Текст книги "Становление. Том 2. Путь мага (СИ)"

Автор книги: Семен Нестеров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 31. «Ход конём»

Совет круга был созван незамедлительно – никто не выходил за пределы замка, и собрать всех вместе не составляло большой сложности. Только Дамарок немного задержался: сначала дожидался, пока доварится какой-то корень, а потом неспешно поднимался по лестнице, тяжело вздыхая после каждой пройденной ступеньки. Когда все, наконец, собрались, Корристо вышел в середину образованного магами полукруга и подробно объяснил причину совещания.

Когда магистр закончил свою речь, остальные получили возможность высказать своё мнение, начиная от самых молодых и заканчивая наиболее опытными, чьи слова должны были подытожить обсуждение и стать своего рода итогом. Последнее решение в любом случае оставалось за Корристо. Я говорил первым и по сути повторил всё то же, что и в разговоре с наставником. Большую часть из этого, Корристо уже упомянул во вступительной речи.

Дальше дело было за Родригесом. Он отнёсся к предложению скептически, в первую очередь поставив под сомнение обоснованность проведения турнира:

– Что если соревнования на арене не только не разрядят атмосферу, а наоборот, создадут дополнительные поводы для недовольства? Если один из лагерей окажется безусловным фаворитом, то другие могут счесть такой результат оскорбительным. Я бы предпочёл не вмешиваться. По крайней мере, если что-то пойдёт не так, в этом не будет нашей вины. Мы же не хотим оказаться вовлечёнными в передел влияния между бандами. Как бы не развивалась ситуация, нейтралитет – лучшее решение. Даже если грядёт война между лагерями, поставки королю всё равно будут продолжаться – есть-то всем хочется. Если же Гомез победит, то вся гора руды, собранная магами воды, окажется в наших руках и станет хорошим подспорьем в войне с орками. Если же победят наёмники, нам всё равно не причинят вреда, да и не смогут, а наше невмешательство в войну будет тому дополнительным залогом.

В словах моего товарища по ордену был резон, я сам первое время сомневался в эффективности гладиаторских боёв. Тем не менее, Диего, который лучше понимал каторжан, убедил меня, что это самое подходящее решение, хотя от неудачи никто не застрахован. «Народу нужны выпивка, зрелища и женщины. Последнего мы предоставить не можем, так что хотя бы первых двух должно быть в избытке», – говорил следопыт. Так или иначе, оспорить слова Родригеза я всё равно не мог, потому что была не моя очередь говорить, а нарушать иерархический порядок недопустимо.

Следующее слово было за Торрезом. Он оказался более оптимистичен. Возможно, то, что он частенько торговал со стражниками, позволило ему лучше понять их:

– Трудно сказать, принесут ли бои мир, но, по крайней мере, это явно лучше, чем бессмысленное кровопролитие в постоянных стычках между лагерями. Люди Гомеза истосковались по настоящему делу. Не забывайте, что все они бывшие дезертиры, бандиты, воры, убийцы и насильники. Таким людям просто так не сидится на месте. Стоит радоваться, что барон до сих пор умудряется сдерживать их кровожадные порывы. Нужно испытать все способы, которые дадут хоть какую-то надежду умерить пыл этих уголовников. Хотят бои на арене – пусть устраивают. Другой вопрос, стоит ли нам вмешиваться в это дело? Я думаю, что только в случае крайней нужды, если без участия магов каторжники никак не смогут договориться. Я за то, чтобы привлечь магов воды к обсуждению этой проблемы. Они втянуты в политику колонии гораздо больше нас. В конце концов, это была их идея основать новое поселение – теперь пусть займутся сдерживанием своих так называемых наёмников.

Мне понравились аргументы Торреза. Главное, что он так или иначе поддержал идею переговоров. Следующим в очереди был Драго:

– Я считаю, что пора показать этому отрепью настоящую силу. Маги воды – хозяева Нового лагеря, а мы здесь сидим будто игрушки Гомеза. Пора взять инициативу. Если слуги Аданоса не могут удерживать своих стервятников на поводке, значит, мы займёмся их истреблением. Я предлагаю выдвинуть ультиматум – либо они подпишут мирное соглашение и оставят в покое королевские конвои, либо мы сожжём живьём всех нарушителей спокойствия. Думаю, что магам воды не нужна война – они согласятся принять меры и повлияют на предателя-генерала, проблема решится самым благоприятным образом, и все, наконец, поймут, что маги огня – самая большая сила в долине. Наёмники хотят безопасности переговоров? Я готов им её обеспечить. Пусть хоть один каторжник попытается поднять руку на парламентёров, и я обращу его в пепел раньше, чем он успеет понять, что умирает.

Смелая и агрессивная речь Драго с одной стороны удивила и восхитила меня, а с другой – вызвала бурю негодования. Во-первых, такой план был слишком рискованным – маги воды могли оскорбиться резкими требованиями. Во-вторых, он назвал Ли предателем, в то время как совершенно его не знал. Похоже, сосредоточившись на боевой магии, Драго потерял дипломатические способности и взвешенность суждений. Уверившись в своих силах, он стал думать, что любую проблему можно решить огнём и мечом. Тем не менее, его план всё же сводился в конечном счёте к мирным переговорам, что меня однозначно радовало. Судя по лицам других членов круга, они, как и я, не разделяли воинственности Драго. Тем не менее, никто не перебил его и не возразил – каждый имел право высказать своё мнение без вмешательства и корректировки со стороны.

Дамарок прокашлялся и начал свою речь, однако долго говорить ему не пришлось – совещание было бесцеремонно прервано нежданным посетителем.

– Эй, есть тут кто? – раздался оклик с первого этажа.

Я вопросительно посмотрел на Корристо, он утвердительно кивнул, и я выбежал встретить посетителя. С лестницы было прекрасно видно человека в костюме призрака, стоящего в дверях обители. Ступить за порог он, судя по всему, не решался – и правильно делал.

– Да, есть! – крикнул я в ответ, повысив голос ровно настолько, чтобы меня было слышно.

– Мастер Мильтен? – спросил призрак.

– Да.

– Меня прислал Ворон. Я должен…

– Доставить послание, – перебил я, спускаясь с лестницы.

– Верно… – замялся парень, видимо сбитый с мысли, – меня зовут Уистлер…

– Вистер? – не расслышал я.

– У-и-с-т-лер, – раздельно и с выражением повторил призрак, что меня почему-то позабавило.

На удивление, Корристо сам соизволил спуститься вниз, и из-за моей спины раздался его голос:

– Сейчас не самое подходящее время, Ультер, – сказал магистр, явно исковеркав имя посланца. Очевидно, по вычурной, расписанной рунами мантии Уистлер догадался, что перед ним Верховный маг огня, поэтому вместо того, чтобы исправлять звучание своего имени, склонил голову в знак почтения:

– Как Вам будет угодно, господин.

Кое-что призрак всё же не учёл – к магам не было положено обращаться господин, такое обращение было принято только к аристократам. Корристо едва заметно нахмурился, но вслух ответил:

– Приходи через три часа.

Маг хотел уже было отвернуться, но призрак не унимался:

– Постойте… Мне велели ещё передать Вам извинения за тот неприятный инцидент с покушением на жизнь мастера Мильтена. Рудные бароны искренне сожалеют о произошедшем и заверяют, что они не имеют к этому никакого отношения. Результаты расследования показали, что рудокоп действовал самостоятельно и не спланированно, даже никто из его товарищей ни о чём не подозревал. Похоже на кратковременное помутнение рассудка от болотной травы.

Корристо посмотрел на меня очень недобрым взглядом, который не предвещал ничего хорошего. До этого я не упоминал про покушение, боясь, что это может ограничить свободу моих передвижений и надеясь, что слухи не дойдут до ушей магистра или других магов. Надежды не оправдались, причём известие пришло в самый неподходящий момент, когда как раз решался вопрос вмешательства круга в жизнь колонии. Официальные извинения я ожидал меньше всего. Похоже, Ворон постарался, чтобы этот печальный инцидент не прошёл незамеченным…

Под пронизывающим взглядом учителя я почувствовал себя крайне некомфортно, будто он выворачивал меня наизнанку. Призрак хотел сказать ещё что-то, но Корристо без церемоний велел ему убираться, что тот незамедлительно и сделал, поспешным шагом направившись подальше от обители. В молчании мы поднялись на второй этаж и присоединились к ожидающим магам. Корристо вновь вышел в середину и произнёс:

– Приходил посланник от Гомеза. Открылись некоторые важные обстоятельства, которые нужно знать всем… Думаю, Мильтен хочет кое-что рассказать.

Повинуясь приглашающему жесту наставника, бледный и растерянный, я вышел на его место. Вопросительные взгляды устремились со всех сторон, казалось, что на меня смотрят не пять человек, а целая сотня – это мешало собраться с мыслями, чтобы изложить случившееся в наиболее выгодном свете. Впрочем, трудно было придумать что-то, что может хоть как-то оправдать моё молчание о таком серьёзном событии, как покушение на жизнь члена круга. Отпираться было бесполезно, и я попросту рассказал всё почти как было, постаравшись лишь как можно сильнее умалить угрожавшую мне опасность. В моём рассказе получилось, что рудокопа застрелили, когда он лишь успел замахнуться кинжалом.

Дослушав мою историю, маги задумались. В воздухе повисло напряжение, чувствовалось, что все хотят высказаться, но ждут слова магистра. Корристо выступил вперёд, а я вернулся в круг.

– В виду открывшихся событий, – заключил чародей, – придётся изменить наше отношение к делам колонии. Кроме того, Мильтен, ты поступил неправильно, скрыв сиё происшествие. Неважно, сделал ты это намеренно или по неблагоразумию, но такое не может остаться без последствий – твоё наказание мы обсудим после завершения совета.

Я послушно склонил голову, уставившись в пол. Рассматривать трещинки в каменной кладке было приятнее, чем ещё раз встречаться с обжигающим холодом взглядом магистра.

Глава 32. Приговор

Совет круга продолжался. Маги отвели от меня осуждающие взгляды, и обсуждение началось заново. Как ни странно, несмотря на открывшееся обстоятельство, мнения изменились слабо. Родригез, изначально поддерживавший невмешательство, лишь укрепился в своих убеждениях. По его словам, следовало продолжать вести изолированную жизнь – тогда не будет ни покушений, ни обвинений, и вообще никаких проблем. Необходимо спокойно и планомерно вести исследования, не распыляясь по пустякам. Он даже упомянул Ксардаса, который, по его мнению, не даром ушёл в изоляцию, зная, что невозможно работать, когда вечно что-то отвлекает и приходится озираться по сторонам.

Торрез сделал вывод, что покушение на мою жизнь – лишь одно из проявлений обострившейся обстановки. Люди нервничают и ищут на ком сорвать свою злобу. Жизнь магов в довольстве и сытости резко контрастирует с бытом простых каторжан. Зависть и ненависть на почве социального неравенства всегда толкали людей на отчаянные и необдуманные шаги. Рудокоп, оказавшийся на грани физического и духовного истощения, решил выместить накопившуюся обиду на одном из служителей Инноса. Такое случалось не только в колонии, но и в Миртане, где жизнь простого люда порой была не лучше, чем у каторжан. Торрез настаивал на том, что нужно способствовать установлению мира, тогда и остальное наладится.

Драго, казалось, вот-вот разорвётся от негодования. Из его глаз едва ли не сыпались искры, когда он говорил о том, что нужно делать с подобными наглецами и убийцами. Он вспомнил, как он сжёг незадачливого вора, зашедшего в обитель. Бедняга, полыхая, бегал по двору замка, катался по земле, пытаясь потушить одежду, но магическое пламя не удавалось успокоить – Драго нарочно поддерживал его. В конце концов, несчастный вор отчаялся и, не выдержав пытки огнём, сбросился с большой высоты через пробоину в стене замка. Тогда переполошился весь лагерь, обезображенное тело вора навело ужас на каторжан, зато с тех пор никто больше не решался без спросу переступить порог обители магов. Драго считал это ярким примером того, что только грубая сила может произвести эффект на подобных диким зверям преступников, каковыми являются все жители долины. Боятся – значит, уважают. Силу не нужно стесняться использовать – вот был главный тезис боевого мага.

Наконец, очередь дошла до Дамарока, который до этого ещё ни разу не успел высказаться. Он не стал обострять проблему, и на удивление даже выступил в мою защиту:

– Мильтена можно понять – в последние дни много всего приключилось. Мальчик беспокоится о мире во всём мире и хочет принимать активное участие в происходящем. Я в его годы был почти таким же. Подумаешь, покушение на жизнь – что здесь такого? В таком юном возрасте не воспринимают многие вещи всерьёз. Остаётся лишь порадоваться, что он сумел так тихо разрешить произошедшее, что даже мы об этом узнали только через несколько дней, и то, можно сказать, случайно. Окажись на его месте Драго – половина леса на той стороне реки была бы уже обращена в пыль, Старая шахта обрушена, а все каторжане сожжены, как соучастники.

Драго сделал было шаг вперёд и открыл рот, чтобы что-то возразить, однако сдержался и вернулся на место, снисходительно махнув рукой, мол, пусть старик болтает, что ему вздумается. Такое поведение не осталось незамеченным для Корристо – магистру явно не хотелось, чтобы ещё и внутри круга начались конфликты. Члены ордена Инноса должны были быть едины и все споры между собой решать исключительно в рамках кодекса и принятых норм этикета. Когда Драго успокоился, Верховный маг облегчённо вздохнул. Дамарок тем временем продолжал свой монолог, как ни в чём ни бывало.

– Хотя Мильтен и обманул наше доверие, утаив важные сведения, в остальном он поступил взвешенно и рассудительно. Я прошу Вас, магистр, учесть это при выборе наказания. Кроме того, подозреваю, что молодой человек приложил куда больше усилий, чем мы думаем, для того, чтобы переговоры между лагерями стали возможны. Он единственный среди нас, кто напрямую общается с Гомезом. Надо сказать, что с тех пор, как он стал вхож в окружение барона, нас практически оставили в покое, толпы шпионов больше не крутятся у нашего порога и не заглядывают искоса в окна. Мне, как вы знаете, нравится тихая жизнь, поэтому я склонен поддержать идею мирного урегулирования. Даже плохой мир лучше хорошей войны. Разжигать конфликты – любимое развлечение Белиара, и мы, как верные слуги Инноса, должны всячески этому противодействовать. Я готов сам написать письмо Сатурасу, если в этом будет необходимость. Однако, проведение переговоров на территории Старого лагеря выглядит довольно сомнительным предприятием. По моему мнению, необходимо разделить оба запланированных события – пусть бои на арене, если в них будет необходимость, пройдут независимо от переговоров и станут лишь закреплением заранее достигнутых соглашений. Вот моё слово.

После речи Дамарока у меня возник лишь один вопрос: как старому алхимику, который то и дело забывал добавлять нужные ингредиенты в эликсиры, удалось произнести столь длинную и логичную речь? Либо я всё это время жестоко заблуждался, считая его ни на что ни годным занудой, либо же с ним за последние пару дней произошли серьёзные изменения. Может, всё дело в тех микстурах, про которые упоминал Корристо?

Все маги круга высказали своё мнение, теперь очередь была за моим наставником.

– Желает ли кто-нибудь добавить к сказанному что-то ещё? – спросил магистр.

Никто не ответил, и, выдержав непродолжительную паузу, лидер продолжил:

– В таком случае, подведём итоги. Один человек высказался за сохранение нейтралитета, трое – в той или иной степени за участие в переговорах, и один предлагает показать нашу силу, страхом заставив каторжан соблюдать порядок. Что ж… голос большинства будет услышан. Мастер Дамарок напишет письмо Сатурасу, и мы скрепим его подписями всех членов круга. Это будет показателем нашей заинтересованности в мирном решении конфликта. Наёмники магов воды должны прекратить любые посягательства на конвои Старого лагеря, дабы не создавать перебоев в снабжении королевских кузниц магической рудой. Это вопрос государственной значимости, и потому не подлежит никакому обсуждению. Остальные условия мирных соглашений нас не волнуют. В связи с напряжённой обстановкой и высокими рисками мы не можем позволить себе непосредственного участия в переговорах – в этом вопросе маги круга будут сохранять нейтралитет. Точно также мы не потерпим вмешательства со стороны в наши дела. Эти аспекты останутся неизменными в том виде, в каком они существуют сейчас. Любые агрессивные выпады против нас со стороны кого бы то ни было будут пресекаться самым жёстким образом. Все ли согласны с таким решением?

Маги, включая меня, высказали своё одобрение. Решение Корристо было обоснованным и мудрым. Жаль, что моя надежда на то, что волшебники обеспечат безопасность переговоров, не оправдалась. Но учитывая все обстоятельства, даже такой результат был несомненной победой.

Ближе к вечеру призрак Уистлер снова явился, на этот раз, забрав подготовленное письмо. Оно было надёжно запечатано не только сургучом, но и специальным охранным заклятьем – на листе бумаги была изображена особая руна, которая в случае вскрытия письма в течении минуты излучала ощутимый магический фон. Если письмо будет вскрыто до попадания в руки адресата, то при открытии, он обнаружит истощённую руну, не излучающую энергии, и поймёт, что кто-то до него уже читал эти строки. Маги часто пользовались таким приёмом при важной переписке. Впрочем, независимо от того, было письмо вскрыто или нет, охранная руна лучше любой подписи гарантировала, что сообщение написано опытным чародеем и не является подделкой. Теперь решение было за магами воды, нам оставалось только ждать.

Корристо после совета вызвал меня к себе на разговор.

– Ты не оправдал моего доверия, ученик, – строго произнёс мастер. – Я рассказал тебе всё про Ксардаса от начала и до конца, заранее допустил к изучению четвёртого круга магии… и что получил взамен? Ты пропадаешь где-то целыми днями, потом приносишь кучку жалких трофеев и говоришь, что гулял по лесу. Ладно – это ещё ничего. Но утаить от учителя факт покушения на свою жизнь? Что ещё ты от меня скрываешь, Мильтен? Как я теперь должен относиться к твоим словам?

– Простите, магистр… – выговорил я, потупившись.

– Прощение нужно заслужить, – строго ответил наставник, – думаешь, тебе всё так просто сойдёт с рук? Почему стражники болтают, будто молодой маг огня развлекается с наложницами Гомеза? А? Что ты на это скажешь?

– Клевета и зависть. Не всем нравится, что Гомез прислушивается к моему мнению.

– Допустим, в это я ещё могу поверить. Просто в голове не укладывается, что человек, на которого указал сам Иннос, может так паскудно себя вести. Но что ты скажешь на остальные обвинения?

Я ничего не говорил. Похоже, сегодня был не мой день. Ни отговорки, ни оправдания не могли помочь. В этот раз Корристо разозлился не на шутку, это чувствовалось по его пренебрежительному тону. Похоже, он давно уже подозревал меня во многих грехах, и теперь лишь подытоживал все свои наблюдения.

– Молчишь? Хорошо, молчи. И будешь молчать ещё неделю!

– Что? – не понял я.

– То, что с этого дня ты примешь обет молчания сроком на одну неделю.

– Но…

– Никаких но. Это окончательное решение. И не думай, что на этом всё кончится. Это временная мера для того, чтобы удержать тебя от очередных глупостей. Ты маг, и должен вести себя подобающе. Если по-хорошему понять не выходит, значит, нужны более доходчивые методы. На ближайшую неделю ты поступаешь в полное распоряжение Дамарока и не будешь выходить на улицу ни под каким предлогом без его или моего личного разрешения. Будешь помогать ему работать – для этого не нужно болтать. По истечении этого срока, когда ты вновь сможешь говорить, мы обсудим следующую часть твоего наказания. Чувствую, что придётся тебе всё же пройти испытание смирения. Твоё обучение будет приостановлено минимум на год. На этот период ты будешь выполнять обязанности послушника. Я не допускаю тебя к освоению третьего круга магии до этого времени. Дальше будет видно.

Приговор звучал, как удар молота по голове. Я подозревал, что мне достанется, но не думал, что разозлю Корристо настолько сильно.

– Учитель… – проговорил я, с отчаянием глядя на наставника.

– Даже не проси пересмотреть решение, – ответил маг, – и закрой рот – пришло время исполнения наказания. Не заставляй меня накладывать заклинание безмолвия.

Я не слышал о таком заклятье, но не хотел проверять его на себе. Оставалось только смириться. Раздавленный и сбитый с толку, прежде чем явиться к Дамароку, я пошёл к своей кровати, лёг и постарался привести мысли в порядок. Сколько же всего я не успел сделать! Переговоры пройдут и без меня, но что будет с Натальей? Гомез попросту убьёт её… Как никогда мне нужна была свобода действий, а я оказался буквально в тюрьме. Я вспомнил, что где-то на дне сундука с моими личными вещами и записями, лежала пара неиспользованных свитков сна. Они пылились там уже не первый год, оставленные за ненадобностью. Может, они как-то смогут помочь? Нужно было что-нибудь придумать или хотя бы передать весточку друзьям, но теперь я не мог ни говорить, ни выйти из обители.