Текст книги "Скауты в лесах"

Автор книги: Сэмюэль Сковилль-мл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Ужалил? – крикнул Уилл.

Джо, не говоря ни слова, указал на пару маленьких проколов над левым коленом, из которых выступили капельки крови. И тут Уилл показал, на что годится его скаутская подготовка.

– Быстро давай сюда ножик, – скомандовал он.

Джо молча передал ему кремнёвый ножик, который он положил на всякий случай в свой короб. Уилл оторвал от своей корзины заменявшую ручку верёвку, свитую из коры кедра. Он обвязал её вокруг ноги Джо над местом укуса, завязал так туго, как смог подсунул под этот жгут палку и закрутил, пока он не врезался глубоко в тело; но он помнил, что не позже, чем через пять минут жгут надо снять, чтобы не допустить гангрены.

– Теперь мне придётся сделать тебе больно, Джо, – предупредил Уилл. – Но иначе через несколько минут тебе будет гораздо хуже.

– Начинай, – бесстрастно ответил Джо.

Кремнёвым лезвием Джо глубоко, на всю длину змеиных клыков, рассёк каждую из ранок от них. Хлынула кровь. Уилл опустился на колени и принялся энергично высасывать яд, то и дело сплёвывая ядовитую кровь.

– Теперь быстро в лагерь, – сказал он. – Худшее ещё впереди.

– Погоди, – ответил Джо и нагнулся, чтобы поднять всё ещё слабо шевелящуюся змею. – Заберу кожу. Делать счастливый пояс, – и он осторожно взял гадюку прямо за размозженной головой. В ней было не меньше пяти футов, а в самом толстом месте её тело было с предплечье мальчика.

Мальчики поспешили в лагерь. Там Уилл раздул костёр и сунул в ревущее пламя ясеневый сучок; когда на конце её ярко засветился уголь, он на всю глубину прижёг раны Джо. Джо ни звуком, ни жестом не выдал боли. Когда всё было кончено, Уилл выглядел куда бледнее и слабее товарища.

– Ну и нервы у тебя, брат скаут, – с восхищением сказал он, когда эта последняя огненная процедура была завершена.

– Ерунда, – был ответ.

Затем Уилл снял жгут и промыл рану холодной водой.

– Ладно, сиди тут и будь паинькой, – сказал он. – Кажется, мы всё сделали вовремя. Нога у тебя, наверное, распухнет, и болеть будет, но, думаю, ты ни её, ни жизнь не потеряешь[56]56
  После укуса змеи необходимо:
  1. Придать пострадавшему горизонтальное положение. Обеспечить ему покой. Затем, аккуратно надавливая на рану пальцами, отсасывать яд, периодически сплёвывая кровь пострадавшего. Но у делающего это не должно быть никаких ранок во рту. Вызовите скорую! Проводить отсасывание в течении 15–20 минут беспрерывно, поскольку это удаляет яд из организма пострадавшего примерно на треть.
  2. После этого необходимо наложить на рану стерильную повязку, предварительно продезинфицировав её. Повязку нужно ослаблять после развития отёчности, чтобы она не врезалась в тело.
  3. Необходимо ограничить пострадавшего в передвижении. Это способствует замедлению распространения токсинов яда в теле человека. Зафиксировать пораженную при укусе конечность.
  4. Давайте пострадавшему много воды. Это способствует выводу токсинов. Не давать алкоголь!
  5. По возможности немедленно доставьте пострадавшего на носилках в больницу вместе со змеёй. Она понадобится для определения яда.
  6. Если имеется необходимость в проведении искусственного дыхания, выполните эту процедуру.
  7. Если с собой у вас имеется противоядие в виду сыворотки, введите её внутримышечно. Можно дать антигистаминные средства.
  Чего нельзя делать после укуса змеи:
  1. Нельзя резать рану в месте укуса или пытаться отрезать укушенный участок кожи. Это может иметь печальные последствия, включая инфекции.
  2. Нельзя ничем прижигать укушенное место.
  3. Ни в коем случае нельзя накладывать жгут выше места укуса. При укусе гадюк это особо опасно развитием гангрены.
  4. Нельзя давать пострадавшему употреблять горячительные напитки. Алкоголь лишь ухудшит выведение токсинов из организма.


[Закрыть].

Нога, разумеется, распухла к ночи, и сильно болела. Уилл развёл костёр и дал ему прогореть в уголья. Потом, следуя указанием Джо, он взял большой кусок берёсты без дырок от сучков, и свернул из него что-то вроде корытца, закрепив края шипами белого терновника[57]57
  White-thorn – это название носят несколько разных растений с шипами. Здесь, вероятно, акация (хотя она более характерна для южной части США).


[Закрыть]. Это корытце он наполнил водой и поставил на угли, так, чтобы угли не касались берёсты выше уровня воды. К его изумлению, берёста и не собиралась загораться, а вода вскоре закипела.

Уилл оставил Джо лежать у огня, а сам побежал к оленьей тропе – там, он помнил, было небольшое болотце, заросшее желтовато-серым сфагнумом. Как известно, этот мох – природное перевязочное средство с хорошими антисептическими свойствами[58]58
  Сфа́гнум (лат. Sphagnum) – болотное растение, род мха (обычно беловатой окраски), из которого образуется торф; торфяной мох. Из-за малой теплопроводности употребляется в строительном деле как изоляционный материал в виде пластинок, порошка, изготовляемого из этого торфа; также дезодорирующее средство. Некоторые народности считают сфагнум подходящим материалом для тёплых пелёнок, которыми они зимой укрывают своих детей. В воздушно-сухом состоянии сфагновые мхи способны поглотить воды примерно в 20 раз больше собственной массы, что в 4 раза превосходит возможности гигроскопической ваты (отсюда и название мха, «сфагнос» по-гречески – губка). Растёт в болотистых местах, собирают его летом.


[Закрыть]. Уилл намочил мох в кипятке и в несколько слоёв покрыл им ногу товарища, сделав таким образом компресс. Всю ночь Уилл поддерживал огонь, время от времени давая Джо пряный на вкус, островатый отвар листьев волчьей ягоды. К утру индеец чувствовал себя намного лучше.

ГЛАВА V
ДИКОБРАЗ

Крепкое здоровье Джо вновь помогло ему выкарабкаться, но борьба жизни и смерти не прошла бесследно. Он был заметно бледнее и, похоже, для полного выздоровления ему требовалось ещё время. Чтобы индеец вёл себя спокойно, его личный доктор предложил два-три дня поплотничать, попортняжничать и заняться прочими не слишком трудными работами, прежде чем отправляться в охотничьи и исследовательские экспедиции, которые они планировали ранее. Джо припас по этому случаю столько коры, что все белые кедры[59]59
  Ту́я западная, или жизненное дерево (лат. Thúja occidentális) – вечнозелёное хвойное дерево из семейства Кипарисовых (лат. Cupressaceae), рода Туя, в природе встречающееся в восточных районах Северной Америки. В популярной англоязычной литературе может фигурировать как англ. Northern White Cedar, Eastern White Cedar, Arborvitae, Eastern Arborvitae, Swamp Cedar Латинское название Thuja растение получило из греческого языка, где обозначает воскурение или жертвование, что связано с приятным запахом, который распространялся при сжигании ароматических пород древесины во время древних жертвоприношений. Основной естественный ареал произрастания туи западной располагается в юго-восточной части Канады и северной части США. Древесина туи мягкая, прочная, используется на родине на шпалы, столбы, мебель, дранку. Из листьев получают эфирное масло, входящее в состав некоторых инсектицидов, а также применяемое в медицине и парфюмерии.


[Закрыть] близ лагеря стояли теперь ободранными[60]60
  Антропогенная катастрофа, о май год. Так всегда.


[Закрыть]. Уилл меж тем запасал дрова. Час за часом он ломал и складывал сучья старых гикори[61]61
  Ги́кори, или Ка́рия (лат. Carya – род деревьев семейства Ореховые (Juglandaceae). «Гикори», или «хикори» – индейское название ореха. Название «кария» произошло от др. – греч. «карион» – «орешник» и под ним чаще всего понимался грецкий орех. Существует много видов гикори, какие именно имеются в виду тут, неясно. Большие листопадные однодомные деревья, до 60–65 м высотой. В лесу ствол высоко очищен от веток, на свободе крона шатровидная или яйцевидная, ветви мощные, толстые. Кора на молодых стволах серая, гладкая, на старых – глубоко растрескивающаяся или отслаивающаяся длинными пластинами. Молодые побеги большей частью опушённые, с плотной сердцевиной. Плод – ложная костянка, круглая, продолговатая или грушевидная, одетая мясисто-кожистым, затем древеснеющим наружным слоем, растрескивающимся при созревании на четыре створки; орех с костянистой оболочкой, гладкой, слегка морщинистой или ребристой. В отличие от грецкого ореха плод снаружи гладкий. Орехи вкусные и питательные, древесина плотная и упругая, имеет много применений.


[Закрыть] и цветущего кизила[62]62
  Кизил, в оригинале «собачье дерево» (лат. Córnus) – род растений семейства Кизиловые, состоящий примерно из 30–50 видов. В давние времена кизил использовался американскими первопоселенцами для чистки зубов. Древесина кизила очень высоко ценится для производства челноков для ткацких станков, стрел, дверных ручек и других небольших вещиц, которые требуют очень твёрдой древесины, спортивного инвентаря для занятий восточными единоборствами (бокены, дзё, танто и др.). Английское название dogwood происходит от англ. dagwood и связано с использованием кизила с его очень твёрдой древесиной для изготовления англ. dags – деревянных кинжалов. Ягоды большинства видов съедобны. Какой именно вид кизила из североамериканских имеется в виду, сказать трудно.


[Закрыть], кора которого напоминает шкуру ящерицы, и который даёт сильный жар в огне. Ещё Уилл при помощи увесистых булыжников наломал кучу мёртвых сучьев граба, известного также как железное дерево[63]63
  Граб (лат. Cárpinus) – род относительно небольших лиственных деревьев из семейства Берёзовые (Betulaceae). Из древесины граба изготавливают музыкальные инструменты, шпон, токарные изделия, напольные покрытия. Издавна применялся в машиностроении, в частности для изготовления ткацких челноков. Много видов. Здесь – Граб каролинский, или Граб американский, Iron-wood, (лат. Carpinus caroliniana). В природе ареал вида охватывает Мезоамерику и восток Северной Америки от Квебека и Онтарио на севере до Техаса и Флориды на юге. Небольшое дерево высотой 5-12 м, в редких случаях до 20 м, или, у северной границы ареала, крупный кустарник с многочисленными распростёртыми ветвями и густой кроной. Ствол ребристый, диаметром до 30 см. Кора молодых деревьев тёмно-серого цвета, с возрастом глубоко растрескивающаяся. Листья овальные или эллиптические, заострённые, длиной 3-12 см, шириной 3–6 см.


[Закрыть] – плотная древесина этого дерева по виду напоминает мускулистую мужскую руку; иногда его добычей становился невысокий ствол каштанового дуба[64]64
  Каштановый дуб – Quercus prinus (syn. Quercus montana), разновидность белого дуба, произрастает на востоке США, взрослые деревья от 18–22 м до, иногда, 40–43 м. Часто путают с болотным каштановым дубом (но он растёт южнее). Жёлуди округлые, крупные.


[Закрыть], чьи собранные в группы зубчатые листья напоминают листья каштана, а древесина даёт вторые по качеству дрова после гикори. На растопку он собирал берёсту и хворост из сухих веток горного лавра. Ещё он собирал узловатые корни тсуги и бальзамической пихты, которые выламывал из старых пней. Уилл сделал приспособление, которое понравилось Джо не меньше «патентованного ветрового вертела». Он сложил свои дрова на склоне, ведущем прямо к их очагу. Он оградил этот своеобразный склад кольями; когда внизу вытаскивали поперечную балку, пара поленьев скатывалась прямо к краю очага, поскольку её подталкивал вес дров, лежащих выше. А Джо в это время нарезал свою кедровую кору в полосы пяти-шести футов в длину и в полдюйма шириной[65]65
  Скажем, 170 х 1,5 см (в среднем)


[Закрыть]. Затем он поставил на огонь пару берестяных корытец и вскипятил воду, и сварил в ней кору кедра с корой и молодой древесиной оленерогого сумаха[66]66
  Сумах оленерогий, или Сумах пушистый (лат. Rhus typhina) – растение семейства Сумаховые, вид рода Сумах, произрастающее в Восточной части Северной Америки, прежде всего в Юго-Восточной Канаде и на северо-востоке США. Листопадное дерево высотой 3-10 м. Листья непарноперистосложные длиной 25–55 см, с 9-31 листочками. Каждый листочек 6-11 см длиной. Молодые ветви и листовые черешки покрыты бархатистыми волосками. Цветки красно-коричневые, собранные в густые конусовидные метёлки 10–20 см длиной и 4–6 см длиной. Плоды – маленькие красные костянки, собранные в метёлки. Листва осенью приобретает ярко-красный цвет.


[Закрыть], кустарника с крупными гроздьями из сотен мягких, липких и чрезвычайно кислых ягод. В конце концов в одной из посудин кипела ярко-жёлтая краска. В другую он побросал пригоршнями разбитые камнями корни кизила, и вскоре кипящая вода превратилась в ослепительную краску, известную как «индейский красный»[67]67
  Он же каштановый.


[Закрыть]. Затем Джо выкрасил сплетённые им полоски коры в ярко-каштановый и жёлтый цвета. Когда же они высохли, Джо позвал Уилла – тот всё ещё занимался дровами.

– В чём дело, босс? Болит что-нибудь? – спросил, подбегая, личный медик индейца.

– Готовься носить штаны.

– Запросто, – с готовностью отозвался Уилл. – Позвольте посмотреть ткани?

Увидав ослепительные цвета, Уилл издал глухой стон.

– Убери, убери это! – и он прикрыл глаза рукой.

– В чём дело? – сердито спросил Джо. – Не нравится – делай себе штаны сам.

– Не обижайся, – примирительно ответил Уилл. – Я, понимаешь, просто надеялся на что-нибудь менее вызывающее. Чтобы в обществе тебе простили красно-жёлтые джинсы, надо быть таким красавчиком, как ты, брат скаут!

– Или носишь красно-жёлтые штаны, или никакие, – завершил дискуссию Джо.

– Ладно, – безропотно ответил Уилл. – Будь по-твоему. Надеюсь только, до конца месяца они немного выцветут…

Джо быстро повязал вокруг щиколоток Уилла по свободному кольцу из коры. К ним он привязал полоски разных цветов, и принялся заплетать их, пучками по четыре, в необычно выглядящую сеть. Вообще-то это было известное всем племенам Севера плетение рыболовной сети, только тут все узелки были снаружи и располагались намного плотнее. Джо вязал, переплетал и перевязывал с такой скоростью, что, прежде чем Уилл устал стоять в одной позе, на нём уже оказались красно-жёлтые плетёные штаны. Видом они напоминали вязаные галстуки, которые Уилл обожал, правда, штаны эти, – пока он не привык, – были грубоваты, куда грубее нижнего белья из фланели. Но всё-таки это было куда лучше, чем ходить нагишом через колючие кусты. Остаток дня Джо занимался изготовлением такой же пары для себя – с помощью Уилла в плетении задней части.

Следующим утром Джо оружейничал. Взяв оленьи рога, он куском грубого песчаника спилил зубцы и, оставив часть рога как рукоятку, между двух камней заточил остаток так, что получились вполне острые лезвия. Рукоятки он плотно обмотал шнурами из луба. Получились удобные в хватке округлые рукояти, а когда он заострил концы и выточил их так, чтобы они годились для свежевания, вышла пара вполне пригодных охотничьих ножей. Пока он занимался ножами и поясом из дорого доставшейся змеиной шкуры, Уилл обследовал гору. Пройдя всего четверть мили от лагеря, он услыхал стук копыт, фырканье и рык. Вдруг прямо перед ним из-за деревьев выскочила раненая оленуха. Несомненно, какой-то охотник подранил её. За ней неуклюже бежал чёрный медведь-подросток[68]68
  Барибал, или чёрный медведь (Ursus americanus) – млекопитающее семейства медведей. Иногда его выделяют в отдельный род Euarctos. Это самый обычный североамериканский медведь, распространённый от севера Аляски и Канадыдо центральной Мексики, и от Атлантического до Тихоокеанского побережья. Встречается в 39 из 50 штатов США и во всех канадских провинциях. Барибал отличается от бурого медведя гладким чёрным мехом и более мелкими размерами. Другими отличиями являются острая морда и высокие конечности с короткими ступнями. Встреч с людьми предпочитает избегать.


[Закрыть], уже почти взрослый. Никто из двоих не заметил стоявшего в тени, за стволом большой сосны Уилла. Когда звери поравнялись с мальчиком, медведь догнал оленуху и нанёс вооружённой мощными когтями лапой удар, от которого оленуха рухнула. Но, накинувшись на жертву, медведь заметил наконец Уилла и отпрыгнул с яростным рычанием. Уилл невольно вскинул руки и закричал. Будь медведь старше, мальчику не поздоровилось бы; но этот испугался сам и неохотно побежал прочь, вихляя задом и оставив добычу сопернику. Уилл предпочёл не ждать, пока зверь передумает и, взвалив ещё вздрагивающую тушу на плечи, спотыкаясь, пошёл к лагерю. Джо, увидав новый дар небес, был в восторге.

– Ты настоящий шаман! – воскликнул он. – Заставил старика медведя охотиться для себя!.. Теперь у нас обоих будут рубахи из оленьей шкуры, – пообещал он, когда мальчики свежевали тушу.

Пришлось поработать ещё, дубить и сушить шкуру, но в результате у мальчиков оказалось две превосходно выделанных шкуры, мягких, какой может быть только настоящая оленья шкура. А сшить рубашку оказалось довольно просто – это и впрямь проще, чем многие другие портняжные и скорняжные работы. Во всяком случае, Джо лишь прорезал отверстия для рук, ряд петель для пуговиц, и оленьими жилами пришил сами пуговицы, которые он вырезал из мягкой берёзы – и у ребят появились мягкие и прочные охотничьи рубахи без рукавов, свободные и прочные. И ещё осталось довольно шкуры, чтобы выкроить две пары мокасин; мальчики сочли, что обувь оказалась весьма кстати, даже несмотря на то, что их собственные подошвы к этому времени закалились и загрубели.

Прошла пара дней, и однажды утром, за завтраком, Уилл вдруг замер с недоеденной печёной форелью в руке.

– Знаешь, Джо, с едой что-то не так. Как-то невкусно.

– Соль, – фыркнул Джо.

– Точно, в ней-то и дело, – пробормотал Уилл, задумчиво разжёвывая кусок. – То-то я и смотрю, что вроде как пресно…

– Сегодня утром, – сказал Джо, – ищи гикори. Добудь мне его луб. Я буду делать правильный вкус для еды.

И после завтрака белый мальчик отправился по склону горы, оставив друга, свернувшегося на ложе из хвои у костра – тот решил завершить отделку пояса из змеиной кожи. Стояло тёплое, ароматное утро, и Джо, быстро рысивший через лес в своих новёхоньких мокасинах, ощущал, что переполнен радостью бытия, которую неделя с лишним жизни на природе влила в его жилы. Поначалу ему вообще не попадались деревья с твёрдой древесиной. Повсюду стояли тсуги с короткой хвоей, ели, чьи иглы длиннее и растут по всей окружности ветки, и бальзамические ели, у которых иглы плоские и изогнутые, а внутренняя сторона иголок светлее внешней. Там и тут поднимались белые сосны, которые легко узнать по длинным тонким иголкам и стройным высоким стволам. После полосы вечнозелёных деревьев показались белые берёзы, светившиеся корой как бледные привидения; сахарные клёны, буки и белые ясени, – у ясеней листья сидят не на ветках, а на длинных черенках, в отличие от ясеня чёрного. И наконец, на верхней части склона, Уилл обнаружил то, что искал, – большое дерево гикори, это был лохматый гикори[69]69
  Лохматый гикори (англ. shag-bark hickory, лат. Carya ovata; название «гикори» происходит от индейского (Algonquian) «pawcohiccora» – что означает мякоть самого ореха) – вид ореха гикори, распространённый на востоке и севере США и в Канаде. Достигает высоты в 26–27 м, живёт до 200 лет. Отличается лохматой корой (старая кора отслаивается и висит лоскутами), это свойство проявляется у деревьев старше 1 года. Листья сложные, 20–30 см, орехи съедобные, сладковатые на вкус, применяются как заменитель орехов пекан, однако гикори не разводят для орехов, поскольку урожаи очень неровные. Тяжёлая, плотная и твёрдая древесина идёт на изделия, требующие прочности – например, плуги, топорища, колёсные оси и т. п. Из коры приготовляют приправу для сахарного сиропа, имитирующего кленовый.


[Закрыть] с шероховатой корой, лоскуты которой висели на стволе неопрятной, клочковатой бахромой.

После долгих усилий мальчик сумел своим кремнёвым ножом отрезать большой кусок твёрдого нижнего слоя коры и отправился в лагерь другим путём, намереваясь выйти к ручью выше по течению. Проходя через тсуговую рощу, за которой серебристой лентой на зелени блестел ручей, он услыхал над головой странный скребущий звук, будто кто-то пытался пилить дерево очень тупой пилой. Подняв глаза, на коротких верхних ветвях тсуги, у самого ствола, Уилл увидал бурое с чёрным животное фута в три длиной от хвоста, напоминавшего треугольник с тупым верхним углом, до лохматой чёрной морды. Зверёк грыз кору крупными оранжевыми зубами, неторопливо и не прерываясь ни на миг, будто заключил с кем-то договор об ошкуривании дерева. Голова и туловище зверя были покрыты множеством длинных, острых белых иголок с тёмными кончиками, плоский хвост украшали похожие иглы, но покороче. Мальчик распознал животное как поркупина, или «иглосвинку», как прозвали трапперы неуклюжего, глупого, но опасного дикобраза северных лесов[70]70
  Североамериканский дикобраз, поркупин (лат. Erethizon dorsatum) – единственный представитель рода Erethizon семейства древеснодикобразовых, или иглошёрстных, в Северной Америке. Второй по величине грызун Северной Америки после бобра: длина его тела 60–90 см, толстый хвост до 30 см длиной; масса 5-14 кг. Тело с головы до хвоста покрыто желтовато-белыми зазубренными иглами (до 30 тысяч штук) с черными или коричневыми концами. Остевые волосы несколько длиннее игл. Контрастная черно-белая окраска должна предупреждать потенциальных нападающих об опасности. распространен в лесных районах Северной Америки от Аляски до северной Мексики. Его можно встретить во множестве ландшафтов – от тундры до полупустыни, хотя предпочитает он хвойные и осиновые леса. В разных районах поркупины могут жить как преимущественно на деревьях, так и логовах, забираясь на деревья только для кормления. Образ жизни – преимущественно одиночный, в основном ночной. Питается всеми видами растительной пищи. Охотятся на древесных дикобразов самые разные хищники – пумы, лисицы, койоты и волки, медведи, рыси, – но, в основном, куньи (куницы, росомаха, горностай, ласка, норка). Один из хищников, илька (она же куница-рыболов, или пекан (лат. Martes pennanti), хищное млекопитающее семейства куньих; вопреки названию илька редко питается рыбой), был специально заселен в некоторые районы Северной Америки, чтобы держать под контролем популяцию североамериканского дикобраза. При нападении древесные дикобразы кусаются и бьют противника хвостом, на котором находятся зазубренные иглы, наносящие болезненные, воспаляющиеся раны. Индейцы употребляли мясо дикобраза в пищу, а иглами украшали одежду.


[Закрыть]. Вблизи Корнуолла они практически не водились, и Уиллу прежде не доводилось видеть таких здоровенных, как тот, что глодал кору над его головой – пожалуй, в нём было немногим меньше пятидесяти фунтов[71]71
  Порядка 20 кг


[Закрыть]! Сначала мальчик попытался согнать едока коры с дерева, швыряя в его палки, а в промежутках испуская крики и колотя по стволу палкой; дикобраз, однако, продолжал своё занятие, не обращая на скаута особого внимания. Наконец, Уилл решил забраться на дерево и попросту спихнуть дикобраза вниз. Оставив у подножия тсуги свёрнутую трубкой кору гикори, Уилл начал осторожно карабкаться по стволу с тут и там объеденной корой. Поднимался он медленно, и был футах в пятнадцати от дикобраза, когда заметил, что звук, с которым животное грызло кору, прекратился. Он поднял голову и увидел, что дикобраз повернулся к нему и пристально смотрит туповатыми глазками на незваного гостя. И вдруг без единого звука животное, только что обвивавшее ствол, с поразительной прыткостью стало спускаться вниз, прямо к Уиллу. Спускался дикобраз не головой вниз, а хвостом. На каждом шагу его когти глубоко вонзались в кору. В следующую секунду дикобраз стал вдвое больше. Он растопырил свои длинные иглы, и начал угрожающе помахивать хвостом. Уилл вдруг сообразил, что где-где, а на дереве с древесным дикобразом связываться не стоит. Он с содроганием вспомнил, как сам наблюдал исход столкновения собаки с совсем небольшим дикобразом – одним ударом хвоста колючий грызун вогнал в нос несчастного пса пару десятков ядовитых иголок, и только теперь сообразил, почему дикобраз движется хвостом к нему – к его ничем не защищённым лицу и рукам. В панике он стал поспешно слезать по ветвям тсуги, расположенным, на его счастье, почти как перекладины стремянки. Но как Уилл ни торопился, а в искусстве лазания по деревьям он был не ровня дикобразу, и когда до земли оставалось добрых двадцать футов[72]72
  Больше шести метров


[Закрыть], хвост противника находился уже в паре ярдов[73]73
  Три фута, то есть около метра


[Закрыть] от лица мальчика. Уилл остановился, отломал небольшой сухой сук и решил защищаться. Заорав во весь голос, он принялся колотить импровизированным оружием по стволу в надежде напугать животное. Но дикобраз только повернул голову и окинул врага взглядом своих злобных тупых глазок – но не остановился. Страшный хвост был уже совсем рядом, и тут снизу раздался голос.

– Прыгай быстро! – раздался приказ. Уилл глянул вниз – там стоял Джо, и таким встревоженным Уилл его никогда ещё не видел.

– Скорее! – снова крикнул индеец. – Нельзя драться с дикобразом на дереве, он убьёт! Он тебя догонит, прыгай вниз!

Двадцать футов – это высоко. Уилл решил спуститься ещё немного, прежде чем рискнуть. Но тут страшный хвост свистнул в воздухе, и иглы прошлись по макушке мальчика. Через миг он ощутил острую, жгучую боль – ещё три-четыре зазубренных иголки рассекли кожу на его голове; вылетев, как стрелы, из хвоста дикобраза и пробив скальп Уилла. Ясно было, что при следующем ударе он получит пару дюжин ядовитых игл в лицо, руки, глаза… Не колеблясь более, мальчик прыгнул и упал сквозь гнущиеся зелёные ветки. Джо поймал товарища, когда тот почти коснулся земли, и немного смягчил удар, но сам не удержался на ногах, и оба мальчика покатились через кусты. Джо поднялся первым, потирая ушибленную о пенёк голову.

– Придурок, – искренне сказал он, помогая другу встать на ноги. – Что ты делал? Лучше залезть в берлогу старика медведя, чем на дерево старика дикобраза!

Уилл ничего не ответил – он осматривал себя в поисках повреждений. Впрочем, хотя его спина напоминала карту Южной Америки, а руки и ноги были сплошь в царапинах, кости были целы. Удостоверившись в этом, Уилл посмотрел наверх. Дикобраз вернулся на верхушку дерева и продолжил глодать кору, будто ничего и не случилось.

– Чёртов поркусвин[74]74
  Porcupine – буквально «колючая свинья», поэтому Уилл так и выразился.


[Закрыть]! – заорал вдруг Уилл, грозя зверю кулаком. – Я с тобой ещё поквитаюсь!

Вечером, у костра, Джо под оханье и сдавленные стоны Уилла вытаскивал из последнего иголки и рассказывал о неосторожных охотниках, которые лезли за дикобразом на дерево; рассказал и о том, как нашёл однажды у подножия дерева мёртвого индейца, голова и шея которого чудовищно распухли из-за пронзивших их ядовитых игл. Когда Уиллл рассмотрел вытянутые из его кожи иглы, он понял, насколько это страшное оружие. Конический кончик каждой иглы был покрыт множеством мелких зазубрин. Кроме того, иглы заносили в раны яд (и заразу), что Уилл ощутил на себе утром – кожа на голове у него распухла и болела. Джо сказал ему, что дикобразы, бывает, убивают ударами игл волков, рысей и даже ягуаров. А вот илька, или куница-рыболов, запросто ловит дикобразов, и даже, пожирая добычу, глотает приличное количество его отравленных игл безо всякого для себя вреда.

– А есть дикобразов можно? В смысле, людям? – поинтересовался Уилл.

– Да, – ответил Джо, – если голодаешь. И надо крепкий желудок, чтобы его мясо не пошло обратно.

ГЛАВА VI
Владения бобров

Как-то утром Джо и Уилл проснулись, чувствуя себя особенно бодрыми. В августовском воздухе чувствовалась какая-то острота, намекавшая, что холода уже не за горами. Как только краешек солнца появился над Чёрной горой, мальчики кубарем выкатились из своей тёплой постели, исходящей ароматом хвои. За прошедшие дни их крепкие, стройные и коричневые от загара тела совершенно закалились и привыкли к холодку. Неподалёку от лагеря маленький водопадик устроил круглый бассейн в гранитной скале, футов пятнадцати в поперечнике и футов шесть в глубину[75]75
  Чуть менее пяти метров поперёк и двух метров в глубину


[Закрыть]. В прозрачной золотисто-бурой воде взблескивали спинки форелей, чьим домом был этот водоём. Там, где водопад падал в чашу, белели брызги и пена. Мальчики пользовались этим маленьким водоёмом как личной ванной, и каждое утро ныряли в колко-холодную воду горного ручья. Вот и сегодня они разом прыгнули в воду с покрытого мягким зелёным мхом каменного берега и принялись плавать в крутящейся воде, сами похожие на играющих вокруг них форелей. Немного поплавав, они выбрались на берег и принялись растираться пригоршнями сухого, мягкого сфагнума, который они нарочно запасли и сложили кучкой у своей «ванной» – вместо банных полотенец.

Минуту спустя Джо уже раздувал уголья в очаге, аккуратно сложенном из сухих сучьев граба и бука, а Уилл в это время чистил рыбу – дюжину форелей, которых он прямо голыми руками вытащил из маленькой запруды, где мальчики держали запас из последнего улова. Завтрак начался довольно бурно: началось с того, что Уилл нашёл тонкий и плоский кусок сланца[76]76
  Глинистый сланец – мелкозернистая метаморфическая осадочная порода, состоит из глинистых минералов (каолинит, иллит, монтмориллонит) с вкраплениями кварца и кальцита, может содержать и другие минералы, а также вкрапления металлов; от этих минералов и металлов (в форме оксидов), в частности, зависит его цвет. Иногда включает окаменелости. Легко раскалывается вдоль бывшей плоскости образования (поскольку при образовании осадочные породы откладываются слоями).


[Закрыть] и водрузил его на два булыжника над очагом – вместо сковородки.

– Плохой камень, – прокомментировал его действия Джо.

– Да ну тебя, Джо, – отозвался Уилл. – Смотри лучше: дядюшка Уилл сейчас изжарит рыбку на сковородке, а то надоело всё на вертеле…

– Я смотрю, – кротко ответствовал Джо, но при этом отодвинулся подальше от огня. И только Уиллл положил на раскалившийся камень вычищенную и выпотрошенную форель, и собирался класть вторую, как – бабах! – словно бомба взорвалась: во все стороны разлетелись осколки сланца, куски рыбы и пепел. Уилл упал на спину, дрыгая в воздухе голыми ногами. Поднявшись, он обнаружил, что форель, сланцевая «сковородка» и большая часть очага исчезли. А Джо согнулся пополам в беззвучном хохоте.

– Кто стрелял? – пробормотал поражённый Уилл. Ему понадобилось с полминуты, чтобы понять наконец, что виной всему мягкий камень, в котором было достаточно влаги – когда та превратилась в пар, раскалённый сланец взорвался.

Уилл восстановил очаг и вернулся к проверенному способу готовки – на шампурах из прутьев. Джо меж тем молча сходил к ручью и принёс тонкий и плоский, слегка выгнутый осколок мелкозернистого гнейса[77]77
  Гнейс – метаморфическая горная порода, главными минералами которой являются плагиоклаз, кварц и калиевый полевой шпат, в подчиненном количестве могут присутствовать и другие минералы. По химическому составу гнейсы близки гранитам и глинистым сланцам. Гнейсы являются одними из наиболее распространённых в земной коре пород.


[Закрыть].

– Нет уж, сэр, – отказался Уилл. – Можете сами завтра испытывать эту утварь, а я держусь за старые верные шампуры.

Вскоре завтрак был готов. Форель выложили на квадратные куски берёзового луба вместо тарелок и присолили зеленоватым пеплом от коры гикори; и очень скоро лубяные «тарелки» опустели. Последовал десерт – по кварте сладкой черники на брата, и сколько угодно свежайшей, чистейшей воды. Наконец, скауты были готовы к трудам и заботам. Мальчики были в превосходной форме. Организм Джо избавился от последних следов змеиного яда, а у Уилла окончательно зажили царапины и ссадины, заработанные в битве с дикобразом. Этот день они решили посвятить исследованию ручья, поставлявшего форель к их столу.

С милю они шагали по территории, уже хорошо им знакомой благодаря неоднократным походам, посвящённым рыбной ловле. Потом знакомые места закончились, и мальчики оказались у длинного и узкого ущелья – казалось, каменистые холмы рассёк гигантский меч. Из ущелья сквозь густые заросли елей и вырывался их ручей. А дальше, за еловой рощей, блестело широкое водное пространство. Мальчикам пришлось протискиваться сквозь очень плотно стоящие ели, а пройдя через них, они оказались на берегу озера акров в двадцать пять[78]78
  Около 10 га, или 0,1 кв. км


[Закрыть]. А в конце этого озера или, вернее, запруды, виднелась плотина добрых ста футов длиной[79]79
  Около 30 м


[Закрыть]. В основании ширина плотины была пятнадцать футов, в высоту – десять[80]80
  5 м в ширину у основания, 3 м высотой. Это достаточно скромное достижение на фоне, например, самой большой бобровой плотины – 850-метровой (она видна даже из космоса!) в национальном парке Вуд-Баффало (англ. Wood Buffalo National Park) на территории провинций Альберта и Северо-Западные территории, Канада. В среднем же бобровые плотины имею длину порядка ста метров. Бобры строят плотины для защиты от хищников и обеспечения себе доступа к пище зимой. Бобровые плотины сохраняют болота, обеспечивают места обитания рыбе, лягушкам, перелётным певчим птицам и др.; в то же время они создают угрозу наводнений, особенно опасных вблизи насыпей железных дорог.


[Закрыть], и состояла из длинных сучьев, толстые концы которых были направлены против течения. Эти концы, казалось, были обработаны тупой стамеской или зубилом. Каждый сук был закреплён горкой глины, и глиной же была покрыта вся передняя часть плотины; из глины торчали концы сучьев.

– Похоже, кто-то строит тут мельницу, – заметил Уилл, оглядывая плотину[81]81
  И это игл-скаут с отличием за «знание леса»!..


[Закрыть].

– Могвина, – коротко ответил Джо.

– Это ещё кто?

– Бобр[82]82
  Канадский бобр (лат. Castor canadensis) – полуводное млекопитающее отряда грызунов; один из двух современных представителей семейства бобровых (наряду с евразийским речным бобром). Бобры – вторые по величине грызуны после капибары. Биологически сходен с евразийским и долго время считался его подвидом. Однако у него 40 хромосом, а не 48, как у евразийского бобра, и они не могут скрещиваться. В отличие от евразийского бобра его туловище менее вытянуто, грудь широкая, голова короткая с более крупными тёмными ушными раковинами и близко расположенными выпуклыми глазами. Хвост шире (длина 20–25 см, ширина 13–15 см), овальный со слегка заострённым концом, покрыт чёрными роговыми щитками. Длина его тела 90-117 см; вес достигает 32 кг. Окраска красновато– или черновато-коричневая. Резцы оранжевого цвета, и непропорционально велики – ими бобр грызёт твёрдую древесину. Верхние резцы, по крайней мере, 20–25 мм длиной и 5 мм шириной. Смыкающиеся ушные отверстия и ноздри, прозрачные перепонки на глазах являются приспособлением к полуводному образу жизни. У основания хвоста и у самцов, и у самок находятся крупные парные железы, выделяющие пахучий секрет. Канадские бобры, как и европейские, активны по ночам, лишь изредка появляясь днём, и редко удаляются от воды. Они прекрасно плавают и ныряют, и способны оставаться под водой до 15 минут. Живут семьями до 8 особей – семейной пары и её потомства. Молодые бобры остаются с родителями до 2 лет. Бобровые семьи территориальны и охраняют свои участки от других бобров. Границы участка метятся секретом анальных желез (бобровой струёй), который наносится на специальные холмики из грязи и ила. В случае опасности подают сигнал тревоги ударами хвоста по воде. Живут в хатках, построенных из хвороста, обмазанного илом и землёй. Из хаток ведут лазы под воду (обычно 2); пол в них покрыт корой, травой и древесной стружкой. В норах канадский бобр селится гораздо реже, чем евразийский бобр. Для регуляции уровня воды и скорости течения строит на речках плотины из брёвен, ветвей, камней, ила, глины. Канадские бобры отличаются большими строительными способностями – им принадлежат рекорды в постройке плотин. Например, плотина, построенная на р. Джефферсон (Монтана), достигала в длину 700 м и легко выдерживала вес всадника, см. также примеч.78. Кишечник у канадского бобра длиннее, что позволяет ему питаться более грубым кормом. Поедает он, в основном, кору и луб мягких лиственных пород – ивы, клёна, тополя, берёзы, ольхи, осины. Питается также травянистой растительностью, водной и прибрежной. В зоопарках охотно ест батат, картофель, морковь, салат. Делает запасы корма на зиму. На молодых бобров охотятся волки, койоты, чёрные и бурые медведи, росомахи, рыси, выдры и ильки. На взрослых бобров хищники нападают редко. Канадские бобры моногамны; после смерти партнера отыскивают себе нового. Самцы и самки достигают половой зрелости на 3-й год жизни. Размножаются раз в год. Беременность длится 105–107 дней, бобрята рождаются между апрелем и июнем; они зрячие, покрыты красноватым, бурым или чёрным мехом и через 24 часа уже способны плавать. Размером они до 38 см, весят от 250–600 г. В помёте 1–4 детёныша. Кормление молоком продолжается до 90 дней, хотя уже ко второй неделе бобрята начинают поедать твёрдую пищу. С родителями молодые бобры остаются еще 2 года, после чего отправляются на поиски собственного кормового участка. Продолжительность жизни от 10 до 19 лет.


[Закрыть], – объяснил индеец.

– Ты хочешь сказать, что бобрам под силу выстроить такую здоровенную плотину? – недоверчиво спросил Уилл.

Вместо ответа Джо нагнулся, с усилием вытянул из плотины один из сучьев и протянул его Уиллу. Заострённый конец сука словно бы обработали многочисленными ударами стамески, но вдоль поверхности каждого из срезов шла небольшая канавка, как если бы на лезвии той стамески была щербина. Канавка эта отмечала щель между четырьмя оранжевыми, самозатачивающимися резцами бобра, и её можно видеть везде, где поработали эти резцы: так сказать, фирменный знак строителя-бобра. Мальчики поднялись на плотину. Ниже по течению от неё были беспорядочно навалены ветки, со старыми, почерневшими в воде сучьями в основании и совсем свежесрубленными, то есть свежеотгрызенными, наверху; тут и там виднелись ошкуренные колья из осины. Экономные бобры съели кору, а сами колья использовали для укрепления плотины. Противоположная сторона была аккуратно обмазана глиной и выглажена, словно мастерком штукатура.

– Наверное, они это хвостами разглаживают, – сказал Уилл: он помнил длинный, плоский чешуйчатый хвост бобра.

Джо рассмеялся.

– Много глупых рассказов про бобра, – фыркнул он. Бобр, он хвостом ничего не разглаживает. Он шлёпает хвостом по воде, когда ныряет, – сказать другим бобрам, что кто-то идёт. Когда валит дерево, хлопает по земле, сказать, что дерево сейчас упадёт, чтобы другие бобры береглись.

– Полно, Джо, – заспорил Уилл, – скажи ещё, что бобры разговаривают.

– Разговаривают, конечно, – ответил Джо, – не хуже тебя. Только они разговаривают хвостом, а ты языком, – и, кстати, очень много иногда. Бобр, он хвостом разговаривает, плавает, ещё носит сучья и глину между хвостом и лапами, а больше ни для чего. А другая глупая история, – продолжал он, с редким для себя красноречием обличая бобра, – что он высасывает воздух из брёвен, чтобы они утонули. По правде, он их прижимает ко дну глиной.

– А зачем он их прижимает ко дну?

– Чтобы зимой есть кору, – ответил Джо. – Пошли, покажу.

Он повёл Уилла по дамбе, – а по её гребню шла хорошая утоптанная тропа, настоящее шоссе лесного народца и его главная улица. От дамбы по диагонали тянулась канава, или даже канал, фута четыре в ширину и два глубину[83]83
  1,2 х 0,6 м


[Закрыть]. Он уходил в лес, прямой как стрела. Вырытые земля и глина были аккуратно сложены в бруствер по краю канавы.

– Это кто-то лопатой выкопал, – заявил Уилл, внимательно осмотрев канаву.

Джо не ответил, вместо этого он повёл товарища вдоль канавы, через подлесок, ко краю рощи дрожащих на ветерке осин. В конце канала несколько деревьев, некоторые из которых были в пару футов в диаметре[84]84
  Около 60 см


[Закрыть], были свалены всё тем же «зубилом» с говорящей канавкой на каждом из его следов. Ветки были отделены от стволов, а сами стволы разделены на четырёхфутовые отрезки[85]85
  Примерно 1 м 20 см


[Закрыть], сложенные у края канала. Глубокие следы в глинистом склоне показывали, где часть таких «поленьев» была спущена в канал, а позже возле плотины мальчики увидели это дерево, надёжно закреплённое на дне глиной. Джо было нелегко убедить Уилла в том, что всё это – работа бобров.

– Сейчас они вернулись домой, живут тут, – объяснял Джо. А всё лето они путешествуют, играют, ходят в гости, живут в норах на берегу, веселятся. В августе – собираются дома, всю ночь работают, весь день спят, чинят плотину, хатки, запасают еду на зиму.

– Откуда ты про них столько знаешь? – спросил Уилл.

– Ловил их, – отвечал индеец. Однажды поймал большого – семьдесят фунтов[86]86
  Около 30 кг (70 фунтов точно равны 31,75 кг)


[Закрыть]. Бобры, они в ловушке тихо сидят, не шумят, не бьются, как рысь или волк. А он попал в ловушку – и стоит в ней, а рукой прикрывает голову… Если ударить, он удар отбивает, и опять закрывается. Вот я однажды поймал молодого бобра. Я его выучил: он за мной ходил, как собака, и спал под моим одеялом, а когда я шёл куда-то далеко, ехал на верху моего заплечного мешка. Когда делал стоянку – он плавал в реке, но когда я свистел – сразу приходил.

– А что с ним стало? – спросил Уилл, потому что Джо замолчал.

– Белый человек застрелил, на шкурку, – коротко ответил Джо и после паузы добавил: – А я выстрелил в белого человека.

– Ты что же, убил его?! – ужаснулся Уилл.

– Нет, ответил его товарищ, – руку только сломал, перебил кость. Пришли ещё белые люди, прогнали меня, я не успел ещё выстрелить.

Мальчики вернулись к плотине и рассмотрели бобровые хатки, которых тут было несколько. Они походили на индейские типи, только меньше. Бóльшая их часть была построена в воде, основание их на несколько футов было ниже поверхности воды, над водой они поднимались на три-четыре фута, а в диаметре были около пяти[87]87
  3-4 фута – от метра до 120 см, 5 футов – около полутора метров


[Закрыть]. Впрочем, одна из хаток была раза в два больше остальных и стояла на довольно глубоком месте. Она была сооружена в основном из очищенных от коры сучьев и брёвен из тополя и стояла на возведённом на дне прочном фундаменте из глины, укреплённой сучьями; в фундамент были заделаны крепкие колья. Эти колья наклонялись к центру постройки и были переплетены ветками и хорошенько обмазаны смесью глины и торфа – в результате, станы хатки были в добрых три фута толщиной.

– Тут живёт их вождь, – заявил Джо, указывая на хатку. – У каждого бобрового племени есть вождь. Он командует, говорит, что надо делать. Иногда уводит бобров через лес – на десять, двадцать или тридцать миль и строит новую колонию, если в лесу пожар или вода пересыхает. У вождя всегда самый большой дом.

Уилл был чрезвычайно заинтересован.

– А что там внутри, и как он туда попадает?

– Два входа, оба под водой. Внутри комната с полом из палок, и сухая постель. А воздух проходит внутрь через дырку на крыше.

Некоторое время Уилл молча рассматривал жилище вождя бобров.

– Слушай, Джо, – вдруг предложил он, – а давай нырнём и всё осмотрим? Ведь старикан нам ничего не сделает?

Джо ухмыльнулся.

– Да вряд ли, – ответил он. Я думаю, вождь ещё не вернулся домой. А даже если вернулся, бобр не станет драться, если только не загнать его в угол.

– Ну так вперёд!

– Глубоко нырять, – возразил Джо. – И далеко. И вход может быть узкий. Можно застрять.

– Ладно тебе заранее трусить, – подзадоривал Уилл. – Где твой азарт? А застрянешь, так я тебя вытащу.

– Ну, давай, – хмыкнул Джо.

Встав на краю плотины, мальчики сделали несколько глубоких вдохов, нырнули и сквозь тёмную воду поплыли ко входу в хатку. С обращённой к берегу стороны к хатке было пристроено что-то вроде пандуса, где были сложены и закреплены глиной брёвна из «продуктовой» кучи. Этот пандус упирался в стену хатки прямо под круглым отверстием футов двух в диаметре[88]88
  Около 60 см


[Закрыть]. С противоположной стороны хатки был второй, точно такой же, вход. Уилл доплыл до входа первым и на мгновение заколебался. Хотел бы он уметь задерживать дыхание на одиннадцать минут (это – рекорд для бобра)… Но он-то был мальчиком, и воздуха у него оставалось ещё всего на считанные секунды. Что если внутри ход сужается, и он застрянет? Так ведь и захлебнуться можно прежде, чем удастся освободиться. Но тут он подумал, что если он даже не попытается, Джо поднимет его на смех, и сильным гребком он подплыл к норе и нырнул внутрь почти так же быстро, как настоящий бобр. К счастью, оказалось, что ход на всём протяжении широкий и гладкий, и через секунду мальчик оказался в комнатке семи футов в поперечнике[89]89
  Чуть более 2 м


[Закрыть]. В середине её был устроен помост из палок и глины, на шесть дюймов[90]90
  15 см


[Закрыть] поднимавшийся над водой и потому совершенно сухой. Ближе ко входу на этой платформе помещалось сухое и тёплое гнездо, целиком сделанное из расщеплённой буквально в стружку древесины. Пообок было устроено ещё одно ложе – из сухой травы и мха. А около обоих входов оставались небольшие пространства, залитые водой. Из щелей между поддерживавшими крышу сучьев в нескольких футах над полом в хатку проникали воздух и свет. Уилл только-только успел вскарабкаться на платформу, как из входного отверстия показалась голова задыхающегося Джо. К несчастью для индейца, владелец хатки в это время почивал на своей моховой постели. И в тот миг, когда Джо выныривал из воды, огромный чёрный зверь метнулся к выходу из хатки. Головы бобра и мальчика столкнулись с громким стуком. Трудно сказать, кто из двоих был больше поражён и напуган. Джо хрюкнул, словно кабанчик на забое, как определил этот звук позже Уилл, а бобриный вождь извернулся и чёрной молнией метнулся ко второму выходу. Один удар перепончатых лап и плоского чешуйчатого хвоста – и бобр, который оказался никак не меньше четырёх футов в длину[91]91
  Около 1,2 м


[Закрыть], исчез в норе. Державшийся за край спальной платформы Джо с выпученными глазами выглядел так забавно, что Уилл от хохота чуть не скатился в воду.

– Добро пожаловать, мистер Кутó, еле выговорил он наконец. – Мистеру Бобру пришлось спешно покинуть нас, поскольку у него назначена деловая встреча, однако он любезно просил меня принять вас. Не желаете ли перекусить с дороги? Может быть, кусочек тополя, или вы предпочитаете в это время дня бук?..

Джо вылез на платформу, упал рядом с Уиллом и некоторое время лежал молча, отдыхиваясь. Потом он перекатился в тёплую постель из стружек, которую только что покинул владелец[92]92
  А было сказано, что бобр лежал на второй, моховой постели…


[Закрыть]. От стружек исходил слабый приятный мускусный запах.