Текст книги "2018: Далёкое Отечество (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Возможно, вы правы, ваше высочество… – неопределённо протянул Арвина. – Значит, переговоры… Как они прошли?

– Позитивно. Мы достигли соглашения о прекращении боевых действий и взаимопомощи.

– Контрибуция? Территориальные претензии?

– Ни я, ни посол Федерации не обладали соответствующими полномочиями, – покачала головой Афина. – В первую очередь мы заключили перемирие, договорившись о сотрудничестве и взаимопомощи в будущем, оставив тонкости дипломатических переговоров более компетентным лицам. Я взяла на себя смелость, выступить в качестве Стража Востока за неимением кого-то выше себя по статусу.

– Разумно, ваше высочество. В случае позитивного результата переговоров мы обязательно подтвердим ваш статус защитника восточных земель… Что-нибудь ещё?

– Бойцы Федерации приняли участие в обороне Илиона и… – принцесса непроизвольно вспоминал вой боевых летающих машин. – Их вклад был крайне весом.

– Шести человек? – саркастически поинтересовался кто-то.

– Да, шести человек, – слегка раздражённо бросила Афина. – Которые затем вызвали подкрепление ещё в три десятка бойцов, каждый из которых владеет механической магией, и полдюжины боевых летающих машин, превосходящих по своим возможностям красных драконов. Но даже вшестером они поразили многие десятки, если не сотни врагов – и я сейчас ни капли не преувеличиваю.

– Что ж, ваше высочество… – произнёс Арвина. – Вы проделали немалую работу во благо Империи.

– Это был мой долг, – вскинула подбородок девушка. И тут вспомнила ещё кое о чём… – Ещё момент. Федерацию поддержала некая Эрин Меркурий – двенадцатый апостол богини Эмрис. Также она выступила гарантом заключённого перемирия, но в качестве условия закрепила меня и посла Федерации в качестве переговорщиков.

– Эрин Меркурий? Чёрная жрица Эрин Меркурий? – спросил Магистр-посол.

– Именно так, сир.

– Ясно… – к удивлению принцессы, Андрей и остальные дипломаты отнеслись к этому известию куда серьёзнее, чем к упоминанию Далёкого Отечества. – Что ж, это было ожидаемо. Чёрные жрицы всегда появлялись в тяжёлые моменты истории и всегда требовали личной ответственности…

– То есть, в эту легенду вы поверили безоговорочно? – не сдержалась девушка. – В легенду о ведьме, что живёт уже целых двенадцать тысяч лет?

– Ваше высочество, чёрные жрицы – это не легенда. Возможно, вы просто не посвящены в силу своего статуса…

Всё-таки столичный царедворец не был бы таковым, если бы хотя бы вскользь, но не уколол высокородного бастарда, никогда не пользовавшейся любовью своего царственного отца… Впрочем, Афина к таком уже привыкла, поэтому пропустила колкость мимо ушей.

Но когда-нибудь…

О, да. Когда-нибудь многие ответят за подобное хамство… Очень многие.

– В общем, ваше высочество, продолжайте выполнять свой долг, как подсказывает вам ваша честь. Вскоре мы пришлём делегацию для ведения переговоров с представителями этой Федерации… А пока мы настоятельно просим вас разузнать о нашем… оппоненте как можно больше.

– Каковы будут распоряжения относительно бесчинствующих в Пределе инсургентов?

– По возможности – наводите порядок всеми доступными средствами. Оставаясь в рамках закона, разумеется.

– Федералы предлагают мне свою помощь в наведение порядка, – сообщила принцесса. – Военную в том числе.

– Если у вас есть возможность расправиться с разбойниками и мятежниками чужими руками – используйте эту возможность. Но и не допускайте чрезмерного усиления Федерации в Пределе. По крайней мере до тех пор, пока мы не пришлём подкрепления. На этом всё, ваше высочество. Сила и честь, принцесса Афина.

– Сила и честь, – отсалютовала девушка, а в следующее мгновение канал дорогой и сложной дальней связи оборвался.

Принцесса выдохнула и коротко, но ёмко выругалась. На орочьем языке, поэтому без особого стеснения – в благословенной Империи языки варваров были известны далеко не всякому… К примеру, тому (или, точнее, той), чьё детство прошло в дальнем северном гарнизоне, где хватало иррегуляров из союзных Новому Риму орочьих племён.

Гаста моментально расплылась в широкой ухмылке, не забыв двинуть локтём в бок стоящую рядом Лику.

– Ну, точь-в-точь мой батька – тот тоже как кого отметелит, так сразу ругался и к волхвам Крольма бежал прощение вымаливать.

– Мило, – кисло произнесла лучница.

– А нечего хаос сверх меры умножать, – наставительно произнесла орка. – Лонар, конечно, когда-нибудь пожрёт этот мир, но лучше уж чтобы это случилось попозже. Нечего делать Железному Волку лишние подарки.

Афина налила себе из кувшина воды, залпом осушила кубок и вновь принялась ходить взад-вперёд, заложив руки за спину. Лицо восьмой наследницы отражало мрачные раздумья.

– Сира Мерцелла, – дверь кабинета открылась, и внутрь заглянул гильдейский солдат. – К вам Публий Пингус, торговец рабами.

Принцесса моментально остановилась, нехорошо сощурилась и кивнула наёмнику:

– Зови.

– Ваше высочество?.. – вопросительно приподняла бровь Мерцелла.

– Клянусь своим мечом, сейчас я узнаю причину того, что так разозлило сира Вяземского, – Афина побарабанила по рукояти своей сабли.

Публий Пингус оказался тощим немолодым субъектом вполне благодушного вида.

– Это произвол! – с порога заявил он, обратившись к Мерцелле.

– Простите?..

– Я не знаю, кто эти люди и чьи это люди, но они должны быть примерно наказаны!

– Может, изложите вашу проблему более подробно? – вежливо предложила Афина.

– Что?.. Ах да, конечно, сира Октаво, сейчас я всё объясню – подробно объясню!

Принцесса дёрнула щекой. Формально вежество было соблюдено, однако обратиться к ней по прозвищу – значит выказать явное неуважение.

– Значит я, поддавшись на уговоры сира Номиция, выделяю рабов для помощи раненым, – продолжал возмущаться Публий. – А потом заявляются какие-то наёмники, похищают мою рабыню – видит Единый, недешёвую рабыню-знахарку, хотя и болтающей на какой-то тарабарщине!.. И к тому же калечат двух моих людей, которые попытались остановить это беззаконие и покарать наглецов! А куда смотрит городская стража? Куда смотрят солдаты гильдии?!

– Ещё раз, – тон Афины был подозрительно спокоен. – Неизвестные люди просто взяли и увели у вас рабыню?

– Ну, она попыталась сбежать, мои люди начали её ловить, а…

– И откуда, кстати, этя рабыня? – перебила Публия принцесса.

– …а эти варвары… Что, простите?

– Я спросила – откуда была эта рабыня?

Пингус явно почуял в тоне принцессы что-то неладное, но продолжил гнуть свою линию:

– Эмм… Вообще-то это коммерческая тайна – я не обязан говорить где беру това…

– Чего стоят коммерческие тайны, если из-за них ты лишишься головы? – нараспев произнесла Афина, а потом отдала откровенно нравящийся ей приказ. – Взять его!

На отнюдь не могучего телосложения работорговца хватило одной лишь Гасты, которая сграбастала его своей лапищей за шиворот и слегка приподняла над полом.

– Позвольте мне угадать, сир Пингус, – улыбнулась принцесса, подходя ближе. – Рабыню продал вам кто-то из тех, что ходил с графом Туллием в поход, верно? А отбили её сегодня люди, одетые во всё зелёное, правильно?

– То, что вы имперский бастард ещё не даёт вам права… – заикнулся было Публий.

– Я НЕ ПОЗВОЛЯЛА ТЕБЕ ГОВОРИТЬ.

Афина сжала пальцами горло Пингуса и прошипела:

– Вы все, что – сговорились уничтожить мои труды?! Да ты хоть знаешь, кому сегодня перешёл дорогу? Не только мне – ещё и федералам, что разгромили десятки тысяч наших солдат! А ты обратил в рабство их гражданина, да ещё и посмел напасть на послов! Да это же всё равно, что превратить в рабыню высокородную фейри или угрожать энсиаку[1] Доминиона! И всё это после того, как я лично – ПОД МОЁ СЛОВО – заключила с ними непростое перемирие!

Публий лишь растерянно хлопал глазами и издавал хрипы.

– Ты забудешь, что у тебя была эта рабыня, – вкрадчиво произнесла девушка. – А твои люди должны запомнить, что получили сегодня раны в силу собственной неуклюжести. Просто несчастный случай. Или производственная травма. И не более. Ты выплатишь федералам всё, что они потребуют – отдашь все свои деньги и рабов, продашься в рабство сам, если будет нужно, станешь лизать им сапоги. Если у тебя есть ещё их граждане в рабстве, или ты знаешь, у кого они есть – отпусти или сообщи без всяких условий. Главное – разойдись с ними миром. Но если ты не разойдёшься с ними миром… О, если ты не разойдёшься с ними миром… Возможно, федералы сотрут Илион с лица земли и перебьют всех нас, но прежде – прежде я вырежу весь твой род, а сам ты будешь гнить заживо много-много дней. Ты меня понял, сир Пингус?

– Да! – пискнул работорговец.

– Не слышу.

– Да, ваше высочество госпожа наследница императорского престола!!!

– Молодец, – брезгливо скривила губы принцесса, разжимая хватку и подавая знак Гасте отпустить Публия, который тотчас же закашлялся и рухнул на колени. – И мне нравится твоя поза… А теперь прочь с глаз моих.

Пингус поспешно ретировался, а Афина круто развернулась и зашагала к окну, встав около него и мрачно глядя на улицу.

– Очень впечатляюще, ваше высочество, – одобряюще произнесла Мерцелла.

– На самом деле не особо, – скривилась Афина и напрямик заявила. – Мне… я не нравлюсь себе в такие моменты. Иногда я сама себя пугаю…

– Вы не слишком похожи на его величество Клавдия… Однако куда больше напоминаете своего деда – императора Мария, – заметила Мерцелла.

– Мне часто это говорят… Но я его почти не помню – он ведь умер ещё до рождения моей младшей сестры, – принцесса усмехнулась. – Хотя обычно мне об этом напоминают, когда я говорю или делаю что-то слишком уж агрессивное. Не слишком лестно, когда тебя сравнивают с тираном…

– Марий не был тираном.

– И каким же он был?

– Невысоким, прихрамывающим на левую ногу… Совсем не грозным на вид. Я была на приёме в Ориентале, когда император Марий посещал Восточный предел и даже вырвала себе целых два танца с ним, – рассмеялась Мерцелла. – Но в нём чувствовалась сила – это было в его глазах. И да, у вас его глаза.

Всё верно – глаза Афины были серыми, а не тёмно-синими как у большинства Корнелиев.

– Сила? Да уж, вряд ли бы самый крупный мятеж нобилей со времён Тёмных веков подавил кто-то слабый, – усмехнулась Афина.

– Чего стоит мощь тела без мощи духа? – философски заметила глава гильдии Фортос. – Император Марий был младшим сыном императора Суллы – самым слабым и болезненным, и променявшим Город-на-Холме на войну с северными варварами… Но именно он унаследовал трон Нового Рима.

– Просто потому, что в нашей семье случился такой позор как Гай Отцеубийца.

Историю Афина знала хорошо – как даже не наследница престола, но просто как образованная свободная гражданка Нового Рима. Как можно идти в будущее, не зная собственной истории, не вспоминая и не учитывая уже совершённых кем-то ошибок?

У прадеда – императора Суллы было четверо сыновей: Люций, Гай, Юлий и Марий. Когда в кораблекрушении погиб наследник престола, император назначил новым не второго по старшинству Гая, а Юлия. Что Гаю совсем не понравилось, поэтому он сначала отравил нового наследника на пиру, а затем убил и отца, развязав первую со времён Тёмных веков большую гражданскую войну… Победителем в которой оказался принц Марий и его северные легионы.

И что не слишком радовало Афину – ситуация с её единокровными братьями вполне могла вылиться во что-то нехорошее. Это у Мария до совершеннолетия дожили только двое сыновей, а вот у его величества Клавдия – целых пятеро.

Старшему, Вендимиану, уже почти сорок лет, а он всё в наследниках ходит, хотя тот же Марий получил императорскую диадему уже в двадцать. Но Его величество Клавдий живёт и здравствует, и на покой не собирается – сказывается кровь светлых фейри, с которыми Корнелии роднились со времён Александра Великого.

Второму наследнику, Аврелию, тридцать семь лет, Константину – тридцать пять. Лавру и Максимину – двадцать семь и двадцать три года. Шестым наследником престола является дядя Александр, седьмым – её величество императрица Лариссия.

Восьмая в списке – она, Афина. И на этом список кончается, потому как принцесса Селена, сестра Афины как по отцу, так и по матери, не входит в число наследников престола. Это правило старше самого Нового Рима – Селена не может ходить, а калека трон наследовать не имеет права.

Но всё равно, пять принцев – это много, слишком много. А там, где много наследников, всегда есть опасность раздора…

[1] Энсиак – дворянский титул у высших фейри.

[U1]девушка, – а твои

Сергей Вяземский

– Как тебя зовут-то? – спросил Неверов, протягивая небольшую фляжку.

– Таня… Татьяна Семёнова, – девушка, уже немного успокоившаяся и переодевшаяся из своих обносков в один из комплектов запасной формы, сделала небольшой глоток и тут же закашлялась. – Это не вода!

Стоящий поблизости старлей меланхолично курил сигарету, тоже понемногу успокаиваясь и перепоручив расспрос девушки Эриксону. Не в силу нежелания, а потому как в такой ситуации нужен был кто-то внушающий дружелюбие и способный нести какую-нибудь позитивную чушь. А Сергей, по собственному мнению, такими качествами не обладал, потому как душой компании себя никогда не считал.

Вяземский с сожалением подумал, что немного погорячился как с приостановкой перемирия, так и со своими действиями. Впрочем, Кравченко, которому он аккуратно обрисовал ситуацию по рации, старлея поддержал.

Конечно, со своим уставом в чужой монастырь лезть не принято – если в Новом Риме существует рабство, то это в первую очередь его внутреннее дело. Несение демократии и вооружённая борьба за права непонятных меньшинств – это дело для армии американской, но уж никак не российской. Безоглядное несение свободы может отозваться проблемами куда более серьёзными, так что в таком вопросе лучше действовать осторожно…

Но вот касательно российских граждан политика должна быть одна – их в новоримском рабстве быть не должно. Закрывать на такое глаза причин нет…

То есть, в рабстве вообще мало хорошего в принципе, но, положа руку на сердце, Сергей вынужден был признать, что при наличии существенного государственного интереса, власть закрыла бы глаза и не на такое. Однако сейчас нужда была скорее именно в агрессивных действиях, дабы поддерживать нежданно-негаданно заполученный образ суровой постримской республики.

– Лучше! Это коньяк. Почти лекарство же – в газете вот, в разделе «Для дома, для семьи» читал. Врачи рекомендуют! Улучшает нервную систему, расширяет сосуды… Ты пей, пей – тебе сейчас нужно. Меня, кстати, Эриксон зовут.

– Как… того командира? – Таня шмыгнула носом, но слёзы у неё уже не текли.

– Тут всё непросто, – поцокал языком Эриксон. – Так как я, наверное, и есть тот самый командир, то не могу называться в честь себя же. Поэтому вообще-то – как телефон. Это меня просто как-то донимали «какой у тебя телефон?» да «какой у тебя телефон?», а я возьми да скажи «Сони Эриксон К790»…

– Брешешь! – не поверил старшина. – Классная мобила была, но ему же лет десять должно быть!

– Восемь.

– Телефоны столько не живут.

– В умелых руках и ху… рма – балалайка.

– У старшин вообще ничего долго не держится – всё списывается, как утраченное, – вставил Булат. – А потом неожиданно обнаруживается в каптёрке.

– Снайпер, ты у меня теперь ни хрена не получишь – понял, да? – насупился Новиков.

– Ничего – это никакого гуталина и мыла, что ли? Вот же потеря потерь…

Вяземский решил, что разведчики уже достаточно разрядили атмосферу, и Семёнова немного отошла от шока, поэтому решил перейти к основной части.

– Татьяна, я понимаю, что вам пришлось тяжело… Но не могли бы вы ответить на несколько вопросов?

– Д-да, конечно.

– Вас взяли в плен при нападении на Владимирск?

Семёнова сглотнула и молча кивнула.

– Как вы оказались здесь?

– Тогда… Нас… Нас сначала провели через какие-то ворота… Там был лагерь. И много… ЭТИХ. Ну, которые с мечами и в доспехах… А как стемнело, где-то рядом начали стрелять, и меня и ещё несколько человек взяли с собой и ускакали из лагеря.

– Несколько человек – это сколько? – уточнил Сергей.

– Н-не помню…

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить.

– Помню парня какого-то… Рабочий ещё… В такой оранжевой жилетке. И девушка ещё какая-то.

– Всё?

– Кажется… Извините, я просто не помню…

– Я понимаю, – кивнул старлей. – Что с вами произошло дальше, можете рассказать?

– Парня куда-то увезли… А нас, получается… продали, – Таню передёрнуло. – Остальных куда-то увели, я осталась одна. Ногу потянула в дороге, а у этих… ни лекарств, ничего. Пришлось травы какие-то собирать – подорожник даже… И язык непонятно какой – ни русского, ни английского не понимают. Кое-как потом объясняться смогла – они латынь хоть с пятого на десятое, но понимают, оказывается…

– Латынь… Медучилище?

– Да, третий курс.

– Били? – Вяземский сощурился. – Или… Как вообще обращались?

Девушку передёрнуло.

– Страшно… страшно было. А так…Ну… Не трогали, в общем. Не знаю, брезговали, что ли… Ну, а как штурм начался – меня отправили раненым помогать, и в лагере там…

– Ясно, – лицо старлея было непроницаемо. – Но ты только скажи, если что. Мы в этом городе любого выдернем и накажем. По законам военного времени.

– Я просто хочу домой, – попросила Таня. – Увезите меня отсюда, пожалуйста.

– Подожди немного, хорошо? Побудешь пока с нами. И никого не бойся – тебя больше никто не тронет. А если тронет…

– А… а вы какой-то спецназ, да?

– Да нет, – спокойно пожал плечами Сергей. – Мы просто разведчики.

– Но очень хорошие разведчики, – подмигнул Эриксон.

К стоящему за крепостной стеной БТРу приблизилась троица всадников. Один из них – средних лет мужчина в доспехах и при оружии – спешился и коротко отсалютовал старлею.

– Сир Вяземский.

Серый плащ с алой каймой, кольчуга и недлинный, совсем не кавалерийский меч – местных полицейских Сергей уже начал узнавать. Не поленился отдать воинское приветствие в ответ, после чего окрикнул Ливию.

Явно недовольная колдунья была извлечена из «гиены» с внушительного вида бутербродом с паштетом в одной руке и чашкой с чаем в другой – земную еду волшебница поглощала с заметным удовольствием.

– Сир Вяземский, я – декурион Сабелий Квинас, – чётко доложился новоримлянин. – По поручению центуриона городской когорты Павла Номиция послан к вам для содействия.

– Хорошо, – кивнул Сергей. – Нам нужно осмотреть места содержания рабов – среди них могут быть наши граждане. Или отследить их путь, если они были вывезены из города.

– Сделаем. И… Касательно компании с которой у вас… вышел конфликт…

– Да? – внешне равнодушно поинтересовался Вяземский, в уме подбирая запас ответов. От дипломатичного «вышло недоразумение, мы бы желали не обострять ситуацию» до агрессивного «ещё одно подобное нападение и война между нашими странами возобновится прямо здесь и сейчас».

Хотелось бы, конечно, обойтись без кровопролития, а то за подписанное и почти сразу же разорванное перемирие начальство по головке не погладит… Или погладит, но утюгом и со всего размаха.

Впрочем, агрессию в случае чего всегда можно проявить.

– Глава компании приносит свои искренние извинения и интересуется – должны ли они сами наказать виновных или же выдать их вам для суда?

– Пускай в первую очередь компенсируют нашей гражданке все… причинённые неудобства, а наказание оставляем на усмотрение руководства компании, – спокойно произнёс Сергей и нехорошо улыбнулся. – Но мы проверим его исполнение.

* * *

К торговым рядам работорговцев российский отряд подходил как к вражескому укрепрайону.

– Саня, остаёшься за турелью, – распорядился Вяземский, когда БТР остановился в тесноте окраинных улиц в предместье Илиона. – Руслан – мотор не глушить, быть на связи и в полной готовности. Эриксон, Ливия – со мной.

– А… можно мне с вами? – неожиданно подала голос Татьяна.

– Вы уверены? – спросил Сергей.

– Да, – девушка непроизвольно потёрла оставшийся на шее след от срезанного ошейника. – У меня там осталась… кое-что осталось.

– Хорошо, – немного подумав, кивнул старлей. – Но держитесь рядом с нами.

Вяземский в сопровождении волшебницы, Эриксона и Татьяны выбрался из БТРа, повесил автомат на плечо поудобнее и переглянулся со спешившимся Сабелием:

– Прошу, ведите.

Спустя полчаса путешествий по рядам работорговцев Сергей решил, что ожидал чего-то куда более ужасного. Каких-нибудь истощённых и забитых невольников, грязные клетки под открытым небом, беспрерывные щёлканья кнутами и всё такое прочее.

Реальность оказалась куда более щадящей. Вместо клеток – грубоватые низкие бараки с зарешёченными окнами, где и содержались рабы. Обставлены они были аскетично, но на свинарники не походили, да и рабы впечатление узников Освенцима не производили. В принципе, это как раз было оправдано – зачем кому-то покупать истощённого и замученного доходягу? Некоторые бараки и вовсе выглядели на удивление уютно – вряд ли чем-то хуже обычных местных многоквартирных домов, пусть и с решётками и охраной. В таких обычно находились либо молодые девушки, которым была уготована участь наложниц или тружениц местных борделей-лупанариев, либо мужчины и женщины в возрасте – наверняка какие-нибудь мастера или учителя.

Вяземский сохранял безэмоциональность, осматривая барак за бараком и объясняясь с рабовладельцами. Сергей уж точно не был сторонником рабства, но и со своим уставом в чужой монастырь лезть не собирался. Он – не рыцарь в сверкающих доспехах, творящий добро направо и налево, он – лишь офицер, выполняющий поставленную перед ним задачу.

И никаких «освободить всех, живо». Мало добро сделать – часто ещё нужно разобраться с его последствиями.

Вот, к примеру, куда денутся все эти сотни человек, если выпустить их на улицы Илиона, чем займутся? Явно ничем хорошим – бродяжничеством, а может и воровством. Для только что отбившего массированный штурм города – это тот ещё «подарок». Причём в случае чего местные власти будут действовать в соответствии с законами военного времени и упрощённого судопроизводства, так что, возможно, что для многих рабов свобода могла быть мало того, что не очень-то и желанной, но и откровенно опасной.

Молчала и Татьяна, тоже не выказывая попыток творить добро направо и налево. На сколько она была моложе Сергея – лет на пять? Всё равно – одно поколение, что выросло уже в новой России. Не злое, но и не смотрящее на мир сквозь розовые очки; не циничное, но расчётливое. Умеющее ждать и, если нужно – не бить врага сгоряча, а выжидая, пока его свалит лихорадка или яд. И очень ценящее справедливость, иногда вплоть до древнего принципа «око за око».

Это хорошо? Это плохо? Нет, просто это так и есть.

Попутно Вяземский продолжал анализировать обстановку и собирать информацию. Касательно того же рабства в Империи. Вряд ли демонстрирующий довольно высокий уровень развития Новый Рим имел классический рабовладельческий строй. Вероятно, рабство в нём не было основополагающей структурой, но, тем не менее, существовало. Причём, что характерно, большая часть рабов явно представляли какую-то одну нацию – белокожие, светловолосые, крепкие.

Ливия объяснила это тем, что рабы в Империи – это в основном представители неких северных варваров. И не слишком радостно дёрнула щекой. От дальнейших расспросов Сергей решил воздержаться – про происхождение Ливии он помнил, а излишне наседать на и так, по сути, сотрудничающую лишь по своей доброй воле (и в счёт будущих расчётов) волшебницу, было бы не слишком разумным… Потому как перспектива объясняться с имперцами на своём корявом диалекте или сначала на своем корявом диалекте с Эрин, чтобы она уже нормально поговорила с кем надо… В общем, не слишком радостная перспектива.

Однако мысленную заметку Вяземский всё-таки сделал – здешний мир всё-таки не един. Если источник рабов – это какие-то северные варвары, то это означает, что в мире имеется как минимум одно сообщество людей вне Империи. Насколько это важно? Ну, как сказать… Ковровыми бомбардировками Новый Рим никто ровнять, конечно, не будет ни при каких условиях (потому как это просто неэффективно), но если имперцы станут что-то мутить, то могут обнаружить в руках своих противников винтовки и автоматы… Метод, конечно, паршивый, но если Новый Рим не станет глупить, то и жёстких мер к нему никто применять не будет.

Доверие доверием и соглашения соглашениями, а топор лучше на всякий пожарный под рукой иметь. И если придётся сделать ставку на противников Империи – варваров или нелюдей, то это будет сделано.

Нелюдей, кстати, среди невольников не находилось – ни орков, ни тем более эльфов, ни иных рас, о которых имелась информация. Насколько понял Сергей, орков в данной местности не водилось, а лесные эльфы-фейри считались данниками Империи и к обращению их в рабство официальные власти относились крайне негативно. Остальные расы тоже поблизости не проживали – и в другом мире восточная окраина самого большого государства оказалась той ещё глушью…

Не находилось пока что, впрочем, и граждан России, что вызывало двойственные чувства – с одной стороны, конечно, хорошо, что таковых нет… А с другой – это хоть и результат, но результат отрицательный. А, судя по словам Татьяны, в неволе должны были находиться ещё как минимум три человека.

Причин думать, что рабовладельцы просто скрывают их, не было – наоборот, местные, видимо, прослышав о судьбе своего более неудачливого собрата, демонстрировали всяческое старание в плане сотрудничества. Старание чаще всего выражалось в том, что Сергею уже несколько раз предлагали купить рабов с большой скидкой, а один раз пришлось и вовсе отказываться от подарка в виде молодой девушки-северянки.

Сергей на мгновение представил реакцию Кравченко на новость, что старший лейтенант Вяземский обзавёлся собственной рабыней…

Представлялась такая реакция на редкость плохо. Разведчик-то до сих пор гадал, как сильно с него будут снимать стружку за подобранную эльфийку и спонтанное сотрудничество с апостолом Эмрис, так что решил, что рабыня будет уже не просто перебором, а перебором фатальным.

Ещё спустя полчаса Вяземскому улыбнулась удача – нашёлся один землянин, попавший в имперский плен.

Правда, Сергей испытал нечто вроде разочарования – невольником оказался довольно скверно говоривший по-русски то ли узбек, то ли киргиз. Гастарбайтер в общем. Его нынешний владелец даже поначалу стал на автомате нахваливать способного и трудолюбивого раба… Но затем резко погрустнел, когда понял, что невольника у него не покупают, а просто забирают.

В отличие от Татьяны, гастарбайтер на эмоции оказался скуп, но российской армии всё-таки обрадовался, что было немудрено – пусть к тяжёлому и грязному труду, и плохим условиям жизни он был явно привычен, но, как и все свои соотечественники, наверняка делал денежные переводы домой. А из Нового Рима, к тому же будучи в статусе раба, куда и что переведёшь?

Под конвоем одного из стражников он был отправлен к расквартированной за стенами группе российских солдат. А ещё через час удалось напасть на след другого землянина – точнее, землянки.

– Месяца с полтора назад я её купил, сир, – работорговец явно чувствовал себя не в своей тарелке под немигающим взглядом Вяземского, барабанящего по рукояти висящего поперёк груди автомата. – Отряд наёмников в город забредал – вроде как с его милостью графом Туллием Варроном ходили куда-то на восток… Добычи и полона привезли мало…Считай, вообще не привезли. Только одну девку я у них и купил – одежда на ней была диковинная, но сама девка – справная…

– Куда ты её дел? – прохладно осведомился Сергей.

– Так продал я её, ваша милость! – всплеснул руками торговец людьми. – И трёх дней не прошло, как её сира Офелия приобрела для своего Дома.

– Можете объяснить, кто такая эта Офелия и её Дом? – обратился старлей к сопровождающему их офицеру местной полиции.

– Она – матрона одного из местных Домов ночи, – скривился Сабелий. – Лупанарий, по сути, только дорогой и для состоятельных господ.

– Бордель, что ли? – брякнул Эриксон.

– Дорогу покажете? – сощурился старлей.

– Разумеется, сир.

Искомый Дом ночи оказался буквально в десяти минутах езды и представлял собой довольно-таки роскошный двухэтажных особняк, окружённый небольшим садом и высоким забором.

Местная охрана попыталась было завернуть непрошенных гостей, даже углядев серые плащи городской стражи. Сабелий принялся было что-то яростно втолковывать начальнику местной охраны, но Вяземский поступил проще:

– Мы здесь с разрешения восьмой наследницы престола принцессы Афины, – сухо бросил он охранникам и внаглую попёр вперёд. – И мы пройдём внутрь в любом случае.

Слухи о людях в зелёном и так уже распространялись довольно быстро, а вкупе с именем воинственной принцессы и вовсе оказали почти магический эффект – после таких слов Вяземскому и его отряду никто и слова поперёк сказать не посмел.

Изнутри особняк производил не худшее впечатление, чем снаружи – ковры, явно недешёвая мебель, статуи и прочие украшательства, вплоть до горшков с цветами и на удивление привычного вида картин на стенах.

– Чем могу помочь благородным госпо… – выплывшая из боковой комнаты дородная мадам в пышном платье с глубоким вырезом осеклась, завидев разношёрстную компанию визитёров. А завидев серые плащи стражи и вовсе перестала лучиться показным гостеприимством. – По какому праву вы вламываетесь сюда? У нас солидное заведение, а не какой-нибудь дешёвый бордель. Покиньте мой Дом немедленно, или я буду жаловаться управляющим Гильдии!

– А ты нас не пугай, – неожиданно резко огрызнулся Сабелий. – Управляющие низложены, городом теперь правит новая глава – вассал её высочества принцессы Афины. Так что твои фокусы больше не пройдут, Офелия.

– Девушка, – лаконично произнёс Вяземский, вспоминая данное Семёновой описание внешности. – Куплена тобой два месяца назад. Чужеземка, языка не знает. Карие глаза, длинные чёрные волосы.

– А что, собственно…

– Отвечай, живо, – ледяным тоном перебил матрону Сергей. – Пока я спрашиваю тебя здесь, а не в темнице.

Даже будучи изрядно намазана белилами, Офелия ощутима сбледнула с лица – она явно почувствовала в тоне непонятного чужеземца плохо скрываемую злость. И что важнее – готовность превратить эту злость во что-то осязаемое и ощутимое. Да и известие о том, что защиты старых покровителей она теперь лишена, наверняка сыграло не последнюю роль.

– Ааа… вы, наверное, об Амели, уважаемый сир?

– Возможно, – дёрнул щекой старлей. – Я хочу её видеть. Немедленно.

– Один момент!..

Всё-таки иногда злое слово оказывается куда эффективнее слова доброго.

– Я приветствовать вас, уважа…

Со второго этажа не то что спустилась, а натурально сошла смазливая темноволосая девица лет двадцати с небольшим, одетая в нечто, больше похожее на скреплённые в паре мест два кусочка тюли, нежели на нормальное платье.