Текст книги "2018: Далёкое Отечество (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Сергей Вяземский

– О, тоже в столярное бюро «Майор и озвизденевшие»? – встретил Вяземского перед кабинетом майора один из артиллеристов – лейтенант Коваль.

Офицер как раз выходил из кабинета Кравченко и вид имел довольно-таки бледный – как после хорошего начальственного разноса.

– Ага, тоже будут стружку снимать, – кивнул Сергей.

– А тебя за что?

– Подобрал по пути эльфийку и боевую жрицу, подбил дракона, отражал штурм города и вёл переговоры с имперской принцессой.

– Серьёзно, – оценил Коваль. – Но если повезёт, то отделаешься копанием окопа. Для стрельбы из положения стоя. С лошади.

– Да хоть с бронепоезда, – пожал плечами разведчик. – А тебя за что?

– А за что у нас наказывают? За подвиг.

– Ну, ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным… – хмыкнул Вяземский. – А если серьёзно? Мне Кравченко по радио чоп вставлял, что я как и ты куда-то из-за баб вляпался… После этого я твоими свершениями, можно сказать, заинтригован был.

– Да… – махнул рукой артиллерист. – Как и ты на разведку поехали, ну и около одного из сёл решили пройтись – так, интереса ради. Я ж сколько тут сижу – как местные живут так и не видел. А интересно же – другой мир всё-таки… Римлян пленных видел, дружинников тоже, даже с дохлым драконом фоткался, а тут деревенька – не Рим или Средневековье, а чисто наша глубинка. Домики бревенчатые, избы, терем натуральный – не вру.

– Пастораль, да, – кивнул Сергей. – На грязное европейское средневековье действительно не похоже – у них там в городе и уличное освещение, и водопровод с канализацией есть… И улицы такие, что «тайфун» свободно проезжал. Но что у тебя там не заладилось? Что-то же не заладилось?

– Мародёры на ту деревню наскочили, – произнёс Коваль. – Ну и можешь представить, что там творилось – «немцы в городе», а то и похлеще… И девушка с двумя детьми в нашу сторону по полю рванула, а за ней эти уроды.

– И ты вмешался, – кивнул Вяземский.

– А ты бы не стал?

– Глупый вопрос.

– Только я ж не танковая рота и даже не мотопехотная – у меня из всего арсенала КШМ-ка наша старая, да отделение артиллерийской разведки. А я плюнул на всё, отчитался на базу, развернул своих цепью и повёл коробочку.

– И случайно установил советскую власть в деревне, – понимающе кивнул старлей, вспомнив слова Кравченко.

– А что делать было? – насупился Коваль. – Там из мужиков считай никого не оставалось – дети, старики и бабьё. Против ещё одной банды они бы ничего не сделали, а банд этих в округе ещё шатается… Ну я под свою ответственность и принял под нашу защиту эту деревеньку. Та девушка женой барона оказалась… ну, вдовой уже, если точнее. История обычная – пошёл со всеми отражать нашествие демонов из другого мира, ну и сгинул скорее всего. А как от тебя инфа пришла, что столкнулся с бандой в три тысячи рыл, так и сидел там, пока сегодня не вызвали… На разнос.

– И как разнос?

– А как оно может быть? Без песка, солидола и явных последствий, – артиллерист хмыкнул. – Только пригрозил назначить сатрапом той деревни.

– Кравченко может, – хмыкнул Сергей.

– Вяземский! – донеслось из-за приоткрытой двери. – Слышу тебя удовлетворительно! Хрен ли коврик перед дверью топчешь, чудовище? Которого ещё даже нет. Разрешаю войти!

– Тарщ майор! – разведчик вошёл внутрь чуть ли не строевым шагом, чётко козырнул и щёлкнул каблуками в столь нелюбимой командиром манере. – Старший лейтенант Вяземский по вашему приказанию прибыл!

– Вот он. Явился! – широко и не слишком обнадёживающе улыбнулся Кравченко, сидящий за компьютером. – Укротитель принцесс и спасатель драконов, мать твою. Знаешь, сколько из-за тебя у меня седых волос на заднице прибавилось? Рыцари с большой дороги, так вас и разэтак. Только на секунду из-под пристального наблюдения выпустил и на тебе! Принцессы, апостолы, драконы, осады замков. Дипломатия!.. Начальство меня чуть вместе с берцами не сожрало и даже без масла… Пошли дурака в разведку – он Берлин и возьмёт. Ладно, погеройствовал раз, ну погеройствовал два… Но кто же тебя просил целый эпос устраивать? Я? Да ни хрена! Я тебе назначение в герои не доводил. А гражданские? Ты откуда их вообще взял? И почему столько баб?!

Следующие минут пятнадцать стоящий навытяжку Вяземский стойко терпел начальственный разнос, время от времени вставляя дежурные фразы «так точно, тарщ майор», «никак нет, тарщ майор», «виноват, тарщ майор» и «не могу знать, тарщ майор».

Правда наличествовал тонкий момент, выражавшийся в том, что Кравченко разнос устраивал не потому что был реально зол, а потому что так было положено – просто взять и оставить без внимания все приключения старшего лейтенанта Вяземского не представлялось возможным. И Сергей это прекрасно понимал, потому как своего командира злым видел и настоящие разносы тоже. Да и не только видел, но бывало и попадал под раздачу.

Впрочем, подобным старлея пронять было практически невозможно: пофигизм, хладнокровие и отсутствие страха перед начальством делали Вяземского не слишком удачным объектом для стращания.

И Кравченко это тоже прекрасно понимал, потому как любого своего подчинённого знал как облупленного.

Классическая ситуация – «я знаю, что ты знаешь, что я знаю…»

– Если каждая военная обезьяна, да ещё и со звёздочками на погонах, будет терять башню из-за баб, то это не офицер, а пернатая выхухоль, которую надо сдавать в поликлинику для опытов! – рычал майор, впрочем, даже не отрываясь от экрана компьютера. Чуткий слух подсказывал Сергею, что командир вновь рубится в свой излюбленный симулятор рыбной ловли – одна из самых странных компьютерных игр, что Вяземскому вообще доводилось видеть. – С этого момента – никаких баб. Помогать – помогай, но к нам всех подряд тащить не надо – мы армия России, а не армия спасения. Этим МЧС должно заниматься, а у нас и своих задач хватает. Понял меня, нет?

– Так точно, тарщ майор!

– Да по глазам же вижу, что не понял. По наглым бесстыжим глазам. Поэтому объясняю доходчиво, простым языком, понятным даже военнослужащим первого месяца пребывания в войсках: увидел бесхозную бабу – задави в себе хомяка, не тащи её на базу, вдруг у неё хозяин есть. У нас с римлянами теперь перемирие и чуть ли не союз? Вот и спихивай работу с населением на них. А то ладно апостол, ладно ведьма, ладно наша… А остальных ты на кой ляд припёр?

– Виноват, тарщ майор.

– И что за самодеятельность в городе? Нет, ты, конечно, действовал смело, решительно и находчиво, как и подобает офицеру, но это же ни в какие ворота!.. И ворота нахрен ломал? Нет, ворота снёс – и хрен с ними, а вот отвалился бы бампер у БТР, а? И такой сыр-бор из-за чего, а?

– Освобождал заложников, тарщ майор, – охотно поведал старлей.

– Заложников он освобождал, антитероррист хренов. Тебе голова на что дана? Чтобы в неё есть и было на чём кепку носить, а о высокой политике пусть другие думают… Мммать… – спохватился майор, на короткий миг отрывая взгляд от монитора и видя генеральскую фуражку. – Головной убор, крутить его налево. Царь-кепка! Ты где это сомбреро вообще выкопал, чудовище?

– Наградная, от генерала Вершинина.

– А генерал мне то же самое скажет?

– Не могу знать, тарщ майор.

– Он мне то же самое должен сказать. А если не скажет, то окажется, что ты мне наврал, старший лейтенант. Своему непосредственному начальнику и бывшему командиру. И тогда, старлей, твоим уставным головным убором станет противогаз – это я тебе обещаю.

– Так точно, тарщ майор.

– И что это за дерьмо с отменой перемирия? Ты мне тут из себя пиксельную нехочуху не строй: хочу – заключаю перемирие, хочу – отменяю… У тебя для таких хотелок ещё водка на губах не обсохла и генеральские лампасы мудрости не прорезались.

– Виноват, тарщ майор.

– В общем, так, – Кравченко оторвался от компьютера, и Вяземский тотчас же навострил уши – вводная часть закончилась, теперь следовало ждать выводов и рекомендаций. – За старшего кого в Илионе оставил – Бабая маленького? Пускай там и сидят пока что на всякий случай – у нас всё ещё недостаток тех, кто в местных реалиях хотя бы немного ориентируется, а разведка у нас уже обстрелянная во всех смыслах. Сам – осматриваешь казарму, что я за твоей ротой закрепил, забираешь со склада ваш канцелярский шмурдяк и пишешь, пишешь, пишешь. Обо всём – что видел, где был, кого встречал, о чём говорил. Проходишь перерегистрацию – мы теперь сводное подразделение неясного численного состава и смутной классификации, более независящее от нашей родной до отвращения бригады. Численно – хорошо если батальон, но штаты глянул – корпус как минимум. Табор твой цыганский… На тебе и остаётся – сам ставь их на довольствие, сам выбивай всё необходимое. Эти сопли я тебе вытирать не собираюсь. Как понял меня, Серёга?

– Отлично вас понял, товарищ командир.

– Добро. Теперь по всей этой трахомутии. Может ты где и неправ был, может где до хрена инициативным был, но убытка с нас никакого – сплошная выгода. И дела хорошие сделал. Поэтому от меня тебе благодарность. Устная. Но так как накосячил ты так, что глаза закрыть не получается, то объявляю тебе и радикально строгий выговор. Тоже устный, без занесения. И десять процентов от оклада, как водится, тебе в минус – иначе никак, ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным. Далее…

Чем ещё хотел порадовать или огорчить Кравченко Сергея осталось неизвестным, потому как в кабинет майора вошёл ещё один человек. Лет тридцати – даже младше Кравченко, но уже с полковничьими погонами. Новенький необмятый камуфляж, начищенные до зеркального блеска ботинки, небольшой чёрный кожаный портфель в руках.

– Тарщ полковник, – выдержав положенную паузу в пару секунд, с лёгкой ленцой поднялся с места Кравченко. Ленца эта была не вызывающе-хамская, а скорее знающего себе цену человека – мол, не мальчики уже по первому виду начальства с места вскакивать, но субординацию блюдём.

Вяземскому выпрямляться было не нужно, он и так весь положенный разнос слушал стоя, поэтому лишь коротко отдал воинское приветствие вошедшему полковнику.

– День добрый. – неожиданно вежливо поздоровался офицер. – Полковник Ядров, федеральная служба безопасности.

Внешность типичного «сына Кавказских гор» не особо вязалась со вполне русской фамилией и отсутствием какого бы то ни было акцента, но это уже были мелочи.

– Майор Кравченко, старший лейтенант Вяземский, если не ошибаюсь… Это я удачно зашёл.

– Чем обязан, товарищ полковник? – в лоб поинтересовался Кравченко.

– Рабочий визит, – улыбнулся фээсбэшник, закрывая за собой дверь и подходя ближе к столу. – Как новый начальник Особого отдела светлоярской группы войск провожу знакомство с личным составом. Константин Михайлович.

– Денис Юрьевич, – Кравченко ответил на рукопожатие полковника, хотя и прекрасно знал, что Ядрову отлично известны и его имя, и отчество, и ещё очень-очень многое.

– Сергей Владимирович, – фээсбэшник неожиданно поздоровался и с Вяземским. – Мне выйти?

– Нет, оставайтесь. И давайте присядем, товарищи.

Кравченко уселся обратно за компьютер, внимательно глядя на особиста – ничего хорошего он от визита высокого начальства не ждал, несмотря ни на какую дружелюбность. Сергей же, как раз наоборот, слегка расслабился – полковники старлеев не распекают, у них для этого майоры всякие имеются. А полковники ФСБ – тем более.

Вот только что же столь важной персоне здесь понадобилось и в чём может быть суть беседы?

– Уточню сразу, Денис Юрьевич, – произнёс Ядров. – Ваша армейская вотчина остаётся вашей вотчиной – Особый отдел каждый ваш шаг в этом мире контролировать не намерен. Однако контактировать по ходу дела нам придётся немало, поэтому я сразу бы хотел избежать традиционных разногласий между разными ведомствами. Лютовать будем, но лишь в силу служебной необходимости, на кое-какие вещи закроем глаза – в ответ я бы хотел рассчитывать на ваше полное содействие.

– А к чему это, товарищ полковник? – слегка пожал плечами Кравченко. – Мы и так подчинены напрямую Генштабу, а ваших коллег тут, как в сыре дырок. Да и содействовать вам приказано на высочайшем уровне.

– То-то, что приказано, – поморщился фээсбэшник. – Мне бы не хотелось давать почву для традиционной… неприязни к нашему ведомству со стороны армии – если нас будут бояться больше местных, то… Может и что-то нежелательное выйти. Вы меня понимаете, Денис Юрьевич?

– Вполне, – лицо майора было бесстрастно.

Вяземский тоже вполне понимал к чему клонит особист – в повседневной жизни фээсбэшники из бригады время от времени устраивали проверки оружейной комнаты, беседовали с некоторыми срочниками, контрактниками и офицерами, а легенды о прослушке мобильной связи были практически непреложной истиной.

Так что не сказать, чтобы ФСБ так уж ненавидели или боялись… Но и особой приязни тоже не питали.

– Обстановка требует, чтобы никаких разногласий у нас не было, – продолжил Ядров. – Приоритет деятельности – недопущение ухода к местным ценных знаний и носителей информации. Сами понимаете, что дисциплина дисциплиной, а какой-нибудь прапорщик вполне может решить, что продать местным пару автоматов за мешок золота – неплохая идея. Что-то подобное было бы крайне нежелательно, потому как в случае чего первый удар примут именно ваши бойцы.

– Надо будет – примут, – буркнул майор, но поспорить с особистом не смог. Всё-таки такое стихийное бедствие как «ушлые прапорщики» со счетов сбрасывать было нельзя. – Об этом можете не беспокоиться, это я и сам буду не за страх, а за совесть контролировать.

– В общем, тут у нас не тыл и не законы мирного времени – сейчас важнее реальный порядок, а не его видимость. Как считаете – справитесь с командованием гарнизона базы Китеж?

– А куда я денусь? – саркастически хмыкнул Кравченко.

– Можете и деться, – совершенно серьёзно произнёс Ядров. – Если предполагаете, что не справляетесь – лучше честно об этом скажите. Вернём вас в батальон или куда пожелаете. Но как носителю сверхсекретной информации покидать Владимирский край вам будет запрещено – сами понимаете…

– Да прекрасно понимаю… Но что-то подобное миндальничество на вашу контору не особо похоже, – напрямик рубанул Кравченко.

– Результат, Денис Юрьевич, результат, – улыбнулся фээсбэшник. – Не мне говорить о том, как в армии или иных структурах создаётся иллюзия порядка и эффективной работы… А сейчас нам нужны именно порядок и эффективность, а не одна сплошная видимость. Принцип «чем бы солдат ни занимался – лишь бы задолбался» тут не работает – нам нужна эффективная команда профессионалов своего дела, которые выполнят любую поставленную задачу. А не будут копать окопы отсюда и до обеда.

– Это мы запросто, – хмыкнул майор. – Это мы всегда – можем копать, а можем не копать.

– Что ж, иного ответа от вас, Денис Юрьевич, я и не ожидал, – усмехнулся Ядров, открывая портфель и последовательно выкладывая на стол Кравченко: три солидных печатных листа, Георгиевский крест и полковничьи погоны.

Майор моргнул.

– Приказ о назначении вас начальником базы Китеж, приказ о награждении за оборону Владимирска и приказ о присвоении внеочередного звания полковника, – перечислил фээсбэшник.

На этот раз Кравченко выпрямился без всяких пауз, искренне рявкнув:

– Служу Отечеству!!

Вяземский мысленно присвистнул. Денис Юрьевич в капитанах лет семь проходил, майора только как полгода дали, а тут раз! Был второй по годам капитан бригады, а стал самый молодой полковник.

Ядров встал и пожал руку ма… уже полковника Кравченко.

– Поздравляю, Денис Юрьевич. Официального награждения не будет, уж извините.

– Переживу, – Кравченко хоть и не показывал виду, но явно был впечатлён подобной щедростью высокого начальства.

– Теперь вы, Сергей Владимирович, – Ядров вручил разведчику аж четыре бумаги, пару погон и точно такой же Орден святого Георгия четвёртой степени. – Приказ о вашем утверждении в должности командира разведывательного батальона, о присвоении внеочередного звания майора, и награждении орденами Святого Георгия и «За заслуги перед Отечеством». Последний ещё не передали – приказ был подписан лишь вчера после получения информации об успешно проведённых переговорах с представителями Новорима.

– Служу Отечеству! – гаркнул Вяземский.

Особой эйфории он не испытывал, но настроение ощутимо приподнялось – кто же не будет рад честно заслуженной награде? А вот что действительно удивило, так это столь высокое звание, да ещё и…

– Батальон? – уточнил Сергей.

– По штату ваша рота теперь будет развёрнута в батальон, – объяснил фээсбэшник. Сделал паузу и добавил, – Со временем. Что ж… Думаю, теперь вынужден откланяться – буду дальше исполнять роль августовского Санта-Клауса, одним раздавая подарки, а других утаскивая в своём мешке.

Кравченко и Вяземский проводили уходящего особиста синхронно задумчивыми взглядами.

– Ну ни хрена же себе, твою мать, – резюмировал новоиспечённый полковник. – Вот это что сейчас было-то?

– Покупал нас званиями и орденами? – хмыкнул Сергей.

– То есть почти что даром… Похоже на то. И ведь купил, в принципе, чертяка… Так! Ладно, звёзды в сторону. Что-нибудь ещё хочешь мне рассказать важное, прежде чем погрузишься в увлекательный мир сочинения и написания рапортов?

Вяземский задумался. Наиболее важным, пожалуй, было то, что он умудрился случайно стать отцом. Для мужчины штука, в принципе, нехитрая, но вот мгновенно стать отцом эльфийки семнадцати лет от роду – это уже почти искусство на грани фантастики.

Сказать об этом командиру или не сказать? Глупый вопрос, на самом деле – однозначно лучше сказать. Потому что когда сей факт новейшей биографии Сергея раскроется (а он гарантированно раскроется), то стар… майор получит по башке не только за сам факт, но и за то, что не сказал.

– В общем, тут какое дело, товарищ полковник… – вздохнул Вяземский. – Дочь у меня появилась.

– Поздравляю, Серёга! – искренне произнёс Кравченко. – Когда успел-то? У тебя же сейчас даже девушки не было вроде бы.

– А вот помните я вам рассказывал, что мы эльфийку по дороге в Илион подобрали?..

Лицо командующего базы отчётливо вытянулось.

– Нет, тут всё иначе – так вышло, что я её случайно удочерил.

Кравченко встал. Прошёл взад-вперёд по кабинету, остановился около сейфа, вытащил из него пакет кофе, взял кружку, налил воды из чайника. Сел.

Взгляд, которым он уставился на Сергея, даже нельзя было назвать мрачным. Мрачными бывают коты, когда их купают, или дети, когда их будят в школу. А взгляд полковника был эквивалентен похоронной команде, которая сейчас секунда за секундой закапывала Вяземского на санитарной глубине.

Впрочем, самого молодого майора бригады таким пронять было сложно. Можно сказать – почти невозможно.

– Рассказывай.

Ну, Сергей и рассказал всё, что знал и даже что не знал, но о чём догадывался. Сухим докладом тут было явно не обойтись, поэтому ему пришлось добавить в рассказ эмоций, что для него было совершенно нехарактерно.

– Отказываться пробовал? – выслушав Вяземского, на удивление спокойно поинтересовался Кравченко.

– Пробовал. Не получилось.

– А если просто забить на эту девчонку?

– Рискованно, – признался Сергей. – Такой уровень загонов на чести и традициях я только в кино про самураев и помню. А для самурая сэппуку сделать – как плюнуть. Вот чего-чего, а только самоубившихся из-за меня девчонок мне только не хватало.

– Справедливо. И что думаешь делать?

– Пока со всеми пусть будет, что ещё-то? – пожал плечами Вяземский. – Потом, может, и правда пристрою в качестве проводника или консультанта – если она и правда местная лесная жительница, то должна быть хорошим следопытом. Ну и даже если покажет что можно и что нельзя из ягод-грибов есть, и какие звери в округе водятся – уже немало. Экономия сил и средств будет.

– А ты, я смотрю, к этому серьёзно отнёсся…

– Если человек или эльф называет меня отцом на полном серьёзе, я тоже шутить не буду, – пожал плечами Сергей. – И мне такое не впервой – я за младшей сестрой всю жизнь следил, отец её и того меньше воспитывал… А вообще в нападении дракона ведь есть и наша вина – его всадника мы убили, после чего зверь пошёл в разнос. И если бы…

– Если бы да кабы во рту росли грибы, то это был бы не рот, а генетических мутаций плод. Не мы заварили эту кашу, но дохлебаем её до конца. Наша задача не строить теории вокруг проблемы, а решать её и затем разбираться с последствиями этого решения. Лучше сделать и сожалеть, чем не сделать и сожалеть.

Шари

Лагерь людей в зелёном на фоне громадного Илиона смотрелся уже просто крупным селением и воображения не поражал. Но что поразило девушку, так это обилие дорогого металла – он был буквально всюду. Из него были сделаны дома, в которых побывала Шари, из железной проволоки сплетены заборы и даже главные ворота целиком состояли из железных прутьев и полос. Не говоря уже о диковинных самодвижущихся повозках людей в зелёном, которых Шари насчитала дюжину разных видов – не дюжину штук, а дюжину видов. Большие и поменьше, на огромных колёсах, оббитых неизвестным чёрным материалом, и движущиеся с помощью широких цепей по бокам, в движение напоминающих мельтешение лапок многоножек. И даже летающие! Что проносились над лагерем с оглушительным грохотом и поднимали ужасающей силы ветер, с неуловимой взглядом быстротой взмахивая своими полупрозрачными крыльями.

Шум, грохот и обилие резких алхимических запахов были отличительной чертой людей в зелёном. Людская молва приписывала фиари невиданную остроту взгляда, слуха и обоняния, и если первое было верно, то остальное – не совсем. Слух Первого народа был острым, но не настолько, чтобы любой резкий звук мог оглушить фиари, а нюх и вовсе мало превосходил человеческий. И сейчас это было весьма кстати, иначе девушка и правда бы оглохла и потеряла чутьё от обилия всего нового.

А новым для Шари было почти всё.

Прожив свою жизнь в окружении едва ли дюжины десятков соплеменников, она уже второй раз попадала в место, где одновременно находились сотни, если не тысячи людей. Причём только людей – ни одного фиари или иного разумного в рядах людей в зелёном Шари так и не увидела, не считая приехавшую вместе с ней девочку-кояна.

Сама же фиари вызывала неожиданно большой интерес – люди в зелёном останавливались, глазели на неё, что-то бурно обсуждали, чем сильно смущали девушку, не привыкшую к столь пристальному вниманию. Имперцы, например, так импульсивно на фиари никогда не реагировали.

Отсутствие названного отца несколько напрягало Шари, но хотя бы названная мать – великая Ан-Хак – была рядом. И это не то что успокаивало – приводило в священный трепет. Слыхано ли – породниться с самой чёрной жрицей! Той, что была неизмеримо древнее не то что любого из живущих в мире, но древнее любого самого старого клана фиари. Великая воительница и почти богиня, что вела свою праведную войну многие тысячи лет, начав её даже задолго до прихода Белой тишины.

Дурных легенд об Ан-Хак Шари не помнила совершенно. Страшные – да, мрачные – да, но нигде и никогда не говорилось, что чёрная жрица несёт зло. Напротив, обратиться к ней за помощью не гнушались даже великие герои и вожди, не говоря уже о простых смертных, к коим относились и долгоживущие фиари.

По правде говоря, Шари была практически шокирована собственной наглостью, когда заявила, что Ан-Хак отныне по праву принятия – её названная мать. Но виду не подала, и неожиданно всё получилось – грозная чёрная жрица повздыхала, но спорить отчего-то не стала. Быть может оттого, что решила это угодным Ей и каким-то Её замыслам?

С названным отцом всё было одновременно и проще, и сложнее.

Во-первых, он был хомори – человеком, а не фиари. Историй о том, чтобы Первый назвал своим названным предком человека Шари не помнила. Истории о любви людей и фиари – это всё-таки немного другое.

Правильно ли поступила девушка? Шари считала, что да – как и в любых традициях Первого народа главным было соблюсти дух, а не букву закона. Убийство дракона – чем не достойное деяние, чтобы даже фиари признал человека старшим?

Поэтому взять имя в соответствии с правилами её нового клана Шари считала абсолютно правильным. Ведь подобное в ходу и внутри Первого народа, если, например, девушку выдают замуж в дальний клан, где у фиари должно быть два имени или вовсе как у светлых кланов, что давным-давно сменили традиционные имена на имперские.

Было ли это неуважением к памяти предков? Ни в коем случае. Предки отмщены и могут вновь переродиться, Шари знает, чем вернуть долг… Что ещё нужно-то? Разве что достойное погребение умерших, но об этом Шари непременно поговорит со своими новыми родителями. Вряд ли они откажут в столь важном деле, если до сих пор весьма уважительно относились к чужим нравам. Что могло помешать тому же Сергею отвергнуть ритуал принятия? Да ничего. Но ведь не отверг?

Так что теперь следовало вживаться в новый клан. Если забыть о том, что вокруг люди, а не фиари, и не обращать внимание на всё волшебство и чудеса вокруг, то, по правде говоря, ничего выдающегося в происходящем не было – если бы старейшины посчитали нужным, то могли бы выдать Шари замуж в другое племя. Где точно так же пришлось бы вживаться в новый клан… Ну, почти что точно так же.

Пока что клан людей в зелёном казался девушке куда более похожим на племя фиари, чем имперцы. Глаз фиари повсюду замечал, что федералы на каждом шагу следуют принятым традициям. Никто, например, не въезжал к ним в ворота просто так – каждый совершал определённый ритуал. Согласно ритуалам, они приветствовали друг друга, молниеносно определяя более старшего по каким-то им одним ведомым признакам. Девушка ещё не понимала язык, но уже узнавала некоторые слова, которые чаще повторяли.

Лагерь федералов напомнил Шари муравейник – на первый взгляд вроде бы беспорядочное мельтешение всего и вся, но на деле – чёткое и строгое следование традициям.

Шари даже попыталась было поприветствовать новых соплеменников по их обычаю – коснувшись пальцами правой руки виска, но Ан-Хак тут же поправила девушку. Во-первых, так можно было делать, если на голове был какой-нибудь убор, а то выходило неуважение к правильности исполнения традиции. А во-вторых, так приветствовали друг друга лишь посвящённые в воины. Кем Шари, естественно, не была.

Вскоре вернулся Сергей, но почти сразу же вновь ушёл по каким-то важным делам, поручив одному из своих воинов – Эриксону – показать жилище для всех прибывших.

Новый дом оказался огромной коробкой, обшитой металлом со всех сторон и даже тут дверь была целиком выкована из металла! Шари приходилось слышать о жилищах, которые некоторые северные кланы переняли от северян-урхари и северян-людей, но на них «модуль», как его назвал Эриксон, походил мало. Множество небольших комнат, каждая – на шесть мест (и даже кровати эти безумно богатые люди в зелёном умудрились сделать из металла!!). Как раз на всех прибывших и хватило – три человеческих женщины, Ливия, Шари, ну и Эрин разумеется. Девочку-кояна потом пообещали доставить к её новой матери.

Люди в зелёном из уважения к Ан-Хак предложили ей отдельное жилище, достойное её величия, но та отказалась, решив остаться со всеми. На время, по крайней мере.

Всеобщее восхищение вызвали великолепные огромные зеркала и подаваемая из металлических трубок вода. О такой штуке, как водопровод Шари слыхать приходилось, но вживую она видела такое впервые. Вода, правда, девушке не слишком понравилась – она неприятно пахла чем-то совершенно незнакомым и на вкус была не лучше. Но пока что фиари не видела ни одного родника или речки, где можно было бы омыться, так что с хоть и неприятной, но доступной водой, похоже, стоило смириться.

Отдельно для Шари и Ан-Хак был организован визит к местным лекарям, чья обитель поражала необычайной чистотой и совершенно кошмарным сочетанием ужасных запахов. Будь её воля, Шари бы с удовольствием сбежала, но рядом была Ан-Хак, и бегать от лекарей было бы совершенно по-ребячески.

Лекарь людей в зелёном, как ни странно, оказался на вид самым обычным человеком в зелёном. Правда, в белой накидке поверх пёстрого костюма – видимо, как знак принадлежности к знахарям. Что удивило Шари, он пользовался лишь артефактами, но никакого волшебства фиари не почувствовала. Впрочем, федералы вообще с волшебством обращались очень своеобразно – сплошные артефакты и только артефакты. И при явном умении владеть тонкими силами почти каждым – ни одного мага. Странно, конечно, но чего только не бывает на свете? Чем дальше, тем яснее понимала это девушка.

Потом пришёл черёд получить новую одежду – естественно зелёную, но иной расцветки. Всякие ремни, обувь…

Одежда людей в зелёном Шари, если честно, не понравилась – не особо удобная. Не говоря уже о совершенно тяжеленной и такое ощущение, что деревянной обуви – низких жёстких сапог на шнуровке, которые моментально начали натирать ноги. Будь на то воля девушки, она бы оставила всё своё, но за время вынужденных скитаний добрая охотничья одёжка фиари поизносилась. И даже сапоги, что было особо досадно. Но выбирая между тяжёлой солдатской обувью и странного вида зелёными сандалиями, девушка всё-таки сделала выбор в пользу сапог. Вообще-то она могла бы и без особых затруднений ходить босой, но никого босиком Шари в селении не увидела, поэтому решила не выделяться.

Удивительно, но переодевшись в одежду федералов, Шари стала привлекать существенно меньше внимания, чему поначалу даже удивилась. Но, немного подумав, решила, что причина того, что люди в зелёном обращали на неё так много внимания не в том, что она фиари, а в том, что она просто непривычно выглядела.

Правда, неожиданно появилась проблема с забавной шапкой с козырьком, которую нельзя было нормально надеть, не снимая повязку с перьями. А снимать её Шари отказалась наотрез – традиции традициями, но ведь и девушка тоже имеет право не отказываться хотя бы от кое-каких собственных обычаев? Ан-Хак в ответ на это задумалась, пообещала что-нибудь придумать, а пока что закрепила шапку с козырьком на плече Шари, как делали некоторые из увиденных людей в зелёном.

Уже все вместе в сопровождении Эриксона проследовали на трапезу, которая проходила под навесом из странного вида ткани. Непривычно высокие столы, за которыми приходилось сидеть на диковинного вида белых стульях, не сколоченных, а будто бы отлитых из единого куска чего-то, напоминающего кость. Ложки из металла, посуда из фарфора, соль и специи, небрежно стоящие на каждом столе – люди в зелёном всё так же демонстрировали своё богатство, тратя его как будто какую-то мелочь.

А вот еда федералов оказалась вполне простецкой – густая похлёбка с неизвестными травами и кореньями, опять же неведомая белая крупа и варёное птичье мясо. Не евшая уже второй день Шари смела всё это в мгновение ока, найдя эти немудрённые яства настоящей пищей богов.