Землю. Получился этакий трехмерный эскиз, чем-то напоминающий «скелетную» модель сложной молекулы. Действительно, прямых «веток» между точками одного «блина» не было: грубо говоря, на соседнюю планету – только с пересадкой.

– Способ путешествия из мира в мир через разные слои реальности довольно сложен, более того – для неподготовленного псионика опуститься во Вселенную-четыре из первой – путь в один конец. Это дорогая дорога немногих избранных, а сейчас она и вовсе практически не используется. Так уж получилось, что технологическое развитие во Вселенной-один обогнало остальные, и постройка и эксплуатация межзвездного корабля обходится не дороже, чем когда-то – морского…

Тут любимая замолчала и обвела комнату взглядом, наполненным этаким ехидным превосходством. Такое игривое настроение находило на мою жену довольно редко и ненадолго – но в такие моменты она мне казалась даже еще более молодой, чем когда мы только-только познакомились: прямо девочка-подросток, а не мать двоих детей и серьезная, рассудительная молодая женщина… В груди опять заныло: боль была, разумеется, фантомной – с сердцем у меня было все в полном порядке… физически. Пустота вместо ощущения рядом той, кого я до сих пор без особого преувеличения звал «смыслом своей жизни»… я бы предпочел настоящую рану. Правда, мне было бы стократ хуже, если бы не наши малыши…

* * *

На восьмой этаж я привычно поднялся по лестнице. Узко, неудобно, пыльно – хорошо еще, что после массовой установки домофонов пролеты перестали напоминать смесь притона для бомжей и общественного туалета. Да и лифты наконец избавились от неизменной «городской живописи», что тоже приятно – пусть я ими и редко пользуюсь. На лестницах теперь – только пыль, да еще консервные банки-пепельницы между этажами, бывает, переполняются… и ничего не мешает дополнительно нагружать хотя бы ноги, раз уж до спортзала мне теперь удается добираться в лучшем случае раз в месяц. Увы, но все имеет свою цену. Чтобы свалить из порядком опостылевшей за последние четыре года общаги, я был готов отдать не только свободное время после занятий и до полуночи, но и оба выходных дня. Зато теперь некоторые вечера, когда мне удавалось освободиться пораньше, и все ночи были только в нашем с Натой распоряжении! Пусть комната в съемной квартире по размерам куда меньше, чем общажная, а кухня вообще больше похожа на шкаф – зато это место только для нас двоих! Любимая тоже подрабатывала – пусть ей на кафедре платили заметно меньше чем мне, устроившемуся «эникейщиком» в обслуживающую IT-контору, но и времени такая работа много не занимала, а в семейный бюджет – все помощь. Да! Теперь мы – семья! Правда, о свадьбе пока речи даже не шло – но это и не важно: само согласие Наты стать моей женой я получил! И это – по-настоящему окрыляло…

Квартира встретила меня непривычно: в последнее время моя невеста решила во что бы то ни стало овладеть навыком домашней стряпни, потому ужин устойчиво сопровождал запах очередного подгоревшего блюда. Или выкипевшего. Или… ну, в крайнем случае, пельмени еще никто не отменял. В этот раз едой в буквальном смысле даже не пахло. Ната обнаружилась сидящей на диване – свет не горел, а сама она, судя по взгляду в никуда, мыслями пребывала где-то далеко. Так далеко, что на мое присутствие она отреагировала, только когда я сел рядом и обнял ее.

– Прости, я… – Девушка вздрогнула от моего прикосновения и тут же обмякла в объятиях. – Похоже, сегодня опять пельмени.

– Что-то случилось? – Я, пожалуй, в первый раз за долгое время не мог сообразить, что такое с моей «второй половиной».

– Случилось… пожалуй, уже месяц как случилось, а я соизволила заметить только сейчас. Совсем с тобой утонула в розовых мечтах: покажи мне в шестнадцать меня теперешнюю – знаешь, как бы я себя тогда возненавидела? Я честно попытался осмыслить эту словесную конструкцию – но не преуспел.

– Э… нет?

– Вот и я – тоже. – Ната покосилась на меня, и вдруг фыркнула от смеха. – Представляешь, день рождения, я вся такая взрослая… и тут зашел разговор о том, что уже и замуж скоро пора – ну там семья, дети… И я публично поклялась – прямо при всех! – что никогда, никогда меня никто не заставит стать домохозяйкой с толстой косой и задницей, носить женственные платья и нянчится со спиногрызами, которых нужно еще и рожать! Учитывая, что сейчас девушка была как раз в домашнем платье, которое ей неимоверно шло (мне в очередной раз удалось найти разовую подработку с нормальной оплатой, после чего была устроена суббота разнузданного шоппинга), и уже год как отращивала волосы (тебе же нравится, я тебя насквозь вижу!), а разговор наш начался с вопроса о еде на ужин, я тоже не сдержал смешка:

– Еще остались «спиногрызы», так что у тебя есть шанс соблюсти хотя бы часть обещаний.

В ответ Ната на меня посмотрела. Ласково-ласково посмотрела. Молча.

– Что?! Ты… мы… ребенок?! – Наверное, я очень смешно в тот момент смотрелся – с вытаращенными глазами и выражением абсолютного офигевания на лице. Про детей я даже еще и не думал – в голове у меня засели ровно две цели: доучится, защитить диплом – и создать нормальные условия жизни для семьи. Ну а там свадьба – и уже и о детях можно поговорить… Разумеется, секс у нас был регулярным, в какие-то дни Ната заранее предупреждала, что нужны презервативы – как-то она это определяла, я не заморачивался. Видимо, зря… или нет?

– Вот так. – Будущая мать развела руками и как-то даже беспомощно призналась. – Я… слишком сильно тебя люблю и хочу… вот мое тело и решило… за меня. Сам знаешь – ни один метод контрацепции не дает стопроцентной гарантии… Честно сказать, методы контрацепции в этот момент меня интересовали меньше всего – уже в любом случае поздно. Тем более, я вдруг понял, что будущее расширение семьи мне не кажется такой уж катастрофой… скорее наоборот. У меня – будет сын! Ну или дочь…

– А… кто будет?

– Пфф! – Вся «мудрая загадочность» из любимой куда-то делась. Рядом со мной сидела молодая красавица-студентка, уверенная в себе и том, что «все будет хорошо», разве что немного встревоженная, возможно, чуть напуганная еще не близкой перспективой родов. – Да на таком сроке пока никто не сможет определить. Лучше скажи, что теперь делать будем.

– Странный вопрос. Завтра схожу в ЗАГС после Универа и узнаю, по каким дням можно подавать заявление. Назначим день свадьбы… нужно про женскую консультацию узнать – предродовая подготовка, как оно там называется… – Я прервался, потому что мое счастье смотрело на меня огромными удивленными глазищами. – Что-то не так?

– Да нет, все так. – Мелодично рассмеялась Ната. – Я думала, ты переживать будешь – как же, ребенок, ответственность, все такое, а ты – весь такой прагматичный! А самый главный вывод – не сделал.

– Какой?

– У нас только несколько месяцев до того, как один настойчивый малыш вот здесь вмешается в нашу личную жизнь… и нужно поторопиться использовать их по полной! До пельменей в тот вечер так и не дошло…

* * *

– Вот поворот на Омуты. Отсюда по просеке примерно пять километров… заросло тут прилично, но к обеду – вестимо – дойдете. Боковое окно УАЗа не блистало небесной прозрачностью… и вообще было изрядно заляпано оставшейся с ночного перекапывания безымянного ручья глиной. Кроме того, в наличии имелись зеленые разводы и пятна, оставшиеся от особо неудачливых насекомых… для полного комплекта «мы только что из джунглей» только плевков змеиного яда, разве что, не хватало. Тем не менее, пейзаж в виде стены деревьев просматривался… и никакой просеки я, сколько не старался, увидеть не смог. Правда, стоило мне открыть рот и набрать воздуха для уточняющего вопроса – а точно ли нас завезли куда надо (не вовремя вспомнился вопрос этого подозрительного типа про оружие), как Василиса, как ни в чем не бывало, распахнула дверцу со своей стороны и своим высоким детским голоском прощебетала: