355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сэмюэль Сковилль-мл » Скауты в лесах » Текст книги (страница 1)
Скауты в лесах
  • Текст добавлен: 13 апреля 2017, 11:00

Текст книги "Скауты в лесах"


Автор книги: Сэмюэль Сковилль-мл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Сэмюэль Сковилль-мл.
СКАУТЫ В ЛЕСАХ

ГЛАВА I
«СОГЛАШАЙТЕСЬ ИЛИ ЗАТКНИТЕСЬ»

– Нет, сэр, – рявкнул Джеймс Донеган, сопровождая свои слова ударом красного кулака размером с окорок по столу, – нет и нет. Я не позволю. Не желаю, чтобы ваша орава бездельников строила хижину в моих лесах. Этот ваш скаутизм – вообще чушь. Пользы от него никакой. Вот я в вашем возрасте уже сам зарабатывал – собственной головой, руками и ногами. Вот почему сейчас у меня есть сотня квадратных миль[1]1
  Примерно (см. приложение) 25 900 гектаров или 259 кв. км


[Закрыть]
лучшего делового леса у канадской границы – сейчас ни у кого лучше нету!

Мистер Донеган, богатый лесопромышленник, которого называли также «Большой Джим», замолчал и, сердито пыхтя и хмурясь, уставился на четверых бойскаутов. С минуту, пока магнат сдирал фольгу с дорогой сигары и аккуратно раскуривал её, стояла тишина. Затем подал голос Дик Джонстон – помощник скаутмастера[2]2
  Скаутмастер – вожатый (взрослый) скаутского отряда. Его помощник выбирается из числа самих скаутов.


[Закрыть]
.

– Ошибаетесь, мистер Донеган, – сказал он, слегка запинаясь, потому что не привык выступать на публике. – Скаутизм – никакая не чушь. И мы всего-то просим вас позволить нам выстроить хижину из валежника, который на вашей сотне квадратных миль просто валяется без дела. Но раз вы говорите, что нельзя – пусть. А только бойскауты учатся использовать голову и руки с толком – вот как вы, и быть храбрыми, готовыми и полагаться на себя, и – и быть вежливыми… а не как вы, – и с этим выпадом Дик повернулся к двери. Трое вожаков патруля «Корнуоллских Скаутов» в новёхонькой форме двинулись за ним, держась навытяжку и с большим достоинством.

– Эй, постойте-ка! – окликнул их Большой Джим. – Говорите, быть храбрыми, готовыми и полагаться на себя, а также использовать голову и руки, так?

– Так, – ответил Дик.

– Ну-ну, – пробурчал мистер Донеган. – Я, пожалуй, дам вам, нахалам, доказать это на деле. Вот что: выберите пару лучших своих скаутов и приведите их сюда в понедельник. Я отвезу их на двадцать пять миль[3]3
  Около 40 км


[Закрыть]
к северу – там самая чащоба. Там они снимут всю одежду и на месяц останутся в лесу одни. Я слышал, вы якобы умеете добывать огонь трением, и строить шалаши, и мастерить ловушки и силки, и всё такое. Вот и докажете, на что способны. Если пара ваших парней действительно сумеет прожить месяц в лесу, добыть себе одежду, пищу, огонь, и всё это без посторонней помощи, – то я построю для «Корнуоллских Скаутов» не хижину, а отличный дом из брёвен, самый лучший, и вдобавок отдам десять акров[4]4
  Около 4 гектаров, или 0,04 кв. км


[Закрыть]
своего строевого леса. И вот что ещё, – Большой Джим хмыкнул, – коли они так чертовски готовы и самостоятельны, то за целый месяц небось сумеют что-то заработать даже и в лесу. И я заплачу им двойную цену за всё, что они принесут из леса. Соглашайтесь – или заткнитесь. Утром понедельника, это у нас будет двадцатое августа[5]5
  Следовательно, описываемые события происходят в 1917 году.


[Закрыть]
, они должны быть тут, а если нет – больше ко мне никогда и ни с чем не приставайте.

– Мы дадим вам ответ, мистер Донеган, – только и сказал Дик. Мальчики вышли и в затылок друг другу промаршировали по подъездной дороге длиной в полмили[6]6
  Около 800 м


[Закрыть]
к каменным воротам поместья лесного короля.

Вечером в Грэндж-холле у «Корнуоллских Скаутов» было собрание. Они собирались каждую неделю, но в этот раз собрание было чрезвычайным.

За полчаса до начала собрания из рощи возле Грэндж-холла раздался крик совки. Птица трижды простонала в зарослях. Потом, после паузы, ещё трижды. Снова пауза – и вновь заунывные дрожащие звуки разорвали вечерний воздух. Это был сигнал патруля «Совы» Корнуоллского скаутского отряда – и по нему каждый член «Сов» был обязан (и поклялся в том) бросить всё, чем бы он ни занимался, и мчаться к Тотемному Дереву. И вот теперь Билли Дарби, жевавший кусок пирога, к удивлению семейства бросил кусок недоеденным и вылетел из комнаты. В анналах семьи Дарби не было ещё случая, чтобы юный Билли позволил какому бы то ни было делу встать между собою и пирогом. Ещё удивительнее для близких был исход Джонни Моргана: когда прозвучал сигнал «Сов», он сидел в корыте, покрытый мылом (и надо сказать, купание ему было действительно необходимо). Но он в фонтане брызг выскочил из корыта, схватил свою фланелевую рубашку и форменные шорты – и скрылся во тьме, облачённый лишь в мыльную пену, и на бегу пытаясь одеться.

А за ручьём прозвучал вой красного волка[7]7
  В английском тексте он… серый. Буквально «Серый лесной волк» – так называют ещё животное, чьё официальное зоологическое имя, однако, «канадский красный волк» или «восточно-канадский волк» (Canislupuslycaon)


[Закрыть]
– Фред Перкинс, вожак патруля «Волки», много вечеров учился этому вою у старого траппера[8]8
  Тра́ппер (от англ. trap – ловушка) – охотник на пушных зверей в Северной Америке.


[Закрыть]
Джуда Адамса, а тот умел подражать любому зверю и любой птице, каких когда-либо слышал. А за Грэндж-роуд слышалось громкое тявканье лисы. Тявканье было мастерским: оно не успело прозвучать положенные девять раз, а все корнуэльские псы уже заливались яростным лаем. Впрочем, семеро запыхавшихся мальчиков, спешивших к месту сбора со всех концов городка, отлично знали, что это всего лишь Бак Уиттлси созывает патруль «Рыжие лисы».

Первыми собрались «Совы». Лишившийся пирога Билли обошёл своих товарищей на несколько секунд, сразу за ним явился всё ещё роняющий капли мыльной воды Джонни, – короче, и пяти минут не прошло, как патруль в полном составе собрался возле дуба с вырезанной на нём фигуркой; мальчики считали, что это сова.

Когда, тяжело дыша, прибежал последний из «Сов», Тед Бэкон, вожак патруля, коротко рассказал о предложении лесоторговца.

– Ребята, – сказал он, – я думаю, и так понятно, что мы решим сегодня. У нас есть шанс получить эту хижину – и мы от него не откажемся. Я только хотел бы, чтобы одним из этих двоих стал бы кто-то из наших, из «Сов». Так что давайте выберем кандидата и будем проталкивать его на собрании.

Наступила тишина. Каждый из мальчиков нерешительно посматривал на соседей. Джонни Морган (всё ещё мокрый и в мыле), слегка поёжился под порывом ветра и подумал, что «месяц в лесу без одежды» уже звучит достаточно прохладно.

– Понятно, что «Волки» выдвинут Уилла Брайта; он ведь игл-скаут[9]9
  Игл-скаут (букв. «скаут-орёл») – высший «ранг» в американской бойскаутской организации. В описываемый период (1911–1919) получить его можно было, заслужив 11 значков (они выдаются за выполнение определённых нормативов в спорте, изучении природы, освоении различных навыков и т. д., нашиваются на специальную ленту, которая носится с парадной формой по торжественным случаям). Получившему звание игл-скаута также вручается медаль с изображением орла. Звание сохраняется пожизненно: «Орёл – навсегда орёл!». Сейчас требования несколько иные (в частности, значков надо получить уже 21).


[Закрыть]
, – сказал наконец Билли Дарби. – Я думаю, он и должен пойти, потому что про лес и всякую природу он знает больше любого из нас. А вот кто будет вторым, – Тед, может, ты?

– Точно, – с облегчением согласился Джонни Морган. Голосование было единогласным.

– Ну, ответил Тед, – раз вы так считаете и раз вы меня выбрали – я сделаю что смогу.

У «Волков» и «Лисов» такие совещания прошли почти так же; на собрание каждый из патрулей пришёл со своим кандидатом на подвиг. Вёл собрание мистер Сэнфорд – скаутмастер и создатель корнуоллского отряда. Кроме того, он был директором средней школы[10]10
  Для подростков 13–17 лет


[Закрыть]
, хотя ему шёл только третий десяток, и мальчики уважали и любили его. Когда собравшиеся затихли, Дик Джонстон, как глава комитета, избранного для переговоров с мистером Донеганом, доложил о том, как эти переговоры прошли.

– И наш комитет считает, – заключил он, – что мы должны не заткнуться, а принять эти условия.

Заявление было встречено аплодисментами.

– Предлагаю голосовать за принятие предложения Большого Джима! – выкрикнул Билли Дарби как мог громко.

Со всех сторон зазвучали крики «Поддерживаю!».

Но мистер Сэнфорд помедлил с объявлением голосования.

– Мальчики, – сказал он, – это серьёзное дело. Да, мы хотим эту хижину, однако цена, которую запросил мистер Донеган, высоковата. Не уверен, что мы можем её заплатить. Тем двоим, кто пошёл бы на это задание, придётся провести долгое время в холоде и голоде. Может быть, разумнее будет отказаться, чем попробовать – и не справиться.

Эти слова осторожной мудрости, однако, действия не возымели, и предложение было принято единогласно. Теперь предстояло выбрать тех двоих, кто целый месяц будет держать в своих руках честь корнуоллских скаутов.

– Господин председатель, – сказал, вставая, Бак Уиттлси, – я предлагаю кандидатуру Уилла Брайта, как одного из двоих представителей «Корнуоллских скаутов» в назначенном мистером Донеганом испытании. Уилл – единственный среди нас игл-скаут. Он заслужил двадцать один значок – в том числе за умение обращаться с удочкой, стрельбу из лука, устройство бивуака, знание леса, следопытское дело, знание птиц, ориентирование, знание узлов и пиониринг[11]11
  Пиониринг – оборудование бивуака различными приспособлениями из жердей и верёвок, а также применение этих средств для переправы и т. д.


[Закрыть]
. Всё это ему пригодится. Он хорошо закалён, и сможет выносить холод и голод долго, прежде чем согласится сдаться. И наконец – он Волк, член лучшего в штате патруля!

Речь Бака была встречена громкими аплодисментами «Волков» и не менее громким шипением «Сов» и «Лисов». Впрочем, несмотря на это шипение, кандидатура Уилла была поддержана единогласно.

Затем посыпались кандидатуры спутника Уилла. «Волки» сразу же выдвинули Фреда Перкинса. «Совы» – Тэда Бэкона, а «Лисы» – Бакк Уиттлси. Начались бурные дебаты.

– Так вы скольких хотите от «Волков» выставить, а? – спросил Билли Дарби.

– А что, двое – уже много? – ответил ему Бутс Локвуд. – И ведь надо выбрать лучших!

– Так Бак Уиттлси – всего лишь скаут первого класса, – ядовито возразил Билли. – Всё что он умеет в походе – готовить еду. А что-то не похоже, чтобы этим двоим пришлось много стряпать!

Мистер Сэнфордд с некоторым трудом утихомирил собрание, и началось новое голосование. Увы, оно завело в тупик: каждый из патрулей голосовал за собственного кандидата, голоса разделились натрое. Решающий голос оставался за мистером Сэнфордом. Он поднялся; мальчики смотрели на него с большим волнением.

– Скауты, – сказал он, – я обязан проголосовать, приняв таким образом решение. Однако до этого я бы хотел внести своё предложение. Может быть, мы предоставим Уиллу самому назвать своего напарника? Так он сможет выбрать того, на кого может положиться.

Настала тишина. Потом вскочил Бак Уиттлси.

– Господин председатель, – сказал он, – это будет справедливо! Я снимаю свою кандидатуру.

Другие два кандидата последовали его примеру, и все проголосовали за предложение дать Уиллу самому выбрать спутника. Уилл не колебался ни минуты.

– Мне, – сказал он, поднимаясь с места, – по душе все ребята, каких вы называли. Однако если вы предоставляете выбор мне – я бы взял Джо Кутó.

С минуту все молчали. Потом посыпались возражения, которые Джо Куто, крепко сложенный пятнадцатилетний парнишка, выслушал, не меняясь в лице.

– Да он ведь почти что новичок совсем ещё, – проворчал Джонни Морган.

– Он у нас едва месяц живёт, – присоединился Фред Перкинс.

– Ребята, – обратился к товарищам Уилл, выслушав возражения, – я объясню вам, почему я хотел бы, чтобы Джо стал моим напарником в лесу. Да, он с нами недавно, но я его уже неплохо знаю. Джо знает про лес больше нас всех вместе взятых. Понимаете, Джо по матери – атабасканский индеец[12]12
  Атабаскан – группа племён коренного населения Внутренней Аляски и Канады, название происходит от озера Атабаска. Самоназвание – «дена» (букв. «люди»), однако некоторые народы атабасканской группы (в т. ч. навахо) живут даже на юге США. Большая часть племён атабаскан проживала в пойме рек Юкон, Танана, Суситна и Коппер-ривер; жили небольшими (20–40 человек) группами и вели сезонные миграции и занимались рыбной ловлей и охотой (как с помощью луков, так и с использованием ловушек и капканов). Оружие, инструменты и утварь делали из дерева, кожи, камня. Рога, кости, шкур и берёзовой коры. В большинстве кланов дети принадлежали к клану матери, а не отца; семейные группы строились вокруг Матери клана и её брата. Этот брат и муж Матери обыкновенно становились постоянными партнёрами в охоте и промысле. Одежду и мокасины делали из шкур распространённых в конкретной местности животных, обычно карибу и лося, причём шитьём занимались как женщины, так и мужчины. Одежда украшалась нашивками из бус; старшие, в первую очередь вожди, носили ожерелья из раковин зубовиков (dentalia – род лопатоногих моллюсков (скафоподов), с трубчатой раковиной, формой напоминающей рог или бивень). Каноэ делали из берёзовой коры или лосиных шкур; также пользовались санями и волокушами, в том числе с собачьей упряжкой. Зимой использовали снегоступы. В связи с миграционным образом жизни также славились как торговцы – посредники между осёдлыми группами индейцев.


[Закрыть]
, а его отец был французским траппером. Они оба умерли, так что никто не станет возражать, если Джо куда-то пойдёт… Так, Джо?

Мальчик кивнул, по-прежнему не произнося ни слова.

Когда собрание закончилось, скауты столпились вокруг юного индейца. На их лицах явно читалось новое уважение. Фред Перкинс пригласил Джо в гости с ночёвкой. Билли Дарби – он увлекался индейцами, умел издавать боевой клич и хотел было носить ирокез[13]13
  Здесь, «ирокезом» называется не причёска в форме гребня, а «scalp-lock» – прядь на обритой наголо голове (наподобие запорожского оселедца), какую индейские воины носили как вызов врагам – дескать, «на, срежь, если осмелишься!»


[Закрыть]
, правда, мама уговорила сына расстаться с этим украшением; – сейчас Билли с открытым ртом почтительно взирал на Джо. Вожак «Сов» Тед Бэкон чувствовал себя так, словно под видом деревенского мальчишки в его патруль записался сам Ункас[14]14
  Ункас – сахем, или сагамор (верховный вождь) мохеганов, прославившийся тем, что, заключив союз с английскими колонистами, воевал с другими индейскими племенами.


[Закрыть]
. Но Джо, несмотря на всё внимание товарищей, по-прежнему сохранял молчание. Поэтому Уилл сам поведал скаутам о полной приключений жизни Джо на Севере, где великая река Маккензи[15]15
  Маккензи (Mackenzie, инд. Deh Cho) – крупнейшая река Канады и всего американского Севера протяженностью свыше 4,5 тыс. км. Названа в честь открывшего её Александра Маккензи. Началом реки Маккензи считается исток из Большого Невольничьего озера, к бассейну реки также относятся крупные канадские озера Вулластон, Клэр, Атабаска и Большое Медвежье. Первоначально называлась рекой Дисаппоинтмент (англ. Disappointment, «Разочарование» или «Недовольство»).


[Закрыть]
вливается в Северный Ледовитый океан[16]16
  Конкретнее – в море Бофорта.


[Закрыть]
, – о том, как Джо зацепил когтями медведь, как за ним гнались волки, как он видел растянувшиеся на многие мили стада мигрирующих карибу[17]17
  Северный олень


[Закрыть]
, охотился на лесного бизона, рысь, ягуара, мускусного быка[18]18
  Овцебык или мускусный бык (лат. Ovibos moschatus) – единственный современный представитель рода Ovibos из семейства полорогих (лат. Cavicornia). Род Ovibos занимает промежуточное положение между быками и овцами. Передняя часть морды покрыта короткими волосами (не голая, как у быков). Рога при основании очень широки, вздуты и морщинисты и так сближены на лбу животного, что между ними остается лишь узкий желобок. Они сначала загибаются вниз, потом вперёд, далее вверх и кнаружи. Они гладки и круглы в поперечном сечении (кроме основной части). Уши малы, заострены и почти скрыты в шерсти. Шерсть очень густая, длинная, мохнатая, свешивающаяся почти до земли, удлиненная на нижней стороне шеи, с густым подшерстком, короткая лишь на ногах; ноги относительно короткие, сильные, с неодинаковыми копытами каждой ноги; короткий хвост скрыт в шерсти.


[Закрыть]
и на других редких – и восхитительно опасных – зверей. Слушая рассказы Уилла, Тед с грустью думал об упущенных возможностях новой славы для «Сов» – с таким-то скаутом!..

Собрание закончилось, но за три дня, остававшихся до двадцатого августа, предстояло сделать ещё немало. Для начала – получить согласие родителей Уилла и дядюшки Джо. Миссис Брайт поначалу пришла в ужас от мысли о том, что её мальчик отправится в леса без пищи, одежды или снаряжения.

– Я не думаю, мистер Брайт, что ваш сын будет в опасности, – заверил мистер Сэнфорд. – И он, и Джо знают о лесе вполне достаточно, чтобы согреться и прокормиться. Ну, а если у них что-то пойдёт не так, они всегда могут вернуться.

Решающий голос остался именно за мистером Брайтом. Он выслушал возражения супруги, просьбы Уилла и аргументы мистера Сэнфорда в молчании.

– Пусть идёт, – сказал он наконец. Это испытание пойдёт ему на пользу. И у парня хватит ума вернуться, если он не справится. Думаю, дорогая, денька через три он будет дома, и вряд ли станет впредь привередничать за столом.

Согласие дяди Джо Куто получить было гораздо легче. Это был маленький высохший француз, владелец маленькой фермы в Холлоу – так называли глубокую лощину[19]19
  Собственно, «Холлоу» и значит просто «лощина».


[Закрыть]
между двух крутых холмов, милях в трёх от городка.

– Конечно, я его отпущу, – сказал он – Мне придётся его отпустить, потому что он всё равно уйдёт.



ГЛАВА II
Начали!

Двадцатого августа солнце встало как обычно, словно этот день не отличался от любого другого – хотя на самом деле это был самый важный день в истории скаутов Корнуолла. В девять утра они с самым решительным видом промаршировали по подъездной дороге имения Донеганов; каждый вожак патруля нёс вымпел с тотемом на своём скаутском посохе, что весьма позабавило мистера Донегана; тот стоял на веранде, наблюдая за прибытием гостей.

– Совы, волки и лисы, – прокомментировал он. – Что ж, ребятам, которые уйдёт сегодня в леса, понадобятся качества каждого из них!

У входа стояла его большая машина для путешествий.

– А сейчас, – сказал он, – я отвезу этих двоих, и ваших скаут-мастеров – так ведь вы их зовёте, да? – на двадцать пять миль к северу. В конце просеки там сторожка; в неё проведён телефон. Когда ваши парни решат, что достаточно намёрзлись и наголодались, они смогут вернуться к сторожке и позвонить мне оттуда. А я вышлю им машину с какой-никакой одеждой и едой… Жду звонка с завтрашнего рассвета, – добавил он, когда все грузились в машину.

Казалось, по пути сарказм лесопромышленника продолжал расти.

– Жалко, мистер учитель, – заметил он, обращаясь к мистеру Сэнфорду, – что вы не придумали ничего лучше, чем вбивать мальчишкам в голову эту чушь. Эти двое, похоже, ребята неглупые, и если бы они не тратили время на то, чтоб таскаться в флажочками и подражать вою волков да сов, из них мог бы выйти толк.

– Не хочу с вами ссориться, мистер Донеган, – спокойно ответил мистер Сэнфорд. – Мы намерены заполучить эту хижину и десять акров ваших угодий – так что вы меня не разозлите.

Старый делец не привык к тому, чтобы ему так отвечали, и мрачно покосился на мистера Сэнфорда и ухмыляющихся скаутов.

– Вы слишком-то не рассчитывайте на хижину. И не думайте о продаже земли – пока её не заполучите, – сухо отвечал он.

Машина мчалась на север – а на небе сгущались тучи, и когда они добрались до начала лесной дороги, пошёл дождь; это был тот северо-западный дождь, который может идти много дней. Большой Джим был явно в восторге.

– Думаю, вы позвоните мне не завтра, а уже сегодня, – хмыкнул он.

– Мистер Доннеган, – ответил Уилл, – у вас три предсказания, и, думаю, вы не угадаете ни разу.

– Тихо, Уилл, – перебил мистер Сэнфорд.

– Да пусть себе болтает, – отмахнулся мистер Донеган. – Дождь смоет с него спесь до заката.

Несмотря на храбрую реплику Уилла, все скауты были встревожены. Сильно похолодало – так, что провести ночь под дождём нагишом казалось весьма мрачной перспективой.

Только Джо, казалось, это не касалось.

– Думаешь, продержимся под дождём? – прошептал наконец ему Уилл.

Джо только фыркнул. Но от этого презрительного звука его напарнику сразу стало легче на душе.

Вскоре авто оказалось в очень густом лесу, и, переваливаясь, по заросшей мхом дороге направилось на север. Час с лишним ехали в тени огромных деревьев. Внезапно дорога закончилась на небольшой поляне. В середине её стояла сложенная из брёвен и крытая корой хижина с каменной трубой на скате крыши. Внутри обнаружились нары, каменный очаг и грубо сколоченный стол, но с телефоном на нём. Мистер Донеган первым делам проверил его – телефон работал. Его шофёр меж тем втащил в хижину большую корзину для пикников.

– Вот, решил угостить вас напоследок, – сказал Большой Джим, пока шофёр выставлял на стол пакеты со снедью. – Если вы действительно месяц проведёте в лесу, это ваш последний нормальный завтрак… но вы не справитесь.

От долгой поездки все проголодались – и то, с какой яростью скауты накинулись на беззащитный завтрак, позабавило промышленника.

– Сынок, – сказал он наконец саркастически Джо (после того, как тот умял девять сандвичей), – может, наконец съешь что-нибудь, чтобы не идти в лес на пустой живот?

Вместо ответа Джо запихнул в себя ещё три.

– Не перетрудись, – предостерёг мистер Донеган, когда Джо накинулся на шоколадные пирожные. – В конце концов, ты идёшь в лес всего на какие-то тридцать дней…

Джо, не затрудняясь ответом, выдул ещё пару чашек горячего какао из термоса, закинул в себя ещё бутерброд и пару печенюшек, и наконец поднялся. Пока мальчики снимали одежду, все молчали. Они встали на середину сторожки, показывая, что ничего с собой не берут. Уилл был выше и отлично сложен, но жилистый Джо, загорелый и перевитый мышцами, казался крепче.

– Готов спорить, что этот, что пониже, сможет продержаться дольше, – сказал мистер Донеган своему шофёру, пока мальчики обменивались на прощание рукопожатиями.

– Ещё бы, – отвечал тот. – Я, бывало, столько и за месяц не съедал…

Прощальная речь лесного короля была довольно короткой.

– Отсюда ступайте на север, парни, – предложил он. – Там – самые густые леса в этой части света. Там водятся медведи, рыси, дикие кошки и, думаю, несколько ягуаров. Можете охотиться – убейте кого и сколько захотите, – любезно добавил он, – я особо жалеть не стану. Если вы собираетесь оставаться в лесу, я хочу, чтобы вы дали мне слово чести, что ни от кого не примете помощь, и не станете ни с кем разговаривать. Но в любое время, когда вы захотите, сможете получить одежду, хороший обед и машину до дома – только позвоните мне отсюда.

Скауты столпились вокруг Уилла и Джо и попрощались с ними боевым кличем скаутов[20]20
  Существует много различных кличей или приветствий – различные выкрики, короткие стишки-кричалки (типичный пример у нас – кричалки болельщиков, вроде «Спар-так – чем-пи-он!»), а также приветствия без использования голоса – например, аплодисменты в определённом ритме, групповые движения и пр.


[Закрыть]
– и двое мальчиков, с блестящей от дождя голой кожей, двинулись в лес. Уходя всё глубже в чащу, они слышали прощальные гудки машины мистера Донегана, а потом – гул мотора, который всё удалялся, и наконец единственными звуками вокруг них стали шуршание дождя в листве да треск сухих веток под их босыми ногами.

Около мили они шагали в полном молчании. Хотя мальчики шли под дождём, они не особо замёрзли, поскольку постоянно двигались. Уилл, несмотря на своё звание игл-скаута, двадцать один значок и преимущество в росте и возрасте, осознал, что подсознательно ждёт указаний от младшего товарища. Ведь большая часть его знаний была почерпнута из книг. А Джо по-настоящему жил в лесах, летом и зимой, скитался со своим родом по пустынным землям далёкого Севера, и научился справляться с холодом, голодом и страхом. В нём чувствовалась уверенность, которая всё больше заставляла Уилла радоваться, что с ним идёт именно Джо, а не кто-то другой.

Довольно скоро оленья тропа, по которой шли мальчики, повернула вверх, и они поняли, что поднимаются по длинному каменистому склону Блэк-хилл, Чёрной горы – одной из самых мрачных и диких низких гор в протянувшейся к северу гряды. Стало темнеть, и заметно похолодало. Уилл заколебался, потому что тропа вела прямо к вершине, но Джо шагал так уверенно, будто знал, куда идёт.

– Где заночуем, Джо? – спросил наконец Уилл. – Может, поищем пещеру?

– Нет, – ответил Джо. – Пещеры холодные летом[21]21
  В речи Джо проскальзывают неправильности. В переводе их меньше, не хотелось превращать Джо в совсем уж карикатурного индейца с «моя знать твоя». Впрочем, временами – откуда что берётся! – его грамматика и лексика резко улучшаются 


[Закрыть]
. Надо искать белую сосну[22]22
  Белая сосна – Сосна веймутова, или белая восточная (лат. Pinus strobus) – растение, крупное дерево рода Сосна семейства Сосновые. В естественных условиях растёт в северо-восточных районах Северной Америки. 0-67 м высотой, 100–180 см толщиной. Ствол прямой. Крона сначала конусообразная, затем закруглённая либо неправильной формы. Кора светло-серая, с возрастом темнеет и грубеет, появляются глубокие трещины и широкие неправильной формы пластины с небольшим фиолетовым оттенком. Молодые побеги тонкие, буровато-зелёные, голые либо волосистые под листовыми подушками.


[Закрыть]
.

– Думаешь, мы сумеем разжечь костёр? – спросил Уилл: он-то хорошо помнил, как ему самому удалось сделать это с величайшим трудом, да и то у него были заранее приготовлены специальные палочки, ремешки из оленьей шкуры и сухое дерево.

– Сегодня огня нет, – коротко отвечал Джо. – Нет сухого дерева. Не найдём.

– Так на что тебе эта белая сосна? – осведомился Уилл, слегка раздражаясь.

– Идём, увидишь, – только и ответил юный индеец.

Прошёл час; мальчики миновали лесную полосу, состоявшую из тсуги[23]23
  Тсуга (англ. hemlock, лат. Tsuga, яп. цуга) – род хвойных вечнозелёных деревьев семейства Сосновые (Pinaceae). Вечнозелёные деревья средних либо крупных размеров, высотой 20–65 м. Крона коническая, основные побеги обычно свисают.


[Закрыть]
, елей и бальзамической пихты[24]24
  Пихта бальзамическая (лат. Abies balsamea) – вид рода Пихта семейства Сосновые (Pinaceae), вечнозелёное хвойное дерево высотой до 15–25 метров. Занимает огромные площади в Северной Америке, её ареал доходит на востоке до берегов Атлантического океана и на западе соприкасается с Тихим океаном.


[Закрыть]
, которыми заросла вся нижняя часть склона. Теперь вокруг были буки, клёны и, время от времени, молодые белые сосны. Проходя мимо гладкого бука с низко свисающими ветвями, Джо остановился, ухватился за нижние ветви и взлетел на дерево. Он поднимался по регулярно расположенным ветвям с такой лёгкостью, словно шагал по лестнице, и остановился только на самой вершине. Здесь он огляделся, пока не заметил в угасающем свете дня то, что искал; затем он ловко слетел вниз, где Уилл бегал вокруг дерева, пытаясь сохранить тепло.

– Ну, скаут, – пропыхтел последний, когда Джо спрыгнул на землю, – я рад, что ты спустился. А то я думал, ты решил свить себе на ветвях гнёздышко на ночь…

– Нет, коротко ответил Джо, – не гнездо ночью, логово. К утру будет холод.

Джо, повернув под прямым углом к прежнему направлению движения, двинулся вдоль склона; Уилл трусцой следовал за товарищем. Вскоре они добрались до сосновой рощи, которую Джо углядел с дерева. Некоторые из сосен были огромными старыми великанами, но в основном роща состояла из довольно молодых сосен, чьи ветви спускались к земле. Джо, согнувшись, полез под нависающими ветвями, в самый центр рощи. Здесь деревья были ниже; земля под ними была усеяна толстым слоем высохших сосновых иголок. Тут Джо принялся обламывать сухие ветки внизу деревьев, пока не расчистил участок футов пяти в диаметре[25]25
  Около полутора метров


[Закрыть]
. Нависавшие сверху многочисленные ветви с длинными иглами хорошо защищали от дождя – здесь до мальчиков капли практически не долетали. Джо прислонил две самых больших сломанных ветви к стволу сосны, и уложил поперёк слой веток поменьше. Потом мальчики наломали небольших сосновых побегов, покрытых ароматной хвоей, а из них соорудили что-то вроде соломенной крыши. Толстый сосновый ствол стал задней стеной шалаша, а с обеих сторон они воткнули в землю много веток и переплели их гибкими молодыми ветками – наконец, вышел шалаш, открытый лишь с одной стороны, пусть не слишком прочный, но довольно тёплый – по крайней мере, внутри было куда теплее и суше, чем снаружи. К концу работы оба мальчика неплохо согрелись, потому что трудились усердно и в спешке. После этого под руководством Джо они выбрались наружу и насобирали сухой бурой хвои, пока не заполнили свой шалаш ими на половину высоты. Хмыкнув, юный индеец зарылся в эту хвою так, что снаружи осталась только его вороная голова; его белый спутник последовал за ним, мигом зарывшись в хвою, не хуже сурка. Высоко над ними свистел и стонал в верхушках деревьев ветер, гнавший шуршащие в ветвях струи дождя. Но под нависающими ветвями сосен, под плотной хвойной крышей и под бурым одеялом из старой хвои мальчикам было тепло и сухо.

Сворачиваясь калачиком под покровом сухих игл, Джо пробормотал:

– Белая сосна – великое дерево. Он всегда даёт индейцам одеяло. Мы тут спим до завтра. Потом, может, дождь кончается, и мы делаем костёр. Дождь не кончается – мы остаёмся тут. Ничего, кожа закаляется, не мёрзнем.

– А как насчёт пожевать? – осведомился Уилл.

– Пожевать есть много повсюду, – отвечал Джо. – Ягоды, коренья, кора. Дождь кончается – делаем огонь, ловим рыбу, куропатку, готовим их, – вкусно…

– Знаешь, Джо, – перебил Уилл, – пожалуй, хватит на сегодня. Я проголодался и без твоих рассказов о разной еде. Обед довольно давно был.

– Голодный? – презрительно отозвался Джо. – Как насчёт ходить два, три, четыре дня зимой, совсем без еды?

– А тебе так приходилось? – ахнул весьма впечатлённый Уилл.

– Да, – отвечал Джо, – много раз. Иногда все кролики умирают, потом волки, лисы, рыси, ласки, потом индейцы, и всем тяжело. Индейцы, они едят вяленую рыбу. Когда кончается, едят собак, потом мокасины, потом кору, что придётся.

К этому времени почти совсем стемнело, ветер выл над горой как дикий зверь, а дождь ещё сильнее сыпался на деревья.

– Давай, Джо, расскажи про это побольше, – попросил Уилл. – Только про еду не рассказывай. Ничего про пиршества и груды пищи. Давай про голод, про то, как замерзают насмерть… Так мне станет уютнее тут.

Джо задумался.

– Зимой индейские дети всегда голодны, всегда мёрзнут, – произнёс наконец он. – Когда я маленький, я часто очень голодный был – иногда и два, и три дня подряд совсем не ел. Мама, она тоже голодная, но отдавала мне всю еду, какую находила. Я слишком слабый, чтобы ходить, она слишком слабая, чтобы меня носить, племя ушло, нас оставили в маленьком типи[26]26
  Типи – то, что у нас часто (и неправильно) называют вигвамом: традиционное переносное жилище кочевых индейцев Великих равнин и Центральной Америки с очагом, расположенным внутри (в центре). В обыденном представлении ассоциируется с североамериканскими индейцами, однако данный тип жилища был распространён в основном лишь у жителей Великих равнин. Типи имеет форму слегка наклонённого конусообразного шалаша на каркасе из жердей, покрытых обработанными шкурами бизонов или оленей. Позднее, с появлением на континенте европейцев, иногда использовалась более лёгкая парусина. На вершине находится дымовое отверстие, обычно прикрываемое двумя лопастями. В нижней части была дополнительная подкладка из шкур, предохраняющая тягу. В свою очередь, вигвам – это шалаш на каркасе, изготовленном из тонких стволов, покрытом циновкой, корой или ветками. Имеет куполообразную форму, в отличие от типи.


[Закрыть]
у замёрзшего озера… У неё были только старый топор, нож, один крючок с лесой из коры, а для наживки – ничего. Я плакал и плакал, вот какой был голодный. Но я был только маленький мальчик, – оправдывающимся тоном сказал Джо.

Она везде искала, наживки нет. Не нашла. Она взяла топор. Сделала прорубь во льду. Слабая, надо часто отдыхать. Потом села у проруби. Отрезала кусок мяса от ноги, для наживки. Кровь пустила в прорубь, подманить рыбу. Насадила своё мясо – поймала большую щуку… Отрезала большой кусок для меня, другой кусок для себя, перевязала ногу, остальное для наживки. Наловила ещё, смогли дожить до встречи со своими.

Настало долгое молчание.

– Хорошо иметь такую мать, – сказал Уилл наконец. – Она всё ещё живёт на севере?[27]27
  Странно, ведь на собрании скаутов Уилл сам сказал, что родители Джо умерли.


[Закрыть]

– Нет, – ответил Джо. – Она заболела, когда меня не было дома. Я вернулся и увидел, что племя оставило её и ушло. Она умерла. Отец, он умер сильно раньше. Медведь задрал. Я тогда тоже ушёл от племени. Потом шёл, шёл, шёл на восток, пришёл в Корнуолл. У меня там дядя. Брат отца.

Джо умолк, и Уиллу как-то расхотелось расспрашивать дальше. Шёл час за часом; мерное дыхание юного индейца показывало, что он крепко спит. Стояла полная темнота, какая только и может быть в безлунную дождливую ночь в густом лесу. Хотя мальчики лежали на расстоянии чуть больше фута друг от друга, Уилл не мог различить во тьме лицо Джо или рассмотреть стволы деревьев у самого входа в их шалаш. Он, кажется, начинал понимать, что имела в виду Библия, говоря об ужасе тьмы кромешной. Впервые в жизни у него не было возможности оказаться при свете, как только захочется. Этой ночью, что бы ни происходило во тьме, клубящейся перед его напряжёнными глазами, придётся ждать до утра, чтобы что-нибудь увидеть. Потом он вспомнил о диких, свирепых зверях, которые беззвучно рыскали за добычей во мраке за деревьями. Уилл невольно начал представлять, как страшно, когда во тьме тебя хватает вдруг когтистыми лапами неведомая тварь – может быть, ягуар, о котором так легкомысленно упомянул мистер Донеган. Неожиданно мальчик вздрогнул и почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом, а по позвоночнику пробежала ледяная волна – он услыхал звук, который заставил его вскочить, взметнув фонтан сосновых иголок. Да, сомнений не было: звук послышался вновь, и Уилл резко втянул воздух, словно упал в ледяную воду. Это был звук тихих крадущихся шагов в подлеске, среди плотного занавеса из сухих сосновых ветвей. Кто-то кружил вокруг их шалаша – и с каждым кругом подходил всё ближе! Уилл больше не мог. Он потряс товарища за плечо. Глубокое сонное дыхание Джо прервалось – индеец проснулся мгновенно.

– Джо, – прошептал Уилл, – там кто-то ходит…

Джо приподнялся и с минуту внимательно прислушивался к шагам кружащего вокруг шалаша существа. Потом хмыкнул и снова улёгся.

– Оно – оно опасное? – чуть заикаясь, спросил наконец Уилл. Хотя реакция Джо его порядком успокоила, он всё же хотел бы иметь представление о ночном госте.

– Кого ты можешь услышать, тот не опасный, – ответил Джо. – Опасный зверь, он ходит тихо. А это только старик дикобраз.

– Откуда ты знаешь?

– Просто ни один другой зверь не смеет делать такой шум, – объяснил индеец. – Только старик Колючка. Он знает, его никто не тронет. И шумит, не боится, – и с этими словами Джо вновь уснул.

Уилл попытался последовать его примеру, но не смог. Наконец шаги затихли; теперь не было слышно ничего, кроме завывания ветра и шороха дождя. Но только он начал засыпать, как откуда-то сверху послышался звук, напоминающий звон колокольчика. «Динь-динь-динь», – потом пауза и снова: «Динь-динь-динь» в каком-то неземном, жутковатом ритме.

– Ну и ночка, – пробормотал Уилл. – И что у на с теперь в программе? – и он повернулся, чтобы разбудить товарища, но тот уже сидел, так же озадаченный звуком колокольчика, как и сам Уилл.

– Что это, Джо? – во второй раз за ночь Уилл задавал этот вопрос.

– Не знаю. Думаю, индейский демон.

– Ты что, боишься?

– Да, – честно признался Джо.

Этот ответ почему-то вернул Уиллу часть утраченного мужества.

«Динь-динь-динь», – вновь зазвучал невидимый колокольчик – откуда-то из пронизываемых дождём сосновых ветвей в сотне футов[28]28
  Напомним, что фут равен 30,4 см.


[Закрыть]
над ними. «Динь-динь-динь», – теперь уже меньше чем в полусотне футов – казалось, оно, чем бы оно ни было, спускается к шалашу.

– Я боюсь волков и пантер, – воскликнул вдруг Уилл, вскакивая, – но не индейских демонов, потому что их не бывает! – он схватил сухой сук и, дрожа (скорее от холода), выбрался из шалаша.

– Лежи тихо, – посоветовал Джо. – Ты не трогаешь демонов, демоны не трогают тебя.

Но Уилл тем не менее вышел во тьму, потому что хотел восстановить своё достоинство в глазах Джо после истории с дикобразом.

«Динь-динь-динь», – прозвенело прямо у него над головой, и мальчик увидал два круглых горящих глаза на ветке прямо над ним. В первый момент ему захотелось нырнуть назад в шалаш, но он рассудил, что то, что летает – это просто птица или нетопырь. А летает ночью и имеет такие горящие глаза только одна птица. И тут он вспомнил читанное где-то описание редкой птицы Севера – Ричардсоновой совы[29]29
  Ричардсонова, или Тенгмалмова сова, она же северный сыч (англ. также Boreal Owl), названная в честь шотландского натуралиста сэра Джона Ричардсона – или шведского натуралиста Петера Густава Тенгмалма; также назыв. мохноногий сыч (Aegolius funereus), небольшая сова с крупной широкой головой, с ярко выраженным лицевым диском и маленькими перьевыми ушками. Размер птицы в среднем не превышает размера голубя. Общая длина 21–27 см, длина крыла 16–19 см, масса – 120–190 г. Самки крупнее самцов. Крылья длинные и широкие. Хвост короткий. Лапы густо оперены до когтей (отчего и происходит название). Окрас мохноногого сыча бурый с белыми пятнами. Последние хорошо заметны на голове, шее, плечах. Низ светло-серый, с нерезкими светло-бурыми пестринами. Глаза и клюв жёлтые, когти чёрные.


[Закрыть]
.

– Вот что это, – сказал он громко. – Точно, в книжке написано, что она кричит, будто колокольчик звенит… Ты, дружок, забрался миль на тысячу южнее, чем тебе положено, – добавил он, швырнув свой сук в ветку, на которой сидела птица. Сова беззвучно снялась с дерева – маленький, но смертельно опасный для мелких ночных странников хищник.

– Это, Джо, была Ричардсонова сова, – лекторским голосом сообщил Уилл, вновь забираясь в нору в куче сосновых игл. – На твоё счастье, у твоего напарника есть значок за орнитологию. Мне стыдно за тебя, что ты принял бедную маленькую сову за злобного индейского демона… Ты что, не знаешь, что их не существует?

– Об индейских демонах ты знаешь не больше, чем о дикобразах, – саркастически заметил Джо. – А я, – после паузы добавил он, – слышал демона. Был в каноэ, ловил форель на икру лосося… Бросаешь икру в воду, от неё по воде жир течёт, форель приходит. Она любит эту икру. Мы были от берега сорок футов. Темно и тихо. А под большим деревом – плач. Плачет и плачет, и стонет, и воет, тихо, потом громко, потом опять тихо. Как женщина, если заблудилась в лесах. Человек, с которым я в лодке, он хватал весло и быстро-быстро грёб к середине озера. «Индейский демон», – говорил он, – «Сейчас это дерево будет падать!» – и через минуту большая, большая сосна, триста футов, падает в воду, а там были мы раньше. Тот человек, он мне сказал, что индейские демоны часто плачут перед тем, как падает дерево.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю