Текст книги "Канатоходцы"

Автор книги: Сергей Абрамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14,
в которой Лайк вылетает на Вторую Планету

Явыбрал ее все-таки по трем соображениям.

Все ощутимее сгущалась вокруг меня атмосфера подозрений, не рассасывающаяся, как северные туманы. Тейлора я чисто не «прошел». Где-то оставил позади кончик ниточки, которую неутомимо вытягивали чьи-то цепкие пальцы.

Другой причиной, побудившей меня расстаться с Восточным Мегалополисом, было его информационное истощение. Никто по-прежнему не возвращался с рудников Второй, ни один космолет с завербованными не покидал космопорта Мегалополиса, и содержимое интересовавших Центр загадочных металлических брусков, один раз обнаруженных в грузах СВК – два, по-прежнему оставалось загадкой.

Последним толчком, который снял мои колебания перед поездкой, была встреча с Первым в темноте старого трущобного небоскреба. Командировка в СВК – два была обдумана и утверждена, хотя и не обещала мне непременной удачи. Пройти «тень» было еще труднее, чем Тейлора. Я не обдумывал заранее всех возможных вариантов проверки – путешествие предстояло неблизкое.

А в салоне космолета меня ждали совсем уже непредвиденные встречи. В стороне от Дикого и незнакомых подонков, с увлечением играющих в «фаро» – кого только Факетти не тащит с собой в свои поездки, – с отчужденным и независимым видом сидела Линнет. Синие глаза ее из-под мальчишеской челки скользили по страницам иллюстрированного журнала, не обращая на меня никакого внимания. Мне следовало обрадоваться, а я недоумевал. Случай это или запланированное мероприятие? Выяснить следовало сразу, и я сел рядом, презрев конспирацию.

– На Луну или дальше? – в упор спросил я, даже не поздоровавшись: церемонии между нами были излишни.

– На Вторую, – ответила она, синие глаза смотрели строго, без удивления. – И не с тобой. Я сама по себе. У меня в СВК – два тетка, врач-психиатр.

– Интересно, – сказал я, – может пригодиться.

– Тебе – да. – Она произнесла это без малейшей иронии, даже без улыбки.

Значит, все-таки запланированное мероприятие. Вероятность психопроверки, оказывается, предусмотрена: выводят на рудники. Только почему Первый позаботился о явке и связном, но ничего не сказал о возможной психопроверке? Должно быть, решили не ограничивать моей свободы действий, а выход на связь предоставить инициативе связного.

И я переменил тему:

– Я давно хотел спросить, откуда ты знаешь Факетти?

– Кого я только не знаю! Мой киоск в космопорте – все равно что бар в районе центральных улиц.

– Он что-то опаздывает.

– Кто? Факетти? Он уже давно здесь. В кабине экипажа. Сейчас выйдет.

Но вышел не он, а… Жаклин, как всегда, элегантная, в легком туристском костюме. Научились мы все-таки обходиться без скафандров в космических путешествиях.

Она присела на ручку переднего кресла. Линнет мгновенно замаскировалась в ледяной отчужденности.

– На Вторую вместе с Джином? – Дурацкий вопрос, как будто она не знает…

– Угу. А вы?

– Тоже. Я года три не была на Второй. Люблю этот «золотой ад».

– И я, – сказал я сквозь зубы.

– Почему вы так лаконичны? Помешала?

– Не говорите глупостей, Жаклин.

– Тогда хоть познакомьте меня с вашей дамой.

– Линнет Тэкер, – сухо представилась Линнет, не давая возможности этого сделать мне. И очевидно, с умыслом, потому что продолжила она совсем неожиданно: – Однако вы ошибаетесь, госпожа Тибо, я не его дама. Мы только что познакомились.

– Вы меня знаете? – удивилась Жаклин. – Я вас не помню.

– Вас знают многие, а меня трудно вспомнить в сутолоке космопорта. Вы не раз покупали у меня журналы в киоске.

– Значит, ищете интересных знакомств?

Прозвучало грубовато. Не в духе Жаклин. Но я промолчал, ожидая ответной реплики. Она не замедлила:

– Преимущественно интеллектуальных.

– Что ж, Лайк подходит.

– Вы тоже подходите.

У Жаклин опять появился знакомый мне пристальный, буравящий взгляд.

– Не знаю, что вы можете извлечь из знакомства со мной.

– Другие не менее интересные знакомства, госпожа Тибо.

– Среди мужчин, конечно?

– Преимущественно.

– Женихов или поклонников?

– Ограниченный диапазон, мадам. Я включаю в него и друзей, и партнеров за ужином, и просто умных и внимательных собеседников.

Подошел Факетти.

– Чабби, как всегда, окружен женщинами. Уступи хоть одну, дружище. Нам нужна партнерша в «фаро».

Он подхватил Жаклин под руку. Жаклин поморщилась: ей не хотелось уходить.

– Когда же мы полетим? – спросила она, сдерживая зевок.

– А мы уже давно летим, – засмеялся Джин. – Вот что значит иметь космолет-модерн. Никаких перегрузок и невесомости.

Когда они удалились, Линнет шепнула, оглядываясь:

– Я не пересолила?

– Отлично, – шепнул я в ответ, – но лучше бы тебе сыграть глупышку.

– Какая разница? Меня же засекли в разговоре с тобой.

– Увы. Теперь со Второй Планеты пойдет запрос о тебе и твоих знакомствах. Жаклин – матерая волчица сыска.

– Во-первых, на Второй это не страшно. Волчиц бьют из лучевых пистолетов или топят в зыбучих песках. Во-вторых, вряд ли она летит только из-за тебя: здесь и Факетти, а она явно приставлена к нему.

– И к нему и ко мне. Но черт с ней: я привык. Лучше скажи: как мы увидимся?

– Я найду тебя, когда понадобится. Дашь объявление в вечерней газете в колонке «персоналия». В тексте упомяни любой номер «Новостей» и какие-нибудь данные, подразумевающие время и место встречи.

Я так и предполагал. Разведчик с тенью. Тень следует за ним, помогает, страхует и бережет от опасностей.

– Тебе дадут все нужное в гостинице космопорта, – сказала она. – Кстати, и лучевой пистолет.

– Пистолет – это хорошо. Даже отлично. Но почему в гостинице космопорта? Я же еду с Факетти.

– В космопорте на Второй тебя задержат. Проверка им ничего не даст – фактов нет. Но попадешь в СВК – два уже после Факетти.

– Джин сорвет все их замыслы.

– На Второй он в руках папочки и его второго «я» – Уоррена. Не тормошись – это еще не самое страшное. В гостинице космопорта можно что-то узнать. Тсс… она возвращается.

Жаклин подкралась к нам с беззвучностью кошки, но Линнет все же ее заметила.

– Где вы останавливаетесь в СВК – два? – спросила Жаклин.

– У больной тетки. Я ее единственная родственница, а ей нужен уход.

– Не лучше ли нанять сиделку, а самой поселиться в гостинице?

Линнет сымпровизировала наивный испуг:

– Я боюсь этих гостиниц. Вы сами сказали: «золотой ад». Повсюду стреляют, как в тире.

Кажется, она решила все-таки сыграть глупышку. Не поздно ли? Должно быть, это заметила и Жаклин, потому что следующий ее вопрос был задан уже тоном следователя:

– Почему ваша тетка живет на Второй?

– Она там работает.

– Кем?

– Врачом.

– Вы сказали, она больна. Чем?

– Результат аварии аэробуса. Переломы и прочее.

– И долго вы там пробудете?

– Как поживется. Я взяла длительный отпуск за свой счет.

– И вам его дали?

– Помог Факетти.

– А откуда вы его знаете?

– Я бы могла задать тот же вопрос и вам.

«Следователь» на минуту задумался, отыскивая брешь в показаниях «допрашиваемой». Я воспользовался этим и демонстративно зевнул:

– Спать хочется.

Меня действительно что-то убаюкивало, как мелодия, доносившаяся из глубин космоса.

– И меня клонит ко сну, – обрадовалась Линнет.

Жаклин поморщилась:

– Надо было выпить вербены. Тогда бы вы продержались дольше. Они выпустили снотворный газ… Теперь вы проспите все путешествие.

Я даже поежился от удовольствия. Какое счастье лететь с таким предупредительным экипажем.

Глава 15,
в которой Лайк совершает вынужденную посадку

После посадки у космовокзала СВК – два металлический голос диктора объявил:

– Всех поименованных в списке пассажиров ожидают въездные визы в сервис-бюро вокзала. Непоименованных просят пройти в гостиницу. Регистрация не обязательна.

Голос откашлялся и прочитал список. В списке меня не было. Мы переглянулись с Линнет, и глаза ее сказали: «Я же предупреждала. Выходи последним».

Ко мне подошел явно смущенный и растерянный Джин.

– Ничего не понимаю. Я сам продиктовал список в лазерограмме.

– Может быть, здесь перепутали?

– Ты подожди в отеле. Надеюсь, все тут же будет исправлено.

По стыковому туннелю эскалаторная дорожка доставила нас прямо в холл космовокзала под высоким стекловидным куполом, открывающим тусклое небо. У киоска с местными сувенирами она разветвлялась – правая с теснящимися на ней пассажирами уходила в сервис-бюро, левая уводила меня одного в привокзальный отель. Я поймал утешающий взгляд Линнет: «Не волнуйся. Все будет как надо».

Незаметно и неизвестно откуда на мою сиротливую панель вскочил атлет в белом мундире и таком же шлеме с буквами «ПОЛ». Полиция СВК – два, расшифровал я. Он подхватил мой чемодан и перескочил на другую ответвляющуюся дорожку: «За мной!»

Завернув у бара, дорожка взвилась вверх и снова выпрямилась на втором этаже, минуя поочередно строй выпуклых белых дверей, похожих на сейфы или холодильники. У одной из них мой спутник поднял руку и соскочил на уложенную цветными плитками площадку. Дверь «сейфа» вела в мой гостиничный номер из двух комнат и ванной, где мне предстояло ожидать решения судей: чист я перед властями или нет.

– Шон Лири, сержант службы безопасности, – представился мой беломундирный спутник, войдя в комнату, служившую, по-видимому, гостиной или домашним баром, и снял шлем. Без шлема он оказался здоровым, рыжим веснушчатым парнем, всосавшим вместе с молоком матери древний наказ «держать улыбку». И он держал ее, не снимая в течение всей последовавшей процедуры.

Сначала нажал кнопку на стене, и копия знаменитых «Сумерек» Уонтона в серебряной раме сдвинулась вправо, открыв ряд замаскированных полок, наподобие древнего бара, модного лет сто назад. С одной из полок он снял что-то вроде сброшенной шкуры змеи, оказавшейся свернутым комбинезоном-скафандром, длинноствольный пистолет-лучевик и знакомую рацию космолетчика на чужих планетах: приемник – серьга и передатчик – часы-браслет.

– Получите весь набор, о вас уже позаботились. Только заполните и подпишите обязательство вернуть все при отбытии назад. – Он подбросил пистолет в руке, ему, видимо, не хотелось уходить. – Пистолет гиперзвуковой на двести молний. Заряжать не нужно, наводка автоматическая. При попадании, если вы предварительно переключите вот этот рычажок на панельке, трансформированный луч не убивает, а только выводит из строя на несколько часов без членовредительства. У меня такой же. – Еще шире улыбнувшись, он сунул руку под мышку.

– Все это мне знакомо, – зевнул я. – У меня сухость во рту после спячки в космосе. Есть чем горло промочить?

Сержант бросился к панели вполне уже современного бара, поколдовал стрелкой на шкале и принес бутылку с блюдечком на подносе. В блюдце чернели сморщенные горошинки.

– Чилит, – сказал Лири, – местный земляной орех, поджаренный между прочим. Жуем между выпивками.

Я пожевал. Приемлемо. Выпил. Тоже приемлемо. Спросил у сержанта:

– Значит, въездных ждут здесь? А выездных?

– Выездные редко кому дают. Чаще совсем не дают. На родной Планете возвращение не жалуют – перенаселенность. Приехал работать – работай!

– Где?

– Есть назначение – где положено. Нет – отправляем в «Синау» или Лоусон.

– «Синау» – это понятно. Медные рудники, – сказал я. – А Лоусон?

Полицейского словно подменили. Он даже не пробормотал, а промычал сквозь ореховую жвачку:

– Не понимаю.

– Ты назвал только что «Синау» и Лоусон.

– Вы ослышались. Я назвал «Разработки Синау».

– А Лоусон?

– Не знаю, что вы имеете в виду.

Проболтался, шельма! Обронил карту и теперь отчаянно тянет ее назад. Я мысленно плюнул и кивнул на дверь. Его как водой смыло!

Лоусон! Когда-то это был и вправду «золотой ад». Почему вдруг на карте Второй Планеты повторилось имя достопочтенного ныне города, где давно уже забыли о выстрелах, а золото видят только в зубных коронках и украшениях? Может быть, старожилы СВК – два открыли новый золотоносный район? Бруски, выпавшие из электрокара на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса, тоже матово блестели, как золотые. Правда, Мак-Брайт не без основания отрицал их золотоносное происхождение, но почему же все-таки Лоусон? Сержант не оговорился, а проговорился – он очумел от страха, как зверек в капкане. Дет, Линнет права. И в космопорте можно узнать кое-что существенное, я уже узнал, хотя тайну Лоусона берегут, как ключи от города. Но я найду их, черт побери, где б они ни звенели – в сейфе ли у Факетти или прямо на рудниках.

Черные орешки возбуждали аппетит, мне захотелось есть. Я пошел к той же панели, где несколько минут назад колдовал рыжий парень. Стрелка снабжения шла по кругу, в секторах которого значились блюда и напитки, какие можно было получить немедленно, не спускаясь в ресторан. Тут-то меня и настиг Факетти.

– Неважно, Чабби, – вздохнул он.

– Въездной визы не дают?

– Я бы им весь СВК – два перевернул, если б не дали. Потерпи денек – передадут визу по телексу. Ты в списке есть – все в порядке. Только тобой заинтересовался почему-то сам Крис Уоррен.

– «Тень» никогда не наводит справок попусту.

– Если останешься на Второй, не произноси вслух этой глупой и бессмысленной клички. – Теперь Джин уже злился.

Он замолчал, перебирая пальцами скатерть. А мне было смешно. Я раскусил, что его огорчало. Избалованный и капризный, он боялся потерять игрушку-друга, собутыльника, напарника в лихих кавалерийских набегах на рестораны и бары. В СВК – два не любят праздношатающихся, а я был типичным праздношатающимся, отпускным космиком, баловнем счастья в долгосрочном отпуске, полным хозяином своих часов и минут. Так думал Джин. Его заставили работать, а меня никто и ничем заставить не мог. Я мог сказать: «Плевать я хотел! Что-то не нравится мне сидеть в тухлой гостинице в пустыне под куполом и жевать вонючие орешки». Только одного не знал Джин, что именно так я никогда не скажу, а согнусь в три погибели, если нужно, чтобы получить заветную визу, и буду гнуться так перед любыми уорренами и факетти, чтобы хоть доползти до засекреченного города с именем Лоусон. Бедный-бедный, наивный Джин!

– Тебе дадут бессрочную визу, – сказал он.

– Ценю.

– Но в один прекрасный день спросят, что ты собираешься делать дальше.

– Поглядим. Может, мне и не захочется с тобой расставаться.

Джин вскочил, протягивая бокал.

– За что пьете? – спросила Жаклин у двери. Она вошла без стука.

– За прекрасную, прекрасную, прекрасную Вторую Планету, – сказал я.

– Тебя ждут в баре, Джин, – деловито произнесла Жаклин, подойдя. – «Песчанка» уже стыкуется.

«Песчанка» – песчаный корабль, сообразил я и с трудом сдержал вздох: на этом корабле для меня не было места.

– Мы пришлем за тобой специальный, – понял меня Джин. – И с жильем порядок: я законтрактовал целый этаж в отеле.

– Иди, иди, – подтолкнула его Жаклин, – я догоню. Мне еще надо проститься с Чабби.

Мы остались одни.

– Повезло с визой? – усмехнулась она.

– Вопреки вашим стараниям, мадам.

– Неужели вы думаете, что я летела на Вторую только из удовольствия увидеть, как вы останетесь с носом? Смешно и наивно. Вы плохой психолог.

– Не нужно быть психологом. Я знаю все виды ищеек.

– Грубо.

– Что заслужили. Я бы сказал это вам еще в космолете, да мешала Линнет.

– Вы явно не в духе, Чабби. Вы даже не спросили, почему я сейчас у вас.

– Я это знаю. У всех пассажиров была цель. Одни ехали к родственникам, другие на работу. Только у меня ее не было и нет.

– А если появится?

– Цель?

– Нет, работа. Неужели старого космика не тянет к своей профессии?

Я подумал и спросил:

– Что же мне они предлагают? Летать?

– Если вас тянет – летать. Пилотировать транспортные космолеты. Если хочется пожить в местных условиях, могут предложить контроль грузов на космодромах. Нечто вроде инспекционных осмотров перед полетом.

– Вы сказали: на космодромах. Я не ослышался?

– Не ослышались. У нас их несколько.

– Не секрет, где еще?

– Секрет. Узнаете после проверки.

– Значит, будут опять проверять?

– Будут, Чабби, – сказала она твердо. – И серьезнее, чем вы думаете.

Глава 16,
в которой пойдет речь о превратностях детской игры в «горячо – холодно»

Одно из окон моего двухзального номера выходило на территорию космовокзала, вернее, отражало ее с помощью невидимой системы зеркал, другое окно-стена было частью накрывающего вокзал купола. Сквозь его суперглассовую толщу далекое солнце казалось еще более холодным и блеклым, а кирпичная пустыня до горизонта и нависшее над ней мертвенно-лиловое небо только завершали пейзаж, от которого даже у здорового человека сводило челюсти. За толщей купола свирепствовала песчаная буря, вздымая валы песка, как морские волны. Сквозь этот пыльный туман можно было рассмотреть, как внизу под окном у стыковочного шлюза в синюшной траве пришвартовался песчаный корабль, а проще говоря, аэробус на воздушной подушке. С такими же стекловидными стенками, как и наш купол, он отчетливо просматривался, и даже сквозь пылевые вихри можно было видеть, как рассаживались в креслах пассажиры, мелькнула мальчишеская стрижка Линнет, космы Джина и латунные пряди Жаклин. На меня никто не взглянул, вероятно не предполагая даже, что я наблюдал за ними, стыковочные швы разошлись, и «песчанка», похожая на стеклянного жука, убрав стойки, поплыла над кирпичной пустыней.

Холл космовокзала вдруг словно вымер – смотреть было не на что, а меня после дрянной выпивки неудержимо клонило ко сну.

Чтобы не заснуть – до ночи было еще далеко, хотя на потемневшей мертвенности неба уже заблестел узенький серп спутника, – я переоделся и спустился вниз, в привокзальный бар, в надежде на глоток чего-нибудь настоящего, несинтетического, продукта природы, а не химии, а спустившись, подивился, до чего же этот бар не похож на привычный. Там вас встречал расторопный бармен, молниеносно орудующий смесителем и бокалами, а кокетливые девицы в крахмальных наколках с пусть заученными, но такими приятными улыбками и с такой любезной готовностью принимали любой ваш заказ за цветным глянцем столика. Здесь же орудовали машины – автоматическая кофеварка, автоматический смеситель, кнопочная выдача заказов и разъезжающие по залу столики-роботы с готовым набором блюд и напитков. На какое удовольствие можно рассчитывать, когда тебя автоматически подбросит вверх внезапно выросший стул, когда бокал автоматически поедет от одного крана к другому и так же автоматически польется из этих кранов то что-нибудь крепкое, то что-нибудь прохладительное, а в лучшем случае не та, а спьяну нажатая кнопка выбросит вам сосиски вместо желаемых сигарет.

Пытаясь разнообразить это безмолвное удовольствие, я пробовал подсесть к столикам, где харчевались редкие посетители, чего-нибудь ожидающие, – вроде меня пассажиры, но один говорил: «Прошу пересесть – свободных столиков много», – другой молчал, упорно игнорируя все попытки к сближению, а третий просто сам пересаживался за пустой столик, захватив свой бокал с местным пойлом или жестянку с привозным. В конце концов мне это надоело, и я снова перебрался к стойке бара на выросший стул.

И тут за стойкой внезапно возник не бармен, нет, хотя белая куртка и могла ввести в заблуждение. То был техник-контролер, наблюдающий за работой раздаточных автоматов. Не все же здесь некоммуникабельны, в конце концов! И я сделал робкий шажок к общению:

– Вторая смена?

– Подменяю товарища. Обычно я работаю утром.

Ответ любезный, даже доброжелательный. Сделаем еще шаг.

– Скучно у вас с машинами. Даже о погоде не перемолвишься.

Он подмигнул:

– А с посетителями?

– С вашими молчунами заплачешь.

– Визу ждешь? – вдруг спросил он, игнорируя мою реплику. – Въездную, наверно?

– Почему «наверно»?

– Потому что парень веселый, компанию любишь, поговорить охота. Первак, одним словом. Все перваки такие. Если б выездную ждал, ни с кем бы не разговаривал.

– Интересно, – откликнулся я. Мне действительно было интересно, но спросить – почему? – не рискнул.

Он сам сказал:

– Потому что на рудниках тебе бы горло пробкой заткнули, чтоб не болтал. А сболтнешь – не уедешь.

Я задумался. Почему так откровенен со мной этот румяный техник, похожий на парня с рекламы «лучшей в мире электробритвы», почему он с полуслова открывается первому встречному, в то время как другие, даже полицейские, каждое слово берегут, как жетоны для автомата? Из-за лишней доверчивости, наивной доброжелательности или, быть может, просто от скуки, от которой изнывают здешние «первопроходцы»? Это копилка ценнейшей информации, если ее умело извлечь, не испортив замка. Ключ к нему я, кажется, подобрал.

– Угощаю, – предложил я, потянувшись к кнопке. Она выдала два бокала.

– На работу? – спросил он, причмокнув.

– Летать. Я же космик. Буду грузы возить.

– С рудников?

– Не знаю. Сначала в СВК – два, а там уж куда пошлют.

– Вот что, парень, не знаю, как тебя зовут, и не спрашиваю. – Он доверительно перегнулся через стойку и почему-то включил смеситель. Аппарат загудел.

– Зачем? – спросил я.

Он скосил глаза на край стола.

– Микротелепередатчики. Изображение передаст, а то, что говорим, не услышат. А ты слушай. Есть рудники на юго-востоке с собственным космопортом. Транспорт прямо домой, на Планету, минуя Луну. Где посадка, не знаю. Так что увиливай.

– А что, плохо?

– Гроб.

– Так я же космик. Погрузи и лети.

– Смотря что грузить.

Я сделал вид, что понял, и заговорщически подмигнул:

– Есть слушок – золото. В брусках, как в банке.

– Не все то золото, что блестит. В старые годы золотоискатели на Планете не мерли от радиации.

– А у вас мрут?

– Каждый пятый. Могилы – прямо в «зыбучке». В больнице койки стоят в строю, как солдаты. Даже на лестничных площадках ютятся. Один сбежал – рассказывал.

– Поймали?

– Ясно. Тут же и кончили. Вокзал на замок, охранники в белых балахонах – кто со счетчиком, кто с пистолетом. Я у заградительной сетки был – успел прорваться, пока не хлопнули. Ты на каком этаже?

– На втором.

– Завтра транспорт в шесть утра. Давай пораньше, пока лестницы не закрыли. Может, прорвешься. Спектакль увидишь – не пожалеешь.

Я сделал вид, что раздумываю.

– Страшновато.

– Как знаешь. Я лично не пойду – видел. А ты незнайку сыграй, если схватят. Скажешь, что кнопки в номере не работали – вот и сгонял в бар за кофе с котлеткой. Не поверят – отлупят. Только и всего.

– Масса удовольствия.

Румяный техник заржал как лошадь:

– Дело твое, конечно. Может, и не отлупят. Все-таки космик. Зато «их» увидишь.

– Кого?

– Обреченцев. Только они еще не знают про это. Жмут кнопку за кнопкой. Перваки… – И вдруг осекся, замолчал.

Бывает, страх, как молния, высветляет сознание, когда спьяну проговоришься о чем не следует. Хмельной блеск в глазах его погас, и розовые щеки поблекли.

– Мне завтра в первую смену, – пробормотал он, заикаясь, и сполз со стойки.

Я ответил ему ободряющим взглядом: не роняй слюни, парень, я не дятел. Поймет, не поймет – его дело. Должно быть, понял, потому что опять порозовел, когда уходил, пятясь за автоматы.

Утром будильник поднял меня в половине шестого. Космолет уже сел – шла стыковка со шлюзом вокзала. Штаны и рубаха на «молниях» отняли не больше минуты. Столько же – ботинки с противопесчаной наслойкой: песок здесь, как ржавчина железо, разъедает любую кожу. Пластиковые подошвы делали шаги бесшумными, и полицейский, спешивший к панели, где включался механизм заградительных решеток на лестницах, меня не услышал. Резкий удар ребром ладони по шее, чуть пониже затылка, выбил из него дух по крайней мере на четверть часа. За это время я уже успел добраться до холла, пересеченного движущимися дорожками. Стыковка закончилась, и центральный эскалатор, гостеприимно журча, нес толпу пассажиров к завтраку. Кроме полицейских, в зале никого не было – ни служащего, ни продавца. Работали только автоматические киоски да сервис-сигналы, указывающие направление.

Я присоединился к толпе незаметно – при таких мерах предосторожности полицейские даже не предполагали присутствия постороннего. А посторонний в это время уже смешался с людьми, теснившимися на дорожке. Не было среди них ни юнцов, ни пожилых – все среднего возраста, от двадцати пяти до сорока, кое-как одетые, в заштопанных куртках и потертых штанах, они, однако, не производили впечатления хилых и заморенных: набирали их, должно быть, по росту и ширине плеч. Я огляделся и толкнул соседа с русой бородкой до ушей, давно уже не стриженной.

– Откуда, приятель?

– С юга.

– А здесь куда?

– В Лоусон, как и все. А ты? – Он пристально оглядел меня с ног до головы – мои «противопесчаные» ботинки явно смутили его. – Я что-то не припомню тебя на посадке.

У Лоусона собственный космопорт, принимающий транспорты прямо с Планеты. Значит, эти летели по трассе Луна – Вторая Планета.

– А я на Луне сел, – сказал я как можно небрежнее. – В СВК – два.

– Значит, в командиры? За назначением? – В его тоне прозвучала нотка отчуждения.

Я поспешил убрать ее.

– Оставь, парень. Просто увильнуть хочу.

– От чего?

– От рудников.

– Работа везде работа, – пожал он плечами, – в скафандрах или без. Дышать дают, заправку тоже.

Вербовщики, понятно, осторожничают. Полная секретность и прямой обман.

– Ты хоть знаешь, что добывать будешь? Медь или золото?

– Говорят, какой-то редкий цветной металл. На Планете его нет.

– Не люблю цветных металлов, – поморщился я. – Возня с ними. Может, что полегче найду.

– Не ты найдешь, а тебя найдут. Через час перекличка, чудак. Зачитают список по радио. Не откликнешься – щупом найдут. Есть у них такой приборчик.

– За час многое может случиться, а пока закусим. Чабби Лайк, – представился я.

– Айк Стивенс.

Мы весело сцепились ладонями и двинулись в бар. Полупустой вчера, сейчас он был переполнен. За каждым столиком гудели длинноногие парни, запивая сосиски тэйлом. Я был не совсем уверен, что сосиски произошли не от песчаного суслика, а тэйл не из местной синюхи. Но Айка больше интересовали кнопки: «Целая азбука – запутаешься». «Нехитрая азбука, все обозначено. Жми и глотай». И мы глотали и жали – он самозабвенно, а я с оглядкой: не случится ли что поблизости. И случилось. Голос по радио объявил: «Спокойно. С мест не сходить. Проверка». Одновременно вошли полицейские и явно высший чин – в штатском. Я услышал вопрос и ответ: «Имя?» – «Мэллори». Взгляд в карточку с увеличительной линзой и тот же вопрос к следующему. Искали, видимо, меня – кого же еще? Мысленно подсчитал, что до нас они доберутся не раньше чем через четверть часа, и шепнул Айку:

– Не обращай внимания. Возись с кнопками. А меня уже нет. Ухожу.

– Куда?!

– Тише, черт! Найду тебя в Лоусоне, если что.

Я подтянулся на руках, опираясь на стойку, и мгновенно перебросил тело через панель с кнопками. Я еще тогда, когда пятился за автоматами техник, приметил служебный вход.

Что произошло в зале, я не слыхал. Вероятно, мой гимнастический бросок попросту не заметили. А я уже был у грузового лифта, закрыть который забыли или не догадались. Скачок на второй этаж был недолог, хотя лифт тащился еле-еле. Но всего один этаж! Я бесшумно открыл дверь и выглянул в коридор. Двое полицейских спешили ко мне навстречу мимо дверей-сейфов с явно заинтересованным видом.

– Откуда?

– Из двадцать первого.

– Сколько дней в космопорте?

– Полтора с нынешним утром.

– Из-за чего задерживаешься?

– Въездная виза. Должны передать по видео из СВК – два.

– Почему разгуливаешь?

– Искал техника. Не работает кофеварка.

– Не выходи в течение часа. Не то… – Он выразительно помахал электродубинкой.

– Будьте спокойны, господа.

Ушли. Вероятно, не ведали, что именно я на втором этаже нокаутировал их коллегу.