Текст книги "Оспинка (СИ)"

Автор книги: Сергей Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

   Они встречались время от времени, но инициатором почти всегда была Часка. Шитиков хоть и чувствовал себя на вершине блаженства, стеснялся этой связи. Всё же он был вдвое старше её. Ему было тридцать четыре года и он считался самым молодым из колонистов, прилетевших с Земли, а ей, первой из рождённых здесь, только что исполнилось семнадцать земных лет. Но она уже и не считала возраст земными годами, что только подчёркивало пропасть между поколениями и по сути между людскими расами.

   Как ни странно, но Оспинка тоже вела себя скрытно, стараясь не попадать с сержантом на одни и те же мероприятия, хотя в маленьком городке это казалось делом почти невозможным.

   Они почти не говорили. Потому что говорить о любви было глупо, а говорить о делах неуместно. Она иногда высказывала обрывочные мысли без расчёта на его полноценный ответ.

   – Моё имя означает богиню рассвета и заката, – как-то сказала Оспинка. – Начало и конец, имеющие общую природу. И я иногда думаю, а вольна ли богиня определять, чему именно пришло время или она плывёт по течению как и все мы?

   Чем больше времени он проводил с ней, тем больше понимал, что она необычная девушка. Не в том смысле, что хороша собой, общительна, сексуальна. Её ум порой проникал туда, куда умы прочих людей не догадывались даже заглянуть. Она не просто впитывала знания, как микрофибра, она умела использовать их. Саня всё больше убеждался в правоте тех, кто считал девушку залогом выживания всех на этой чёртовой планете. Он ей верил и верил в неё.

   – Они разумны, – произнесла вдруг Оспинка, когда они лежали рядом на чистой простыне, ещё не устав от взаимной ласки, но уже утолив первый голод.

   Шитиков сразу понял, кого она имела в виду. Он не набросился с расспросами. Оспинка говорила тогда и столько, когда и сколько считала нужным.

   – Насколько разумны не знаю, – продолжила она через некоторое время. – Но они планируют свои атаки и способны жертвовать собой ради общего дела.

   – Насекомые тоже способны на жертву, – возразил Шитиков.

   – Я смотрела учебные фильмы про пчёл и муравьёв. Насекомые и правда действуют как разумные.

   Он усмехнулся.

   – Я-то всегда считал наоборот. Это разумные существа действуют порой как насекомые. На самом деле самопожертвование мне кажется сомнительным признаком разума. Подумай сама, для разумного индивидуума смерть означает конец всего.

   – Многие готовы отдать жизнь за детёныша, даже рискуя своей личной Вселенной. Но я не о том. Насекомые жертвуют собой при непосредственной угрозе. Они просто реагируют на раздражитель, на опасность, на вторжение в их гнездо. А манчеры способны провести смертельную атаку в одном месте, чтобы обеспечить общий успех в другом. На это ни муравьи ни пчёлы не способны.

   – Пожалуй что нет, – согласился Саня и поцеловал её маленькую грудь.

   Оспинка засмеялась негромко и, запустив пальцы в волосы, прижала к груди его голову.

   ***

   По молчаливому обоюдному согласию они не афишировали свои отношения. Но однажды Оспинка пришла к нему открыто, причём явилась прямо на службу – в боевой информационный центр.

   – Сегодня они могут напасть, – сказала она от входной двери.

   Народу в БИЦ обитало достаточно, и предупреждение услышало большинство, не исключая и лейтенанта Сэйери, которая здесь всем заправляла.

   Офицер и ухом не повела при появлении девушки – Часке Монтеро разрешалось находиться где угодно, когда угодно. А вот прозвучавшие из её уст слова стоили того, чтобы, как минимум, принять их во внимание.

   Все разом, как по команде, пристально вгляделись в экраны и пульты. И ничего необычного там не увидели. На экранах в лёгкой дымке раскинулся суровый, но вполне мирный ландшафт Плато. Индикаторы расставленных тут и там детекторов, тревожных сигналов не подавали. Радары отражали обычную фоновую обстановку до самого горизонта.

   Ничего, так сказать, не предвещало.

   Но спустя полчаса, они поняли, что Оспинка оказалось права.

   – У меня что-то есть, мэм, – неуверенно произнёс от пульта оператор радара, следящего за малодоступными, а потому и наименее опасными для города отвесными склонами Плато.

   Лейтенант мельком взглянула на Оспинку, которая так возле двери и устроилась на каком-то старом стуле.

   – Что именно, рядовой? – спросила Сэйери.

   – Движение, мэм, – сообщил оператор. – Но не очень активное. Возможно, просто помехи от облаков. Сейчас в них много металлической пыли от вчерашней бури в долине.

   – Что там с погодой? – адресовала лейтенант вопрос ещё одному рядовому.

   – Есть облака. Двести метров ниже уровня Плато.

   – Хм, – она некоторое время размышляла, почесывая нос указательным пальцем и наконец приняла решение. – Капрал Лерой, запускайте беспилотник.

   – Есть мэм, – ответил от своего пульта капрал и нажал несколько клавиш.

   Где-то возле вертолётной площадки за несколькими стенами и немного выше помещения БИЦ, на одном из контейнеров раскрылись створки и чёрный мультикоптер взмыл в небо. Беспилотник в их распоряжении остался один-единственный и его берегли, запуская только при крайней необходимости.

   Народ, внешне спокойный, продолжил следить за собственными секторами и секциями, но каждый спиной точно локатором пытался ощутить ход и результаты разведки.

   – Сильный облачный покров внизу, мэм, – то ли доложил, то ли пожаловался капрал.

   – Вижу, – лейтенант кивнула.

   Она вывела информационный поток на свой монитор. Покров не позволял тепловизору, заглянуть ниже. Но в некоторых местах облака оказались менее плотными, и вскоре на экране появились нечёткие очертания группы, состоящей из множества объектов. Оставалась небольшая вероятность того, что это хищные птицы, хотя те никогда не летали столь крупной стаей.

   Лейтенант побарабанила пальцами, встала с кресла и подошла к столу, стоящему в центре помещения и отражающему оперативную обстановку в трёхмерной проекции.

   – Объявить тревогу, – приказала она, наконец. – Отправить сообщение капитану с изложением обстановки. Объявить срочную эвакуацию гражданского персонала. Остальным занять места согласно боевого расписания.

   Подчинённые принялись репетовать команды, наполнив БИЦ приглушённым гулом. Затем обратной воной пошли донесения с мест.

   – Пост четыре. Есть боевая готовность.

   – Пост один, есть боевая готовность.

   – Все дети в столовой, мэм. Двери заблокированы.

   – Пост три. Есть боевая готовность.

   – Реактор подготовлен в к аварийной остановке. Реакторный отсек изолирован.

   На трёхмерном изображении платформы зеленым цветом отмечались зоны, подтвердившие готовность.

   Лейтенант, уперев ладони в край стола, рассматривала схему в упор, словно надеясь проникнуть взглядом сквозь голограмму, заглянуть в мозги и души подчинённых, сжимающих в этот момент винтовки и шокеры в самых разных уголках города.

   И Саня не поклялся бы, что ей этого не далось.

   Его секция управляла излучателями, пушками и пулемётами, установленными на самой крыше верхнего уровня платформы.

   Орда приближалась. Теперь её размытые очертания показывали и радары, и оптика.

   – Задействовать средства РЭБ.

   – Так точно, мэм.

   Это было одно из последних новшеств. Кто-то из инженеров предположил, что манчеры общаются между собой с помощью электромагнитных волн – слишком сложные построения и эволюции могла выполнять стая. Следовательно частоту можно обнаружить, а обнаружив создать помехи.

   Этим и занимались теперь операторы на собранных из запасных модулей сканирующих комплексах.

   Тем временем несколько крупных особей, едва успевая за молодыми, появились позади атакующей волны и едва поднялись над срезом Плато, словно готовые при первой опасности спланировать вниз.

   В этот момент началась первая крупная атака. Часть атакующих свернулась в шары и покатились по поверхности, а большая часть продолжала лететь на высоте двух десятков метров, то есть практически вровень с нижним уровнем платформы.

   – Открывать огонь без команды, по достижении противником красной линии, – распорядилась лейтенант.

   Через минуту заговорили авиационные пушки, затем пулемёты. В особенно плотные скопления противника метнулось несколько ракет с термобарической боеголовкой.

   Вооружения на платформе осталось немного. Его и завезли-то на планету просто на всякий случай. Всё что могли снимали с вертолётов во время Большого Драпа. Тогда машины сбрасывали на платформу беженцев, их пожитки, самые важные ресурсы, наскоро заправлялись и улетали в следующий рейс. Во время заправки с них сдирали всё лишнее, чтобы машины могли взять на борт побольше людей. В том числе снимали оружие.

   Сами вертолёты большей частью погибли, а оставшимися двумя некому было управлять. Они стали хламом, потому что в войне не выжил ни один пилот, а научиться самостоятельно по инструкциям, сохранённым в компьютерах, было вряд ли возможно. Да и не дало бы начальство разрешения на подобную авантюру. Операторов едва хватало для модулей, установленных по периметру города-платформы.

   Саня подумал, что, пожалуй, Оспинка запросто могла бы освоить вертолёт. Вот только ему почему-то не хотелось подсказывать ей или начальству эту идею. Он не был уверен, что отцы-командиры, позволяющие девушке разгуливать на линии огня, обеспокоятся её безопасностью при пилотировании такой сложной машины.

   Оружия не хватало, но ещё хуже дела обстояли с боеприпасами. При организации колонии никто не озаботился создать должный запас, а прошедшая война поглотила почти всё, что имелось. Восполнить арсеналы могла только Земля.

   В ход пошли электрические разрядники – их изготавливали кустарным способом из блоков многочисленных машин и приборов. Реактор давал достаточно электроэнергии, чтобы запитать конденсаторы мощных орудий. Они наносили тварям основной ущерб, но годились только для ближнего боя.

   Он-то теперь и начался. Пушки с пулеметами были отставлены, разрядники требовали полной концентрации внимания. Саня едва успевал манипулировать джойстиком, вовремя нажимать кнопку, да ещё и присматривать за командой. Его подчинённые, сидевшие рядом, управлялись ещё несколькими модулями. Если дистанционное управление выйдет из строя всем им предстояло прорываться к орудиям, чтобы вести бой в ручном режиме.

   Всё же манчеры ни хрена не умели атаковать. Группа молодых стервятников сбила с самой верхотуры парня, что сидел на вышке в своеобразно вороньем гнезде и пока тот падал вниз, забавлялась, набрасываясь и откусывая от него по кусочку. Разумеется, вскоре всех тварей перестреляли бойцы с нижних ярусов.

   – Капитан на вертолётной площадке, мэм, – доложил адъютант.

   – Вывести изображение на главную проекцию.

   Возле стола с голограммой появилась трансляция с вертолётной площадки.

   Капитан с седой шевелюрой стоял сжимая дробовик в окружении нескольких столь же старых бойцов. Прикрывая глаза от дневного света ладонью, они смотрели в глубь Плато, откуда заходила в атаку ещё одна волна манчеров.

   – Здесь нужна картечь! – с нарочитой лихостью выкрикнул капитан и получил одобрительный гул седовласых приспешников.

   – Что мы можем перенаправить туда? – спросила лейтенант в сумеречной тишине боевого информационного центра.

   – Не слишком много мэм, – отозвался Шитиков. – Я смогу развернуть две пулемётные установки и разрядник. Пока мы не разберёмся с основной волной, придётся обойтись этим.

   – Действуйте, сержант.

   Его малая помощь помогла лишь отчасти. Около дюжины тварей прорвались к вертолётной площадке и напали на стариканов.

   Капитан выстрелил в упор в одно из лоскутных одеял. Молодой манчер разлетелся, а капитан поправил пятернёй шевелюру и перезарядил дробовик. В этот момент одного из его товарищей сбил другой манчер и унёс вниз, к поверхности.

   – Попробуйте и вы ударить по старикам. Я имею в виду по взрослым особям, – сказала вдруг Оспинка.

   До этого она сидела на своём стульчике молча и не вмешиваясь в бой. Шитиков чувствовал, что девушка возможно права, но не посмел нарушить субординацию. Монтеро вообще не должна находиться в БИЦ, тем более вмешиваться в управление. Сержант взглянул на лейтенанта. Та неожиданно кивнула. Саня быстро перевёл на себя управление модулем.

   Автоматическая шестиствольная пушка задрала блок стволов вверх и ударила на пределе дальности. Дымящиеся трассы прошли совсем рядом с целью. Саня шевельнул пальцем, поправляя прицел, и уже следующая очередь прошила как минимум две крупные особи. Остальные рванули в разные стороны. И не только старики.

   – Они отступают! – раздался в динамике голос сержанта Диама, ведущего бой внизу, на прежнем посту Шитикова.

   – Прекратите огонь, – попросила Оспинка.

   – Прекратить огонь, – сразу же распорядилась лейтенант.

   Пушки и пулемёты смолкли. Разрядники прекратили извергать молнии.

   Судя по данным с камер и сенсоров орда начала отступать. Тут бы, наверное, самое время всем БИЦом победно воскликнуть, начать хлопать друг дружку по спинам. Но люди лишь слега расслабили спины и продолжали следить за информационным потоком.

   – Требуется эвакуация раненых с вертолетной площадки... система подачи воды не действует... проблемы на втором уровне контейнерного городка...

   – Второй лейтенант, принимайте команду, – сказала Сэйери. – А ты, девочка, зайди ко мне в кабинет.

   ***

   Политический кризис наступил неожиданно. Во всяком случае раньше срока. Капитан, по слухам, перенес инсульт сразу после сражения. Теперь он едва мог говорить, хотя сознание оставалось чётким, а глаза живыми. Его усадили в кресло, укутав пледом и шкурами.

   – Мне... оста... лось не... дол... го, – выдавил капитан.

   Тишина сгустилась ещё больше. Молчали военные, молчали учёные, молчали буровики. Никто не решился произнести ни слова. Не из боязни или уважения к дряхлому предводителю умирающей колонии. Сказать было попросту нечего. Преемник до сих пор не объявился. Не появилось и общего плана действий. Не было ни согласованной тактики, ни стратегии. Ничего. Они прощались с капитаном с пустыми руками, это у многих вызывало чувство стыда.

   – Мы должны решить что-то здесь и сейчас, – произнесла лейтенант Сэйери. – Кто-нибудь хочет выступить?

   Она выждала паузу, обвела всех взглядом и кивнула, переведя взгляд на девушку, сидящую рядом с капитаном.

   – Прошу мисс Монтеро.

   Оспинка поднялась из-за стола. Многие удивились, увидев её на Совете. Не стал исключением и Шитиков. Они виделись дня три назад, провели бурную ночь после сражения, а она и словом не обмолвилась. Но не начнёшь же спрашивать при народе?

   – Наша проблема в том, что вы все мыслите в рамках своих парадигм, которые ограничены исполняемыми функциями, – начала доклад Оспинка. – Возможно кто-то попросту боится признать правду и оттягивает этот момент. Если взглянуть на проблему отстранёно, проанализировать все варианты и смоделировать последствия, то вывод будет однозначным: мы не можем оставаться на Плато. Мы просто угаснем здесь.

   Лёгкий шум из согласия и несогласия прокатился по помещению.

   – С каждым днём, наши ресурсы умаляются, а способность сопротивляться падает. Не можем мы рассчитывать и на помощь извне. Во всяком случае без решения всё того же вопроса: как продержаться до её прихода долгие годы? А значит не имеет смысла рисковать и тратить ресурсы на передачу сообщения. Во всяком случае до тех пор, пока не определим степень угрозы. Иначе помощь, успеет она или нет, столкнётся с тем же набором проблем и скорее всего разделит нашу судьбу.

   – Это логично, – согласилась лейтенант Сэйери.

   – Нам нужен связанный азот для сельского хозяйства. Это ключевой момент. Для технологии связанного азота нам нужен природный газ, а его можно добыть только спустившись в Долину. Гранитный панцирь Плато относится к высоко абразивным породам, ведь так?

   – Именно так, – кивнул главный инженер буровой Михальчук.

   – И наши инструменты... – она не спрашивала, она всё знала наперёд.

   – Мы можем сделать одну-две попытки, – кивнул Михальчук. – Но в них нет нужны. Под Плато нет углеводородов. Нужно спускаться в долину. Там можно бурить сколько угодно. Пока не найдём газ.

   – Кроме того там можно найти и минеральные удобрения, – добавила Оспинка.

   – Нет, это невозможно. – бросил Брюн представляя консолидированное мнение учёных.

   – Это неприемлемо, – согласилась с бывшим оппонентом Сэйери. – Как компромисс предлагаю организовать экспедицию из профессионалов и доставить всё нужное на Плато. Но покидать его неприемлемо!

   – Военных не зря стали подчинять гражданским властям, – заметила Оспинка и лейтенант покраснела от гнева. – Вы способны реагировать на кризис, распознать тактическое преимущество и реализовать его, но не можете обеспечить развитие и выживание в длительной перспективе.

   Сэйери хотела возразить, но капитан остановил её жестом.

   – Да, мы продержимся на Плато ещё несколько лет, а что потом? – спросила Оспинка. – Вы надеетесь, что какое-нибудь решение рано или поздно найдётся, но даже не представляете в какой стороне искать. Помощь с Земли за эти несколько лет не доберется. Что ещё ждать?

   – Но ведь спуск в Долину практически наверняка означает атаку и скорую гибель.

   – Нет.

   – Почему?

   – Ведь они и сейчас способны атаковать.

   – Не очень удачно. Кислород и плотность воздуха на нашей стороне.

   – Мы все знаем об этом, правда? Это стало практически аксиомой. Но я пересмотрела данные с атаки на Меловой город. Он расположен... был расположен на склоне древнего вулкана и высота его была не меньше, чем средняя на Плато. Так вот. Сред атакующих Меловой город взрослые особи составляли почти половину. То есть сохраняли обычные пропорции орды.

   – Не может быть! Значит там имелась какая-то флуктуация. Зона повышенного давления, источник кислорода, что-то...

   – Нет. Мы просто убедили в себя в том, что столь удобная гипотеза верна. А это не так.

   – Но как, чёрт возьми, объяснить низкую интенсивность атак на Плато и возрастной состав атакующих?

   – У меня есть идея, но доказать её я пока не могу.

   – То есть выводы – чиста спекуляция.

   – Не большая, чем доминирующая гипотеза. Платформа отступала на Плато, чтобы иметь пространство для обороны, избежать нападения из-за деревьев, сверху со скал. И только потом выяснилось, что взрослые или крупные особи здесь не атакуют. Но следует учесть, что хотя в налётах принимают участие главным образом мелкие особи, за их спинами обычно находятся и две– три крупных, которые в драку не лезут. Считалось, что они слишком слабы для активных действий. Но попробуйте отвлечься хоть на минуту от гипотезы про кислород и температуру. На что это похоже?

   – Хрень какая-то, – крикнул Филирр.

   – Они на... тас... ки... ва... ют... мо... лод... няк?

   – Верно, капитан, – кивнула Оспинка. – Но зачем? Сил у них более чем достаточно. А тысячи взрослых особей нам хватило бы за глаза.

   – Они не собираются уничтожать нас? – на этот раз догадку высказал Брюн.

   – Нет. Не собираются. Мы для них нечто вроде прививки. Войн между аборигенами не зафиксировано, даже мелких стычек. Естественных врагов они не имеют, но угрозу из космоса вполне осознали. Однако следующий корабль пришельцев может прилететь через сотню лет или через две. Одними сказками и преданиями, если фольклор у них вообще существует, народ в боевой готовности не удержать. Нужна практика, нужен опыт. И этот опыт им даём мы.

   – Но если мы начнем спуск в Долину, они могут воспринять это как усиление агрессии, – заметила лейтенант.

   – Не думаю. Есть ещё один момент на который я обратила внимание, когда изучала историю войны. Есть периоды, когда манчеры не нападают. Весна, то есть период размножения. Возможно он затабуирован или им просто не до войны и они заняты заботами о продолжении рода. В любом случае у нас есть окно примерно в шестьдесят пять дней для активных действий. Затем можно вновь затаиться, чтобы не провоцировать атаку.

   В любом случае, господа и дамы, у нас просто нет иного выхода.

   – Бред! – выкрикнул Филирр.

   Лейтенант Сэйери недовольно пожала плечами и посмотрела на капитана, но тот смотрел только на Оспинку. Гвалт усилился. Заговорило сразу несколько человек. Саня прикинул, что люди разделились примерно поровну и, что самое интересное, разделительная линия прошла не по кланам. Каждый решил для себя сам, вне корпоративных интересов и этики. Видимо Оспинка просчитала и это.

   – Есть ли здесь те, кто может поддержать меня, независимо от мнения их фракций? – громко и твердо спросила она.

   На мгновение в зале возникла тишина. Нарушать статус-кво было делом неслыханным.

   Рука Шитикова рефлекторно дёрнулась к кобуре. Но это оказалось лишним. Никто не собирался выяснять отношения с помощью стрельбы. Он просто шагнул вперёд, ближе к Оспинке. И с удивлением обнаружил, что ещё пять или шесть молодых мужчин шагнули одновременно с ним.

   Саня глубоко вздохнул, но мнения не изменил.

   Один из здоровяков-бурильщиков взглянул капитану в глаза и увидев согласие двинул жезл по столу в направлении девушки.

   – У кого-то есть другие варианты? – осмотрел он собрание тяжёлым взглядом.

   Шитиков вдруг понял, что она больше не принадлежит ему, если вообще когда-нибудь принадлежала. И если колония землян прививала своеобразный иммунитет от пацифизма аборигенам, то Оспинка стала вакциной для всех них.

   Оспинка

   Камеры наблюдения перекрывали весь сектор Янтарного ущелья – ближайшего и самого опасного из трёх на этой стороне Плато. Именно здесь начинались восемь из последних десяти атак на город. И хотя твари, похожие на старое, изъеденное молью пончо, неплохо летали, вернее планировали и парили в восходящих потоках, потоки эти рядом с отвесными скалами были хаотичны, непредсказуемы. Так что манчеры, как их назвали первопроходцы, предпочитали подниматься из долины вдоль широких природных ущелий.

   Город представлял собой сухопутную буровую платформу проектной массой в десять тысяч тонн. Действительную массу, после эвакуации сюда всего, что уцелело на планете и могло быть поднято грузовым вертолётом, никто не удосужился посчитать. Платформа возвышалась над ровной поверхностью Плато на четырёх толстых опорах. Каждая из них покоилась на тяговом модуле, имеющим пару широких гусениц для движения и анкерную систему, применяемую во время длительных стоянок или бурения. Кроме того над гусеницами располагалась кабина управления, шлюзы для выхода на поверхность планеты и небольшие ангары, где хранились квадроциклы, багги и прочее снаряжение для прогулок. В мирное время этим дело и ограничивалось, но теперь тяговые модули превратились в наблюдательные посты и огневые позиции, а над шлюзами крепились гондолы с автоматическими пушками, снятыми с боевых вертолётов.

   Хотя летучему противнику удобнее было атаковать платформу сверху, а не пробиваться по теснинам лестниц и лифтовых шахт внутри опор, огневые позиции внизу лишними отнюдь не являлись и требовались в том числе и для того, чтобы прикрывать тех, кто выходил на поверхность.

   Пост сержанта Сани Шитикова как раз и располагался в одном из таких переоборудованных модулей. Кроме него здесь находился сейчас только дедушка Ионафан, от которого напарник ожидал больше вреда, чем пользы, потому что старый хрыч совал нос куда только мог с непосредственностью ребёнка. Его рассудок угасал с каждым днём, но здесь, внизу, частенько требовалась лишняя пара рук, а выделять для работы на подхвате кого-то более смышлёного, город себе позволить не мог. Благо большую часть времени старик просто сидел, уставившись на экраны.

   Перед одной из камер как раз проползло бесформенное животное, состоящее, казалось, из одних жировых складок. На Плато обитало мало хищников-конкурентов и даже такое неповоротливое создание (нечто вроде сухопутного тюленя), находило в трещинах изобилие пищи в виде мелких грызунов и моллюсков.

   – Иногда я смотрю на такую тварь и у меня текут слюнки, – произнёс Ионафан. – Превосходное мясо, отменный жир, а жрать нельзя. Ну чем, скажи, этот зверь не свинья?

   – У него хобот, – буркнул Шитиков.

   – Экое дело хобот! – с энергией возразил старик. – Тюкнуть по нему топориком и вполне себе свиное рыльце образуется.

   – Проклятая несовместимость, – согласился с напарником Саня.

   Токсичные, содержащие мышьяк и свинец, белки и экзотические аминокислоты вызывали у землян в большинстве случаев скорую мучительную смерть, а во всех остальных – слабоумие и раковые заболевания. Местная пища не годилась и земным животным, а местный субстрат растениям. Тем не менее колонисты брали от экосистемы Кайласа всё что могли. Например, кожаная куртка и сапоги Шитикова были сделаны из шкуры гламурного козла, как не без юмора окрестили земляне животное, раскрашенное всеми цветами радуги. Оно любило часами смотреть на собственное отражение на водной глади. Там, у воды, козлов обычно и забивали. На Плато они, правда, не поднимались, но сырых шкур заготовили во множестве ещё до войны. Рубашка, штаны и нижнее бельё сержанта было соткано из нитей местного аналога конопли. Ну как аналога... курить такое не стал бы и сам Боб Марли. Одной затяжки хватит для путешествия в один конец. Зато «вино» из здешних ягод замечательно выкуривалось – местные микроорганизмы успешно сбраживали их сок. И пусть те и другие по отдельности оставались смертельными для человека, самогон в результате получался вполне обыкновенный. Горожане гнали его в огромных количествах и после тщательной очистки (мельчайшая примесь могла убить) употребляли для самых разнообразных целей.

   Ионафану всё же удалось отвлечь Саню на посторонние размышления, что являлось проколом для столь опытного сержанта. Он встряхнулся, ещё раз наскоро осмотрел гряду и вывел на главный экран изображение с камеры, что контролировала проход между двух холмов, стоящих как раз напротив спуска в Янтарное ущелье, словно гигантские сказочные привратники. В секторе его ответственности проход считался самым тревожным участком.

   Вместо холмов на экране появилось размытое светлое пятно. Рука Шитикова рефлекторно потянулась к переключателю связи с боевым информационным центром, но мозг успел сделать поправку, и палец в итоге надавил на клавишу коррекции автофокуса. Ни к чему раньше времени поднимать тревогу. Возможно, какой-нибудь посторонний объект просто заслонил камеру.

   Так и оказалось. Чёткость повысилась, и на экране возникло образование, напоминающее кратер, если его рассматривать со спутника. Разумеется, никаких кратеров поблизости не имелось, как и работающих спутников на орбите, поэтому Саня двинул рычажок трансфокатора. Загадочный кратер отодвинулся вдаль и превратился в оспинку на загорелом плече молодой девушки.

   – Часка! – он узнал девушку, раньше, чем увидел фигуру полностью. – Чтоб тебе манчер насрал на голову! Нельзя же так пугать человека!

   Узнать её, впрочем, не составляло труда. Часка Монтеро была единственной из рождённых на Кайласе людей, кому прививали оспу. Её родители (сами биологи) слыли фанатами вакцинации и никакие аргументы коллег, что, мол, оспе, как и большинству прочих болезней, неоткуда взяться в чужой экосистеме, а все колонисты, прибывшие с Земли, привиты, проверены кучей комиссий, на них не действовали.

   Девушка стояла на самом краю провала, врезающегося в Плато длинным изогнутым языком, и смотрела куда-то вниз. Тёплая погода позволила ей выйти наружу в лёгком сарафане, несмотря на обычно суровый климат приполярного плоскогорья. Такие деньки здесь выдавались редко, и она, похоже, получала удовольствие стоя на краю обрыва, где мощный но тёплый поток, поднимающийся вдоль отвесной скалы, пытался сорвать её лёгкое облачение.

   Саня почти услышал тихий стон парней перед мониторами боевого информационного центра, куда сходились информационные потоки со всех постов, но даже не усмехнулся. В другой раз он и сам с удовольствие полюбовался бы стройной фигуркой, выразительными движениями и жестами молодой девушки. Дал бы волю фантазии. Проблема, однако, заключалась в том, что стояла она практически на линии огня, и Шитиков покрылся холодным потом при мысли, что если вдруг прямо сейчас появится орда манчеров (а по одиночке или мелкими группами они налёты не делали), ему придётся надавить на гашетку. И снаряды авиационной пушки растерзают девушку раньше, чем сразят первого врага.

   – Вот же зараза малолетняя! – ругнулся он. – Оспинка, твою мать!

   Но сделать ничего не мог.

   ***

   Некоторое время Оспинка, как Шитиков стал называть про себя девушку, гуляла над обрывом и возле холмов, а потом вышла из его сектора наблюдения. Очевидно воспользовалась для возвращения в город шлюзом другой опоры. Сам Шитиков сменился ещё через час, сдав вахту своему лучшему приятелю – чернокожему сержанту Диама. Немного подумав, он решил, что заваливаться спать ещё рано, а вот навестить лейтенанта самое время, поскольку на вечер капитан назначил проверку боеготовности и будет не до посторонних разговоров. Хотя, как посмотреть.

   Он принял решение и шагнул в прохладную сырость внутренностей опоры. Домкраты в опорах, как и гусеничные модули, не использовались уже три года. Саня не был уверен, что случись вдруг необходимость, система заработает как надо Всё, что могло ржаветь, давно заржавело от сырости, а что ржаветь не могло, покрылось местным аналогом чёрной плесени. Обитатели города-платформы добавили проблем, используя пространство не по назначению – главным образом для выращивания шампиньонов.

   Он вовремя заметил шевеление среди мешков, усыпанных мелкими шляпками грибов, и быстро достав шокер, нажал на спуск. Оружие выпустило проводки по которым скользнула молния. Крыса упала к его ногам. Белая крыса. За неимением конкуренции она заняла нишу серой. Подобрав трофей, он продолжил подъём.

   Когда-то на платформе работало две сотни человек, а теперь жило четыре тысячи. Раньше продовольствие доставляли сюда вертолётами, теперь всё приходилось выращивать на месте. А вот места как раз и не хватало. Поэтому каждый квадратный сантиметр поверхности и каждый кубический сантиметр внутреннего объёма шёл в дело.

   В тёмных лифтовых шахтах висели пожарные рукава наполненные субстратом. Там росли всё те же шампиньоны. Мешки с субстратом стояли в каждом углу, на каждой площадке лестницы.

   Но нормальной пищи всё равно не хватало, и две третьих рациона составляла паста, приготовленная из дрожжей и водорослей, которые разводили в баках, ранее предназначенных для хранения радиоактивных отходов.