Текст книги "Животное [СИ]"
Автор книги: Сергей Калашников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
С чего она решила, что он не вильнёт хвостом за столько-то лет? Да поговорили они, решили что подрастут, потом кое-чего попробуют, когда хотеться этого начнёт сильнее, чем будет страшно, а уж потом и вместе поселятся, чтобы завести детишек. Ну, как у обычных людей – двух, или трёх. Она ведь предполагает работать – дома-то в четырёх стенах от тоски завыть можно.
Взгяд собеседницы тоже изредка на полминутки останавливался – наверное, она о чём-то думала в это время.
***
Первого сентября денёк был тёплый, так что коричневое форменное платье и белый фартук никаким плащом прикрывать не пришлось. Впервые в жизни она вплела в косички голубые бантики, на нигде не описанном языке их детдома это означало, что во внимании мальчиков носительница данного сигнала не нуждается, в отличие от противоположного сигнала, подаваемого розовыми ленточками. Собственно, если этого здесь не знают, она это ни от кого не станет скрывать.
Нашла свой класс, присоединилась к толпе девочек, что собирается на школьном дворе.
– Ты в каком музее этот наряд выпросила? – вот и первый наезд.
– Забыла название. Откуда-то из Аргентины везли. Их из шерсти лам шьют. Говорили – бешеных бабок стоит, – некоторыми заготовками для первого контакта её обеспечил Аркадий. Действительно – что-то изменилось во взглядах. Особенно ей понравились весёлые искорки в глазах нескольких девочек, держащихся правее основной группы. Такая эпоха нынче, что основная масса учеников обоего пола носит брюки.
– Говорят, в наше время ношение платьев уже неактуально, – ага, одной порции заготовленного ехидства явно не хватило. Продолжим.
– Говорят. Может, носить не умеют? А, может быть, изъян, какой штанинами надо прикрыть? – эти слова она произнесла негромко и без нажима, вроде, как сама с собой рассуждает. – Вообще-то завтра я, конечно, надену что-нибудь менее консервативное.
В классе на перемене один из мальчиков подошёл, чтобы познакомиться с ней. Как-то странновато это выглядело, словно в кино. Много других одноклассников и одноклассниц оказались поблизости, и при этом, между собой не разговаривали. Видимо штатный острослов нашел свежий объект для юмора, а остальные собрались понаблюдать за представлением. Спросил откуда приехала.
Ответила честно – какой смысл врать? А продолжение подколки оказалось слабовато.
– А это правда, что там у вас по улицам медведи расхаживают? – нет, ну это же надо так подставиться. Или Аркадий, готовивший её к первым контактам с будущими товарищами, действительно ясновидец?
– Неправда. Некогда косолапым без дела бродить. Старшие улицы метут, а маленькие с нами в школе учатся.
Вот тут-то после полусекундной паузы заржали все, и продолжалось это долго.
– Ну и как? – наконец донеслось из толпы.
– Хорошо метут, но плохо учатся. Они, понимаешь, всю зиму уроки пропускают, и так отстают от класса, что остаются на второй год. А когда вырастают, то ни на что больше не годны, кроме как улицы мести. Образования-то тю-тю.
На этот раз смеялись уже не так долго. И никаких трений ни с кем у Аниты не возникло. Учёба началась. Седьмой класс. Да и на занятия она чаще ходила в брюках, чем платье. Нет причины форсить. Только подметила, что несколько старшеклассниц в старинной традиционной для девочек ещё с гимназических времён форме в школе появилось. Может быть приняли за веяние моды? Или пожелали выделиться? Или просто – подражательный рефлекс? Анитка ведь красивая и любая одёжка на ней сидит ладно. А если это – что-то особенное, то привлекает к себе внимание и производит сильное впечатление. Заясу, например, насмерть зашибло маленькое чёрное платье, в котором она как-то раз принесла ему чай. Он тогда даже пробежался глазами по её ладной фигурке недетским взглядом. Даже щекотно стало.
***
На занятиях никаких особых затруднений она не испытывала. Привычка внимательно слушать учителя на уроке снимала проблему с приготовлением домашнего задания – это требовало немного времени. Предполагаемой отсталости в английском тоже не обнаружилось – преподавание данного предмета в этой школе оказалось не на высоте.
Ходить по музеям и галереям ей вскоре наскучило. Несколько раз в выходные посетила театры. Конечно, впечатления остались, и неслабые, но не такие, чтобы заставить посмотреть по-новому на что-нибудь. Несколько кинопремьер посетила с одноклассницами. Однако, чем дальше, тем тоскливей ей становилось. Словно не хватало чего-то.
Свою старую жизнь в детском доме она вспоминала всё чаще и чаще, что её саму тоже ни капельки не удивило. Она и раньше догадывалась, что так и будет. В общем, объяснилась с бимкой. Что, мол, без обид, но ей тут некомфортно. Как ни странно, женщина её поняла. Всплакнула, не без этого, но действительно, не протянулось между ними, ни мостика душевной близости, ни даже просто материально обусловленной связи. Денег-то у этой женщины Анита никогда ни на что не просила – на её карточке всегда лежала вполне приличная сумма. От Галки она помощь принимала легко. Почему так? Наверное, потому что она своя, и понятно, чем ей отплатить позднее. А вот радовать эту хорошо расположенную к ней женщину даже желания в душе не возникает. Чужая.
В конце декабря попрощалась с одноклассниками – и на поезд. Документы ей в школьной канцелярии таки отдали, хоть оно и не по правилам.
***
В купе вместе с ней на этот раз ехали три мужчины, ранее между собой незнакомые. Однако это не помешало им вскоре начать беседовать, причём, как это часто случается, разговор, покатившись по темам высокой политики, быстро перешёл на обличение действий властей, занятых исключительно набиванием собственного кармана, и наплевавших и на образование, и на медицину, и на пенсионеров или коммунальное хозяйство. Анита, что называется, развесила уши и притворилась беспробудно спящей на своей любимой верхней полке.
Когда мужикам надоело мыть властям косточки, они принялись сетовать на то, что ситуация эта безвыходная и сохраняется в неизменности испокон веку. Девочку так и тянуло встрять в беседу, однако она сдержалась. Даже если её примут всерьёз и выслушают, изменить мировоззрение этих людей она не сможет. Их богатый жизненный опыт перевесит любые умозрительные доводы. Надо же, словно на уроке побывала в детдоме. Это же, считай, наглядное подтверждение тех положений, с которыми их знакомили на занятиях по обществоведению. Она по этому предмету всегда занималась со старшими – очень уж было интересно. А преподаватели никого с уроков не прогоняют, если вести себя хорошо и спросить разрешения.
На следующее утро попутчики после завтрака собрались писать пулю. Её тоже пригласили ради шутки, а она не отказалась на полном серьёзе. Скучно. Мужики озадаченно сообщили, что играть собираются на деньги, хотя и по минимальным ставкам, на что поставила их в известность, что суммами, необходимыми для игры располагает, и их потеря не напряжёт её финансовое положение.
Дядьки выглядели озадаченно, но слова произнесены и они, в какой-то мере уже являются заложниками карточного кодекса. Аниту с этими вопросами знакомили. Деткам, растущим без родительской опеки много нужно знать о жизни в человеческом мире. А уж карточные игры им преподавали добротно. Раздала, в общем, и села на прикуп. А со второй раздачи и сама вступила.
Преферанс – игра достаточно сложная, в стратегии которой даже предполагается заключение негласных союзов между двумя игроками против третьего. И, что любопытно, к успеху в ней ведёт умение гибко менять тактику и сочетать риск с осторожностью. Маленькая такая модель политической борьбы, где даже понимание психологии партнёров играет не последнюю роль.
Оказываясь на последней лапе, Анита провела несколько удачных распасов, отчего один из соперников, сидящий перед ней, стал больше рисковать. Потом, при игре стоя, она несколько раз поступила нелогично, чем успешно оставила играющего без взятки. Так, помаленьку дело и шло. Её уже приняли всерьёз, сообразив, что имеют дело далеко не с новичком, но внимательно прослушанные вчера разговоры позволили ей представить себе психологические модели этих людей и облегчили прогнозирование их решений. Практическое применение массы ранее полученных знаний получилось так, как это не выходило ни на одном уроке.
Когда закончили и провели расчеты, оказалось, что ребёнок всех надрал, и на стол легла сумма, достаточная для приобретения всего необходимого чтобы славно выпить и неплохо закусить. Мужики сбегали и посидели, что, собственно и планировалось, так что участие девочки в игре на общие планы компании не повлияли. Сама же она получила пакетик фисташек и тоже осталась довольна. Играть с подвыпившими она, ясное дело не села, хотя, с виду, никого не развезло – теоретическим знаниям – практическое применение.
Завтракала она печеньем с чаем, а обед и ужин заказывала через проводницу в вагоне-ресторане, как и научил ей всё тот же предусмотрительный Аркадий, которого мама Галя за глаза нежно называет "моё животное". Собственно, он её и встретил, чтобы проследить за пересадкой на поезд местного сообщения, чтобы девочка добралась до детдома. Анита, конечно, умница и в состоянии справиться с приобретением билета без посторонней помощи, но им с мамой так спокойнее.
Глава 12 Степени несвободы
Аркадий с Галиной, после того, как отвезли дочку в столицу, отправились в соседний район. Пожить, как объяснил тот самый незнакомец, с которым они таинственно так разговаривали в лесу. Автобус преодолел подлатанную за лето дорогу относительно безболезненно. Городок больше напоминал село, обязанное своим высоким положением неизвестной прихоти судьбы. Своеобразный квартал городской застройки, сосредоточенный вокруг центральной площади, откуда ходили три маршрута автобусов – в область, в соседний райцентр по той же дороге и на железнодорожную станцию. Если верить карте, то кроме этих двух, больше дорог с твёрдым покрытием в этой местности не имелось.
В столовой, куда забежали перекусить, еда оказалась добрая, а расплатилась за неё жетонами, на которых приметил цифры "3", "0" и, кажется, букву "У". Каждого вида – по штуке. Просто Галина положила их на подносик у раздачи, а потом они взяли у поварихи то, чего хотели. Первое, второе и компот. Заправившись, уселись в вахтовку – это такой грузовик, но вместо кузова в нём кабина для людей. Здесь тоже пара жетонов была вброшена в ящичек на стенке. Пассажиров собралось достаточно, и везли они много вещей, которые, в основном, загрузили через заднюю дверь. Мешки, стиральную машинку в заводской упаковке, алюминиевую флягу.
Аркадий нарочно ни о чём не спрашивал, просто поглядывая по сторонам. Интересно было, подметит он что-нибудь особенное. Пока ничего что резало бы глаз. В тот же ящичек для приёма платежей кто-то затолкал не жетон, а купюру. Поехали.
Километров десять по плотной узкой гравийке, где для того, чтобы разминуться со встречным, требовались согласованные действия обоих водителей. Это усугублялось недавно прошедшими дождями, делавшими съезд на грунтовую обочину нежелательным. Потом остановка, частичная разгрузка на асфальтированной площадке с парой магазинчиков, и снова в путь. Грузовик делал в час километров сорок-пятьдесят и никуда не спешил ещё километров десять до следующей остановки. Дорога была терпима, встречных попалось от силы десяток. Остановочные площадки выглядели сходно. Они вышли на четвертой. Получалось, что на сорок километров пути затрачено чуть менее полутора часов.
Два строения на маленькой площади, окруженной лесом. Тут кроме них никто из вахтовки не выходил.
– Привет, Галка, – эта женщина немного старше жены и, судя по фигуре, имеет детишек. – Молодец, что приехала. А это твой Аркадий? Очень приятно. Лариса.
Повела гостей за угол и усадила в драндулет – корыто на трёх больших мягких колёсах, в которых угадывались камеры без покрышек. Мотор, судя по звуку, от мотороллера, замурлыкал после короткой увертюры стартёра, и всё сооружение с тремя седоками покатило между деревьями, переваливаясь на кочках и корневищах. Впрочем, болтало мягко, скорее, покачивало. Переднее рулевое колесо, управляемое посредством автомобильной баранки, повторяло движения водителя с точностью до наоборот. Но Лариса, похоже, давно привыкла к этой особенности экипажа и буквально через несколько минут вывела машину в поле, через которое направилась к расположенной на его противоположной стороне к группе строений, при виде которой на язык само просилось слово "хутор".
Дом, сарай, навес, гараж и ещё что-то. Колодец, кстати, тоже тут. Обнесённый плетнём огород, а всё остальное никакими изгородями не защищено. Трактор на противоположном конце поля тарахтит, но чем он занят – отсюда не видно. Мальчуган лет трёх с длинной соплёй, точащей из носа, тянет за хвост здоровенного пса, но тот не поддаётся – весь напрягся, и ни с места. Из двери вышла девочка – первоклассница. Сначала освободила собаку, которая, едва обрела свободу, длинным слюнявым языком умыла своего бывшего мучителя. Девочка подошла обняться с Галиной.
В доме обнаружился ещё и старикан, нарезающий салат на пластиковой разделочной доске штык-ножом от АК-47. Ребятам показали комнату, потом отправили умываться. Галка знакомилась с младшим сыном хозяйки, называя того братиком. Потом застучали копыта, и под окнами мелькнул верховой. Через пару минут полилась вода в умывальной, и зафыркал носом крупный, судя по звукам, мужчина. Он действительно оказался рослым и плечистым, и присоединился к компании когда все уже сидели за столом. Его познакомили с Аркадием, а потом все дружно занялись едой. Картошка, постное масло, соль. Вкусно. Салат из помидоров и огурцов с тем же растительным маслом и солью. Прелесть.
Разговор крутился вокруг успехов детей, которые родителей и деда явно радовали.
– Вы на весь месяц к нам? – спросил хозяин.
– Недели на две. Но, скорее всего, будем только ночевать приходить. Утром с сестричкой отправимся в школу, а потом по окрестностям пробежимся. Нам вообще надо посетить многие места, я ведь тоже не всюду бывала.
– Жалко, – видно, что действительно жалко. – А, может быть выберем денёк, порыбачим на озере?
Аркадий вопросительно смотрит на жену.
– Ну и порыбачьте, – она не против. – Только скажи, когда?
– Послезавтра закончу зябь поднимать, а потом и отправимся.
После еды мужчина сел на дождавшуюся его лошадь, и убыл, а вскоре поодаль снова затарахтел трактор. Лариса с Галиной позвякивали посудой на кухне, дедуля устроился за компьютер, и стало видно, что он просматривает сообщения какого-то форума. Дочка поднялась наверх, а младший сын на дворе принялся рубить палкой пожухлую осеннюю траву. Пасмурный денёк. Еще по-летнему тепло. Аркадий уселся на крылечке, поглядывая по сторонам. Через двери, открытые по причине осеннего сокращения численности мух, до него доносились голоса женщин, и, в том числе, обращение: "мама". Понятно, Лариса, ещё будучи девочкой, поделилась своим теплом с его будущей супругой – тогда ещё совсем малышкой. Такое вот родство образовалось. А его, вроде как на смотрины привезли. Хм!
С другой стороны полеводство, которым явно занимается это хозяйство, вообще-то должно оставлять хозяевам достаточно много свободного времени. Присутствия скотины здесь не ощущается. Даже кур не видать. Вспахали, посеяли, убрали. Поняли зябь, внесли удобрения. Вроде – и все дела. Пяток горячих периодов, а остальное время как коротать? Огород здесь, судя по размерам, только для себя.
***
– Мы форумы модерируем, – ответил на его вопрос дедушка. – Многим новичкам приходится помогать найти нужную тему, или, случается, ответ нужно направить, или запрос какой. Иногда эсэмэсками действовать приходится, а то и просто звонить на мобильники.
– Форумы? Ну ка, ну ка, – Аркадий глянул на экран. Это местная тема, куст "Вельцово" называется. А вот и запрос:
"Наташу Пузырькову ищу. Мара"
"Какие-то ребятишки пару часов назад проходили логом. Девочки тоже. Гелли"
"Всем! Чей ребёнок сейчас в логу – свяжитесь пжлст по мобиле, пусть Наташу Пузырькову отправит домой. Мара"
"Мой сын там, а Наташи нет. Говорят, она с Котофеичем в магазин пошла. Зукки"
"Ой, только увидела сообщение. Наташа купила жвачку и ушла пару минут назад. Тамара"
"Мара! Наташа включила мобильник. Его отметка движется через перелесок к твоему дому. ПКН"
"Ну, я ей всыплю! Тамара, не продавай больше ей жвачку, пжлст. Мара"
– Вот такой тут у нас поиск ребёнка был. Девочка захотела жвачки, выключила мобильник, чтобы её перестали видеть с телефонки, и учесала со своим другом на остановку, – пояснил дедушка. Пока мать хватилась, пока по сетке выяснила, куда девалось её сокровище, она добыла, чего хотела, и думает, что об этом никто ничего не узнает. А вот оно как обернулось, – усмехнулся старик. – Тут вмешиваться не пришлось. А вот Коца ищет гвозди на семьдесят пять. Говорит – горсть ему нужна. А-а! Всё! Разобрались уже. Николай сообщил, что послал к нему мальца со свёртком.
Вот объява, что на заправке Горкина бензин фиговый. Игорь Бойцов в почти пустой бак залил, и через десять минут, после того как отъехал, двигатель начал плохо тянуть.
Видишь, сколько всякой всячины. И кому-то её нужно по местам расставить. Вот и модерируем.
Аркадий присел за соседний включенный, но задремавший компьютер. Тут другая ветка – лесник собирает народ деревья в лесу сажать. А, нет, не в лесу, вот на карте видно, что вроде как рощицу удлинять собрался. Человек пятнадцать откликнулось, кто с тачками придёт, а Вениамин Рубцов приедет на тракторе с тележкой.
– Дед! А почему они вообще собираются туда? Какая им от этого польза?
– Ну, Вениамин видишь, жерди хочет получить. Ему нужно восемнадцать штук. Вот же лесник обещал показать деревья под рубку. Еще Колька, друг Вениамина, поможет. Они, как с посадкой управятся, то у лесника заночуют, а поужинают на троих под копчёное Колькино сальце, да лесниковой дочки грибки. А уж с утра отправятся за жердями.
Вот Мишка, он как раз до этой самой лесниковой дочки охотник, так будущего тестя ублажать приходит, чтобы не прогнали, а то его обычно взашей оттуда. Мосты, в общем, наводит.
Шака с женой вообще никому в помощи не отказыают, потому что им всем миром помогали сад разбивать. Они стволы побелили и до обрезки деревьев свободны. Получается, кредит отдают обществу. Зайкины идут потому что зайчиха с лесничихой старые подруги. Они там же сночуют, чтобы утром опят нарезать. Зайкин, понятное дело, корзины с добычей станет оттаскивать. А про остальных – не знаю. Разве про каждого упомнишь всё?
– А вот ещё что любопытно, вы тут не вегетарианцы случайно? А то никакой скотины на подворье я не приметил.
– Нет. Но мясо едим не очень часто. Вернее, только на ужин. На завтрак в меню много молочного, а животные белки – на сон грядущий. Лариса очередную схему питания проверяет на домочадцах. Она нынче в тягости, так что ей всё позволено.
– А берете это всё откуда? Из магазина? – не унимается Аркадий.
– Молоко сметану и творог Тамарка вечером забрасывает, когда с работы из своей лавки домой возвращается. Яички внученька из школы приносит. У учительницы её класса птицефермочка, так многие детишки продукцию по родительским домам и разносят, – терпеливо объясняет дед.
– А школа как раз при птичнике?
– Первый класс занимается в горнице дома, в котором как раз хозяйка птичника и живёт. Она и преподаёт. Собственно, так и доведёт детишек до средней школы, а потом опять малышей к ней приведут. Шесть парт легко разместить в просторной комнате, а на другой учебный год мужики эти парты перевезут к Зайкиным, где как раз следующий первый класс соберётся, а сюда от Валентина перевезут конторки для второго класса, потому что у его жены ученики станут третьеклассниками.
– А когда разные предметы пойдут?
– К тому моменту детишки подрастут и смогут каждый день добираться до Скольцева.
– На школьном автобусе? – Аркадий нарочно поддразнивает.
– Да всяк на свой манер. На драндулетках с дутиками, в основном. До снега посуху велосипедами многие любят, потом на лыжах. Если сильное ненастье, то в классах раскладушки ставят – они вообще любят такие периоды, а у преподавателей получается круглосуточная вахта. Есть ребята, что верхом ездят, а Стасик – только бегом. Он в стайеры готовится.
– Необычно тут у вас.
– Нормально, – улыбнулся дед. – Это просто результат того, что степень свободы людей существенно выше, чем та, к которой ты привык. Как следствие – они вынуждены искать наиболее удобные способы решения стоящих перед ними проблем, обсуждая и договариваясь. Благо, – он кивнул на компьютер, – есть удобное средство общения.
– Свободы, говорите. Мне кажется, что это понятие рассматривается Вами тоже в несколько непривычном для меня аспекте, – Аркадию очень хочется понять, что тут происходит.
– Тут вот какое дело, – несмотря на простецкое начало, в тональности деда появились преподавательские нотки, – в нашем давно сложившемся мире существует старая, как и сам он, проблема. Элементы системы управления – люди, которых мы будем именовать руководителями – быстро перестают служить обществу, поскольку вследствие характера своей деятельности получают доступ к б`ольшим ресурсам, чем остальные, и в силу присущего всем живым существам эгоизма, принимаются эти самые ресурсы использовать преимущественно в своих интересах. Пренебрегая, естественно, интересами общественными. Это так испокон веков, словно основной закон развития человечества. Даже значительная часть культуры посвящена именно ознакомлению людей с данной реальностью и стремлению заставить всех понять это и смириться с таким положением вещей.
Чтобы данное явление исключить, нужна обратная связь. Способ наказать эгоистичного руководителя. Как? Ведь он, осуществляя организаторскую функцию, обязан принуждать подчинённых к согласованным действиям, иначе совместной деятельности не получится. Про лебедь, рак и щуку кто в лес кто по дрова рассуждать не станем. Так вот, механизмы подчинения, наработанные к настоящему моменту, очень разнообразны.
Самый мощный – алчность, которую в нас культивируют, показывая красивую жизнь состоятельных людей. В результате люди подчиняются деньгам. А если кто вздумает протестовать, так ведь в городе без денег тошнёхонько. Транспорт, питание, даже сортиры – везде без наличных проблемы. А про то, как финансисты правят миром, ты, я думаю, и без меня знаешь.
В результате работник вынужден работать там, где платят и быть послушным, потому что иначе рискует лишиться источника средств к существованию. Эта несвобода от денег имеет другую природу, чем алчность, но она ничем не лучше, тем более что снова приводит к необходимости зарабатывать.
Следующий аспект – жильё. В нашей стране его дефицит затрудняет людям перемещения с целью поиска альтернативных источников существования. Ну и институт прописки тоже в эту же дуду дует, только чуть хитрее. И преодоление жилищной проблемы имеет то же самое денежное решение. То есть всё опять сходится к златому тельцу, и не напрасно, потому, что таким единым и универсальным средством влияния властьимущим проще оперировать.
Инфляция обесценивает накопления, что затрудняет людям решение проблем за счёт ранее сделанных запасов и снова и снова загоняет их в подчинение, в зависимость от желаний лиц, облечённых властью.
Собственно, вряд ли я рассказал что-то новое для тебя, – дед хитро прищурился. – Тем не менее, лично ты уже придумал любопытный вариант объехать одну из степеней несвободы. Отличные строения, возводимые по твоим проектам, нам сильно помогают. Кстати, может быть тебе денежки надобны? А то мы чертежи и спецификации, вроде как, интеллектуально слямзили через сетку.
– Не откажусь, конечно. Мне на следующую затею, наверное, много потребуется.
– Интересно, что ты затеял? – любопытствует дед.
Аркадий уже сообразил, что имеет дело с одной из ключевых фигур этого сетевого движения, но смену темы пока не приветствует. Поэтому стремится завернуть разговор в старое русло:
– Потом. Вы сперва про степени несвобод и обратные связи растолкуйте прямым текстом. А то я может понял, а может и что-то другое себе вообразил.
– Думаю, правильно ты в деле разобрался. Однако так и быть, доведу тему до конца. Так вот! В существующей реальности оказать влияние на руководителя можно только покинув его. Лучше всего – коллективно. То есть, если у каждого имеется запасной аэродром – то нехороший начальник получит кадровую проблему и, возможно, будет наказан сверху. Люди свободные в выборе места жительства и востребованные в других местах легко устроят ему такую неприятность. Ясное дело, молодёжь, опираясь на поддержку родителей, и раньше могла себе такое позволить, но юные работники обычно малоценны и легко заменяемы. А вот опытные проверенные кадры, содержащие семью, к подобному поведению несклонны. Да и консерватизм со счетов списывать не следует.
Короче, принцип взаимодействия свободных членов общества мы тут неплохо обкатали на аграрном фрагменте. Он нормально сработал и в маленьких мастерских – драндулетки-то наши не сплошной самодел, есть несколько групп друзей, собирающихся в хорошо оборудованных овинах и совместно решающих транспортные проблемы района. Не только их – много придумок с разными приспособлениями для всяких сельскохозяйственных операций, куча интересного тут происходит.
Ну да, так или иначе, но в насквозь сельскохозяйственном районе система работает и в настоящий момент проходит проверку на устойчивость.
– Нет, погодите, – Аркадию не всё понятно. – Тут что, сплошной натуральный обмен, именуемый бартером?
– Нет, конечно. И он есть, и государственные деньги – куда от них денешься. Но основной объём внутреннего рынка района обслуживается жетонами. Завтрак, обед и ужин – ты должен был приметить в автобусе.
– Приметил. Думал, что на них цифры, а оно вон как!
– Ужин – два завтрака. Обед – три. Для повседневных расчётов хватает. И ещё купюры есть: пьянка, банкет и сабантуй – это когда что-то судьбоносное покупается. Цены у нас низкие, инфляции нет, название прямо соответствует получаемой услуге, а остальные товары давно к этой системе приспособились. Ну сам посуди, – дед увидел, как в голове у собеседника защёлкал арифмометр и торопится внести ясность, – нужно ли в жизни что-то менее ценное, чем чашка кофе и пара бутербродов? Нет. Поэтому мельче нам монетка и не требуется. А обменять их на рубли в любом киоске можно – курс во всех чатах один и тот же и без маржи. Вот, – он показал на ничем не приметную циферку под сегодняшней датой с пояснением: "Для любознательных. Средний вес ретривера тридцать два килограмма сто сорок семь граммов"
Недавно ещё сообщали, сколько килограммов в пуде, – дед опять прищурился. – Ну, в общем, ты понял, что знать о наших жетончиках никому постороннему не следует, шифруемся. Люди-то здешние не сидят безвылазно в пределах района – всюду бывают, поэтому понимают, что в стране творится и почему об отличиях здешней жизни от того, что наблюдается снаружи, громко вопить не следует. Да и по зомбоящику всё видать.
– Так, получается тут создано полноценное государство, построенное по сетевому принципу, – дошла до Аркадия основная мысль. – Связанное круговой порукой и ведущее подрывную деятельность в нашей необъятной, не к ночи помянутой, стране. А записаться к вам можно?
– Уже. Только ты никому не говори, не надо, – расплылся в улыбке дед.
– И покупка метизного заводика в нашем городе – начало внешней экспансии?
– Не начало, увы. Мы уже несколько раз пытались в небольших промышленных городах наладить нечто аналогичное. Только зубы себе обломали. Небольшие положительные сдвиги получались только в коммунальных сферах, да в торговле через интернет с доставкой на дом. Там сетевые принципы органично ложатся на сам замысел предприятия, но подводит качество кадров. Поэтому ничего кроме примитивной прибыли нам из этих затей получить не удалось. Не возникает такой устойчивой самоподдерживающейся общности, как здесь. Людей активных слишком привлекают деньги, то есть они несвободны, вот и всё. А на промышленных предприятиях нам вообще ничего толкового организовать не удалось. Достаточно одного традиционного администратора в управляющей вертикали, и любой успех превращается в поражение. Система морального отравления людей отработана веками, – дед вздохнул. – Так что заводик метизный, считай, первая попытка. Купили его, чтобы избавить от любого давления сверху, и теперь твоя Галочка с ним мучается. Пытается нащупать правильные подходы. Опять же люди у вас там нашлись с понятием, Санька-мэр говорит, что с ними получается почти обо всём договариваться, а это хороший признак. Ну, так что за затею ты измыслил? Не томи!
– Компьютер хочу изобрести. Но не обычный, с гибким программным обеспечением, а жёсткий настолько, что, возможно, даже процедуры загрузки удастся избежать. Чтобы позволял общаться по сетке, рисовать, чертить, писать, считать – эти программы тоже будут неизменные. От вирусов такие устройства защитить легко. То есть, он проникнет, конечно, из сети куда-то внутрь, но ни на что повлтять не сумеет.
– То есть, ты хочешь лишить это устройство гибкости? Я тебя правильно понял? – дед снова щурится. Видимо это привычка у него такая.
– Да. Лишить. Наделив достаточно широким спектром полезных свойств. То есть превратить его в аппарат безо всяких примочек. Это подойдёт достаточно широкому кругу пользователей.
– А фильмы на него можно будет качать?
– Да.
– А игрушки?
– Скачать, возможно, получится, только запустить не удастся. Они ведь – программы.
– А он будет дешевле обычного компьютера?
– Вообще-то это зависит от объёмов производства.
Помолчали. Обоим было о чём подумать. Первым заговорил Аркадий:
– Про криминальную обстановку при таком, – он кивнул на монитор, -характере обмена информацией, спрашивать даже неудобно.
– Удобно, – помрачнел дед. – Нет в мире совершенства. Четырнадцать нариков, под врачебным, правда, присмотром получают дозу бесплатно в процедурном кабинете. Работники из них – так себе, но, по крайней мере, не куролесят от ломки. Нескольких, что не хотели себя правильно вести, пришлось прикопать. Ну и гонцов-доставщиков из центральных областей стараемся отстреливать по мере возможности. Есть и другие проблемы, чуть менее острые, но тоже не подарок. В основном, конечно, связанные с пьянством. Организованной преступности вроде не учуяли у себя. Вернее, тех уж нет. Надеюсь.
– А как вообще вы отсюда взаимодействуете с остальной страной? – Аркадию картинка ясна не полностью.
– Внутренний оборот в бартере и жетончиках внешне незаметен. Ты же понимаешь, кто в нашей налоговой работает. Сельхозпродукцию, которой тут хоть завались, продаём через посредников, которые тоже наши люди, так что объём налогов с этой территории соответствует некоторой устоявшейся для зачуханного периферийного района величине. Одним словом, маскируемся под то, что нас тут нет. Главное, не привлечь к себе внимания какого-нибудь аналитика из числа приближенных к властвующим структурам. Нарывались, правда, на неудобные вопросы от разных сообразительных проверяющих – ото всего не убережёшься. Четверо с семьями сюда перебрались, когда с ним поговорили правдиво. Трое уехали, пообещав молчать. Один так до сих пор никому ничего и не рассказал, а двое через пару лет к нам попросились. Остальные – кто в аварию попал, кто в лесу заблудился да на медведя набрёл. Как-то не везло им в жизни. Ну, ты понимаешь, что не всё чистыми руками получается сделать. У нас детишки с четырнадцати лет знают, как открыть дома оружейный ящик, и какой патрон применить на двуногого зверя.
