Текст книги "Канатоходцы"

Автор книги: Сергей Абрамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 10,
которой могло не быть, если бы Лайка не мучила бессонница

День был явно перегружен событиями: звонок Жаклин, разговор с Факетти, поиски Мак-Брайта (проклятая конспирация!), долгий и скучный спор с ним, наконец, выбор решения – есть от чего появиться бессоннице.

Но ведь от бессонницы спасет великий бог сна – сомнифер, усыпляющий мгновенно и безболезненно! Или я настолько распустился, что позволил себе пренебречь этой хитроумной машинкой для оболванивания простодушных жителей СВК? Нет, уважаемые блюстители конспирации, я не пренебрегаю правилами той страны, в которую попадаю. И конечно же сомнифер стоял у меня на тумбочке рядом с кроватью, и сон я выбрал по каталогу: о Луне, о моем безоблачном прошлом пилота, и лампочка на панельке прибора безотказно горела, сообщая контролеру в департаменте Бигля о том, что в Милтон-отеле обитает вполне лояльный гражданин. Но все дело в том, что сон по каталогу смотрел не я, а специальное устройство, присоединенное к сомниферу и настроенное на альфа-ритм моего головного мозга.

В общем, департамент Бигля – бывший департамент – мною не интересовался, а уж я им – и подавно. Меня волновало другое: мое будущее. Все дело в том, что на этот раз оно зависело не от меня – от Первого. Субординация есть субординация – даже в разведке. После того как я изложил Мак-Брайту свой план, он надолго задумался, замолчал, измеряя шагами комнату, заставленную моделями пылесосов, вентиляторов, кондиционеров и прочей электрочепухи (Ли привел меня в контору Мак-Брайта: это было, безусловно, опасно, но другого выхода я не нашел – спешил). Я ждал ответа, а Мак-Брайт все ходил, курил сигарету за сигаретой, потом уселся в кресле напротив, спросил:

– Ты отдаешь себе отчет в том, что может произойти?

– Что может произойти? – невинно поинтересовался я.

Он обозлился:

– Не играй в дурачка. Сам знаешь, что Вторая – это прежде всего проверка, и не одна.

– Я прошел десяток проверок.

– Не торопись, – он снова закурил – какую по счету? – Это тебе не электроли тушить. Здесь нужны головы поумнее наших. Во-первых, я должен сообщить а Центр… И еще: сегодня об этом узнает Первый.

Я не спорил. Без санкции Центра я все равно не мог пойти на столь неожиданное продолжение операции. Другое дело, что я был уверен: такая санкция будет, подождем, два дня не срок. А Первый… Что ж, таинственный Первый, видимо облеченный немалой властью – и тайной и явной, – должен знать о моих планах.

Когда меня готовили к переброске сначала на Луну, потом в Систему, я слышал о Первом и о связанном с ним резиденте с кодовым именем Даблью-эй. Мне не давали явки к нему, никто не обещал встречи с ним, никто даже не говорил о том, что и ты, мол, будешь подчиняться ему. Подчинение было чисто символическим: даже Мак-Брайт, непосредственно связанный с Центром, никогда не упоминал ни резидента, ни его кодового имени. Я знал о нем, как и он обо мне, конечно, но в каждой моей акции, требующей помощи слама, подчинялся только Первому и его решениям.

– Быть может, он захочет с тобою встретиться, – сказал Мак-Брайт.

Зеленый огонек сомнифера помигал несколько раз, погас на секунду и вновь загорелся ровным, неярким светом: программа сменила сон. Я пожалел, что прибор не действует на меня: день завтра будет нелегким. Впрочем, на Второй Планете перспектива еще труднее. У контрразведки загребущие руки, достанут меня и там. Ну что ж, пожалуй, я уже привык к опасностям, привык к проверкам, к слежке.

Я подтянул к себе пульт видео, набрал номер Факетти. Он ответил не сразу, но не удивился, увидев меня.

– Разбудил?

Он покачал головой:

– Я еще не ложился.

– Что ж так?

– Еще один разговор с папочкой.

– Простил блудного сына?

– Если это считать прощением. Назначен директором филиала на Второй.

– А Дикого куда?

– Ко мне, куда же еще? Будет, видимо, начальником полиции на рудниках. Должность вполне для него: власть и лучевик в кобуре. По стопам папочки. Кстати, я тебе уже говорил, что Бигль простил Кодбюри-старшего? Стив подтвердил.

– Ты с отцом обо мне говорил? – перебил я: меня не интересовала судьба Кодбюри-старшего.

Джин кивнул:

– Отец не против. Спросил, кто ты. Я рассказал: и о твоей профессии, и о том, как ты меня из машины вытащил… Короче, о визе не беспокойся.

– Отлично, – заключил я. – Завтра созвонимся.

Мак-Брайт сказал: поинтересуйся реакцией Факетти-старшего на твою поездку. Вот уж это меня не волновало, и я оказался прав: Джин сумел уговорить отца. А может быть, и не пришлось его уговаривать. В самом деле, сыну понадобится поддержка – это любой поймет, – а если друзья сына проверены и надежны, то стоит ли искать лучший вариант? Нет, меня волновала реакция Бигля, а Мак-Брайт отмахнулся, сказал: не суетись раньше времени, оставь Тейлора и Бигля Первому. А кому я «оставлю» себя? Нет, Мак, каково бы ни было решение Центра, я буду форсировать события: завтра же объявляю о своем решении лететь с Джином. Что может быть? Если Тейлор или Бигль имеют улики против меня (хотя откуда? Я не успел «наследить»…), Второй Планеты я не увижу. Ну а если улик нет и я вне подозрений, то почему бы пилоту-ветерану не слетать на соседнюю планету с другом-администратором?

В любом случае я не рискую успехом задания. Если Вторая для меня закрыта, то здесь – в СВК – мне делать нечего. Если же Факетти гарантирует визу, задание мое переходит в решающую стадию…

А с Первым я встречусь. Отчего не встретиться? Л надеюсь, он не будет так сверхосторожен, как Мак-Брайт.

Глава 11,
в которой как будто ничего не происходит

Утро, как и прежде, началось с видеозуммера. Вежливый голос спросил «господина Орта» и, получив в ответ традиционное «не туда попали», извинился и замолчал. Экран я не включал: я и так знал, кто мне звонил. Вот почему я собрался с необычной поспешностью, выскочил из отеля, перешел улицу и нырнул в маленькое кафе напротив. Чашка кофе и пара бутербродов – что еще нужно на завтрак? А если за твоим столиком уже сидит некто с бутылкой прохладительной и делает вид, что не узнает тебя, то завтракать становится просто весело.

– Что случилось, Ли? – бесцеремонно спросил я, отрывая мальчишку от коричневой бурды.

– Седьмой, – сказал он, не глядя на меня. – В двенадцать десять, подземная станция «Бэри», головной вход в сторону центра.

…Ровно в двенадцать десять я подошел к скамейке на перроне «Бэри», где уже сидел Мак-Брайт. Я его не узнал, и он меня не узнал – все, как положено, но в вагоне мы оказались рядом: два случайных попутчика, связанных коротким маршрутом громыхающей, грязной, душной подземки, такой же, как и десять, и двадцать, и сто лет назад, ибо в этом городе старое отступало с трудом, сопротивляясь изо всех сил, и никому уже не нужная, вытесненная поездами монорельсовых дорог, аэробусами и электролями, почти пустая подземка все еще гремела, лязгала, перевозя редких пассажиров.

– Разрешение получено, – сказал Мак-Брайт.

– Так я и думал, – подтвердил я. – Впрочем, и вы тоже…

Он улыбнулся:

– Я рад за тебя, Лайк. Да и не останешься ты в одиночестве. Хороший помощник у тебя будет.

– Кто?

– Догадайся.

– Ли?

– Холодно, холодно…

– Линнет?..

– Верно.

И буднично, словно пересказывая мне содержание рекламной брошюры о телевизорах (его работа!), безразлично глядя в сторону:

– Инструкции получишь за два дня до вылета. Связь по-прежнему через Ли. С Линнет сейчас лучше не видеться. Со мной тоже. Это ненадолго: насколько я знаю, Факетти вылетит на Вторую Планету дней через пять. Ну, да он сам тебе скажет… И еще: я говорил с Первым. Он хочет тебя видеть.

Я недовольно буркнул:

– За что такая милость?

– За послушание. За удачливость. За умение дело делать. Ты не ершись, слушай. Сегодня вечером, часиков эдак в девять, доедешь до Пятьсот тридцать второго квартала северного района. Найдешь Сотую улицу. Сам найдешь: спрашивать ни у кого не надо. Дом с рекламой «Мотор Гварнет» на крыше. Поднимешься на третий этаж, от лестницы – коридор. Дойдешь до конца, до двери с номером триста один. Она будет не заперта. Войдешь и сядешь, не зажигая света. Понял: не зажигая света. А когда придет Первый, не пытайся рассмотреть его – это приказ! – Он устало откинул голову, прислонившись затылком к холодному стеклу вагонного окна, процедил, не разжимая губ: – Я выхожу сейчас. Ты – на следующей. Не забудь: сегодня в девять…

Я вышел из вагона, обернулся по привычке – «хвоста» нет, поднялся на улицу, похлопал себя по карманам в поисках сигарет. Не нашел, поискал монетку для автомата, набрал номер, спросил машинально:

– Джин? Закурить не найдется?

Он удивленно присвистнул:

– Как здоровье, старик?

– Подводит. Нервишки никуда.

– Ну приезжай: обмоем отъезд. Виза есть.

Вот и кончились твои «местные» опасности, Лайк. Начинается новый этап. И кто скажет, будет ли он легче или труднее. Не сорвись, не сломайся.

Джин, неестественно оживленный, встретил меня у дверей.

– Ты вовремя: мы как раз обсуждаем наш космический вояж…

– Кто это «мы»?

– У меня Стив.

Перспектива общения с Диким меня мало радовала, однако пришлось смириться. Я прошел в холл, уселся в кресло, услужливо повторившее мою позу (спецзаказ, огромные деньги!), поздоровался с Кодбюри, спросил:

– Так что же вы обсуждаете?

Джин уселся напротив.

– Преимущества космической работенки.

– И в чем же они?

Ответил Дикий:

– В самостоятельности, во-первых. Ты представить не можешь, до чего надоело под опекой ходить. Где был, что делал, с кем гулял – все выясняют, все осуждают: того нельзя, это плохо… Жизни нет! А там сам себе хозяин. Власть полная!

Джин явно почувствовал себя неудобно из-за не в меру разошедшегося спутника. Усмехнулся недобро, спросил с издевкой:

– Власть, говоришь? А дело ты знаешь?

– Порядок поддерживать? Думаешь, трудности? – усмехнулся Стив. – Оружие есть, люди тоже. Попробуй пикни. Ты лучше о себе подумай: по тебе ли шапка? Справишься?

– Не знаю, – неуверенно произнес Джин.

Я протянул через стол руку.

– Вместе пойдем, Джин, – рука об руку…

Кто знал, что я окажусь пророком?

Глава 12,
самая короткая

Я люблю точность, даже если она не нужна. Бывают же случаи, когда точность мешает. Скажем, сегодня: зачем приходить ровно в девять и торчать в темной комнате дурак дураком, пока кто-то невидимый тебя не окликнет? И все же привычка, отшлифованная временем, заставила меня ровно без двух девять выйти из лифта в длинный коридор, описанный мне Мак-Брайтом. Он был пуст, и закрытые двери ничем не выдавали присутствия за ними жильцов – ни криком, ни музыкой, ни детским плачем. Между тем дом был жилой, многоквартирный: обычный окраинный небоскреб-город со своими кварталами, улицами-коридорами, квартирами-пеналами за нумерованными дверями, у которых единственным, хотя и немалым, достоинством была полная звукоизоляция.

Я никого не слышал, и меня не слышал никто. И поэтому я добрался до указанной Мак-Брайтом двери без приключений, ненужных встреч и любопытных вопросов. Толкнув дверь – она действительно оказалась незапертой, – вошел, касаясь рукой стены, и, нащупав задвижку, успокоился: по крайней мере, посторонние без шума не влезут. Пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме, медленно прошел вперед, налетел на что-то, чертыхнулся и услышал негромкое:

– Это стул. Садитесь.

Как пишут в таких случаях в плохих романах, «я вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки». Плохие романы не врут: я вправду вздрогнул от неожиданности. Но спросил спокойно:

– Там задвижка… Закрыть?

И услышал в ответ:

– Не надо. Сюда никто не войдет. Чужая собственность в СВК неприкосновенна.

– А как же власть предержащие?

Из темноты усмехнулись:

– Со мной их не было. А с вами?

Я обиделся:

– Не маленький.

Мой собеседник опять ухмыльнулся: весельчак какой-то попался.

– Догадываюсь, что не маленький, хотя и темновато здесь.

– В темноте видеть не умеете?

– Не обучили. А вас?

– Я самородок: обладаю инфракрасным зрением, – сказал я и тут же понял, что сморозил глупость.

А невидимый собеседник в отличие от Мак-Брайта глупостей не спускал:

– Вы сначала говорите, а потом думаете, не так ли? Оригинальное свойство для разведчика…

Я не стал задираться: виноват – получи свое.

– Простите: сорвалось.

– Прощаю, – сказал он милостиво, добавил: – Как вы догадались, наверно, меня зовут Первый.

– Я не догадался. Мне сообщил об этом Седьмой…

Ему явно понравилось, что я не назвал имени Мака, хотя мог: Седьмой – это не для меня, а для слама. Готовясь к заданию, я не слишком разобрался в цифровой иерархии слама, да и не спрашивали меня об этом. Мак-Брайт для меня был только Мак-Брайтом, а загадочный Первый, хрипящий из темноты – астма у него, что ли, или гланды не вырезаны? – был недоступным и невидимым. Вот таким: темно-расплывчатым, немногословным, почти нереальным в чернильной темноте комнаты-пенала, где даже освоившиеся без света глаза едва различали очертания: кровать у стены и на ней не фигуру, а нечто мешкообразное, бесформенное.

– Времени я у вас отнимать не буду, – начал он. – И мне и вам оно слишком дорого. О том, что вы сумели сделать, знаю. На комплименты не рассчитывайте: работаете слишком грязно. Пока вам везет, но «пока» не вечно. Удивляюсь, с каких это пор у вас в Центре отдают предпочтение горячим головам. Как правило, они быстро слетают.

Я решил стиснуть зубы и молчать: черт с ним, пускай читает свои нотации. Работать-то буду все-таки я, а не кто-то с «холодной головой»…

А он продолжал сечь, ничуть не заботясь о нервах наказуемого:

– За вами вьется целый хвост квазигероических поступков: драки, стрельба, погони. Эффектно, но подозрительно. Недаром Тейлор приставил к вам одного из своих лучших агентов – Жаклин Тибо. Конечно, вы скажете: подозрения – не улики. Милый мальчик, от подозрений до улик – меньше шага. Не оступитесь: ни Тейлор, ни Бигль ошибки не пропустят. А на Второй Планете вас ждет еще один цербер, пострашнее местных: Крис Уоррен. Запомните. Мак-Брайт подготовит вам «легенду» для него, но берегитесь: он умен и хитер. Здесь мы могли вас страховать. Там это будет сложно. Линнет – искусная подпольщица, но она женщина. Не слишком рассчитывайте на нее: она летит для связи. Так что помните: вы один, и задача у вас по силам лишь одному, как это ни парадоксально. И еще, вам не нужны сведения, вернее, только сведения. Главное – доказательства, да повесомее, чтобы можно было раздавить это гнездо. Поймите: если вы провалитесь, мы не сможем подобраться к тайне Второй Планеты еще очень долго. Стало быть, вы погубите не себя – дело мира. Себя не жалко? Согласен. Но вы работаете не на себя – на все человечество, как ни громко это звучит. Здесь мы позволяли вам играть в героя. Вы похожи на солдата, обезвреживающего мину: резвитесь, пока не добрались до нее, но, когда она у вас в руках, осторожнее! Чтобы извлечь взрыватель, нужна не лихость, а предельная осторожность. Будьте осторожны, Лайк. – Он впервые назвал меня по имени. – Есть вопросы?

– Два, – ответил я.

– Всего? – удивился он. – Что ж, задавайте…

– Почему вы приказали мне участвовать в освобождении Дока, когда только что так красочно говорили о моей осторожности?

Он хохотнул грубовато, но не обидчиво.

– Ловите? – спросил он. – Не выйдет. Эту акцию я специально придумал для вас. Я знал о замысле слама, знал и то, что он удастся этак процентов на девяносто пять. Знал, что Кодбюри постарается выгородить себя в этой истории: кому охота совать шею в петлю? Он не дурак, этот Кодбюри, и прекрасно понимает, что в свидетелях лучше иметь героя, который жертвует животом своим ради безопасности страны. Вы были как раз таким героем, это же в вашем стиле: бежать, стрелять, лезть напролом. Ах, как он расписал ваши подвиги Биглю: хоть роман пиши. А Бигль любит героев, да еще таких, у которых в анкете чисто. У вас как раз чисто. Поэтому, когда речь зашла о вашей поездке на Вторую Планету, Бигль не слишком колебался: во-первых, за вас просил Факетти-старший, во-вторых, аттестация Кодбюри.

– Значит, вы знали о том, что я собрался на Вторую?

– Догадывался: конечная цель вашего задания – именно там. Рано или поздно встал бы вопрос о вашей выездной визе. И в этом случае лучше иметь союзников… – Он помолчал и спросил: – Все?

– Еще один вопрос… – сказал я.

– Говорите.

– Не обижайтесь, Первый, – медленно начал я. – Нотации и советы, быть может, необходимы, но их мог бы передать и Седьмой. Скажите честно: зачем вы меня вызвали?

Он долго молчал – видимо, обиделся все-таки, потом сказал с какой-то грустной усмешкой:

– Вы правы. Простите старика: я просто хотел посмотреть на вас, если это слово подходит к ситуации. Мне уже никуда не выбраться отсюда: разве что провал. А знаете, чего мне бы хотелось? – И, не дожидаясь ответа, закончил: – Поменяться с вами местами. Да и возрастом тоже… – Он засмеялся. – Не слушайте, все это вздор и старческая болтовня. А теперь идите и не оглядывайтесь. Идите-идите, а я, как всегда, остаюсь…

Я встал и пошел. Сначала по коридору с мертвыми дверями, потом по лестнице – не захотел пользоваться лифтом, – потом по улице – под мелким теплым летним дождем. А в голове звучала последняя фраза Первого: «Идите, а я, как всегда, остаюсь…»

Глава 13,
в которой пойдет речь об одном совещании

За окнами-стенами верхних этажей Дворца дружбы плыли и кучились облака, упавшие на город. Новое стоэтажное здание Дворца – все из органического стекла без видимых швов и стальных скреплений – было построено еще в первом десятилетии века. Легкое и прозрачное, оно возвышалось над городом, как елочная игрушка великана из космоса, а специальное устройство создавало вокруг него неутихающий вихревой поток, защищавший игрушку от воздушных течений, циклонов и бурь.

В этот хмурый день на заоблачных высотах Дворца, где разместилось руководство объединенных свободных стран, здесь, в кабинете начальника разведывательного Центра Дибитца, встретились его друзья и соратники из разведок других континентов – Шари и Амер.

Все были немолоды – какая же молодость пятьдесят с лишним? – и все знали друг друга добрый десяток лет. И понимали друг друга даже не с полуслова, а со взгляда, с интонации, с мимолетного движения губ. Все трое были профессионалами, да и дело связывало общее, знакомое до мелочей: от психологии разведчика до умелого обобщения частностей, что в жизни зовут пустяками, а в разведке объективными данными.

– Вы ознакомились с моим докладом Совету? – спросил Дибитц и в ответ на молчаливый кивок собеседников добавил: – Значит, преамбула не потребуется.

– О рудниках на Второй мы уже слышали, – сказал Шари. – Вербовщики СВК появились не так давно и у нас.

– Рудники, с которых не возвращаются, – усмехнулся Амер. – И у нас побывали эти ловцы человечины.

– Официальный отбор?

– Вполне. Вежливое приглашение от имени «Разработок Синау». Алюминий и медь.

– Чепуха, – сказал Дибитц. – Активность медеплавильных и алюминиевых заводов в СВК не увеличилась. Тут что-то другое.

– А почему они не отправляют на Вторую механизмы? – спросил Амер. – Человечина дешевле?

– Не только. Разные месторождения – разные механизмы. Пошлют машины – мы сразу скажем, какая руда.

– А вдруг золото?

– Едва ли. Какой им смысл скрывать? Их территория – их и золото. На долю в добыче мы не покушаемся. И еще одно: почему не возвращаются с рудников? Нагруженные золотом возвращенцы были бы лучшей рекламой приисков. Новый бум, золотая лихорадка в космосе! Нет, друзья, тут что-то другое. Я не называю, что именно, в докладе Совету, но у меня есть свои предположения.

– Поделишься?

– Для этого мы и собрались. Прибыл связной от нашего резидента в Восточном Мегалополисе. Послушаем?

Он нажал кнопку селектора.

– Кто в приемной?

Светловолосая девушка на экране вежливо проворковала:

– Даблью-би.

– Надеюсь, вы не будете в претензии, если я не раскрою кодовый псевдоним. Имен у него много, а настоящее он и сам забыл, – улыбнулся Дибитц, вставая навстречу вошедшему.

Описывать его мы не будем. Это Мак-Брайт. Он чисто выбрит, подтянут, вежлив и холоден.

– Связной из Мегалополиса, – представил его Дибитц. – Садитесь.

Мак-Брайт, поклонившись, молча сел в подвинутое Дибитцем кресло.

– Рассказывайте.

– Основное я уже изложил в памятной записке.

– Товарищи ее не читали. Повторите вкратце.

– Около полугода назад у нас появились сведения о загадочной активности администрации СВК в сто тридцать втором квадрате юго-восточного сектора Второй Планеты. По официальной версии, речь шла об открытии богатых месторождений меди и алюминия. Однако в геологических кругах сообщение не подтвердилось. А между тем резко увеличилось число грузовых космических рейсов. Проследить прибытие и характер грузов на космодромах СВК, к сожалению, не удалось. Один космодром на юге мы засекли, но ни проникнуть туда, ни выяснить направление грузовых маршрутов не сумели: охрана почти непреодолима, специальные локаторы и круговой лучевой прострел не позволяют приблизиться к объекту даже на сто километров.

– Судя по данным памятной записки, вам больше повезло с обратными грузовыми рейсами.

– Они проходили в обычных, незасекреченных условиях. Регулярные грузовые рейсы в соответствии с потребностями колонии. Самое любопытное, что из СВК не было отправлено ни одной партии рудничных механизмов – ни экскаваторов, ни драг, ни буров. Только люди. Или завербованные рабочие, или приговоренные к каторжным работам в колониальных геоместорождениях.

– Откуда сведения? – спросил Амер.

– От нашей агентуры в подполье, частично из «космических» источников и непосредственно от Даблью-эй. По его предложению и был нацелен ваш агент на разгадку этой засекреченной операции. Коэффициент секретности ее мы кодируем как шесть к тринадцати – самый высокий уровень охраняемости научных и промышленных тайн. Однако и в ее «стенке» открылась щелка, агентуре связанных с нами сламистов все же удалось в конце концов засечь продвижение грузов специального назначения на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса и даже увидеть – к сожалению, случайно! – столкновение электрокаров. Но подойти к месту аварии оказалось невозможно: все было оцеплено кругом на несколько километров. Свидетели аварии были схвачены, сумел бежать только один мальчик лет десяти – двенадцати. По его словам, из разбитой машины выпали на шоссе огромные брикеты, более полуметра каждый, из желтого металла, блестящего, как армейские пуговицы.

– Что же вы предполагаете?

– Металлическую оболочку, футляр. Латунь или краска. Камуфляж под золото. Золото в глазах обывателей объяснит и охрану, и секретность, и жестокость расправы со свидетелями.

– Кто же возглавляет операцию? «Разработки Синау»? – поинтересовался Шари.

– «Разработки Синау» – такой же камуфляж, как и псевдозолотые футляры. Финансирует операцию мультимиллиардер Факетти, президент Восточного банковского консорциума, а суть операции, ее перспективы и характер – пока не разгаданная еще загадка. Над разгадкой ее мы сейчас и работаем. Ваш агент уже успел подружиться с сыном Факетти, прожигающим жизнь балбесом, и его светским окружением в Мегалополисе. Это одна из дорожек к раскрытию тайны, другая – в подполье. Третья – непосредственно в СВК – два, куда и вылетел сейчас ваш агент.

– Я думаю, все, – сказал Дибитц и кивнул Мак-Брайту. – Подождите в приемной. Возможен дополнительный разговор.

Дибитц задумался. Что-то в рассказе Мак-Брайта подсознательно его очень встревожило, но что именно, он бы не мог ответить.

– Я полагаю, – сказал он наконец, – что вас всех волнует одна деталь. Что в брусках? Промышленные тайны уже не тайны, и нужно что-то сверхординарное, чтобы так зашифровать операцию. Предположения, конечно, у нас есть.

Есть и некоторые подтверждения их. Например, мне приходит на память один случай, до сих пор не нашедший объяснения. Месяца два назад к границам нашей зоны на Второй Планете приполз человек. Буквально приполз по холодным пескам планеты. Одежда в клочьях, изъязвленное тело и мутный взгляд умирающего. Он действительно умирал и умер на глазах у пограничников, успев только даже не вымолвить, а выдохнуть с последним вздохом: «Это не золото… Не верьте… Нет…»

– Человек оттуда? – спросил Шари.

Дибитц кивнул.

– Отчего же он умер? От истощения, от голода или…

– Вот именно «или»! – вздохнул Дибитц и помолчал, прежде чем закончить: – Он умер от радиации. Скафандр с поврежденной антирадиационной пропиткой.

Когда совещание окончилось, генерал снова включил селектор.

– Даблью-би ждет? Пригласите.

Мак-Брайт снова вошел, такой же подтянутый и холодный.

– Садись, Мак.

Взгляд Мак-Брайта потеплел.

– Спасибо, шеф.

– Брось шефа. Мы одни. И к тому же старые приятели. Вместе учились…

– Теперь я юрист. Торговец.

– Юрист – сопутствующая нашей профессия. Много у нас профессий-спутников. Сегодня юрист, завтра химик. Сможешь?

– Смогу.

– Пока не требуем. Сейчас требуется одно. Сыграть всем партию Лайка. Продумать каждый его ход. А Лайк не промахнется, если увидит цель. Но цель прикрыта, а Лайк открыт.

– Легенда сверхпрочная. Металл.

– И металл подвержен коррозии. Давай откровенно, Мак: так ли безоблачно небо Лайка?

– Облака есть… Одно даже следует за ним повсюду. Жаклин Тибо.

– Тибо… Тибо… – раздумчиво повторил Дибитц. – Рыжеволосая русалка с несходящим загаром. Вспоминаю. Лет десять назад мы накрыли ее как некую Гордон, студентку. Была замешана в деле Темпесты. Но ушла. Дьявольски умная баба. Теперь ей, должно быть, тридцать пять или больше.

– Похоже.

– Опасна?

– Не знаю. По-моему, Лайк справляется.

– Меня пугает не слежка. Я просто не знаю его следующего хода в нашей игре. Мы уже в ней не участвуем.

Глаза Мак-Брайта улыбнулись.

– Как знать? – сказал он.

– Мы же не имеем агентов в СВК – два.

– Кодовых нет. Но цепочка «слама» завязана и на Второй Планете. Кроме того, я посылаю одного вместе с Лайком. Вернее, одну – Линнет Тэкер. Теперь мы будем играть по переписке.

– Космолеты – это месяцы и месяцы, а лазерная связь закрыта для частных лиц.

– Мы протащим нужное в любом ведомственном сообщении. Между строчками или между словами. Смотря как и что кодировать. А первый ход Лайка уже намечен. Выход на Факетти. Прямой и бескомпромиссный.

– Точнее, на его «тень»?

– Естественно.

– Значит, еще одна проверка. Лайк предупрежден?

– Конечно.

– Я старомоден, Мак. Не доверяю я нашей психотехнике. А Крис Уоррен – один из лучших контрразведчиков СВК. Умеет ставить рогатки.

– Мне тоже их ставили по пути сюда. Прошел…